Снятие ограничении украинской печати

Все вышеизложенное, только значительно подробнее, было отлично известно российскому Правительству, которое в декабре 1904 г. в одном из своих заседаний занялось “украинским вопросом” и вынесло решение, что “украинское движение, как кажется, не содержит в себе сколько-нибудь сериозной опасности». Последствием этого решения было ослабление ограничений для украинской печати (в 1905 г.) и полная отмена всех ограничений (в апреле 1906 г.). “Принципиально, украинское печатное слово было сравнено с русским” — пишет, по этому поводу, Грушевский.

Появилось множество газет и журналов на украинском языке (“Хлiбороб”, “Рада”, “Село”, “Нова Громада”, “Вiльна Украiна”, «Лiтературно-Науковий Вiстник» и много др.) Но,... читателей не было или почти не было. Несмотря на все усилия и на крупные частные пожертвования органы печати не выдерживали долго и многие из них закрылись.

Из отчетов “Главного Управления по Делам Печати”, за десятилетие перед первой мировой войной, видно, что тираж изданий на украинском языке был самым низким из всех нерусских печатных изданий. Даже, микроскопическая Латвия, с населением около миллиона латышей, имела больший тираж своих газет, чем 35-миллионная Украина. Факт этот настолько известен и неоспорим, что его не решаются оспаривать далее сепаратисты. Они только дают этому свое объяснение: будто бы российская администрация препятствовала распространению органов печати на украинском языке и репрессировала подписчиков этих изданий. Но ни одного документального доказательства своих голословных утверждений привести не могут.

Украинские печатные органы, по словам Грушевского (Ист. Укр. стр. 529), “не только запрещали выписывать служащим людям или наказывали за выписывание, но и просто приказывали почтам или сельским управам не выдавать адресатам в селах”. Бросая это тяжелое обвинение Российскому Правительству, Грушевский не счел нужным привести доказательства, что бы он несомненно сделал, если бы эти доказательства существовали. Поэтому, с полным основанием, это обвинение можно назвать голословным и не доказанным. Это не означает, конечно, что отдельных безответственных действий против украинской печати не было, тем более, что по своему содержанию, она, в подавляющем большинстве, была оппозиционной и могла внушить подозрение какому-нибудь мало разбирающемуся чиновнику. Но общих правительственных распоряжений о “запрещении выписывать”, правительством же разрешенные, издания, о “наказании” за их выписывание и о распоряжении почтам “не вручать адресатам”, конечно, не было, что отлично знал и Грушевский, бросая свое обвинение.

В те времена, если бы нечто подобное позволил себе какой нибудь представитель администрации — поднялся бы шум на всю Россию, были бы запросы в Государственной Думе, протесты.

Возвращение центра в Киев

Оживление украинской культурной деятельности, в последнее десятилетие перед первой мировой войной, совпало с давлением поляков в Галиции на украинское движение.

Давление это было результат конфликта между поляками, занимавшими высшие административные посты в Галиции, и той частью галичан, которые называли себя “украинцами”. В течении ряда десятилетий они пользовались всемерной поддержкой австрийской администрации в их борьбе с другой частью галичан — «москвофилами».

Во время же выборов в Галицийский Сейм в 1908 году галичане — “украинцы” были лишены этой поддержки и из выборов вышли настолько ослабленные, что все галицийские партии «украинского» направления вместе взятые едва смогли получить одну четверть депутатских мандатов в Сейм.

После этой выборной победы поляки дали это почувствовать галицийским «украинцам» и начали урезывать их права.

Последствием было постепенное перемещение центра украинской культурной деятельности из Львова в Киев. Даже, один из ведущих украинских органов “Лiтературно-Науковий Вiстник”, был перенесен из Львова в Киев, что является лучшим опровержением пропаганды шовинистов, что «украинская печать в России душилась». Ведь, если бы это было так, то украинцы не перенесли бы свой ведущий орган из Австрии в Россию.

* * *

Заканчивая краткий обзор 120-летней жизни “Великой Украины” в составе России (1793-1914 гг.), необходимо сказать несколько заключительных слов о некоторых моментах этого периода, создавших предпосылки для многих конфликтов в будущем.

Итоги

При первом разделе Польши в 1772 г., Австрии удалось получить западную часть бывшего Киевского Государства — Галицию. (Восточную).

Свои претензии на Галицию Австрия обосновывала тем, что когда то, в 14-веке, венгерский король Людовик, племянник польского короля Казимира Великого, после его смерти короткое время был одновременно и королем Польши, к которой в момент смерти Казимира принадлежала и завоеванная им Галиция.

Польский король Станислав-Август (в 1772 г.) подписал акт об отторжении Галиции от Польши, назвавши это “ревиндикацией”, т.е. возвращением Австрии того, что ей по праву принадлежало.

Воспрепятствовать этой “ревиндикации” Россия (сама получившая по этому разделу Белоруссию) тогда не могла, ибо была занята войной с Турцией за выход на берега Черного моря и, в случае конфликта с Австрией и возможного ее выступления на стороне Турции, могла бы войну проиграть. Выход же на Черное море тогда был, конечно, гораздо важнее Галиции.

Но, если Россия не могла воссоединить Галицию в 1772 г., то сделать это после победы над Наполеоном, на Венском Конгрессе, перекраивавшем карту Европы, она и могла, и должна была, однако этого не сделала, а создала никому ненужное “Царство Польское”, оставив под властью Австрии единокровную и единоверную Галицию, народ которой тяготел к России. Эта ошибка Александра I-го была повторена в 1848 г. Николаем I, когда Россия спасла, уже было распавшуюся Австрию, вернула ее бежавшего императора и оставила под его властью Галицию, которая тогда никаких сепаратистов не знала и стремилась к воссоединению с Россией.

Российское правительство не поняло или не обратило должного внимания на стихийное стремление народных масс к воссоединению и отдало их Австрии. Интересы народные были подчинены идее легитимного монархизма, которым руководствовалась Российская Империя, связанная формально “Священным Союзом”.

В результате же этих ошибок, Австрия получила возможность из рядов, так тяготевшего к России населения Галиции, создать кадры ее врагов и пропагандистов расчленения России.

За эти ошибки, впоследствии, было заплачено кровью, во время братоубийственной гражданской войны, вызванной пропагандой сепаратистов.

Не сделала Россия и попыток воспрепятствовать этой пропаганде, когда было еще возможно. В половине 19-го века, когда только еще начали зарождаться в Галиции шовинистическо-сепаратистские настроения, а подавляющее большинство народа занимало определенно прорусские, так называемые “москвофильские” позиции, при надлежащей поддержке из России, вероятно, можно было не допустить, чтобы эти шовинисты заняли к началу первой мировой войны все ключевые положения в Галицийской украинской политической и общественной жизни.

Хотя Грушевский и утверждает, что помощь России «москофилам» была весьма значительна, однако факты этого не подтверждают, а говорят, что помощь эта по сравнению с целью была мизерна. Сам Грушевский о ее размерах не говорит, а тот факт, что размеры этой помощи никогда не были опубликованы (после революции, когда стали доступны архивы) красноречиво говорят, что она была ничтожна.

Попытки сепаратистов — “украинцев” бороться с русофильскими настроениями в Галиции, путем обвинения их вождей в государственной измене, позорно провалилась.

На нескольких политических процессах, в предвоенные годы, обвинители не смогли своих обвинений доказать и для всякого объективного человека было ясно, что здесь вопрос идет о чисто идейном стремлении к воссоединению с братским русским народом, а не о деятельности “московских агентов и шпионов”, как утверждали сепаратисты.

После провала на этих политических процессах, борьба с руссофильскими настроениями велась другими методами: административно-полицейскими притеснениями и натравливанием “украинцев” на «москофилов», при чем все насилия, совершаемые «украинцами», оставались безнаказанными.

Третьим упущением российского правительства в “украинском вопросе” надо считать, что оно не смогло (да и не пыталось) учесть пробуждающиеся национально-культурные стремления украинской интеллигенции и вместо того, чтобы направить ее по руслу общегосударственному, не всегда удачными и не всегда необходимыми, запретительными мероприятиями, толкало ее в оппозицию.

Тем не менее, несмотря на ошибки русского правительства и усилия немцев создать вражду между украинцами и русскими, лежащее в глубинах души народной ощущение единств и братства, понимание общности прошлого, настоящего и будущего победило. Никакого сепаратизма, по свидетельству самих сепаратистов, в Российской Малороссии (Украине) не было.

В Галиции же и Угорской Руси, несмотря на. почти шестисотлетние усилия поляков, немцев, венгров и католической церкви, в народе не умерло сознание единства всей Руси и всегда было стремление к ее воссоединению.

Эта, граничащая с чудом, верность идее народного единства у народа, лишенного интеллигенции, угнетаемого и притесняемого, свидетельствует о его огромной внутренней силе и является залогом, что никто и никогда не сможет разъединить триединую Русь — Великороссию, Малороссию — Украину и Белоруссию.

И, как “тяжкий млат, дробя стекло кует булат” так много численные удары млата истории не дробили, а крепили Русь, отбрасывая в мусорный ящик истории все то, что стояло на пути единства.

И когда началась первая мировая война, “Великая Украина” не пошла по пути измены общей родине — России, к которой ее призывали сознательные и несознательные немецкие агенты, а стала на ее защиту.

А широкие народные массы Галиции встретили, вступившую в 1914 г., российскую армию не как врагов и завоевателей, а как освободителей. И совершенно ничтожны численно оказались те, которых успели заразить немецкая шовинистическо-сепаратистическая пропаганда и толкнуть в добровольческие отряды для защиты Австро-Венгерской монархии или на позорное сотрудничество с ее жандармерией, которая бесчеловечно расправлялась с “москвофилами”.

Ни австрийские добровольцы — “Украинские Сечевые Стрельцы”, ни шпионы-доносители на своих братьев, не отравили настроения галичан. Мировая война и воина Гражданская доказали это с предельной очевидностью.

Первая мировая война