Царевичи проходят учение у наставника

Пандавы, живя в отеческом доме, учились всем усовершенствованным ведическим обрядам, призванным освятить человеческую жизнь, они быстро подрастали, наслаждаясь всеми радостями той жизни, которой жили царевичи. В отеческом доме они игрли с сыновьями Дхритараштры, и во всех детских играх царевичи превосходили своих двоюродных братьев. В беге, в стрельбе в цель, во взметании пыли – во всем Бхимасена намного превосходил сыновей Дхритараштры. Потешаясь, он хватал их за вихры волос за ушами и сталкивая, головами заставлял драться друг с другом. Все сыновья Дхритараштры были очень сильными, их готовили, чтобы он были воинами и царями, но Врикодара, Бхима, без особого труда расправлялся с ними, хотя их и было сто один. Наделенный огромной силой, он хватал их за ноги, опрокидывал и воплями тащил по земле, обдирая им колени, лица и головы. Забавляясь в воде, он обхватывал их по десятеро, погружал в воду, покуда они чуть не захлебывались, и только тогда отпускал. Когда они забирались на дерево, чтобы собирать фрукты, Бхима из всех сил ударял ногой по стволу. Так силен был его удар, что у сыновей Дхритараштры начинала кружиться голова, и они падали с дерева, сжимая в руках фрукты. Ни в борьбе, ни в беге, ни во владении оружием, ни в гимнастических упражнениях никто из них не мог сравниться с Бхимой, хотя они и пытались его победить.

Хотя Бхима всегда состязался с сыновьями Дхритараштры, у него и в мыслях не было обидеть своих двоюродных братьев. Он просто поступал с обычным мальчишеским удальством. Братья, однако, ужасно его возненавидели. Видя, что сила Бхимасены вызывает все большее и большее восхищение, один злобный воин, сын Дхритараштры, стал выказывать ненависть ко второму сыну Панду. Сойдя с пути праведного, этот сын Дхритараштры начал замышлять недоброе. Так одержим он был жаждой власти, что в конце концов у него родилс подлый замысел.

"Бхима – самый могучий из людей, – думал он, – и так как я не могу одолеть его в честном бою, я должен извести его хитростью. Затем я силой захвачу в плен его старшего брата Юдхиштхиру и младшего брата Арджуну и буду править землей и всеми ее богатствами."

Придя к такому решению, многогрешный Дурьодхана, а это был он, стал искать подходящего случая, чтобы убить Бхимасену, этого великого мужа.

Однажды, задумав развлечься купанием, о Бхарата, Дурьодхана велел возвести на берегу Ганги, около Прамана-коти, большие цветные полотняные шатры. Там собрались все двоюродные братья; вдоволь накупавшись, они надели чистые одежды, красивые драгоценные украшения и молча, с удовольствием опустошили большие блюда с изысканной едой, способной удовлетворить любой вкус. В конце дня усталые царевичи Куру охотно разошлись по своим шатрам. Даже могучий Бхима, победивший во всех состязаниях и играх, был утомлен. Во время игр ему приходилось носить на себе других. Одолеваемый сном, он поднялся на холм, где были расставлены шатры, и улегся на плодородной земле Прамана-коти. Измученный сильным напряжением и пережитым волнением, о царь, сын Панду в своей белой одежде уснул мертвым сном.

В ночной тьме Дурьодхана тихо подкрался к нему и связал его прочными веревками, сплетенными из ползучих растений. Затем он спихнул его с холма прямо в глубокий поток, такой же мощный, как сам Бхима. Проснувшись в стремительных волнах Ганги, сын Кунти, сильнейший из людей, порвал связывавшие его узы и выкарабкался на берег. В другой раз, когда Бхима спал, Дурьодхана принес множество очень злобных ядовитейших змей с острыми клыками, и они попробовали искусать все уязвимые части тела Бхимы, но разгневанные змеи даже не могли пронзить его кожу, ибо широкогрудое тело Бхимы обладало прочностью железа. Проснувшись, Бхима передвали всех змей и, расправляясь со змеями, тыльной стороной руки случайно ударил своего любимого возницу.

В другой раз Дурьодхана бросил в пищу Бхимы свежий яд калакута, столь смертоносный, что при одной мысли о нем волосы становятся дыбом. Юютсу, сын матери-вайшьи решил спасти сыновей Партхи и предупредил их об опасности. Но Бхима уже съел все, что ему было подано, и спокойно, не испытывая даже [легкого] несварения желудка, переварил яд. Этот сильнейший яд не оказал никакого действия на Бхиму, на его могучее тело.

Так, различными ковами и кознями Дурьодхана, Карна и Шакуни, сын Субалы, пытались извести сыновей Панду. О укротитель Врагов, Пандавы замечали все происходящее, но неизменно следовали совету Видуры: не подавали вида, что что-нибудь замечают.

Видя, что игры детей становятся слишкм опасными, царь Дхритараштра подыскал им подходящего гуру – Гаутаму, известного также под именем Крипа, знатока ведической литературы, родившегося из пучка травы.

Происхождение Крипы и Дроны

Царь Джанамеджайя сказал:

– Великий брахман, прошу тебя, расскажи о происхождении Крипы. Как мог он родиться из пучка травы и каким образом он научился столь совершенному владению оружием?

Шри Вайшампаяна сказал:

Однажды у великого провдца Гаутамы родился сын вооруженный луком и стрелами, которого нарекли Шарадваном, о могучий царь. Ум этого ребенка был направлен не столько на изучение религиозных ведических текстов, сколько на изучение ведических текстов, посвященных военной науке. Как люди религиозные изучают Веды с помощью сурового подвижничества, так этот ребенок с помощью сурового подвижничества достиг совершенства во владении всеми видаи оружия. Всецело преданный Дханур Веде (военной науке), обретя своими бесконечными подвигами великую мощь, сын Гаутамы внушал сильное беспокойство царю богов Индре. О Каурава, повелитель небожителей отправил небесную деву по имени Джалапади с таким поручением: "Ты должна прервать подвижничество этого мудреца!"

Апсара направилась в чудесную отшельническую обитель Шарадвана и, найдя его там с луком и стрелами в руках, попыталась соблазнить этого сына Гаутамы. Увидев небесную деву, которая прикрывала одним куском материи тело, своей стройностью не имеющее себе равных, сын Гаутамы уставился на нее широко открытыми глазами. Столь ценимые им лук и стрелы выскользнули из его рук и упали на землю, ибо один вид этой молодой девушки поверг его в сильнейшую дрожь. Благодаря своему неустанному подвижничеству, он сумел обрести очень глубокие духовные знания, и в полном владении своими чувствами этот высокоученый мудрец все же устоял перед соблазном. Но в теле его произошли неожиданные изменения, и мудрец бесознательно изверг семя. Оставив свою обитель и девушку, мудрец пошле прочь, и его семя упало в пучок тростника. Упав в пучок тростника, семя разделилось надвое; и так у Шарадвана, сына Гаутамы, родилось двое близнецов.

Как раз в это время царь Шантану был на охоте, и один из сопровождавших его воинов увидел в лесу близнецов. Заметив рядом с ними упавшие лук и стрелы, а также черные оленьи шкуры, он подумал, что это дети сына брахмана, который изучил Дханур Веду, и показал на близнецов и стрелы царю. Исполненный сострадания царь взял близнцов и отправился домой, заявив: "Эти двое будут моими сыновьями". Там он подверг их очистительным религиозным обрядам. Меж тем Шарадван, сын Гаутамы, избежав сетей апсары, вновь посвятил себя Дханур Веде.

"Из чувства сострадания я тщательно воспитал этих детей, – подумал царь; первого из близнецов – мальчика – он назвал Крипой ("сострадание"), а девочку – второго близнеца – Крипи ("женское сострадание")." Силой своего суровго могущества сын Гаутамы, его также звали Гаутамой, узнал, что стал отцом двоих детей и, пойдя к царю, рассказал ему о рождении и происхождении близнецов.

Шарадван обучил своего сына четырем разделам Дханур Веды и исчерпывающе объяснил, как владеть всеми видами оружия. За короткое время Крипа стал великим учителем – парамачарьей – военного искусства. Изучив под его наставничеством Дханур Веду, сыновья Дхритараштры и могучие Пандавы, вместе с вришни и многими царями достигли высокого положения маха-ратхи.

Шри Вайшампаяна продолжил:

Бхишма стремился дать великолепную подготовку своим внукам и хотел, чтобы они полностью владели собой. Он нашел превосходных учителей по стрельбе из лука и метанию копий и дротиков. Ни один человек недалекого ума, ни одни человек, лишенный возвышенных черт характера и не имеюищй глубокого знания разных видов оружия, не обладающий силой и благородством богов не мог надеяться подчинить своей воле могучих воинов Куру и обучить их владению оружием. Однажды в Хардваре, где Ганга спускается на равнины, случилось побывать осознавшему свою истинную суть великому мудрецу Бхарадвадже. Знаменитый мудрец, неизменно строгий в соблюдении обетов, занимался жертвоприношением, когда увидел апсару Гхритачи, пришедшую туда искупаться. Мудрец заметил, что она очень хороша собой и молода и что перед тем как прийти к реке, она пила крепкие напитки, которые придали ей смелости и беззаботности. Налетевний ветер поднял ее одежды. [При виде этого соблазнительного зрелища] мудрец испустил семя, но тут же убрал его в горшок. В этом горшке и родился мудрый Дрона, тщательно изучивший все Веды с их дополнениями.

Могучий Бхарадвадха, лучший из всех праведников, научил пользоваться огненным оружием величественного Агни-вешью, родившегося в день чествования бога огня. Агни-вешья передал свое умение пользоваться этим великим оружием Агнеей сыну Бхарадваджи, Дроне.

О лучший из Бхаратов, у Бхарадваджи был друг, царь Пришата, у которого родился сын Друпада. Этот Пришата верховодил всеми царевичами, и он все время ходил в обитель Бхарадваджи, где играл и учился вместе с Дроной. С кончиной Пришаты царем Северной Панчалы стал мощнорукий Друпада. Возвышенный духом Бхарадваджа взошел на небеса, и многославный Дрона, по велению отца и по своему собственному желанию – уж очень ему хотелось иметь сына, заключил священный брак с Крипи, дочерью Шарадвана. Крипи, внучка Гаутамы, очень любила свершать жертвоприношения на костре, стремилась осуществлять принципы релгии и полностью владеть собой. Ее сыном, по воле судьбы, стал Ашваттхама.

Едва этот ребенок родился, он закричал так же громко, как небесный скакун Уччайхшрава. Услышав этот крик, некое невидимое существо, находившееся в срединном пространстве, сказало:

– Этот ребенок не закричал, а заржал, как лошадь, поэтому его имя будет Ашваттхама.

Ученый Дрона был очень доволен своим сыном, он остался там, где родился его сын, и посвятил себя изучению Дханур Веды. Однажды он прослышал, что великий муж и воитель Парашурама, сын Джамадагни, хочет раздать брахманам всевозможные богатства. Узнав также, что Господь Парашурама в совершенстве знает Веды и владеет многими божественными видами оружия, он решил попросить, чтобы Господь передал ему это все как милостыню, а также обучил его политической науке. После этого великий мощнорукий отшельник отбыл, окруженный своими твердыми в обетах учениками-подвижниками, и они все направились к славной горе Махендра, куда после уничтожения царского сословия удалился Господь Парашурама. Приблизившись к Махендре, святой сын Бхарадваджи увидел Господа Парашураму, защитника брахманов, терпеливо восседающего на горе; к этому времени он уже убил всех своих врагов, и его чувства полностью успокоились.

Подойдя в сопровождении учеников к Господу, Дрона назвал свое имя, рассказал о том, что происходит от Агниры, и почтительно приветствовал Госопда, припав челом к земле у лотосов Его ног. Затем Дрона сказал Парашураме, который жил в этом лесу:

Теперь ты знаешь, что я Дрона, первейший среди брахманов, и что я пришел к тебе за помощью.

Господь Парашурама сказал:

– Дорогой отшельник, я уже раздал брахманам все свое имение – золото и все другие богатства. Я отдал даже самое богиню Земли, окаймленную морями, вместе со всеми ее городами, – мудрецу Кашьяпе. У Меня осталось лишь Мое тело, и Мое разнообразное оружие. Выбирай, Дрона. Что тебе предложить? Отвечай быстро. Выбирай Мое оружие или мое тело – и то и другое в твоем распоряжении.

Шри Дрона сказал:

– О Бхаргава, Тебе следует милостиво предложить мне все Свое оружие, раскрыв все связанные с его применением тайны, включая искусство возвращения после использования.

Шри Вайшампаяна сказал:

– Да будет так! – сказал Господь Парашурама, выступая как брахман, потомок Бхригу, и Он отдал Дроне все свое оружие, сообщив связанные с его исплользованием тайны, и всю воинскую науку. Приняв все Его дары, Дрона, лучший из дваждырожденных, в совершенстве овладел оружием и с большой радостью вернулся к своему дорогому другу Друпаде.

Шри Вайшампаяна продолжил:

Итак, почтеннейший царь, могучий Дрона, сын Бхарадваджи, вернулся к Друпаде, сыну Пришаты, и сказал:

– О царь, ты знаешь, я твой друг Дрона.

[Друпада был смущен тем, что к нему так панибратски обращается оборванный брахман. И не зная, что его старый друг получил необыкновенное оружие от Господа Парашурамы, царь срдито ответил Дроне: ]

Царь Друпада сказал:

– Брахман, ты не слишком хорошо разбираешься в правилах человеческого общения и поступаешь не очень разумно, с такоей развязностью назыая меня своим близким другом. Нигде, о простодушный члеовек, не бывает близкой дружбы меж возвышенными духом венценосцами и людьми небогатыми. Со временем близкая дружба увядает, как и сам человек стареет со временем. В прошлом наша близкая дружба оправдывалась тем, что оба мы были учениками в сходном положении. Но в этом мире всякая дружба подвержена старению. Корыстные желания [постепенно] разводят друзей, а гнев окончательно уничтожает их дружбу. Тебе не следует полагаться на стареющую дружбу, а по возможности заводить новую. О лучший из дваждырожденных, некогда мы с тобой в самом деле дружили, потому что тогда для этого были практические основания. Но бедняк не может быть другом человека могущественного, как слабый члеовек не может быть другом героя. На что нужен старый друг? Кода двое обладают одинаковым богатством и принадлежат к одинаково благородным семействам, меж ними могут быть и дружба и семейны узы, но только не меж богатыми и бедными. Невежественный не может быть другом ученого, человек, не имеющий колесницы, не может быть другом воина-колесничего. Цари не якшаются с простолюдинами. На что нужен старый друг?

Шри Вайшампаяна сказал:

Когда могучий Дрона услышал такую отповедь от царя Друпады, в его сердце вспыхнула ярость. После короткого размышления, преисполнившись ненависти к царю Панчалы, умный мудрец отправился в Хастинапур. Как раз в это время у стен города, с внешней стороны, весело бегали и играли в мяч юные царевичи. Случилось так, что мяч упал в колодец, и они не знали, как его оттуда достать. Глядя на их безуспешные старания, могущественный Дрона, усмехнувшись, дружески упрекнул их: – Ну и ну! Как вам не стыдно, что вы такие неумехи! Как вам не стыдно, что вы не умеете управляться с оружием, а ведь вы [будущие] воины! Однако, хотя и принадлежите к роду царя Бхараты, вы даже не можете вытащить мяч из колодца. Вот тростниковые стрелы. Я укрепил их пением воинских мантр. Поглядите, как крепки эти стрелы, куда крепче обычных. Я вонжу одну стрелу в ваш мяч, затем вонжу в эту стрелу другую, во вторую – третью, и так до тех пор, покуда не достану мяч.

Широко раскрытыми от изумления глазами царевичи смотрели, как Дрона вытаскивает мяч. Глядя, с какой ловкостью он извлек мяч, они сказали ему:

О брахман, прими наши приветствия: никто не мог бы совершить ничего подобного. Кто ты такой? Каким именем мы должны обращаться к тебе и можем ли мы чем-нибудь тебе помочь?

Шри Дрона сказал:

– Скажите обо мне вашему деду Бхишме, каков я на вид и что я сумел сделать. Он человек умный и сразу же поймет, кто я такой.

Шри Вайшампаяна продолжил:

– Да будет так! – сказали они, пошли к деду Бхишме и сообщили ему, что именно сказал брахман, а самое главное, что он сделал. Выслушав царевичей, Бхишма сразу понял, что этот брахман – Дрона и тут же подумал: "Вот самый подходящий человек для обучения мальчиков".

Бхишма, величайший из владеющих холодным оружием, с большим почетом пригласил его к себе и в учтивой беседе Дрона сообщил все причины, которые привели его в Хастинапур.

– О несокрушимый [в своих убеждениях] Бхима, – начал он, – когда-то я учился владеть оружием у великого святого Агни-вешьи, ибо хотел овладеть воинской наукой. Я прожил у него очень долго, много лет, будучи скромным учеником-брахмачари с косматыми волосами, ибо хотел досконально изучить Дханур Веду. Со мной вместе учился сын царя Панчалы, могущественный отрок, которого звали тогда Яджнасеной; под наставничеством нашего гуру мы с большим старанием и настойчивостью изучали воинскую науку. Этот отрок стал моим близким другом и всегда стремился помочь мне в меру своих сил. Я был также к нему привязан; наше общение длилось долгое время, начиная с самого детства и все годы ученичества. О Кауравья, он оказывал мне мног добрых услуг и говорил много добрых слов. Среди них были такие, Бхишма, которые усугубляли мою привязанность к нему. "Дрона, – бывало говариал он, – я любимейший сын своего отца и, когда он возведет меня на царский трон Панчалы, клянусь тебе, мой друг, все мое царство будет в твоем распоряжении. Ты сможешь пользоваться всем моим достоянием и богатством, сможешь наслаждаться всеми радостями, которыми буду наслаждаться и я."

Я запомнил эти его слова, и, когда я закончил учителься владению оружием и стал размышлять, как мне прокормить свою семью, я как раз узнал, что он воссел на царский престол и подумал: "Вот самая подходящая для меня возможность". В самом радостном расположении духа я отправилс навестить своего дорогого друга, и в пути постоянно вспоминал, как мы жили вместе, вспоминал о его щедрых посулах.

Подойдя к своему старому другу Друпаде, я сказал:

– О мой госпдин, тигр среди людей, это я, твой друг. Исполненный духа любви и дружелюбия, я скромно стоял возле него, он же вдруг стал насмехаться надо мной, как будто я был каким-то жалким просителем, а затем сказал: "Брахман, ты не слишком разбираешься в правилах человеческого общения. И поступаешь не очень разумно, с такой развязностью называя меня своим близким другом. Нигде, о простодушный человек, не бывает близкой дружы меж возвышенными духом венценосцами и людьми небогатыми┴ Невежественный не может быть другом ученого, человек не имеющий колесницы, не может быть другом воина-колесничего. Цари не якшаются с простолюдинами. На что нужен старый друг?"

Получив такую отповедь от царя Друпады, я пришел в ярость и поспешил прямо сюда, в столицу Куру, Бхишма, чтобы найти себе достойных учеников царской крови.

Бхишма и сыновья Панду приняли его как гуру, и собрав всех своих более и менее богатых внуков, Бхишма сказал:

– Вот твои ученики.

Он должным образом передал Дроне наставничество над своими внуками, и великий лучник принял царевичей Кауравов как своих учеников.

Когда все они собрались в уединенном месте и ученики уселись у ног Дроны, их новый наставник решительно сказал:

– На моем сердце тяжким бременем лежит одно важное дело. Как только вы научитесь владеть оружием, вы должны будете выполнить для меня это дело. О мои чистосердечные, обещайте, что вы мне поможете.

О правитель земли, на эти его слова царевичи Кауравы ответили молчанием. И только Арджуна, великий боец, обещал выполнить любую просьбу гуру. Дрона вновь и вновь целовал Арджуну в голову и, нежно его обнимая, лил слезы радости. И тогда могущественный Дрона научил сыновей Панду пользоваться всеми видами божественного и человеческого оружия.

К сыновьям Панду присоединились многие цари и царевичи из общин вришни и андхака и разных других стран, все они хотели под наставничеством Дроны, этого лучшего из браманов, научиться владению оружием. К Дроне пришел также Радхея, который выдавал себя за сына колесничего, и тоже попросил принять его в ученики. Ужасно нетерпимый, состязаясь с Арджуной, он вместе с Дурьодханой оскорбил сыновей Панду.

История об Экалавье

Шри Вайшампаяна продолжил:

Арджуна всемерно чтил своего гуру и с полным самозабвением старался овладеть всеми видами оружия. Поэтому он стал Дроне еще дороже. Однажды Дрона отозвал повара в сторону и сказал ему,

– Никогда не корми Арджуну впотьмах.

Однако, когда Арджуне приходилось есть при светильниках и неожиданный порыв ветра вдруг задувал их, Арджуна продолжал есть. Он заметил, что его рука легко находит рот, ибо сказывается долгая привычка; вот так, невзирая на предостережение Дроны, Арджуна понял, какой эффект приносит постоянная тренировка, и начал тренироваться в стрельбе по ночам. О Бхарата, однажды Дрона услышал резкий звон тетивы и, поднявшись с постели, подошел к Арджуне. Обняв юношу, он сказал:

– Я приложу все старания, чтобы на земле не было ни одного равного тебе лучника. Так и будет, клянусь!

Затем Дрона научил Арджуну сражаться на колеснице, сидя на слоне или коне, а также стоя на земле. Он тщательно обучил сына Панду искусству вести бой на палицах, мечах и копьях, дротиках, а также искусству сражаться смешанным оружием.

Махарджа, видя [блистательное] искусство Дроны, к нему для изучения военного искусства стекались тысячи царей и царевичей. Экалавья, сын нишадского царя Хираньядхану, так же хотел учиться у Дроны, но наставник, из уважения к другим, не принял его.

[Но хотя Дрона и не принял Экалавью, тот не смирился с отказом.] Яростный воин припал головой к ногам Дроны. Затем [без ведома или согласия учителя] он отправился в лес и вылепил из глины мистическую фигурку Дроны. Затем, почтительно обращаясь к фигурке учителя за советами, он стал тренироваться в стрельбе из лука, соблюдая при этом строгую дисциплину. Экалавья всей душой верил в этот величайший самообмани приобрел невероятную быстроту в обращении с луком и стрелами.

Однажды, с позволения Дроны царевичи Куру и Пандавы, все яростные воины, отправились в своих колесницах на охоту. За ними, в сопровождении собаки, следовал какой-то человек с отличительными знаками Пандавов. Покуда царевичи разъезжали по лесу, каждый занятый преследованием какой-то дичи, бестолковый пес заблудился и увязался за сыном нишадского царя, Экалавьей. Глядя на смуглого нишадца, одетого в черную оленью шкуру и покрытого грязью, пес заливался лаем. Чтобы унять пса, Экалавья пустил ему в пасть семь стрел, сделал он это так быстро, что стрелы, казалось, вылетели все разом. С пастью, полной стрел, пес подбежал обретно к Пандавам. При виде пса доблестные воины Панду были крайне изумлены [ибо все семь стерл влетели в пасть, прежде чем пес успел ее закрыть]. Поняв, что для этих выстрелов требовалась необыкновенная быстрота и по некоторым признакам догадавшись, что лучник стрелял не глядя, на звук, царевичи, испытывая некоторое унижение, стали хвалить [замечательного] лучника.

Ища искусного стрелка, который выпустил эти семь стрел, царевичи нашли Экалавью, непрестанно стрелявшего из своего лука. Странный вид помешал им узнать его, поэтому они спросили:

– Кто ты такой, господин, и кому служишь?

Экалавья ответил:

– Знайте, мои дорогие воины, чт я сын нишадского царя Хираньядхану и что я ученик Дроны, старательно изучающий Дханур Веду.

Шри Вайшампаяна сказал:

Поняв, наконец, кто он такой, после возвращения домой Пандавы рассказали Дроне об этой удивительной истории точно так, как она случилась. Особенно задумался, узнав об Экалавье, Арджуна. Встретившись наедине со своим любимым учителем, он сказал ему:

– Однажды, ласково обняв меня, ты сказал, что среди твоих учеников не будет лучшего стрелка, чем я. Но оказыавется, что у тебя есть другой ученик, сын нишадского царя, который является не только лучшим, чем я, лучником, но даже и лучшим лучником в мире.

На мгновенье задумавшись, Дрона принял решение. Взяв с собой одинаково хорошо владеющего обеими руками Арджуну он отправился повидать нишадского царевича. Экалавья, когда он его нашел, был весь в грязи, одежды его были обтрепаны, волосы торчали космами, но он непрерывно стрелял из лука. Увидя приближающегося Дрону, Экалавья коснулся челом земли и обнял ноги учителя. [Хотя Дрона и не принял его, он считал его своим наставником] и приветствовал с подобающим почтением. Представившись учеником Дроны, он стоял перед великим гуру почтительно сложив ладони.

О царь, Дрона сказал Экалавье:

– В таком случае, если ты в самом деле мой ученик, ты должен немедленно заплатить мне за мои услуги.

– Что я могу предложить тебе, мой господин? – спросил довольный Экалавья. О лучший из ведических ученых, нет ничего, в чем бы я мог отказать своему гуру.

– Отдай мне свой правый большой палец, – ответил Дрона.

Невзирая ни на что, Экалавья все же выполнил ужасное приказание Дроны, ибо он всегда держал все данные клятвы. С радостным лицом, без всякого раскаяния или колебания, он отсек правый большой палец и протянул его Дроне. И снова стал стрелять из лука, хотя и не с прежней быстротой, о царь, Арджуна был удовлетворен и перестал беспокоиться; отныне Дрона вновь стал верен своему слову, ибо никто не мог бы победить Арджуну.