Ответ, да дарует Аллах удачу в его верности.

Относительно того, что ты говоришь «поминовение есть усердный труд, мысль есть плод этого труда или же дар Высшей Истины», знай, что если мысль и идея, доставляющие удовольствие и радость правоверному, служащие ему основой покоя и умиротворения, им принадлежит его жизнь и к ним устремляется его сердце, то эта мысль порождена поминовением и возникла в человеке без какого-либо усилия с его стороны. До тех пор пока поминовение тела не завершит свой путь, мысль не обретает своей формы. Как установлено законом Истины, мысль есть дар, рождающийся в сущности.

Концом пути поминовения тела является то, что семь частей тела соучаствуют языку в поминовении, даже волосы и ногти, чтобы сердце услышало и постигло его, а услышав это поминовение даже от частей тела, оно согрелось, обрело силу и еще более способствовало бы поминовению.

Максимальное время поминовения сердцем - сорок дней, а через сорок дней сияющие лучи, объединившись, озаряют сердце и прорываются наружу сквозь отверстия чувств. Этим явлениям, присущим лишь величайшим мужам, избравшим своим уделом уединение, не могут найти объяснения в этом мире ни один богослов, ни один толкователь и ни один знаток хадисов. И если ты, о ищущий путь Истины, когда-нибудь достигнешь этой степени, то убедишься в этом сам. Эти явления могут длиться один год, а могут длиться и десять лет. И все это время, пока продолжается явление, должно совершаться поминовение. До возникновения явления может быть лишь созерцание поверхностного, а с его исчезновением вновь наступает очередь поминовения. Властителем дум при поминовении является сердце и до тех пор, пока оно бьется, язык зорко следит за ним, но когда оно начинает чувствовать усталость, то передает свои функции языку, уступая ему свое место.

Совершенство достояния мюрида зависит от заботливого старца-наставника, ибо в один год он может пройти столько, сколько в одиночку он не пройдет и за десять лет. Может статься, что он увязнет в силках одного явления на целых десять лет, пока к нему на помощь не подоспеет старец и не освободит его от пут этого явления.

Когда же череда этих явлений подходит к концу, то вдруг посреди поминовения в сердце раскрываются врата мысли. Чем больше появляется у мюрида мыслей, тем больше он оживляется, а обитель его радостей становится краше. А освободившийся от грехов ведь находится под покровительством Аллаха.

Про достигшего этой степени мюрида, то есть переместившегося из владений ислама во владения имана, говорят: «Такой-то живет по иману». И это подобно тому, что ранее про него же говорили: «Такой-то живет по исламу». Но ведь оба понятия взаимно дополняют друг друга, и сосуществуя вместе, неотделимы друг от друга. И разница лишь в их скрытости и явленности. Поскольку действия и поминовения тела для мюрида явны, а мысли затаены, скрыты и невидимы, то он обращая внимание на внешнюю сторону, может говорить, что жив исламом, ибо деяния в исламе явны. Но когда мюриду становятся зримы мысли и видения сердца, а поминовение тела укрыто в потаенных уголках сознания и мышления, то он делает вывод, что жив иманом, ибо деяния имана также явственны.

Иногда случается, что пред ищущим путь раскрывают врата сада Сокрытого, дабы он укрылся там от недругов и где, взойдя, блеснуло бы солнце его зрения, чтобы он не нуждался более ни в лампе, ни свече, где зацвели бы деревья и благоухали цветы его сада, чтобы он не нуждался в цветах с базара. Когда эти состояния станут для него открытыми и очевидными, то его описание и определение будут четкими и правильность знамения «чтобы ты уверовал в Аллаха, ангелов его, его писания и посланников его…» именно здесь сорвет завесу излишнего с этого прекрасного вида.

Благочестивому дадут приют в этом храме, здесь он пребудет в полной безопасности от врагов, здесь укоротится хитрая рука дьявола и не дотянется до имущества и достояния правоверного, коварство, уловки и щупальца пристрастий души будут здесь бессильны. Там, где мысль есть дар божий, радость доставляет созерцание Сокрытого, жилищем и приютом является безопасная обитель Истины, местом зрелища служат расположения приближенных ангелов, местом прогулок является поле божественных заповедей, указаний и запретов, обещаний и угроз, притч и поучительных примеров, изысканную еду приносят со скатерти пророков и посланников, перед взором творится Судный день для людей от первых до последних, можно скакать на просторах рока и судьбы, разве могут иметь место происки дьявола и разве туда могут проникнуть тревоги и дурные склонности души.

Что же касается вопроса сказавшего, что «поминовения и деяния являются столпами, на которых держится здание бытия ислама», то он совершенно справедлив, но верно ли суждение, что «мысли и видение сердца также являются средствами благоустроения бытия имана»?

Мы говорим, что с одной стороны, это суждение верно, но, с другой стороны, оно неверно. Верно потому, что, как бы ни странствовала мысль, она всегда вращается в пределах и вокруг творения и сотворенного, как приводится в знамениях и сообщениях господина рода человеческого - мир ему, где Он говорит: «Размышляйте о творении, но не размышляйте о творце!» И это потому, что мысль путешествует среди таких категорий как количество, качество, причинность, значимость, бытийная сущность, и все это - свойства тварей, тогда как Всеславный Господь чист, свят и не нуждается в них.

То, что мы указали, с точки зрения господствия может означать следующее: если мюрид станет размышлять о количестве вещей, то ему, вероятно, привидится лицо какого-нибудь государя и то, чем он обладает; если станет размышлять о качестве вещей, то безусловно, он узрит Всемогущего Владыку мира; а коли станет думать о причинности вещей, то откроется ему Его лишенность элементов, материи тела и субстанции; если же он задумается над значимостью вещей, то обнаружит независимость Его святого духа от пространства; но когда он задумается над бытийной сущностью вещей, то узнает, что Он не зависим и от времени.

Количество вещей есть зеркало видения единичности и единственности; качество вещей есть зеркало видения, святости; причинность вещей является зеркалом видения чистоты и безупречности; значимость вещей есть зеркало, отражающее самосущность и отсутствие нужды в ком и в чем бы то ни было; бытийная сущность есть зеркало видения безначально-вечного и бесконечно-вечного.

Эти понятия в упомянутых состояниях бывают устойчивы открытие и постижение Сокрытого придает стойкость душе. Это и есть картина богоявленности Великого Владыки.

В том состоянии, когда происходит явление Великого Владыки, не существует ни воспоминания, ни мысли: все стирается и все исчезает. Как сказал господствующий из людей, пречистый Мухаммад, - да благословит его Аллах и приветствует, - «Воистину Аллах, если пожелает явить какую-нибудь вещь, то она покоряется ему, то есть

А это такое состояние, что до тех пор, пока мюрид сам его не достигнет, не увидит и не вкусит, он не познает его.

За этими двумя степенями следует третья степень, которая свойственна лишь пророкам и великим праведникам, и заключается в том, что они размышляют об Аллахе ради Аллаха и о бренности в бренном мире. Следующая весть пречистого Мухаммада, - да благословит его Аллах и приветствует, - есть сказ от имени Аллаха Всемогущего и Преславного: «Если возлюбил ты его…»

В разъяснении этой степени для особых и сведущих людей нет пользы, ибо им и так ведомо это состояние, а разъяснять простолюдинам бесполезно потому, что они его все равно не уразумеют и, более того, в них зародится страх вселения дьявола, Аллах во много крат превыше всего этого.

Для того, чтобы стряхнуть с сердца пыль и туман формы и страх вселения, поговорим вот о чем: что ты скажешь о человеке, в натуре которого от одной искры возгорается пламя гнева и оно всецело овладевает властью над его натурой, причем настолько, что ни рассудительный разум ни повелевающее сердце не могут противостоять ему. Напротив, они впадают в повиновение власти пламени до такой степени, что от человека в таком состоянии исходят действия и поступки, которые невозможно ни умом постичь, ни сердцем принять. Если кто-то станет утверждать, что в этом состоянии человек был вне себя и эти действия совершались им невольно, без цели и умысла, то он будет прав. Это - свойство людей бредовых и сумасбродных, то есть тех, кого одолевает дьявол, который иногда разжигает в них пламень гнева - и тогда они уподобляются диким зверям, - а иногда пробуждает в них огонь низменной страсти, отчего они становятся похожими на неких животных. В моменты овладения или страсти или гнева в их сердце свет исчезает без остатка, а сдерживающий рассудок и разум теряется без следа.

Видимо, именно поэтому, как-то проходя мимо некоего пришедшего в ярость от гнева и обуреваемого злобой человека, Пречистый Пророк, - да благословит его Аллах и приветствует - молвил, что единственным средством усмирения его гнева и ярости может послужить многократное повторение им выражения «К Аллаху взываю о помощи против побитого камнями сатаны!» Это предостережение о том, что пламя гнева и прихоти в людях бредовых и невежественных разжигает дьявол, и указание на то, что раб божий не порицается за свой гнев, отчего Пречистый Пророк,- да благословит его Аллах и приветствует, - не проронил ни слова упрека и порицания тому человеку за его ярость. Это отчетливо свидетельствует, что усмирение гнева и излечение его необходимо путем обращения за помощью к Истине. Поэтому, всякий, кто не сдерживает гнев и не излечивает себя таким образом, будет порицаем и осуждаем шариатом.

Кроме того, Пречистый Пророк, - да благословит его Аллах и приветствует, - увещевая того человека и уча его усмирять свой гнев, говорил ему: «Если ты в этом состоянии стоишь, то лучше присядь, если сидишь, то лучше приляжь на бок, а если лежишь, то лучше поднимись, соверши омовение или искупайся, ибо гнев - это огонь, а огонь гасит вода». Вернейшим подтверждением этого являются слова Священной Книги, где говорится: «И устремляйтесь к прощению от вашего Господа и к раю, ширина которого - небеса и земля, уготованная для богобоязненных, которые расходуют и в радости и в горе, сдерживающих гнев, прощающих людям. Поистине, Аллах любит делающих добро!»[3,127-128].

Что же касается гнева пророков и праведников, то он проявлялся лишь ради защиты Истины и был веянием ревностной преданности иману и исламу. Как рассказывают, Пречистый Пророк,- да благословит его Аллах и приветствует, - говаривал: «Ана амзаху ва ла акулу илла -л-хакк», то есть «Я шучу, но говорю только правду». Вспышки гнева у него происходили в моменты защиты Истины и Справедливости, ради победы Истины и Справедливости, но ветер милосердия и сострадания к роду человеческому и единоверцам обращал гнев его,- да благословит его Аллах и приветствует,- в остроумную шутку.

Праведная Айша, - да будет доволен ею Аллах,- рассказывала, что Пречистый Пророк,- да благословит его Аллах и приветствует,- никогда ни перед кем не выказывал своего гнева и никогда не гневался по какому-либо поводу, затрагивавшему лично его самого, а лишь ради блага божественной веры. Но если он обнаруживал при этом гнев, то ничто не могло устоять перед ним.

Повествуют также, что когда Пророка - да благословит его Аллах и приветствует, - одолевал гнев, две щеки его багровели, наливаясь кровью, на лбу выступали вены, оба глаза начинали краснеть. Например, когда к нему на суд привели женщину - махзумийку, уличенную в воровстве, что было достоверно доказано, и он велел отрубить ей руку, за неё вступился Усама, - да будет доволен им Аллах - но Пророк, - да благословит его Аллах и приветствует, - пришёл в такую ярость, что никто не осмелился и рта раскрыть, чтобы возразить ему. Выступая перед людьми по этому поводу, он, между прочим, воскликнул: «Разве вы находите мерзкой эту кару Аллаху? Клянусь Аллахом, если бы воровство совершила дочь моя, Фатима, то и её бы я изрубил!» Это был тот момент, когда вспышка его гнева и ярости была оправданной и справедливой и противостояние ей было неуместным.

В другом случае, эмир правоверных, Али - да будет доволен им Аллах, - проходил мимо некоего мужчины, который тайно изъяснялся в своих интимных чувствах какой-то женщине, и, ненароком услышав его речи, пришёл в такую ярость, что не дожидаясь встречи с эмиром правоверных Умаром, - да будет доволен им Аллах, - дабы доложить ему, схватил его за волосы и нанёс кулаком по голове и лицу того человека несколько таких ударов, что тот весь залился кровью из ран. Крича и издавая вопли, человек бросился к дому эмира правоверных Умару, - да будет доволен им Аллах, - и стал рассказывать ему о случившемся. А в это время явился и эмир правоверных Али - да будет доволен им Аллах.

Эмир правоверных Умар, - да будет доволен им Аллах, - спросил Али: «О Абулхасан, как же это произошло?»

Тот ответил: «Я случайно услышал, как этот человек говорил мерзкие вещи, противные нашей вере».

Тогда Умар, - да будет доволен им Аллах, - сказал тому человеку: «Тебя настигло око из очей Аллаха, ведь воистину Али является оком Аллаха».

Если бы не кипение гнева и ярости, то можно было бы просто вынести этот случай на суд и предстоятеля и главы общины, однако гнев возобладал над натурой человека и воспрепятствовал ему принять благоразумное решение. Но поскольку действия его были совершены во имя веры и благочестия, то на них не распространяется право мести и они не подлежат осуждению.

Свидетельством тому, что гнев может быть победителем и властителем натуры человеческой служит высказывание Пречистого Пророка,- да благословит его Аллах и приветствует,- когда он, проходя мимо группы людей, пытавшихся поднять с земли каменную глыбу, спросил: «Что это за камень вы силитесь поднять?» «Это камень для самых сильных людей,»-ответили они. «Хотите ли вы, чтобы я сказал вам, кто сильнее их?»- спросил он вновь. «Да, хотим,»-сказали они. Он молвил: «Это тот, кто владеет собой в моменты гнева.»

Теперь вернемся опять к основной цели нашей беседы и скажем: если допустимо, чтобы пламя гнева порождало в одном человеке прихоть, а в другом чувство долга, причем овладевало человеком настолько, что его слова и поступки выходили за общепринятый порядок и попирали его, то почему нельзя допустить, что дружба, любовь и симпатии рабов божьих к себе подобным могут возобладать над ними столь сильно, что их деяния, слова и отношение друг к другу выйдут за обыденные рамки и отвернут их от раздоров и распрей. Это видно и можно показать на примере влюбленных, одолеваемых дьявольской чувственной страстью, что очевидно для людей: без сомнения они превращаются в существ, обретающих их черты и свойства, которые в корне отличаются от свойств, присущих им ранее в их речах, поступках и поведении. А почему такое доверие не может возникнуть и царить между приверженцами Истины? Ведь любовь к Истине всегда горячее, острее и сильнее любви к людям.

Различие между бурлящей любовью, исходящей от дьявольской страсти, и исходящей от божественного милосердия заключается в том, что от человеческой любви исходят высокомерие, зловредность, помешательство и безумие, а от любви к Истине и Справедливости исходят проницательность, мудрость и образованность. Иначе не должно быть, ибо дьявольский путь усеян лишь шипами и колючками, а истинный путь устлан нарциссами и тюльпанами. Подтверждение этим словам лучше всего и подробнее излагается в третьей части, где речь идет о жизни в благочестии и добродетельности, ибо кладезью благочестия и добродетельности является душа - очевидный для всех источник любви и дружбы.

Да будут угодны Аллаху наши разъяснения смыслов и понятий, приведенные в этой части.

А теперь вновь вернемся к заданному вопросу. Спрашивающий говорил: «Правильно ли, что мысли и видения сердца являются законом и основой благоустроения жизни по иману?» Мы ответили, что это и правильно и неправильно. Почему правильно - мы пояснили, а почему неправильно - мы сейчас разъясним.

 

В каждой вещи существует некий признак,

Свидетельствующий о том, что она уникальна.

Если говорить о свойствах пыли и праха, - а ведь из праха ты произошел, - то жизнь подойдет к концу, но ты так и останешься на самом начальном привале познания определения праха. А если замыслишь узнать природу воды, а ведь ты состоишь из воды,- то по прохождении одной тысячи и многих тысяч лет ты не приблизишься к познанию даже одной из тысяч ее свойств. Если же захочешь узнать свойства огня, - а ты произошел от огня,- то может наступить конец света, но тебе не удастся познать хоть какую-то толику из свойств огня. Коли пожелаешь раскрыть природу воздуха,- а из него ты также состоишь, - то, даже достигнув возраста восьмидесяти лет, ты так и останешься в неведении относительно его свойств.

Эти четыре столпа составляют основу и опору бытия всех тварей и созданий, простых и сложных организмов во всем их многоцветии и многообразии, не поддающихся ни исчислению, ни счету. В каждом сложном организме наличествуют тысячи отметин и знаков его сотворенности и в каждой многосоставной вещи кроется тысячи признаков и свидетельств единственности и созидательной силы Всемогущего и Милосердного.

Каждому естеству придается новый присущий ему оттенок и новый облик, говорящий посредством своего нового символического языка об индивидуальной единичности Превозносимого Господа, в каждом цвете заложены новое качество и признаки, взывающие к душам: «Спешите видеть то, что способен творить Всемилостивый Аллах!»

Даже на протяжении ста лет жизни откуда человеку взять силы, чтобы увидеть воочию и различить хотя бы одно из знамений и знаков сложных и составных существ. Правда в том, что глаза никогда не смогут оценить увиденное сполна и в совершенстве, разум никоим образом не сможет постичь разум в совершенстве, а чувство никогда не сможет познать в совершенстве ощущаемое.

Относительно вопроса о том, какое поминовение (зикр) предпочтительнее мысли и какая мысль предпочтительнее поминовения, мы хотим сказать следующее.

Устойчивость и прочность куполов ислама и его колонн обеспечивается, кроме прочего, также материальными вкладами, обязательными физическими и телесными действиями, необходимо предпринимаемыми для укрепления условий жизни и ради усовершенствования обители умиротворения и удовлетворенности. В этом случае поминовение предпочтительнее размышлений, потому что оно располагается в мире основ и устоев, а не в мире сердца. В мире устоев поминовение обретает форму, ибо озвучивается посредством языка, а язык относится к основам и устоям. Мысль же не представляет себе, что она является плодом и деянием сердца и достигла мира сердца и потому предпочтительнее для нее, чтобы в это время она не обременяла себя излишне, ибо ее сердце еще не озарено и не освещено лучами видения мира имана, не освободилось от пут привязанностей и пристрастий души, с глаз ее еще не спала завеса и пелена любви к мирским соблазнам, любви к богатству и власти, любви к благам земной жизни и желание удержаться подольше в этом бренном и тленном мире.

Мышление в этом состоянии уподобляется мышлению человека, который темной дождливой ночью, не зная и не видя дороги, идет вперед, хотя до этого он никогда не выходил из дому и потому редко может случиться, чтобы он смог пойти правильной дорогой и найти верный путь. Хотя «Редкостному нет объяснения»,- гласит поговорка.

Кроме того, его мысль не может раскрыть его сердце, ибо этому есть свое время, но даже несвоевременное погружение в зикр все равно предпочтительней, ибо зикр (поминовение) смягчает и наполняет светом глаза сердца, являясь ключом, открывающим мысль сердца в нужное время. Всевышний повелел: «Не в том благочестие, чтобы входить в дома с задней стороны, - но благочестие - кто стал богобоязненным. Входите же в дома через двери и бойтесь Аллаха,- может быть, вы будете счастливы!» [2, 185/189]

Примером поминовения сердцем является процесс взаимодействия между водой и деревом, а примером мышления сердцем является отношение плода к дереву. Ожидание от дерева плодов без того, чтобы поливать его, дать время, чтобы оно принялось, пустило корни, зазеленело листями и зацвело - ошибочно. Такое ожидание никогда и ничего не даст, ибо это не время плодоношения, а лишь время выращивания дерева и ухода за ним, то есть время полива, окучивания, удаления сорняков, ограждения от посягательств животных, согревания его солнечным теплом, чтобы оно выросло без изъяна и радующим глаз, увешанным ожерельем зеленых ветвей и листьев. Когда дерево достигает такого уровня, то ожидание человеком от него плодов было бы правильным, справедливым и уместным.

Подтверждение этих суждений заключено в словах Господа,-да пребудет мощь его,- «А тех, которые усердствовали за Нас,- Мы поведем их по нашим путям. Поистине, Аллах, конечно, с добродеющими!» [29, 69], что является языковым поминовением, руководством к раскрытию врат мысли сердца. Он также сказал: «Кто совершил благое- муж или жена- и он верующий, Мы оживим его жизнью благой и воздадим их награду им еще лучшим, чем то, что они делали.» [16, 99/97], что является благим физическим телесным действием, а это тоже есть поминовение. Выражение «жизнью благой» является ключом к вратам мысли и означает отчуждение мрака низменных страстей, свойственных животным, покрытие пеленой любви к земным соблазнам, богатств и власти. До тех пор, пока не отвергнешь эти устремления поминовением языком, стяг лучей мира имана не выглянет из мира, открывающего свою красоту.

Согласно содержанию этих двух аятов, вначале должно проявляться усердие, что и есть поминовение (зикр), чтобы родилось дитя - а это есть идея и мысль, указующая те самые пути. А происходит это лишь благодаря милости Истины и пока не совершилось венчание усердия с благим деянием, «жизнь благая», являющаяся дитём лучей сердца, рождённым от этого союза, возникнуть не может.

Именно потому старцы тариката достигли всех степеней счастья, что знали время всякой вещи, знали цену всякой вещи и с должным совершенством соблюдали своевременное и уместное предназначение всякой вещи. Их зов «Веди нас по дороге прямой!» был услышан и воспринят: каждый день они удостаивались новой обители и нового места в новом прибежище, новой степени и нового дара от Господа, нового долженствующего положения, новой, еще большей, близости к нему.

Еще следует сказать о новой категории людей, которые даже не выполняя установленных верой материальных, финансовых и телесных обязательств, являющихся устоями ислама, и еще до поминовения языком, являющегося предисловием мысли сердца, мнят и с апломбом провозглашают себя мыслителями, погрузившимися всецело в мир раздумий и размышлений и уже сделавшими вывод о смысле единобожия и величия Всевышнего. А ведь они «только добавили к скверне скверну и ко мраку мрак, к растерянности растерянность». Плодом размышлений части этих людей и стали обычаи поклонения звездам и небосводу, поклонения природным явлениям, поклонения Солнцу и Луне, а другой их части - материи, разуму и Первотворцу. Результатом раздумий некоторых других стало отрицание пророчества, а тех из них, кто намеревался главенствовать в общине - напрасность и бесплодность усилий, а иных - ложное заблуждение. Плодом размышлений других из них стал произвол и насилие над себе подобными, а плодами размышлений прочих распорядился рок. В целом, до Дня воскресения всякое их убеждение ошибочно, дорога - неверна, учение - сомнительно, религия - ложна. Если итог размышлений подобных мыслителей столь сух и печален, то обитель радости и умиротворенности подлинных мусульман, напротив, преисполнена различных благодеяний и благих поминовений.

Наибольшим злосчастьем, исходящим от этой категории людей, кичащихся пониманием и знанием, является то, что они становятся врагами взыскующих путь Истины, отрицающими и не верящими в милости, благодеяния и дары Истины. На отдаление от мира, отстранение от услужения человеку, сострадание и милосердие к падшим, терпение и стойкость на пути к Истине эти вельможи от религии взирают только глазами головы, а не глазами сердца. Высокие понятия и сокровенные тайны, твердые установления и явные блистающие истины в толковании Священной Книги и Сунне они слышат и воспринимают только ушами головы, а не ушами сердца. И с каждым днем, поднимаясь с ложа сна, они становятся все враждебнее, а слух их сердца притупляется все больше. Всевышний Аллах, описывая таких отверженных и проклятых, говорит: «Неужели же они не ходили по земле, чтобы у них оказались сердца, которыми они разумеют, или уши, которыми они слушают? Ведь не слепы взоры, а слепы сердца, которые в груди.» [22, 45/46]. Давая определение этим изгоям и покинутым, он также говорит: «Слепой не тот, у кого пропало зрение, а тот слепец, кто потерял внутренний взор». Ну а поскольку они пренебрежительно отнеслись к именитым мужам веры, закрыв перед ними врата признания и отказав им в выдающихся способностях, поскольку взирали на чистоту их душ и сердец без всякого почтения, нанизывали жемчужины их речей на свой слух без всякого благоговения, то оказались лишенными благородного нрава, богатства и мудрости величайших суждений и назиданий. Как будто о них сказал Всевышний: «Но злое ухищрение окружает только обладателей его».

И теперь вновь вернемся к теме нашей беседы, ибо все равно мощь, славу, величие и великодушие идущих по пути Истины не вместить в слова, а низость и скверну этих ухищряющихся не описать речами. Слава Всевышнему Аллаху, что не допустил нас на путь этих, а милостью и благородством своим направил нас по пути мужей праведных и благочестивых.

Мы уже излагали, что поминовение (зикр) для испытующих удовлетворение в соблюдении и исполнении обязанностей, налагаемых исламом, во много крат приятнее и предпочтительней, ибо зикр является ключом к вратам мысли, и если они выпустят этот ключ из рук или потеряют его, эти врата никогда не отворятся.

Что касается собственно мысли (фикр), то ее приютом и прибежищем может стать чистое сердце, не терзаемое грезами разврата и мерзостей, свободное от пут обмана, интриг и чванства, украшенное различными видами и оттенками добродетели, даров и света, трепетно взирающее на чудеса Милостивого, стремящееся к счастью до самого Судного дня, нашедшее путь к царствию услад и ликования.

До тех пор, пока части тела посредством всевозможных упражнений не будут избавлены от ужаса и груза тяжких проступков и грехов, пока во внешних и внутренних сосудах и венах не побежит кровь, замешанная на страхе и богобоязненности и пока покой сердца не будет достигнут погружением в согласие с предопределением и роком, в терпение и выдержанность при несчастьях и бедах, в благодарение при благоденствии и блаженстве, сердцу не бывать чистым и свободным. Поскольку только при этих обстоятельствах и условиях сердце может ощутить себя свободным и вольным, оно затем передает радость повиновения и покорности божьей воле телу, которое избирает радость познания в той мере, в коей сердце жаждет этого познания. А Владыка Всемогущий,- да будет он славен,- своей щедрой милостью откроет ему врата памяти.

Память эта является одним из посланников Истины, одной из драгоценнейших чаш Владыки мира. Она никогда не является к правоверному рабу божьему, живущему в преисполненном верного и незыблемого покоя жилище, с пустыми руками. Приходя, всякий раз она делает подношение: то одаряет сиянием веры, то дарит свет благодарения, то подносит свет терпения, то приносит сияние свечи таинств, то дарует прозорливый взор, то раскрывает потаенное, то раскрывает дотоле скрытую тайну, то простирает полную разнообразных таинств пустыню, то устилает россыпь человеческих свойств и способностей, то расширяет владения мечтаний сердца, то водружает на душу корону и обвязывает царственным поясом, то истребляет низменные чувства и пристрастия души, то подносит чашу мира и сближения, то поит вином проницательности, то одаряет подарком любви, то преподносит чашу услады, то дарит царственный пояс и т.д.

В этих условиях высказывания и определения мужей, следующих путем Истины, различны. Одни говорят: «Он исполнил свои обязанности и упражнения и занялся созерцанием милостей Благодеющего». Другие говорят: «Он избавился от созерцания своих поступков и приступил к созерцанию воздаяния». Некоторые из них говорят: Он вырвался из пут людских и стал изучать признаки единичности Единого». Иные же говорят: «Он отказался от своих утех и вернулся под сень любви и благодеяния».

Все это истинно и верно. Более того, живущий по иману заслуживает более высокого положения, нежели те, о которых говорят. В жизни по исламу он стал суфием, а в жизни по иману он стал еще более великим суфием. В жизни по исламу он обрел силу, в жизни по иману он стал еще сильнее. В жизни по исламу он стал просветленным, а в жизни по иману еще просветленнее. В жизни по исламу он стал приближенным, а в жизни по иману обрел еще большую близость.

Да благословенна будет эта обитель, пыль земли которой вся - таинство, вода в ручье которой вся - благость, дуновение ветерка в которой - отрада, небосвод над которой - любовь, облака над нею - радость, капля дождя над которой - близость, дерево в саду которой - братство, посевы и всходы на полях - видение и прозрение.

Если ты поддерживаешь меня своею щедростью и благородством, то знай, что моя страстная любовь к тебе порождена твоею щедростью, а моя щедрость благодаря моей славе; твоя щедрость есть условие наличия и существования моей страстной любви, а моя любовь есть мое исчезновение; благородство твое есть условие моей явленности, а моя самость скрыта во мне самом и в самости моей.

Эта обитель при всей славности земли является еще и небосводом блага и добра, солнце любви ее восходит благодаря добру, дождь благости ее проливается благодаря добру, свежий ветерок ее отрад веет благодаря добру. Подтверждением этим словам служит высказывание Знающего корни и ветви всех дел, - да славится имя Его,- в ответ на вопрос архангела Джабраила, - мир ему, - спросившего: «О Посланник Аллаха, что такое благо? Он ответил: «Это то, что ты поклоняешься Аллаху словно видишь Его, но даже если ты не видишь Его, то знай, что Он видит тебя».

Нахождение безопасного пристанища во дворце падишаха и дворцах особо приближённых к нему вельмож - это одно, а созерцание самого падишаха - это совершенно другое. А это и есть пример живущего по иману и живущего по добру.

Признаком живущего по иману является знамение «Чтобы ты уверовал в Аллаха, ангелов Его, книги Его, посланников Его, в воскресение после смерти, в Судный день, и божье предопределение со всеми его счастьями и несчастьями». Или же он обладает прибежищем на просторах величия Истины, дабы уединиться от тварей и дабы твари отдалились от него; или же избирает жилище по соседству с ангелами, дабы оказаться в безопасности от человека, гурий и дьяволов и дабы они находились в отдалении от него; или же устраивает свой привал в садах и цветниках заветов и заповедей веры и установлений Священной Книги, дабы не беспокоить друзей и недругов и дабы друзья и недруги не беспокоили его, чтобы следовать по стопам пророков и посланников и оградить себя от злых духов - человеческих и джиннов; или же уединяется в келье страха пред Судным днём и его не гложет больше печаль ни по себе, ни по себе подобным, и мир людей более не увлекает его и он не увлекает более людей; или же он плывёт, отдавшись во власть водоворота рока и предопределения настолько, что его не занимают более ни Книга, ни сунна, ни путь, ни тарикат, ни профессии, ни ремесла, ни науки, ни знания и он всецело отчуждается от них.

Однако не всякий, кто огражден от врагов и неприятеля, является султаном и эмиром, и не всякий, кто не имеет повода для беспокойства, может стать приближенным и сотрапезником эмира или стать его спутником и собеседником. Это-удел живущего по иману. Как бы ни было высоко его положение - но даже земля и небо живут и существуют благодаря добру и благу - он является живущим благодаря добру, а значит он и мусульманин, и правоверный и обладающий способностью созерцания.

Говоря иными словами, смысл величия добра и блага заключается в том, что поминовения (азкар) и деяния (аф ал), составляющие ядро и содержания ислама, включают в себя число и действие раба божьего, а мысли (афкар), являющиеся достоянием жизни по иману, представляют собой беспорядок и смуту но также и видение посланников Истины. Верхом их совершенства является их независимость от людских прихотей и пристрастий: они бывают то царскими, то ангельскими, то изложенными в книгах, то пророческими, то предназначенными для Дня воскресения, то порождаемыми судьбой и предопределением.

Если они принадлежат властелину, то, значит, они скрыты от чужаков и недругов и их черта - высокость; если они принадлежат ангелу, то они избавлены от тварей и коварного мира и их свойство - чистота; если они выражены в книгах, то избавлены от козней и происков и их свойство - бескорыстие и безупречность; если же они принадлежат посланнику, то лишены соучастия в речах и деяниях и помыслах и их черта - незыблемое бытие; если они уготованы ко Дню воскресения, то в них не примешаны ни обман, ни угрозы, ни отравы мира сего и их свойства - скромность и стыдливость; если же они порождены судьбой и предопределением, то независимы от всего сущего и их черты - верность и преданность.

Если ты хорошо сопоставишь эти состояния и свойства с состоянием живущего по добру, то убедишься, что мир разобщен: состояние его - раздробленность, черта его - замкнутость, определение его - отдаленность. Мир это - место тайного многобожия и место отсутствия всего. Так стремитесь же, о поклоняющиеся Аллаху, к исключительному единобожию и искренней вере в Единого бога.

От Арафата имана и познания поверните теперь лица к обители блага, освободитесь, и откажитесь отныне от Муздалифы угодничества и лести, от Мина признательности и заискивания, от побивания камнями воли, заклания жертвы гнева, удушения любви! Совершайте обряд паломничества и хождения вокруг обители блага, ибо нет там разобщения и нет размежевания, нет закрытости и замкнутости, нет отсутствия, нет тайного многобожия и все содержится и выражается в словах: «Чтобы ты поклонялся Аллаху словно ты видишь Его». Там имеет место полное погружение в единобожие, жертвенность ради единственности, горение в божественности.

Живущий по благочестию и добру видит обязанности обители добра в ангеле свидетельствования, в Книге государевой, в посланниках Мудрости, величественном воскресении, в роке и предопределении Властителя, в великодушии воли, в творении силы. Куда бы он не глянул, увидит возвышенность и добродетельность, увидит воздаяние за деяния телесные, увидит чудо в мыслях сердца и сам же тайным языком обратится к хранителю тайн:

 

Увидев красоту твою, я не мог больше видеть никого, кроме тебя,

Много людей приходит ко мне, но не вижу я никого, кроме тебя,

Место моё видно всем, но не видно мне никого, кроме тебя.

Время моё известно всем, но не знаю я никого, кроме тебя,

Два моих глаза превращаются в тысячу, чтоб тебя рассмотреть средь людей

Я закрываю глаза, ибо не хочу видеть никого, кроме тебя.

Слух мой остр, когда мне слышатся речь и воркованье твоё,

Но он глух, когда звучит речь кого-нибудь, кроме тебя.

Мой язык красноречив, когда произносит хвалу тебе,

Но он немеет, когда желает похвалить кого-нибудь, кроме тебя

Душа моя оживает, вдыхая аромат нарцисса встречи с тобой,

Она угасает, вдыхая запах встречи с кем - либо, кроме тебя.