И мужчиной и женщиной я рожден

 

Ключ десятый

 

Natus sum ex Hermogene.

Hyperion elegit me.

Abso Iamsuph cogor interire.

(Я рожден Гермогеном.

Гиперион избрал меня.

Без Иамсуфа я вынужден погибнуть.)

В бане вещество растворяется, а чрез гниение стано­вится единым, из пепла рождает цветы, а песок всякую избыточную влажность осушает. Зрелости же и неизмен­ности достичь можно, только пройдя сквозь живой огонь.

Ни баня Марии, ни конский навоз, ни пепел и песок са­ми по себе не избавляют Великое Делание от ошибок, но только управление огнем. Камень зреет в безвоздушной печи, с тройными стенами, наглухо закупоренный, разогре­ваемый снаружи постоянным огнем до тех пор, пока всякая облачность и все пары не исчезнут вовсе. Только тогда Ка­мень облекается в одеяния чести.

Цвет же Камня, прозрачно-красный, переходит в пур­пур, из рубинового становится гранатовым, а вес его очень велик и исполнен мощи.

Но ведь не нужны ни зловонная куча на скотном дворе, ни кипение в бане Марии, ни чашки и пробирки с пеплом и песком — ничего из всего этого нет; нужны на самом де­ле степени жара, через них выражаемые; главным же обра­зом речь идет о степенях и изменениях степеней преоблада­ния одного естества над другим.

«Секрет в том, что Меркурий есть наш огонь, огонь пеп­ла, бани и чистого угля, и вы внимайте — жив он или мертв, бел или красен; за этим следите и следуйте, соизмеряя внешний огонь с теплом бани, мелкого песка и чистого огня. Если вы воистину великий художник и философ, вы сами поймете, каким должен быть огонь» (Комментарий Анри де Линто, господина Львиной Горы, на сокровище сокровищ Кристофля Гамона, Claud Morillon, 1610,p. 128).

 

11. «Яснее не скажешь»¹

 

Ключ одиннадцатый

 

Прежде всего обратим внимание на облаченного в до­спехи рыцаря, физическими и нравственными добродете­лями которого должен обладать алхимик. Следует понять, что задача его чрезвычайно ответственна именно теперь, на последней и очень кропотливой фазе преумножения (мультипликации), когда два противоположных естества уже достигли совершенства и начался их количественный прирост. Это возвышение серы, символом которой явля­ется сердце, вздымается ввысь двумя девушками, которые обе вместе есть ртуть или меркурий, постоянный во­жатый нашего Делания.

«Да будет взята твоя кровь с правой стороны твоего тела и кровь жены твоей с левой стороны ее тела. Смесь ваших кровей составит шар семи мудрецов. Жди из сме­си сей дитя».

Лекарство первого порядка или первый полученный ка­мень, именуемый Философским Золотом, есть сера, восхи­щенная меркурием, лекарство второго порядка, именуемое Эликсиром, всего лишь более активное Философское Зо­лото, и, наконец, лекарство третьего порядка — Эликсир, доведенный до совершенства и все и повсюду проницаю­щий. Это и есть собственно Философский Камень.

Мы видим, что названия Философского Золота, Элик­сира и Философского Камня служат для обозначения трех ступеней или стадий развития одной и той же вещи...

¹ Так завершает свой комментарий об этом ключе сам Василий Валентин

 

 

 

Венец Великого Делания

 

Ключ двенадцатый

 

Когда Всеобщее Лекарство в его твердом виде питают чистым золотом и серебром посредством прямой плавки, по­лучается Проекционный порошок, третья форма Камня. Это полупрозрачная, красная или белая, в зависимости от из­бранного металла, масса, поддающаяся распылению и спо­собная лишь к металлической трансмутации и ни к чему бо­лее. Совместимая только с минеральным царством, она бес­полезна и бездейственна в двух других».

 

Краткое приложение

 

Целью моей было указать и раскрыть, что все вещи состоят из трех сущностей — меркурия, серы и соли. Это и есть правда, на которую указую.

Важно понять главное: ключ ко всем подобным пре­вращениям — гниение, главный источник разделения и превращения веществ.

 

 

ДОПОЛНЕНИЕ

Обретя указанным способом необходимое тебе вещест­во, позаботься прежде всего о правильном употреблении огня, ибо от этого зависит как ход, так и окончание Наше­го Делания. Ибо наш огонь есть обычный огонь, и наша печь — обычная печь. И хотя многие до меня писали, что наш огонь какой-то иной, делали это они, я тебя уверяю, только потому, что хранили тайны и повиновались дисцип­лине. Поскольку вещество гнусно, работа должна быть ко­ротка, и достичь этого можно, только соблюдая правила об­ращения с огнем.

Огонь спиртовой горелки бесполезен. Используя его, окажешься ни с чем. Подобная конскому калу материя не может быть освобождена от самой себя иначе, как через строгое соблюдение степеней огненной обработки.

Есть много разных видов печей, но все они для нашей работы не годятся, кроме одного — тройной печи, приспо­собленной для градации огня. И сколько бы ни вводил тебя в заблуждение какой-нибудь болтливый софист, помни, что наша печь — обычная печь, наш огонь — обычный огонь, наша материя ничего не стоит, а стеклянный шар — просто подобие земного круга. Тебе не нужно знать ничего допол­нительно об огне, правилах обращения с ним и о печи; ведь муку кладут в пекарню и она там печется сама, а пекарь только ожидает появления хлеба.

Об этих вещах не надо писать особых книг: просто со­блюдай правила управления огнем, смысл которых очень прост — различение жара и холода. Поняв это, осущест­вишь наше Делание до конца, после чего тебе останется только вознести благодарение Создателю естества.

 

 

 

Часть III

 

ПРАКТИКА

 

 

Св. Фома Аквинский

О КАМНЕ ФИЛОСОФОВ

И ПРЕЖДЕ ВСЕГО О ТЕЛАХ СВЕРХНЕБЕСНЫХ¹

Глава первая

Аристотель в первой книге «Метеоров»² пишет, что прекрасно и похвально стремиться к глубоким исследова­ниям первой причины, которая управляет удивительным согласием причин вторичных, и что мудрые видят действия всех вещей, достигая выяснения этих скрытых причин.

© Рохмистров В., перевод, 2006

¹ Перевод трактатов Фомы Аквинского выполнен нами с француз­ского языка по изданию: Saint Thomas d'Aquin. Traite de la Pierre philosophale. Paris, 1898.

²Имеется в виду трактат Аристотеля «Метеорологика». Здесь любо­пытно отметить тот факт, что на самом деле примерно подобным утверж­дением начинается другой трактат Аристотеля — «О душе». Ср.: «При­знавая познание делом прекрасным и достойным, но ставя одно знание вы­ше другого либо по степени совершенства, либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой причине отнести исследованию о душе одно из первых мест. Думается, что познание души много способствует познанию всякой истины, особенно же познанию природы. Ведь душа есть как бы начало живых существ». (Ари­стотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1991. Т. 1. С. 371). Не означает ли это, что Фома видит в качестве первой причины душу?

Вообще здесь следует заметить, что Фома, занимавшийся комменти­рованием сочинений Аристотеля, прекрасно знал весь корпус его текстов. Соответственно, в этом трактате подразумеваются высказывания Фило­софа не только из «Метеорологики». Например, вот как начинается «Фи-зика» Аристотеля: «Так как знание, и научное познание, возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины и элемен­ты, путем их уяснения... то... и в науке о природе надо попытаться опре­делить прежде всего то, что относится к началам» (Аристотель, т. 3).

 

Итак, мы видим, что тела небесные оказывают дейст­вие на элементы и на простое свойство материи простого элемента, потому что из материи воды, например, они мо­гут извлечь качества (модальности) воздушной формы и огненной формы¹.

Всякий естественный принцип активности производит в процессе своего действия умножение себя самого; так, огонь, переданный дереву, извлекает из дерева еще боль­шее количество огня.

Мы же здесь говорим о деятелях (агентах) более важ­ных, чем существующие в природе.

Тела сверхнебесные всегда представляются нашим глазам облеченными в материальную форму элемента, но не участ­вующими в материи этого элемента; эти сферы суть сущно­сти намного более простые и тонкие; мы же воспринимаем только [их] внешние проявления, оформленные ими же са­мими. И Роджериус² очень хорошо представил это. «Всякое активное тело, — говорит он, — оказывает действие на свое частное подобие, это последнее изменяется в то же время по

¹ Не означает ли это утверждение, что Фоме в процессе эксперимен­тов удалось выделить так называемый «элемент горения», названный впо­следствии сначала флогистоном, а затем идентифицированный как кислород. Ведь здесь речь идет не о трех агрегатных состояниях вещества (твердое, жидкое, газообразное), а о трех качествах: вода, воздух, огонь. Ученые-хи­мики обнаружили, что второе качество, на которое разлагается вода, есть газ, и определили состав этого газа лишь в XVIII в. Сначала английский хи­мик Генри Кавендиш (1731—1810), изучая взаимодействие кислот с метал­лами, в 1766 г. обнаружил и описал газ, названный впоследствии водоро­дом. Затем другой англичанин, увлеченный химией протестантский священ­ник Джозеф Пристли (1733—1804), изучая пары ртути, в 1774 г. открыл газ, через несколько лет названный кислородом. А вскоре после этого Ла­вуазье, которому Пристли лично рассказал о своем открытии, почти сразу же после выхода в свет книги Кавендиша «Опыты с воздухом» (1784), за­явил, что вода является продуктом горения водорода в кислороде.

² Роджер Бэкон. Здесь имеются в виду его рассуждения в главе «О влияниях» из трактата «Opus Maius» (см. далее).

 

принципу пассивного восприятия, не отличаясь от тела, ко­торое его породило». Например, пакля, будучи помещенной около огня, причем без касания, умножит его вид, как всяко­го другого активного тела, и этот вид будет умножен и со­бран паклей настолько же естественным действием и про­должением огня, насколько и склонностью самой пакли к пассивности, потом же будет оживляться до совершения полного действия огня. Поэтому ясно, что подобие огня не отличается от огня самого по себе (in specie). Одни тела об­ладают действием специфической интенсивности, так что они могут это подтверждать в своем частном подобии, умно­жаясь и возобновляясь беспрестанно во всех вещах; таков огонь. Другие, напротив, не могут умножать свой вид в по­добии и изменять в самих себе каждую вещь; таков человек.

В самом деле, человек не может воздействовать умноже­нием своего подобия, как он воздействует своим отдельным действием, поскольку сложность его организма всегда обя­зывает его к исполнению множественных действий. Это по­тому, как доказывает Роджериус в книге «О влияниях», что если бы человек мог, напротив, производить мощное воз­действие посредством своего подобия, как огонь, то было бы очевидным, что [если] его вид истинно человек, то мож­но будет сделать вывод, что умноженное подобие человека не станет совершенно человеком и человек окажется тогда [существующим] вне своего вида¹.

Следовательно, когда тела сверхнебесные оказывают свое действие на какой-либо элемент, они воздействуют своим подобием и, более того, производят некоторые подоб-

¹ Сильная мысль, фактически отрицающая правильность пробиваю­щей себе в наши дни дорогу идеи клонирования. Истинного человека можно только вырастить в строгом согласии со всеми законами природы.

 

ные себе вещи и почти того же вида. Итак, поскольку они производят элемент элемента и элементную вещь вещи эле­ментарной, с необходимостью следует участие и их самих в природе элемента. И, ради лучшего понимания этого, надо обратить внимание на то, что производит солнце своим ог­нем в телах, насыщенных уриновой водой, и телах кристаль­но сферических.

Кроме того, ты должен знать, что всякое активное тело, согласно тому, как это показано в книге «О влияниях», умно­жает свое подобие, следуя по линии прямой и строго пер­пендикулярной, и это очевидно на примере с огнем и паклей, которые соединяются друг с другом по линии, взятой стро­го перпендикулярно. То же самое видно, когда урина или кристалл помещены на солнце и подвергаются влиянию сол­нечных лучей, которые ему подобны. Если оперируют по­средством зеркала, когда луч солнца будет отражен перпен­дикулярно, он пройдет через воду или прозрачное тело без преломления по причине крайнего коэффициента мощности его действия. Если же, напротив, он отражен по линии не прямо перпендикулярной, он будет преломляться на поверх­ности тел, и новый луч сформируется в наклонном направле­нии. Но точка пересечения этих двух лучей на линии, взя­той идеально перпендикулярно, есть точка максимальной энергии солнечного жара, так как, если там поместить пак­лю или любое другое горючее тело, оно воспламенится не­медленно.

В результате же всего этого, когда подобие солнца (то есть солнечные лучи) поддержано долгим действием само­го солнца, оно породит огонь. Солнце обладает, таким обра­зом, началом и свойствами огня, как это доказано с помо­щью зажигательных зеркал.

Делают подобные зеркала из отполированной в совер­шенстве стали, такой формы или расположения, что, соби­рая пучки солнечных лучей, они отражают их, образуя ли­нию наибольшей накаленности. Помещают такое зеркало около городов, поселков или любого другого места, каковые не медлят возгораться, как об этом говорит Афан в книге «Зажигательные зеркала».

Ясно, что солнце и другие сверхнебесные тела никак не участвуют в материи Элементала, и таким образом они свободны от тлена, легкости и тяжести.

Здесь надо провести одно различение среди элементов: некоторые суть простые и бесконечно чистые, не обладаю­щие особым свойством, необходимым для превращения и развития в другой план видового проявления, так как материя, из которой они образованы, будучи ограничена наиболее совершенной формой, которая только для них возможна, не желает другого; и из этих элементов образо­ваны, вероятно, тела сверхнебесные. Ибо мы помещаем, в самом деле, воду выше небесного свода и хрусталика [глаза]. То же самое мы можем сказать и о других элемен­тах, о тех элементах, из которых составлены тела сверхне­бесные божественной мощью или при посредстве умов, ею отмеченных. Этими элементами не могут быть порождены ни тяжесть, ни легкость, поскольку они [тяжесть и лег­кость] — от акциденций, принадлежащих только к грубым и тяжелым землям. Однако они производят феномен окра­шивания, поскольку различия в освещении вызваны флю­идом из разряда невесомых. Эти сверхнебесные тела дают о себе знать золотистым цветом и сияют ярче, чем если бы попали в луч света — подобно золотому блестящему щиту, и отражают свое сияние, происходящее непосредственно от

лучей солнца. Астрологи же приписывают этим элементам причину сияния и золотого цвета звезд, как это было про­демонстрировано Исааком и Роджериусом в книге «О чув­стве», и из того, что они порождены некоторым количест­вом элементов, следует, что обладать ими — в природе Элементала.

Но из того, что эти элементы по своей природе беско­нечно чисты и никогда не смешиваются ни с какой подчи­ненной субстанцией, с необходимостью следует, что они должны находиться в телах небесных, будучи соразмерны­ми им таким образом, что невозможно было бы отделять одни от других. И это ничуть не должно удивлять, по­скольку, следуя природе во время опытов, я сам отделял че­тыре элемента от нескольких подчиненных тел таким обра­зом, чтобы получить каждый отдельно, будь то вода, огонь или земля; я очищал, насколько было возможно, каждый из этих элементов, один за другим, тайной операцией, и, закончив это, я их соединил вместе и получил вещь удиви­тельную (quaedam admirabilis res), которая была свободна от подчиненных элементов, так как, будучи оставленной на такое долгое время, какое только возможно, в огне, не была им затронута и не претерпела никаких изменений. Не бу- дем же удивляться, если тела небесные по природе нетлен­ны, поскольку они составлены полностью из элементов, и, вне всякого сомнения, субстанция, которую я получил, той же природы. Поэтому Гермоген, который был трижды ве­лик (triplex fuit) в философии¹, выразился таким образом: «Ничто не могло доставить мне более великой радости, чем

¹ Гермес Триждывеличайший.

 

достигнуть в моем делании совершенства и увидеть пятую сущность (quinta essentia)¹ без какой-либо примеси материи элементов подчиненных».

Одна часть огня обладает большей потенциальной энер­гией, чем сто частей воздуха, и, следовательно, одна часть огня может легко «укротить» тысячу частей земли. Мы не знаем, следуя каким абсолютным весовым пропорциям де­лается смесь этих элементов; однако, практикуя наше искус­ство, мы заметили, что, когда четыре элемента извлечены из тел и очищены каждый отдельно, надо для операции их со­единения взять равные веса воздуха, воды и земли, тогда как огня добавляется только шестнадцатая часть. Этот со­став действительно сформирован из всех элементов, хотя свойства огня и преобладают над [свойствами] остальных. Так как, бросая одну его часть на тысячу [частей] меркурия, можно отметить, что он сгущается и становится красным. Таким образом, этот состав явно приближен к сущности тел небесных, поскольку при трансмутации он ведет себя подоб­но наиболее энергичному активному началу.

 

 

Глава вторая

О ТЕЛАХ ПОДЧИНЕННЫХ: