История песочной психотерапии

 

Песочная терапия уходит корнями в символическую игру детей. Дети любят играть с песком. Часто можно увидеть, как они строят запруды у ручейков, песочные замки на пляже, а дети помладше лепят куличи в песочнице (рис. 1.2). Игра для детей – естественное средство, позволяющее разобраться в окружающем мире и восстановить равновесие в своей душе. В случае неудач, обид, встречи с сильными чувствами игра помогает проживать переполняющие их эмоции, осмысливать события жизни, фантазировать. В игре дети постигают смыслы человеческого существования. Так проявляется способность психики к самоисцелению и развитию. «Играя в „свои игры“, дети „идут именно туда, куда они и должны идти“» (Аллан Д., 1997, с. 9–10).

 

 

Рис. 1.2. Песочный замок на пляже

В начале XX века Герберт Уэллс в рассказе «Игры на полу» описал, как он играл со своими детьми, используя собранные им различные предметы и фигурки. Книга увлекла психиатра и психоаналитика Маргарет Ловенфельд, и она применила изложенные в рассказе идеи для организации своей работы в Институте детской психологии в Лондоне. Игру с песком как методику консультирования Маргарет Ловенфельд описала в 1929 году.

В ее консультационном кабинете находилось много интересных для детей предметов: мелки и краски, пластилин и глина, мозаика, кирпичики для строительства, трафареты и формочки, емкость с водой и резиновые игрушки. В ящичках и на полках было много миниатюрных фигурок и разнообразных предметов. Затем она стала использовать оцинкованный ящик размером 75 х 50 х 7 см для игры с водой, а другой такой же ящик наполовину заполнила песком. С этого момента и началась разработка ее техники. Приходившие дети часто создавали в подносе с песком свои композиции, используя воду, а также взятые из коробок и с полок понравившиеся фигурки. Они несли их в песочницу и располагали по своему усмотрению. Полученные композиции дети часто называли «Мой мир», и свою технику Ловенфельд назвала «Построение мира».

Теоретические принципы юнгианского подхода в песочной терапии сформулировала Д. Калфф в конце 50-х годов ХХ века, после того как она, по совету К. Г. Юнга, прошла обучение лично у Ловенфельд.

Работая сначала с детьми, а затем и со взрослыми, Д. Калфф увидела, что в ее практике песочных построений подтверждаются теоретические положения Юнга, в частности о символе, структуре психики, ее целительного потенциала и стремления к целостности, а также теоретические идеи о психологическом развитии в раннем детстве Э. Нойманна. В сериях композиций она видела прохождение процесса психологического созревания клиента. Для того чтобы процесс протекал свободно, она практически не использовала в своей работе вербальные комментарии, непосредственную интерпретацию построений. Известный учитель дзен Д. Судзуки при встрече с Д. Калфф подтвердил сходство ее практики отсутствия или отсроченной интерпретации с практикой дзен, когда ученик, ищущий мудрости, не получает прямого ответа или вовсе остается без такового, и ему приходится искать свой собственный ответ. Встреча с Судзуки укрепила уверенность Доры в правильности ее подхода.

Д. Калфф использовала деревянный поднос размером 72 х 50 х 7 см, выкрашенный изнутри в голубой цвет, символизирующий небо и воду, и наполовину заполненный песком, а также кувшин с водой и сотни миниатюрных фигурок и предметов. Она изменила размеры подноса для того, чтобы клиенту было удобно удерживать в поле зрения всю созданную им композицию. Свою технику она назвала «sandplay», которую теперь знают во всем мире как юнгианскую песочную психотерапию.

В юнгианской песочной терапии клиенту предлагается создать что-либо в подносе с песком, при этом обращается внимание на то, что можно использовать воду, фигурки, предметы, а по завершении композиции клиенту предоставляется возможность дать ей название, как «если бы это была картина», и рассказать что-нибудь о ней. Четкой инструкции нет, она определяется обстоятельствами. Д. Калфф обычно говорила так: «Посмотрите на полки, найдите то, что представляет для вас наибольший интерес, поставьте в песочницу, а затем, если захотите, добавьте любые другие предметы». Д. Аттертон, ученица и последователь Д. Калфф, предпочитает использовать корзину, в которую клиент, разглядывая фигурки на полках, складывает те из них, которые его притягивают или отталкивают. Она говорит об этом так: «Клиент выбирает все то, что ему нравится или пугает его, но как бы просится быть взятым».

Набор фигурок и предметов отражает целый мир: это люди, животные и растения, дома и другие сооружения, транспорт, мебель, продукты питания, оружие, музыкальные инструменты, небесные тела и явления, камни и раковины, сундуки и драгоценности, символы разных религий, боги и богини, мифические и сказочные персонажи, символы любви, смерти и возрождения, пространства и времени и т. д.

Создание композиции в подносе с песком – это свободная игра без особых правил. Клиент может просто формировать песок, не используя никаких фигурок, или разложить фигурки на песке наподобие орнамента, а может создать объемную картину. Он может расчистить дно подноса и представить синюю поверхность как водную гладь водоема, реки, моря или как-то иначе. Здесь нет указаний или ограничений, связанных с тем, как использовать пространство подноса, наливать или не наливать воду, какие фигурки брать и сколько. Терапевт не предлагает никаких тем для композиции, а по завершении ее не высказывает свое мнение о созданном сюжете и тем более не меняет расположение предметов по своему вкусу. Создавая композицию в песочнице, клиент может перемещать песок и фигурки, убирать какие-то из них или добавлять другие до тех пор, пока не почувствует, что сцена правильная, и не объявит ее законченной. Правило одно: композицией считается все, что находится внутри подноса или на бортике. То, что осталось за пределами песочницы (на столе или в корзинке), не входит в композицию. И еще: после того как клиент объявит работу законченной, композиция «застывает» и клиент уже ничего не меняет в ней.

В течение всего времени общения с клиентом терапевт обеспечивает ему «свободное и защищенное пространство». Другими словами, он предстает в качестве внимательного сопровождающего лица. Терапевт не руководит процессом, а только следует за его развитием. Он сидит поблизости, не делая ничего очевидного. Дора Калфф говорила о такой позиции терапевта, что не делать ничего гораздо труднее, чем что-то делать. Здесь можно провести аналогию с пониманием недеяния в дзен-буддизме.

 

Дао всегда действует только через недеяние,

Однако нет такого свершения, которое

осуществилось бы без участия Дао.

Дао-Дэ цзин. 37

(Пас Д. Ф., 2008, с. 26)

 

В таких безопасных условиях постепенно высвобождается внутреннее содержание психики. Оно «выплескивается» на поднос, обретая символическую форму в виде гротов и мостов, холмов и рек, людей, животных, мифических существ, драгоценностей в сундуках и закопанных скелетов. Все построенное, «свой мир», человек может охватить одним взором, и тогда то, что было заблокировано на вербальном уровне, становится зримым и доступным осознанию. Песчаная композиция дает уникальную возможность и клиенту, и терапевту исследовать сознательный и бессознательный мир создателя песчаной картины, возможность «увидеть мир в одной песчинке».

 

Коллекция и композиция

 

Коллекция фигурок в песочной терапии представляет разные стороны существования человека в их целостности: реальный и вымышленный мир людей, объекты живой и неживой природы, телесной и духовной жизни человека (рис. 1.3).

 

 

Рис. 1.3. Часть коллекции фигурок

Не существует единого заданного набора фигурок: коллекция каждого терапевта так же индивидуальна, как и ее создатель. И не существует однажды и навсегда собранной коллекции. Она живая, поскольку терапевт время от времени приобретает новые фигурки, а какие-то убирает. Коллекция изменяется вместе с развитием и изменением личности самого терапевта. То, что привлекает и ставится на полку, отражает процесс индивидуации терапевта, его сознательное и бессознательное. В разные периоды жизни разные вещи вызывают интерес. В каком-то смысле коллекция – результат игры терапевта, и в ней присутствует кусочек его души.

Все предметы и фигурки располагаются на открытых полках так, чтобы клиент мог видеть их все. Клиент заходит в кабинет, встает с корзинкой перед полками и, знакомясь с коллекцией, попадает в пространство игры терапевта. Его взгляд, свободно перемещающийся от одной вещи к другой, погружает его в особый мир, «волшебная лавка» открывает свои двери перед бессознательным, фигурки соединяются с энергией глубинного мира и «оживают», кажется, что рука сама тянется за предметом и кладет его в корзинку. И здесь начинается игра клиента.

«Вот тигр из папье-маше… степенный, добродушный тигр, размеренно качающий головой; вот хрустальные шары всех видов; вот фарфоровая кукла с колодой волшебных карт; вот целый набор разнокалиберных волшебных аквариумов; вот нескромная волшебная шляпа, бесстыдно выставившая напоказ все свои пружины…Он держит за хвост крошечного красного чертика, а тот извивается, и дергается, и норовит укусить его за руку…Конечно, чертик был резиновый, но на какое-то мгновение… И держал он его так, как держат в руках какую-нибудь кусачую гадину…волшебные поезда, которые двигались без пара и пружины, чуть только вы открывали семафор, а также драгоценные коробки с оловянными солдатиками, которые оживали, как только вы поднимали крышку…» (Г. Уэллс. Волшебная лавка).

«Психотерапия там, где перекрывается пространство игры пациента и пространство игры терапевта» (Винникотт Д., 2002, с. 73).

Хотя правил сбора коллекции нет, тем не менее в ней должны быть представлены определенные категории предметов.

Предметы, связанные с землей: камни, кристаллы. То, что относится к океану, морям и рекам: кораллы, ракушки, водоросли, морская звезда, окатанное стекло, галька. Небесные тела и явления: Солнце и Луна, звезды и планеты, радуга, снежинки, сосульки.

Растительность: деревья, мох, цветы, овощи и фрукты, грибы; кусочки дерева, палки, ветки, листья, семена, кора. Животные – дикие и домашние, грозные и миролюбивые, в разных позах. Семейства животных. Вымершие животные: динозавры, мамонты. Змеи, рыбы, насекомые, птицы. Объемные фигурки и плоские изображения. У клиента будет больше возможностей для самовыражения, если в коллекции есть несколько разных фигурок одного животного, птицы или кого-либо еще. Например, один лев может быть большим, царственным, с золотой гривой, другой – нападающим, с оскаленной пастью, третий – милый львенок из мультфильма, это может быть стилизованный синий лев, деревянный индийский лев, плоское изображение льва; спящая собака и собака, которая лает.

Люди разных культур и периодов истории, взрослые и дети с разными выражениями лиц, добрые и злые. Мудрый старец, рыбак, обманщик. Короли, принцессы, шуты, индейцы, солдаты, мастеровые. Пожилая дама, мечтательная девушка, женщина с младенцем на руках. Известные личности и персонажи книг и фильмов. Фигурки, выполненные в реалистичной манере и изображенные условно, схематично, так что они могут быть названы кем угодно. Например, плоские и однотонные деревянные фигурки.

Предметы, относящиеся к интерьеру комнат: мебель, ширма, кухонная утварь, печь. Еда и напитки. Фигурки разных размеров, от маленьких до относительно больших. Обувь, шляпки, аксессуары, знаки отличия, медали, кубки, корона. Предметы культуры: музыкальные инструменты, картины, книги, маски.

Мифические и волшебные существа: драконы, чародеи, ведьмы и феи, гномы и ангелы, Дед Мороз, единорог, пегас. Религиозные и культовые объекты: церкви, мечети и тотемные столбы. Мадонна, минора, библия, Соломон, нэцкэ, Ганеша, идолы. Вещи, которые могут вызывать разные чувства: отвращение, нежность, умиление, пугающие вещи. Черные и белые фигурки.

Транспорт: машины, военный транспорт, автомобили, поезда, самолеты, корабли и лодки. Сооружения: дома, маяки, мельницы, замки, башни, старинные и новые здания, жилища далеких стран, ограды, арки, мосты. Предметы из разного материала: дерева, глины, камня, стекла. Зеркала, флаги, перья, кости, свечи разного цвета. Кусочки ткани, ленточки, тесьма, вата, проволока, наборы кубиков и стеклянных шариков. Сундуки с сокровищами, украшения, монеты. Символы пространства и времени: весы, часы, спирали, лабиринт, игральный кубик. Геометрические формы: куб, шар, пирамида, круг, яйцо. Мандала. Символы смерти: черепа и скелеты, надгробие, саркофаг. Оружие: пушки, пистолеты, ножи, мечи. Символ любви – сердце.

Для коллекции подходят не только детские игрушки, это могут быть совершенно разные вещи: сувениры, статуэтки, украшения на стену, магниты на холодильник, брелоки для ключей, женские украшения (заколки для волос, брошки с цветами, изображениями животных и птиц). На больших пуговицах встречаются интересные рисунки, например спираль. Можно найти флаконы для духов, футляры для колец разных форм: звезда, пианино, пингвин, рожок мороженого, женская фигура. Встречаются солонки и перечницы в виде черного и белого слонов, лебедей, фигурок людей, домов. Подставки для свечей иногда выполняются в форме венка из цветов или плодов, звезды. Разнообразны и зажигалки: дракон, бык, меч, ружье, корабль.

В коллекцию входят и украшения для новогодней елки: ангелы, музыкальные инструменты, балерины, небесные светила, сердечки, снежинки, домики. Пригодится и елочный дождик: на подносе он может стать многим – инеем, кустарником, огнем. Перед Новым годом продаются маленькие елочки, фигурки животных – символы года. А перед Пасхой можно приобрести деревянные или стеклянные яйца, петухов, павлинов, куриц. В цветочных магазинах для создания композиций используются бабочки, божьи коровки, грибы, сердечки на палочках. В Эстонии пользуются популярностью черные крысы для горшков с цветами. В канцелярском магазине попадаются стиральные резинки, ручки и точилки в виде разных предметов, например солнышка, телефона, напольных часов, паровоза. Для аквариумов выпускают керамические украшения (мосты, замки, гроты, маяки, статуи, затонувшие корабли), а также стеклянные украшения разного цвета (шарики и предметы других форм). Маленькие керамические плитки для ванной комнаты могут быть дорожками на подносе. Иногда подходящие предметы попадаются в самых неожиданных магазинах. А что-то лежит прямо под ногами: шишки, желуди, кора, перья птиц.

В каждой стране продаются особые сувениры и статуэтки, связанные с культурой, обычаями, традициями, верованиями, и местные природные объекты. Это могут быть фигурки людей в национальных костюмах, животные, дома и символы религии. Например, ладья викингов, лось, Эйфелева башня, голландские башмаки, тюльпаны и мельница, верблюд, роза пустыни, египетская пирамида, сфинкс, морские раковины, кораллы, матрешка.

Фигурки можно сделать самим из глины или затвердевающего пластика. Дерево легко сделать из ветки, а кораблик – из скорлупы грецкого ореха. Клиенты сами могут использовать разные материалы и сделать то, что им хочется. Творчество людей проявляется по-разному. Так, они могут поставить на подносе домик, сложенный из кубиков, а с помощью кусочков ваты изобразить снег. Большие шишки кому-то послужат деревьями, зеркало превратится в озеро, а свечи изобразят огонь. Кусочки прозрачных тканей, уложенные слоями, что-то скроют, или то, что будет находиться под тканью, останется видным, но будет восприниматься по-другому. Цветные ершики для чистки курительных трубок тоже подойдут для поделок. Одна девушка сделала из них ростки бамбука. Иногда клиенты приносят и используют свои предметы.

Коллекция сбалансирована по многим направлениям, и поэтому в целом она отражает гармонию реального внешнего мира и целостность психики. Баланс выражается в наличии предметов разных цветов, размеров, фактуры, фигурок, выполненных объемно, и плоских изображений. В коллекции присутствуют живая и неживая природа, пять элементов (вода, воздух, земля, металл, дерево), а также естественные и культурные объекты. Есть фигурки реально существующих животных и воображаемых существ; представлены люди разного возраста, разных исторических эпох, и это напоминает о течении жизни. Примерно равное количество фигурок мужчин и женщин, предметов круглой формы и вытянутых острых предметов дает ощущение уравновешенности мужского и женского начала. Белые предметы находятся в коллекции наряду с черными, ужасные – с прекрасными.

Противоположные полюсы обнаруживаются везде: в природе, психике, обществе. Всегда есть два полюса, и вместе они образуют целостность. День и ночь, жизнь и смерть, духовное и телесное, интеллект и чувства, свобода и ограничения, любовь и ненависть, страдание и удовольствие, добро и зло. В китайской традиции категории инь и ян отражают взаимосвязь и взаимопроникновение противоположных сторон.

 

Все существа носят в себе инь и ян,

Наполнены энергией и образуют гармонию.

Дао-Дэ цзин. 42

(Хин-Шун Я., 1950, с. 139).

 

Инь – темное, ян – светлое; инь переходит в ян – темное светлеет. Зимой в Санкт-Петербурге ночь длиннее дня, а летом наступают белые ночи. Как известно, ян, достигнув пика своего развития, отступает перед лицом инь, и наоборот (Капра Ф., 2002). Сезоны образуют год.

«Грустная же истина заключается в том, что реальная жизнь полна неумолимо действующих противоположностей: день сменяется ночью, рождение – смертью, счастье – горем, а добро – злом. И мы не можем даже быть уверены в победе одного над другим – в том, что добро осилит зло, а радость превзойдет боль. Жизнь – это поле битвы. Так всегда было и будет, а если нет, то жизнь прекратится» (Юнг К. Г. с соавт., 1997, с. 83). И все же мы можем надеяться, что в этой битве есть место для наших устремлений и что в своей личной и общественной жизни человек сможет с чем-то смириться, а что-то превозмочь. В силу возможности осознавать, проживать чувства, находить смысл и смотреть шире на вещи и события человек изменяет качество этой борьбы, качество своей жизни, смерти, страданий, любви.

Все течет и изменяется, говорил Гераклит, природа вещей состоит в их противоречивости, и все происходит лишь в силу борьбы противоположностей. Противоположные стороны единого целого находятся во взаимосвязи и взаимоотрицании. Такое взаимоотношение противоположностей Гегель назвал противоречием. Диалектический закон единства и борьбы противоположностей дает понимание, что всем вещам и процессам свойственна внутренняя противоречивость, и именно это составляет источник и двигательную силу их развития. Так, электричество возникает там, где есть положительный и отрицательный заряды. Также энергия в психическом происходит из напряжения противоположностей, их противостояние порождает силу жизни. Когда одно противоречие разрешается, то начинает развиваться другое.

Усиление напряжения между тезисом и антитезисом побуждает к разрешению их противоречия. Борьба и рост напряжения продолжаются до тех пор, пока не находится такое решение, которое выходит за рамки и тезиса, и антитезиса, однако при этом признается их относительная ценность. Синтез – это что-то абсолютно новое, он не является простой комбинацией тезиса и антитезиса, чем-то средним между ними. В психологическом плане то же самое, когда Эго выбирает из каких-то противоречивых тенденций. В этом случае его направляет дилемма «или-или», и если Эго устремляется к одному из полюсов, то второй полюс никуда не исчезает, он может не осознаваться, но его значение возрастает, что усиливает напряжение. Например, если мать решает быть хорошей, доброй и никогда не кричать на своего ребенка, то это приводит к тому, что раздражение и недовольство ребенком, которое она сдерживала, в какой-то момент прорывает плотину и выливается помимо ее сознательной воли и принятого решения не кричать на ребенка. Затем зачастую возникает сожаление, и стремление укрепиться в своей позиции спокойной матери, желание контролировать свое поведение и не допускать подобных срывов и крики тоже возвращаются многократно усиленные. Если Эго сможет удерживать в себе оба полюса, выдерживая напряжение между ними, то это приведет к их синтезу. Эго выйдет за пределы поиска решения «или-или», и эта пара противоположностей потеряет свою актуальность. В данном примере это осознание мамой того, что это тоже она, когда кричит на ребенка. Принятие матерью этой своей стороны ведет к удерживанию представления о себе как о временами раздражительном человеке в тот момент, когда она нежна с ребенком. Более целостное восприятие себя позволит ей быть в меру спокойной и милой, а значит – когда-то и раздраженной (в зависимости от обстоятельств). И недовольство будет выражаться иначе, не столь драматично, не будет лавиной обрушиваться на ребенка: мать сможет находить способы вложения этой энергии в отношения. Не стремясь быть идеальной, она не будет временами становиться ужасной, а будет просто обычной, достаточно хорошей мамой.

О процессе колебания Эго между двумя конфликтующими идентификациями, которые поочередно удерживаются в сознании, пишет Б. Тернер (Turner В. A., 2005). Она отмечает, что этот процесс характеризуется принципом энантиодромии, который был предложен Гераклитом. Он означает: все, достигшее своего пика развития, превращается в свою противоположность.

Далее она приводит слова Юнга об использовании им термина «энантиодромия» для описания действия противоположности, которая накапливается с течением времени в бессознательном. «Этот характерный феномен происходит фактически всегда, когда крайне односторонняя тенденция определяет сознательную жизнь; так что со временем создается столь же мощная противоположность, которая сначала подавляется сознательными представлениями, но затем прорывается через сознательный контроль» (Turner В. A., 2005, p. 32; Юнг К. Г., 1995).

Б. Тернер отмечает, что во время чередования между противостоящими идентификациями эго один полюс осознан, в то время как другой остается бессознательным. В свое время без какого-либо сознательного контроля или видимой причины происходит резкое изменение, и полюсы меняются местами. Такое колебание полюсов продолжается до тех пор, пока процесс не начинает затухать. Благодаря способности Эго осознавать оба полюса одновременно возрастающая психическая энергия активизирует потенциал бессознательного для разрешения конфликта, что приводит к формированию примиряющего символа.

Если для Эго какая-то пара противоположностей создает конфликт, то решение находится не логическим способом: синтез, интеграция противоположностей достигается символическим путем. Достижение синтеза – это работа трансцендентной функции. Противоречие трансцендентно превращается в более полное представление, и напряжение противоположностей перестает быть столь острым. Это связано с не сразу заметным изменением Эго-идентичности, с появлением более глубокого понимания себя и своих отношений с окружающим миром (Холл Д. А., 2006).

Понятие трансцендентной функции было введено Юнгом для обозначения способности психики создавать символы. Название этой функции подчеркивает способность напряжения противоположностей выйти за границы с помощью созданного символа.

Юнг писал: «Трансцендентная функция проявляется как свойство соединенных противоположностей… Сознание непрерывно расширяется вследствие конфронтации с бывшими прежде бессознательными содержаниями или, чтобы быть точнее, могло бы расширяться, если взяло бы на себя труд интегрировать их… Трансцендентная функция – это способ добиться освобождения своими силами и обрести мужество быть собой» (Юнг К. Г., 1997б, с. 310–312).

Язык символов использует Самость, создавая образы, она отправляет послания для Эго. Когда человек теряется и не может справиться с внутренней или внешней ситуацией, эта функция активизируется, открывая доступ к глубинным ресурсам психики.

О процессе формирования символа Б. Тернер пишет, что он начинается тогда, когда Эго удерживает осознанными оба противоположных полюса, не идентифицируясь больше с одним из полюсов в ущерб другому. В таком случае возникает значительное напряжение, поскольку произведенная психическая энергия не направляется вовне. Оказавшись как бы «захлопнутой», она устремляется в бессознательное.

«Спуск психической энергии питается силой оппозиционной дилеммы. Когда энергия достигает организующего центра – Самости, находится архетип, который соответствует кризису. Образы, которые связываются с активизированным архетипом, привлекаются из уникальных личных переживаний человека, а также из присвоенного им культурного опыта. Эти образы формируют символ. Символ появляется из этих архетипических образов как ответ бессознательного на адаптивный кризис Эго. Символ является мостом, соединяющим изначальную одностороннюю позицию Эго и компенсаторный продукт, возникший в бессознательном, обеспечивая новой перспективой, нужной для разрешения данного кризиса» (Turner В. A., 2005, p. 32–33).

Символ по своей природе двойствен, одновременно означая одно и иное, он объединяет противоположности. Символ вмещает в себя больше, чем противоположности, он многозначен. В нем есть также эмоциональная составляющая: символ вызывает эмоциональную реакцию, указывая на внутренний опыт переживания. Он также оставляет место для игры воображения, для чего-то еще неизвестного, в каком-то смысле оставаясь открытым. Его невозможно полностью выразить словами, понять до конца; пытаясь сделать это, мы обнаруживаем божественную составляющую, рождающую непроизносимый смысл.

Как пишет Юнг, «когда разум пытается объять некий символ, то неизбежно приходит к идеям, лежащим за пределами логики» (Юнг К. Г. с соавт., 1997, с. 16). Например, «размышления о колесе как об образе „божественного“ солнца приводят разум к порогу, за которым он должен признать свою некомпетентность, ибо невозможно дать определение „божественному“» (там же).

«Следовательно, символическим является такое слово или образ, значение которого выходит за рамки прямого и не поддается точному определению или объяснению. Более того, он не может быть понят до конца, поскольку несет в себе неизвестное» (там же).

Например, русалка, которая является одновременно женщиной и рыбой, больше чем сумма этих двух частей. Русалка – это и не женщина, и не рыба, и не женщина-рыба, это что-то совершенно иное, не существующее в реальной жизни. Ее образ может вызвать чувство печали, связанной с неразделенной любовью и жертвенностью. В славянской мифологии в русалок превращаются девушки-утопленницы. Существует западноевропейская легенда, что русалки хотят обрести душу, но не могут найти в себе силы оставить море. Образ русалки может быть притягательным и крайне опасным. Германская русалка расчесывает волосы, сидя на скале, заманивает пением рыбаков, и они гибнут в море. Русалка связана с потусторонними силами и несет разрушение и смерть.

 

Что, сестрицы? в поле чистом

Не догнать ли их скорей?

Плеском, хохотом и свистом

Не пугнуть ли их коней?

 

Поздно. Рощи потемнели,

Холодеет глубина,

Петухи в селе пропели,

Закатилася луна.

 

(А. С. Пушкин. Русалочка)

 

Рис 1.4. И. Е. Репин «Садко». Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Людям присуще ощущение глубины внутреннего мира. Человек может уйти вглубь себя, погрузившись в свои думы. Это отражается в таких выражениях, как «он глубоко задумался», «глубокая кручина». В связи с этим и коллекция располагается на достаточно широких полках. На таких полках фигурки находятся на некотором расстоянии друг от друга, оставляя место для жизни образов. Они не стоят в одну линию, а расположены чуть ближе и немного дальше, какие-то смотрят прямо, какие-то обращены в сторону, назад. И это создает ощущение глубины пространства, что отзывается в нас, перекликаясь с глубиной внутреннего мира.

Когда все фигурки одной категории стоят вместе и четко расположены в ряд, то это соотносится с логическим способом мышления. Четкая классификация, упорядоченность характерна для рационализации и интеллектуализации, поэтому в расположении коллекции нет четкого соответствия логическим принципам. Среди фигурок определенной категории может находиться какой-то предмет из другой области, возможно, даже контрастирующий с данной категорией, например среди морских раковин – фигура задумчивого африканца из черного дерева. Могут быть поставлены рядом предметы, сходные по цвету, пугающие или вызывающие нежные чувства фигуры. Способность терапевта продуцировать образы, проявляющаяся в размещении коллекции, открывает потенциал этой способности у клиента, предоставляет дорогу символическому миру.

Понятие символа играет большую роль в песочной терапии. Фигурки коллекции наряду с будничным содержанием имеют символическое значение. Как символы, они служат объединяющими и примиряющими противоположности. Иными словами, символ сам по себе стремится к сбалансированности и целостности личности, и во многом с этим связано то, что само создание композиций оказывается целительным. Материал бессознательного выражается в песочной картине, конфликт перемещается из внутреннего мира во внешний и становится зримым. Через символический поиск синтеза противоположностей бессознательное предлагает путь исцеления.

Клиент, сидя перед песочницей, видит свою композицию, которая говорит о большем, чем он сам мог помыслить. У него возникает ощущение, что что-то затрагивает, цепляет, пугает, удивляет его, символ переживается и может вызвать слезы. Пробужденные символы начинают свою работу и направляют к следующему шагу в развитии. Эго клиента, взаимодействуя с бессознательным, напряженно пытается разобраться в том, что же оно сообщает, вывести это содержание в область сознания. Интегрирование бессознательного материала приводит к усилению чувства целостности, внутренней силы Эго. Способность сознательного осмысления является привилегией человека, благодаря этой способности мы можем понимать себя, даже что-то очень глубокое в нас, и выстраивать свою жизнь более осознанно.

Однако песочная терапия не сводится к тому, чтобы сделать все сознательным на вербальном уровне. Осознание не ограничивается только тем, что может быть выражено в словах. Довербальное осознавание также важно и может привести к переживанию личностной трансформации и значительным изменениям личности, в отношении к себе, другим людям, к своим жизненным целям и способу существования. М. Калфф (Kalff M., 1993), говоря о разных уровнях осознания, использует образы луны и солнца. Под ярким светом солнца мы четко видим предметы и ясно отражаем их в сознании. Солнечное сознание связано с вербальным мышлением, пользуется логическими операциями. Оно рационально и дает обоснованные, устойчивые знания, которые трудно пошатнуть. При лунном свете вещи не кажутся такими четкими. Очертания неясных предметов пробуждают фантазию, может привидеться что-то, почудиться, что там, дальше, есть нечто, скрытое в сумерках. Лунное сознание подразумевает больше, чем мы можем распознать, что есть вещи, которых мы не знаем. Оно больше открыто другим возможностям, новым потенциалам. Слишком много осознания в анализе может привести к сверхинтеллектуализации, лунное осознание оставляет место для того, что неизвестно, для волшебного и особенного.

 

Свет наш, солнышко! ты ходишь

Круглый год по небу, сводишь

Зиму с теплою весной,

Всех нас видишь под собой.

 

(А. С. Пушкин. Сказка о мертвой царевне и семи богатырях)

 

Закат погас в бесцветной вспышке,

И, прежде алый, шар луны,

Как бледный страж небесной вышки,

Стоит, лучом лелея сны.

 

(В. Брюсов. Лунная ночь)

В композиции проявляется символический уровень, а символ не может быть полностью переведен в слова. Основная идея песочной терапии заключается в том, что посредством работы с песком внутреннее содержание психики проявляется, выражается и делается осознанным на уровне лунного сознания.

Процесс психотерапии затрагивает вербальный и невербальный способы общения, поскольку он включает в себя создание и проживание песочной картины, рассказ о построенной композиции и разговор на жизненные темы, а также помогает клиенту связывать сознательное с бессознательным. Постепенно в ходе терапии «переброшенный мост» становится все более прочным, и две противоположности психического – сознательное и бессознательное – находят свое равновесие.

По завершении клиентом построения композиции и рассказа о ней в течение оставшегося времени сессии ведется разговор, не связанный с песочной картиной. Иногда клиент говорит о происшедших за последнее время событиях, о каких-то своих жизненных проблемах, делится воспоминаниями из детства или размышлениями о будущем, а терапевт что-то отвечает на это. Иногда оба молчат в тишине. Терапевт не интерпретирует созданную клиентом композицию. И в процессе разговора не ссылается на нее, не указывает, что он видит проявление какой-то темы, затронутой клиентом в разговоре, в расположенных на подносе фигурках. Это одна из сложных задач для терапевта – не стремиться, вооружившись благими намерениями, открыть глаза клиенту на то, что происходит в его жизни и творится в его душе. Это большое искушение – сразу стать знающим, значительным, провидящим, и нужно иметь достаточно сил и мудрости, чтобы позволить клиенту идти своим собственным путем и со своей скоростью. Терапевт не дает ответы, а поддерживает клиента в его поисках собственной истины.

Л. Дин пишет об этом так: «В течение терапии процесс развития и исцеления может быть замечен и – до известной степени – понят. Возвращающая интерпретация в песочной терапии не используется, потому что образы часто приходят из глубокого архетипического уровня и не подвергаются цензуре Эго. Интерпретация фактически подавляет процесс. Вместо того чтобы проецировать наши ограниченные концепции, теории или модели на образы, мы ждем мудрости психики клиента, ждем, что она развернется в серии песочных картин. В процессе построения композиций, от подноса к подносу, появляющиеся образы все больше затрагивают глубинные слои психического. Юнг считал, что „поскольку человеческая психика способна регулировать свой собственный путь к целостности, исцеление приходит из этого глубокого уровня психики, а не снаружи“» (Dean L. E., 2011, p. 1).

 

Позиция терапевта

 

В юнгианской песочной терапии основная задача терапевта – создавать и удерживать свободное и защищенное пространство. В таких благоприятных условиях психика клиента может исцелиться и развиться. Ответственность терапевта заключается не в том, чтобы вылечить клиента или избавить его от проблем, а в том, чтобы удерживать пространство и делать его настолько безопасным и свободным, чтобы мог происходить процесс самоисцеления и развития.

«Нет ничего более сложного, более тонкого и открытого множеству влияний, чем психика. Но развитие ее сил происходит, когда установлено свободное и все же защищенное, пространство. Только после этого возможности психики становятся видимыми, и мы часто воспринимаем это как чудо. Психика имеет врожденную тенденцию излечивать себя, и задача терапевта – подготовить путь для этой тенденции. Но было бы неоправданно утверждать, что путь непременно будет найден благодаря врожденной целебной тенденции. Однако пока исцеление кажется возможным, каждый случай требует серьезной попытки» (Kalff D. M., 2003, p. 38).