Практическая демонстрация с Линдой

 

Р.Д.: Как вас зовут?

Л.: Линда.

Р.Д.: Линда, есть ли у вас какое-нибудь желание, которое вы не

пытаетесь осуществить из-за каких-либо прошлых неудач?

Л.: О, да.

Р.Д.'. Здесь и сейчас, что дает вам основания считать, что тогда вы

потерпели неудачу? Какие у вас сохранились воспоминания об этом? Задумайтесь

просто о том, что происходит, когда вы вновь начинаете переживать это.

Л.: Это происходит прямо сейчас, когда вы заговорили об этом. У меня

вдруг заболело здесь (кладет ладонь на солнечное сплетение), и в голове все

смешалось.

Р.Д:. Когда вы говорите, что у вас вдруг заболело, а в голове все

смешалось, -- это весьма важное заявление. Постарайтесь поглубже вдуматься в

то, что все-таки имело место. (Линда опускает голову и глядит прямо перед

собой.) Так, очень хорошо.

 

 

Р.Д:. (Обращаясь к аудитории): У меня есть к вам один вопрос. Какой это

ключ доступа? Кинестетический? Где он конкретно обозначился? Справа внизу?

Слева внизу? Он обозначился внизу и прямо посередине. Какой это ключ

доступа?

(Вновь обращаясь к Линде): Позвольте мне задать вам несколько вопросов.

Когда вы испытали это состояние, не привиделось ли вам что-нибудь?

Л:. Когда я испытала это состояние -- нет, когда же я начала думать об

этом -- да.

Р.Д.: Слышались ли вам какие-нибудь голоса?

Л:. Нет... Хотя, возможно.... да.

Р.Д,:. Нет? Возможно? Да? Ну вот, теперь я вижу, почему вы так смущены!

Я полагаю, что если вы тщательно все проанализируете, то обнаружите,

что здесь присутствуют все репрезентативные системы.

Но, по ее словам, когда она испытывает это состояние, в нем нет

какой-либо доминирующей репрезентативной системы. Оно в основном

кинестетическое. Мне это представляется весьма интересным. Это то, что в НЛП

называется синестезией. Стратегия является последовательностью

репрезентативных систем, в то время как в синестезии они все образуют единую

группу и подпитывают друг Друга.

 

 

Р.Д.: Линда, какова ваша цель? Я не хочу, чтобы вы мне о ней

рассказывали. Я хочу, чтобы вы просто о ней задумались. Есть ли у вас для

нее зрительный образ? Слова? Ощущения?

Л:. У меня есть репрезентация. (Глядит вправо и вверх.)

Р.Д.: Позвольте мне предложить метафору. Как мы знаем из химии, атомы

различных элементов образуют молекулы, и не приходится слишком утруждать

себя размышлениями, чтобы увидеть, что часть происходящего с Линдой является

одновременно кинестетическими, слуховыми и зрительными воспоминаниями, прямо

здесь, внизу перед ней образующими сложное единство, которое и представляет

собой молекулу неудачи. А парящим над этой молекулой вы наблюдаете

сконструированный зрительный образ некоторой желаемой цели.

(Обращаясь к аудитории): Теперь я спрошу вас: если она будет следовать

этой линии поведения, что, по вашему мнению, должно одержать вверх? Молекула

представляет собой прочное единство, она намного сильнее. Обратите внимание

на мимико-физиологическую сторону, когда я прошу ее задуматься о своей цели.

Она сказала:

"У меня есть репрезентация".

ОДНА репрезентация! В то время как опыт испытанной неудачи является

синестезией многих репрезентаций, захватывающей ее (Линду) полностью. Здесь

нам придется прибегнуть к ключам доступа, поскольку мне представляется, что

каждая из этих репрезентаций в отдельности важна и хороша, но не в той

степени, как все они вместе. Другими словами: "Зачем Господь создает ключи

доступа?" Для того, чтобы отделить одно от другого; чтобы вы могли отличить

испытываемые вами чувства (feelings) от картин, которые вы видите, и т.д. Но

опыт неудачи, пережитый Линдой, не является ни слуховым, ни зрительным, ни

кинестетическим, и взгляд ее направлен так, что не соответствует какому-либо

стандартному для НЛП положению глаз. Ее взгляд был направлен прямо и вниз.

Она сказала, что у нее "все смешалось". Очевидно, что на сознательном уровне

данное замешательство будет в большей степени кинестетическим и аудиальным,

со значительным отсутствием ясности в силу того, что глаза опущены вниз.

(Обращаясь к Линде): Итак, мы постараемся определить для каждой

репрезентации соответствующие ей ключи доступа. Попрошу вас опять войти в

это состояние, испытать все эти ощущения и направить свой взгляд вправо и

вниз, а затем перейти к зву-

 

кам и расположить их слева внизу. Итак, начинайте отсюда и уже можно

попробовать испытывать это ощущение.

Теперь я хотел бы, чтобы вы реально испытали это ощущение и направили

взгляд вправо и вниз, как это и должно быть при таких ощущениях. Очень

хорошо.

Далее, верните его вновь на середину и начните прислушиваться к словам

и звукам, которые могут" вам слышаться. Удается вам что-нибудь услышать? Они

могут слышаться вот отсюда. Направьте взгляд сюда, влево и вниз.

 

Верните его на середину и постарайтесь разглядеть здесь какие-либо

изображения, но опять же перенесите их налево от себя, где сможете их

визуализировать. Занесите их в зрительную память. Теперь вновь вернитесь на

место неудачи, и все, что будет вам представляться, расставьте по своим

местам. Пусть испытываемые чувства (feelings) следуют направо, слова --

налево, зрительные образы -- налево и вверх. Так, хорошо. Давайте теперь

обратимся к испытываемым вами чувствам, которые вы поместили внизу, справа

от себя.

 

Когда вы обращаетесь к этим чувствам самим по себе, без каких-либо

видимых картин, слов, звуков, -- просто вы и чувства, -- что при этом

происходит? Как это ощущается?

Л.: Тогда чувства уже не играют такой роли.

Р.Д:. Заметьте, что когда испытываемое чувство -- просто чувство, это

не убеждение, это -- чувство. Является ли оно неудачей? Как бы вы назвали

его? Что оно собой представляет?

Л:. В какой-то мере оно просто меня раздражает.

Р.Д:. Хорошо, значит, оно просто раздражает. Тогда у меня есть вопрос:

как вы определяете, что оно вас раздражает?

Л:. Потому что я не испытываю чувства, что мне хорошо.

Р.Д:. Одно пояснение: Если у вас возникает нехорошее ощущение, как вы

определяете, что оно "нехорошее"?

(Обращаясь к аудитории): То, что одни называют страхом, другие

определяют как волнение. Однажды я проводил такое же занятие с женщиной,

которая испытывала чувство, почему-то всегда называемое ею отчаянием. Затем

она начала обращаться к нему чаще и постаралась рассмотреть пристальнее. Как

выяснилось, то, чем оно в действительности являлось, можно охарактеризовать

как состояние на грани открытия. По сути своей, это не было отчаянием:

фактически это была готовность совершить большой скачок. Реакция на него

была основана на том, каким образом она сопоставляла его с другими

репрезентациями в молекуле.

Л:. Когда вы спросили меня, есть ли здесь какая-нибудь связь со

страхом... Когда я испытываю сильный страх, у меня возникает то же самое

впечатление.

Р.Д:. Поэтому я бы хотел, чтобы вы вернулись к этому чувству самому по

себе и прежде всего выяснили, что оно вам сообщает. Если это всего лишь

чувство, можете ли вы немного его сдвинуть? Если вы начали испытывать то же

самое чувство и сдвинули его вверх или распространили немного вширь,

останется ли оно тем же самым? Что будет происходить?

Л:. Оно становится легче.

Р.Д:. (Обращаясь к аудитории): Возникает еще один интересный момент.

Если я отношусь к чувству всего лишь как чувству, тогда я могу заставить его

работать на себя. Здесь уже не остается прежнего замешательства. Это именно

то чувство, которое я могу использовать в своих интересах.

(Обращаясь к Линде): Что бы вы хотели получить от этого чувства?

 

Л:. Чтобы оно было волнением.

Р.Д.: Что вам для этого нужно сделать? Что могло бы произойти, если бы

оно стало волнением? Стало бы оно легче? Сдвинулось бы дальше?

Л.: Оно бы стало более динамичным.

Р.Д.: Как бы вы это сделали? Сместили бы вы его немного дальше? Можете

ли вы его немного сдвинуть так, чтобы оно стало более динамичным?

Л.: (Молчит.)

Р.Д.: Хорошо, давайте это оставим на время.

(Обращаясь к аудитории): Вот что мы проделали: взяли чувство само по

себе, подстроились к нему и начали его изменять.

Это не "нехорошее" чувство -- это просто чувство. Что оно вам сообщает?

Что ему следует сделать, чтобы работать на вас больше?

(Обращаясь к Линде): Давайте в этом месте перейдем к словам.

Присутствуют ли там какие-нибудь особенные слова? Много их или мало?

Л.: Это внутренний диалог.

Р.Д.: Это ваш голос? Никого больше, только вы?

Л.: Там есть и другие голоса, но прежде всего там мой голос.

Р.Д.: Что говорит этот голос?

Л.: Он критикует.

Р.Д.: Итак, просто слушайте этот голос. Никаких чувств, никаких видимых

картин. Итак, вы слышите, что он критикует, но это всего лишь голос. Каковы

намерения этого голоса?

Л.: Только как голоса? Ну, если это только голос, у него нет плохих

намерений.

Р.Д.: Тогда зачем он говорит все это? По привычке? Что-то, чему вас

учили ваши родители?

Л.: Вероятнее всего, по привычке.

Р.Д.: В таком случае каково может быть намерение этого голоса? С какой

целью он был вызван?