Условия содержания лиц, находящихся под стражей

Даже тогда, когда лица, содержащие человека под стражей, используют допустимые методы допроса и воздерживаются от причинения боли, все равно может иметь место нарушение Статьи

3, если условия содержания приравниваются к бесчеловечным или унижающим человеческое достоинство. В деле Mayzit v Russia (2005 г.) заявитель содержался в очень маленьких перенаселенных каме-

рах, в которых приходился в среднем только 1 кв. м на человека. Заключенные были вынуждены спать по очереди, им разрешали мыться только раз в десять дней. Суд нашел, что заявитель содержался в течение 9 месяцев и 14 дней в камере, где было от 6 до 10 заключенных, у каждого из

них ничтожно мало места. Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания определил, как желательную, норму площади для каждого заключенного 7 кв. м. Суд отметил, что предоставление в среднем менее 2 кв. м на заключенного поднимает вопросы в рамках этого положения. Суд также остановился на вопросе санитарных условий; заявитель жаловался, что камеры были грязными, кишели клопами, не доставало естественного света. Суд заключил, что условия содержания заявителя приравнивались к унижающим достоинство обращению.

 

В деле Khudoyorov v Russia (2005 г.) заявитель утверждал, что условия его содержания в российской тюрьме, а также его конвоирование из тюрьмы до здания суда и обратно являются нарушением Статьи 3. В поддержку своей жалобы он ссылался на Минимальные стандартные

правила обращения ы заключенными. - Условия содержания. Хотя стороны и имели разногласия по некоторым вопросам, Суд заключил, с опорой на факты, не оспариваемые Государством, что условия содержания нарушали права заявителя по Статье 3. Суд, в частности, отметил следующее: малый размер камер; крайне ограниченная личная площадь; заключенные вынуждены спать по очереди; они проводили 23 часа в сутки в камерах; только 1 час прогулки во дворе; число месяцев, Суд отметил, что переполненность сама по себе может составлять нарушение Статьи 3 даже в отсутствии таких усугубляющих факторов, как недостаток дневного света или вентиляции. Он отметил, что в подобных случаях, когда не установлено нарушение Статьи 3, переполненность обычно компенсируется свободой движения. (и Nurmagomedov v Russia (2004). Суд также отметил, что хотя и не была установлена, вне разумного сомнения, неадекватность вентиляции, отопления, доступа к естественному свету или санитарных условий, эти аспекты вызывают его озабоченность. Все эти факты, взятые вместе, продемонстрировали, что условия содержания заявителя переходили за предел, допускаемый Статьей 3.

- Условия конвоирования. По утверждению заявителя, условия его конвоирования из тюрьмы до здания суда были бесчеловечны и унизительны. «Камеры для сбора», как и отделения для пассажиров были крайне переполнены и не пропускали естественный свет и воздух.В течение всего дня ему не давали еду или питье, и в результате этих условий у него было психологическое и физическое истощение. Это было первое дело, в котором

Суд рассматривал совместимость условий транспортировки с положениями Статьи 3. Суд руководствовался решениями Европейского Комитета по предупреждению пыток, бесчеловечного или унижающего достоинства обращения. Суд рассматривал такие вопросы, как размер тюремных видов транспорта, степень переполненности, число и время такой транспортировки заявителя, получал ли он пищу и возможность физических упражнений.

Суд отметил с тем, что было крайне важно, что такое жестокое обращение имело место в те дни, когда он должен был быть в суде, и ему нужна была наибольшая концентрация. Суд заключил, что такое обращение нарушает Статью 3 Конвенции.

 

Лечение душевнобольных

Не предоставление психиатрического лечения больным, страдающим серьезными психическими расстройствами может составлять нарушение Статьи 3. Несоответствующее медицинское лечение находящихся под стражей лиц, нуждающихся в психиатрическом лечении, также может составлять нарушение Статьи 3. В отношении таких заключенных, Суд всегда принимает во внимание их уязвимость и их неспособность в некоторых случаях выразить ясным языком свою жалобу или сказать о том, как на них действует какое-то конкретное лечение.

 

В деле Kucheruk v Ukraine (2007 г.) заявитель, страдающий хронической шизофренией, был признан годным к помещению его в СИЗО. Через 3 месяца районный суд нашел, что состояние его психики не позволяет на той стадии рассматривать вопрос наказания и назначил ему принудительное психиатрическое лечение. Уголовный процесс был приостановлен до его выздоровления. Тремя днями позже, Кучерук, находившийся под стражей в медчасти СИЗО, пришел в состояние особенного возбуждения. Медперсонал вызвал троих охранников, которые приказали ему завести руки за спину и стать лицом к стене. Он не послушался, и охранники стали избивать его дубинками, положили его на пол и сковали наручниками. В тот же самый день, двое тюремных сотрудников и врач, осмотрев заявителя, обнаружили у него на плечах и ягодицах телесные повреждения, нанесенные дубинками. Тем не менее, он был признан годным для помещения в одиночное заключение по приказу директора тюрьмы. Он провел там 9 дней, запертым в камере почти 23 часа в день. В течение семи из тех девяти дней он постоянно был в наручниках. Когда его осматривал психиатр, ему не предписывались никакие лекарства, так как якобы он отказывался их принимать. В его медицинской карте тюремный врач отметил, что заявитель неоднократно пытался освободиться от наручников: бился головой об стену, катался по полу и пытался просунуть ноги между скованными наручниками руками. Одиночное заключение и применение наручников предполагает, что власти не предоставили заявителю соответствующего медицинского лечения. Рекомендация медкомиссии о том, чтобы ему было предоставлено лечение в специализированной больнице, было выполнено не сразу. При этом он был переведен обратно в обычную камеру СИЗО, где психиатр осмотрел его только один раз, до того как он напал на другого заключенного. По мнению Суда, это не может рассматриваться как адекватная медицинская помощь в свете серьезного психиатрического расстройства заявителя.

 

Содержание под стражей людей-инвалидов

Непредоставление адекватных условий для находящихся под стражей лиц, имеющих различного рода инвалидность, в отличие от каких-либо серьезных заболеваний, может также приравниваться к обращению, противоречащему Статье 3.

В деле Price v United Kingdom (2001 г.) заявительница, с детства лишенная конечностей и страдающая заболеванием почек, была помещена в тюрьму за оскорбление суда на гражданском процессе. Когда ее забирали в тюрьму, она попросила разрешения взять с собой зарядное устройство для аккумуляторов инвалидной коляски, но ей отказали. Она периодически страдала от сильных простуд (что усугублялось ее неспособностью передвигаться), не могла спать из-за отсутствия подходящей кровати, чувствовала унижение из-за того, что при пользовании туалетом ей помогали мужчины-сотрудники тюрьмы, и испытывала трудности с поддержанием личной гигиены. Суд постановил, что содержать человека с тяжелой инвалидностью в условиях, где она испытывает опаный холод, рискует получить язвы и пролежни из-за слишком жесткой или неудобной кровати и не может без огромных трудностей ходить в туалет и соблюдать личную гигиену, равносильно унижающему достоинство обращению, противоречащему Статье 3.

 

Личный досмотр заключенных

Всякий случай личного досмотра с полным раздеванием находящегося под стражей человека должен быть обоснован требованиями безопасности, и проведен таким образом, чтобы сохранить достоинство человека, насколько это возможно. Так, оскорбительные замечания, сделанные во время досмотра, или присутствие тюремного служащего противоположного пола могут быть приравнены к нарушению норм Статьи 3.

В деле Iwanczuk v Poland (2001 г.) заявитель находился под стражей в ожидании суда по

обвинению в мошенничестве. Он попросил разрешения проголосовать во время парламентских

выборов. Выдача разрешения была обусловлена личным досмотром. Заявитель разделся до нижнего белья, после чего последовали уничижительные высказывания в отношении его тела и словесные оскорбления. Ему было сказано снять нижнее белье, что заявитель отказался сделать, и ему было отказано в разрешении голосовать.