Психологические основания концепции тревоги

 

Обсуждение роли тревоги в поведенческих и личностных расстройствах у детей мы начнем с представления различных концепций, объясняющих факт появления неблагоприятных изменений в поведении человека.

Довольно подробное рассмотрение различных патопсихологических концепций тревоги обусловлено стремлением проанализировать эту сложную проблему, так как только характеристика возрастных особенностей поведенческих расстройств не может заменить знаний о причинах и механизмах этих расстройств.

Одной из первых теорий личности как таковой и нарушений ее функционирования, называемых психоневрозами, является теория Janet (1910). По его мнению, психоневрозы обуславливаются недостатком психической силы, необходимой для функционирования. Этот недостаток может быть детерминирован соматическим заболеванием, травмирующими переживаниями или деструктивными психическими навыками, среди которых в первую очередь следует упомянуть неуверенность в себе, углубляющуюся отказом от совершения усилий.

По Pearson (1969), каждый человек действует на разных уровнях, требующих неодинакового напряжения душевных сил. Активность, сочетающаяся с высоким напряжением, – это прежде всего активность, требующая хорошего контакта с окружающей действительностью и умственного синтеза. Когда какое-то действие оказывается невозможным, энергия, предназначенная для его выполнения, разряжается на более низком уровне. Эта разрядка приобретает форму биполярного невроза или истерии – психастении с характерной для низшего уровня избирательностью поступков. Поведение истерика демонстративно, он податлив по отношению к внушению, склонен к бегству и болезни. Невротик погружается в беспочвенные мечтания, постоянно чувствует себя утомленным, изолированным от других людей. Интроверт подвержен приступам самоуничижения, жаждет любви, неустойчив, неприспособлен. Во всех этих случаях мы имеем дело с регрессом, возвратом с наиболее высокого уровня социальных действий, согласующихся с рациональными соображениями и опытом, на уровень действий импульсивных, совершаемых под влиянием внушения. Состояние тревоги – это следствие неверия в себя, предвосхищения неудач и появление тенденции к бегству. Таким образом, болезни, психические травмы и обладающее деструктивным действием неверие в себя являются основной причиной недостатка психической силы, возврата на низлежащий уровень функционирования, вследствие чего механизмы поведения разлаживаются.

Радикальное изменение представлений о сущности нарушения в функционировании личности связано с именем Фрейда (1986). В первую очередь здесь следует упомянуть об открытии им подсознательного механизма психики, явлений подавления тревоги и защитных механизмов, обеспечивающих ее ослабление, о его теории конфликта сил, действующих в человеке, с требованиями окружения. По мнению Фрейда, в человеке есть мощные силы инстинктивных влечений (Ид), главным образом, сексуального влечения, находящие выражение во внешнем поведении и проникающие в сферу сознания.

Социальные условия, нормы, обычаи исключают свободное выражение инстинктов. Поэтому возникновение влечений всегда сочетается с проявлением тревоги, ощущаемой как неспецифическое состояние неприятного напряжения.

Невротически измененное поведение – это выражение неудачи, постигшей Эго. Такая неудача обусловливает импульсивное выражение эмоций, повышения уровня тревожности и приведение в действие защитных механизмов, призванных служить устранению напряжения. То, как ослабляется тревога, определяет форму невроза. Большинство проявлений невроза – это свидетельства тенденций вытесненных из сознания импульсов к возвращению в него, симптомы функционирования защитных механизмов и психического истощения вследствие конфликта между Ид и Эго.

Jung (1960) также ищет причины отклонений от нормы в конфликтах, скрытых в подсознании больного. Однако это бессознательное определяется не примитивными инстинктами, а, напротив, является средоточием мудрости, местом глубокого проникновения в действительность, в историю всего человечества, в кладовую его богатейшего опыта. Каждый индивид, не зная этого, причастен к истории мира в целом, представляет собой человечество, живет, будучи погруженным в коллективное бессознательное, которое обеспечивает непрерывность истории и принципиальное единство различных культурных групп.

Люди страдают и болеют в тех случаях, когда отдельные компоненты их личности оказываются неуравновешенными, не соответствуют друг другу, не интегрированы. Непрекращающийся конфликт различных элементов личности – вот истинная первопричина любого расстройства. Не умея ликвидировать этот конфликт, разучившись пользоваться интуицией, индивид лишает себя возможности пользоваться богатством группового опыта, содержащегося в коллективном бессознательном, верованиях, мифах, фольклоре и даже в магических обрядах – другими словами, в наиболее первичных символах, то есть архитипах.

Adler (1928) причины поведенческих расстройств усматривает не только в подавлении, фиксации или регрессии либидо, сколько в факте существования определенного психического конфликта (конфликта потребности в могуществе с впечатлениями собственной неполноценности по сравнению с окружением) и неумении разрешить его надлежащим образом.

Обусловленное фактическим положением ребенка по отношению к взрослым чувство неполноценности сопутствует индивиду всю жизнь. На каждом этапе развития его упрочению сопутствует социальный или профессиональный статус, уровень образования или внешний вид и т. п. Кроме того, это чувство всегда переживается по-настоящему, и именно оно лежит в основе стремления к могуществу и потребности в компенсации. Поведенческие расстройства социопатического или невротического характера являются следствием использования неадекватных способов разрешения конфликта.

Суть невроза заключается в мнимом повышении уровня собственной значимости; возникает он у индивидов, которым недостаточно смелости для компенсации своей неполноценности. Обычно невроз приобретает форму бегства в болезнь или составления нереальных жизненных планов.

Положения классического фрейдизма были развиты рядом исследователей. Эриксон (1996), ссылаясь на каноны ортодоксального психоанализа, описал личностные расстройства как эффект фиксации либидо на определенной сфере или же на определенном способе функционирования.

Фиксация на определенном способе функционирования, представляющем собой распространение сферы деятельности организма на социальные реакции, может приводить к закреплению следующих форм поведения:

– воплощающей, предполагающей взятие и получение;

– задерживающей, направленной на сохранение внутреннего содержания;

– элиминирующей, предполагающей отвержение;

– исследующей, предполагающей углубление во внешний мир, несмотря на его сопротивление.

Фиксация поведенческих реакций с преобладанием одного из перечисленных выше процессов обычно является следствием получения ребенком психической травмы. Такая фиксация обусловливает не только характерологические различия, но и трудности в воспитании данного индивида.

На каждом этапе развития возможно возникновение нарушений определенного типа. От реализации этой возможности зависит нормальное или патологическое состояние тех или иных компонентов личности. Для первого периода детства характерны нарушения установки на «автономность»; второе детство – период, когда возникают расстройства типа отсутствия доверия; третье детство – период возникновения расстройств проявления инициативы. Школьный возраст дает ответ на вопрос о правильности или неправильности формирования таких черт, как изобретательность или некомпетентность. Пубертатный период чреват опасностью нарушений, затрагивающих чувство собственной личностной идентичности; взрослость определяет творческий потенциал, находящий выражение в труде, тогда как зрелый возраст – период формирования и проявления способности к принятию жизни как таковой и внутренней интеграции.

Klein (1948), также развивающая основные положения фрейдизма, видит сущность генезиса поведенческих расстройств в ином. По ее мнению, многие трудности, с которыми приходится сталкиваться в процессе воспитания, или нежелательные поведенческие реакции могут расцениваться как признаки неугасимого конфликта противоположных тенденций.

Реальность человека носит глубоко конфликтный характер с момента его рождения. Уже ребенок, которому всего несколько дней, обнаруживает способность испытывать страх, приводить в действие защитные механизмы и устанавливать связи катектического типа. Основной катектический объект – мать; он включает в себя как хорошие, так и плохие с точки зрения потребности ребенка элементы. Стремление к идентификации с «хорошим» объектом и его удержанию при себе, а также уничтожение «плохого» объекта вызывает амбивалентное отношение к одному и тому же индивиду. Борьба двух тенденций – любви и стремления уничтожить – вот содержание основного конфликта, переживаемого индивидом.

Тревога – это не реакция на возвращение вытесненного содержания, а эффект пробуждения агрессивных, деструктивных тенденций. Они-то и являются истинной причиной нежелательных поступков ребенка и его страдания. Ребенок, любя мать, уничтожает ее, переживает ее утрату и испытывает чувство вины. Идентифицируясь с ней, он вместе с тем чувствует себя подвергшимся разрушению. Стремясь исправить причиненное зло, он становится на путь сублимации. Однако этот конфликт сохраняется. Для сохранения психического здоровья необходимо выражение данного конфликта, хотя бы символическое. Отсутствие такой возможности приводит к серьезным нарушениям. Расстройство возникает в том случае, когда поведение матери исключает возможность познания ребенком любви в большей мере, чем ему необходимо.

Отношения между матерью и ребенком изучал и Bowlby (1951), который усматривал в нарушениях этих отношений основную причину неправильного развития личности. Он сформулировал положение, гласящее, что если ребенок оказывается в детстве лишенным материнской заботы, то это приводит к необратимым последствиям. Bowlby подробно описал страх быть отлученным от матери и стадии его развития на протяжении первых четырех лет жизни. В привязанности, ласке, добром слове и утешении ребенок нуждается больше, чем в пище. Любое отлучение от матери он воспринимает как угрозу ему самому. Эта угроза воспринимается так же живо и чревата столь же серьезными и не заставляющими себя ждать последствиями, как недоедание. Попытка преодоления этого состояния представляет собой сублимацию, заключающуюся в замене целого частью. Она может проявляться, например, в упорном сосании ребенком своего пальца, тем более интенсивном, чем неустойчивее отношения между ним и матерью.

Неправильное освобождение от тесной зависимости от матери и эмоциональной связи с ней ведет к возникновению сильной тревоги и «деформации» поведения по отношению ко всем людям. Страх, зафиксировавшийся в ситуации разлучения, позже проявляется в ненависти, оказывающей возмущающее влияние на отношения индивида с окружением.

Аналогичным образом трактуется генезис личностных расстройств в психоаналитической теории Sperling (1949) и работах ее последователей. Причины поведенческих расстройств у детей, а следовательно, и у взрослых кроются в аномалиях первичных отношений между матерью и ребенком. При этом особенно важную роль играет поведение матери, обусловленное ее личными проблемами, чертами личности или отношением к ребенку. Исключительно сильное неблагоприятное влияние на развитие ребенка оказывает состояние возбуждения матери, ее чрезмерная доминантность, непонимание ею потребностей ребенка, неспособность любить его и полностью посвятить себя ему. Действие этих факторов делает невозможным возникновение различных предпосылок положительного характера, необходимых для формирования чувства доверия к другим людям и уверенности в собственных силах. Нарушение таких предпосылок исключает признание реальными впечатлений, полученных при столкновении с окружающей действительностью.

Внутреннее беспокойство затрудняет обращение ребенка к внешнему миру, являющееся необходимым условием развития. Этим объясняется сложность нахождения самого себя, разграничения того, что является внешним, а что – внутренним, интеграции личностных структур и установления связей с окружением. Недостаток доверия делает невозможным перенесение напряжения. Процесс воспитания затормаживается. «Я» не может выделиться из внешнего фона, найти для себя место в реальном мире, познать присущие ему характеристики. В силу этого «Я» остается «разлитым», не учитывает какие-либо законы внешней среды, не способно определить внешние пределы. Столкновение с действительностью, которому ребенок любящей матерью подготовлен не был, вызывает у него резкий протест, тревогу, противодействие или отрицание мира.

Доминирование матери обусловливает явления другого рода. Мать постоянно посягает на внутренний мир ребенка, лишая его этого мира. Возможности самостоятельного развития у ребенка невелики. Внешний мир оказывает ему сильное противодействие, заставляя выйти за пределы мира внутреннего. Потребности и желания самого ребенка отходят на задний план, он даже не знает их, поскольку они как бы заслонены потребностями и желаниями других людей. В такой ситуации ребенок вынужден напрягать свои силы. Чем меньше их у него, тем в большей степени он оказывается зависим от тех, кто посильнее, пока, наконец, эта зависимость не становится полной. Формируется личность, в которой нет ничего личного, спонтанного, которая весьма подвержена влияниям внешнего мира и определяется его требованиями. Поведение детерминируется окружением и не связано с внутренней жизнью индивида.

Столкновение с реальностью, происходящее раньше или позже, часто чревато нарушениями адаптации. Такие дети инфантильны, капризны, запущены в моральном отношении. Любое препятствие представляется им личной обидой, несправедливостью. Они не способны правильно оценить ни межличностные отношения, ни качества отдельных людей, не знакомы с чувством уважения, ответственности, вины. Нередко это маленькие тираны, всегда сваливающие вину на других. Причиной данного расстройства является личностная незрелость матери, неверие в свои силы, а также отсутствие педагогических знаний.

Неврозы могут возникать не только после прохождения стадии депрессивного положения, когда внутренние и внешние структуры ребенка становятся более интегрированными, а сам он обретает способность познания мира. Изменяющаяся внешняя ситуация, необходимость вести себя по-разному по отношению к разным людям и при выполнении разных заданий означает резкое повышение требований к качеству психического функционирования. Неразрешенность определенных конфликтов в силу амбивалентности чувств приводит к проявлению чувства вины, представляющего собой угрозу целостности «Я». В движение приводятся механизмы защиты единства, оказавшегося в опасности. Со временем подавление, на которое расходуется много энергии, приводит к изменению личности в целом. Контакты с действительностью становятся более однообразными, неприятное чувство собственной неполноценности, вины, тревоги, не связанной с конкретным объектом, закрепляется. Смена обстановки уже не может обеспечить реорганизацию личности.

Работы последователей Sperling положили начало трактовке поведенческих и личностных расстройств у детей как симптомов семейной патологии. Так, Akkerman (1966) описал основные клинические синдромы межличностных нарушений в семье, рассматривая отклонения, отмечаемые у ребенка, как неотъемлемый компонент этих нарушений, проявление общей деформации семейной жизни.

Аналогичным образом трактовалась эта проблема в рамках так называемого культурного психоанализа и социальной психиатрии. При этом они исходили из фактов существования специфических семейных групп (шизофреников и социопатов), а также своеобразного равновесия в семьях, в которых ребенок либо болен, либо пользуется положением всеобщего любимчика. Высказывается соображение, что моральные отношения в семье – это фактор, оказывающий на эмоциональную жизнь ребенка патогенное влияние, ставшее в результате этого аномальным, в свою очередь обеспечивает изменение жизни всей семьи. Симптомы расстройств, отмечаемые у ребенка, позволяют понять, что неладно в семье. В основе обеих форм патологии лежит механизм обратных связей, идущих и в ту, и в другую сторону.

Работы Rank, Ferenczi, Reih положили начало новому подходу, известному под названием культурного психоанализа. Rank сформулировал положение, гласящее, что причины всех невротических расстройств кроются в травме рождения; невроз – это естественное следствие и проявление данной травмы. Ситуация рождения с неотъемлемым от нее физиологическим и психологическим шоком вызывает первичный страх. Этот страх органически присущ индивиду, его личности и проходит постепенно, на протяжении жизни. Он заявляет о себе во весь голос во всех ситуациях, чем-то сходных с ситуацией рождения, а прежде всего в ситуациях, содержащих элемент отделения. Поэтому особенно сильным страх становится при отлучении от груди, при попытке отделения от матери в связи с вхождением в социальную среду и т. п. Стремление к повторному единению с матерью бывает очень сильным и сохраняется всю жизнь.

Таким образом, все расстройства невротического типа всегда имеют одну и ту же основу, а именно страх отделения, связанный с травмой, переносимой при рождении. Этот страх приводит к тому, что индивид не чувствует себя в безопасности, оказывается предрасположенным к тому, чтобы подчиняться, быть зависимым, неуверенным в себе самом и правильности своих решений, неспособным проявить свои положительные качества в полной мере и брать на себя ответственность.

Этого же положения придерживается Ferenczi (1949), указывая, что невротики – это люди, которые часто испытывают состояние напряжения и «эмоциональный голод» вследствие того, что они в детстве «недополучили» любви и одобрения.

Reih (1959) выдвинул положение, согласно которому сама личность человека, его характер – не что иное, как проявление расстройств. Способ бытия, осанка, фигура – все это признаки определенного типа защиты, позволяющей индивиду существовать. Они тесно связаны с его прошлым, а также с тем социумом, в котором он существует.

Эти взгляды тесно переплетаются с идеями Хорни, Салливена и Фромма, содержащими убеждение, что причины психических расстройств кроются, прежде всего в социальной среде индивида.

Хорни в монографии «Невротическая личность нашего времени» впервые дает детальную интерпретацию неврозов с точки зрения жизни в данной культурной среде.

По ее мнению, психическое нарушение не должно считаться неизбежным средством функционирования инстинктивных стремлений, будучи эффектом расстройства межличностных отношений, ответом на провокацию со стороны внешней среды. Стремление к могуществу – это не естественное влечение, а один из многих возможных защитных механизмов. В развитии у ребенка невроза огромную роль играет среда и в первую очередь – воспитание и определенные культурные влияния. Отчасти в проявлении невроза повинен и сам больной, извлекающий из факта своего заболевания определенную пользу.

Невротические расстройства – это образцы поведенческих актов межличностного характера, сформировавшиеся на основе того, что происходит в семье. Уже на первом году жизни у ребенка могут произойти события, которые обусловят нежелательное направление его развития. К таким событиям относятся, главным образом, аномалии в интеракциях членов семьи и в первую очередь – отрицательное отношение к ребенку, порождающее в нем тревогу или неприятие родителей с последующим формированием враждебности. Аналогичное деструктивное влияние оказывают непоследовательность в воспитании и попустительство. Ошибки такого рода приводят к образованию нежелательных – с педагогической точки зрения – эмоциональных диспозиций, оказывающихся дальнейшей причиной возникновения перед ребенком ряда трудностей, количество которых увеличивается в соответствии с механизмом действий «порочного круга». Возникает конфликт противоположных тенденций: «к» другим людям и «от» них; ребенок начинает сомневаться в том, что его любят, у него появляется так называемая первичная тревога. Далее происходит формирование невротических состояний, индивид становится замкнутым, агрессивным. Приводятся в действие защитные механизмы, представляющие собой определенные способы преодоления трудностей и вместе с тем оказывающиеся причиной появления новых трудностей.

Индивид страдает от того, что с ним приключилось, но и потому, что противодействуя опасным влияниям, он ставит перед собой «невротические» цели:

– нахождение «истинных» ценностей, которые только кажутся индивиду таковыми, как, например, идеализированный образ самого себя;

– овладение ценностями противоположного характера, что приводит к внутреннему конфликту.

Все это способствует усилению тревоги, которая наряду с поведенческими реакциями защитного характера, ослабляющими ее, является основным проявлением произошедших с личностью невротических изменений. Обычно поведенческие реакции этого рода представлены подчиненностью, лживостью, агрессией, бегством в болезнь и т. п. и генерализуются по отношению к большинству представителей социального окружения и ситуации.

Именно чрезмерная генерализация, ригидность и принуждение являются основными симптомами невротичности. В трудах Sullivan и Фромма, опирающихся на положения теории Adler, генезису личностных расстройств уделяется еще большее внимание. Sullivan (1953) охарактеризовал личностные расстройства как нарушение межличностных отношений. Согласно его теории, личность человека является продуктом его воздействия на других людей и их воздействия на него. Ребенок, благодаря своей способности сопереживать, получает представление об установках родителей. Беспокойство, гнев, неодобрение матери приводят к тому, что его самочувствие ухудшается. Следствием этого является утрата чувства принадлежности к группе и принятия другими. Использование различных форм неодобрения, без которого нам трудно представить себе систему воспитания, приводит к усилению страха быть отвергнутым. Ребенок сдерживает социально нежелательные поведенческие реакции. Это «затормаживание» обусловливает рост напряжения, делая еще более выраженной боязнь интеракций. Страх в определенной степени обеспечивает удаление из поля сознания ситуаций, вызвавших его, и приводит к дезорганизации поведения. Поведенческие расстройства возникают как реакции, направленные на ослабление страха и тревоги. Стремление добиться одобрения изменяет личность человека, неоднократно «деформирует» ее, приводя в соответствие с тем, что одобряется.

Многие нарушения являются следствием личностных деформаций, происшедших в раннем детстве. Они возникают в связи с определенными возрастными особенностями, неадекватностью и примитивизмом оценок происходящего. Неспособный воспринимать действительность как совокупность причин и следствий, ребенок осознает лишь некоторые закономерности (например, улавливает последовательность явлений, но не видит в этом причинно-следственной связи). Возведение случайных связей между явлениями в ранг общих законов приводит к особенностям восприятия действительности, неправильной самооценке. Если соответствующие элементы опыта носят отрицательный характер, у ребенка усиливается тревога, чувство утраты безопасности, нарушается процесс общения с другими людьми, дезорганизуется поведение.

По Фромму (1994), личность деформирована у большинства людей. Эта деформация бывает разной по характеру. Он полагает, что единственным конструктивным решением данной проблемы является образование так называемой продуктивной личности, то есть личности, способной любить и творить, сохранять самое себя и бороться за преобразование действительности. Однако обычно человек находится в состоянии беспочвенных мечтаний, которые облегчают жизнь, отказывается от своей индивидуальной целостности и специфичности, теряет уважение к самому себе, а, следовательно, в дальнейшем – и к другим людям, утрачивает способность любить; это справедливо по отношению к большинству людей.

В духе классических «культурных» теорий выдержана концепция расстройств Роджерса (1994). Она выстроена на положениях так называемой self-theory, согласно которой основной из присущих человеку тенденций является стремление к усилению своего «Я».

Изначально каждый индивид может и способен взять на себя ответственность, но для этого ему нужна прежде всего соответствующая атмосфера – атмосфера полного, безоговорочного принятия, которой, как правило, нет. Более того, ему приходится сталкиваться с категоричными суждениями, оценками, ценностями, высказываемыми и навязываемыми другими людьми и противоречащими его собственным суждениям и оценкам. Результатом этого диссонанса является возникновение беспокойства и тревоги, подавление собственных стремлений или искажение реальности, прежде всего самооценки. Человек становится невыносимым, эгоистичным, агрессивным по отношению к окружению. Он не знает себя, не умеет дать себе правильную оценку и управлять собственным развитием. Социальные препятствия тормозят развитие его врожденного регулятивного механизма, обеспечивающего правильную самооценку и самоактуализацию путем непрерывного и конструктивного преобразования самого себя. Реакции индивида часто не согласуются с его фактическим «Я». Чем больше это расхождение, тем более ригидна структура «Я», защищающегося от разрушения.

Своеобразным развитием теории интерперсональных отношений явилась теория представителей калифорнийской школы, в которой поведенческие и личностные расстройства интерпретируются как следствие возникающих в условиях неполноценного общения нарушений межличностных контактов.

Один из представителей этой школы Batson (Цит. по Geller, 1973) описывает личностные расстройства у детей как следствие нарушения обмена информацией в семье. Многоуровневость системы коммуникаций в некоторых ситуациях тормозит нормальный процесс усвоения значений. Речь идет о ситуациях, когда по различным каналам поступает информация, представляющая собой несогласующиеся и даже противоречивые требования и оценки. Поведение ребенка на вербальном уровне оценивается не так, как на прочих уровнях системы коммуникаций. При повторении ситуаций указанного рода поведение ребенка дезорганизуется и он принимает защитную позу, сказывающуюся на последующих интеракциях. Индивид начинает «докапываться» до скрытого смысла человеческих поступков, становится подозрительным или трактует ответы других людей дословно, без учета ситуативного контекста.

По-новому взглянуть на проблему нарушений поведения индивида позволили результаты исследований нейрофизиологов и бихевиористов.

Так, Eysenck (1966), использовавшим положения теории Павлова, была разработана концепция, в которой получило отражение то, что было достигнуто при разработке теории научения и с помощью факторного анализа. Образование неправильных форм поведения зависит не только от ситуации, но и от некоторых индивидуальных свойств, к которым относится нейротизм, психотизм и выраженность экстра– или интроверсии. Нейротизм – это прежде всего так называемая эмоциональность, или лабильность вегетативной нервной системы. Она представляет собой врожденную черту, и от нее, главным образом, и зависит возникновение невроза. В случае высокой эмоциональной реактивности действие даже слабых стимулов может вызвать очень сильную тревогу. Количество впечатлений такого рода и легкость выработки условных реакций определяет степень обусловливания тревоги. Эта способность у экстравертов и интровертов далеко не одинакова. Наиболее тяжело протекают неврозы у невротиков с чертами интроверсии. Из-за легкости выработки тормозных условных реакций процесс социализации заходит у них слишком далеко. Чрезмерная социализация, связанная с развитием чувства вины и препятствующая проявлению тревоги, обусловливает перенос эмоционального напряжения на вегетативную нервную систему и приводит к возникновению депрессивных эмоциональных состояний. У экстравертов же обычно отмечается определенная недостаточность процесса социализации, следствием чего являются асоциальные и антиобщественные поступки.

Развитие бихевиористских теорий привело к радикальному изменению трактовки поведенческих расстройств у человека. Теории Watson, Mowrer, Skinner обусловили переориентацию исследователей с анализа переживаний индивида на изучение его поведения и связей поведенческих реакций с внешней ситуацией. Было установлено, что поведенческие расстройства являются следствием того, что ребенок испытал: объяснение этих нарушений стало даваться с использованием категорий, характеризующих механизмы научения. Патологические эмоции и аномальные поведенческие акты возникают в результате обусловливания. Многие расстройства представляют собой ответ на действие специфической системы подкрепления, усвоенную форму поведения. Такие навыки формируются не вследствие неудовлетворение потребностей, поскольку само неудовлетворения потребностей обусловлено наличием расстройства, носящего, если можно так выразиться, фундаментальный характер и определяемого как формирование способа снятия тревоги в сложной ситуации.

Теория научения существовала и развивалась в рамках различных научных направлений и творчески использовала то, что было установлено нейрофизиологами, исследователями, занимающимися проблемами индивидуальных различий, мотивации, фрустрации и психоанализом. В своем крайнем выражении она была связана с утверждением, что специфические законы возникновения расстройств, формирования невротических установок и неадекватных ожиданий как таковые отсутствуют. Все так называемые нарушения являются нормальной реакцией здорового организма на действующие (случайно и специально организованные) системы стимулов и способы подкрепления. Расстройства возникают в соответствии с теми же законами научения, которые обусловливают формирование установок и поведенческих реакций, признаваемых правильными.

Wolp (1969) утверждает, что поведение невротика представляет собой закрепленный навык неадаптивного поведения, приобретенный путем научения физиологически здоровым организмом. Научение этого рода происходит в ситуациях, связанных с возникновением тревоги, а именно в тех ситуациях, когда одновременно действуют и положительные, и отрицательные стимулы и когда их дифференцирование весьма затруднено. В обоих случаях психологическое давление делает бегство невозможным, нормальным ответом на что является расстройство регулятивных механизмов. Невроз возникает одновременно с закреплением неадекватных форм поведения, которые вначале были единственно возможной и правильной реакцией на попадание в слишком сложную ситуацию. Поведение невротика – это усвоение способа снятия тревоги.

Анализ сложных форм человеческого поведения, проводимый со ссылкой на процессы обусловливания, вызывал ряд возражений.

Так, Bandura (1968, 1969) выдвинул положение, согласно которому поведение человека не может быть сведено к условным рефлексам, а основной механизм возникновения расстройств – к обусловливанию. Ведущую роль в научении играет подражание, в особенности подражание сложным формам социального поведения. Именно подражание лежит в основе невротических изменений поведения. Ребенок либо непосредственно усваивает такие невротические образцы поведения родителей, как проявления тревоги, беспокойства, подчиненности, недоброжелательности, недоверия, либо подражает другим людям в совершении поведенческих актов, которые противоречат другим образцам и нормам, оказываются причиной проявления тревоги. Пытаясь ослабить чувство тревоги, ребенок усваивает ряд поведенческих реакций, овладевая, например, навыками агрессивных действий, а затем учась тому, что агрессивность проявлять нельзя.

Dollard и Miller (1969) предприняли попытку синтеза теории научения и психоаналитической теории, полагая, что это позволит лучше разобраться в сущности личностных расстройств. По мнению этих исследователей, причина неврозов кроется в блокировке потребностей, обусловленной далеко зашедшей социализацией. Невротики – это избыточно социализированные и слишком заторможенные люди. Их первичные влечения заблокированы такими «вторичными влечениями», как тревога, чувство вины и т. п.

В силу самой своей сущности детство предполагает перенесение психических травм и конфликты между инстинктивными влечениями. Ведь в этом возрастном периоде ребенок чрезвычайно беспомощен, а требования, предъявляемые к нему, явно превосходят его возможности. Социальные требования, как правило, идут вразрез с естественными реакциями ребенка. Они непонятны ему и приводят к очень сильным эмоциональным конфликтам, для разрешения которых необходимо их понимание и способность предвидеть, отсутствующие у ребенка по причине недостаточного развития речи и мышления. Ситуация еще более осложняется фактами противоречивости самих требований, непоследовательности их предъявления, строгости родителей и их нежелания давать четкое вербальное определение необходимых понятий. Все это приводит к чрезмерному усилению у ребенка инстинктивных влечений, конфликту противоположно направленных влечений, формированию у него дурных привычек и неправильных ожиданий, ассоциированию многих ситуаций с тревогой и генерализации последней. Особое значение при этом имеет опыт, приобретенный в процессе выработки навыков принятия пищи, ухода за собой (поддержания чистоты).

В ситуациях соответствующего рода ребенок учится определенным реакциям, становится обладателем более или менее твердых убеждений. Так, например, в условиях чрезмерно жесткого контроля со стороны матери во время тренинга чистоты у ребенка, по мнению Dollard и Miller, может сложиться впечатление, что за ним следит недремлющее око. Наказания и разнообразные отрицательные подкрепления, применяемые по отношению к ребенку, могут способствовать формированию у него убеждения, что поскольку неизвестно, правильна ли данная реакция, не следует рисковать и осуществлять ее. Вследствие этого он будет стараться осуществлять как можно меньше движений, сузит спектр своих реакций, перестанет отвечать на стимулы новыми реакциями. Так формируется чрезмерная тревожность, подчиненность, безынициативность.

Проблема потребностей индивида и их блокировки затрагивалась в теория мотивации. Один из ее создателей Murrey (1953), особое значение придает событиям, случившимся в раннем детстве. Отмечающиеся у взрослых людей индивидуальные различия и разнообразные нарушения системы потребностей являются результатом неблагоприятных влияний, которым они подвергались, будучи детьми. Чрезвычайно важно для ребенка то, что он живет со своими родителями. Потребность располагать возможностью опереться на что-то абсолютно надежное и устойчивое является основной для человека. Если такой опоры нет, взрослые люди испытывают тревогу, а маленькие дети чувствуют, что «земля уходит из-под ног». Ребенок полностью зависит от семьи. То, что он является ее членом, обеспечивает удовлетворение всех его потребностей, позволяет ему рассчитывать на продолжение существования, «место под солнцем», получение определенных предметов, овладение способами обращения с ними и т. д. Стабильность этого рода является необходимым условием процесса научения. Она нарушается в такие критические моменты, как рождение, отлучение от груди, начало ходьбы. В последующем утрата опоры связывается с такими явлениями, как несогласие в семье, раздор<