ГЛАВА 29. Неожиданная смена декораций

 

Продолжая метаться по камере, Серегил неожиданно наткнулся на что-то в темноте. Он поспешно попятился и с трудом разглядел две высокие фигуры, каким-то образом материализовавшиеся посередине помещения. На какую-то секунду его разум словно заледенел от ужаса: ему вспомнилась майсенская придорожная гостиница и черное чудовище, с которым он там боролся; но тут до него донесся знакомый запах пергамента и свечного воска.

– Нисандер?

– Да, милый мальчик, это мы с Теро. – Он потянул Серегила в дальний от двери угол и прошептал ему в ухо: – Теро займет твое место.

– Каким образом?

– Сейчас не время для объяснений. Возьми его за руку. С трудом удержавшись от рвавшихся с языка вопросов, Серегил сделал, как ему было сказано. Рука Теро была холодна, но не дрожала; Нисандер решительно взял их обоих за плечи и принялся шептать заклинание.

Превращение произошло так мгновенно, что у Серегила закружилась голова. На миг темнота в камере словно рассеялась, вихрь света подхватил их, и, когда в глазах у Серегила прояснилось, он обнаружил, что стоит в другой части камеры рядом с Нисандером.

Серегил поднес руку к лицу и нащупал колючую бороду, впалые щеки и коротко подстриженные курчавые волосы.

– Яйца, почки и прочие потроха Билайри!.. – Тихо! – прошипел Нисандер.

– Хорошенько заботься о моем теле, – предупредил его Теро, ощупывая собственное новое лицо.

– Я гораздо больше тебя заинтересован в возвращении обратно, поверь, – пожал плечами Серегил и пошатнулся, не привыкнув еще к другому, более высокому телу. Он догадывался, что теперь последует, и это вызывало у него ужас.

Нисандер решительно взял его за руку и подвел к стене. Преодолевая внутреннее сопротивление, Серегил глубоко вздохнул, расправил плечи, шагнул в разверзшуюся перед ним дышащую холодом пропасть, более темную, чем сама темнота. И спотыкаясь, задыхаясь и моргая от неожиданного света, вошел в рабочую комнату Нисандера в Доме Орески.

– Не бойся, я тебя держу! – успокоил его Микам, когда колени Серегила подогнулись. – Алек, где бренди? И тазик пригодится, судя по тому, как он выглядит.

Серегил скорчился над тазиком, борясь с тошнотой, вызванной превращением; такие заклинания он всегда переносил тяжелее всего. Когда позывы прекратились, он с благодарностью взял у Алека стакан бренди.

Юноша смотрел на него, вытаращив глаза.

– Серегил, это на самом деле ты?, Серегил глянул на белые худые пальцы, сжимающие стакан, и выпил обжигающий напиток одним глотком.

– Непривлекателен, да?

– Теро это нравилось не больше, чем тебе, – вздохнул Нисандер. – Он, правда, вел себя гораздо более сдержанно.

– Прости меня, – ответил Серегил. – Я сейчас просто не в себе.

Алек продолжал ошеломленно смотреть на него.

– У тебя и голос Теро, но только… Каким-то образом ты разговариваешь скорее как Серегил. Это заклинание отличается от того, что превратило тебя в выдру?

– Очень даже. – Серегил подозрительно оглядел свое новое тело. – Похоже на то, как если бы ты носил не подходящую тебе одежду и не мог ее снять. Да и белье он предпочитает слишком облегающее. Я не знал, что ты способен на такое, Нисандер!

– Маги Орески не особенно одобряют такие дела, – подмигнул ему волшебник. – Однако все удалось, а поэтому мне хотелось бы проделать некоторые опыты. Ты помнишь, как заклинанием зажечь свечу?

– Ты хочешь, чтобы я попробовал колдовать, пока я в этом теле?

– Да, пожалуйста.

Нисандер поставил посередине стола свечу в подсвечнике. Серегил поднялся на ноги и вытянул руку над свечой. Микам предостерегающе дернул Алека за рукав:

– Ты бы лучше отошел подальше на всякий случай.

– Ты думаешь, я не слышу? – пробормотал Серегил. Он сосредоточил внимание на почерневшем фитиле и произнес нужное слово.

Последствия не заставили себя ждать. С раздирающим уши скрипом полированный стол треснул посередине и развалился на половинки. Свеча, так и не загоревшись, упала на пол.

В течение долгой минуты все молча смотрели на разгром, потом Нисандер наклонился и провел пальцем по дереву.

– Что ж, ты получил ответ на свой вопрос, – вздохнул Серегил.

– Эксперимент ответил больше, чем на один вопрос, и среди них на самый главный: вы обменялись только телами, но не волшебной силой. Значит, Теро будет в безопасности, особенно если мы поторопимся. Нам многое нужно обсудить, прежде чем Алек вернется на улицу Колеса.

– Я должен туда вернуться сегодня ночью? – разочарованно протянул Алек.

– Но Серегил только что появился здесь…

Серегил шутливо толкнул его в бок:

– Не забывай, Алек, о приличиях. В мое отсутствие ты хозяин в доме, не говоря уже о том, что остаешься подозреваемым с точки зрения властей. Нельзя допустить, чтобы ты вдруг без всяких объяснений исчез.

– Совершенно верно, – согласился Нисандер. – Но мы обсудим планы, прежде чем ты уйдешь. Давайте-ка перейдем в гостиную. Думаю, Серегил не откажется от приличного ужина. Теро сегодня почти ничего не ел.

– Это чувствуется! – Серегил похлопал себя по тощему животу. Спускаясь следом за остальными вниз, он снова провел рукой по лицу. Колючие усы щекотали ему ноздри, и он нетерпеливо пригладил их. – Поразительно! – пробормотал он. – Мне никогда особенно не нравились отращиваемые на лице волосы, но теперь, испытав это сам, я нахожу такую привычку абсолютно отвратительной!

Микам с гордостью погладил собственные густые рыжие усы.

– К твоему сведению, это признак мужественности.

– Вот как? – фыркнул Серегил. – Ты забыл, сколько раз мне приходилось дожидаться, пока ты соскребешь с подбородка щетину тупым ножом?

– Таков мой стиль, – подмигнул Алеку Микам. – И Кари нравится, чтобы рядом с гладкими щеками торчали колючие усы.

– Они же чешутся, – пожаловался Серегил. – Микам, научи меня бриться.

Спускавшийся впереди них Нисандер обернулся и строго посмотрел на Серегила:

– Ничего подобного ты не сделаешь!

Когда ужин был подан, Нисандер, Микам и Алек рассказали Серегилу о происшедшем за ночь. Тот ухмылялся, слушая о приключении Микама и Алека, но стал серьезным, когда Нисандер поведал ему о том, что выяснилось на суде.

– Он подделал царский пропуск? Неудивительно, что Бариен занервничал. Помимо самой царицы и Фории, только он один имеет доступ к печати.

– Доступ по праву, – поправил его Микам. – И как ты думаешь, что находилось в трюме того корабля, «Белого оленя»?

Серегил посмотрел на Нисандера:

– Это, наверное, можно выяснить. Три года долгий срок, но в том порту, куда корабль направлялся, могли сохраниться записи. В них мы не найдем, конечно, описания груза, который судно перевозило на самом деле, но какую-то отправную точку получим.

– Может оказаться, что к нашему делу это никакого отношения и не имеет,

– задумчиво ответил тот, – но лучше обследовать все имеющиеся следы. А теперь давайте обсудим планы на завтра.

До рассвета оставалось всего несколько часов, когда разговор закончился, и Алек неожиданно зевнул во весь рот.

– Прошу прощения, – сказал он и тут же зевнул снова.

– Ты изрядно потрудился, – усмехнулся Серегил. «Теро был бы гораздо привлекательнее, если бы почаще улыбался», – подумал Алек, поражаясь тому, как меняет человека выражение лица. Интересно, как выглядит сейчас Серегил – когда его телом управляет Теро?

– Я и сам вымотался, – признался Микам и тоже зевнул. – Если насчет завтрашней работы мы договорились, нам с Алеком лучше отправиться в постели, пока солнце еще не взошло.

– Стареешь, – поддразнил его Серегил, поднимаясь следом за ними по лестнице. – Раньше мы с тобой могли два-три дня оставаться на ногах, прежде чем ты начинал сдавать.

– Клянусь Пламенем, тут ты прав, – ухмыльнулся Микам. – Еще несколько лет, и мне ничего не будет нужно, кроме солнечного уголка в саду у Кари да ребятишек, чтобы рассказывать им о моих приключениях.

У двери Алек еще раз обернулся и посмотрел на Серегила в теле Теро. Он не мог представить себе более странного сочетания. Покачав головой, Алек сказал:

– Хорошо, что ты вернулся, – или вроде того.

– Вроде хорошо или вроде вернулся? – спросил Серегил с улыбкой, которая каким-то образом была типично Серегиловой – кривой и лукавой.

– И то, и другое, – ответил Алек.

– И я вроде благодарен тебе, как и всем вам. Вы хорошо потрудились в мою пользу этой ночью, – проговорил Серегил, пожимая руки друзьям. – Там, в камере, дела начинали выглядеть очень уж мрачно. Теперь же мы вчетвером быстро во всем разберемся.

Несмотря на это жизнерадостное утверждение, на Серегила, когда он повернулся и пошел к комнате Теро, обрушилась ужасная усталость. С благодарностью вытянувшись на узкой кровати, он почувствовал, что даже не в силах разуться.

«Это все магия, – подумал он, засыпая. – Эти проклятые заклинания всегда выжимают меня досуха».

Как ни измучен был Серегил, отдых его не был спокоен. Тревожные сны заставляли его вертеться на постели. Сначала это были просто отрывочные воспоминания о прошедших днях – отдельное событие, повторяющиеся снова и снова обрывки разговоров, настырно мелькающие лица каких-то случайных знакомых, – однако постепенно образы начали принимать более отчетливые очертания.

Он – все еще в теле Теро – ехал верхом по улицам Римини. Кругом было темно, и он не знал, где находится. Символы названий улиц отсутствовали, фонари не горели. Раздраженный и немного испуганный, он пустил коня галопом.

У его лошади не было головы; поводья, перекинутые через гладкий выступ на месте шеи, исчезали где-то под грудью животного.

«Мне его не остановить», – подумал Серегил. Отпустив поводья, он вцепился в луку седла.

Покрытое пеной странное существо мчалось много часов по незнакомым улицам, пока вдруг ему в ноги не кинулась сова. Испуганная лошадь встала на дыбы, сбросила седока и исчезла в темноте.

Оглядевшись, Серегил обнаружил, что находится у ворот Красной башни.

«Хватит! – сердито подумал он. – Я сейчас же верну себе свое тело». Он взлетел с земли и взвился к крыше тюрьмы.

Ощущение полета было восхитительным, и Серегил несколько раз облетел вокруг башни, наслаждаясь им. При этом, однако, он увидел, что все корабли в гавани пылают, и это очень встревожило его. Круто спикировав, как ласточка, он влетел в дыру в крыше тюрьмы.

Внутри тоже оказалось темно. Спотыкаясь, Серегил стал спускаться по лестнице и наконец увидел проблеск света впереди. луч падал на стену из окошечка в двери камеры. Дверь была заперта, но, как только Серегил коснулся ее, дерево превратилось в рой красных бабочек. Преодолев их слабое сопротивление, он вошел в камеру, залитую таким ярким светом, что ему пришлось прикрыть глаза рукой.

Его настоящее тело стояло посередине помещения – нагое, сплошь покрытое массой крошечных, похожих на пауков язычков пламени.

«Они же должны были исчезнуть!» – подумал Серегил, ощутив приступ отвращения.

– Они выползают отсюда, – сказало его тело голосом Теро, поднимая руку к груди.

– Я прогоню их.

Серегил осторожно приблизился и начал смахивать пламенеющих пауков. От его прикосновения они разлетелись, открыв ярко-голубой глаз, злорадно глядящий из кровавой раны на груди. Серегил отшатнулся и с нарастающим ужасом увидел, как кожа вокруг глаза начала дергаться и выпячиваться. Обуглившиеся паукообразные существа осыпались на пол, и теперь стали заметны какие-то движения под кожей груди и живота, словно что-то чудовищное прорывалось изнутри.

Глаз на груди заплакал кровавыми слезами, но лицо – теперь это было лицо Теро – по-прежнему спокойно улыбалось. С той же улыбкой Теро, раскинув руки, метнулся к Серегилу, будто намереваясь заключить его в объятия. С придушенным криком Серегил отпрянул сквозь рой красных бабочек…

Серегил, задыхаясь, сел на постели. Расправив сбитые простыни, он подошел к камину и раздул угли, чтобы осветить комнату. Его одежда насквозь пропиталась холодным потом. Сбросив ее, он оглядел белокожее угловатое тело, в котором теперь обитал. Неудивительно, что ему приснилось его собственное тело! Сон уже стал забываться, но воспоминание о глазе заставило Серегила поежиться.

Подкинув несколько поленьев в камин, Серегил снова улегся в постель и натянул одеяло до самого носа. Уже засыпая, он подумал: а ведь это первый раз за многие недели, когда ему вообще что-то приснилось!

Полуденное солнце светило в открытое окно, когда Серегил снова открыл глаза. Он некоторое время лежал неподвижно; оказалось, что большую часть своего кошмара он уже забыл. Потом, когда он заснул во второй раз, его сон был наполнен сладострастными мечтами, совсем ему обычно не свойственными, и при пробуждении тело Теро проявило все признаки возбуждения. Холодная вода, однако, успокоила его, и Серегил, поспешно одевшись, поднялся в башню, перепрыгивая через две ступени.

– Доброе утро, – улыбнулся ему Нисандер. Он пил чай – знакомая, успокаивающая картина. – Чувствуешь ли ты себя… О боги, похоже, ты плохо спал сегодня.

– Это так, – признал Серегил. – Мне приснился кошмар: я отправился за своим настоящим телом, а у него в груди, там, где шрам, оказался тот самый глаз. Все было вроде бы знакомым, словно этот сон мне уже снился раньше.

– Как неприятно. Ты можешь вспомнить еще какие-нибудь детали?

– Очень немногие. Там было что-то насчет полета по воздуху и пламени… Не помню. Потом появились другие образы, совсем иного характера. Может случиться так, что я буду видеть сны Теро?

– Ты думаешь, что через тело у тебя возникла духовная связь с ним? Едва ли это возможно. Почему ты спрашиваешь?

Серегил потер глаза и зевнул.

– А, ерунда. Просто первая ночь в непривычном теле. Между нами говоря, однако, Теро не помешало бы несколько денечков порезвиться на улице Огней.

– Он всегда производил впечатление человека, по натуре склонного к целибату, – заметил Нисандер. Серегил насмешливо хмыкнул:

– На практике – может быть, но не по натуре. На протяжении всего дня они не покидали башни, чтобы никто не заметил перемен в «Теро» – этого было бы нелегко избежать в окружении такого количества магов, как в Доме Орески., Ветис как будто ничего необычного в поведении «Теро» не видел; Серегил, внутренне посмеиваясь, наблюдал за скрытой за почтительностью неприязнью, когда молодой слуга явился убирать комнату Теро.

В середине дня Нисандер отправился по каким-то делам в другую башню, а Серегил бесцельно слонялся по комнате, когда раздался решительный стук в дверь. В обычаях Дома Орески было открывать любому, кто стучал, так что Серегилу пришлось сделать это. Выглянув в коридор, он обнаружил там нетерпеливо постукивающую ногой по полу Илинестру.

Ее зеленое шелковое платье туго облегало грудь, и Серегил не мог не заметить женственной прелести Илинестры. Он никогда не был с ней близко знаком, при встречах колдунья оставалась вежлива, но холодна. Сейчас, однако, стало совершенно очевидно, что ее сдержанность не распространялась на помощника Нисандера.

– Ах, Теро! Нисандер у себя? – Ее фиалковые глаза сияли улыбкой.

– В настоящий момент его нет, моя госпожа, – ответил Серегил, гадая, как обходился Теро с этой красавицей. На этот вопрос он тут же, однако, получил ответ.

– Как ты официален сегодня! – игриво пожурила она его, входя в коридор. Загроможденность прохода могла, конечно, быть причиной того, как тесно прижалось к Серегилу облаченное в шелка тело, но что-то в голосе Илинестры опровергало это предположение. Идя следом за ней в рабочую комнату, Серегил испытал приятное предвкушение: оба они сейчас, по-видимому, окажутся участниками занятного представления.

– Все еще рыщет кругом, чтобы вызволить своего милого ауренфэйского дружка? – вздохнула Илинестра, поворачиваясь к нему с видом заговорщицы.

– На этот раз нет. – Серегил достаточно правдоподобно изобразил гримасу отвращения, обычно появляющуюся на лице Теро при упоминании его персоны. – Ему нужно было повидать Морина-и– Аргавана. Что-то связанное с библиотекой.

– Бросил тебя, бедненького, трудиться в одиночестве? Как грустно. Я тоже, правда, чувствую себя одинокой. – Илинестра подошла поближе, и Серегил почувствовал легкий сладкий запах ее благовоний. Перед его умственным взором ясно предстал источник аромата – теплая ложбинка между ее грудей. Это насторожило Серегила. Такая мысль была для него необычна; это смахивало на колдовские махинации. – Я теперь так редко вижу Нисандера, – надув губы, прошептала Илинестра, придвигаясь еще ближе. – Передай ему от меня, что, если он не исправится, я могу начать искать вдохновения в другом источнике. Да и тобой он пренебрегает, стоит только появиться этому Серегилу. Это наводит на размышления… – Подняв красивую бровь, она не закончила фразу и, к изумлению Серегила, быстро, почти по-матерински, похлопала его по руке. – Если ты обнаружишь, что тебе нечем себя занять, мое предложение остается в силе.

– Предложение?

– О, как не стыдно! – подмигнула она, снова обретая игривость. – Помнишь заклинание для левитации, которому меня научил Илани? Ты так и не пришел, чтобы его узнать, а ведь казался таким заинтересованным! Я и еще кое-что знаю, такие вещи, которым Нисандер не сможет тебя научить, – думаю, тебе понравится. Я бы показала, их тебе сейчас, только мне нужны некоторые принадлежности… Приходи лучше в мои покои. Ты же не хочешь, чтобы я на тебя рассердилась, верно?

– Что ты, ни в коем случае, – заверил ее Серегил. – Я приду сразу же, как только смогу. Обещаю.

– Вот и молодец. – С невинным видом прижавшись щекой к его щеке, Илинестра выплыла из комнаты, оставив за собой легкий аромат благовоний.

«Пальцы Иллиора!» – подумал Серегил, на которого сцена произвела глубокое впечатление. Чего она хотела добиться, соблазняя Теро, было ему невдомек, но чем скорее Нисандер узнает об этом, тем лучше.

К его разочарованию, Нисандер посмеялся вместо того, чтобы рассердиться.

– Чем ты так возмущен? – спросил он. – Только сегодня утром ты советовал Теро именно такое лечение.

– Да, конечно, но только не с возлюбленной собственного учителя! – прошипел Серегил.

– Такое ханжество на тебя непохоже, – возразил Нисандер. – Я ценю твою заботу, но в ней нет никакой нужды. Прекрасная Илинестра и я не связаны никакими узами. Хотя я льщу себе мыслью, что она получает искреннее удовольствие от моего общества, ее больше всего интересует моя магическая сила. Она продемонстрировала мне несколько интересных примеров собственного искусства, но тебе уж по крайней мере должно быть совершенно ясно, что меня в ней привлекает.

– Хороша в постели?

– Выше всяких похвал. И поскольку ни я, ни она не хотим друг от друга большего, чем каждый готов дать, мы вполне удовлетворены сложившимися отношениями. В глубине души Илинестра тщеславна, и ее сексуальные устремления обычно направлены на завоевание юных девственников.

– Это точно, она – пожирательница мужчин, – поморщился Серегил. – Хотя вот что странно: со мной она всегда была весьма холодна.

Нисандер сухо усмехнулся:

– Ну, тебя трудно назвать девственником. К тому же я подозреваю, что она выбирает любовников с более традиционными вкусами, чем те, что приписывает тебе молва. Это за Алеком тебе следовало бы присматривать. Она съест его… Как это столь красочно описывает Микам?

– С гарниром из жареного лука, – фыркнул Серегил. – Спасибо за предупреждение.