Раскрой древнерусского плаща.

Головные уборы

При изучении надо учитывать, что древние изображения не могут дать сколько-нибудь исчерпывающих сведений, так как иерархические представления того времени заставляли художников изображать мужчин по большей части без головных уборов, в особенности если на рисунке был князь, которого обязательно рисовали в шапке. исключение делалось для некоторых церковных иерархов, которые изображены в клобуках. женский головной убор изучен лучше, чем мужской, благодаря обилию археологических находок. Обычай, согласно которому замужняя женщина должна была тщательно закрывать свои волосы ("простоволосая баба" могла якобы как-то вредить окружающим, "светя волосом"), очевидно, уходит своими корнями далеко вглубь веков.

Венчик

Девушки в древней Руси, как и позднее, могли ходить без такого головного убора. который закрывал бы все волосы. Распущенные по плечам, или заплетенные в одну или две косы, зачастую волосы придерживались венчиком.

Не закрывал ни темени, ни спускавшихся на плечи волос девушки.

Материал: металл (тонкая полоска), яркая материя. Скреплялся или завязывался на затылке.

Более скромные, чем коруна, но тоже снабженные металлическими украшениями венчики носили, по видимому, и крестьянские девушки в северных русских землях.

 

Коруна

Более сложный, богато украшенный венчик. Видимо носили ее богатые городские девушки, так как ценилась она очень высоко.

Иногда делался на проволочном каркасе.

Не закрывал ни темени, ни спускавшихся на плечи волос девушки.

Пово́йник, повой, повоец (от повивать) — старинный русский головной убор замужних женщин, главным образом крестьянок, чаще всего платок, полотенце, повязанные поверх другого головного убора. Наиболее распространен в северных и южных русских землях. Обвивался вокруг головы, закрывая целиком волосы женщины, спускаля иногда и на плечи, оба конца могли свивать на грудь.

Человек, который сорвет с женщины повой и она окажется постоволосой, наказывался в Новгороде XII века высоким штрафом, вдвое выше, чем за повреждение плаща, поскольку в этом случае женщина считалась опозоренной.

Кичкообразный

Носилась в основном богатыми горожанками. наиболее распространен в древних Рязанских и Черниговских землях.

 

Делалась на каркасе. Очелье вышивалось.

Головной убор также состоял из нескольких частей: твердой основы - "кички» и мягкого верха - "сороки», дополняемых множеством деталей.

Твердый кокошник, очелье

Кокошник встречается в северных землях. Делался на каркасе - из бересты, реже - кожи. Расшивался бляшками. Всем известный кокошник появился только в 13 веке и был, опять же, заимствован у фино-угорских народов.

 

 

Кокошники, слева направо: A – двухрогий кокошник Арзамасского уезда Нижегородской губернии; B – однорогий кокошник, Костромская губерния; C – русский кокошник; D - кокошник, Московская губерния, Е - кокошник, Владимирская губерния, F - кокошник в виде цилиндрической шапки с плоским дном (с платком) G - Двухгребенчатый, или седлообразный, кокошник (вид в профиль).

Украшения женские

Полный комплект украшений одевали только выходя из дому. и то в праздники.

Голову женщины и девушки-невесты украшали металлические привески (височные кольца), которые нашивались на головной убор, подвешивались, вплетались в волосы, продевались в мочки ушей.

 

Колты - специфически городское украшение.

Колт — древнерусское женское украшение XI—XIII вв., полая металлическая подвеска, прикреплявшаяся к головному убору и часто украшенная зернью, сканью, эмалью, чернью. Первоначальное название колта неизвестно. Термин был принят в конце XIX века на основе этнографических данных и происходит от украинского «ковтки» (серьги), в западно-украинских говорах также «колток», и новгородского «колтки» (подвески к серьгам), засвидетельствованного не только в говорах, но и в берестяной грамоте № 644. Колты найдены в состави многих кладов на территории Древней Руси.

Известны колты округлой и звёздчатой формы. Округлые золотые колты украшались перегородчатой эмалью с изображениями птиц, сиринов, святых, церковных сюжетов, серебряные — черновыми изображениями. Звёздчатые колты из золота и серебра покрывались зернью и сканью. Мастера золотых и серебряных дел в поисках наилучшей игры света оттеняли серебро чернью и позолотой, а иногда покрывали гладкую серебряную поверхность колта тысячами микроскопических колечек и на каждое колечко напаивали крошечное зернышко серебра.

Колты. Золото. Перегородчатая эмаль. XII в.

На колтах и других украшениях, относящихся к свадебному обряду, часто встречается древняя языческая символика, связанная с магией плодородия. На колтах и браслетах можно насчитать около 50 различных сюжетов; иногда встречаются устойчивые композиции однотипных изображений. В наиболее поздних вещах XIII века традиционные композиции изображений нарушаются, смысл их, очевидно, утрачивается. На колтах и наручах изображено очень много разных символов плодородия в виде «древа жизни», молодых ростков, кринов, семян и прорастающих корней. Все они выражают идею роста, идею Жизни. Некоторые элементы полностью, до мелочей совпадают с деталями архитектурной орнаментики, что говорит о единстве художественных вкусов мастеров золотых и серебряных дел и резчиков по камню, украшавших церкви.

Были найдены золотые княжеские колты с христианским сюжетом, изображающие святых Бориса и Глеба. Им сопутствует идеограмма ростка. Плащи Бориса и Глеба покрыты сердцевидными идеограммами ростков и круглыми точками (возможно, семенами), нимбы святых почти во всех случаях зёленые.

Одной из наиболее частых на киевских золотых колтах является композиция из двух сиринов с идеограммой ростка в центре. Девы-птицы изображены обычно в шапочках, головы их обведены нимбом. На крыльях, а иногда и на оперении видны те же идеограммы ростка с почкой и семена. Грудь всегда орнаментирована несколькими волнистыми полосами синего цвета. Связь образов сиринов с символикой воды и плодородия не подлежит сомнению. Крылатость связывает этих птице-дев с небом.

Существует предположение, что все виды растительного орнамента на браслетах, а может, и на колтах, передают в стилизованном виде разные стадии роста священного у славян растения — хмеля. Колты и браслеты XII—XIII веков показывают, что очень многие орнаментальные мотивы воспринимались как магически-охранительные и были связаны с идеей плодородия и с русальной заклинательной обрядностью.

В начале XIII века в городах стали отливать из бронзы и свинца дешёвые колты для продажи на рынке. После монголо-татарского нашествия колты не были распространены.

 

Гривна -Металлический обруч, надетый на шею, казался древнему человеку надежной преградой, способной помешать душе покинуть тело. Такой обруч был любимейшим украшением у самых разных народов Западной и Восточной Европы, а также Ближнего и Среднего Востока. У нас его называли "гривной". Это название родственно слову "грива", одним из значений которого в древности, по-видимому, было "шея".

Во всяком случае, существовало прилагательное "гривный", означавшее - "шейный". У некоторых народов гривны носили в основном мужчины, у других - преимущественно женщины, но ученые утверждают, что всегда и у всех, в том числе у славян, это был признак определенного положения в обществе, очень часто - нечто вроде ордена з а заслуги.

Гривны нередко находят в женских погребениях древних славян. Поэтому археологи с полным правом настаивают, что это было "типично женское" украшение, наподобие бус и височных колец, о которых речь впереди. А вот языковеды на основании летописей и других письменных документов уверенно объявляют гривны украшением "типично мужским". В самом деле, на страницах летописей можно прочесть, как князья награждают гривнами доблестных воинов.

Древнеславянские мастера делали гривны из меди, бронзы, биллона (меди с серебром) и из мягких оловянно-свинцовых сплавов, нередко покрывая их серебром или позолотой. Драгоценные гривны делались из серебра, их находят в богатых могилах. Летописи упоминают о золотых гривнах князей, но это была огромная редкость.

Древние славяне носили разные виды гривен, отличавшиеся способом изготовления и соединения концов. И конечно, каждое племя предпочитало свой, особенный вид. Дротовые гривны делались из "дрота" - толстого металлического прутка, обычно круглого или треугольного в разрезе. Кузнецы перекручивали его клещами, раскалив на огне. Чем горячей был металл, тем мельче получалась "нарезка". Чуть позже появились гривны из ромбического, шестиугольного и трапециевидного дрота. Их не скручивали, предпочитая выбивать сверху узор в виде кружочков, треугольничков, точек. Эти гривны находят в курганах X-XI веков. Сравнивая с зарубежными находками, ученые уста новили, что они попадали к нам от соседей-финнов и из Прибалтики.

Похожие, только соединенные не замочком, а просто с далеко заходящими друг за друга концами, изготавливали сами славяне. Разомкнутые концы таких гривен находятся спереди. Они красиво расширяются, зато тыльная сторона, прилегающая к шее, круглая, чтобы удобней было носить. Их обычный орнамент, состоящий из треугольничков с выпуклостями внутри, археологи называют "волчий зуб". Такие гривны, сделанные из биллона, бронзы или низкопробного серебра, носили в X-XI веках в племени радимичей. Сходные встречались в X-XIII веках в Прибалтике, но концы прибалтийских гривен заострены, а не завершаются фигурными головками, как у славянских. В XI-XII веках радимичи стали соединять концы гривен красивыми квадратными бляхами, штампованными или литыми. Некоторые бляхи, рассеянные на значительной территории, отлиты явно в одной мастерской, даже в одной формочке. Это говорит о развитой торговле и о том, что древнерусские мастера-ювелиры работали не только на заказ, но и на рынок.

О развитой торговле свидетельствуют и гривны, попавшие в славянские земли из Скандинавии. Их делали из железного прутка, обмотанного тонкой бронзовой лентой. Судя по небольшому диаметру, сидели они довольно плотно на шее. На них часто можно видеть привески в форме крохотного молоточка. Археологи называют их "молоточками Тора": Тор - бог грозы языческих скандинавов, архетипически очень близкий славянскому Перуну. Оружием Тора, согласно преданиям, был каменный молот Мьйолльнир - ученые пишут, что это слово родственно нашему "молния"... Гривны с молоточками привозили в славянские земли воины-викинги, почитавшие Тора. Кто-то из них погибал в бою против славян, кто-то, наоборот, на службе у славянского князя, в сражении против общих врагов.

На радимичские немного походили гривны, которые делали в Поднепровье: археологи называют их "пластинчатыми". Они бывали плоскими ("серповидными") либо, реже, полыми, из металлической пластинки, согнутой в трубку. В XI-XII веках купцы везли их с Поднепровья в иные земли Руси и "за рубеж" - даже на другую сторону Балтийского моря, на шведский остров Готланд, где в те времена располагался один из важных центров международной торговли.

Иногда гривны сельским жителям не было нужды покупать у проезжих торговцев: местные мастера, прекрасно умевшие в XI веке делать проволоку, изготавливали их сами. Некоторые шейные обручи, сделанные из толстой медной или бронзовой проволоки, носили "просто так", без дополнительных украшений.

Ожерелье -делалось из металлических, каменных и стеклянных бус. В их составе встречаются так же и бронзовые бубенчики, которые иногда нашивали на одежду в качестве пуговиц.

Украшением служил так же и вышитый воротник рубахи -стоечка, и застегивавшие ворот пуговицы.

Браслеты-обручи.

Перстни

В отличие от финно-угорских и летто-литовских народов, славяне не знали ни обилия разного рода шумящих привесок, ни обручей, украшавших голени ног.

 

 

Обувь.

Обувь - это неотъемлемая часть костюма. Как и костюм, обувь каждого народа была особой и традиционной. Привычные формы и приемы изготовления передавались от поколения к поколению, отражая этническую историю народа и этнокультурные связи на разных этапах его развития. Обувь делали из лыка и кожи.

Обувь из лыка. Наиболее архаичный вид обуви, бытовавшей в Древней Руси, лапти, плетенные из лыка липы, березы и других пород деревьев. Как утверждают исследователи одежды, они были известны в каменном веке (Маслова Г.С., 1956. С. 714). В ранних слоях древнерусских городов они почти не известны. В Новгороде обнаружен лишь один лапоть, найденный в слоях XV в. О существовании лаптей в более раннее время говорят как находки инструментов для плетения лаптей-кочедыков (Левашова В.П., 1959. "А". С. 56. Рис. 5 и "Б". С. 90,91), так и наличие плетеной обуви в могильниках (Левашова В.П., 1959, "А". С. 42, 43). Подошвы из плетеных кожаных ремней найдены в Лядинском могильнике и в кургане вятичей (Арциховский А.В., 1930. С. 102). На том основании, что на внутренней стороне подошв из Лядинского могильника сохранились остатки лыковых лент самого лаптя, В.П. Левашова предполагает, что и плетеные кожаные подошвы из кургана вятичей тоже могли принадлежать обычным лаптям из лыка. Лапти из указанных выше могильников имели различное плетение: подошвы из Лядинского могильника были косого плетения, подошвы из кургана вятичей -прямого.

Судя по материалам поздней этнографии лапти могли быть в виде туфель с невысокими бортиками, близких полесским лаптям прямого переплетения, и в виде глубоких закрытых туфель северного типа косого переплетения, известных в Новгородской земле. Крепились лапти с помощью длинных завязок - оборы, - пропущенных через борта лаптей и обматываемых вокруг ног. Обувь из лыка носили поверх чулок, носков, нога-виц (ноговиц) и обмоток. (Арциховский А.В., 1930. С. 102; Голубева Л.А., 1973а. С. 97. Рис. 31, 4).

В древности существовало несколько названий для обуви типа лаптей: "лычъница", "лычакъ" и "лапътъ", производное от которого - "лапотникъ" - известно в письменных источниках и восходит, по мнению исследователей, к праславянской эпохе (Вахрос И.С., 1959. С. 10,121-124, 126).

 

Самое раннее изображение лаптей относится к XV в. На миниатюре из Жития Сергия Радонежского представлена сцена пахоты с крестьянином в лаптях (Арциховский А.В., 1930. С. 187). Горожане лаптей, очевидно, не носили. Вероятно, лапти были производственной обувью, связанной с полевыми работами. Лапти всегда, вплоть до XIX - начала XX в., носили самые бедные люди.

Обувь из кожи. В культурном слое многих средневековых городов кожа сохраняется хорошо. В настоящее время накоплен богатейший материал для изучения кожаной обуви. В одном Новгороде найдены сотни тысяч экземпляров обуви разных форм. Это поршни - низкая обувь, похожая на лапти; башмаки - обувь с воротничком на щиколотке; сапоги и полусапожки - обувь с голенищем и туфли - обувь с низкими бортиками, доходившими до щиколотки.

Обувь (по материалам раскопок):

а – лапоть; б, в – поршни; г, д, е – чоботы; ж, з – сапоги.

Новгородской обуви посвящено серьезное исследование С.А. Изюмовой (Изюмова С.А., 1959). В нем разработана типология и хронология основных форм обуви, носившейся новгородцами с X по XVI в.

Финский ученый И.С. Вахрос проанализировал названия обуви в русском языке и сопоставил их с конкретными видами обуви (Вахрос И.С., 1959).

Дальнейшая систематизация кожаной обуви проведена Е.И. Оятевой на материалах Пскова (Оятева Е.И., 1962. С. 77-95) и Старой Ладоги (Оятева Е.И., 1965. С. 42-59). Кроме того, она привлекла материалы некоторых других городов и стран Запада (Оятева Е.И., 1970. С. 112-118).

В настоящей работе использованы новые материалы, добытые раскопками в Новгороде, Белоозере, Старой Руссе, Старой Рязани, Минске, Полоцке, Москве, а также из погребальных памятников Х-XIII вв., что дало возможность перейти от локального изучения древнерусской обуви к обобщению всех имеющихся материалов.

Надо признать, что именно Е.И. Оятева создала самую удачную классификационную схему. Наиболее крупная единица ее типологии - группа. I группа включает всю обувь мягких форм; II группа - обувь жестких форм. Фасон (форма) обуви дает вторую единицу типологии - тип, 1-й тип объединяет башмаки, 2-й - сапоги, 3-й - поршни. Особенности кроя позволили выделить подтипы: 1-й включает цельнокроенную обувь, 2-й детальнокроенную. Следуя этой классификации, рассмотрим последовательно каждый из перечисленных типов обуви.

 

Обувь мягких форм (I группа).

Башмаки (тип 1). Это наиболее древняя форма обуви на Руси. Башмаки обнаружены в Старой Ладоге в слоях VIII-X вв. (табл. 69, 1-3) (Оятева Е.И., 1965. С. 42-50). Это мягкая обувь из дубленой коровьей или козьей кожи с отворотами выше щиколотки. По способу кроя - из цельного куска или из двух кусков кожи - башмаки можно разделить на два подтипа. Цельнокроенные кроили из больших кусков кожи, затем части кроя сшивали тачным и выворотным швами. Цельнокроенные башмаки найдены в Новгороде и Старой Ладоге (табл. 69, 3) и в других городах Х-ХIII вв. (Изюмова С.А., 1959. С. 201). Башмак из целого куска кожи найден на Райковецком городище (Гончаров В.К., 1950).

В Старой Ладоге среди ранних башмаков известны сделанные из двух кусков кожи для верха и подошвы (табл. 69, 2). Башмаки из двух кусков кожи широко распространены в слоях древнерусских городов Х-ХIII вв. Известны два варианта их кроя: со швом сбоку (табл. 69, 4,5, 9,14,19) и со швом сзади (табл. 69, 6).

Материалы из раскопок Старой Ладоги, Пскова, Новгорода, Белоозера, Минска (Шут К.П., 1965. С. 72-81), Старой Рязани (Монгайт АЛ., 1955. С. 169, 170), Древнего Гродно (Воронин Н.Н., 1954. С. 61, 62), Москвы (Рабинович М.Г., 1964. С. 287; Шеляпина Н.С., 1971. С. 152-153), Полоцка (Штыков Г.В., 1975. С. 72-80), Старой Руссы (Медведев А.Ф., 1967. С. 283) и других городов свидетельствуют о единой традиции в производстве древнерусских башмаков начиная с VIII в. Единство это выражается в бытовании башмаков одинакового кроя во всех древнерусских городах. Оригинальные башмаки с удлиненной пяткой преобладали только в Белоозере, что является своеобразием кожевенного ремесла в этом городе (Оятева Е.И., 19736, "А". С. 204).

Покрой башмаков с вырезом на заднике или носке был перенесен на крой жестких сапог.

Для башмаков VIII-ХI вв. характерна одна существенная особенность: их подошвы не имеют достаточно четких очертаний для правой и левой ноги, хотя крой верха асимметричен и рассчитан на правую и левую ноги (Оятева Е.И., 1962. С. 89, 90). Подошвы древнерусских башмаков пришивали к верху выворотным швом, детали верха сшивали тачным швом.

Древнерусские башмаки Х-ХIV вв. крепились с помощью ремешка, пропущенного через ряды дырочек в области щиколотки. При таком способе крепления башмак подходил для ноги с любым подъемом.

Башмаки украшали вышивкой, в VIII-Х вв. главным образом орнаментальными полосками на середине носка. Их делали путем прошивки мелкими стежками (табл. 69,2).

В Х-ХIII вв. башмаки украшали более разнообразной вышивкой. Преобладал растительно-геометрический орнамент. Найдены башмаки с узором не только в виде побегов, кринов, представляющих растительно-травчатый орнамент (табл. 70, 12,13), но и с узором в виде ромбов (табл. 70, 9), кругов (табл. 70, 7) и стреловидных фигур (табл. 70, 13). Вышивали шерстяными, льняными и шелковыми нитками. Их красили в красный, зеленый и другие цвета. Контуры рисунка вышивали швом "назад иглой", или, как его еще называли, "веревочкой". Кроме вышивки, башмаки украшали с помощью продержки цветных нитей и узких ремешков через ряды дырочек в коже (табл. 69, 2; 70,14).

В ХIII-ХIV вв. в качестве украшения башмаков начали применять тиснение. Обычно это ряды параллельных насечек между элементами растительно-геометрического орнамента на носке башмака (Шут К.П., 1965. С. 73. Рис. II).

Сюжеты вышивок на башмаках говорят о единстве орнамента на предметах быта и искусства. Аналогии узорам вышивок можно найти на тканях (Новицкая М.А., 1972. Табл. I—III), на украшениях с эмалями (Макарова Т.Н., 1975. С. 18-21. Рис. 4), в резьбе по дереву (Колчин Б.А., 1971. С. 18. Рис. 1-3), а также на фресках.

В Древней Руси, помимо общих названий обуви -"обуща", "обутель", "обутие", известных с XI в., - существовало большое количество названий, связанных с конкретными типами обуви. Башмак - наиболее позднее из них и к тому же явно заимствованное из тюркских языков. Появилось оно не ранее XV в. (Вахрос И.С., 1959. С. 51).

Ранее на Руси в значении мягкие башмаки, вероятно, употребляли термин "черевья", восходящий к общеславянской лексике. Происходит он от названия материала - мягкой кожи с чрева (живота) животного. Можно предположить, что термин "черевья", встречающийся в Повести временных лет под 1074 г. и истолкованный Срезневским как разные виды обуви, относился именно к тому типу обуви, который позже будет называться башмаками. Это тем более вероятно, что слову "башмак" в украинском языке соответствует слово "червик" (Вахрос И.С., 1959. С. 45, 68-71).

Древнерусские башмаки изображены на миниатюрах Радзивилловской летописи (Арциховский А.В., 1944. С. 26, 27; История русского искусства, 1953. С. 39).

Башмаки в Х-ХIII вв. были типично городской обувью. Но, судя по находкам в курганах, их носило и сельское население (Антонович В.Б., 1893. С. 16; Арциховский А.В., 1930. С. 102).

Сапоги (тип 2). Излюбленным типом обуви на Руси были сапоги и полусапожки. Они отличались друг от друга только по высоте голенищ, развитие их шло в одном направлении, поэтому они рассматриваются в едином типологическом ряду.

Сапоги домонгольской Руси можно разделить на два подтипа: сапоги, скроенные из крупных кусков кожи с цельнотянутыми голенищами и скроенные из нескольких мелких деталей.

Первый подтип дает множество вариантов кроя. Один из них представлен сапожками из Новгорода (Изюмова С.А., 1959. С. 212. Рис. 7). Верх был цельнотянутым, о чем свидетельствует крой. Голенища сапог сделаны из двух половинок, причем передняя часть образует головку и переходит в голенище, а задняя соответствует заднику и тоже переходит в голенище (табл. 69,8). Этот экземпляр представляет собой наиболее ранний образец сапог. Он датируется XI в.

Аналогичный сапожок найден и в более поздних слоях Новгорода, у него на голенище были сделаны дырочки для продержки ремешка (табл. 69, 7).

Подошвы у таких сапог имели округлые очертания носка и пятки. Верх сапога сшивался тачным швом, подошвы пришивались выворотным швом. Носили их подростки и дети. Варианты подобных сапожек известны по находкам в Пскове (Оятева Е.И., 1962. С. 85).

В слое ХI-ХII вв. обнаружен сапог, верх которого состоял из трех частей.

Интересны также сапожки, найденные в Пскове в постройке XII в. Верх их состоял из двух частей: одношовного голенища и головки (табл. 69, 12). Оба варианта кроя псковских сапожек имели подошвы с округлыми очертаниями носка и пятки. Верх сапог был сшит тачным швом, подошвы пришивались выворотным швом. На голенищах сапог шли прорези для продержки ремешка. Описываемые сапоги принадлежали подросткам. Очевидно, псковские сапожки были более поздними по сравнению с новгородскими. У них прослеживается постепенная детализация кроя, выделение головки в самостоятельную деталь. Тенденция к детализации кроя является хронологическим моментом, она характерна для всех типов обуви.

Голенища от сапог, аналогичные псковским, найдены и в Полоцке (Штыхов Г.В., 1975. С. 78. Рис. 38, 1, 2). Они имеют форму раструба и прорези для продержки ремешка. Судя по найденным в Новгороде голенищам такие сапоги крепились к ноге не только вокруг щиколотки, но и под коленом (табл. 69,10).

Для сапог второго подтипа (детальнокроенные) характерна дальнейшая детализация кроя, в частности выделение задника (табл. 69,11,17). Подобные целые сапоги найдены в Новгороде (Изюмова С.А., 1959. С. 212. Рис. 1) и Пскове (Оятева Е.И., 1962. С. 86. Рис. 8, 11). Они имеют не только такие самостоятельные детали, как головки и задники, но и кожаные прокладки под ними для укрепления нижней части сапога, что свидетельствует о тенденции к зарождению обуви жестких форм и что позже, в ХIV-ХV вв., приведет к появлению каблука (табл. 69, 24, 25).

Очевидно, в Х-ХIII вв. было множество переходных видов сапог, поэтому в слоях древнерусских городов находят не только задники разнообразного кроя, но и цельнотянутые голенища, рассчитанные на подошвы с округлыми и удлиненными очертаниями в области пятки (табл. 69, 15, 20). Они как бы повторяют покрой башмаков. Изредка встречаются сапоги с удлиненным приподнятым носком. Подобные сапоги станут популярными в XV в.

Все сапоги ХIV-ХVI вв. хранят традиции края домонгольских сапог: задники с треугольным вырезом и подошвы с удлиненными язычками, выполняющими конструктивное и декоративное назначение (табл. 69, 23, 24). Да и сам наборный каблук явился результатом усовершенствования многослойной прокладки у подошвы сапог, бытовавших в XII в.

Итак, в развитии сапог наблюдается известная последовательность. Судя по новгородским находкам в Х-ХI вв. количество их еще невелико. Это сапоги цельнотянутые. Затем появляются сапоги детальнокроенные. В XII в. они сосуществуют. Далее появляются сапоги жестких форм, которые в XIV в. вытесняют как мягкие сапоги, так и мягкие башмаки.

Найденные в Новгороде сапоги, как правило, без орнамента; сохранившиеся единичные детали сапог с орнаментом (голенища, головки и т.д.), относящиеся к ХIV-ХVI вв., говорят о единстве орнаментальных сюжетов и их исполнении как на сапогах, так и на башмаках (табл. 70,1-4). С XV в. широко распространяется тиснение на головках сапог, что характерно для более толстых и жестких кож, а не для тонких и мягких кож, применявшихся в домонгольское время (табл. 70, 5).

Древнерусское название "сапогъ" тоже тюркского или праболгарского происхождения. В начале II тыс. этот термин, по мнению И.С. Вахроса (Вахрос И.С., 1959. С. 207), вытеснил славянское название обуви с высоким голенищем - "скръня" (с корнем, обозначавшим шкуру животного).

Сапоги носили богатые люди. Непременной принадлежностью княжеской одежды были цветные сапоги, нередко расшитые жемчугом и бляшками. Так, на фреске ХII в. в ц. Спаса-Нередицы в Новгороде князь Ярослав Владимирович изображен в желтых сапогах, украшенных жемчугом. В "Изборнике Святослава" 1073 г. на групповом портрете семьи Святослава можно видеть самое раннее изображение сапог с характерными загнутыми носками: князь Святослав - в синих сапогах, сын его Ярослав - в красных.

Поршни (тип 3). Наиболее простой и распространенной обувью в Древней Руси были поршни. Их можно разделить на два подтипа: цельнокроенные (подтип 1) и детальнокроенные, или, как их называют, составные (подтип 2). Их делали не только из мягкой дубленой кожи, но и из сыромятной.

Поршни цельнокроенные делали из куска кожи разной формы. Для первого варианта кроя использовали прямоугольный кусок кожи (табл. 69, 21). Поршни ХI-ХIII вв. делали путем простейшего стягивания куска кожи в области носка и пятки лыковым или кожаным шнурком, пропущенным затем через одиночные прорези на бортах. Шнурки стягивали поршень и завязывались вокруг ноги поверх штанов, чулок или обмоток. Такие поршни просуществовали в быту крестьян до XX в.

По способу формирования поршни прямоугольного кроя можно разделить на несколько видов. Так, помимо простейшего стягивания, некоторые поршни делались таким образом, что при формировании носка образовывался красивый плетешок (табл. 69, 21).

В XIV в. в слоях древнерусских городов появляются поршни, у которых носок и пятка уже не затягиваются ремешком, а зашиваются нитками (табл. 69, 18), что связано, очевидно, с использованием более жестких кож.

Своеобразные поршни существовали с X в. в Бело-озере. Они также делались из прямоугольного куска кожи, но имели своеобразные вырезы в области носка. Такие поршни не затягивались, а сшивались (Оятева Е.И., 1973. "А". С. 201).

Второй вариант поршней из целого куска кожи -поршни из шестиугольного куска кожи (табл. 69,13). По краю носка и пятки они снабжены дырочками для затягивания шнурком, а вдоль подъема и носка располагались диагональные прорези для шнуровки. По бокам также имелись прорези.

Пропускавшийся через них шнурок крепил поршень к ноге. Эта ременная поддержка называлась позднее "оборами". Такие поршни в научной литературе называют "ажурными" (Изюмова С.А., 1959. С. 202). Они известны в слоях древнерусских городов с XI в.

Подтип 2 представляют поршни из нескольких составных деталей. Известно два варианта их кроя: из двух и из трех частей. Поршни первого варианта известны в Новгороде с XI в. Основная часть заготовки включает подошву, задник и бортики. Она имеет вид неправильного прямоугольника со срезанными углами в носочной части. Меньший фрагмент кроя имел вид треугольника. Основная заготовка загибалась по ноге, а кусок треугольной формы вшивался на подъеме. По сторонам поршня находились прорези для продевания шнурка.

Поршни второго варианта состояли из основной части заготовки, включавшей подошву и задник, отдельно подкроенного носка треугольной формы и пришитой по борту полоски кожи с поперечными прорезями, через которые пропускался шнурок. Все детали сшивали нитками (табл. 69, 22). В Старой Ладоге найден целый поршень этого варианта (Оятева Е.И., 1965. С. 53. Рис. 4,2; 5,3). Он датируется XVI в. Таким образом, поршни из трех деталей можно рассматривать как результат усовершенствования поршней домонгольской поры.

Термин "поршень". И.С. Вахрос выводит из прасла-вянского корня "ръчх" (Вахрос И.С., 1959. С. 161). Лексемы, образованные от этого корня, означали что-либо мягкое, рыхлое: поршни делали из мягкой кожи, из порхлых ее частей, расположенных на брюхе животного. Древнерусское наименование поршня - "прабошънъ" - встречается только в понятиях ХIV-ХV вв., но для живого языка этого времени оно не характерно (Там же. С. 206).

На миниатюрах Радзивилловской летописи поршни изображены неоднократно (Арциховский А.В., 1944. С. 40). На основании данных раскопок и изобразительного материала исследователи обуви склонны считать поршни обувью беднейших горожан и крестьян (Изюмо-ва С.А., 1959. С. 202).

Обувь жестких форм (II групп а).

Туфли (тип I). Как мы могли видеть выше, элементы жесткой формы - укрепляющие прокладки из кожи - использовали в некоторых типах древнерусской обуви еще в домонгольское время. Окончательно традиция изготовления обуви жестких форм сложилась позже, в ХIV-ХV вв. Наиболее ранним типом обуви жестких форм можно считать туфли, характерной чертой которых было наличие жесткой подошвы и низкого бортика.

По крою они делятся на два подтипа: туфли из цельного верха и подошвы (подтип 1) и туфли из детально-кроенного верха и подошвы (подтип 2).

Для изготовления туфель первого подтипа применяли два варианта кроя: со швом сбоку (табл. 70, 15-19) и со швом сзади (табл. 70, 16). Туфли скреплялись шнурками на подъеме или с внутренней стороны щиколотки. Иногда они украшались резьбой на подъеме (Оятева Е.И., 1970. С. 11. Рис. 1), аналогии подобным туфлям есть в средневековых городах Западной Европы, особенно в польских.

Туфли второго подтипа (детальнокроенные) известны по находкам в Минске, в слоях конца XIII в. (Шут К.П., 1965. С. 25, 73, 78. Рис. 7). Развитая их форма встречена в Старой Ладоге, в слоях ХVI-ХVII вв. Они имеют глубокую головку с язычком на подъеме, составной задник с прокладками, трехслойную подошву с широким низким наборным каблуком, который был прикреплен деревянными шпильками и прошит дратвой. Детали верха сшивались тачным швом, а верх с подошвой - сандальным. Туфли на ноге закреплялись с помощью ремешка, который кроился вместе с внутренней половиной задника и был пропущен через прорези на язычке (Оятева Е.И., 1965. С. 56. Рис. 5,1).

Широкое распространение туфель в Западной Европе и концентрация их находок в западных регионах Руси позволяют связать их появление с оживлением западных контактов русского государства. Однако предпосылки для появления обуви жестких форм были в кожевенном деле домонгольской Руси. Описанная обувь позволяет проследить преемственность видов кроя и орнаментации от X в. до эпохи Московской Руси.

Не менее важен и другой вывод: обувь может быть своеобразным этническим индикатором пестрого по составу городского населения Древней Руси (Оятева Е.И., 1973. С. 204, 205). Например, народы Поволжья IХ-Х вв., принадлежащие финно-угорской группе, носили своеобразного кроя поршни. Именно такие поршни найдены в Белоозере. Башмаки с характерной удлиненной пяточной частью генетически связаны с общеевропейской формой обуви, уходящей в глубь веков. На нашей территории они найдены в ранних слоях Старой Ладоги и в ряде городов северо-запада Руси.

Наконец, находки обуви в культурном слое древнерусских городов могут служить и хронологическим опознавателем. Формы обуви эволюционировали, изменялась технология их производства и способ орнаментации. Все это дает возможность датировки, особенно для находок в культурном слое с нечеткой хронологией (табл. 69).

Древнерусская обувь. Эволюционная таблица VIII-ХVI вв. (составлена М.А. Сабуровой)

1-3 - мягкие туфли из Старой Ладоги; 4-21 - мягкие туфли, сапоги и поршни Х1-ХШ вв. Новгород, Псков; 22-25 - детали туфель и сапог ХIV-ХVI вв. Новгород, Псков

 

"Древняя Русь - Быт и культура" под ред. академика Б.А. Рыбакова.

 

 

Древнерусская орнаментированная обувь (составлена М.А. Сабуровой)