Благе и благополучии. Эвдемонизм и гедонизм.

Аристотель выделил несколько видов справедливости: распределительную и

уравнивающую.

Первая связана с распределением почестей, имущества и других благ междучленами общества согласно с принципом достоинства каждого – то есть

пропорционально его заслугам.

Распределяющая справедливость исходит из принципа «геометрического

равенства» и означает деление общих благ по достоинству, пропорционально

вкладу и взносу того или иного члена общения. Она предполагает неравенство и

оправдывает его. Здесь Аристотель солидарен с Платоном. Тот говорил о

справедливом неравенстве. Аристотель предпочитает формулу «неравная» (т. е.

распределяющая) справедливость.Здесь возможно как равное, так и неравное

наделение соответствующими благами (властью, почестью, деньгами).

Основным выводом этических исследований, существенным для политики,

является о том, что политическая справедливость возможна лишь между

свободными и равными людьми, принадлежащими к одному общению, и имеет

целью их самоудовлетворенность (автаркию).

Принципом уравнивающей справедливости является «арифметическое

равенство», сферой применения этого принципа – область гражданско-правовых

сделок, возмещения ущерба, наказания. Уравнительная справедливость связана

с попыткой уравнять стороны, здесь достоинство не принимается во внимание.

Справедливость предполагает некоторый уровень согласия между членами

общества относительно принципов, по которым они живут. Эти принципы

могут меняться, но конкретное понимание справедливости зависит от того,

какие правила и привычки установились в данном обществе.

«Понятие справедливости, – отмечал в «Политике» Аристотель, – связано с

представлениями о государстве, так как право, служащее мерилом

справедливости, является регулирующей нормой политического общения».

В античной философии благо первоначально трактовалось как относительное

понятие. Начало такой трактовке положили софисты, согласно которым: «Нет

ничего самого по себе хорошего и дурного: что для одного хорошо, для другого

плохо; и что сегодня для меня хорошо, завтра плохо. Существовала и другая

традиция, полагавшая благом удовольствие, а злом — страдание. К ней

принадлежали Эпикур и отдельные представители Киренской школы. Вопрос о

благе в безотносительном смысле впервые поднимается Платоном, для которого

понять ту или иную вещь означало выяснять ее идею, выступающую по

отношению к самой вещи как причина ее существования и познания. Согласно

такому подходу, никакая вещь, в т. ч. и справедливость, мужество или любая

другая добродетель, не может быть признана благом сама по себе. Она

оказывается благой лишь в той мере, в какой приобщается к идее блага, «через

которую становятся пригодными и полезными справедливость и все остальное»

. Аристотель в отличие от Платона и его последователей отказывается сводить

все хорошие и благие вещи к одной-единственной идее, полагая, что благо по-

разному определяется в разных категориях и «имеет столько же значений,

сколько и бытие». В эллинистической философии наиболее влиятельным было

учение стоиков, которые определяли благо как «соответствующее природе

совершенство разумного существа». Стоики сохраняли традиционное

сократовское отождествление блага, нравственного совершенства (добродетели)

и конечной цели, считая только благо полезным, только совершенное благо

прекрасным.С античных времён и до наших дней существуют два основных направления в

исследовании счастья, и, соответственно две жизненные ориентации:

эвдемонизм (эвдемония) и гедонизм. Традиция первого подхода идёт от

древнегреческих мыслителей Сократа, Платона и Аристотеля связана с

реализацией человеком собственных уникальных достоинств и добродетелей в

соответствующей ему деятельности. Эвдемонизм - принцип истолкования и

обоснования морали, согласно которому счастье (блаженство) является высшей

целью человеч. жизни. Иными словами, это идеализация того или иного

жизненного уклада, выступающая в форме морального предписания, к к-рому

должен стремиться человек. В сочинениях выдающихся мыслителей древности

(Демокрит, Ари-стипп и Эпикур) утверждались идеи, в соответствии с

которыми добровольное поведение должно сочетаться с переживаниями

удовольствия, порочное — со страданиями. «Нельзя жить приятно, не живя

разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нельзя жить разумно,

нравственно и справедливо, не живя приятно», — говорил Эпикур. Гедонизм

практический иногда принимал вульгарные формы, фанаты чревоугодия

встречались во все времена, но уже мудрецы древности предостерегали от

крайностей. «Мера во всем превосходна» (Протагор). «Если перейдешь меру, то

самое приятное станет самым неприятным» (Де-мокрит).

 

Благо как категория веры. Религиозные представления о человеке и об условиях его

Благополучия.

Благо - понятие, обозначающее нечто положительное для телесного и духовного развития

человека, ценное для удовлетворения его потребностей. Различают материальные и

духовные блага, а среди последних – абсолютное благо, или Бог, и субъективные блага,

т.е. добро, красота, радость и т. д. Понятие блага трактовалось очень широко, в

зависимости от исходных установок различных философско-этических школ. Под ним

понимали и наслаждение, и воздержание, и разумность и полезность, и свободу и

необходимость. В новоевропейской мысли понятие блага постепенно вытесняется

понятием ценности. В христианской этике понятие блага входит в концепцию благодати,

исходящей от Бога, а в философских системах анализируется чаще всего в терминах

общечеловеческих ценностей. Ценность, то есть жизненная и практическая установка,

рождает, в свою очередь, конкретный образ блага. Приверженец честности уважает чужое

достояние. Любовь к ближнему делает благом подарок другому. Тот, кто считает веру

благом, почитает эту установку жизненного поведения. Тот, кто испытывает верность

другого, пользуется верой как благом.

Религиозные или производные от них представления о человеке продолжают оказывать

влияние и на сегодняшний мир людей. Несколько религий получили мировое

распространение. Различия мировых религий свидетельствуют об устойчивой

неоднозначности трактовки "я" в мире людей. Религии помимо того, что удовлетворяют

творческую и поведенческую потребность человека в представлениях о себе и мире,

привносят внечеловеческий, надчеловеческий подход к отношениям между людьми,

привлекают авторитет, который весомее человеческого. В этом можно увидеть родовое

стремление людей к замене стихийного внутривидового противоборства на общепринятые

нормы взаимоотношений.9. Народные сказки, поговорки, пословицы как источник формирования представлений о

благополучии.

Представления о счастье – ключевая черта мировоззрения человека, входящая в смысла

жизненную систему его ценностей. Мечты о счастье всегда были свойственны человеку. В

современном же обществе особенно ярко выражен как тяготение к счастью-удаче и

счастью-наслаждению.Человек современности блуждает в поисках счастья и блага в

пространствах социума и культуры не менее, нежели человек прошлых эпох. Один из

ключевых концептов культуры "счастье" занимает важное положение в картине мира,

которая видится сквозь призму русской сказки затрагивают ряд актуальных вопросов:

каково счастье подлинное и как не спутать его с обманчивым, ложным? Что за путь к

такому счастью ведёт и как отыскать его, и как с него не сбиться? Как счастье с

житейским благополучием связано? Соотносится ли с добродетелями? С благом? С не–

счастьем, которого так много в судьбе сказочных героев? Примечательно, что сказочные

притеснители "несчастных" героев (сирот, падчериц и т.п.) предстают перед слушателем

вполне житейски благополучными; у них есть все то, что, казалось бы, нужно для счастья

: и родительская защита, и свой дом, и хозяйство, и достаток, у них все в жизни в порядке.

Однако повествователь наделяет подобных героев особыми чертами. Так, если любимым

сказочным героям будет свойственно трудолюбие, то антигероям – праздность;

искусность героя будет противопоставлена неумелости антигероя, милосердие –

жестокости, терпение – гневливости, послушание – властолюбию, скромность –

самолюбованию, кротость – негодованию, безропотность – мстительности.

Противопоставление по принципу "герой - антигерой", "добродетель - порок",

разворачиваемое в динамике развития сказочного сюжета, приводит тех и других

персонажей к разному для каждого финалу. Счастье одних и несчастье других меняются

местами в развязке сюжета, знаменуя победу или поражение разных путей

жизни.Антигерои, в лучшем случае, теряют, что имели: цари - царство, богатые -

богатство, а иногда отнимается и человеческий облик или сама жизнь. Счастье же

открывается "несчастным", невольно вызывая воспоминание о евангельском обетовании

блаженства "плачущим и кротким". Ценностная специфика счастья выражается сказкой в

его итоговом, результирующем характере: образ разбитого корыта, образу свадебного

пира, как выражение оппозиции "ложное понимание счастья - подлинное понимание."

Счастье в сказке может проявить себя через житейский идеал достатка и налаживания

хозяйства, но это становится возможным, как правило, благодаря чудесной помощи герою

в ответ на доброту сердца и его готовность отдать последнее. Сказочное счастье может

являть себя в судьбе героя в образе доброго супруга или супруги, сумевших угадать свою

суженую половинку в неприметном, скромном облике, Сказочное счастье может

обнаруживать себя и в получении героем или героиней простого происхождения нового,

царского статуса, что также сопряжено с супружеством. В разных культура счастье

трактуется по разному и передается через народное творчество.