Основания возникновения обязательства

Итак, обязательство есть право кредитора требовать от должника совершения определенных действий или воздержания от совершения каких-либо действий. Однако важно понять, как складывалось правоотношение, в силу которого один (кредитор) имел права, а другой нес обязанности, иными словами, из чего возникали обязательства. Ответить на это можно кратко — обязательства возникали из определенных юридических фактов.

Факт (от латинского factum — сделанное) означает действительное, невымышленное, реальное событие или действие: землетрясение, рождение человека, заключение договора, совершение преступления или проступка, вступление в брак или развод, прогулка в лесу и т.д. Это действия или события, имевшие место в действительности. Однако одни из них имеют правовое значение, а другие — нет. Факты, имеющие правовое значение, порождающие определенные правовые последствия, называются юридическими (рождение человека, совершение преступления или проступка и др.). Факты, не порождающие никаких юридических последствий, не относятся к юридическим (прогулка в лесу, посещение родственников и т.д.).

Юридические факты делятся на события и действия. Те из них, которые наступают независимо от воли людей, называются событиями (смерть, рождение человека, землетрясение и другие стихийные действия сил природы). Такие события, как смерть, рождение человека и другие, всегда имеют правовое значение, соответственно они всегда являются юридическими фактами. Землетрясение, ураганы, наводнения и другие действия стихийных сил природы не всегда могут иметь правовое значение, а потому не всегда являются юридическими фактами. Например, землетрясением разрушен дом, который был застрахован. Этот факт дает собственнику дома право требовать возмещения нанесенного ущерба, следовательно, он юридический. Если же землетрясение не причинило никакого вреда определенному лицу, то для него факт землетрясения не имеет юридического значения.

Действия — это факты, наступающие по воле людей. Они могут носить противоправный или правомерный характер. Первые нарушают действующий закон, другие соответствуют ему.

Действия, совершающиеся в соответствии с действующим законом, называются правомерными, a нарушающие закон — неправомерными.

Правомерные действия, направленные на достижение определенного правового результата (на возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей), называются сделками (например, продать, купить, обменять, подарить, сдать в аренду, завещать, вступить в брак и т.д.).

Как правило, установление, изменение или прекращение прав и обязанностей для определенных лиц происходит по их согласию, желанию, т.е. по их воле. Такие сделки называются двусторонними, поскольку для их возникновения требуется волеизъявление двух сторон, например, договоры, пакты. Без согласия другой стороны нельзя заключить договор, а если таковой будет все же заключен, то он не действителен.

Если же права и обязанности возникают, изменяются или прекращаются по волеизъявлению одной стороны, сделка называется односторонней, например, завещание, принятие наследства, отказ от наследства, ведение чужого дела без поручения.

Двусторонние сделки это и есть договоры. Однако не следует смешивать понятия односторонних сделок, односторонних обязательств и односторонних договоров, так же как и двусторонних сделок, двусторонних обязательств и двусторонних договоров.

Двусторонним называется договор (обязательство), в котором каждая из сторон имеет права и несет определенные обязанности (договор купли-продажи).

Односторонним называется договор (обязательство), в котором одна сторона имеет только право (и никаких обязанностей), а другая несет только обязанности (и не имеет никаких прав), например договора займа.

Как видно, критерием разграничения двусторонних и односторонних договоров (обязательств) является распределение прав и обязанностей между сторонами.

Двусторонней называется сделка, возникающая по волеизъявлению двух сторон (договор).

Односторонней называется сделка, возникающая по волеизъявлению одной стороны (завещание).

Критерием разграничения двусторонних и односторонних сделок является количество сторон, выражающих свою волю на их возникновение.

Неправомерные действия принято делить на три вида: а) преступления; б) проступки; в) гражданские правонарушения. Нас интересуют именно гражданские правонарушения, т.е. нарушающие гражданский закон или договор. Гражданское правонарушение, нарушающее договор, называется договорным гражданским правонарушением (например, отказ от

уплаты покупной цены, арендной платы, причинение вреда взятому в наем имуществу). Гражданское правонарушение, нарушающее права лица, с которым нарушитель не состоит в договорных отношениях, называется внедоговорным, или деликтом. Например, Тиций поджег дом Люция, убил его раба или причинил иной имущественный вред. Тиций и Люций ни в каких договорных отношениях между собой не состоят, но Тиций нарушил права Люция — это и есть вне-договорное правонарушение, или деликт.

Многообразие юридических фактов служит основанием возникновения обязательств. Например, договор как двусторонняя сделка является юридическим фактом, из которого возникает обязательство. Стороны договорились, например, о строительстве дома. Подрядчик обязуется построить дом и передать заказчику. Заказчик, в свою очередь, обязуется принять построенный дом и оплатить все строительные работы. Заказчик имеет право требовать от подрядчика выполнения строительных работ, подрядчик обязан выполнить требование заказчика — это и есть обязательство.

Таким же образом возникают обязательства из односторонних сделок, деликтов и других внедоговорных правонарушений. Все эти многочисленные юридические факты, служащие основаниями возникновения обязательства, римляне сгруппировали в четыре группы: а) договоры; б) как бы договоры; в) деликты; г) как бы деликты.

Таким образом, обязательства возникают: а) из договоров (ex contractu); б) как бы из договоров (ex quasi contractu);в) из деликтов (ex delicto); г) как бы из деликтов (ex quasi delicto). Отсюда основное деление обязательств: возникающее из договора — договорное, а как бы из договора, деликта и как бы деликта — внедо говорное обязательство.

Необходимо четко уяснить содержание приведенных категорий из теории обязательственного права, чтобы свобод но ими оперировать при пользовании. Договор — это акт, из которого возникает обязательство, сделка (двусторонняя), а обязательство — правоотношение. Из всякого договора возникает обязательство, но не всякое обязательство является договором, поскольку последнее может также возникать из деликтов и как бы договоров. В практике же иногда договоры и обязательства применяют как понятия однозначные. Это неправомерно.

Различие между сделкой и договором заключается в том, что сделка — понятие более широкое, чем договор. Она включает в себя договоры (двусторонние сделки) и односторонние сделки. Из двусторонних сделок (договоров) всегда возникают обязательства, а из односторонних — не всегда (например, из завещания обязательство не возникает). Сделка — действие правомерное, а деликт — неправомерное.

Договоры: понятие и виды. Важнейшим и наиболее жизненно массовым источником образования обязательств было соглашение двух сторон-лиц относительно возникновения между ними обязательства определенного содержания - договор (contractus). “Контракт есть взаимное обязательство”, “контракт узаконивается через соглашение” - в этих классических для римского нрава определениях содержания договора самым важным было подразумение необходимости для признания договора правовым обязательством наличия согласованной воли двух сторон. Для договора, таким образом, подразумевалось необходимым: а) наличие объективного элемента - causa, дозволенной хозяйственной цели сторон; б) субъективный элемент ~ собственно contractus — взаимное и согласное проявление води двух сторон относительно одной и той же цели. Последний момент -наличие согласия в отношении той же цели - также важен, ибо противное дискредитирует волю сторон.

Соглашение воль относительно цели обязательства должно иметь определенную жизненную и правовую форму: “Нет такого обязательства, ни сделки, которые не содержали бы в себе соглашения, сделанного либо в словах, либо в действиях”. В зависимости от формы оформления договора-обязательства определяется источник силы обязательства.

В римском праве не было абстрактного договора вообще с подразумеваемыми всеобщими требованиями к содержанию вытекающего из него обязательства также в максимально общем виде. Каждый договор-контракт имел точно и однозначно признанный цивильным правом источник возникновения обязательства по нему, В зависимости от этого источника договоры-контракты подразделялись на чегыре типа.

Контракты могли быть вербальными, т.е. заключаться словами (verbis); для действительности обязательства достаточно было произнесения сторонами слов, свидетельствующих об их договорной воле (“даю” -“беру”, “обещаешь дать” - “обещаю”), причем в древнейший период эти слова имели строго предписанный законами смысл и форму, позднее формализм был заменен буквальным значением словесного волеизъявления. Контракты могли быть литтсральными, т.е. заключаться на письме (literis);для действительности обязательства между сторонами достаточно было действия, создавшего согласованную сторонами запись (расписку, запись в долговой книге и т.п.). Контракты могли быть реальными, т.е. заключаться непосредственной передачей вещи, не сопровождающейся ни обменом словесными формулами, ни записями; для действенности обязательства достаточно было удостоверения добровольной передачи и соответственно приема вещи. Контракты могли быть консенсуальными, т.е. заключаться неформальным соглашением (per consensu); для их действительности достаточно было удостоверить факт согласия в отношении содержания обязательства. Типология договоров - не самодовлеющее подразделение, она важна, во-первых, ля определения момента заключения договора и” соответственно, начала “исчисления” обязательства (с произнесения слов, от записи, с передачи вещи, с определения согласия); во-вторых, для содержания и объема требований, вытекающих из обязательств: вербальные и литтеральные контакты точно связаны их содержанием, консенсуальныс и реальные - более гибкие, в них может что-то быть подразумеваемо соответственно “обычаям оборота”. Поэтому вербальные и литтеральные договоры считались контрактами “строгого права”, соответственно подразумевая наличие у сторон для их реализации строго законных исков. Реальные и консенсуальные были неформальными контрактами, договорами “доброй совести”, опираясь в подразумеваемых обязательствах на иски преторского права.

Существовала и дополнительная классификация договоров-контрактов в зависимости от возложения обязанностей на стороны. Договоры могли быть (1) односторонними, когда их содержанием устанавливалась обязанность только для одной стороны, а другой предоставлялось только право требовать исполнения обязательства (например, заем); моим быть (2) двусторонними, когда устанавливались взаимно перекликающиеся обязанности сторон, как правило, сложные по содержанию (например, купля-продажа: оплатить в срок, но передать вещь и нужного качества и т.д.); и соответственно иски из таких договоров могли быть разнообразными и от двух сторон. Наконец, могли быть договоры (3) в пользу третьих лиц -классическое римское право не знало возможности заключать контракты в пользу не тех, кто участвует в его заключении, но рецспированнос право допустило некоторые конкретные виды: договор в пользу собственного наследника, поручение исполнения третьему лицу, как-то связанному с одной из сторон и т.п.

Особую группу договоров римского цивильного права составили т.н.безымянные договоры (innominanti) - не имеющие собственного названия и подразумеваемого этим названием содержания, но признанные правом соглашения сторон со следующим обобщенным смыслом: a) do ut des -обмен вещными правами или прямо вещами ("даю, чтобы ты дал"), б) do ut facias - совершение действия в обмен на вещное право или вещь ("даю, чтобы ты сделал"), в) facio ut des предоставление вещи за действие ("делаю, чтобы ты дал"), г) facio ut facias обмен интересующими стороны действиями (делаю, чтобы ты сделал"). Все это были практически полностью де-формализованные договоры, близкие по своей правовой сути к вообще любым сделкам - пактам.

Пакт (pactum) в римском праве означал, во-первых, специальный тип договоров, не входящих в перечисленные категории контрактов, не располагавших для защиты вытекавших из них требований сторон специальными исками и защищавшихся в русле требований только преторского права при непротиворечии справедливости; во-вторых, - вообще сделку, заключенную в границах права, пусть и не оформленную согласно требованиям и условиям конкретного вида. Например, спустя некоторое время после заключения договора займа, стороны могли заключить пакт об уменьшении процентов по данному займу, или об изменении сроков возврата займа (в данном случае такой пакт, по сути, - изменение основного договора). Первоначально в римском праве пакты представляли собой дополнительные соглашения к основному договору, или вытекающие из главного обязательства, или специально согласованные с правом оговорки: “Простое соглашение не порождает обязательства, а дает только эксцепцию”. Поэтому пакты признавались обязательными только в рамках конкретного договора и только для заключивших его лиц персонально; любой следующий однотипный договор не влек за собой ранее входивших в содержание пакта условий. В дальнейшем под пактами стали пониматься некоторые определенные, но самого широкого содержания сделки неформального характера. Главное в этих сделках заключалось не в соблюдении той или иной другой формы, а интересов сторон и общих требований права в отношении разумности и целесообразности договорного права: “Соблюдения только что заключенных соглашений требует справедливость права и самого дела”. Но по-прежнему пакты не имели всеобщего значения: стороны могли закладывать в свое соглашение любое, практически, содержание; обговаривать друг друга любыми главными и побочными обязательствами в рамках индивидуального пакта, но заключенное между ними соглашение имело силу, и выработанные обязательства рождали условия только для них самих; ругие лица конструировали содержание пусть и схожего пакта по-своему. Условием оставались общие принципы действительности договоров и отсутствие в условиях пакта посягательства на интересы и права других лиц. Такое самодовлеющее значение условий пакта было принципиальнейшим сдвигом в эволюции вообще договорного права на римской юридической радиции: нормы частного соглашения приближались по своей значимости к требованиям закона, т.е. были для сторон правом.

Условия действительности договора (сделки). Для своего существования в праве, т.е. в конечном счете, для возможности прибегнуть к правовым способам защиты своих интересов и права, связанных с предполагаемым обязательством, договор (сделка) должен был обладать объективным и субъективным элементами: целью и содержанием сделки, а также наличием соглашения сторон. Однако этих общих позиций было недостаточно, и римская юридическая традиция конкретизировала условия действительности сделок (договоров).

Договор должен быть законным по цели и по содержанию, т.е. стороны не должны преследовать в своем соглашении интересов, связанных с посягательством на права других, а также на правопорядок, не должны заключать противозаконного соглашения. Соглашение, направленное к нарушению его цели или в условиях исполнения норм права, изначально считается недействительным. Помимо этого, сделка не должна противоречить “обычаям и нравам”: “Соглашения позорного содержания нельзя брать во внимание”. Договор не может быть по своему содержанию аморальным - конечно, это внеюридический критерий действительности сделки, но апеллирование к “добрым нравам”, “обычаям общества” составляло весьма существенную часть римской юриспруденции, особенно важную в учете высокой степени дозволенного индивидуализма частного права.

Договор должен быть определенным по содержанию, в том числе определенным относительно действий или вещей. Эти действия шт вещи должны не подразумеваться, но возможно точно определяться в содержании сделки, поскольку категория вещи важна для характера ответственности и для исполнения договора. В частности случайная гибель в ходе действия соглашения вещей родовых не освобождала должника от выполнения обязательства (родовые вещи “не погибают”), тогда как случайная гибель вещи, индивидуально определенной, полностью снимала или принципиально меняла ответственность по договору.

Договор должен предусматривать обязательство, возможное с точки зрения человеческого действия (но не обязательно, чтобы он был возможен для данного человека, выступающего в роли должника: не можешь, не берись'). Невозможное действие изначально не может быть предметом обязанности (например, достать луну с неба, хотя предмет вполне определен). Критериями возможности выступали, во-первых, правовая дозволенность, во-вторых, обычная практика хозяйственного оборота.

Договор должен представлять интерес дня кредитора, т.е. “тот или иной имущественный или неимущественный интерес”. Отсутствие очевидного интереса (понимаемого ранее всего как хозяйственная выгода или общественная полезность) ставило под сомнение заключенное обязательство: либо что-то “не чисто”, либо договор заключается несерьезно и т.д. Поскольку икакие государственные учреждения, согласно римской правовой традиции, не были вправе изначально вмешиваться в содержание частных сделок, отсутствие интереса для кредитора могло быть использовано только ответчиком-должником в случае неисполнения обязательства как достаточно обоснованный повод для неисполнения.

Подразумевалось, что договор заключается сторонами, способными по праву и по своему гражданскому статусу заключить договор, что они заключают сделку в отношении вещей, находящихся в их возможном правовом обладании и обладании законном (нельзя было заключать сделки по поводу вещей, очевидно краденых, пусть и кем-то третьим), что условия договора отвечают принятым в хозяйственном обороте.

Возникающее в силу договора обязательство полагалось заключенным на срок при неизменности и единстве условий данного обязательства. Именно эта срочность договора предпола!ала возможность исполнения или погашения обязательства. В этом, в частности, еще одно принципиальное отличие обязанностей гражданско-правовых от публично-правовых (семейных), которые не погашаются временем, давностью и которые следует исполнять, но нельзя “исполнить”.

Воля в договоре. Соглашение сторон, рождающее договор и, в перспективе, обязательство из договора, представляет согласованное соединение на одном предмете воль этих двух лиц- Юридически признанная воля (voluntas) составляет необходимый атрибут действительного для права договора. Необходимость наличия подлинно волевого стремления к заключению именно этой сделки объясняется тем представлением, что волевым образом лицо недвусмысленно может заявить о своем намерении и хозяйственном интересе.

Согласие на совершение того или иного юридически обязывающего действия подразумевает два несовпадающих абстрактно момента: подлинное стремление, выраженное волей к заключению обязательства, и проявление вовне этого стремления, формальное воплощение глубиной воли в жизненных и индивидуальных поступках, которое принято называть волеизъявлением. При совпадении содержаний воли и волеизъявления кого бы то ни было в некосм правовом действии, в заключении обязательства не возникает коллизии сложности с их размежеванием, кроме чисто спекулятивного разграничения: что хотел индивид, то и сказал, сделал, подписал и т.н. Коллизия, важЕ1ая для правовых последствий (тем более для интересов субъекта обязательства), возникает, когда подлинная воля не согласуется с волеизъявлением: “Есть разница между ясно выраженной волей и молча подразумеваемой...”, “можно говорить не то, что желаешь, не то сказал, что голос означает...” и т.д.С достаточно раннего времени римская юстиция в анализе споров, вытекавших из обязательственного права, считала необходимым на основе различения воли и волеизъявления выяснять подлинную и действительную олю стороны к заключению того или другого договора. Это стало одним из существеннейших критериев признания соглашения между сторонами праведливым и правовым. ридически признанная воля может отсутствовать в соглашении или полностью, в силу изначального неправового свойства, или быть опороченной наличием специальных исключающих условий. Полностью отсутствует воля в любом волеизъявлении, сделанном детьми; не признается подлинным любое волеизъявление безумных); не считаются правовыми обязательствами договоры, заключенные вследствие шутки (jocus), мнимые сделки (simulatio), прикрывающие какие-то другие действия, из-за отсутствия юридически выраженной воли. Собственно в этих случаях отсутствие воли к действительному соглашению презюмируется, и побочные мотивы волеизъявления не устанавливаются.

Юридически признанная воля может страдать серьезными пороками, связанными с несоответствием волеизъявления но тем или иным мотивам действительному намерению лица. Чтобы не давать повода к запоздалому оспариванию любого, прямо или якобы невыгодного для стороны соглашения по мотивам несоответствия, основания ничтожности или оспаривания соглашения могли быть только строго определенными.

Воля могла быть признана недействительной, если волеизъявление было побуждено заблуждением (error) одной из сторон: “Ошибка лишает силы любую двустороннюю сделку”. (В одностороннем волевом акте, например, составлении завещания, наличие ошибки не признавалось.) Но далеко не всякое заблуждение имело правовое значение, даже имеющее отношение к юридической стороне договора-обязательства. Так, ошибка в обозначении сделки, тем более в наименовании вещи-предмета обязательства не ломала соглашения, если стороны желали именно того, что реально произошло: “Ошибка в обозначении не имеет значения, если предмет бесспорен”. Правовым заблуждением признавалось: а) ошибка в личности контрагента (думал, что заключает сделку с полноправным лицом, оказалось, что с подвластным или вообще недееспособным); б) ошибка в характере сделки (полагал, что продает, - оказалось, что отдает в безвозмездное пользование); в) ошибка в предмете сделки (не та вещь); г) ошибка в мотиве обязательства (незнание каких-то важных фактических или юридических обстоятельств). В основном римская юстиция отдавала предпочтение фактическим ошибкам при заключении сделки.

Воля могла быть признана недействительной, если волеизъявление было вызвано обманом (dolus) с другой стороны: “Когда для виду делается одно, а совершается другое”. Обманывать своего контрагента можно не только активным действием: “Можно мошенничать и ничего не делая”, - т.е. не отвечать, когда спрашивают, или уклоняться от участия в необходимых для определения предмета обязательства действий. Обманом считалось и активное стремление “получить выгоду в ущерб другого”, из чего, например,вытекало требование не расхваливать свой товар по недействительным качествам (купи зубной порошок - вылечиться от всех болезней!).

Воля могла быть признана недействительной, если волеизъявление было достигнуто принуждением со второй стороны или во имя второй стороны (metus). Принуждение могло быть и физическим, и психологическим (угрозы), касаться не только самого до1 сваривающегося лица, но членов его семьи, родственников, быть адресовано не только личности, но и имуществу договаривающегося. Главное было - вызвать “душевный трепет перед настоящей или будущей опасностью”. Вместе с тем эта опасность должна быть реальной (не представлять угрозу типа: “Не подпишешь -погашу звезды на небе”) и существенной (не такого вида “Не сделаешь -побью стекла в доме”), составляя “не опасение, но страх перед значительным злом”. Вместе с тем личная субъективная пугливость не могла служить нарочитым извинением: психическое принуждение должно было составить “не опасение робкого человека, а страх, который с полным основанием охватывает и смелого человека”. Принуждение не делало сделку изначально недействительной, но расценивалось наряду с причинением ущерба, и по терпевшая сторона - получала право на особый иск в размере четырехкратного взыскания против стоимости предмета принудительно заключенного договора.

Римское договорное право исходило из общего предположения, что воля к соглашению должна быть выражена лично, представительство не допускалось. Тем самым, в классическую эпоху, безусловно, внимание к волеизъявлению доминировало при оценке обстоятельств заключения обязательства.