Обретение мощей — 31 января /13 февраля 1995

Преподобный Исаакий I Оптинский (Иван Иванович Антимонов) родился 31 мая 1810 года в городе Курске в купеческой семье. Семейство Антимоновых пользовалось в городе большим уважением за свою честность, благочестие и любовь к храму Божию. Проведя детство в семье благочестивых христиан, Иван получил очень строгое воспитание, согласное с духом того времени. Несмотря на достаточность средств в зажиточной семье, он с детства привык ко всяким лишениям, довольствуясь самой грубой пищей и стесняя себя во всех отношениях. Мальчик отличался скромностью, любил уединение и старался уклоняться от товарищеских игр и увеселений. Молчаливость, не позволявшая ему сказать пустого слова, не мешала, однако, подчас проявляться его природной веселости в шутках, всегда, впрочем, остроумных и безобидных. И когда он подрос и стал помогать отцу в торговых делах, это способствовало налаживанию доверительных отношений с простым народом, оказывая на него положительное влияние своими нравственными качествами. Твердость его характера выразилась особенно в мужественном перенесении всяких лишений и подвигов ради Христа в продолжение 19 лет до поступления в монастырь.

Подвиги свои он умело скрывал, а сам ежедневно клал до 1000 поклонов, незаметно уклонялся от мясной пищи даже в скоромные дни. В церкви он очень любил петь на клиросе.

Будущий великий Оптинский старец рос в обстановке любви, послушания родителям, в твердом соблюдении церковного устава и нравственной строгости. Мысль об уходе в монастырь долгие годы вызревала в душе благочестивого юноши, вынужденного помогать отцу в торговых делах. Когда Ивану исполнилось 36 лет, она окончательно окрепла. Этому способствовало также поступление в монашество его старшего брата Михаила[25].

Посещая своего родного брата, подвизавшегося в Оптиной пустыни, Иван имел возможность близко познакомиться со старцем Львом, который предсказал ему, что со временем он станет монахом. Иван Антимонов состоял в переписке со стар­цем Макарием. Этим старцам он и отдался в послушание, порвав все связи с миром и поступив в святую обитель в 1847 году.

Долго не мог прийти в себя его отец, лишившийся своей главной опоры в жизни, проливая слезы о любимом сыне, и наконец он воскликнул: "Он, варвар, убил меня!". Впрочем, через некоторое время, по благословению старца, Иван ездил в Курск и вполне примирился со своим отцом, а позже, будучи уже иеромонахом Исаакием, келейно постриг его в мантию незадолго до его кончины. Старший брат Ивана, Михаил, в это время уже иеромонах Мелетий, был переведен в Тихонову пустынь. Скончался и преподобный Лев, так полюбившийся Ивану во время его первых посещений Оптиной. Иван поселился в скит и предал свою волю в послушание преподобному старцу Макарию. Уже тогда простота характера Ивана Ивановича обратила особенное на него внимание старца, который, по благодатной прозорливости провидя в нем будущего настоятеля, неоднократно высказывал об этом близким к себе лицам, стараясь в то же время обучать его смирению и терпению, дабы таким образом подготовить в нем для обители истинного пастыря. Так, однажды, когда Иван неосторожно отозвался о порядках скита, старец велел своему келейнику вывести его и потом несколько дней его не принимал. Впрочем, Иван всегда достойно переносил подобные испытания и радовал своего мудрого руководителя беспрекословным послушанием и смирением.

Непрестанное откровение помыслов старцу помогало молодому послушнику низлагать хитрости врага. Однажды, проходя клиросное послушание и боримый помыслом тщеславия о своем приятном голосе, он поспешил исповедать его старцу, но последний смирил его указанием на пример быка, который, обладая гораздо более громким басом, не гордится им.

Сначала Иван проходил послушание на пасеке, затем в хлебопекарне и поваром в монастырской трапезной, пел на клиросе. По благословению старца Макария брат Иоанн был еще и переплетчиком книг. Обладая хорошим здоровьем, он никогда не отказывался и от общих братских послушаний. Сыновнее расположение Иван питал также к скитскому игумену Варлааму, отличавшемуся высокоподвижнической жизнью, делателю умной молитвы Иисусовой.

Неукоснительно выполнял Иван положенное всякому послушнику келейное правило, причем впоследствии, по принятии рясофора в 1851 году и пострижении в мантию в 1854 году с именем Исаакий, все более и более ревностно относился к совершенствованию своего внутреннего духовного мира, не давая себе поблажек ни в чем: был строг в понуждении себя к умному деланию, посещению монастырских богослужений и ограничивал себя в еде и отдыхе.

Не без искушений, конечно, жил молодой подвижник в скитском безмолвии. Сам он рассказывал, что исконный враг рода человеческого сильно возмущал его душу помыслами оставить святую обитель, куда Сам Господь по молитвам старцев привел его для пользы душевной. "Волнуемый такими мыслями,— говорил он,— шел я однажды по дорожке вдоль скитской ограды. "Ай махнуть через ограду",— мелькнул помысл. Но, образумившись, подумал: "Да уж если уходить, так ведь и вороты не затворены". Такое, хотя нечаянное, противоречие помыслу, с призыванием помощи Божией ослабило брань".

19 июня 1855 года отец Исаакий был рукоположен в иеродиакона, а 8 июля 1858 года — в иеромонаха. И по принятии сана преподобный Исаакий остался таким же скромным, искренним и открытым в отношении с братиями, каким был прежде, но еще строже и требовательнее к себе, во всем полагаясь на духовные наставления старца.

Возможно, так, в исполнении послушаний, монашеских правил, соблюдении церковного устава, в духовном совершенствовании и постепенном восхождении от силы в силу (Пс. 83, 8), и прошла бы вся его жизнь в монастыре. Но Богу было угодно другое.

Предвидя скорую свою кончину, преподобный Моисей, посетив святителя Филарета Московского, заранее испросил его благословения на избрание иеромонаха Исаакия настоятелем монастыря после своей кончины. А в 1860 году преставился ко Господу и преподобный Макарий, передав своего ученика, отца Исаакия, преподобному Амвросию. В 1862 году скончался преподобный Моисей, и иеромонах Исаакий был избран настоятелем монастыря, а в 1864 году возведен в сан игумена.

Преподобный Исаакий I начал исполнять должность настоятеля обители, которую принял с огромным долгом в 12 000 рублей. В течение тридцати двух лет управлял он монастырем, продолжая начатое еще преподобным Моисеем строительство, по тем временам немалое. Его же стараниями был достроен храм Всех святых на новом кладбище, сооружен новый иконостас в Казанском соборе и перестроен старый во Введенском, произведена новая роспись стен, построена монастырская больница с аптекой для бесплатного пользования, с церковью при ней во имя святого Илариона Великого, книжная лавка, двухэтажное здание рухлядной[26], достроен водопровод, воздвигнуто здание новой гостиницы и множество помещений отреставрировано, переделано и построено вновь.

Под мудрым управлением преподобного Исаакия Оптина приобрела лесные участки — так решилась проблема с топливом. Им же осуществлялась покупка луговых земель на болховской мельнице, он открыл свечной завод, поощрял разведение монастырских садов и огородов. Таким образом, Оптина пустынь во второй половине XIX века стала одним из процветающих монастырей России.

В исполнении своих обязанностей отец Исаакий во многом следовал советам своего духовного отца преподобного Амвросия, а также своего старшего брата архимандрита Мелетия (Антимонова), бывшего в это время уже в Киево-Печерской Лавре экклесиархом[27] Великой церкви. С ним он вел очень интенсивную и обширную переписку, постоянно получая подробные советы, вразумления и даже выговоры за свои ошибки. Архимандрит Мелетий призывал брата-настоятеля во всех своих делах советоваться с преподобным Амвросием и старшей братией монастыря, ни одного шага не предпринимая по собственной воле и соображениям.

Однажды, находясь наедине с Калужским архиереем, отец Исаакий начал высказывать ему свою скорбь относительно возложенного на него против его воли настоятельства. "Я лучше бы, Ваше Преосвященство, согласился пойти в хлебню, чем быть настоятелем".— "Ну, что ж,— ответил владыка,— пожалуй, пеки хлебы".— "А кто же настоятелем-то будет?" — "Да ты же и настоятелем будешь". На эти слова Преосвященного отец Исаакий уже не нашелся, что ответить. А преподобный Амвросий, как старец и духовный отец настоятеля отца Исаакия, давал ему направление всей его последующей жизни. Он старался умерять ревность начальника-подвижника, когда тот в начале управления обителью считал всех способными к перенесению таких же лишений, которым подвергал он себя сам, и хотел еще более усилить строгость иноческой жизни.

При открытии в 1884 году Шамординской обители отец Исаакий был назначен ее благочинным. В 1885 году он был возведен в сан архимандрита.

Преподобный Исаакий был истинным последователем той традиции старчества, которая отличала уклад Оптиной пустыни от других монастырей России,— строгого послушания всей братии своим старцам-духовникам, независимо от сана и иерархического звания. Вся его жизнь стала достойным продолжением духовного подвига, начатого еще его предшественником, преподобным отцом Моисеем, и другими великими Оптинскими старцами. Узнав собственным опытом пользу старчества, отец Исаакий, как личным примером, так и словом и понуждением старался поддерживать благое насаждение своего предшественника, и труды его в этом отношении не были бесплодны. Мир и согласие, царствовавшие в обители, свидетельствовали о благотворном влиянии, которое имело старчество среди ее сынов, насаждая в них добродетели любви и послушания. Уже будучи игуменом и даже архимандритом, преподобный не совершал без благословения своего старца никаких монастырских дел и учил этому братию. "Отцы и братия! Нужно ходить к старцу для очищения совести",— часто повторял он. Так, благоговейно, почти до умаления себя, стоял он со всеми в очереди к своему духовнику преподобному Амвросию и беседовал с ним, стоя на коленях, как простой послушник.

Преподобный Исаакий внимательно следил за тем, как братия ходит к старцу на откровение помыслов. Если кто-то редко посещал старца или совсем не ходил к нему, то отец настоятель уже не ценил и природной способности монаха к возложенному на него послушанию, но относился к нему холодно, считая нравственное преуспеяние инока невозможным без откровения помыслов старцу и беспрекословного повиновения его советам, а потому и цель отречения от мира в этом случае невыполнимой. Всячески заботился отец Исаакий о сохранении мира между братией, враждующим сам делал вразумления, склоняя их к примирению; иногда же с некоторым огорчением говаривал: "Ах, братцы! Пожалуйста, кончите миром". Но в случае упорства со стороны спорящих посылал их к старцу Амвросию. Благодаря такому воззрению настоятеля на старчество преподобный Амвросий имел полную возможность влиять на духовное устроение братии и поддерживать его на той же высоте, на которой оно стояло при его предшественниках.

Впрочем, возлагая на старца Амвросия духовное окормление братии, преподобный Исаакий и сам не оставлял возможности руководствовать их к добродетельной жизни и с этой целью при каждом удобном случае обращался к ним с приличными наставлениями. Наставления эти были просты, тем не менее назидательны и действенны, потому что были плодом его жизненного опыта и происходили от любящего сердца и искреннего желания добра духовным своим чадам. "Ну вот, брат, я тебя предупреждаю, а там сам смотри, чтобы мне за тебя не отвечать перед Богом",— нередко говаривал он, глубоко сознавая тяжкую ответственность настоятеля перед судом Божиим за каждого брата, оставленного им без вразумления. Поэтому, если в ком-либо замечалось ослабление усердия к иноческим подвигам, отец Исаакий призывал его к себе, напоминал ему об иноческих обязанностях и той цели, ради которой каждый из них оставил мирскую жизнь, а равно обеты, данные им при пострижении, и возбуждал в нем усердие к дальнейшему прохождению принятого на себя подвига.

Особенное внимание обращал преподобный Исаакий на неопустительное посещение братией храма Божия. Если замечал, что некоторые из них начинают редко ходить к службам Божиим, то на трапезе обращался с увещанием ко всей братии: "Отцы святые! Забываете церковь. Надо знать, для чего мы пришли в обитель. Ведь мы должны за это пред Богом отвечать. Прошу всех вас не забывать храма Божия". Наблюдение за тщательным хождением братии к службам церковным отец Исаакий вменял себе в особенную обязанность и с этой целью никогда почти не занимал настоятельского места, а становился у дверей для надзора за входящими и выходящими иноками, делая в свое время приличное внушение тем, в ком замечал леность к слушанию Божественных служб до конца. Если брат не вразумлялся словесным внушением настоятеля, последний прибегал уже к какому-либо наказанию, обычно лишая его месячной порции чая и сахара. Возгревая же ревность братии к общественной молитве, отец Исаакий говорил: "За это вас Царица Небесная не оставит и пошлет Свою милость", причем собственным исправным посещением церковных служб сам первый подавал всем добрый пример.

Заботясь о нравственном преуспеянии братии, преподобный настоятель не любил отпускать кого-либо из стен обители даже на богомолье, особенно на долгий срок, считая для монаха пребывание в миру столь вредным, что он не может уже вернуться в обитель с прежним духовным устроением.

В трудные минуты отец Исаакий умел и утешить скорбящую душу: "Какие у нас скорби? — говорил он.— У нас не скорби, а скорбишки. Вот в миру так скорби: жена, дети, обо всем забота; а у нас что? Полно Бога гневить, надо только благодарить Его; живем на всем готовом".

Став настоятелем, отец Исаакий не давал и себе ни в чем послабления, так же усердно нес свои монашеские подвиги. Не отразилось его настоятельство и на простоте его характера. Так, однажды совершалось в обители погребение. Братия собрались вокруг могилы, дабы отдать последний долг усопшему — с молитвой об упокоении души его посыпать земли на гроб почившего. Отец Исаакий не поспел вовремя прийти к могиле брата и потому тщетно старался проникнуть туда сквозь густую толпу братии. Когда же он, взяв одного из них за рукав, хотел с его помощью подняться на насыпанную при могиле землю, последний, не заметив настоятеля, сильно оттолкнул его руку, так что тот чуть было не упал. Отец Исаакий, нисколько не смутившись, отошел в сторону и стал смиренно ждать своей очереди. Когда стоявшие вблизи лица удивились его смиренному поступку, некоторые из братии заметили: "Да мы никогда не видали, чтобы он за подобные поступки когда-либо с кого взыскивал; по делам он наш начальник, а так держит себя, как брат".

В последние годы жизни преподобного настоятеля многие скорби выпали на его долю. Особенно тяжело пережил он отъезд старца Амвросия в Шамординскую общину. После его отбытия доходы монастыря стали резко сокращаться, так что отец настоятель по необходимости стал входить в долги, которых к концу его жизни накопилось тысяч до десяти. В разговорах с некоторыми отец Исаакий высказывался так: "Двадцать девять лет провел я настоятелем при старце и скорбей не видел, теперь же, должно быть, угодно Господу посетить меня, грешного, скорбями".

К тому же и здоровье его начало заметно слабеть, и он келейно принял пострижение в схиму. Вскоре скончался преподобный Амвросий, и на отца Исаакия последовали тайные доносы о его неспособности управлять обителью. И хотя братия единодушно встала на защиту своего настоятеля, силы его уже угасали. Умирал он тихо, окруженный плачущими своими чадами, которым преподал последнее наставление: "Любите Бога и ближних, любите Церковь Божию, в службе церковной, в молитве ищите благ не земных, а небесных; здесь, в этой святой обители, где вы положили начало иноческой жизни, и оканчивайте дни свои".

В июне 1894 года началась у него предсмертная болезнь дизентерия, не раз посещавшая его и прежде, которая истощила все его старческие силы. 20 августа последовал удар, после которого старец уже не мог говорить, но пребывал в сознании и причастился Святых Таин.

Преподобный Исаакий I почил о Господе 22 августа /4 сентября 1894 года.

Всечестные мощи преподобного старца Исаакия I были обретены 31 января /13 февраля 1995 года при восстановительных работах в храме Казанской иконы Божией Матери. По благословению священноархимандрита Оптиной пустыни, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, в половине третьего того же дня сии святые мощи были благоговейно подняты и, по совершении литии наместником обители священноархимандритом Венедиктом (Пеньковым) с сослужащими, были перенесены в Введенский собор, где с того времени не прекращалось чтение Псалтири и совершались литии. На 3-й день после праздника Сретения Господня началось приуготовление всечестных мощей старца к их переоблачению.

Дивным смотрением Божиим накануне дня памяти святого великомученика Феодора Стратилата, которому вместе с великомучеником Георгием посвящен тот придел Казанского храма, где покоились мощи старца, перед полиелейной службой великомученику, вечером 7/20 февраля, приехал Преосвященный Стефан, епископ Пинский и Лунинецкий (впоследствии — архиепископ). Незадолго до этого владыка Стефан (Корзун) так же неожиданно был в Оптиной у всечестных мощей старцев Моисея и Антония после их обретения. После полиелея святому Феодору Стратилату владыка Стефан отслужил заупокойную литию. Невольно вспомнились слова епископа Калужского Виталия при отпевании преподобного старца Амвросия в 1891 году: "Теперь я вижу, что это старец пригласил меня на отпевание… Этот старец так велик, что его непременно должен был отпеть епископ".

Явное и преславное чудо милости Божией совершилось 6/19 февраля, вскоре по перенесении честных мощей старца Исаакия I. Очевидцами было засвидетельствовано чудо истечения святого мира от иконы Живоначальной Троицы во Введенском соборе. Дивный во святых Своих Бог, в Троице славимый, прославил и паки прославит угодника Своего преподобного старца Исаакия, молитвами которого да обрящем и мы светлость святых.

Ныне святые мощи преподобного Исаакия I покоятся в левом приделе Казанского собора монастыря.

Преподобне отче наш Исаакие, моли Бога о нас!