К которому мы взываем о помощи.

Хвала Аллаху, восхваляемому благодаря извечной достойности хвалы, достославному благодаря изначальной достойности славы, свидетельствующему благостью предвечной единости своей, единственному благодаря доказательствам своей бесконечной единичности, могущественному благодаря величию своей явной мощи, всесильному благодаря мощи своего сокрытого величия, всевластвующему благодаря необъятности своей высочайшей власти, увеличивающему владения своего беспредельного почитания, расширяющему красоту своего милостивого сострадания, благотворящему широтой своего щедрого милосердия. Да благословит Аллах Посланника своего и тех, кого избрал из высших и разумных созданий своих, а также сподвижников, семейства и общину их, и да упокоит их.

Ты - да ниспошлет тебе Аллах удачу в том, что желательно ему и угодно - спрашиваешь: кто есть «живой» и что есть «жизнь».

Ответ, и на Аллаха уповаем в его верности:

Знай же, что с точки зрения людей глубокомыслящих и праведных «живой» это - человек удовлетворенный, а «жизнь» есть удовлетворенность. Обитатели семи небес и семи миров в определении основы удовлетворенности и удовольствия единодушны в том, что все удовлетворяются чем-нибудь и довольствуются чем -либо, при этом субъекты их удовлетворения могут быть различны. Каждый индивид сообразно своему месту и положению имеет субъект удовлетворения, в коем он находит удовольствие, наслаждение и успокоенность, а при потере его проявляет раздражительность и беспокойство. Но если, благодаря этому нечто, он испытывает покой и утешение, то тем самым освобождается от внутренней тревоги и растерянности. Идущие путем истины и следующие дорогой пророков - да будет благословение Аллаха над всеми ими - говорят: «Такой-то жив благодаря тому-то». И это универсальный закон познания живого и жизни.

Однако познание живого и жизни путем разделения и определения потребностей такого рода людей сообразно их положению выражается в том, - о чем тебе надобно знать, - что всякий, кто увлекается соблазнами жизни и его удовольствие заключается лишь в накоплении, удержании, захвате, прибрании к рукам, отторжении обломков и осколков этого чертога гордыни, тот жив мирской суетой. А это нижайшая из степеней и презреннейшая из ступеней жизни детей Адама - мир ему - среди степеней и ступеней бытия, ибо все живые твари как то: насекомые, черви, хищники, птицы и рыбы подобны ему и сопричастны с ним в таком удовлетворении и наслаждении земными благами, а ведь и те и эти живы и здравы благодаря утехам этого тленного чертога гордыни. Именно поэтому Создатель мира вывел общность между животными и теми, чье усердие сводится лишь к обретению земных благ, и сказал он, да славится могущество Его: «Оставь их, пусть они едят, наслаждаются, и надежда их отвлекает. Потом они узнают. [15,3]. И еще сказал: «… и едят, как едят животные, и огонь - местопребывание их!» [47,13].

Великим пороком и позором для человека превозносимого, возвеличиваемого и облагодетельствованного мышлением, разумом и ношей веры является то, чтобы звери, гады, птицы и насекомые имели бы с ним нечто общее в степени получаемых удовольствий, а он опустился бы до их положения и до этой степени удовольствий и находил бы в этом наслаждение, подобно этим тварям, видящим для себя удовольствие и успокоение в какой-либо еде, питье, обладании, совокуплении, пристанище, довольствовался бы и ублажал себя этими вещами, не задумываясь о своем месте и предназначении, забыв о том, что знамение «Мы почтили сынов Адама и возносили их на суше и на море и уделили им благ, и оказали им преимущества пред многими, которых создали» [17,12] является его царственным поясом и короной и до его сердца и души не доходят горечь и боль унижения в словах «Они ведь только как скоты и даже больше сбились с пути» [25,46] а в дела и мысли не проникают мучения от раны, наносимой словами: «… и едят, как едят животные, и огонь местопребывание их.» [47, 13].

И ни разу не задумывается этот забывчивый бедняга над такими вопросами: почему именно меня облекли в одеяния властителя и усмирителя всех остальных созданий; почему именно на мою главу водрузили венец науки, познания и восприятия, избрав меня из всех творений божьих; почему именно мой лоб должен быть отмечен печатью покорности и смирения; почему моё имя и память обо мне прославили на небесах и на земле как источник дружбы и любви; почему по моему скромному призыву среди всех живущих людей именно данного господина возродили и его наделили свыше чем ста двадцатью тысячами признаков пророчества и элементов главенства; почему и в священных книгах и в преславных свитках вели речи обо мне; отчего меня то благодарили, то порицали, то превозносили, то хулили; почему не расположили мир во множестве других мест; отчего называют этот мир то тюрьмой, то темницей; почему советуют бежать и избавляться от его обольщений и коварства; почему предшественники из числа посланников и пророков не придавали ему значения?

Видимо, не читал этот невежда, не ведающий о своем предназначении, в Священной книге Господа своего: «Кто стремится к посеву для будущей жизни, тому Мы увеличим его посев, а кто желает посева для ближней, - Мы дадим ему его, но нет ему в последней никакого удела!» [42,19]. И сказал Всевышний: «Богатство и сыновья - украшение здешней жизни, а пребывающее благое - лучше у твоего Господа по награде и лучше по надеждам» [18,44]. Он же сказал: «в тот день, когда не поможет богатство и сыны, кроме тех, кто придет к Аллаху с беспорочным сердцем» [26,88-89]. Он также сказал: «Знайте, что ваши богатства и ваши дети - испытание и что у Аллаха - награда великая» [8,28]. Он еще сказал: «Пусть тебя не восхищают их достояния и их дети» [9,55]. И еще он сказал: «Жизнь ближайшая подобна воде, которую Мы низвели с неба: смешались с нею растения земли, которыми питаются люди и животные, а когда земля приобрела свой блеск и разукрасилась и думали обитатели ее, что они властвуют над ней, пришло к ней Наше повеление ночью или днем и Мы сделали ее пожатой, как будто и не была она богатой вчера. Так распределяем Мы знамения для людей, которые размышляют!» [10, 25].

Обязанностью и долгом человека, облагороженного мышлением, разумом и сознанием является сочтение сравнения своего положения с положением животных, гадов и насекомых постыдным, а удовлетворение своих потребностей на их уровне и подобно им непристойным. Он должен укрощать свое пристрастие к еде и питью, одежде и совокуплению ради пользы души, являющейся его рабочей лошадью, а не принимать это как способы своего удовлетворения. При этом он должен всегда руководствоваться двумя аятами Священной книги: аятом, порицающим положение животных и аятом, восхваляющим положение человеческих существ. Аят порицающий это тот, что мы цитировали выше, но более объемлющим, нежели эти два аята, является аят, в котором Великий и Всемогущий утверждает: «А ближайшая жизнь - только пользование обольщением» [3,182]. Соблазны этого мира - явления в реальности неустойчивые и непостоянные, а в перспективе это - явления, приносящие страдания. Восхваляющий же аят - это тот, в котором Великий владыка говорит: «Да, вы предпочитаете жизнь ближайшую, а последняя лучше и длительнее. Поистине, это - в свитках первых, свитках Ибрахима и Мусы» [88,16-19]. Может статься, что благодаря благодатному чтению первого аята, мир покажется сердцу холодным, а благодаря благодатному чтению второго, сердце согреется любовью к конечной жизни и человек всем своим внешним видом и внутренними органами будет стремиться к отстранению и воздержанию от излишних и бессмысленных мирских забот: если он базарный лавочник, то будет ходить в лавку по мере необходимости, если он купец, то будет торговать лишь ради обретения одежды и средств существования, а если он ремесленник, то будет работать лишь для удовлетворения потребностей своих и своего семейства. Таким же образом могут поступать разные категории людей: столоначальник и подчиненный, власть предержащий и подвластный, судья и подсудный, ученый и учащийся.

Всем людям необходимо не усердствовать чрезмерно в накоплении богатства и лишь в меру потребности обращаться к еде, одежде, жилищу, совокуплению, исходя при этом из ранее изложенного нами зрения и убеждения, что испытание радости и удовольствия от этих вещей - удел животных. Для человека же они нужны для поддержания духа в теле, и такая необходимость предустановлена и ограничена, но не абсолютна и беспредельна.

Удовольствие и наслаждение правоверного человека выражается в значении, отмеченном в Могущественном писании: «Те, которые уверовали и сердца которых успокаиваются в поминании Аллаха, - о да! ведь поминанием Аллаха успокаиваются сердца, - и те, которые уверовали и делали благое дело, - им благо и хорошее пристанище» [13,28]. Порицанием цепляющемуся за земные блага человеку являются слова «если его постигает добро, он успокаивается в этом» [22,11]. Упреком людям, предающимся лишь мирским заботам звучат слова «и ходят они спокойно» [17,97], и это в то же время упрек людям, пребывающим в этом мире в беспечности и безмятежности. Что же касается слов «Те, которые уверовали и сердца которых успокаиваются в поминании Аллаха…», [13,28], то в них возносится хвала тем, кто достигает удовлетворенности и спокойствия упоминанием имени Господа своего, ибо живущего только земными делами и влекомого лишь мирскими радостями на языке людей, обладающих знанием, называют, как мы уже разъясняли в первой главе, живущим ради мирских благ, а находящего удовлетворение в поминании имени Господа и делах господних, живым во благо Господа. Пока не сменится объект поклонения, не изменится и жизнь.

Смена объекта почитания и поклонения происходит двумя путями: первый, когда божественное предпочтение и чудодейственная щедрость Аллаха без трудов и испытаний нисходят на человека и переносят его из пропасти мирской жизни к небесным высотам религиозной жизни, но это случается весьма редко. Ведь говорят же: «Редкости нет объяснения». Но второй это - испытанный путь и проторенная дорога предшествовавших и последующих путников - рвение и усердие. Всевышний сказал: «А тех, которые усердствовали за Нас, - Мы поведем их по Нашим путям. Поистине, Аллах, конечно, с добродеющими» [29,69]. Люди говорят: «Тому, кто украсит свой внешний облик усердием внешне, Аллах улучшит его тайные помыслы, сделав их явными». И еще говорят: «Внешние движения соответствуют внутренним помыслам». Говорят также: «Кому слишком дороги капризы его души, тому безразлична его вера». Насколько проявляется усердие в разрушении мирских страстей и отказе от бессмысленных излишеств, настолько способствует благоустроению твердыни поминовения имени Аллаха. «Кто умаляет тебя, тот умаляет свое достоинство, но тому, кто воздает тебе большее, тому воздастся во много крат». Как только разрушится вконец обитель забот и суеты мира, тогда и благоустроится обитель тишины и покоя божественной жизни и будет возможно тогда из мира «тех, которые усердствовали за Нас» [29,69] переместиться в мир тех, кого «Мы поведем по Нашим путям» [29,69]. Высказывания идущих по пути истины по этому поводу различны.

Суфий сказал бы: человек очистился от грязи этого мира и украсился чистотой поминовения Господа.

Дервиш сказал бы: он обеднел в мире гордыни и обмана и обрел богатство в мире радости.

Муваххид сказал бы: он освободился от соучастия в грехах и стал вольной и свободной личностью.

Мукарраб сказал бы: он вырвался из лап смерти и перешел в вечную жизнь.

Идущий сказал бы: он покинул разрушенное пристанище и перебрался в благоустроенное жилище.

Ариф сказал бы: он спасся из логова сатаны и прибежища дивов и обрел покой в божественном саду.

Мукашиф сказал бы: из клетки души он перенесся на трон сердца.

Эти слова верны и истинны. Как только человек сменит соблазны этого мира на счастье в том мире, то все похвальные качества станут присущи ему: он будет и дервишем, и суфием, и муваххидом, и мукаррабом, и арифом, и мукашифом, и идущим, и обладателем положения и искателем пути.

О прибежище, первый привал на пути к которому так славен! О Великий Господь, поле пред которым превосходит тысячи полей, приближающих к небу своим великолепием и возвышенностью! Всевышний Аллах сказал: «Кто совершил благое - мужчина или женщина - и он верующий, того мы оживим жизнью благой и воздадим их награду им еще лучшим, чем то, что они делали». [16,99]. До тех пор, пока этот мир является местом удовольствий, определением этой обманчивой жизни будет звучать «А ближайшая жизнь - только пользование обольщением» [3,182]. А когда радостью и утешением станет религия и божественные законы, то определением благочестивой жизни будут слова «того мы оживим жизнью благой» [16,99].

Незряч тот, кто пренебрег бытием и всеми сущими, несведущ в себе и в том, что вне его, тот, кто невежествен в таинстве всего сущего. Зряч тот, кто способен видеть владения божественного закона в целокупности, ибо закон является властителем души и всего сущего.

Предводитель всех людей и всего живого, предстоятель пророков и народа, глава религии и шариата явил в этой обители жизнь и завещал: «Ислам - это твое свидетельствование о том, что нет Бога, кроме Аллаха, вознесение молитв, уплата закята, совершение паломничества к Дому господнему, соблюдение поста в месяц рамазан. Если ты выполняешь эти условия, то ты - мусульманин».

Самым первым он возвел здание религии ислам. Пока человек не отречется от соблазнов этого мира, ему не удастся воистинно предаться исполнению религиозных предписаний и установлений, ибо одним сердцем нельзя полюбить две противоположные и взаимоисключающие вещи. Насколько сердце становится пленником мирских соблазнов, настолько в нем не остается свободного места для блистательного света и величия ислама, отчего устои мусульманства начинают рушиться и падать, а власть мирских утех и соблазнов крепнуть и процветать. А как гласит поговорка: «Две противоположности не уживутся вместе».

 

Если кто-то спросит, сказав: «Это понятие свободы никогда не будет верным в отношении детей Адамовых, - мир Ему - испытующих жар и холод, зной и стужу, пользу и вред, выгоду и убыток, голод и жажду, нужду и достаток, связанные с ними страсти и прихоти. Это суждение никогда не может быть применимо к ним, а, значит, никто из них никогда не постигнет истины ислама».

Ответ, и лишь Аллах знает его правильность:

Знай, что пища, одежда, жилище и совокупление должны быть соразмерны необходимости, что и есть соответствие требованиям религии, не противное и не противоречащее подлинному смыслу ислама. А это произойдет в том случае, если соблюдение установлений религии, предписаний законов шариата и защита устоев ислама превратятся в насущную и незыблемую потребность мусульманина, а душевные соблазны будут горьки и чужды его мусульманскому вкусу и, когда для него станет возможным утвердиться во мнении, что жизнь без этих мирских соблазнов есть для него величайшее благо. Однако необходимость существования тела обеспечивается тяжким бременем еды, сна, удовлетворения страсти и оно вынуждено взваливать и нести на себе эту горькую чашу чувственных страстей, ибо тело является живым организмом - хранителем религии и исполняющим установления шариата и если на пути веры оно не будет сильнее и выносливее коня воина и верблюда паломника, то не вынесет такую ношу. И поскольку задавать сено и корм коню и верблюду в походе и на пути в хадж есть повиновение установлениям религии, то и предоставление пищи телу, несущему столь ответственный груз предписаний шариата и религиозных обязательств, есть ничто иное, как послушание и близость божьей воле.

Если же пища дается телу с тем, чтобы затем использовать его в делах, противных законам шариата и употреблять в угоду страстям и прихотям души, то это сродни тому, что разбойник кормит своего коня или верблюда дабы, благодаря их силе, вершить свои разбои и грабежи на дорогах, или же точит свою саблю, чтобы изрубить ею какого-нибудь невинного мусульманина. По единодушному мнению ученых мужей такой корм и такое оттачивание греховно, как греховно кормить животное, которое затем следует путем Иблиса-Дьявола.

Но вернемся к основной теме нашей беседы. Когда тело подготовлено к несению груза шариата и укреплено для поднятия ноши религиозных обязанностей и приучено идти путем соблюдения требований ислама, то содержание его и обеспечение едой, питием и одеждой - дело богоугодное и доброе. И не будет у этого человека, удовлетворенного религией и умиротворенного поминовением Господа и повторением имени Бога, противника и неприятеля на семи небесах и землях. Подобно тому, как в этом полном пороков мире и на этой ущербной земле, этом дворце смуты и наваждений, этом прибежище гордыни и обмана он смог сохранить источник удовлетворенности, находя успокоение в совершенствовании, и теперь, когда Хума - чудо-птица его величия- парит в божественном небе, язык его произносит зикр (поминание имени Аллаха) и таинства, тело испытывает сладостный пыл и жар, блаженство от религии усиливается, отчего он становится еще более живым и здравым. И к такому взыскующему относятся слова аята «или того, кто был мертвым, мы оживили его» [6,122], а таинство аята заключено в словах «Мы оживим его жизнью благой» [16, 99]. Истина ислама выражена словами: «Лучшее доказательство преданности человека исламу - отвержение им всего, что не относится к нему». Ядром ислама является мысль, заложенная в высказывании «Мусульманин тот, от чьего языка и рук не пострадали другие мусульмане». Плодом же ислама служит призыв: «Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха! Возносите молитвы, вносите закат, поститесь в рамазан и совершайте хадж к Дому Господнему!»

Несмотря на то, что удовлетворенность, спокойствие и блаженство, о которых мы рассказали, стоят на высокой ступени, в чистоте и ясности, являясь целью устремлений во владениях субстанций и ноуменальных сущностей, оставаясь пределом мечтаний простолюдинов, тем не менее, они являются первым шагом в движении одобряющих и поддерживающих людей и началом завоеваний раскаивающихся и молящих о прощении. Как указывает Господь, «ислам означает, что ты свидетельствуешь о том, что нет бога, кроме Аллаха».

Вторым требованием в мире шариата и вселенской религии является признание истинным повеления Творца шариата и Первооткрывателя пути: «Вера означает то, что ты веруешь в Аллаха, его ангелов, его писания, его посланников, в воскресение и предопределение, с его добром и злом, от Аллаха». Подобно тому, как стремящийся к обители Господней и ищущий путь к Господу отказывается от мирских искушений и соблазнов, с таким же рвением и такой же жадностью он должен стремиться к достижению высшей цели - открытию мира ислама посредством избавления от излишних прихотей тела, освобождения от душевных пороков и страстей, постижения мира веры.

Единодушное мнение нашедших путь к Истине таково, что излишнее услаждение сердца предпочтительнее излишнего услаждения тела и дополнительное угождение сердцу и душе лучше избыточного угождения телу. Но если удастся совместить излишние заботы о теле с излишними заботами о сердце и также с мыслями, то такое сочетание может случиться потому, что подневольность их друг другу будет существовать в человеке явно и скрытно до самой могилы. Однако поскольку такое совмещение невозможно, то предпочтительнее уделять больше внимания сердцу. Разве ты не видишь, что пост, предусматривающий воздержание тела от пищи, не возмущает мысль и сердце и мюрид совмещает их в себе.

Личности, обладающие внутренним взором, утверждают, что как только возникает убеждение в обретении истинной веры, за ним следуют исламские деяния. Везде, где можно представить совмещение, надобно совмещать, к примеру, пост с размышлениями, уединение с размышлениями, а там, где совмещение, например, молитвы и размышлений, закята и раздумий, похода за веру и размышлений, хаджа и размышлений, затруднительно и неуместно, исполнение фарза (мусульманских заповедей) было бы подобно печати на указе, а исполнение сунны (исламских обычаев) стало бы непреложным законом для последователей ислама. Бремя исполнения просьб мюрида во времена ослабления и вялости мысли, удержание в процессе мысленных странствий в мире веры нити мысли о жизни сердца и его благоустроении, очищение от грязи и пыли скрытого язычества - явный удел ищущего путь истины.

 

Если некто спросит тебя, высказывая следующее: Основоположники мазхабов (мусульманских течений) имели по этому вопросу серьезные разногласия и несовпадение взглядов. Некоторые из них утверждали, что «ислам» и «иман» (вера) - одно и то же. Другие заявляли, что «ислам» - это одно, а «иман» - другое. Разъясни нам, какое из этих двух суждений правильное, и скажи нам, к какому из них больше расположено твое сердце. Если к суждению о том, что «ислам» и «иман» - одно и то же, то неверным было бы называть их двумя разными вещами, а если ты более склоняешься к тому, что «иман» - это одно, а «ислам» - другое, то где и в чем доказательство этого различия?»