Турецкая миниатюра. Деталь. Ок. 1500.

 

Руперт: Или же всего-навсего порождениями нашей собственной психики. Современный человек говорит: «Ну ладно, допустим, кому-то мерещатся ангелы. Но это всего лишь плод нашего воображения. На самом деле никаких ангелов нет, они существуют лишь в сознании людей».

Людям нетрудно согласиться с тем, что ангелы существуют в нашем сознании. Гораздо сложнее признать объективное существование нечеловеческого разума. Нам брошен вызов.

Мэтью: Я считаю, что движение глубинного экуменизма должно распространиться и на науку. Как современная наука может помочь нам вновь обрести глубокие и насыщенные представления об ангелах, сохраненные западной традицией в лице Дионисия, Хильдегарды и Аквината?

Руперт: Это очень важно, поскольку современные научные открытия далеко превосходят все, что было известно в прошлом. Тогда у людей не было телескопов или радиотелескопов, они не знали ни о безмерности Вселенной, ни о разнообразии небесных тел, ни о космической эволюции. Отказавшись от старого машиноподобного мироздания ради живой и развивающейся Вселенной, мы должны задаться вопросом: какие еще, кроме нас, разумные существа обитают в этой Вселенной?

 

ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ

 

Дионисий жил в VI в. н.э., вероятно в Сирии. На протяжении многих веков его ошибочно отождествляли с Дионисием Ареопагитом, которого св. Павел обратил в христианство в Афинах (Деян. 17:34). Правильнее было бы называть его Дионисием Псевдо-Ареопагитом. Он также известен под именем Псевдо-Дионисия (Сен-Дени, Дионисий Парижский). Благодаря этой путанице его сочинения пользовались огромным авторитетом вплоть до XVI в., и его роль в развитии православного и западного богословия трудно переоценить. Глубокое влияние на его учение оказали идеи философа-неоплатоника Прокла (411—485 н. э.). Четыре основных книги Дионисия Ареопагита — «О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «Об именах Божиих» и «О таинственном богословии» — представляют собой сплав неоплатонизма и христианства. В книге «О небесной иерархии» подробно описаны девять чинов ангелов — посредников между Богом и людьми. Большинство фрагментов, которые мы приводим в своей книге, взяты именно из этого сочинения, оказавшего огромное воздействие на христианскую ангелологию. За свое богословие Дионисий получил прозвание «умеренного монофизита» (монофизитство — ересь, отрицавшая человеческое начало в Христе). Но на Латеранском соборе в 649 г. церковь воспользовалась его сочинениями в борьбе с монофизитами-радикалами, и это событие также в немалой степени поддержало тот авторитет, которым учение Дионисия пользовалось в христианском мире. Влияние ангелологии Дионисия на христианское богословие не в последнюю очередь объясняется тем, что он подробно описывает девять ангельских чинов, о которых апостол Павел упоминает лишь вскользь.

 

ЧИСЛО АНГЕЛОВ

 

Писание говорит об ангелах, что их тысячи тысяч и тьмы тем, если умножать на самих себя самые высшие для нас числа. Таким образом, оно ясно показывает, что чины небесных Существ для нас неисчислимы; потому что бесчисленно блаженное воинство надмирных Умов. Оно превосходит малый и недостаточный счет употребляемых нами чисел...¹⁰

 

Мэтью: Дионисий помещает ангелов в контекст огромного, бесконечного космоса и говорит об их неисчислимом множестве. Спустя несколько веков Мейстер Экхарт скажет, что численностью своей ангелы превосходят песчинки на морском берегу. Речь идет о невероятном числе, огромном множестве, которое нам не под силу себе представить. Вообразите самое большое число и приписывайте к нему нули до бесконечности — вот что такое ангельские сонмы.

Руперт: Огромные числа принято называть «астрономическими», и это напоминает нам о звездах. Теперь мы знаем, что космос состоит из бесчисленного множества галактик, а каждая галактика — из миллиардов звезд. На ночном небе мы можем увидеть звезды только нашей Галактики, основную часть которой составляет Млечный Путь. Поскольку ангелы связаны со звездами, их число действительно можно назвать «астрономическим».

 

Мэтью: Астрономические числа и астрономические существа.

Руперт: И раз уж мы считаем, что ангелы связаны со всем, что есть в природе, нужно принять во внимание и миллионы биологических видов, существующих на нашей Земле, а также, возможно, миллиарды видов с других планет, обращающихся вокруг других звезд в других галактиках. Сверх того, сами эти планеты — тоже организмы, как и наша планета, Гайя. Невероятное множество всех этих природных форм организации точно так же не представимо для нас, как и несметные ангельские воинства, о которых говорит Дионисий.

Мэтью: В этом контексте уместно будет обратиться к излюбленной теме Дионисия — иерархиям. Похоже, он сам изобрел это слово, создав книгу под названием «О небесной иерархии».

 

ИЕРАРХИИ, ПОЛЯ И СВЕТ

 

Иерархия, по моему мнению, есть священный чин, знание и деятельность: каковая иерархия причастна, насколько возможно для нее, Божественной красоте, и при озарении, сообщаемом ей свыше, восходит к возможному Богоподражанию.

Божественная красота — как простая, как благая, как начало всякого совершенства, — хотя и совершенно чужда всякого разнообразия, сообщает свет свой каждому по достоинству, и тех, которые делаются причастниками ее, совершенствует чрез Божественное тайнодействие, сообразно своей неизменности. Итак, цель Иерархии есть возможное уподобление Богу и соединение с Ним. Имея Бога Наставником во всяком священном ведении и деятельности и постоянно взирая на Божественную Его красоту, она, по возможности, запечатлевает в себе образ Его, и своих причастников творит Божественными подобиями, яснейшими и чистейшими зерцалами, приемлющими в себя лучи Высочайшего Божества — источника света; исполняясь священным сиянием, им сообщаемым, они сами, наконец, сообразно с Божественным установлением, обильно сообщают это сияние тем, кто ниже их. Ибо тем, которые совершают священные тайны, или тем, над которыми они свято совершаются, совсем не прилично делать что-нибудь противное священным установлениям; да они и не должны так поступать, если хотят удостоиться Божественного сияния, достойно взирать на него и преобразоваться по подобию этих божественных Умов.

 

Итак, кто говорит о Иерархии, тот указывает на некоторое священное учреждение — образ Божественной красоты, учреждение, существующее между чинами и знаниями Иерархическими для совершения таинств своего просвещения и для возможного уподобления своему началу.

Ибо совершенство каждого из принадлежащих к Иерархии состоит в том, чтобы стремиться, по возможности, к Богоподражанию, и, что всего важнее, сделаться, как говорит Писание, соработниками Богу, и, по возможности, обнаруживать в себе Божественную деятельность; так как чин Иерархии требует, чтобы одни очищались, другие очищали; одни просвещались, другие просвещали; одни совершенствовались,другие совершенствовали, каждый, сколько ему возможно, подражая Богу¹¹.

\Дионисий Ареопагит «О небесной иерархии», глава III.\

 

Руперт: То, о чем говорит Дионисий, соотносится с неоплатоническим учением об эманациях Единого — источника, из которого проистекает все сущее. Представление о цепочке сущего было очень важным для Древнего мира и оставалось привычной темой в литературе вплоть до современной эпохи. С каждой следующей ступенью сущее, исходящее из единого источника, постепенно тускнеет, погружаясь в материю. В этом, на мой взгляд, состоит неоплатоническая основа мышления Дионисия.

Мэтью: Согласен. Но, по-моему, сейчас эти взгляды стоило бы пересмотреть. Идея единого источника всего сущего мне нравится. Именно такой мне видится история творения: все началось с крошечного сгустка энергии. Однако представление о том, что чем дальше сущее от материи, тем оно одухотвореннее, кажется мне одной из величайших ошибок эллинистической мысли, отправной точкой всякого рода дуализма.

В этом тексте есть еще один смысл. Взять хотя бы первую фразу, где речь идет о «восхождении». Если все сущее изливается сверху вниз, значит, пренебрежения заслуживает все то, что находится внизу, — будь то земля, по которой мы ходим, или же наши собственные нижние чакры. Эта столь характерная для неоплатонизма логика не вызывает у меня особых симпатий. В нашем столетии подобные ошибочные утверждения, основанные на дуалистической идее «материя против духа», Успешно опровергаются представлениями об энергии и Духе, присущих материи. Но зато Дионисий очень интересно описывает иерархию — как священный чин, знание и деятельность, уподобляющиеся Божественной красоте и восходящие к Богоподражанию. Это нам весьма пригодится.

Интересно, что в его определении иерархии говорится о красоте Бога. Первый дар, изливающийся из единого источника, — это красота и свет. Для Дионисия красота есть свет. По-моему, это чудесно. Для нас сегодня необычайно важно понимать, что красота — это одно из имен божественного. Этой идеей вдохновляется современное движение за «экосправедливость». Красота — один из величайших источников энергии. Способность воспринимать красоту присуща людям как биологическому виду.

Руперт: Но если Бог— источник света, то тут возникает проблема. Получается, что наверху свет самый яркий, а чем ниже мы спускаемся, тем больше свет смешивается с тьмой. Значит, тьма для неоплатоников — это один из образов материи.

Мэтью: Точно.

Руперт: Выходит, что тьма не является частью божественного; она — негативный принцип. Но если рассматривать свет и тьму как два полюса божественного, все выглядит совсем иначе. Можно идти как снизу вверх, так и сверху вниз. Перемешивание материи и света, струящегося из сияющего источника наверху, уже не будет всецело негативным явлением или ослаблением первичного божественного принципа.

Мэтью: Я как-то раз провел без сна всю ночь в лесу и осознал, что ночь — это не просто отсутствие солнца: у ночи есть своя энергия. Тьма спускается, надвигается, входит, и у нее своя энергия, своя мощь. Именно этого недостает мышлению неоплатоников. Они принижают материю н тьму. Они принижают низ.

 

Мейстер Экхарт пишет: «Верх — это низ, а низ — это верх». Это звучит куда современнее. Бакминстер Фуллер² говорит, что слова «верх» и «низ» уже лет четыреста, как вышли из моды, потому что в искривленной вселенной все входит и выходит, но ничто не поднимается и не спускается.

Поэтому я думаю, что лестница Иакова и вообще весь этот архетип восхождения — просто бегство от materia: материи, матери, земли. Это часть того иерархического видения мира, которое неоплатониками принималось за нечто само собой разумеющееся. Сегодня оно нам не подходит.

У этих представлений есть и политический аспект. В тексте Дионисия мы находим одно довольно-таки сомнительное высказывание. Это цитата из Прокла, авторитетного философа-неоплатоника: «...особая свойственная им чистота отчуждает обладающих высоким совершенством от тех, кто ниже их».

Грубо говоря, не стоит марать руки о тех, кто тебя ниже. Это замкнутое, кастовое самосознание, неприкосновенная духовность. В этом отличие неоплатонической философии Прокла, Плотина и Дионисия от библейской традиции, с почтением относящейся ко всем самым малым и смиренным созданиям: у них есть свои права, все они участвуют в общем круговороте бытия. Коренным первобытным народам мир представляется похожим на круг, а не на лестницу. Отсюда вопрос: нельзя ли рассматривать архетип цепочки сущего, скорее, как круг или спираль, чем как лестницу?

Руперт: Думаю, можно. Но мне кажется, что и в такой образности верха и низа есть свой смысл. Глядя ввысь, мы видим небо. Смотреть ввысь, на небеса, очень важно. В современном мире люди редко смотрят вверх. Наш взгляд прикован к земле, к земным делам. Почти все, что мы продаем и покупаем, идет от земли, даже сами деньги. Небеса, безграничные возможности космоса, огромное разнообразие небесных существ попросту не привлекают нашего внимания.