И их копии работы Л. Дмитриева

 

Серебряный рубль 1736 г. с портретом императрицы Анны Иоан-новны особого типа, впервые выполненным выдающимся шведским медальером Иоганном Карлом Гедлингером, является довольно при­мечательной и редкой монетой, в связи с чем в различных нумизма­тических изданиях о ней сообщается немало разнообразных сведе­ний. К сожалению, эти сведения часто бывают противоречивыми, а иногда и ошибочными.

Монетная иконография Анны Иоанновны весьма обширна, а художе­ственный уровень портретов императрицы на монетах отличается боль­шой неоднородностью. Тем не менее прослеживаются три довольно чет­ко зафиксированные группы портретных изображений.

Первая группа включает монеты, чеканившиеся с 1730 по 1737 г. Если не считать нескольких монет 1730 г., стоящих как бы особняком (рис. 1), то эта группа оказывается представленной монетами с бесчисленными ва­риациями портретов всего двух типов: первый преобладал в 1730 — 1734 гг., второй — в 1734 — 1737 гг. Авторство в формировании основных черт портрета первого типа (рис. 2) несомненно принадлежит датскому граверу Антону Шулыгу, находившемуся на русской службе почти 12 лет — с 1724 по 1736 г. Родоначальником и, видимо, единственным исполнителем портрета второго типа (рис. 3) скорее всего был "резного штемпельного дела мастер" Иван Васильев, знак которого — литера "В" на первой спра­ва ленте наплечника — проставлен на двух штемпелях лицевой стороны рублевиков 1734 г. (рис. 4). Оба типа портретов на монетах первой груп­пы в их многочисленных вариантах отличаются весьма низким качеством художественного исполнения, причем в ряде случаев эти портреты не только не имеют сходства с оригиналом, но и граничат с карикатурой.

Вторая группа включает в основном монеты 1734 г. и представлена работами четырех талантливых и самобытных граверов, имена кото­рых нам, к сожалению, пока неизвестны. Правда, М. М. Максимов в статье "Медальер Иван Васильев" утверждает, что именно Васильев является автором всех портретов на монетах второй группы, но с та­ким мнением никак нельзя согласиться: слишком значительны и принципиальны стилистические отличия этих работ от подписанных работ Васильева (см. рис. 4). Работы одного из авторов портретов на монетах второй группы (рис. 5) отличаются бескомпромиссным реа­лизмом, работы других несут на себе отпечаток определенной идеа­лизации образа (рис. 6 — 8), но все они свидетельствуют о высоком профессионализме их авторов. Особенно наглядно это проявляется при сравнении портретов на монетах второй группы с портретами, создан­ными Шульцем и Васильевым.

Третью группу составляют монеты 1736 — 1740 гг. с портретами работы медальера Иоганна Карла Гедлингера и "резного штем­пельного дела подмастерья" (позднее — мастера) Лукьяна Дмит­риева (рис. 10 — 17, 22, 23), а также монеты с портретами работы гра­вера, начавшего свою деятельность с 1738 г. на восстановленном Пе­тербургском монетном дворе (рис. 18). Портреты на монетах третьей группы — типичные парадные портреты с умеренной идеализацией образа, выполненные в лучших традициях западно-европейского ме­дальерного искусства XVIII в. Эти монеты характерны и существен­ными изменениями в оформлении реверса: архаичное изображение гербового орла, помещавшееся на монетах первой и второй групп (рис. 9), в 1736 г. было заменено изображением с весьма реалистической трак­товкой деталей (см. рис. 10 — 14), хотя с конца 1737 г. изображение гербового орла опять становится достаточно условным (рис. 19).

Таким образом, в монетной иконографии императрицы Анны Иоанновны наличествуют три художественных направления. Осново­положником третьего направления, основные черты которого сохра­нялись на русских портретных монетах до конца XVIII в., был ме­дальер Иоганн Карл Гедлингер (1691 — 1771 гг.), уроженец Швейца­рии, находившийся на русской службе в 1736 — 1737 гг. За столь не­продолжительное пребывание в России Гедлингер "...делал на медали и монеты штемпели и сверх того вырезал вновь Ея Императорскаго Величества большую печать", за что получил жалованье в размере 4 тыс. руб. (доношение из Канцелярии Монетного правления в Сенат от 26 мая 1737 г.). Здесь все ясно, а вот в отношении чеканки монет штемпелями, изготовленными Гедлингером, имеется ряд вопросов, ко­торые до последнего времени не имели окончательного решения.

Ход чеканки монет и медалей гедлингеровскими штемпелями получил следующее отражение в правительственных документах. Согласно именному указу от 16 сентября 1736 г., Кабинетом [Кабинет в 1731 — 1740 гг. — верховный государственный орган в составе трех каби­нет-министров, официальный совет при императрице.] 21 сентября было передано в Монетную канцелярию: серебро с рудника на острове Медвежьем в количестве 1 пуда 19 фунтов 10 золотников (24,2 кг); серебро из Сибирского приказа (с Нерчинских рудников) в количест­ве 2 пудов 35 фунтов 19 золотников (47,2 кг); золото из Сибирского приказа в количестве 7 фунтов 73 золотников (3,2 кг). Из этого "ка­бинетского" металла, приведя его в "надлежащую указанную пробу" (для червонцев это была 93-я проба золота, для рублевиков — 77-я проба серебра), Монетная канцелярия должна была изготовить "... из золота десять новых медалей, да пятьдесят червонных, из серебра с Медвежьяго острова новых-же медалей пятьдесят, да рублевиков сто новыми (гедлингеровскими. — В. У.) штемпелями, а из Сибирскаго Приказа серебро все переделать в рублевую монету... " (указ из Кабине­та в Монетную канцелярию от 21 сентября 1736 г.).

7 ноября 1736 г. императрице были преподнесены золотые и сереб­ряные медали, оттиснутые штемпелями Гедлингера, а 15 января 1737 г. Канцелярия Монетного правления представила в Кабинет 50 гедлин-геровских червонцев и 100 гедлингеровских же рублевиков. По со­стоянию на 19 апреля 1737 г. из оставшегося "кабинетского" серебра штемпелями Гедлингера было начеканено еще 2571 шт. рублевиков (доношение из Канцелярии Монетного правления в Кабинет от 19 апреля 1737 г.)⁴.

5 июня 1737 г. Канцелярия Монетного правления дала указание отправить из Петербурга в Москву "покупное и подрядное" серебро для чеканки из него рублевиков "... штемпелем мастера Лукьяна Дмитриева, который резан со штемпеля медальера Гедлингера точ­но". По состоянию на 25 августа 1737 г. таких монет было начеканено 257 тыс. шт. (доношение из Канцелярии Монетного правления в Ка­бинет от 19 сентября 1737 г.).

При рассмотрении приведенных выше сведений и при изучении са­мих монет сразу же возникает вопрос: а все ли рублевики первой партии, изготовленные в количестве 2671 шт., датированы 1736 г., и все ли они отчеканены штемпелями работы самого Гедлингера? Ведь чеканка этой партии была закончена лишь в апреле 1737 г., и есть ли гарантия, что какая-то часть рублевиков из "кабинетского" серебра не могла быть датирована 1737 г.? А Дмитриев скопировал гедлингеров-ские штемпеля на столь высоком профессиональном уровне, что его копии практически не имеют признаков, позволяющих надежно отличить их от подлинных штемпелей Гедлингера. Конечно, штемпеля аверса рублевиков 1737 г., которые считаются копиями (см. рис. 13, 14), имеют хорошо за­метные отличия от считающихся подлинными штемпелей аверса рублеви­ков 1736 г. (наиболее заметны различия в рисунке украшений на корсаже императрицы). Но ведь теми же самыми деталями различаются между со­бой и два известных штемпеля аверса рублевиков 1736 г. (см. рис. 10, 11).

Точно так же обстоит дело и со штемпелями реверса: рублевики и 1736, и 1737 гг. встречаются с двумя основными разновидностями гербового орла — с "растрепанным" хвостом (см. рис. 10 и 14) и с "компактным" хвостом (см. рис. 11 и 13). Таким образом, простое со­поставление рисунков штемпелей аверса и реверса не позволяет оп­ределить, какой из рублевиков 1736 г. или 1737 г. отчеканен подлин­ными штемпелями Гедлингера, а какой — штемпелями работы Дмит­риева.

Именно это обстоятельство позволило М. М. Максимову в его ра­боте "Очерк о серебре" утверждать, что часть рублевиков 1736 г. бы­ла отчеканена штемпелями, изготовленными Дмитриевым еще до отъезда Гедлингера из России и самим Гедлингером одобренными (согласно доношению Канцелярии Монетного правления в Сенат, Гедлингер покинул Россию не раньше 26 мая 1737 г.).К таким мо­нетам М. М. Максимов относит рублевик, изображенный на рис. 11, и по вполне понятной причине: помещенный на реверсе этой монеты гербовый орел имеет "компактный" хвост, а именно эта разновид­ность гербового орла характерна для подавляющего большинства рублевиков 1737 г. (см. рис. 13), штемпеля которых, по общему мне­нию, безусловно изготовлены Дмитриевым.

Но автору "Очерка о серебре", видимо, не были известны две монеты, находящиеся в собрании Государственного Исторического музея: рубль 1737 г. с "растрепанным" хвостом гербового орла (см. рис. 14) и рубль 1736 г. (см. рис. 12), отчеканенный с использованием штемпеля авер­са рубля, показанного на рис. 11, и штемпеля реверса рубля, пока­занного на рис. 10. Конечно, если известны две монеты, отчеканенные двумя различными комплектами штемпелей (см. рис. 10, 11), то можно предположить, что эти комплекты были изготовлены двумя граверами: один комплект Гедлингером, а другой Дмитриевым. Но если обна­руживается монета, свидетельствующая об использовании и Гедлин­гером, и Дмитриевым обеих разновидностей гербового орла (см. рис. 14), а также монета, отчеканенная смешанным комплектом штем­пелей (рис. 12), то становится очевидным, что оба комплекта 1736 г. изго­товлены Гедлингером. Действительно, присутствуя лично при чеканке всех монет первой партии (из "кабинетского" металла), Гедлингер, ко­нечно же, не мог допустить, чтобы штемпель, изготовленный им, знаме­нитым на всю Европу медальером, использовался в паре со штемпелем, изготовленным безвестным копиистом. Также маловероятно, чтобы Гед­лингер допустил к чеканке монет из первой партии и отдельный комп­лект штемпелей работы Дмитриева, тем более что ни штемпеля Гедлин­гера, ни штемпеля Дмитриева личным знаком гравера не помечены. Что же касается причин изготовления Гедлингером второго комплекта штемпелей, то скорее всего потребовались дубликаты для замены штемпелей из первого комплекта, вышедших из строя еще до того, как бы­ли отчеканены все монеты первой партии.

В настоящее время невозможно определить, какой именно комп­лект штемпелей был изготовлен Гедлингером первоначально, но если предположить, например, что первым комплектом была отчеканена монета, представленная на рис. 10, то выстраивается такая последова­тельность: сначала в первом комплекте вышел из строя и был заме­нен штемпель аверса, в результате чего появилась монета, показан­ная на рис. 12; поскольку эта вторая разновидность гедлингеровского рубля встречается значительно реже двух других, можно сказать, что очень скоро разрушился и штемпель реверса из первого комплекта, и после его замены при дальнейшей чеканке появилась третья разно­видность рублевика 1736 г. (см. рис. 11). Аналогичную последова­тельность можно проследить и в том случае, если считать, что первым комплектом штемпелей отчеканена монета, представленная на рис. 11, но тогда первым вышедшим из строя в этом комплекте окажется штемпель реверса.

Рассуждая таким же образом, можно прийти к выводу, что в случае разрушения и второго штемпеля реверса Гедлингер вполне мог заменить его третьим, но датированным уже 1737 г., посколь­ку именно эта дата соответствует действительному времени чекан­ки если и не всех, то достаточно большой части рублевиков из "ка­бинетского" серебра. Однако эта версия фактическими материала­ми не подтверждается. Не обнаружено ни одного гедлингеровского рублевика 1737 г., отчеканенного с использованием одного из двух известных штемпелей аверса 1736 г., а возможность того, что Гед-лингеру пришлось во второй раз заменять, и притом одновремен­но, и штемпель реверса, и штемпель аверса, представляется совер­шенно нереальной.

Имеется еще одно важное обстоятельство, связанное с местом че­канки первой партии гедлингеровских рублевиков. В Корпусе рус­ских монет вел. кн. Георгия Михайловича, в предисловии к тому, по­священному монетам Анны Иоанновны, говорится: "В 1737 г. возни­кает мысль о возобновлении этого двора (Петербургского, закрытого в 1728 г. — В. У.), и вскоре здесь открывается передел монеты; уже в 1737 г. на Петербургском монетном дворе отчеканено 2671 руб. из кабинетско­го серебра". Однако эти сведения оказываются неверными, если учесть, что именным указом от 15 сентября 1737 г. было предписано "... начать монетное дело производить... " на восстанавливаемом Петербургском монетном дворе лишь с 1 января 1738 г. Да и первая сплавка серебра для монетной чеканки, согласно доношению графа Головкина в Кабинет от 17 февраля 1738 г., была произведена на Петербургском дворе, распо­лагавшемся в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, 24 января 1738 г., тогда как изготовление первой партии гедлингеровских руб­левиков из "кабинетского" серебра в количестве 2671 шт. было закон­чено, как уже говорилось, до 19 апреля 1737 г.

Так где же были отчеканены рублевики из первой партии? Чтобы выяснить это, обратимся к другим документам того времени.

Доношение Канцелярии Монетного правления в Кабинет от 7 де­кабря 1736 г. содержит следующие сведения. Согласно именным указам от 17 января и 20 марта 1734 г., для размещения Канцелярии Монетного правления был куплен за 300 руб. двор с каменными и де­ревянными палатами, принадлежавший кн. А. Н. Прозоровскому и находившийся в Петербурге на Московской стороне в приходе у цер­кви Воскресения Христова. "И по силе тех указов оный двор за пока­занную цену куплен и переустраивай, и сделаны среди того двора ка-менныя палаты, в которых лежит казна денежная, золото и серебро, плавильня покупному и подрядному золоту и серебру и пробовольня, а в купленных палатах поставлены прессы для печатания медалей, рублевых монет и червонных, и к тому делу всякие материалы и инс­трументы". Таким образом, в бывших палатах кн. Прозоровского бы­ло установлено именно то оборудование, которое требовалось для че­канки медалей и монет штемпелями Гедлингера. Что такая чеканка была действительно выполнена в Петербурге (а в то время, кроме как в палатах кн. Прозоровского, чеканить монеты и медали в Петербур­ге было негде), свидетельствует доношение Канцелярии Монетного правления в Кабинет от 19 апреля 1737 г., содержащее отчет о вы­полнении именного указа от 16 сентября 1736 г. Так, в доношении, в частности, отмечается, что затраты на изготовление серебряных медалей и рублевиков оказались более чем вдвое большими анало­гичных затрат в Москве (т. е. на Кадашевском монетном дворе) — 14 руб. 06 коп. на пуд серебра, переработанного в медали и монеты, при стоимости переработки пуда серебра в Москве всего 6 руб. 64 коп. Столь большой перерасход средств, видимо, явился следствием в пер­вую очередь полукустарных условий производства, которые, кстати сказать, нашли отражение даже во внешнем облике рублевиков, отче­каненных в палатах кн. Прозоровского. Дело в том, что при перевоз­ке из Москвы прессов и другого оборудования, по всей вероятности, забыли захватить стандартный гуртильный инструмент, а самодель­ный инструмент, изготовленный на месте, оказался несоответствую­щим стандартному по рисунку гуртового узора. Поэтому все гедлин-геровские рублевики первой партии, чеканившиеся в палатах кн. Прозоровского, имеют оформление гурта (рис. 20), заметно отлича­ющееся от оформления гурта рублевиков, отчеканенных на Кадашев­ском, а позднее на Красном и на Петербургском монетных дворах (рис. 21). Так как нестандартный гуртовой узор имеют гедлингеровские рублевики, датированные только 1736 г., можно с уверенностью утверждать, что в первой партии, отчеканенной из "кабинетского" се­ребра, не было монет, датированных 1737 г.

И еще одно подтверждение факта чеканки гедлингеровских меда­лей, червонцев и рублевиков в бывших палатах кн. Прозоровского: на плане Петербурга 1738 г. (составленном Н. Б. Зихгеймом) эти па­латы под № 141 прямо обозначены как "Монетный двор".

Итак, рублевики с портретом императрицы типа Гедлингера и с гер­бовым орлом нового рисунка (см. рис. 10 — 14) четко разделяются на две группы: все датированные 1736 г. отчеканены штемпелями работы И. К. Гедлингера, а датированные 1737 г. чеканились только штемпеля­ми, скопированными Л. Дмитриевым с подлинных штемпелей.

Дошедшие до нас сведения о замечательном русском гравере Лукьяне Дмитриеве, не только безупречно копировавшем медальные и монетные штемпеля знаменитого Гедлингера, но и создавшем на ряде своих штемпелей портреты императрицы с вполне самостоятель­ной трактовкой образа (см., например, рис. 15) весьма немногочис­ленны. Не удалось даже установить даты его рождения и смерти. Из ведомости, представленной в феврале 1735 г. из Монетной канцеля­рии в Сенат, известно только, что с 1724 г. он был определен в уче­ники к Антону Шульцу, а при проверке в мае 1733 г. учеников Шульца было отмечено, что "...мастерство их,...а паче ученика Лукьяна Дмитриева, по-видимому, хорошо и нарочито... "; 19 октября 1734 г. асессоры Левкин и Нартов объявляют: "...оной Шульц обучил тому своему искусству ученика Лукьяна Дмитриева... " Октябрь 1734 г., видимо, и следует считать временем окончания его ученичества. Согласно доношению главного директора Монетного правления гра­фа М. Д. Головкина в Кабинет от 3 сентября 1737 г., "резного штемпельного дела подмастерье Лука Дмитриев" жалованья получал 100 руб. в год, тогда как "резного штемпельного дела мастер Иван Васильев" — только 70 руб. 5 августа 1737 г. М. Д. Головкин, учиты­вая особые успехи Дмитриева в резьбе медальных и монетных штем­пелей, ходатайствует перед Кабинетом о выдаче Лукьяну Дмитриеву "...от Ея Императорскаго Величества Всемилостивейшего награжде­ния". Примерно с середины 1737 г. Дмитриев именуется в докумен­тах мастером.

Что же могло послужить причиной прекращения чеканки монет штемпелями работы Гедлингера и переноса чеканки в Москву с ис­пользованием штемпелей работы Дмитриева? В Корпусе русских мо­нет, в упомянутом выше предисловии говорится: "Так как штемпель Гедлингера испортился, то московским резчиком Лукьяном Дмитрие­вым был вырезан в 1737 г. новый штемпель по Гедлингеровскому об­разцу". Вполне вероятно, что к концу чеканки рублевиков из "кабинетского" серебра гедлингеровские штемпеля были значительно изношены и требовали замены. Но ведь Гедлингер вполне мог и сам изготовить новый комплект штемпелей, необходимый для продолже­ния чеканки рублевиков из "покупного и подрядного" серебра, и от­казались от его услуг, несомненно, только потому, что слишком до­рого обходились они русскому правительству: ведь за два месяца ра­боты Гедлингер получил 4 тыс. руб., тогда как Дмитриев, резавший штемпеля, ничуть не уступавшие по качеству гедлингеровским, по­лучал всего-навсего 100 руб. в год. Формальной же причиной прекра­щения чеканки рублевиков штемпелями работы Гедлингера могла быть именно та, на которую в свое время указывал М. М. Максимов — полное израсходование "кабинетского" серебра.

За время чеканки рублевиков гедлингеровского образца в Москве, т. е. в течение примерно двух месяцев, Дмитриев изготовил, по ори­ентировочным подсчетам, не менее восьми комплектов копий со штемпелей Гедлингера. Однако 18 августа 1737 г. в Москву был на­правлен указ о прекращении чеканки рублевиков этими штемпелями. Дело в том, что Контора Монетного правления вдруг обнаружила на их аверсе написание титула императрицы в сокращенном виде — "Б. М. АННА 1МПЕРАТРИЦА I САМОДЕРЖ. ВСЕРОСС. ". Усмот­рев в этом явное нарушение придворного этикета (хотя сокращение "самодерж." использовалось еще на рублях и полтинах 1734 г. — см. рис. 6 — 8), Контора обязала Кадашевский монетный двор чеканить рублевики только с полным титулом (доношение из Конторы Монет­ного правления в Кабинет от 15 сентября 1737 г.).В соответствии с этим распоряжением Дмитриев вырезал новые штемпеля аверса не только для рублевиков, но и для полтин, по-прежнему с портретом императрицы типа Гедлингера, но уже с полным титулом в круговой надписи (см. рис. 15, 16). Также был существенно изменен рисунок гербового орла на реверсе (рис. 19). Интересно отметить, что круго­вая надпись на аверсе рублевиков гедлингеровского образца, несмот­ря на сокращения, оставалась вполне грамотной, тогда как надпись без сокращений, помещавшаяся на подавляющем большинстве монет Анны Иоанновны, всегда писалась с ошибками в последнем слове — "ВСЕРОСИСКАЯ".

Рубли и полтины нового образца чеканились в Москве с 1737 по 1740 г., а в 1739 г. к ним присоединился полуполтинник также с порт­ретом императрицы типа Гедлингера (рис. 17).

Еще одним совершенно неясным является вопрос о чеканке в 1736 г. золотых червонцев. Согласно именному указу от 16 сентября 1736 г. Монетная канцелярия должна была изготовить из "кабинетского" зо­лота пятьдесят червонцев. В своей работе "Очерк о золоте" М. М. Максимов утвеождает, что это задание было выполнено только в 1738 г., однако в доношении из Канцелярии Монетного правления в Кабинет от 19 апреля 1737 г. однозначно указывается, что 15 янва­ря 1737 г. в Кабинет было представлено 50 гедлингеровских червон­цев. Утверждение М. М. Максимова, конечно же, основывается на том, что до настоящего времени не обнаружено ни одного червонца, датированного 1736 г. Но это могло произойти по той причине, что, поступив в ведение Кабинета, гедлингеровские червонцы до 1741 г., видимо, не расходовались, а в этом году они были все до одного пере­чеканены в червонцы Елизаветы Петровны.

В известных нам письменных источниках нет сведений об изготов­лении Лукьяном Дмитриевым штемпелей червонцев, и все же штем­пеля аверса червонцев 1738 и 1739 гг. (рис. 22), судя по характерным особенностям помещенного на них портрета императрицы типа Гед-лингера, никто, кроме Дмитриева, вырезать не мог, тем более что эти червонцы чеканились либо в Москве, либо на Петербургском монет­ном дворе, но штемпелями, доставленными из Москвы.

Последняя монета, изготовление штемпелей которой приписывает­ся Иоганну Карлу Гедлингеру, — это медный портретный 5-копееч-ник 1740 г. (рис. 23). В Корпусе русских монет его описание сопро­вождено таким примечанием: "Судя по резьбе, оба штемпеля этой монеты собственноручной резьбы знаменитого медальера Гедлингера в Стокгольме". Нет ничего удивительного в том, что штемпеля 5-копеечника 1740 г. были изготовлены Гедлингером спустя три года после его отъезда из России. Будучи в Швеции, он продолжал выпол­нять заказы русского правительства. Например, им были изготовлены штемпеля медали с портретом императрицы Елизаветы Петровны, за­каз на которые он мог получить не ранее 1741 г.

Штемпеля 5-копеечника 1740 г., оставшиеся неутвержденными, предназначались для перечеканки пятаков образца 1723 — 1730 гг. Пробные монеты, оттиснутые этими штемпелями, уникальны: поме­щенное на их реверсе изображение ордена Андрея Первозванного из­готовлено из желтого металла (видимо, из бронзы) и каким-то, пока невыясненным, способом укреплено на груди гербового орла.

В заключение остается упомянуть о пяти новодельных монетах, две из которых соответствуют монетам, отчеканенным штемпелями Гедлингера, — рубль 1736 г. (рис. 24) и 5-копеечник 1740 г. (рис. 25), а три — монетам, отчеканенным штемпелями Дмитриева — червонец 1738 г. (рис. 26), полтина и полуполтинник 1739 г. (рис. 27, 28). Кроме того, портрет Анны Иоанновны типа Гедлингера воспроизве­ден еще на одной новодельной монете — на фантастическом гривен­нике 1739 г., отчеканенном в меди (рис. 29). Из всех этих новоделов особенно не повезло 5-копеечнику (см. рис. 25), штемпеля которого были изготовлены на Екатеринбургском монетном дворе резчиком, никогда не имевшим дела с портретными штемпелями.

Примечания

¹МАКСИМОВ М. М. Медальер Иван Васильев // Советский коллекционер, 1975. № 13. С. 145 — 149.

² См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императрицы Анны Иоанновны. Спб., 1901. С 76.

³См. там же. С. 138.

⁴ См. там же. С. 148.

⁵ См. там же. С. 156.

⁶ МАКСИМОВ М. М. Очерк о серебре. М.: Недра, 1981. С. 158 — 161.

⁷ См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Указ. соч. С. 76.

⁸ См. там же. С. V.

⁹ См.: ПСЗ, № 7357.

¹⁰См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Указ. соч. С. 178.

¹¹ См. там же. С. 140. ¹²См. там же. С. 148.

См. там же. С. 93 — 95. ^|4См. там же. С. 137 — 138. ¹⁵Там же. С. 153. ^1бТамже. С. 111.

¹⁷См.: МАКСИМОВ М. М. Очерк о се­ребре. М.: Недра, 1981. С. 154.

¹⁸См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Указ. соч. С. 156 — 157.

"См.: МАКСИМОВ М. М. Очерк о золо­те. М.: Недра, 1988. С. 69.

²⁰См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Указ. соч. С. 148.

²¹ См.: СПАССКИЙ И. Г. Петербургский монетный двор от возникновения до на­чала XIX в. Л.: Изд-во Государственно­го Эрмитажа, 1949. С. 20 — 22.

²²См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Указ. соч.,С. 244.