ГЛАВА 5. Старые друзья, новые враги

 

Алек сел, моргая спросонок, когда Серегил рано утром на следующий день распахнул ставни. В комнату хлынул холодный воздух и яркий солнечный свет.

– Сомневаюсь, что ты услышал бы, если бы ночью появился грабитель, но перегородить собой дверь тебе вполне удалось, – сказал Серегил, беря под мышку арфу. – Пока ты храпел, я тут размышлял. Твоя идея насчет выступления перед мэром была озарением свыше. В конце концов, именно в его доме остановился этот тип – Боранеус… У меня есть дела на рынке, так что позавтракай и потом найди меня там – мы займемся твоим снаряжением. Я буду у оружейника Маклина примерно через час, если не встретимся раньше. А теперь с дороги!

Серегил ушел, а Алек поднялся, оделся и натянул сапоги. Солнце ярко сверкало на спокойной воде озера, на горизонте были видны паруса рыбачьих лодок. Как ни торопился Алек догнать Серегила на рынке, запах овсянки и жареных колбасок, долетевший с кухни, был слишком притягателен, чтобы не заглянуть туда.

– Ты ведь ученик барда, верно? – спросила его толстая повариха. – Заходи, паренек! Твой хозяин уже завтракал, но он распорядился, чтобы ты получил все, что захочешь.

«Серегил сегодня в хорошем настроении!» – подумал Алек. Повариха принесла ему целую тарелку колбасок, миску овсянки, кружку молока и еще горячие пышки.

– И как это ты при таком щедром хозяине умудряешься оставаться таким тощим, а? – улыбнулась толстуха, с довольным видом наблюдая, как Алек расправляется с ее стряпней.

– Я только недавно с ним, – ответил ей Алек с набитым ртом. – А раньше мне приходилось несладко.

– Ты держись за него, миленький. С таким хозяином станешь достойным человеком.

Алек согласно кивнул, хотя на этот счет у него и были кое-какие сомнения. Положив на стол монету в уплату за завтрак, он отправился на рынок.

«Все, что нужно, – это идти той же дорогой, какой мы приехали сюда», – сказал себе юноша. Но как ни здорово он ориентировался в лесах и холмах, город всегда сбивал его с толку. Одна узкая извилистая улица в точности походила на другую, и скоро он так запутался, что не мог уже даже найти дорогу обратно к берегу озера. Проклиная города и их строителей, он решил, что нужно спросить кого-нибудь, как пройти на рынок.

На его несчастье, народу на улицах почти не было. Рыбаки давно отправились на озеро, их жены еще не вернулись с рынка, где торговали вчерашним уловом, другие горожане сидели по домам за закрытыми ставнями. Алек видел раньше стайки детей, но теперь и их не было видно, и скоро он обнаружил, что оказался в тупике между глухими стенами складов. Ничего не оставалось, как идти обратно.

Повернув за угол, Алек увидел таверну и решил попробовать узнать дорогу там. Он как раз подошел к двери, когда она распахнулась и на улицу вывалилась ватага нетвердо держащихся на ногах пленимарских солдат Пятеро здоровенных вояк, пошатываясь, орали пьяные песни. Алек не успел нырнуть за угол и оказался окружен со всех сторон.

Вежливо поклонившись, Алек попытался прошмыгнуть к таверне, но один из солдат ухватил его за плащ и грубо дернул. Это был круглолицый детина со шрамом, рассекавшим нижнюю губу. Тыча Алеку пальцем в грудь, он прорычал что-то, похожее на вызов.

– Безмозгла пьянчуга! – рявкнул другой, высокий бородач. Он оттолкнул солдата со шрамом и крепко обнял Алека за плечи. Он тоже говорил с акцентом, но понять его было можно. – Брат-солдат сказать, ты хорош для отряд. Почему бы ты не пойти с нами?

– Не думаю, что из меня получится солдат. – ответил Алек. Руки пленимарцев потянулись к кинжалам. – Я хочу сказать, мне еще мало лет, да и ростом я не вышел – не то что вы!

Одноглазый солдат потрогал рукав туники Алека:

– Добрый сукно! Ты думать, ты слишком хорош стать брат-солдат?

– Нет! – воскликнул Алек, переводя взгляд с одного лица на другое. – Я очень даже уважаю братьев-солдат! Храбрецы! Позвольте мне угостить вас выпивкой!

Неожиданно одноглазый и круглолицый схватили его за руки, а бородатый сорвал с пояса Алека кошель и вытряхнул содержимое на ладонь.

– Факт, угощать выпивка! – Ухмыляясь, он стал рассматривать монеты. Вдруг его лицо свирепо перекосилось, и он сунул что-то под нос Алеку.

Это оказалась скаланская монета; накануне вечером Алек вынул ее из сапога и забыл потом спрятать обратно.

– Где взял, мальчишка? – прорычал бородатый. – Ты не похожий на проклятый скаланец! Как ты иметь монета скаланский сука-царица?

Прежде чем Алек успел ответить, солдат нанес ему удар в живот и прошипел:

– Проклятый шпион, да?

«О Создатель, неужели снова!» – пронеслось в голове у Алека.

Хватая ртом воздух, юноша согнулся пополам; пинки солдат опрокинули его в полузамерзшую грязь улицы. Алек поднялся на колени, моля богов, чтобы плащ скрыл движение его руки – он потянулся за кинжалом в голенище.

– Эй, Тилдус! С утра пораньше мучаешь ребятишек? Алеку не было видно говорившего, но в низком голосе слышался родной северный выговор. Солдаты прервали свое мерзкое развлечение, и бородатый обернулся.

– Микам Кавиш! Привет! Не мучать вовсе, просто допрашивать шпиона.

– Какой же это шпион, дурак ты набитый! Это же мой племянник! Ну-ка отпусти его, или мы с тобой больше не друзья!

Алек ошеломленно оглянулся, чтобы хоть увидеть этого Микама Кавиша. Тут он начал догадываться, в чем дело.

Это был тот самый человек в капюшоне, с которым Серегил разговаривал прошлым вечером в таверне. Теперь капюшон был откинут, и Алек разглядел веснушчатое лицо под гривой рыжих волос. Густые рыжие брови нависали над бледно-голубыми глазами, а губы обрамляла пышная рыжая борода. Воин стоял, небрежно сунув правую руку за пояс – рядом с рукоятью тяжелого меча. Тот факт, что противников пятеро, казалось, его нисколько не волновал.

– Ты простить, – говорил Тилдус. – Мы много пить. Увидеть монета сука-царица и разъяриться, понято?

– С каких это пор из-за одной-единственной монеты из человека делают шпиона? – Тон Микама Кавиша был шутливым, но рука оставалась на рукояти меча. – Мальчишка недавно поступил в подмастерья к барду. Они не сидят на месте, а в странствиях каких только денег тебе не платят! Здесь у нас серебро всегда серебро, и никому не интересно, чье лицо на монете.

– Ошибка, э? – Тилдус выдавил из себя улыбку и сделал знак остальным, чтобы те поставили Алека на ноги. – Не сильно больно, а, парень? Вы певцы, мы, может, прийти слушать. Платить добрый пленимарский серебро! Пошли, братья, мы стать трезвый и не попасть больше в неприятность. – Он повел своих хмурых солдат прочь.

– Спасибо, – сказал Микаму Алек, собирая с земли рассыпанные монеты. Присмотревшись к воину получше, он с удивлением обнаружил у того седину на висках. – Значит, ты мой дядюшка Микам?

Верзила ухмыльнулся:

– Это мне просто первое пришло в голову. И счастье, что я оказался здесь как раз в нужный момент. Этот Тилдус редкостный сукин сын, а уж когда напьется… А как ты оказался здесь, да еще в одиночку?

– Я шел на рынок и заблудился.

– Дойди до угла, поверни налево и никуда больше не сворачивай. – По-приятельски подмигнув Алеку, он добавил: – Думаю, ты найдешь Арена во второй лавке справа. – Микам двинулся по улице в другую сторону.

– Еще раз спасибо! – крикнул Алек вслед Микаму. Высокий воин поднял руку в небрежном приветствии и исчез за углом.

Серегил, когда Алек нашел его, отчаянно торговался, выбирая себе туники. Заметив, какой грязный и взъерошенный его подмастерье, он быстро закончил разговор и вышел из лавки.

– Что с тобой случилось?

Алек в нескольких словах рассказал о происшествии. Серегил поднял бровь, услышав о вмешательстве Микама, но не стал его обсуждать.

– Сегодня тут жизнь бьет ключом, – сообщил он Алеку. – Похоже, мы успели как раз вовремя. Пленимарцы завтра покидают город, и мэр вечером устраивает празднество в их честь. Он только не знает, как их развлекать. Вот я и собираюсь приложить усилия, чтобы он меня заметил.

– И как ты это сделаешь? Станешь петь перед его дверью?

– Ну, это было бы слишком очевидно. Но на площади как раз напротив его дома есть очень симпатичный фонтан. Подходящее место, как ты думаешь?

Серегил быстро завершил свои переговоры с портным, и они с Алеком двинулись через мост к лавкам оружейников. Стук молотков по металлу здесь был таким громким, что Алек едва не оглох, но когда они поравнялись с лавкой мастера, делающего луки, юноша остановился, глядя на оружие загоревшимися глазами.

– Я мало в этом смыслю, но слышал, что Корда – лучший мастер, – сказал Серегил.

Алек пожал плечами, не сводя глаз с выставленных на продажу луков.

– Луки Корды нарядные, но они не бьют так далеко, как луки Рэдли. Только и те, и другие мне не по карману. Давай заглянем к Толману. Я чувствую себя неуютно, когда приходится путешествовать без лука.

– Обязательно, только сначала мы поговорим с Маклином насчет клинка.

Они вошли в лавку оружейника. В мастерской в задней части дома сталь пела под молотками так громко, что Алек с трудом удержался, чтобы не зажать уши. Серегил же, не обращая внимания на шум, увлеченно принялся рассматривать сверкающие мечи, рапиры и ножи, развешанные по стенам. Большинство клинков были работами хозяина, но на одной стене оказалось старинное оружие – оставленное в лавке в обмен на новое. Серегил рассматривал его с особым интересом, объясняя Алеку, какие клинки самые ценные, обращая его внимание на детали заморской отделки, показывая отличия от современного оружия. Алек с трудом мог расслышать его слова.

К его большому облегчению, грохот внезапно стал тише, и в лавку вышел толстяк в покрытом пятнами кожаном фартуке. Увидев Серегила, он прокричал приветствие:

– Рад тебя видеть, мастер Виндовер! Чем могу тебе служить?

– Я тоже рад встрече, мастер Маклин, – завопил в ответ Серегил. – Мне нужен хороший клинок для моего молодого друга.

– Для меня? – изумился Алек. – Но ведь я же говорил тебе…

Оружейник оценивающе посмотрел на него:

– Когда-нибудь держал в руках рапиру, а, паренек?

– Нет.

Вытащив набор шаблонов, кузнец принялся измерять Алека со всех сторон. Потом, с серьезным видом пощупав мускулы его правой руки, громогласно сообщил:

– У меня есть как раз то, что ему нужно! – С этими словами оружейник снова исчез в мастерской и через секунду вернулся с длинной рапирой в ножнах. Протянув ее рукоятью вперед Алеку, он знаком предложил тому обнажить оружие.

– У него как раз подходящий рост и длина руки для этого клинка, – объяснил кузнец Серегилу. – И сталь хороша, оружие прекрасно уравновешено, им удобно обороняться. Я сделал его специально по заказу одного караванщика, да только он так за ним и не явился. Никаких особых украшений, но все равно загляденье. Я закалил клинок в бычьей крови, а ты ведь знаешь, что лучшей магии не бывает.

Даже Алеку было понятно, что оружейник скромничает. Сверкающая рапира казалась естественным продолжением его руки. Она не была легкой, но юноша ощутил удивительную свободу движений, когда по команде Маклина стал принимать разные позы. Эфес имел насечку, руку защищала круглая блестящая гарда. От нее отходили изящные бронзовые дужки, похожие на неразвернувшиеся листья папоротника. Сам клинок ничем не был украшен, но голубоватые блики света на нем были прекрасны сами по себе.

– Мне нравится, – согласился Серегил, беря рапиру в руки и поглаживая рукоять. – Никаких особых украшений, как ты говоришь, но и не дешевка. Видишь, как дужки загибаются вокруг рукояти? Как раз то, что нужно: можно выбить оружие противника или сломать его, если, конечно, знаешь, как это сделать.

Обнажив собственный клинок, Серегил протянул Алеку обе рапиры, и тот заметил, что в них есть что-то общее. И впервые он обратил внимание на то, что дужки на мече Серегила, заканчивающиеся головами дракона, поцарапаны и выщерблены от употребления.

– Прекрасный клинок, Маклин. Сколько ты за него хочешь?

– Пятьдесят марок вместе с ножнами, – ответил кузнец.

Серегил, не торгуясь, заплатил требуемую сумму, и Маклин добавил пояс, показав Алеку, как оборачивать его вокруг талии и крепить к нему ножны, чтобы шпага висела на левом бедре под нужным углом.

Когда они снова оказались на улице, Алек начал благодарить Серегила.

– Так или иначе, ты мне отплатишь за это, – отмахнулся тот. – А теперь просто обещай, что не обнажишь клинок, пока не научишься им пользоваться, а то у тебя такой задиристый вид, что ты просто напрашиваешься на вызов на поединок.

Когда они снова оказались перед лавками, где продавались луки, Серегил помедлил у витрины Рэдли.

– Нет смысла туда заходить, – сказал ему Алек. – Хороший лук Рэдли стоит не меньше, чем эта шпага.

– И он стоит того?

– Да, но…

– Тогда пошли. Раз дело касается защиты наших жизней, я не хотел бы, чтобы у тебя в руках оказалась какая-то дешевая палка.

Сердце Алека забилось быстрее, когда перед ними открылась дверь лавки. Его отец, сам умелый мастер, часто показывал сыну на мастерскую Рэдли с необыкновенным почтением. Талант этого оружейника, говорил он, от Бога. Алек никогда и представить себе не мог, что когда-нибудь войдет сюда как покупатель.

Мастер, пожилой сутулый человек с морщинистым лицом, показывал ученику тонкости полировки дерева. Предложив посетителям осмотреть выставленное оружие, он продолжил урок.

Здесь Алек был в своей стихии. Он разглядывал луки с таким же увлечением, как Серегил – клинки в лавке Маклина.

С потолка свешивались огромные боевые луки – шести футов в длину. На широких полках были разложены арбалеты разных конструкций, дамские охотничьи луки, составные луки для стрельбы с седла – почти все разновидности, известные в северных краях. Но вниманием Алека завладели те, что назывались просто «черные Рэдли».

Несколько более короткие, чем обычные боевые луки, они изготовлялись из росшего только в Озерном лесу черного тиса – дерева, с которым работать было нелегко. Менее опытный мастер испортил бы десяток заготовок, прежде чем у него получился бы хоть один лук, но Рэдли и его подмастерья владели каким-то секретом. Натертые маслом и воском, черные луки мягко блестели, как выточенные из рога.

Семь таких луков лежали на столе посередине комнаты, и Алек внимательно осмотрел каждый, любуясь точными линиями изогнутых частей, гладкостью выемок для тетивы, пластинками слоновой кости с инициалами мастера на перехвате. Потом, выбрав один, он ухватил его посередине и резко повернул части друг относительно друга; они разъединились у него в руках.

– Что ты делаешь! – в ужасе прошипел Серегил.

– Это дорожный лук, – объяснил Алек. Он показал Серегилу стальную муфту на конце одной из половинок и крошечный стержень, входящий в нее; механизм был скрыт под обтяжкой перехвата. – Он удобнее, если нужно пробираться сквозь чащу, и особенно при езде верхом.

– И спрятать его легче, – заметил Серегил, соединяя части. – Он такой же мощный, как и боевой лук?

– Сила натяжения бывает больше восьмидесяти фунтов, в зависимости от длины.

– И что это, скажи на милость, значит? Алек взял со стола другой лук и поднял его, как будто прицеливаясь.

– Это значит, что если перед тобой стоят два человека – один за другим,

– то боевой стрелой ты прострелишь их обоих. Стреляя из такого лука, уложишь почти любую дичь – от зайца до оленя. Я слышал, что они пробивают даже кольчуги.

– Стрела из такого лука заставит кровоточить даже медный флюгер! – воскликнул подошедший к ним Рэдли. – Судя по твоим словам, ты кое-что смыслишь в луках, молодой господин. И что ты скажешь о тех, что разложены на столе?

– Мне нравятся вот эти. – Алек показал на два лука, которые он отложил в сторону. – Но я не уверен насчет длины.

– Лучше всего проверить это, когда ты будешь целиться-. Алек взял лук и сделал вид, что натягивает невидимую тетиву, а мастер измерил расстояние от указательного пальца его левой руки до мочки правого уха.

– Тебе подходит любой из этих, – заключил он, – и еще вон тот. – Рэдли показал на лук, не привлекший внимания Алека.

– Я все-таки остановился бы на тех двух, – стоял на своем Алек.

Рэдли взял луки – те, что выбрал Алек, и тот, который его не заинтересовал:

– Обрати внимание на пластинки.

Фирменный знак, стилизованное изображение черного тиса, казался одинаковым на всех трех, пока оружейник не показал крошечную букву «Р» среди ветвей дерева на тех, которые понравились юноше. Это означало, что луки сработаны самим Рэдли, а не одним из его подмастерьев.

– У тебя хороший глаз для такого молодого человека, – с уважением произнес мастер. – Пойдем, ты их испробуешь.

Рэдли натянул тетивы на луки и повел Алека и Серегила через мастерскую на задний двор.

В дальнем конце его оказалось установлено несколько мишеней. Первая была обычная – концентрические круги на доске; вторая ничем от нее не отличалась, но, чтобы попасть в яблочко, стрела должна была пронизать три железных кольца, подвешенных между мишенью и стрелком. Последняя представляла собой просто ряд из восьми ивовых прутьев, вертикально воткнутых в землю.

– Для чего это все? – прошептал Серегил, пока мастер поправлял прутья.

– Я слышал, что Рэдли не продает свои черные луки тем, кто не может поразить все три мишени, – прошептал в ответ Алек, надевая на левую руку широкий кожаный браслет.

Подошедший к ним Рэдли вручил Алеку колчан со стрелами.

– Посмотрим, как ты стреляешь, молодой человек.

Тщательно выбрав стрелы, Алек попал в яблочко первой мишени – и из одного лука, и из другого: вторая стрела расщепила первую.

Следующая мишень далась ему не так легко – первая стрела задела за кольцо. Алек посмотрел на чистое голубое небо и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться; вторая и третья стрелы прошли сквозь кольца и попали в яблочко Взяв другой лук, он быстро сделал три выстрела подряд – все удачно.

Прекрасный денек для стрельбы из лука, решил Алек, ощущая почти невероятную легкость и радость бытия, которые приходили к нему в таких случаях. Перейдя к последней мишени, он быстро спустил тетиву четыре раза и срезал прутья через один на почти одинаковой высоте.

Стоявший у него за спиной Серегил тихо присвистнул, но Алек не отвел взгляда от мишени. Взяв другой лук. он так же быстро срезал и оставшиеся прутья, хотя и на разной высоте.

Когда юноша опустил лук, раздались аплодисменты, Серегил, Рэдли и подошедшие подмастерья восхищенно улыбались.

Алек покраснел и пробормотал:

– Пожалуй, я выберу первый лук.

Серегил тоже попал в яблочко, выбрав для выступления фонтан на площади

– вернувшись в гостиницу, он сообщил Алеку, что они приглашены петь на празднестве, которое мэр устраивает вечером.

Извинившись перед хозяином таверны за то. что не будет развлекать его посетителей на этот раз, Серегил потащил Алека в ближайшую баню. а потом в их комнате внес завершающие штрихи в наряд юноши.

– Тебе эта одежда больше к лицу, чем мне, – заметил он, поправляя на Алеке пояс.

Юноша был одет в один из костюмов Арена – длинную голубую тунику из тонкой шерсти, вышитую по вороту и рукавам. Одна из служанок не поленилась навести на его сапоги зеркальный глянец.

Сам Серегил был великолепен в алой тунике с изысканным черно– белым узором на воротнике, манжетах и полах. Узкая черно-красная лента, завязанная сзади замысловатым узлом, украшала его волосы. Изящно задрапированный на левом плече темно-синий плащ удерживался на месте тяжелой серебряной пряжкой.

– Пока я торговался насчет платы за выступление с мажордомом мэра, я сумел порасспросить его о гостях, – сообщил Серегил Алеку. – Благородный Боранеус, называющий себя торговым представителем, возглавляет целую пленимарскую экспедицию. С ним путешествует еще один арисюкрат, благородный Тригонис, тоже явно обладающий определенной властью, хоть он и редко во что-нибудь вмешивается. Полюбезничав с одной из служанок, я узнал, что Боранеус и Тригонис разместились в парадных покоях на втором этаже, выходящих на площадь. Помимо почетного караула, который всегда бывает во время таких торжеств, думаю, вокруг дома окажется немало пленимарских солдат. Ты хорошо понял, что нам предстоит сделать и что от тебя требуется?

Алек безуспешно пытался расположить складки плаща так же элегантно, как Серегил.

– Мы будем петь, пока все как следует не напьются. Тогда ты начнешь настраивать арфу, и у тебя лопнет струна. Ты пошлешь меня в гостиницу за запасной, а тем временем выйдешь подышать свежим воздухом. Позади дома есть лестница, ведущая на второй этаж, которой пользуются слуги. Я встречу тебя у нее и мы вместе поднимемся наверх.

– Запасную струну ты взял?

– Лежит у меня за пазухой.

– Хорошо. – Серегил порылся в сумке и вытащил что-то, плотно завернутое в мешковину. Это оказался великолепный кинжал с рукоятью из черного рога, инкрустированного серебром. Узкое лезвие было острым как бритва. – Это тебе.

– Серегил положил оружие на ладонь. – Я приметил его, пока Маклин учил тебя носить рапиру Клинок у него длиннее, чем у твоего, и он лучше уравновешен. Может, немного излишне наряден для подмастерья барда, но ведь никто его не увидит в твоем сапоге.

– Серегил, это же… – заикаясь, пробормотал Алек. – Я же никогда не смогу отплатить тебе…

– За что? – удивленно спросил Серегил.

– За все это! – воскликнул Алек, показывая на разложенные по комнате вещи. – Одежда, шпага, лук… Я за всю жизнь не заработаю столько, сколько все это стоит! Да помилует меня Создатель, мы с тобой знакомы меньше недели, а…

– Не говори ерунды! Это все орудия нашего ремесла. Без них мне от тебя мало пользы Так что не думай об этом и не обижай меня разговорами о плате. Деньги – мелочь, их легко добыть.

Качая головой, Алек вложил кинжал в ножны в голенище и улыбнулся:

– Точно по размеру!

– Что ж, тогда за работу. Да будет Иллиор благосклонен к нам сегодня ночью.

На небе уже высыпали звезды, когда Серегил и Алек отправились к дому мэра. С озера дул холодный ветер, и они завернулись в плащи. Как и обещал, Серегил купил Алеку перчатки, и теперь юноша был ему очень благодарен за это.

Не в первый раз за этот день Серегил спрашивал себя, как это ему пришло в голову взять зеленого новичка, которого неделю назад он еще и не знал вовсе, на такое деликатное дело, как проникновение в апартаменты пленимарцев. Да и сам Алек о чем думает, соглашаясь на такое… Парнишка кажется смышленым, но уж очень он доверяет своему учителю… Серегилу никогда еще не приходилось отвечать за кого-то, кроме себя, и теперь он сомневался в правильности своего решения, хотя там, на взгорье, идея сделать из Алека своего партнера пришлась ему по душе. Но какие бы сомнения ни диктовала ему логика, Серегил, глядя на шагающего рядом Алека, интуитивно ощущал, что сделал удачный выбор.

В доме мэра их отвели на кухню для полагающегося по традиции менестрелям угощения. Завеса на двери оказалась откинута, и Серегил и Алек могли наблюдать, как гостей развлекает жонглер. Когда ужин закончился, тарелки были убраны и поданы вино и фрукты, мажордом объявил выступление Арена Виндовера.

Огромный зал был ярко освещен пламенем в очаге и множеством свечей. Гостями мэра, кроме пленимарцев, были богатые торговцы, главы гильдий и знаменитые вольдские ремесленники. Все они одобрительно захлопали, когда Серегил и Алек поднялись на небольшое возвышение перед камином. Алек вручил Серегилу арфу с изящным поклоном, которому научился всего час назад.

В самой цветистой манере Серегил-Арен приветствовал мэра и его жену и выразил благодарность за приглашение петь перед таким благородным собранием Его слова понравились, и, когда он заиграл вступление к первой балладе, раздались аплодисменты Арен сразу завоевал сердца слушателей, начав с речитатива, прославляющего героев; потом он перешел к любовным песням и балладам, вставляя довольно рискованные куплеты, когда убедился, что женщины ничего против не имеют. Алек подхватывал припев и, по знаку Серегила, приносил своему хозяину кружки эля.

Пленимарец, называющий себя Боранеусом, сидел на почетном месте рядом с толстяком мэром, и Серегил во время пения незаметно его разглядывал. Это был высокий румяный человек с иссиня– черными волосами, довольно молодой – не старше сорока – и замечательно красивый; его не портил даже тонкий шрам, тянущийся от угла левого глаза через всю щеку. Черные глаза благородного гостя лукаво блестели, когда пленимарец обменивался шутками с женой мэра, но, когда Боранеус переставал улыбаться, его лицо становилось непроницаемым и жестоким.

«Клянусь Светоносным, это князь Мардус – как бы он ни называл себя здесь», – подумал Серегил. Хотя ему никогда не приходилось видеть Мардуса, он хорошо знал его по описаниям, да и репутация того была известна. Глава разведки Пленимара славился как ловкостью, так и садистской жестокостью По спине Серегила пробежал холодок, когда безразличный взгляд пленимарца на секунду задержался на нем. Когда такой человек рассматривает тебя, это ничего хорошего не предвещает.

Второй знатный гость не производил особого впечатления. У него было узкое бледное лицо, жидкие черные волосы, и он кисло отвечал на заигрывания двух разбитных красоток, между которыми сидел. Хотя он был в великолепных одеяниях пленимарского посланника, опытному взгляду Серегила его бледная кожа и манера щуриться говорили о другом: он больше походил на книжного червя, проводящего дни и ночи в потайных книгохранилищах, куда солнечный свет никогда не проникает.

Серегил развлекал гостей уже почти час, когда решил, что время пришло. Настраивая арфу в перерыве между двумя песнями, он порвал струну, и после тихой перебранки с Алеком поднялся и поклонился мэру.

– Мой добрый господин, – сказал он с видом человека, еле сдерживающего раздражение, – как оказалось, мой неопытный ученик не захватил с собой запасных струн для арфы. Если будет на то твое милостивое согласие, я пошлю мальчишку к себе в гостиницу за заменой.

Мэр был сыт и пьян, он только благодушно махнул рукой. Алек поспешно выскользнул из зала.

Серегил поклонился снова.

– Если я могу просить еще об одном снисхождении, то не позволишь ли ты мне пока дать своему горлу отдых на свежем воздухе.

– Конечно, конечно, мастер Виндовер. Ты поешь прекрасно, и мы тебя еще долго не отпустим, так что отдохни пока Твои баллады замечательно подходят к вину.

Выйдя из зала на воздух, Серегил позаботился, чтобы все видели, как он любуется звездами. Потом, заметив рядом с парадным входом пленимарского часового, он спросил у него, как пройти в уборную. Тот показал ему на двор за домом мэра. Как только Серегил повернул за угол и скрылся из глаз солдата, он нырнул в тень и притаился, удостоверяясь, что позади дома охраны нет. Алек. уже ждал его у подножия лестницы для слуг.

– Тебя никто не видел? – прошептал Серегил. Алек отрицательно покачал головой:

– Я пересек площадь, а потом вернулся задворками.

– Молодец. Теперь не отставай и смотри в оба. Если что-нибудь пойдет не так, выбирайся сам, понял? Если такое случится, я постараюсь выручить тебя, но лучшая гарантия против неприятностей – не попадаться. Готов?

Этот совет не придал Алеку особой уверенности в себе; все же он решительно кивнул и последовал за Серегилом на второй этаж здания.

Дверь, выходящая на лестницу, оказалась запертой, но Серегил вытащил длинную отмычку, и замок уступил. За дверью оказался полутемный проход. Серегил знаком поторопил Алека и двинулся к другой двери. За ней были слышны звуки продолжающегося в главном зале празднества. Чуть-чуть приоткрыв створку, Серегил увидел, что они оказались совсем рядом с площадкой парадной лестницы.

Только они собрались проскользнуть по коридору к покоям предводителей пленимарцев, как услышали шаги: одетый в черное солдат, поднявшись по лестнице из зала, свернул в коридор и вошел в одну из комнат, окна которых выходили на площадь. Через секунду он появился снова. неся небольшой ящичек, и направился к лестнице. Серегил медленно досчитал до десяти, потом потянул Алека за собой. Они проскользнули к двери той комнаты, откуда только что вышел солдат; она оказалась незапертой.

– Это комната Тригониса, – прошептал Серегил. – Стой на страже. А если тронешь что-нибудь, потом проверь, чтобы все осталось так, как было.

У правой стены стояла роскошная резная кровать, рядом с ней – сундук. Высокий шкаф и письменный стол занимали простенок между окнами.

– Сначала займемся этим, я думаю, – пробормотал Серегил, опускаясь на колени перед сундуком. После быстрого осмотра он вытащил из-за пазухи плоский кожаный кошель и положил его на пол рядом с собой – как какой-нибудь добропорядочный ремесленник, раскладывающий инструменты перед работой: в кошеле оказались узкие кармашки с впечатляющим набором отмычек. Тяжелый замок на сундуке открылся с первой же попытки.

Кроме медного футляра для карт, в сундуке было обычное имущество, которое могло бы скорее принадлежать дипломату, а не воину. Серегил быстро вытряхнул из футляра пергаментный свиток и подошел к двери, от которой падал узкий лучик света, чтобы разглядеть карту. Это оказалась карта северных областей. Алек бросил на нее быстрый взгляд через плечо Серегила и вернулся на свой наблюдательный пост. Серегил изучил карту более внимательно, запоминая все пометки на ней.

Маленькими красными точками оказались помечены города вдоль Золотого пути – Вольд, Керри и Сарк. Еще несколько точек были нанесены в предгорьях Железных гор – замки местных князьков, среди них замок Асенгаи.

Ничего такого уж нового. Серегил скатал карту и сложил в сундук все вещи в том же порядке, как они лежали раньше. В столе ничего интересного ему не попалось, но в шкафу нашелся шелковый мешочек и в нем золотой диск на цепочке.

Одна сторона медальона была гладкой. На другой был барельеф – непонятное сплетение линий и завитков. Как бы он ни старался, Серегил не смог бы воспроизвести его потом по памяти. Несколько разочарованный, он положил медальон обратно и присоединился к Алеку у двери. На осмотр комнаты Серегил потратил не больше пяти минут.

Соседнее помещение очень походило на комнату Тригониса, если не считать шкатулки для писем на столе. Безопасность ее содержимого должны были обеспечить кованые медные накладки и внутренний замок.. Снова подойдя к двери, откуда проникал свет, Серегил внимательно осмотрел металл вокруг замочной скважины; там оказались крошечные вмятины. Менее опытный вор не обратил бы на них внимания, Серегил же узнал в них отверстия, замазанные сверху воском. Это был хитрый защитный механизм: всякий, кто попытался бы вскрыть замок, получил бы укол в палец – еле заметный, но без сомнения смертельный: иглы наверняка были покрыты быстродействующим ядом. Чуткие пальцы Серегила скользнули по головкам гвоздей на медных накладках. Одна из них – на левом нижнем углу шкатулки – подалась с легким щелчком. Еще раз проверив все остальные – ошибиться с выключением смертоносного механизма не годилось, – Серегил отмычкой отпер шкатулку.

Сверху лежало несколько бумаг, написанных шифром. Серегил отложил их и стал рассматривать оказавшуюся под ними карту. Она весьма походила на ту, что хранилась в футляре у Тригониса, но имела всего две пометки красным:

одну в самом сердце болот, окружающих южную оконечность Черного озера, другую где-то в Дальнем лесу. Первая из них была обведена кружком.

Еще в шкатулке лежал кожаный мешочек с таким же медальоном, как и у Тригониса. «Что же, во имя Билайри, это такое?» – гадал Серегил, снова обескураженный непонятным сложным узором.

В сундуке хранилось множество туник и плащей. Серегил порылся в них, но скоро его пальцы нащупали деревянную поверхность. Вынув одежду, он обнаружил прямоугольный ящик длиной в фут и в полфута шириной. Он был не заперт. С невеселой улыбкой Серегил, подняв крышку, глянул на набор небольших, но совсем не игрушечных пыточных приспособлений и несколько керамических горшочков. Это только подтвердило его предположение, что на самом деле Боранеус – это Мардус, и Серегил с особой тщательностью стал укладывать в сундук вынутую одежду. При этом из складок одной из туник выпал кожаный кошелек. В нем оказалось несколько пленимарских монет, два кольца и какие-то небольшие деревянные диски.

Их было всего восемь; в середине каждого виднелось квадратное отверстие. Диски казались слегка маслянистыми на ощупь, и на темном дереве были вырезаны такие же загадочные узоры, что и на золотых медальонах.

«Ну вот, наконец-то повезло», – подумал Серегил. Эти странные поделки не выглядели чем-то, чего хозяин хватится немедленно. Серегил сунул один диск в карман, чтобы потом изучить на досуге.

Он как раз запирал сундук, когда Алек начал отчаянно жестикулировать. Кто-то шел по коридору.

Серегил бесшумно скользнул к окну, Алек за ним. Распахнув створки, Серегил обнаружил, что до карниза крыши легко дотянуться.

Он уже коснулся бруса, служащего основанием черепичной кровле, когда заметил двух стражников, расположившихся у фонтана. На секунду у него перехватило дыхание: случись им поднять глаза, и они увидели бы его. Шум из зала, однако, заглушил скрип окна, или, может быть, солдаты были пьяны – ни один из них не посмотрел вверх.

Алек вскочил на подоконник следом за Серегилом, и тот протянул руку и помог юноше вскарабкаться на крышу. Паренек был перепуган, но все же ему хватило самообладания, чтобы осторожно закрыть за собой окно.

Скользкая черепица круто поднималась к резному коньку, но Серегилу и Алеку удалось перебраться на скат, обращенный во двор, а потом беспрепятственно спуститься на лестницу для слуг. Ступив на землю, Серегил молча одобрительно похлопал Алека по плечу, потом показал ему на дверь, ведущую в кухню.

Алек уже почти добежал до нее, когда откуда-то появилась высокая фигура и сильная рука ухватила паренька за плащ. Серегил напрягся, сжав рукоять кинжала. Алек инстинктивно отскочил в сторону, и человек засмеялся. Серегил уже совсем был готов кинуться на помощь Алеку, когда услышал голос солдата и понял, что это, должно быть, один из тех, с кем Алек повстречался утром.

– Эй, ты хорошо петь там в зал, – добродушно начал солдат, не выпуская, однако, плаща. – Не спеть ли теперь для меня?

– Я должен как можно быстрее вернуться. – Алек отодвинулся от солдата и вытащил из-за пазухи струну, размахивая ею, как пропуском. – Мой хозяин послал меня за этим. Мне попадет, если я заставлю его ждать.

– Попадет? – Солдат, прищурившись, разглядывал струну. – Это не надо, мальчишка Кавиша. Идти петь для толстый мэр и мой господин. – Он отпустил плащ Алека и сильным пинком подтолкнул того к двери.

С беззвучным вздохом облегчения Серегил нырнул в тень и, убедившись, что путь свободен, вышел со двора, как будто возвращаясь из уборной.

В «Три рыбки» они вернулись уже после полуночи. Несмотря на поздний час, Серегил настоял на том, чтобы собрать все для отъезда при первых лучах солнца.

– Ты сегодня славно потрудился, – сказал он Алеку, завязав свою суму. – И вовремя сообразил насчет окна.

Алек улыбнулся, довольный похвалой, тщательно упаковывая свое новое снаряжение. Мастер Рэдли дал в придачу к луку кожаный футляр и колчан, а сам Алек купил еще дюжину стрел, запасную тетиву и воск для ее смазки.

Серегил открыл было рот, чтобы сказать еще что-то, когда по лестнице загрохотали шаги. В комнату ворвался Микам Кавиш и, пыхтя, сообщил:

– Не знаю, что уж ты вытворил на этот раз, Серегил, но только за тобой послан отряд пленимарских солдат!

Где-то внизу хлопнула дверь, потом затопали солдатские сапоги.

– Захвати пожитки, Алек! – скомандовал Серегил, открывая ставни.

Когда через минуту Тилдус и дюжина пленимарских солдат ворвались в комнату, она была пуста и темна.