Учитель, мадемуазель Куку, Удря

 

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (входя справа и чуть не спотыкаясь о забытую около двери лейку.) А что здесь делает полная лейка?

УЧИТЕЛЬ (идя за ней следом, в замешательстве): Э-э... я хотел... хотел... вымыться...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (сурово): Вы моетесь по ночам?

УЧИТЕЛЬ: Да... В конце концов... иногда...

УДРЯ (сорок пять-пятьдесят лет, типичный представитель провинциальной "богемы", но без карикатурной преувеличенности, входя): Жаль, что ты не был в кинематографе. Это было... просто прекрасно. Прекрасно. (Собираясь рассказать.) Представь себе... Он...

УЧИТЕЛЬ: Прошу тебя, расскажешь мне завтра... Сейчас...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (доходит до середины комнаты, останавливается и нюхает воздух): А чем это у вас тут пахнет? (Старательно раздувая ноздри, принюхивается.) Как будто... духи.

УЧИТЕЛЬ: Ничего не чувствую.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Как это не чувствуете? Запах такой, что голова кругом!

УЧИТЕЛЬ: Может, цветы... Сад... Окно открыто...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (перевешивается через подоконник и несколько раз втягивает носом воздух): Нет... В саду ничем не пахнет. Это здесь. (Заинтриговано делает несколько шагов по комнате.)

УЧИТЕЛЬ: Мадемуазель Куку... не сердитесь на меня... Сейчас так поздно... Я бы хотел знать... чем обязан... поймите, в такой час...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Не будем спешить. Давайте по порядку. (Садится на стул.) Вам слово, господин Удря.

 

УДРЯ тоже садится. УЧИТЕЛЬ остается стоять между ними, в совершенном отчаянии бросая взгляды то на одну, то на другого, а иногда - с явным беспокойством - на дверь слева.

 

УДРЯ (довольно смущенно): Видишь ли... Я был в кино.

УЧИТЕЛЬ (нервно): Удря, я прошу тебя... короче. Быстрее.

УДРЯ: Э! И там встретил мадемуазель Куку.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (вспыхнув): Да! Меня! Потому что я одна, бедняжка, должна заменять полицию и на вокзале, и в городском саду, и в кинематографе! Я поймала в зале семь учениц! (Перечисляя по пальцам.) Илиеску из пятого, Улму из шестого, Татович из четвертого "Б"...

УЧИТЕЛЬ (прерывая счет): Мадемуазель Куку... позвольте... я полагаю...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Конечно. Вас никогда не интересует порядок и дисциплина.

УЧИТЕЛЬ: Да нет... Но не в такой час.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Очень жаль. Школа никогда не спит, господин учитель.

УЧИТЕЛЬ: Даже ночью?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Никогда! Школа всегда начеку. Школа знает все. Видит все!

УЧИТЕЛЬ (беспокойно): Что вы хотите сказать?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Сейчас узнаете. (УДРЕ, повелительно.) Выкладывайте, сударь.

УДРЯ: Э-э-э, как я уже сказал, в кинематографе я встретил мадемуазель Куку.

УЧИТЕЛЬ: Ради Бога, Удря, побыстрее.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Ну почему же быстрее? Вы должны понять, господин учитель, что если уж я, - я! - пятнаю свое имя, свою репутацию... и вхожу ночью в дом неженатого мужчины...

УДРЯ (между прочим): И только поэтому прихватила с собой меня. Чтобы люди не говорили. Чтобы, не дай Бог, не скомпрометировать себя!

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (продолжая):... Должно было произойти событие чрезвычайной важности.

УЧИТЕЛЬ: Чрезвычайной важности? Ничего не понимаю.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Делаете вид, что не понимаете! (Обращаясь к УДРЕ.) Говорите, сударь.

УЧИТЕЛЬ: Говори, Удря.

УДРЯ: Скажу, если меня не будут перебивать. (Восстанавливая нить.) И, как я уже говорил... в кинематографе...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (коротко отрезает): Предоставьте это мне. (Иезуитски обращаясь к УЧИТЕЛЮ.) Господин Мирою! Только не пытайтесь отрицать - это бесполезно. (После секундной паузы отчеканивает.) Это, действительно, правда?

УЧИТЕЛЬ (с растущим беспокойством): Что - правда?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Правда то, что сказал Испас, начальник вокзала?

УЧИТЕЛЬ: А что он сказал?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Это правда, что вы... (подчеркивая) вы... заплатили двадцать две тысячи лей за книгу, которую Паску привез вам из Бухареста?

УЧИТЕЛЬ (который был совершено измучен всей этой таинственностью и все время втихомолку поглядывал на левую дверь, облегченно сияет): Да!

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (победоносно обращаясь к УДРЕ): Э! Теперь видите?

УДРЯ: Но я ничего не знал. Он мне ничего не сказал.

УЧИТЕЛЬ: Ничего не сказал, но разве не одолжил у тебя три тысячи лей?

УДРЯ: Ну да. (Объясняя МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.) Из кассы взаимопомощи.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (в ужасе): Из кассы взаимопомощи!

УЧИТЕЛЬ: Завтра жалованье. Я сразу верну.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Ну и что, что вернете? Думаете, этого будет достаточно? Думаете, это все?

УЧИТЕЛЬ: Не вижу, чему здесь быть еще.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Не видите? (С чувством.) Господин Мирою, когда кто-нибудь - учитель! - отдает двадцать две тысячи лей за одну книгу, значит, дело нечисто.

УЧИТЕЛЬ: Почему? Со своими деньгами я делаю все, что хочу...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: С вашими деньгами? Какими? Какими деньгами? Слава Богу, мне про вас все известно. Да вы с прошлого месяца задолжали в харчевне восемьсот лей!

УЧИТЕЛЬ: Откуда вы знаете?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Когда я заходила к мадам Луизе, она все мне рассказала. И в парикмахерской вы последний раз были два месяца назад!

УЧИТЕЛЬ (машинально приглаживая волосы): Только на прошлой неделе...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: И одежду вы меняете только в кра-а-айних случаях. Шесть лет в одном и том же костюме ходите.

УЧИТЕЛЬ (оглядывая свой костюм): Но он вполне еще приличный.. чистый...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: И знаете, что я еще слышала? (Ядовито.) Что вы сами чините себе носки!

УЧИТЕЛЬ (с болью, отчаянно): Это низко!

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: И рубашки!

УЧИТЕЛЬ (чаще поглядывая на левую дверь): Не верьте этому! Удря, скажи!

УДРЯ: Это неправда, мадемуазель Куку. Брюки он, может, иногда и гладит... Но рубашки... тем более - носки...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (не обращая внимания на протесты): Оставьте, я знаю, что говорю. И разве это не безумие - платить при этом двадцать две тысячи лей за какую-то книжонку?

УЧИТЕЛЬ: Может, это и так, но это мое безумие, и я никому не желаю в нем отчитываться.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Ошибаетесь, господин учитель. Школа обязана знать, быть в курсе. Школа. И город. И я.

УЧИТЕЛЬ: Ну, хорошо, знайте. Но неужели для этого необходимо врываться сюда прямо среди ночи...

УДРЯ: И я то же самое говорил. Постойте, мадемуазель Куку. Потерпите до завтрашнего утра.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (УДРЕ): И вы думаете, я смогла бы спокойно спать до завтрашнего утра? (МИРОЮ.) Нет, господин учитель. Эта тайна должна быть раскрыта немедленно! И прямо здесь. (Другим тоном.) Где книга?

УЧИТЕЛЬ: Какая книга?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Та книга! Та, которую вам привез Паску. Где она?

УЧИТЕЛЬ: Здесь. (Неопределенный, ни на что не указывающий жест.)

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Покажите.

УЧИТЕЛЬ: Зачем?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Как это зачем? Чтобы я на нее посмотрела.

УЧИТЕЛЬ: Нельзя.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Нельзя?! Вы хотите сказать, что... отказываетесь показать ее МНЕ?

УЧИТЕЛЬ (больше робко, чем вызывающе): Да. Отказываюсь.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Вы слышали, господин Удря?

УДРЯ: Слышал.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Господин Мирою. Должно быть, вы просто не отдаете себе отчета в том, что происходит... Я вынесу этот случай на рассмотрение педагогического совета... но сначала, как коллега...

УДРЯ: Чисто по-товарищески...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ:... хотела бы поговорить с вами.

УЧИТЕЛЬ: Не вижу необходимости.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Я задам вам один единственный вопрос. Что это за книга? Какая она? Откуда взялась? Что в ней написано? Основные мысли? Зачем вы ее купили?

УЧИТЕЛЬ молча пожимает плечами.

 

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Молчите? Ничего не скажете?

 

УЧИТЕЛЬ разводит руками, словно хочет сказать: "Ну что ты поделаешь!"

 

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Господин Удря! В этом доме творятся темные дела.

 

Разглагольствуя, подходит к левой двери. Испуганный УЧИТЕЛЬ преграждает ей путь.

 

УЧИТЕЛЬ: Мадемуазель Куку... Мадемуазель Куку...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Здесь что-то таится!

УЧИТЕЛЬ (прежним тоном): Таится? Как таится?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Весь город уже давно во все глаза следит за вами, не понимая, что это вы делаете, чем занимаетесь, и день и ночь сидя взаперти у себя дома. И вот теперь все, наконец, всплывет наружу.

УЧИТЕЛЬ: Всплывет, мадемуазель, непременно всплывет... но только завтра утром... не сейчас. Уже ночь, поздно...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Другими словами, я должна убраться вон?

УЧИТЕЛЬ: Нет, мадемуазель Куку, нет... Но разве вы не хотите спать?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Я никогда не хочу спать.

УЧИТЕЛЬ: Но сейчас слишком поздно...

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Никогда не бывает слишком поздно. Я задам вам еще один вопрос...

УЧИТЕЛЬ (перебивая): Не задавайте, я все равно не отвечу.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Хорошо. Как вам будет угодно. Только потом не пожалейте! Идемте, господин Удря. Пошли.

 

Грозно выходит через правую дверь. УДРЯ плетется было за ней.

 

УЧИТЕЛЬ (быстро и таинственно): Удря! Останься. Мне надо кое-что тебе сказать.

УДРЯ: Не могу. Я должен проводить змею до дома.

УЧИТЕЛЬ: Потом вернешься. Ты мне нужен.

УДРЯ: Хорошо. Вернусь.

ГОЛОС МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ (снаружи): Господин Удря!

УДРЯ: Иду! Иду! (Извиняющимся тоном.) Конечно, вернусь. Только не запирай ворота, чтобы я не стучал.

УЧИТЕЛЬ: Да, да.

ГОЛОС МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ: Что вы там делаете? Идете?

УДРЯ: Я уже. (Быстро выходит.)

 

СЦЕНА 3

УЧИТЕЛЬ, НЕЗНАКОМКА

 

УЧИТЕЛЬ несколько мгновений остается один. Внимательно прислушивается, чтобы убедиться, что те двое действительно ушли. Он смущен и растерян. Дверь слева немного приоткрывается и осторожно входит НЕЗНАКОМКА. Оглядывает комнату, потом подходит к УЧИТЕЛЮ и пристально на него смотрит.

 

НЕЗНАКОМКА (остановившись напротив УЧИТЕЛЯ, берет его за подбородок и слегка поворачивает его голову - сначала в профиль, потом обратно): Вы в самом деле два месяца не стриглись?

УЧИТЕЛЬ: Вы слышали?

НЕЗНАКОМКА: Все. (После отчаянного жеста УЧИТЕЛЯ.) Не могла же я заткнуть уши. (Через секунду.) А это правда, что...

УЧИТЕЛЬ (прерывая): Неправда. Все неправда.

НЕЗНАКОМКА: Послушайте... Дайте мне эту книгу... Я хочу на нее посмотреть. (УЧИТЕЛЬ молчит.) Нельзя? Вы не хотите? (УЧИТЕЛЬ молчит.) Даже мне? Но вы ведь не знаете меня, я - вас. Я тут всего на одну ночь, на один час. Я никого не увижу, никому не расскажу... Дайте ее мне... Пожалуйста...

 

УЧИТЕЛЬ целое мгновение смотрит на нее молча. Потом неторопливо идет к полке с книгами, берет таинственный том, возвращается к НЕЗНАКОМКЕ, которая, оставаясь на месте, все время следила за ним взглядом, и простым жестом протягивает ей книгу.

 

НЕЗНАКОМКА (берет книгу, идет к столу, присаживается на стул и, пододвинув лампу, на несколько секунд склоняется над книгой, внимательная и поглощенная. Потом поднимает голову): Ничего не понимаю.

УЧИТЕЛЬ: Я же говорил вам. Это старая книга. По математике, по астрономии...

НЕЗНАКОМКА: Очень старая?

УЧИТЕЛЬ: Ей что-то около ста пятидесяти лет.

НЕЗНАКОМКА (изумленно): Тц! Тц! Ста пятидесяти?

УЧИТЕЛЬ: Немного больше. (Тоже подходит к столу, открывает обложку и показывает пальцем.) Упсала. Готтебург. Тысяча семьсот шестьдесят третий год.

НЕЗНАКОМКА: И потому она такая дорогая?

УЧИТЕЛЬ (пылко): Совсем не дорогая. Дешевая. Это счастье, что я, наконец, разыскал ее.

НЕЗНАКОМКА: Счастье?

УЧИТЕЛЬ: Я мечтал о ней целую вечность, искал, надеялся... Куда я только не писал! Кого только не запрашивал! Книготорговцев, букинистов... Я целую вечность копил деньги, откладывал, давал уроки, экономил...

НЕЗНАКОМКА (продолжая перечислять): Сами чинили себе носки.

УЧИТЕЛЬ: Да. Иногда. (С подъемом.) Но теперь она моя, моя. Она моя. Теперь я смогу, наконец, сверить, смогу узнать.

НЕЗНАКОМКА: Что узнать?

 

УЧИТЕЛЬ секунду нерешительно молчит.

 

НЕЗНАКОМКА: Вы не хотите мне сказать?

УЧИТЕЛЬ: Да нет. Вам я скажу. Но вы никому не расскажете?

НЕЗНАКОМКА: Никому.

УЧИТЕЛЬ: Никогда?

НЕЗНАКОМКА: Никогда?

УЧИТЕЛЬ: Вы мне обещаете?

НЕЗНАКОМКА: Клянусь.

УЧИТЕЛЬ (бросает взгляд на дверь, на окно, смотрит налево, потом направо и, наконец, наклонившись к НЕЗНАКОМКЕ, говорит почти со страхом): Я открыл звезду.

НЕЗНАКОМКА (мгновение смотрит ему прямо в глаза): Где?

УЧИТЕЛЬ (просто): На небе.

НЕЗНАКОМКА (по-детски): Не верю.

УЧИТЕЛЬ: Не верите? (Хватает со стола чистый лист бумаги.) Вот она, смотрите. (Острием карандаша ставит на листке точку.) Здесь.

НЕЗНАКОМКА: Вы же сказали, что она на небе.

УЧИТЕЛЬ: Так это и есть небо.

НЕЗНАКОМКА: А я думала, что...

УЧИТЕЛЬ (чертя карандашом по бумаге): Смотрите. Вот здесь сфера. Эта линия - световая ось. Эта окружность - экватор. (На мгновение поднимает голову и смотрит на НЕЗНАКОМКУ.) Разумеется, небесный экватор.

НЕЗНАКОМКА (слегка, очень слегка испуганная): Разумеется...

УЧИТЕЛЬ: Здесь - система координат горизонта - азимут и направление зенита. Звезда, которую я открыл, здесь. Видите?

НЕЗНАКОМКА: Вижу... Но вы бы лучше показали мне ее на небе. (Жест в сторону открытого окна.)

УЧИТЕЛЬ: Не могу, потому что там она не видна.

НЕЗНАКОМКА: Разве вы не сказали, что открыли ее?

УЧИТЕЛЬ: Открыл. Но я открыл ее здесь... на бумаге.

НЕЗНАКОМКА: На бумаге? Как на бумаге?

УЧИТЕЛЬ: Очень просто. Я ее вычислил.

НЕЗНАКОМКА: Не понимаю.

УЧИТЕЛЬ: Чего не понимаете?

НЕЗНАКОМКА: Ничего. Но больше всего, какая связь между звездой и... книгой.

УЧИТЕЛЬ: Это каталог звездного неба, атлас. Каталог Ван Мерша.

НЕЗНАКОМКА: Ван Мерша?

УЧИТЕЛЬ: Моей звезды нет ни в одном звездном каталоге. Ни у Гипарша, ни у Птолемея, ни у Кеплера...

НЕЗНАКОМКА (указав на портрет на стене): Даже у него?

УЧИТЕЛЬ: Даже у него. Одно время я думал, что у Гершеля - но нет. У Гершеля там двойная звезда. Совсем другое. Только у него, единственного, она может быть, только у Ван Мерша.

НЕЗНАКОМКА: Почему?

УЧИТЕЛЬ: Потому что у него богатое воображение. Думаю, в его теории черных звезд немало справедливого...

НЕЗНАКОМКА: Черных звезд!

УЧИТЕЛЬ: Школьные и университетские астрономы презирают его... Его называют и всегда называли астрологом, дилетантом... Конечно. Стоит лишь взглянуть на вещи чуть шире, как человека сразу начинают считать астрологом, шарлатаном или... сумасшедшим.

НЕЗНАКОМКА (с неясным беспокойством): Сумасшедшим?

УЧИТЕЛЬ: Да. Не удивлюсь, если в один прекрасный день объявят сумасшедшим и меня.

НЕЗНАКОМКА (с растущим беспокойством): И вас?

УЧИТЕЛЬ: Старшеклассники давно уже так и говорят: сумасшедший.

НЕЗНАКОМКА (начиная бояться по-настоящему): У меня глаза слипаются... Я хочу спать.

УЧИТЕЛЬ: Нет. Не сейчас. Сейчас я должен вам рассказать. Мне просто необходимо все рассказать. Смотрите. (Хватает ее за руку.) Вот, идите сюда. (Подводит ее к окну.) Видите Большую Медведицу?

НЕЗНАКОМКА: Ничего я не вижу. Я хочу спать. Успокойтесь. Покажете мне ее завтра утром.

УЧИТЕЛЬ: Как - завтра утром? Завтра утром ее не будет видно.

НЕЗНАКОМКА: Ну и что здесь такого? Покажете на бумаге.

УЧИТЕЛЬ: Нет, нет! Станьте здесь, возле меня. Смотрите, (показывает пальцем)... вон семь звезд... видите?

НЕЗНАКОМКА (нерешительно): Нет.

УЧИТЕЛЬ (горячо, нервно, почти крича): Как же нет? Вон - четыре и три. Последние три - Ковш Большой Медведицы.

НЕЗНАКОМКА: Что большой медведицы?

УЧИТЕЛЬ: Вы смотрите слишком низко - так их не видно. Там, куда вы смотрите, голова Скорпиона.

НЕЗНАКОМКА: Какого скорпиона?

УЧИТЕЛЬ: Ну, Скорпиона. Змея.

НЕЗНАКОМКА: Какого змея?

 

Очень испугана. Легонько отступает от УЧИТЕЛЯ и делает шаг в сторону правой двери. Словно собираясь убежать.

 

УЧИТЕЛЬ (резко поворачивается): Куда вы?

НЕЗНАКОМКА: Я... я... пойду во двор... Хочу немного прогуляться.

УЧИТЕЛЬ: Прогуляться?

НЕЗНАКОМКА: Я... я... хочу пить. Наберу воды из колодца. Вы же сами сказали, что там есть колодец... (УЧИТЕЛЬ делает к ней шаг, и она пугается еще больше.) Не... не подходите, я буду кричать!

 

СЦЕНА 4

УЧИТЕЛЬ, НЕЗНАКОМКА, УДРЯ

 

Дверь справа открывается, и появляется УДРЯ. НЕЗНАКОМКА быстро оборачивается на скрип.

 

НЕЗНАКОМКА (взволнованно): Сударь! Как хорошо вы сделали, что пришли! Вы со мной не знакомы, но я вас знаю. Вы господин Удря. Входите. Входите, прошу вас.

УДРЯ (окаменев): Сударыня!..

УЧИТЕЛЬ (обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ, мягко): Я вас напугал! Мне очень жаль. (УДРЕ, другим тоном.) Входи, Удря.

УДРЯ (очень смущенно): Что же ты мне не сказал, дружище? Не предупредил, что ты не один?

УЧИТЕЛЬ: Не успел.

УДРЯ (к НЕЗНАКОМКЕ, совершенно сбитый с толку): Сударыня... прошу вас, поверьте... если бы я только знал... (Налетает на лейку, стоящую возле двери.) Что это здесь?

УЧИТЕЛЬ: Лейка. Дай-ка я уберу ее отсюда, чтобы кто-нибудь не опрокинул. (Берет лейку и выходит со сцены через левую дверь, но тут же возвращается из-за УДРИ, который все еще мнется на пороге.) Входи, друг, ты что, не слышишь? У нас к тебе дело.

НЕЗНАКОМКА: Да, да, дело.

УДРЯ: Ко мне?

 

УЧИТЕЛЬ уходит с лейкой в комнату слева. НЕЗНАКОМКА, пользуясь тем, что на мгновение осталась с УДРЕЙ наедине, бросается к нему.

 

НЕЗНАКОМКА (быстро): Господин Удря!

УДРЯ: К вашим услугам.

НЕЗНАКОМКА: Вы когда-нибудь видели большую медведицу?

УДРЯ (после секундного замешательства, вызванного неожиданным вопросом): Да, видел.

НЕЗНАКОМКА: Она на небе?

УДРЯ: Помилуйте, где ж еще быть? Конечно, на небе.

НЕЗНАКОМКА: И... скорпион там? Ну, змей?

УДРЯ: Там. А почему вы спрашиваете меня? Спросите его, он лучше знает. Он же мне их и показал. Он ведь у нас астроном.

НЕЗНАКОМКА: Астроном?... А знаете, что он сказал? Что открыл звезду.

УДРЯ (просто): Он ее и открыл. А почему бы ему ее не открыть? Написал же я симфонию.

НЕЗНАКОМКА: Вы написали симфонию?

УЧИТЕЛЬ (входя слева во время последней реплики): Конечно. Я же говорил вам, что он композитор.

УДРЯ: Симфония в четырех частях. Allegro, Andante, Scherzo...

УЧИТЕЛЬ: И снова Allegro. Давай, Удря, пойдем.

УДРЯ: Куда?

УЧИТЕЛЬ: К тебе домой. Сегодня я переночую у тебя.

УДРЯ: Почему?

УЧИТЕЛЬ: Позволь, я объясню все по дороге.

УДРЯ: А госпожа?

УЧИТЕЛЬ: А госпожа останется здесь.

УДРЯ: Почему?

УЧИТЕЛЬ: Потому что больше ей спать негде.

УДРЯ: А госпожа кто?

УЧИТЕЛЬ: А вот этого не знаю даже я.

УДРЯ: Постой, дружище, ты совсем меня запутал. Змея была права. Здесь происходят какие-то совершенно не понятные вещи.

УЧИТЕЛЬ: Оставь. Идем. Я все тебе объясню. Спокойной ночи.

НЕЗНАКОМКА: Вы уходите. Но почему?

УЧИТЕЛЬ: Уже поздно.

УДРЯ: Он прав. Поздно.

НЕЗНАКОМКА: Но я не хочу оставаться одна. Почему вы так торопитесь?

УЧИТЕЛЬ: Потому что вы хотели спать. Вам нужно хорошенько выспаться.

НЕЗНАКОМКА: Я больше не хочу спать. Господин Удря, расскажите мне о вашей симфонии. Она красивая?

УДРЯ: Пусть лучше он скажет. (Кивает в сторону УЧИТЕЛЯ).

НЕЗНАКОМКА: Он ее знает?

УДРЯ: Я ему исполнял.

НЕЗНАКОМКА: Как?

УДРЯ: Спел.

УЧИТЕЛЬ: Если вы хотите, чтобы он спел ее и вам, то, боюсь, этой ночью нам не спать вообще. Симфония длинная.

УДРЯ: Я вам расскажу. В ней четыре части. Allegro, Andante, Scherzo...

УЧИТЕЛЬ: И снова Allegro. Давай, идем.

УДРЯ: Постой, друг. Ты что - не видишь, что госпожа интересуется музыкой?

НЕЗНАКОМКА: И вы никогда не исполняли свою симфонию по-настоящему?

УДРЯ: Пока нет.

НЕЗНАКОМКА: Почему?

УДРЯ: Потому что мне суют палки в колеса.

НЕЗНАКОМКА: Кто?

УДРЯ: Да все. Местные власти, директор гимназии... и мадемуазель Куку.

УЧИТЕЛЬ: Удря! Уже поздно.

УДРЯ: Да ладно, дружище. (Обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ.) Смотрите сами, сударыня. Я бы хотел, чтобы мою симфонию сыграл оркестр гимназии.

НЕЗНАКОМКА: У вас есть оркестр?

УДРЯ: Нет, но его можно организовать. Ведь что мне, в конце концов, нужно? Восемь скрипок, две виолончели, одна виола и один контрабас. Это найдется. Духовые и ударные можно взять в батальоне, там есть духовой оркестр...

УЧИТЕЛЬ: Тебе все равно никто ничего не даст.

УДРЯ: Вот именно. Но я и не хочу, чтобы мне все это давали. Ну, положим, дадут. Все равно я ничего не смогу сделать.

НЕЗНАКОМКА: Почему?

УДРЯ: Потому что у меня нету английского рожка.

НЕЗНАКОМКА: А что разве без этого... английского рожка... нельзя?

УДРЯ: Боже сохрани! Это же самое главное! Я вам сейчас покажу - почему.

УЧИТЕЛЬ: Прекрати, Удря, поздно...

УДРЯ: Да оставь же меня в покое, Господи! (Обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ.) До Scherzo еще куда ни шло, но само Scherzo без английского рожка мертво! Вот смотрите. Сначала духовые ... (Дирижерский жест духовым направо - словно воображаемому оркестру.) Пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам! Потом скрипки. (Обеими руками, но уже более быстрыми движениями, дирижирует скрипками, которые находятся совсем рядом.) Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! И теперь вступает английский рожок. (Взмах в глубину сцены.) Ти-ти-ти-ти! (Коротко.) Тим-тим!

НЕЗНАКОМКА: Очень красиво.

УДРЯ: Разве нет? (Повторяет отрывок вновь, но на этот раз уже без объяснений.) Пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам! Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! Ту-ду-ду-дум! Ти-ти-ти-ти! Тим-тим!

НЕЗНАКОМКА (восхищенно): А эта последняя часть!

УДРЯ: Ну разве не так?!

УЧИТЕЛЬ (искренне): Это правда. Очень красиво.

УДРЯ: И к чему? Все равно у меня нету английского рожка.

НЕЗНАКОМКА: А разве нельзя взять что-нибудь вместо него? Какой-нибудь другой инструмент?

УДРЯ: Ни за что на свете! Уж лучше совсем не играть! Тысячу лет буду ждать, но исполнять без английского рожка не стану!

НЕЗНАКОМКА: Вы не можете найти его в магазинах?

УДРЯ: Да нет, английские рожки продаются в Бухаресте, но они страшно дорогие. Чуть ли не тридцать тысяч лей.

НЕЗНАКОМКА: Тридцать тысяч...

УДРЯ: Я откладываю кое-что из своего жалованья, и собрал уже почти пять с половиной тысяч, но до тридцати еще далеко. Но у меня есть еще и подписной лист. Я вам сейчас покажу.

УЧИТЕЛЬ (смущенно): Удря!

УДРЯ: Нет уж позволь, брат. Я ведь только показать. (Достает из внутреннего кармана пиджака листок, разворачивает его и начинает читать.) "Подписной лист на приобретение одного английского рожка по случаю первого исполнения симфонии ми-бемоль мажор маэстро Раду Удри."

НЕЗНАКОМКА: И много подписей?

УДРЯ: Пока только одна. (Кивает на УЧИТЕЛЯ.) Его.

НЕЗНАКОМКА: Ваша?

УЧИТЕЛЬ (стесняясь): Да.

НЕЗНАКОМКА (взяв из рук УДРИ подписной лист и разглядывая его): Господин Удря, я бы тоже подписала... но...

УДРЯ (быстро забирая лист назад): Бог с вами, барышня! Разве можно? Как вы подумали! Я вам просто так показывал.

УЧИТЕЛЬ (смущенный, обращаясь к УДРЕ): Вот видишь? Видишь?

УДРЯ: И куда я только не обращался! Кого только не просил! И примэрию, и гимназию, и купеческий совет. Надо мной уже весь город смеется. Люди считают меня сумасшедшим.

НЕЗНАКОМКА: И вас тоже?

УЧИТЕЛЬ: Да. И его.

УДРЯ: Что значит - и меня?

УЧИТЕЛЬ: Я потом тебе объясню. Идем. Завтра с утра занятия. Хочешь опоздать? И иметь дело с мадемуазель Куку?

УДРЯ: Нет! Только не это!

УЧИТЕЛЬ: Так в чем же дело? Идем. Уже поздно.

УДРЯ (обращаясь к НЕЗНАКОМКЕ, несколько извиняясь): Он прав. Очень

поздно. Спокойной ночи, сударыня.

НЕЗНАКОМКА: Вы меня оставляете?

УДРЯ: Э! Приходится.

НЕЗНАКОМКА: Ну, хорошо.

УЧИТЕЛЬ (взяв со стола книгу): Спокойной ночи, сударыня.

НЕЗНАКОМКА: Спокойной ночи... Книгу вы берете с собой?

УЧИТЕЛЬ: Да. Хочу полистать немного перед сном. Доброй ночи.

 

УДРЯ выходит, УЧИТЕЛЬ собирается следовать за ним.

 

НЕЗНАКОМКА (легонько вскрикивает): А!

УЧИТЕЛЬ (обернувшись с порога): Что случилось?

НЕЗНАКОМКА: Мышонок.

УДРЯ (тоже возвращаясь): Какой мышонок?

НЕЗНАКОМКА: Я слышала. Он скребется.

УЧИТЕЛЬ (некоторое время смотрит на нее молча, потом поворачивается к УДРЕ): Удря, иди пока сам. Я тебя догоню. Только не запирай калитку, ладно?

УДРЯ: Хорошо, хорошо... (Больше себе самому.) Ничего не понимаю... Спокойной ночи. (Уходит.)

 

СЦЕНА 5

НЕЗНАКОМКА, УЧИТЕЛЬ

 

УЧИТЕЛЬ (подходя к ней): Вы ведь ничего не слышали - никакого мышонка, правда?

 

НЕЗНАКОМКА согласно кивает.

 

УЧИТЕЛЬ: Но тогда - что с вами? Вам что-нибудь нужно?

НЕЗНАКОМКА: Не уходите... Я не хочу, чтобы вы ушли, так и не показав мне... вашу звезду.

УЧИТЕЛЬ: Но я ведь уже хотел показать ее вам, а вы испугались.

НЕЗНАКОМКА: Я испугалась вас... Вы говорили с такой... с такой страстью.

УЧИТЕЛЬ: Прошу вас - извините меня. Со мной это случается довольно редко, но все же иногда случается.

НЕЗНАКОМКА: И потом... я никогда раньше не слышала о Большой Медведице. Я даже не знала, что она существует.

УЧИТЕЛЬ: Не знали? Как не знали? И вы никогда ее не видели? Никогда?

НЕЗНАКОМКА: Н-не помню...

УЧИТЕЛЬ: Вы что, никогда не смотрите на небо?

НЕЗНАКОМКА: Да нет, почему же... Иногда. Чтобы посмотреть, нет ли туч, не пойдет ли дождь...

УЧИТЕЛЬ (почти с отчаянием): Не пойдет ли дождь!..

НЕЗНАКОМКА (поясняет извиняющимся тоном): Ну, чтобы знать, как одеться... Какие обуть туфли.

УЧИТЕЛЬ: Какие обуть туфли! А на звезды... на звезды вы смотрели... их вы замечали?

НЕЗНАКОМКА: У меня не было времени.

УЧИТЕЛЬ: Не было времени? Чем же вы занимаетесь?

НЕЗНАКОМКА: Я страшно занята.

УЧИТЕЛЬ: Заняты чем?

НЕЗНАКОМКА: И не спрашивайте. У меня просто голова кругом. Целый день ни минуты свободной.

УЧИТЕЛЬ: А вечером?

НЕЗНАКОМКА: А! Вечером я занята еще больше.

УЧИТЕЛЬ: Но это ужасно! Господи, что же за жизнь вы ведете... если не нашли времени даже на то, чтобы взглянуть на Большую Медведицу? Она тысячи лет, сотни тысяч лет здесь, на небе, а вы до сих пор ни разу ее не видели?

НЕЗНАКОМКА (с почти детским удивлением): Сотни тысяч лет! Покажите мне ее.

УЧИТЕЛЬ (вновь подходит к окну): Идите сюда. Ко мне. Вы должны ее увидеть. Большую Медведицу... Ковш Большой Медведицы.

НЕЗНАКОМКА: Ковш Большой Медведицы?

 

Комната залита голубоватым ночным светом. Звезды на небе теперь сияют еще ярче. И особенно выделяется среди бесчисленных огоньков Большая Медведица, видная в оконный проем.

 

УЧИТЕЛЬ: Она похожа на спящую медведицу, которая положила голову на передние лапы. Или на телегу, опрокинувшуюся посреди неба... колесами вверх.

НЕЗНАКОМКА: Колесами вверх! Мне кажется, я вижу. Да! правда, вижу. Вы сказали, что там семь звезд - четыре и три. Действительно, четыре... Я их вижу... и три... (С восторгом.) Какая красота! (После долгой паузы.) И какие огромные! Огромные белые.

УЧИТЕЛЬ: Они не белые.

НЕЗНАКОМКА: Да?

УЧИТЕЛЬ: Первая - желтая. Вторая тоже. Третья и пятая - рубиново-красные. А четвертая - голубая.

НЕЗНАКОМКА: А откуда вы знаете?

УЧИТЕЛЬ: Я их изучаю.

НЕЗНАКОМКА: И вы их все знаете?

УЧИТЕЛЬ: Никто не может знать их все.

НЕЗНАКОМКА (живо показывая на небо): А вон ту звезду вы знаете?

УЧИТЕЛЬ: Какую? Где?

НЕЗНАКОМКА: Вон ту, маленькую. Прямо над Большой Медведицей. Недалеко

от шестой звезды.

УЧИТЕЛЬ: Слева?

НЕЗНАКОМКА: Да, слева.

УЧИТЕЛЬ: Поздравляю, у вас отличное зрение. Это Алькор.

НЕЗНАКОМКА: Алькор?

УЧИТЕЛЬ: Где-то там и моя звезда... Звезда, которую я открыл.

НЕЗНАКОМКА: А как она называется?

УЧИТЕЛЬ: Не знаю. Я еще не дал ей имя.

НЕЗНАКОМКА: Почему?

УЧИТЕЛЬ: Потому что пока не нашел подходящего. Оно должно хорошо звучать вместе с Алькором. "Вега" было бы красиво. Алькор и Вега. Нужно какое-нибудь имя из двух слогов...

НЕЗНАКОМКА: А вы уверены, что ваша звезда там?

УЧИТЕЛЬ: Должна быть там.

НЕЗНАКОМКА: Тогда почему же ее не видно?

УЧИТЕЛЬ: Потому что она слишком далеко.

НЕЗНАКОМКА: Тогда почему бы вам не посмотреть в телескоп? Или в подзорную трубу?

УЧИТЕЛЬ: Тут не поможет ни один телескоп. Но я вижу дальше. Намного дальше.

НЕЗНАКОМКА (удивленно): Видите?

УЧИТЕЛЬ: Когда закрываю глаза. Я знаю, где она находится. Знаю ее орбиту. Слежу за ее путем.

НЕЗНАКОМКА: Каким путем?

УЧИТЕЛЬ: Который она совершает тысячи километров в полной темноте, невидимая, неизвестная, неизведанная...

НЕЗНАКОМКА: И вы никогда ее не увидите? Никогда?

УЧИТЕЛЬ: Никогда.

НЕЗНАКОМКА: Жалко.

УЧИТЕЛЬ: Для этого ей нужно было бы немного отклониться со своего пути.

НЕЗНАКОМКА: И тогда?

УЧИТЕЛЬ: Тогда бы она светилась там... (Указывает рукой.) Справа.

НЕЗНАКОМКА: Прямо над Большой Медведицей?

УЧИТЕЛЬ: Прямо над Большой Медведицей... Около Алькора...

НЕЗНАКОМКА: И это невозможно?

УЧИТЕЛЬ: Нет!

НЕЗНАКОМКА: Почему?

УЧИТЕЛЬ: Потому что звезды никогда не отклоняются со своего пути.

 

Молчание. Издалека доносится свисток локомотива.

 

НЕЗНАКОМКА (слегка вздрогнув): Что это?

УЧИТЕЛЬ: Не знаю... Какой-то поезд. Ночной поезд.

НЕЗНАКОМКА: Может быть, это мой поезд... Подумать только, а ведь я могла умереть этой ночью, умереть, так и не увидев Большую Медведицу.

УЧИТЕЛЬ: Это было бы ужасно!

НЕЗНАКОМКА: А сколько людей живут, не видя ее.

УЧИТЕЛЬ: Им только кажется, что они живут.

 

Новый свисток, но уже где-то совсем далеко.

 

НЕЗНАКОМКА: Слышите? Уходит... Ушел... Если бы я осталась там, на рельсах...

УЧИТЕЛЬ: И вы были в состоянии... Были в состоянии... (Не решается выговорить нужное слово.)

НЕЗНАКОМКА: Убить себя? Наверное, да.

УЧИТЕЛЬ: Но почему?

НЕЗНАКОМКА: Не знаю.

УЧИТЕЛЬ: Вы несчастны в жизни? Очень несчастны?

НЕЗНАКОМКА: Несчастна?.. Не думаю... Вернее, никогда не думала об этом.

УЧИТЕЛЬ: Что же тогда?

НЕЗНАКОМКА: Мне скучно. Все время одни и те же люди, одни и те же жесты, одни и те же слова... Иногда мне хочется кричать от скуки и от отчаяния. Потом это проходит. А иногда меня охватывает сумасшедшее желание хлопнуть дверью и уйти, убежать. Но это тоже проходит.

УЧИТЕЛЬ: И все-таки этим вечером вы убежали.

НЕЗНАКОМКА: Я убегала уже несколько раз... Но всегда возвращалась.

УЧИТЕЛЬ: Вернетесь и на этот раз.

НЕЗНАКОМКА: Да... наверно... Но все же на этот раз я открыла для себя кое-что новое. (Поворачивается к окну.) Большую Медведицу.

УЧИТЕЛЬ: Вы правы. Большая Медведица всегда новая.

НЕЗНАКОМКА: Даже для вас, хоть вы и так хорошо ее знаете?

УЧИТЕЛЬ: Даже для меня... Бывают вечера, когда она холодная, далекая, равнодушная... И тогда словно чувствуешь, как унизительна и безнадежна наша жизнь на этой крошечной, жалкой планете, мимо которой большие звезды пролетают, даже не замечая ее.

НЕЗНАКОМКА: Даже не замечая?

УЧИТЕЛЬ: Бывают вечера, когда все небо кажется мне пустыней, усеянной ледяными, мертвыми звездами, и в этой абсурдной вселенной только мы одни мечемся в страшном своем одиночестве по этой провинциальной планете, словно по захолустному городишке, где вечно нет воды, света, и где не останавливаются скорые поезда... Но бывают вечера, когда небо дышит жизнью... Когда - если хорошенько прислушаться - слышно, как шумят и вздыхают на самой дальней планете океаны и леса - фантастические океаны и фантастические леса - вечера, когда все небо полно знаков и голосов, словно неведомые существа, никогда не видевшие друг друга, предчувствуя, посылают сигналы - с одной планеты на другую, от одной звезды к другой - ищут, зовут...

НЕЗНАКОМКА (тихо, с ужасом): И никогда не найдут?

УЧИТЕЛЬ: Никогда.

НЕЗНАКОМКА: Почему?

УЧИТЕЛЬ: Потому что никто не может перелететь с одной звезды на другую. Потому что ни одна звезда никогда не отклоняется со своего пути.

НЕЗНАКОМКА: Какая жалость! Как все это грустно.

УЧИТЕЛЬ: Немного грустно. Но зато красиво. По крайней мере, знаешь, что ты не один под этими бесконечными небесами, что где-то, в другом мире, в другом созвездии... на Большой Медведице, или на Полярной звезде, или на Веге...

НЕЗНАКОМКА: Или на вашей безымянной звезде.

УЧИТЕЛЬ: Да... Или на моей безымянной звезде... Это смешное приключение, которое зовется нашей жизнью, повторяется вновь - под таким же небом, но с другой судьбой. Может быть, там все, что здесь тяжело и тесно, там легче, все, что здесь темно и неясно, там прозрачно и залито светом. Все, что мы здесь не можем довести и до половины - все наши искренние порывы и несбывшиеся мечты - все то, что мы хотели бы осмелиться сделать, но не осмелились, хотели бы любить, но не полюбили, все-все там осуществимо, просто и легко.

НЕЗНАКОМКА: Вы думаете... думаете, что там тоже есть люди?.. Такие же, как мы?

УЧИТЕЛЬ: Люди - не знаю. Как мы - не думаю. Но, может быть, существа более легкие... более светлые... более воздушные... (Другим тоном, глядя на НЕЗНАКОМКУ.) Когда я увидел вас сегодня, войдя туда - в этот грязный вокзал - когда я увидел вас, светлую, сияющую, хрупкую... я на мгновение поверил, что вы пришли из другого мира.

НЕЗНАКОМКА: Может быть, я, действительно, пришла из другого мира.

УЧИТЕЛЬ: Нет... нет...

НЕЗНАКОМКА: Откуда вы знаете?

УЧИТЕЛЬ: Ни одна звезда никогда не отклоняется... не останавливается на своем пути.

НЕЗНАКОМКА: А я звезда, которая остановилась.

 

Подходит к УЧИТЕЛЮ совсем близко. Обнимает его. Долгий-долгий поцелуй. Наконец, они разжимают объятия и в молчании смотрят друг на друга.

 

УЧИТЕЛЬ: Как вас зовут?

НЕЗНАКОМКА: Мона.

УЧИТЕЛЬ: Мона! Какое красивое имя! Словно название звезды ….(Осененный внезапной догадкой.) Но ведь это и есть название звезды - Алькор и... Мона.

 

ЗАНАВЕС

 

ТРЕТИЙ АКТ

 

Утро следующего дня, декорации те же. Нельзя сказать, будто что-нибудь изменилось, однако при свете кажется, что это совсем другой дом. Обстановка по-прежнему скромная, но теперь сквозь распахнутое окно виден садик перед домом - обычный провинциальный садик, который вчера вечером был не различим, а сейчас словно заливает светом всю комнату.

 

СЦЕНА 1

Учитель, Мона

 

Сцена пуста. Левая, ведущая в ванную, дверь открыта. Снаружи, со двора, слышен голос поющей Моны. Не нужно стараться петь хорошо и тем более не нужно петь какой-нибудь романс целиком. Одной-двух строчек из любой песенки, иногда прерываемой детским смехом, будет достаточно (можно даже напевать их, слегка фальшивя). Слева быстро входит перепуганный Учитель. Он без пиджака, рукава рубашки закатаны до локтей. В руках у него полотенце, которым он только что вытирал лицо.

 

УЧИТЕЛЬ (подбегая к окну): Мона! Мона!

МОНА (снаружи): Да-а-а!

УЧИТЕЛЬ: Ради всего святого, не пой!

МОНА: Почему? Тебе не нравится?

УЧИТЕЛЬ: Да нет, но тебя увидят... Тебя услышат через дорогу, у Кирою.

МОНА: Знаю. Кирою из налогового управления. (Смеется.)

УЧИТЕЛЬ: Мона!

МОНА: И Атанасиу. Дом с забором. И Ласку - три окна на улицу. (Смеется заливисто, по-детски.)

УЧИТЕЛЬ: Мона, не смейся. Не смейся, тебя услышат…

МОНА: Ну и пусть.

УЧИТЕЛЬ: Мона, будь умницей. Ну пойми… Иди в дом.

МОНА: Сейчас… Сейчас… (Опять напевает.)

УЧИТЕЛЬ (в отчаянии отходит от окна. Продолжая механически вытирать лицо полотенцем, бормочет себе под нос): Я пропал. Что тут говорить. Пропал. Меня выгонят. Лишат права преподавать. (И, словно ужаленный этой мыслью, он опять перешивается через подоконник и кричит.) Мона!

МОНА (входит справа. Она все в том же белом вечернем платье. В руках целая охапка полевых цветов из садика): Не кричи - тебя услышат.

УЧИТЕЛЬ (вздрогнув, оборачивается): Где ты была?

МОНА: Во дворе, собирала цветы.

УЧИТЕЛЬ: Господи, ну о чем ты думаешь? В таком платье - с самого утра! Чтобы тебя увидели все соседи?..

МОНА (с подъемом): Вся улица, весь город… Весь уезд.

УЧИТЕ