Финансирование войны 1812 г.

Тяжелое финансовое наследство досталось императору Александру I от его предшественников: общая сумма внутренних и внешних долгов, плюс ассигнации, равнялась приблизительно 408 млн. р., — цифра, равная сумме наших тогдашних доходов за 4 года. Нужны были исключительно благоприятные обстоятельства, нужны были знающие и честные люди для того, чтобы выйти из тогдашних финансовых затруднений. В действительности же, все обстоятельства первой половины царствования Александра I были неблагоприятны для улучшения финансов, немногие знающие и честные люди (как Сперанский и Мордвинов) недолго удерживались у власти и не успевали сделать необходимое. Поэтому не удивительно, что за первые 11 лет царствования Александра I наше финансовое положение нисколько не улучшилось, и мы в 1812 году не имели никаких ресурсов на чрезвычайные военные расходы. За 11 лет, 1801 — 1812 г., изменился, правда, порядок управления финансами, но эта была почти исключительно техническая реформа, так как общее направление финансовой политики за это время не изменилось, характер бюджета в его доходной и расходной частях оставался прежний; остались те же и общие приемы управления. В 1796 г. Александр I характеризовал наше управление так: «В наших делах господствует неимоверный беспорядок, грабят со всех сторон; все части управляются дурно; порядок, кажется, изгнан отовсюду, а империя, несмотря на то, стремится лишь к расширению своих пределов». Эта характеристика, почти без всяких оговорок, справедлива не только для 1801 г., но и для 1812 г. Отсутствие правильного, законного порядка чувствовалось везде, в области же финансов оно сказывалось особенно ярко; редкая смета за время 1801 — 1812 г. сводилась без дефицита, причем цифры последнего все возрастали; исполнение государственных росписей не соответствовало сметным предположениям; сверхсметные расходы даже в мирное время достигали очень крупных размеров; курс правительственной политики по финансовой части постоянно колебался.

В течение 1811 года по всей России были страшные пожары, в большинстве губерний — неурожай и, как его следствие, голод; многие должники государственного банка оказались несостоятельными. Неудовольствие против Сперанского росло, однако от его плана прямо еще не отказывались; но на 1811 год оставили, например, в силе все налоги 1810 года, которые объявлялись временными, за исключением сбора с помещичьих земель, который вызывал сильное недовольство господствующего класса. Мало того: была еще повышена пошлина на соль, и по новой народной переписи увеличено число плательщиков. Капитал комиссии погашения государственных долгов пошел на покрытие нужд государства, что вызвало всеобщее негодование.

Между тем смета на 1812 год была составлена опять-таки по старому порядку. Гурьев внес в Государственный Совет в августе 1811 года записку, в которой излагал препятствия к составлению «образцовой» сметы. Он указывал, что не имеет возможности разделить расходы по их пространству (государственные, губернские и т. д.) или исчислить их по сложности лет (за 3 последние года), ни определить их по степени нужды, так как не знает, что нужно принимать за норму — мирное или военное положение. Поэтому он просил Государственный Совет: 1) утвердить определенные штаты всем потребностям военно-сухопутного и морского министерств по мирному и военному времени, 2) определить штатные издержки по всем прочим министерствам, 3) назначить суммы на расходы, полезные по прочим министерствам, смотря по остаткам в доходах. Государственный Совет полагал принять в основание «образцовой» сметы тогдашнее военное положение, разделить издержки только по степени их нужды, пользы или избытка и представить, так сказать, упрощенную «образцовую» смету. Однако Гурьев не представил и такой, а предложил смету по старому плану с дефицитом в 120 млн. р. Государственный Совет опять (как и в 1810 г.) полагал «присоединить некоторые статьи», повысив пошлины, налоги, произведя займы и проч., и сделал сокращения по всем министерствам на 13 1/2 млн. р. Таким образом, смету свели совершенно произвольно с превышением доходов над расходами в 15 млн. р.

Если сравнить смету на 1812 год со сметой на 1811 год, то мы увидим такую разницу. Увеличение расходов коснулось, главным образом, трех ведомств: по Военному Министерству расходы были увеличены на 40 млн. р., по Морскому — на 3 млн. р., по Министерству Двора — на 2 млн. р. с лишним. Что же касается сокращения в расходах, то оно сделано было, главным образом, в Министерстве Финансов — на 32 млн. р.; кроме того, сократили расходы по Министерству Внутренних дел — на 1 1/2 млн. р. и по Министерству Полиции — на 500 тыс. р. Но сокращение не коснулось таких статей, как содержание камер-пажей и сверхштатных пажей — на это было ассигновано более 94 тыс. р.; министрам и на этот год назначено по 12 тыс. р. столовых денег, большие суммы были назначены на содержание канцелярий, на аренды и т. п. Отчет об исполнении росписи в 1812 г. ] показывает, что и грозные события 1812 г. не научили правящую бюрократию управлению финансами. В 1812 году было произведено чрезвычайных расходов по особым Высочайшим указам на 86 1/3 млн. р., в том числе: по Министерству Финансов — на 50 млн. р., по Военному — на 17.800.000 p., по Морскому — на 2.800.000 р., по Министерству Полиции — на 2 1/2 млн. р., по Министерству Иностранных дел — на 2 млн. р., по Министерству Двора — на 544 тыс. р., по духовному ведомству — на 90 тыс. р. Новых выпусков ассигнаций война потребовала на 64 1/2 млн. р.

Кроме общей росписи для министра финансов на 1812 год, была составлена другая роспись для комиссии погашения долгов, и ее доходы отделены от доходов государственного казначейства. Таких доходов было исчислено до 72.454.000 p.; для их пополнения сделаны надбавки в податях и различных пошлинах, введены новые пошлины и т. д. Комиссия погашения государственных долгов стала действовать независимо и отдельно от Министерства Финансов, однако и на этот раз она не выполнила своего назначения, и государственный долг с 1812 г. не только не уменьшился, но даже увеличился. Не принес существенной пользы государственному хозяйству и ряд других мер, принятых в начале 1812 года — продление срока действия положения о внешней торговле 1811 года и на 1812 год, повышение некоторых ввозных пошлин и т. д.

Зато несомненным ударом для государственных финансов было удаление от дел Сперанского, последовавшее 17 марта 1812 г. Составленный им план финансов был оставлен без исполнения, и

Гурьев получил свободу действий. Этот последний, считавший правила «плана» Сперанского отчасти истинными и неоспоримыми, отчасти — неудобоисполнимыми и произвольными, уже 20 марта подал императору записку. В этой записке Гурьев говорил, что со стороны правительства было большой ошибкой торжественное признание своих долгов в манифесте 2 февр. 1810 г. и причисление к ним ассигнаций, находя, что они не имеют ни одного из свойств действительного долга. Ослабление доверия к правительству и падение государственного кредита он приписывал именно этим мерам. Со своей стороны он предлагал объявить ассигнации знаками государственной монеты.

Первым ударом для «плана» Сперанского был указ 3 апр. 1812 г. «о соединении Государственного Совета департаментов законов и государственной экономии и о правах оных во время Высочайшего отсутствия из столицы». После этого указа председатель департамента государственной экономии гр. Мордвинов вышел в отставку, что было потерей для государственных финансов, но зато освобождало Гурьева от знающего и авторитетного противника. Кроме того, по указу 3 апр. должны были быть пересмотрены все финансовые меры, принятые после 1810 года. И вот уже 9 апр. появляется указ, который возвращал ассигнациям значение счетной денежной единицы, сохранив, однако, и прежнюю монетную единицу, определенную манифестом 20 июня 1810 г. Для платежей в казну указ 9 апр. устанавливал временный обязательный курс ассигнаций, только в некоторых случаях предоставив плательщикам свободу выбора при взносе казенных сборов между серебром и ассигнациями. Относительно частных сделок указ предоставлял договаривающимся сторонам больший простор. Таким образом, появились как бы два самостоятельных вида денег — металлические и бумажные, отношение ценности которых устанавливалось не законом, а соглашением частных лиц и при этом чуть не для каждой сделки отдельно; отсюда — страшные колебания в курсе ассигнаций.

Таким образом, одно из основных положений «плана» Сперанского — сокращение количества бумажных денег — было совершенно уничтожено, что, конечно, вредно отразилось на финансовом хозяйстве. А оно было так плохо, что после начала военных действий было повелено (указ 15 июня 1812 г.) «остановить все по империи гражданские строения, какого бы они ведомства ни были, не исключая цивильных строений по департаментам военным, ниже работ, предположенных по ведомству путей сообщения». Была, кроме того, прекращена выдача ссуд частным лицам, и велено обратить в государственное казначейство все взносы долгов; все капиталы городов за удовлетворением самых неотложных расходов — тоже обратить в государственное казначейство. Такие экстренные и чрезвычайные меры показывают, насколько было печально состояние наших финансов перед войной 1812 года. Объясняется это тем, что за 11 лет царствования Александра I финансовое хозяйство не вышло из состояния постоянной неустойчивости, доходившей до того, что накануне открытия военных действий менялся общий план его, хотя результаты плана, принятого за 2 года перед этим, еще не обнаружились; за 11 лет не изменились ни система налогов (косвенные по-прежнему преобладали над прямыми), ни система эксплуатации государственных имуществ, ни характер расходной и приходной сметы, ни, наконец, способы покрытия дефицитов. А между тем за эти 11 лет правительство сильно истощило финансовые ресурсы, втянувшись в наполеоновские войны и занявшись разрешением турецкого, польского и шведского вопросов. Все это и повело к тому, что Россия встретила войну 1812 года неподготовленной в финансовом отношении и только новые хозяйственные ресурсы, открывшиеся благодаря начавшемуся переходу к капиталистическому хозяйству помогли стране справиться с затруднениями войны.