К.Юнг и теория коллективного бессознательного.

Мир, в который мы попадаем с рождения, жесток и груб, и в то же время полон священной красоты. Какая чаша весов перевесит другую — смысл или бессмыслица — зависит от меры, которая в конечном счете есть сам человек

К.Г.Юнг

Основными отличиями теории Юнга (он назвал ее аналитической психологией) являются следующие:

1. Если Фрейд ориентировал свой психоанализ на образец естественной науки, то аналитическая психология ориентирована гуманитарно. Одним из первых Юнг приходит к мысли, что для понимания человеческой личности – здоровой или больной – необходимо выйти за пределы формул естествознания. Не только медицинские учебники, но и вся история человеческой культуры должна стать открытой книгой для психиатра. Для понимания индивидуальной нормы и патологии необходимо выйти в "большое время" культуры, духовного опыта человечества, в которое включается и которое осваивает индивид.

2. Отсюда другое отличие — Юнг признает существование, наряду с личным, коллективного бессознательного.

Работая как психотерапевт, Юнг заметил, что психические больные и невротики "до деталей повторяют мифы, космогонии и примитивные научные представления древних и древнейших народов". Эти изначальные мотивы, берущие свое начало в глубинных пластах человеческой психики и имеющие безличную (коллективную) природу, он назвал архетипами. Архетип (от латинского типос – печать, отпечаток) означает всегда остающиеся за порогом сознания праформы, проявляю­щиеся в разные времена в самых различных культурах.

Юнг сравнивал архетипы с системой осей кристалла. Она формирует кристалл в рас­творе, выступая как электромагнитное поле, распределяющее частицы вещества. В психике "веществом" является внешний и внутренний опыт, организуемый согласно этим врожденным формам. Будучи "непредставимым", архетип в чистом виде никогда не входит в сознание. Подвергаясь переработке, он превращается в "архетипический образ", который ближе всего к самому архетипу в опыте сновидений, галлюцинаций, мистических видений. В мифах, сказках, религиях, произведениях искусства эти спутанные, воспринимаемые как нечто давящее, страшное образы превращаются в прекрасные символы.

Коллективное бессознательное говорит с нами на языке символов, поэтому расшифровка этого языка составляет значительную часть работы аналитика.

Как считает Юнг, психоанализ не способен увидеть различие между подлинными символами и просто знаками: «То, что Фрейд называет символами, в его учении выполняет роль просто знаков или симптомов скрытых процессов, а не роль подлинных символов».

3. Последовательное проведение различия между знаками и символами — третье отличие юнговской теории. Значением знака выступает нечто известное, находящееся в пределах сознания. Смысл символа выводит нас за пределы сознательного, это – мост, переброшенный к берегу неведомого (бессознательного).

Символы, как и сама психика, основаны на эмпирической реальности, но не являются знаками, эту реальность представляющими.

Юнг сравнивает восточный тип мышления с западным. Согласно западному мышлению, все, что "реально", так или иначе познается органами чувств. Такое ограничительное понимание реальности суживает представление о реальности до ее фрагмента, "осколка". Эта узкая позиция чужда восточному видению мира, которое абсолютно все относит к реальности. Восток оказался мудрее, поскольку он находит, что сущность всех вещей зиждется на психике. Между неведомыми эссенциями духа и материи заключена реальность психического, и она является единственной реальностью, переживаемой нами непосредственно.

В работе "Понятие коллективного бессознтельного" Юнг дает определение этого по­нятия и раскрывает его психологический смысл. Обратите внимание на то, как раскрывается соотношение коллективного и личного бессознательного и какая оценка дается фрейдовскому психоанализу.

Коллективное бессознательное есть та часть души (psyche), которую можно, в отрицательном плане, отличить от личного бессознательного на том основании, что она не обязана, подобно последнему, своим существованием личному опыту и, следовательно, не является личным приобретением. В то время как личное бес­сознательное складывается, по существу, из содержаний, которые одно время были сознательными, а затем исчезли из сознания в результате забывания или вытеснения, содержания коллективного бессознательного никогда не находились в сознании и, таким образом, никогда не приобретались индивидуально, но обязаны своим существованием исключительно наследственности. Тогда как личное бес­сознательное состоит большей частью из комплексов, содержание коллективного бессознательного составляют, по существу, архетипы.

Мой тезис звучит следующим образом: вдобавок к нашему непосредственному сознанию, которое носит полностью личный характер и которое, — как считают, — является единственной эмпирической душой (даже если мы присое­диняем к ней в качестве довеска личное бессознательное), существует другая пси­хическая система коллективной, универсальной и безличной природы, идентичная у всех членов вида Homo sapiens. Это коллективное бессознательное именно на­следуется, а не развивается индивидуально. Оно состоит из предсуществующих форм, которые могут сознаваться только вторично и которые придают определен­ную форму некоторым психическим содержаниям.

Медицинская психология, хотя она и выросла из клинической практики, на­стаивает на личной природе души. В данном случае я имею в виду взгляды Фрейда и Адлера. Их медицинская психология есть психология человеческой особи, а этиологические или причинные факторы рассматриваются в ней почти полнос­тью как личные по природе. Тем не менее, даже эта психология базируется на некоторых общих биологических факторах, таких например, как половой инстинкт или стремление к самоутверждению, которые отнюдь не являются исключительно личными особенностями. Она вынуждена это делать, поскольку притязает на то, чтобы быть объяснительной наукой. Ни одно из этих направлений не стало бы отрицать существования априорных инстинктов, общих человеку и животным, или спорить с тем, что они существенно влияют на личную психологию. При этом, однако, инстинкты представляют собой безличные, распределенные среди всех особей, наследственные факторы динамического или мотивирующего характера, весьма часто вообще не способные достичь сознания, так что современная психо­терапия сталкивается с задачей помочь пациенту в их осознании. Кроме того, инстинкты изначально являются не смутными и неопределенными, а точно сфор­мированными побудительными силами, которые задолго до возникновения созна­ния и независимо от его уровня в дальнейшем преследуют свои, присущие им по природе цели. Следовательно, они составляют очень близкую аналогию архетипам..-.

Таким образом, гипотеза о коллективном бессознательном не более смела, чем допущение о существовании инстинктов. Мы легко допускаем, что инстинкты влияют на человеческую деятельность, причем совершенно независимо от рациональной мотивации сознания. Поэтому в утверждении о том, что наше воображе­ние, восприятие и мышление подобным же образом находятся под влиянием врожденных и присущих всем формальных элементов, здравый человек, как мне кажется, найдет столь же много (или столь же мало) мистицизма, как и в теории инстинктов.

Архетипов столько, сколько есть типичных жизненных ситуаций. Бесконеч­ное повторение запечатлело этот опыт в нашей психической конституции, но не в форме заполненных содержанием образов, а лишь в виде форм без содержания, представляющих только возможность определенного восприятия и действия. Когда встречается соответствующая данному архетипу ситуация, этот тип активирует­ся, • — и тогда появляется компульсивность, которая, подобно инстинктивному влечению, добивается своего вопреки разуму и воле, а то и вообще приводит к конфликту патологических размеров, то есть к неврозу.

К.Г.Юнг. Понятие коллективного бессознательного