Сюрприз аху Ура-Уранга-Те-Махина

В подобных экспедициях нам не раз приходилось сталкиваться с тем, что, несмотря на предварительную проработку материала и тщательную подготовку к поездке, при осмотре каких-то мест порой обнаруживаются такие находки, которые мы совершенно даже не ожидали увидеть и которые нигде в доступных источниках не упоминаются. Не упоминаются они по самым разным причинам – где-то они просто оказались незамеченными для предыдущих исследователей, где-то исследователи недооценили значимость каких-то важных деталей и поэтому не отразили их в отчете, а где-то наличие как отдельных особенностей артефактов, так и само существование таких артефактов преднамеренно замалчивается, поскольку совершенно не вписывается в ту картинку древней истории, которую составили академические ученые.

Чаще всего такие артефакты мы обнаруживали в тех регионах, которые связаны с мощными древними цивилизациями, и больше всего – в местах мегалитических сооружений. Поскольку же на острове Пасхи были «всего лишь» платформы и статуи, мы на какие-то сенсационные находки абсолютно не рассчитывали. Тем большим сюрпризом оказалось то, что мы увидели на платформе с длинным названием – аху Ура-Уранга-Те-Махина.

Аху Ура-Уранга-Те-Махина мы сначала даже проехали мимо, причем проехали преднамеренно – хотели пропустить и не осматривать. «Рабочий день» уже был близок к завершению. Мы успели осмотреть немало платформ, расположенных на восточном побережье. Основная их часть имела явное отношение к древней высоко развитой цивилизации (в том числе и аху Винапу – местный шедевр каменного строительства), так что центральная задача экспедиционного дня была уже выполнена. В этих условиях аху Ура-Уранга-Те-Махина, совсем не производившая впечатления со стороны острова, при взгляде с дороги показалась нам лишь скучным «статистом», поэтому мы решили проехать дальше – на соседнюю платформу Акаханга.

По счастью для нас Аху Акаханга расположилась в основании небольшого мыса, выдающегося в океан на некоторое расстояние от основной линии берега. Обойдя платформу и выйдя на этот мыс, мы увидели, что как раз со стороны океана аху Ура-Уранга-Те-Махина уже не кажется столь тривиальной – там явно просматривалась стена из довольно больших блоков. Такое пропустить было нельзя, и мы приняли решение все-таки вернуться, о чем затем совершено не пожалели…

Рис. 79. Внешняя стенка аху Ура-Уранга-Те-Махина

Внешняя стенка платформы Ура-Уранга-Те-Махина поразила сначала нас своей конструкцией. Плиты высотой в человеческий рост были установлены вертикально на слой горизонтально уложенных плоских камней, исполнявших роль фундамента стенки. Морской прибой за длительное время существования платформы значительно подмыл берег вплоть до самой аху, и горизонтально уложенные в роли фундамента камни местами уже образовывали нечто вроде карниза, нависающего над обрывом высотой метра в полтора. Как в таких условиях устояла стенка из вертикальных плит – совершенно непонятно, ведь со стороны океана эти плиты ничто не подпирало, а со стороны острова на них давила огромная масса всей платформы. По всем соображениям, стенка давно уже должна была развалиться, но она все-таки стояла!.. Одно только это указывало на использование строителями таких технических приемов, которые связаны с весьма развитым знанием принципов прочности строительных конструкций. И это опять-таки никак не перекликалось с примитивным обществом каменного века островитян, а гораздо больше соответствовало развитой цивилизации.

Однако еще сильней нас поразили несколько плит из этой стенки. На их внешней поверхности сохранились весьма странные следы – как будто кто-то водил пальцами не по твердому камню, а по мягкому пластилину!..

Рис. 80. Один из «пластилиновых» камней

Поскольку фактура камней с этими следами близка к природным песчаникам, самым первым вариантом простейшего объяснения обнаруженных следов была попытка трактовать их в качестве пустот от каких-то веток деревьев и кустарников, которые некогда в далеком прошлом были засыпаны песком – в дальнейшем песок затвердел до состояния твердого песчаника, а деревья и кустарники просто сгнили без остатка, оставив после себя эти самые пустоты. Однако этой версии совершенно не соответствовал характер наблюдаемых углублений в поверхности камней.

Во-первых, линии углублений в поверхности камней нередко пересекаются в одной или почти одной плоскости. Упавшие стволы и ветки деревьев или кустарников никоим образом не могут упасть так, чтобы одна ветка физически пересекла другую.

Во-вторых, в очень многих местах на краях этих линий заметно такое смещение материала камня, которое в точности соответствует смещению именно пластического материала за пальцем или инструментом.

В-третьих, по характеру особенностей следов можно даже восстановить порядок их нанесения – в местах пересечения двух линий зачастую можно видеть смещение материала на краю более ранней линии в направлении нанесения более поздней линии.

В-четвертых, в некоторых местах после нанесения линий на их края было оказано «вдавливающее» воздействие, перпендикулярное поверхности камня, которое привело к тому, что края линий в итоге сомкнулись (или почти сомкнулись).

И в-пятых, помимо углублений в виде линий, идущих параллельно поверхности камня, на блоках имелись вмятины, оставшиеся от воздействия перпендикулярно поверхности – как будто кто-то тыкал пальцами в пластилин.

Абсолютно все особенности следов на таких «пластилиновых» камнях аху Ура-Уранга-Те-Махина в точности соответствуют нанесению их на материал, находящийся в пластическом состоянии!..

Рис. 81. Следы на одном из «пластилиновых» камней

Если сравнивать с известными нам технологиями, то в качестве иного варианта можно было бы предположить, что данные блоки имеют не естественное, а искусственное происхождение. То есть, что «камни» – это застывший бетон, следы на который нанесли еще до того, как он затвердел. Однако против этой версии имеется сразу три серьезных возражения.

Во-первых, островитяне никогда никакого понятия не имели о бетоне и соответствующих технологиях до появления тут европейцев. А аху Ура-Уранга-Те-Махина построена явно раньше.

Во-вторых, внешний вид блоков, если исключить странные следы, полностью соотносится с внешним видом естественного камня.

И в-третьих, если бы следы наносились в тот момент, когда бетон не застыл, то и сами блоки должны были еще оставаться в пластическом (или хотя бы «полупластическом») состоянии, что неизбежно привело бы к оседанию материала вниз под действием гравитации, и блоки приобрели бы грушевидную форму. В реальности же у них никакой «грушевидности» абсолютно не наблюдается.

Так что «бетонная версия» оказывается и тут несостоятельной.

Рис. 82. Вид на «пластилиновый» блок с торца

Как ни крути, остается единственный возможный вариант – природный камень (или хотя бы его внешний слой) неким образом довели до пластического состояния, после этого нанесли на него линии и углубления, а затем камень вернулся (или вернули) в твердое состояние.

Причем есть одна деталь, которая косвенно свидетельствует в пользу того, что размягчался не весь массив камня, а лишь поверхностный его слой на некоторую глубину. Дело в том, что поверхность с «пластилиновыми» следами имеет нечто типа металлического блеска, который особенно заметен при определенных ракурсах осмотра. Между тем на торцах таких камней – сверху и сбоку, где это видно – никакого блеска не наблюдается.

Можно высказать два варианта происхождения этого металлического блеска. Первый вариант – он может быть побочным результатом воздействия, при котором происходило размягчение поверхностного слоя камня. Второй вариант – блеск является результатом какого-то воздействия, в ходе которого осуществлялось последующее отвердевание поверхности камня, ранее доведенного до пластического состояния.

Как бы то ни было, доведение камня до пластического состояния не имеет абсолютно ничего общего с примитивными технологиями и указывает на весьма развитую цивилизацию, так как подобной технологии нет до сих пор даже у нас. И таким образом, аху Ура-Уранга-Те-Махина поставила жирную точку в доказательстве того, что платформы на острове Пасхи (по крайней мере наиболее качественная часть из этих платформ) – дело рук древней цивилизации «богов», а вовсе не переселенцев из Полинезии или индейцев из Южной Америки.

Зачем наносились следы на «пластилиновых» камнях – абсолютно не ясно. Никакой осмысленности или закономерности в линиях и вмятинах совершенно не просматривается. Они абсолютно хаотичны и, вдобавок, имеют разную глубину и ширину.

Я могу сравнить эти следы разве что с детскими «каляками-маляками». Как будто пока «боги»-взрослые были поглощены возведением платформы, им надо было чем-то занять своих детей, для которых они и размягчили поверхность нескольких камней. А те уж развлекались рисованием как хотели и умели…

«Пластилиновая технология»

Термин «пластилиновая технология» возник как-то сам собой в ходе наших экспедиций и обсуждения их результатов на форуме сайта «Лаборатория Альтернативной Истории» при анализе тех некоторых особенностей древних мегалитических сооружений, которые наталкивали на идею обработки каменных блоков в условиях, когда они находились в мягком пластическом состоянии – как пластилин (отсюда и название).

Действительно, хотя бы чисто теоретически, при нахождении камня в пластическом состоянии гораздо проще обеспечить ту очень плотную состыковку блоков по трехмерным поверхностям, которая наблюдается, например, в южноамериканских мегалитических конструкциях. Да и характерная выпуклость блоков в этом случае могла бы быть побочным следствием пластического состояния камня.

Любопытно, что чаще всего версия такой обработки возникала в отношении объектов, расположенных в Южной Америке, то есть именно тех сооружений, которые имеют большое сходство с кладкой аху Винапу и других качественных платформ на острове Пасхи. Впрочем, не только там – идея применения некогда в древности «пластилиновой технологии» буквально напрашивается, скажем, в знаменитых асуанских каменоломнях в Египте, где осталась масса следов такой выемки материала, что гранит буквально как будто вычерпывали большой ложкой или лопатой так, как если бы это был обычный пластилин (см. Рис. 12-ц).

 

 

Рис. 12-ц. В асуанских каменоломнях

Идея «пластилиновой технологии» поддерживалась также наличием двух древних южноамериканских преданий, где речь идет как раз о размягчении камня. В одном случае говорится о птичке, которая, смешивая сок неизвестного растения со своей слюной, будто бы размягчает твердую скалу и в итоге пробивает в ней небольшую пещерку для того, чтобы устроить там гнездо. В другой легенде рассказывается о том, что некто нашел какой-то сосуд со странной жидкостью, пролив которую на камень, можно было добиться его размягчения, а по истечении определенного времени камень вновь застывал.

Однако одно дело – теоретические рассуждения на основе лишь внешнего вида каменной кладки и древние предания, и совсем другое – реальные четкие свидетельства размягчения каменной породы. А вот с этим как раз все было гораздо хуже – долгое время таких свидетельств обнаружить не удавалось.

В ходе перуанско-боливийской экспедиции 2007 года нам удалось найти всего два объекта, которые могли бы оказаться кандидатами на роль камней, некогда обработанных в тот момент, когда их поверхность находилась в мягком пластическом состоянии.

Один из них – это гранитный блок, расположенный неподалеку от так называемого Храма Солнца в Ольянтайтамбо в Перу. У этого блока есть грань, на которой две части имеют заметно отличимый цвет поверхности – верхняя как будто покрыта каким-то желтым налетом (см. Рис. 13-ц). При этом в нижней части материал снят чуть глубже – буквально на миллиметр или полтора максимум.

 

 

Рис. 13-ц. Гранитный блок в Ольянтайтамбо

И вот что любопытно. Если положить руку на камень туда, где материал снят глубже, и провести ее вдоль границы двух частей так, чтобы кончики пальцев попадали точно на границу, то получается абсолютно естественное движение!.. А подушечки пальцев даже ощущают неровности, которые соответствуют мельчайшим колебаниям руки при таком движении!.. Складывается полное впечатление, что материал с обрабатываемой поверхности так и снимали – рукой!.. Только ведь в данном случае мы имеем дело с гранитом, а не с пластилином!..

Рис. 83. Валун с «пластилиновым надрезом» в Саксайуамане

Другой объект, кандидат на звание «свидетеля пластилиновой технологии» – валун из кальцита. Располагается он в перуанском Саксайуамане неподалеку от так называемого «разрушенного храма».

Сбоку на этом валуне видны такие следы, которые могли бы остаться в том случае, если бы кальцит в процессе обработки имел размягченное состояние. Как бы «соскобленный» внешний слой и сетка из вертикальных и горизонтальных полос – все это, конечно, можно было бы сделать и на твердом камне, но с правой стороны этого участка имеется надрез неправильной формы, который аналогичен тому, что оставляет нож при разрезании куска сливочного масла либо шпатель на пластилине. Причем край надрезанного материала изогнулся точно так, как изгибается при этом масло или пластилин. Но в данном случае материалом ведь является довольно твердый кальцит!..

Позднее, в 2012 году Игорь Алексеев нашел в Саксайуамане на кальцитовых и известняковых камнях еще несколько надрезов, которые можно было бы соотнести с «пластилиновыми» следами. Однако, как и в двух перечисленных выше случаях, все еще оставалось весьма неоднозначным, поскольку те же следы можно было получить в ходе обычной механической обработки камня. А спорные доказательства – уже не доказательства…

И вот теперь аху Ура-Уранга-Те-Махина острова Пасхи сняла все сомнения. «Пластилиновую технологию» из числа сугубо теоретических гипотез она перевела в разряд твердо установленных фактов! Технология приведения твердого камня в пластическое состояние, его обработки в этом мягком состоянии и последующего затвердевания не только возможна, но и применялась некогда в далеком прошлом. Это уже доказано!.. И это я считаю одним из важнейших результатов нашей экспедиции на остров Пасхи.

Рис. 84. «Пластилиновые следы» и металлический блеск (аху Ура-Уранга-Те-Махина)

Однако теперь мы сталкиваемся с другой проблемой – мы понятия не имеем не только о том, как именно достигалось размягченное состояние камня и его последующее затвердевание, но и о самих физико-химических процессах, которые лежат в основе этой технологии.

Первое, что напрашивается, если исходить из самых простых соображений, это использование нагрева. Многие вещества перед тем как перейти из твердой фазы в жидкую проходят стадию пластического состояния. Однако в данном случае такое простое решение, как выясняется, не проходит.

Возьмем, например, гранит – в асуанских каменоломнях или у блока из Ольянтайтамбо. Для достижения сколь-нибудь ощутимого изменения свойств гранита его необходимо нагревать до очень высоких температур – порядка тысячи градусов по Цельсию, поскольку здесь все определяется таким фактором как температура кристаллизации, которая для гранитов составляет порядка 900^оС (ниже этой температуры камень находится в твердом кристаллическом состоянии)!.. Но и этого, как оказывается, вовсе не достаточно. Дело в том, что даже если обеспечить необходимую температуру, при подобном нагреве гранит, находясь на открытом воздухе, не будет плавиться – он будет выгорать, а материал на поверхности будет не размягчаться, а превращаться в порошок и просто крошиться. Это довольно быстро выяснили энтузиасты из числа участников форума Лаборатории Альтернативной Истории, когда попытались расплавить куски гранита с помощью газовой горелки. Чтобы гранит именно расплавился, его нужно нагревать до этих температур в условиях отсутствия кислорода. Очевидно, что на открытом воздухе это обеспечить просто невозможно. Между тем ясно, что древние объекты, о которых шла речь выше, обрабатывались именно на открытом воздухе.

Для известняковых и кальцитовых объектов вариант с нагреванием также не подходит. И известняк, и кальцит (химическая формула у них одна и та же) при нагревании просто распадаются на составляющие – оксид кальция и углекислый газ, в результате чего камень превращается в порошок.

Есть, конечно, вариант, когда нагрев приводит эти материалы в пластическое состояние. Но, во-первых, для этого нужны высокие давления глубоких недр, а во-вторых, известняк и кальцит при этом испытывают так называемую метаморфизацию, превращаясь в мрамор, и в исходное состояние уже не возвращаются…

Древние предания о некоей жидкости или соке растений, размягчающих камень, наводят на идею использования химического воздействия. На ту же мысль наталкивает и разный цвет двух частей гранитного блока в Ольянтайтамбо. Однако и с этим возникают серьезные проблемы.

Дело в том, что гранит в качестве одной из основных составляющих содержит оксид кремния, а это очень «капризное» соединение, если вести речь о его химическом взаимодействии с другими веществами. Оксид кремния растворяется только плавиковой кислотой, для получения которой нужны весьма развитые технологии (высокая температура, давление и сложные катализаторы). Но и плавиковая кислота не решает всех проблем, поскольку производит лишь одностороннее воздействие – растворяет породу. Это – необратимый процесс, после которого камень уже не возвращается в исходное твердое состояние.

Проблема усложняется и тем, что «пластилиновые следы», как можно было видеть выше, встречаются не только на граните, но и на кальците, и на известняке, а это – уже другие минералы, требующие совсем иных химических реагентов…

В последнее время все большую популярность получают идеи об использовании для размягчения камней ультразвука. Появлялись также утверждения, что твердая горная порода может размягчаться при воздействии высокочастотных электромагнитных импульсов. Но в обоих случаях мы имеем дело больше с теоретическими рассуждениями, нежели с эмпирическими результатами. Так что для продвижения по пути поиска «пластилиновой технологии» требуются серьезные и глубокие научные исследования, которые, возможно, займут немало времени.

Конечно, в поиске этой технологии могли бы помочь образцы с «пластилиновых» камней аху Ура-Уранга-Те-Махина и их лабораторное исследование. Однако наша экспедиция не была официальной, а за самовольный отбор подобных образцов, который квалифицировался бы как повреждение древнего памятника, грозил как минимум штраф в десять тысяч долларов, а то и тюремное заключение (таково местное законодательство). Но нас останавливало даже не это, а то трепетное отношение к платформам, которое испытывал наш гид Джордж (как и все другие островитяне). Для него аху – действительно священные объекты в полном смысле этого слова. И при огромнейшей помощи с его стороны пойти на подобное «святотатство» у нас бы просто рука не поднялась.

Как бы то ни было, аху Ура-Уранга-Те-Махина острова Пасхи вместе с другими найденными нами артефактами свидетельствует о том, что успеха в поиске «пластилиновой технологии» все-таки можно добиться. А это открывает широчайшие возможности по работе с природными материалами!..

Но это – уже тема совсем иной книги…

Неожиданный поворот

Итак, на острове Пасхи имеются явные следы присутствия древней высоко развитой в техническом отношении цивилизации, превосходившей даже нашу современную по своим возможностям. Цивилизации, представителей которой наши далекие предки называли «богами». Именно она причастна к созданию платформ – по крайней мере наиболее качественных из имеющихся на острове.

Но тогда возникает вопрос – зачем столь высоко развитой цивилизации создавать на острове какие-то платформы и воздвигать на них статуи?..

Вопрос, надо сказать, вполне законный…

Однако к нему мы вернемся несколько позднее. А пока остановимся на других вопросах, которые с ним непосредственно связаны.

Платформы ли это были на самом деле?.. И для статуй ли они предназначались?..

Археологи, историки, этнографы и другие исследователи к данной проблеме даже не обращались. Никто ни на секунду не усомнился в том, что изначально некие конструкции на побережье создавались именно для того, чтобы поставить на них статуи. Никто!..

Всем все представляется очевидным – вот статуи, они стоят на платформах, и все ведь вроде как совсем просто. Так было во времена первых европейских визитеров на остров, так есть и сейчас. Поэтому не возникает ни сомнений, ни вопросов. А между тем это – лишь результат всеобщего стереотипа!..

Под влиянием этого стереотипа находились и мы – до поездки на остров. Когда же мы взглянули на реальные платформы и статуи своими глазами и присмотрелись к их деталям, то буквально все участники экспедиции дружно пришли к одному и тому же казалось бы парадоксальному выводу: статуи и платформы – вовсе не звенья одной цепи!.. Они совсем не предназначались друг для друга изначально!.. По крайней мере именно в том виде «сборки», который мы можем наблюдать сейчас.

И более того – даже «типовое» изображение моаи в виде собственно статуи с пукао (шапкой) на голове весьма сомнительно!.. «Шапки» запросто могли быть вовсе не шапками, а, например, наоборот – постаментами для статуй. Или вообще не должны были никак сочленяться. В общем, возможны самые разные варианты.

То же, что мы видим сейчас, на самом деле может быть лишь более поздней «инсталляцией» (как выразилась участница нашей экспедиции Екатерина Манжосова), созданной переселенцами-полинезийцами и их потомками из ранее совершенно разрозненных элементов…

Думаю, что подобные идеи покажутся читателю уж совершенно надуманными и ни на чем основанными. Но не стоит спешить с выводами.

Обратим внимание на некоторые конструкционные детали и особенности платформ и статуй. И начнем с «типовой» конструкции платформы…

Рис. 85. Конструкция «типовой» платформы

Схема такой «типовой» конструкции платформы следующая. Со стороны моря примерно параллельно берегу располагается вертикальная стенка аху из блоков или рваного камня (в зависимости от платформы). Параллельно ей на расстоянии нескольких метров находится аналогичная стенка, верхняя кромка которой совпадает по высоте с верхней кромкой первой, внешней стенки. За счет того, что берег обычно имеет уклон к морю, полная высота первой стенки, как правило, выше, чем высота второй стенки. Пространство между стенками заполнено мелким рваным камнем вперемешку с песком и грунтом, то есть сделано нечто типа «забутовки» пустого пространства.

Со стороны острова к внутренней (второй) стенке примыкает некое подобие наклонного пандуса из грунта и песка, который декоративно украшен камнями, уложенными на некотором расстоянии друг от друга в верхнем слое пандуса.

Такая схема указывается в различных книгах, и получена она на основании проведенных на острове археологических работ. И именно в соответствии с ней произведена реставрация платформ в секторе Тахаи – тут данная схема «типовой» конструкции просматривается наиболее отчетливо.

Однако уже здесь возникают сомнения в корректности выводов археологов. Например, в том, что пандус является элементом исходной конструкции. Так участник нашей экспедиции, архитектор Мария Дудакова, полагает, что пандус является существенно более поздней пристройкой, которую островитяне создавали рядом с более древними платформами для каких-то своих целей. На мой же взгляд, никакого пандуса не было вообще, а была лишь ошибка археологов, которые приняли за пандус материал «забутовки» древней платформы, который был смыт во время разрушения волнами (или цунами) древних платформ.

Очевидно, что после воздействии сильной волны этот материал осядет как раз в виде наклонного пандуса с внутренней стороны платформы (то есть со стороны, обращенной вглубь острова). Вдобавок, при движении волны, содержащиеся в ее взвеси частицы и камни разного размера при оседании будут определенным образом сепарироваться (то есть разделяться) – мелкий песок опустится ниже, а крупные камни окажутся наверху. Этот обычный физический процесс и послужил, по всей вероятности, причиной добавления археологами к пандусу некоего декоративного элемента из таких камней.

Впрочем, ошибиться могли и не археологи, а еще островитяне, которые (задолго до первых археологов) приняли смытый грунт «забутовки» за дополнительный исходный элемент платформы и, как смогли, «подлатали» его…

Кстати, продолжая эту логическую цепочку, можно предположить даже то, что и «забутовка» также не является исходным элементом аху. Материал «забутовки» так же мог быть принесен мощной волной, как и материал пандуса. Так что исходными элементами аху могут оказаться только стены!..

Рис. 86. Наклонный декорированный пандус перед аху (сектор Тахаи)

В любом случае пандус можно не рассматривать в качестве сколь-нибудь значимого элемента. Тем более, что он явно не имеет никакого отношения к вопросу сочленения платформ и статуй. А именно здесь и начинаются основные сомнения в том, что платформы предназначались именно для статуй.

Дело в том, что статуи сами по себе – весьма неустойчивый элемент. Они имеют достаточно большую высоту, а соответственно высоко располагается и их центр тяжести. В этих условиях следовало бы ожидать каких-то дополнительных способов закрепления статуй в вертикальном положении.

Один из вариантов – поместить часть статуи в специальное углубление в платформе, как бы в некий «стакан», который предохранял бы ее от наклона в сторону. Для того, чтобы такой «стакан» успешно работал, необходимо заглубить в него статую примерно на четверть (ну или хотя бы на пятую часть) ее высоты. Тогда статуя была бы устойчива. Между тем нигде не просматривается подобного решения. Нет ни единого случая заглубленной в платформу статуи!..

Более того, на статуях есть такая деталь, как изображение рук, кисти которых сложены внизу живота. Эти кисти рук располагаются так, что между ними и нижним краем статуи остается совсем небольшое расстояние – не более полуметра даже на самых больших статуях (а чаще всего – еще меньше). И если помещать статую в прочностной «стакан» на необходимую глубину, то часть рук просто оказалась бы внутри этого «стакана» и была бы не видна (то есть не было бы смысла их и изображать в такой позе). А если ставить статую в «стакан» лишь на глубину до нижнего края пальцев рук, то заглубления будет совершенно недостаточно для сколь-нибудь надежной фиксации. Поэтому из самого стиля исполнения изображений однозначно следует, что никакого «стакана» для удержания статуи в вертикальном положении и не планировалось…

Рис. 87. Статуи на аху Тонгарики

Другой вариант – фиксация статуи в вертикальном положении с помощью крепления к основанию по типу «шип-паз» (когда выступающий на основании шип входит в паз в нижней части статуи или наоборот). Но это подразумевает наличие специального основания, которое, согласно простейшей логике, могло бы представлять собой обычную плиту, опирающуюся на стенки платформы. В таком случае нагрузка от веса статуи распределялась бы между стенками платформы наиболее оптимальным образом. Однако… никаких горизонтальных плит перекрытия (которые бы опирались на стенки платформы) нет нигде!..

Вместо этого статуи установлены на совсем небольшие (чуть больше ширины самих статуй) круглые каменные «блины», которые не касаются стенок платформы, а полностью лежат на «забутовке», заполняющей пространство между стенками. Никаких креплений типа «шип-паз» статуи с основанием при этом нет – да они тут и бессмысленны, поскольку добавление «блина» в качестве основания устойчивости статуе не добавляет. Единственное, что дополнительно имеется – мелкие камни между «блином» и статуей, которые заполняют щели, возникающие из-за неровностей нижней поверхности статуи.

Все это просто поражает своей бессмысленностью и нерациональностью, с точки зрения конструкционной. Там, где проведена современная реставрация, все это еще хоть как-то удерживает бетонный раствор между «блином», мелкими камнями и статуей. Да и все равно конструкция получается весьма ненадежной. В отсутствие же бетона она должна быть вообще чрезвычайно хлипкой. Для сейсмоопасной зоны, в которой землетрясения – обычное дело, такую установку статуй можно назвать даже просто дилетантской, что совершенно не согласуется с весьма грамотными технологическими и строительными приемами, которые демонстрирует каменная кладка платформ, расположенных на восточном побережье. Статуя в таких условиях если и простоит, то лишь сезон-другой – до ближайшего серьезного землетрясения.

Вдобавок, наличие в качестве основания лишь «блина», который даже не касается стенок платформы, означает, что вся нагрузка от веса статуи приходится лишь на «забутовку». Стены же не получаются никакой вертикальной нагрузки. Если на них что-то и воздействует, то лишь боковая нагрузка со стороны «забутовки», распирающей их в горизонтальном направлении. В итоге роль столь качественной кладки вообще непонятна, поскольку получается, что она не выполняет практически никакой силовой функции, с точки зрения именно вертикальных сил, на которые рассчитана сама конструкция кладки стен.

Все эти «несуразицы» и заставляют прийти к выводу, что платформы (по крайней мере в их современном виде) совершенно не предназначались для установки статуй. Они и не задумывались как симбиоз двух элементов, а были самостоятельными объектами. В общем, аху – отдельно, моаи – отдельно. Как мухи и котлеты…