Пробные монеты XIX в. общегосударственные с двойным (русским и польским) обозначением номинала и русско-польские

 

Среди монет, чеканившихся в XIX в. в России и предназначавших­ся для обращения на территории Царства Польского, имеется сравни­тельно небольшое количество пробных монет, находящихся в настоя­щее время в различных государственных и частных собраниях. Все эти пробные монеты датированы либо 1818 г., либо 1840 и 1841 гг.

Пробные русско-польские монеты 1818 г. из драгоценных метал­лов достоинством в 25, 5, 2 и 1 злотый (рис. 1 — 4) отличаются от ана­логичных монет массового выпуска, чеканившихся в 1816 — 1817 гг. (одна из них показана на рис. 5), улучшенным внешним оформлени­ем. Они имеют правильную цилиндрическую форму, что свидетель­ствует о чеканке их в кольце, рубчатый гурт на 25- и 1-золотовике и гуртовую надпись на 5- и 2-золотовике вместо применявшегося ранее шнуровидного гурта, а обе стороны их снабжены выпуклым ободком, защищающим надписи и изображения от повреждений и преждевре­менной потертости. Эти улучшения в 1819 — 1821 гг. были внедрены в массовую чеканку монет достоинством в 50 и 2 злотых, ас 1822 г. они появляются и на монетах достоинством в 25 и 1 злотый. Однако новые монеты массового выпуска (одна из них показана на рис. 6) имеют, по сравнению с пробными монетами, иной рисунок портрета Александра I, а гуртовая надпись на 5- и 2-золотовике была заменена рубчатым гуртом, стандартным для всех остальных монет из золота и высокопробного серебра.

Что касается монет из биллона (10 и 5 грошей) и медных монеа (3 и 1 грош), то, согласно сведениям, содержащимся в польском ка­талоге Ч. Каминского и Э. Копицкого, в 1818 г. были отчеканены (видимо, в кольце) пробные монеты: 3-грошевик с рубчатым и глад­ким гуртом и с защитным ободком, а также 5-грошевик с рубчатьш гуртом. Ав1819 — 1820 гг. чеканка в кольце была внедрена в массо­вое производство всех биллонных и медных русско-польских монет однако защитный ободок и рубчатый гурт нашли применение только на 3-грошевиках, тогда как 10-, 5- и 1-грошевики по-прежнему чека­нились с гладким гуртом и без защитного ободка.

Судя по некоторым документам и дошедшим до нас пробным мо­нетам, вопрос о необходимости улучшения оформления русско-поль­ских монет из биллона поднимался и позднее. Так, в 1838 г. было от­клонено предложение Варшавского монетного двора от 3 марта этого года о чеканке 10-грошевиков с рубчатым гуртом, а в 1840 г. появ­ляются два пробных 10-грошевика с различными видами защитного ободка (рис. 7, 8). Эти пробные монеты также не были утверждены.

Появление нескольких пробных 1-грошевиков, датированных 1840 и 1841 гг., было связано с необходимостью пресечения деятельности фальшивомонетчиков, поскольку к 1840 г. приобрели массовый ха­рактер случаи фабрикации фальшивых 10-грошевиков из 1-грошеви­ков образца 1835 г. Так, в предписании, направленном 1 сентября 1840 г. из Комиссии финансов Царства Польского в адрес Варшав­ского монетного двора, указывается, что "...вид грошей дал повод злоумышленникам к подделке грошевой монеты в 10-грошевую по­средством полуды и выставления возле цифры 1 нуля". В другом до­кументе, относящемся к этому же вопросу (представление Комиссии финансов Царства Польского от 28 января 1846 г.), отмечалось, что "...такие десятигрошевики (фальшивые. — В. У.) попадаются с неко­торого времени довольно часто".

Как следует из первого документа, для изготовления фальшивых 10-грошевиков медные 1-грошевики покрывались тонким слоем оло­ва, на их реверс, справа от цифры "1", наплавлялся более толстый слой олова, и из этой наплавки вырезалась цифра "0". Такая фальси­фикация оказывалась возможной потому, что 10-грошевики и 1-гро­шевики образца 1835 г. имели совершенно одинаковое оформление аверса, весьма схожее оформление реверса и практически одинако­вые размеры и вес (рис. 9, 10); кроме того, низкопробное серебро (18 1/2 пробы), из которого чеканились 10-грошевики, по цвету ма­ло отличалось от использовавшегося фальшивомонетчиками олова. В то же время не было отмечено ни одного случая изготовления фаль­шивых 10-грошевиков из 1-грошевиков образца 1816 г., поскольку до 1835 г. внешнее оформление этих двух монет имело существенные различия (рис. 11, 12).

Вполне очевидно, что перед Варшавским монетным двором неиз­бежно должна была возникнуть необходимость разработки нового оформления либо 10-грошевика, либо 1-грошевика, которое исклю­чило бы возможность фальсификации. Пробные монеты, представ­ленные на рис. 13 — 19, как раз и свидетельствуют о поисках такого оформления.

В 1840 г. Варшавский монетный двор опробовал два изменения стандартного оформления 1-грошевика: удаление венка с его реверса (см. рис. 13, 14), а также уменьшение изображения гербового орла на его аверсе (рис. 14). Оценив эти нововведения, Варшавский монетный двор остановился на варианте 1-грошевика с уменьшенным изображени­ем гербового орла на аверсе и без венка на реверсе (см. рис. 14). Рису­нок этой монеты и был представлен дирекцией монетного двора в ка­честве рекомендуемого образца в Комиссию финансов Царства Поль­ского 27 июля 1840 г. В представлении монетного двора рекомендо­валось не только начать чеканку 1-грошевиков с измененным внеш­ним оформлением, но также изъять из обращения все 1-грошевики образца 1835 г. и перечеканить их предлагаемыми новыми штемпеля­ми. Отрабатывая новый образец монеты, Варшавский монетный двор отчеканил некоторое количество пробных 1-грошевиков, подобных представленным на рис. 13, 14, в серебре. Это было сделано, несом­ненно, для того, чтобы проверить, обеспечивает ли измененное офор­мление достаточное различие между новым 1-грошевиком и 10-гро-шевиком при одинаковом цвете этих монет, т. е. в случае, если новый 1-грошевик будет покрыт оловом.

Комиссия финансов Царства Польского, рассмотрев представлен­ный Варшавским монетным двором образец, признала изменения, внесенные во внешнее оформление 1-грошевика, недостаточными и предписанием от 1 сентября 1840 г. обязала монетный двор разрабо­тать новый образец, на котором цифра "1" в обозначении номинала была бы заменена словом "ОДИН". Во исполнение этого предписания Варшавский монетный двор изготовил новый штемпель реверса со словесным обозначением номинала, а рисунок 1-грошевика, отчека­ненного с использованием этого штемпеля и датированного 1841 г. (рис. 15), представил в Комиссию финансов Царства Польского с препроводительным письмом от 5 января 1841 г. В этом письме, объясняя причину четырехмесячной задержки с изготовлением ново­го штемпеля, дирекция монетного двора ссылается на какие-то труд­ности, будто бы возникшие при размещении на штемпеле словесного обозначения номинала. В действительности же основной причиной задержки послужило, скорее всего, то обстоятельство, что вначале этот штемпель был изготовлен с ошибкой в написании слова "ОДИН", и его пришлось изготавливать заново, причем ошибка была обнаружена, по-видимому, слишком поздно, поскольку дефектным штемпелем были уже начеканены пробные 1 -грошевики с различны­ми вариантами аверса (рис. 16, 17). Интересно также отметить, что на этот раз Варшавский монетный двор не стал изготавливать сереб­ряные экземпляры 1-грошевика (с целью проверки эффективности нового изменения его оформления) то ли потому, что не хватило на это времени, то ли потому, что новое изменение вносилось уже не по инициативе самого монетного двора, а по указанию свыше, а возмож­но, и потому, что теперь оформление реверса было изменено на­столько радикально, что исключало возможность фальсификации.

Несмотря на точное выполнение Варшавским двором указаний Ко­миссии финансов, массовая чеканка 1-грошевиков нового образца не была начата в 1841 г. по той причине, что в это время правительством Николая I уже было принято решение о введении на территории Цар­ства Польского общегосударственной монетной системы (именной указ от 21 января 1841 г.), и чеканка русско-польских монет офи­циально была прекращена. Однако ввиду острой потребности в мест­ной разменной монете Варшавскому монетному двору было негласно разрешено продолжать чеканку монет образца 1835 г., но штемпеля­ми, датированными только 1840 г. (отношение к наместнику Царства Польского от 2 июля 1841 г.), что позволяло в какой-то мере скрыть факт такой чеканки, противоречивший официальному решению пра­вительства. В результате чеканка медных русско-польских монет, да­тированных 1840 г., продолжалась до сентября 1849 г. (предписание главного директора Комиссии финансов от 30 августа 1849 г.), 1-грошевики образца 1835 г. по-прежнему находились в обращении, а потому не прекращалось изготовление фальшивых 10-грошевиков.

Учитывая все это, Варшавский монетный двор 20 января 1845 г. вновь обратился в Комиссию финансов Царства Польского с пред­ложением об изменении внешнего оформления 1-грошевика и прило­жил в качестве образца рисунок монеты со словесным обозначением номинала, уменьшенным изображением гербового орла и датой "1840", т. е. с той датой, под которой с 1842 г. чеканились все русско-польские монеты (см. рис. 19). Теперь становится понятным, почему пробные 1-грошевики, датированные 1840 г. (рис. 18, 19), имеют правильное написание слова "ОДИН" в обозначении номинала ("JEDEN"), а в следующем, 1841 г. вдруг появляются аналогичные монеты (см. рис. 16,17) с ошибочной надписью ("IEDEN"): просто штемпель реверса, датированный 1840 г., в действительности был из­готовлен в начале 1846 г., тогда как дефектный штемпель 1841 г. был первым из штемпелей со словесным обозначением номинала.

На основании предложения Варшавского монетного двора Комиссия финансов представила 9 февраля 1846 г. соответствующий проект пра­вительственного решения в Совет управления Царства Польского и получила отказ, на этот раз окончательный. Причина отказа доста­точно понятна: появление в обращении 1-грошевика нового образца спустя пять лет после принятия официального решения о прекраще­нии чеканки русско-польских монет со всей очевидностью обнаружи­ло бы, что такая чеканка продолжается, а датировка нового 1-грошевика 1840 г. выглядела бы просто нелепой. Таким образом, проект изменения внешнего оформления 1 -грошевой русско-польской моне­ты так и остался нереализованным.

В некоторых нумизматических изданиях, в том числе в Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича, 10-грошевик 1840 г. с точечным защитным ободком (см. рис. 8) и 1-грошевик 1840 г. с обычным изображением гербового орла на аверсе, без венка и с циф­ровым обозначением номинала на реверсе (см. рис. 13) считаются новодельными. Причиной такого вывода является, видимо, то обстоя­тельство, что эти две пробные монеты, в отличие от аналогичных мо­нет массового выпуска, чеканены без кольца, о чем свидетельствуют следы смещения их штемпелей относительно монетного кружка. Однако без кольца чеканены и некоторые другие пробные монеты 1840 — 1841 гг., например 1-грошевики, представленные на рис. 17 и 19, а потому несом­ненно правильной представляется позиция авторов польского каталога Ч. Каминского и Э. Копицкого, которые считают эти монеты подлин­ными. Кстати сказать, до выхода каталога Ч. Каминского и Э. Копицко­го русским нумизматам было вообще неизвестно о существовании 1-гро-шевика со словесным обозначением номинала, обычным изображением гербового орла и датой "1840" (см. рис. 18).

В связи с предстоявшим (во исполнении именного указа от 21 ян­варя 1841 г.) введением на территории Царства Польского общегосу­дарственной денежной системы, в 1841 г. была официально прекра­щена чеканка:

русско-польских биллонных и медных монет достоинством в 10, 5, 3 и 1 грош, чеканившихся на Варшавском монетном дворе;

общегосударственных золотых и серебряных монет с двойным (русским и польским) обозначением номинала достоинством в 3 руб. — 20 злотых, 11/2 руб. — 10 злотых, 3/4 руб. — 5 злотых, 30 коп. — 2 злотых и 15 коп. — 1 злотый, чеканка которых производилась на Петербургском и Варшавском монетных дворах с 1832 г.

В то же время Варшавскому монетному двору, как уже говорилось, бы­ло разрешено временно чеканить биллонные и медные русско-польские монеты в 10, 5, 3 и 1 грош с использованием штемпелей, датированных только 1840 г. А с 1842 г., на основании утвержденного доклада министра финансов от 21 марта 1841 г., на этом же дворе была продолжена чекан­ка общегосударственных серебряных монет с двойным (русским и поль­ским) обозначением номинала, но других достоинств: 25 коп. — 50 гро­шей, 20 коп. — 40 грошей, 10 коп. — 20 грошей и 5 коп. — 10 грошей, причем монеты двух последних номиналов (рис. 20, 21) были отчеканены весьма ограниченным тиражом и только в 1842 г., а потому фактически представляют собой пробную серию.

Но кроме этих двух мероприятий, направленных на обеспечение населения Царства Польского национальной разменной монетой, су­ществовал также проект 1841 г., называвшийся "О биллоне Царства Польского". Этот проект предусматривал выпуск с 1842 г. новой се­рии разменных монет, отличавшихся от русско-польских монет об­разца 1835 г. только внешним оформлением. На аверсе всех монет новой серии предполагалось поместить портрет Александра I, круго­вую надпись на польском языке "Александр I император всероссий­ский, король польский" и знак Варшавского монетного двора "MW", а на реверсе — круговую надпись на польском языке "Николай I им­ператор всероссийский, король польский правящий", дату чеканки и двойное обозначение номинала: на биллонных монетах — "5 копеек — 10 грошей" и "2 1/2 копейки — 5 грошей", на медных монетах — "1 1/2 копейки — 3 гроша" и "1/2 копейки — 1 грош".

Не вызывает сомнения, что монеты, представленные на рис. 22 и 23, имеют непосредственное отношение к проекту "О биллоне Царст­ва Польского". Остается только установить действительный характер этих монет, поскольку единой точки зрения по данному вопросу на сегодня нет. В Корпусе русских монет вел. кн. Георгия Михайловича двусторонняя монета (рис. 23) предположительно отнесена к новоде­лам, а в польском каталоге Ч. Каминского и Э. Копицкого она счи­тается подлинной. В качестве подлинника была впервые опублико­вана в 1986 г. в книге "Монеты России" и уникальная односторон­няя монета (см. рис. 22), находящаяся в собрании Государственного Исторического музея. Попытаемся выяснить все те факторы, на осно­вании которых может быть либо подтверждена, либо оспорена по­длинность этих монет.

Штемпель, которым оттиснут аверс обеих монет, полностью соот­ветствует описанию, приведенному в проекте "О биллоне Царства Польского", и тем не менее одна особенность этого штемпеля вызы­вает сомнение в его подлинности. Дело в том, что портрет Александра I переведен на этот штемпель с маточника, который использовался при изготовлении штемпелей аверса золотых 25-злотовых русско-поль­ских монет, чеканившихся в 1822 — 1825 гг. (рис. 24), тогда как для монет, выпускавшихся после смерти Александра I, обязательным явля­ется другой его портрет — в лавровом венке (рис. 25). Отсутствие ука­заний на этот счет в словесном описании монет нового образца, а так­же отсутствие их проектных рисунков не позволяет определить, было ли такое отступление от установленного порядка специально предус­мотрено проектом, или же оно появилось по какой-то другой причи­не. А такой причиной могло быть изготовление этого штемпеля спе­циально для чеканки новодельных монет, которые, как известно, могли иметь весьма существенные отличия от утвержденных образцов. И все же рассматриваемый нами штемпель скорее всего является подлинным. Изготовлен он был несомненно на Варшавском монет­ном дворе: ведь для его изготовления был использован, как уже гово­рилось, маточник 25-золотовика, а эта монета чеканилась только в Варшаве, и потому инструмент для изготовления ее штемпелей вряд ли мог находиться на каком-либо другом монетном дворе. В то же время сведения, содержащиеся в каталоге Ч. Каминского и Э. Копиц-кого, свидетельствуют о том, что новоделы, являющиеся продукцией Варшавского монетного двора, оттиснуты только теми штемпелями, которые были в свое время изготовлены для чеканки подлинных мо­нет (хотя и не всегда для этого использовались), а все новоделы, не имеющие прототипов среди подлинных русско-польских монет, отче­канены на Петербургском монетном дворе, как, например, 3-гроше-вик 1815 г. с рубчатым ободком (рис. 27). Следовательно, в отличие от Петербургского и Екатеринбургского монетных дворов, Варшав­ский монетный двор не изготавливал штемпелей, специально пред­назначавшихся для чеканки новоделов, а потому не должен быть та­ковым и штемпель аверса монет, изображенных на рис. 22, 23.

Реверс двусторонней монеты (см. рис. 23) оттиснут штемпелем ре­верса стандартного 5-грошевика образца 1835 г. (рис. 26). Насколько правомерным было использование такого штемпеля для чеканки этой монеты? Его датировка (1841 г.) вполне соответствует времени, когда могла быть отчеканена пробная монета нового образца, т. к. именно 1841 г. датируется проект "О биллоне Царства Польского". Номинал хотя и обозначен на этом штемпеле только в польских грошах, но по существу он полностью соответствует номиналу монеты нового об­разца достоинством в 2 1/2 коп. — 5 грошей. Таким образом, судя по этим двум характеристикам, штемпель реверса стандартного 5-гро­шевика мог бы быть использован для временной замены штемпеля реверса нового образца. Однако в действительности это далеко не так. Дело в том, что на аверсе монет новой серии помещены имя, ти­тул и портрет давно умершего Александра I, провозглашенного "вос-создателем" Польши, и чтобы эти монеты не могли быть причислены к монетам, выпускавшимся в царствование Александра I, на их ревер­се обязательно должны быть указаны имя и титул правящего импера­тора. Так сделано на русско-польских портретных монетах массового выпуска 1826 — 1834 гг., так предусмотрено и проектом "О биллоне Царства Польского". Поскольку штемпель реверса стандартного 5-гро­шевика этому требованию не отвечал, он не мог быть использован для чеканки пробной монеты. Если же монета, изображенная на рис. 23, пробной не является, а представляет собой технологический оттиск штемпеля аверса с использованием случайно выбранного штемпеля реверса, то такой оттиск не должен был оказаться за пределами Варшавского монетного двора, да еще будучи размноженным в значи­тельном количестве экземпляров. Таким образом, имеется полное основание считать, что на рис. 23 представлена новодельная монета, изготовленная на Варшавском монетном дворе с использованием двух подлинных штемпелей: штемпеля аверса монеты достоинством в 2 1/2 коп. — 5 грошей, изготовленного по проекту "О биллоне Царст­ва Польского", и штемпеля реверса стандартного 5-грошевика 1841 г. (за неимением подлинного штемпеля реверса нового образца). Такое искусственное сочетание штемпелей двух совершенно различных мо­нет в одной паре практиковалось при изготовлении новоделов доста­точно часто, невзирая на абсурдность получавшихся при этом компо­зиций.

Что же касается уникальной односторонней монеты (см. рис. 22), то она не должна быть новодельной уже потому, что односторонний кружок подобного вида ни в коем случае не мог удовлетворить запро­сы собирателей новодельных монет, т. к. он не только не дает пред­ставления о номинале монеты и времени ее чеканки, но без сопостав­ления его с письменным источником вообще не позволяет однознач­но утверждать, что он оттиснут монетным штемпелем и не является, к примеру, жетоном. А проект "О биллоне Царства Польского" был опуб­ликован в доступном для коллекционеров издании только в 1893 г., т. е. спустя три года после запрещения изготовления в России новоде­лов и по прошествии 29 лет с момента прекращения функционирова­ния Варшавского монетного двора. Поэтому можно с полной уверен­ностью утверждать, что именно эта односторонняя монета и является единственно известной подлинной пробной монетой, отчеканенной в 1841 г. на Варшавском монетном дворе в соответствии с проектом "О биллоне Царства Польского". Номинал ее в 2 1/2 коп. — 5 грошей подтверждается ее лигатурной массой, равной 1,38 г (нормативная лигатурная масса 5-грошевика, согласно монетной стопе, утвержденной для биллонных русско-польских монет, равна 1,45 г). Эту монету, ко­нечно же, не предполагалось использовать в качестве образца для массовой чеканки. Скорее всего, она помогла в решении каких-то технических вопросов на начальной стадии рассмотрения проекта, а изготовленный для нее штемпель с портретом Александра I был, ви­димо, экспериментальным, поэтому не имело значения, какой порт­рет будет помещен на таком штемпеле — устаревший или соответст­вующий времени выпуска новых монет.

Проект "О биллоне Царства Польского" не был реализован. При­чины этого прослеживаются достаточно отчетливо. Во-первых, моне­ты, выпуск которых предусматривался проектом, по существу долж­ны быть отнесены к общегосударственным монетам с двойным (рус­ским и польским) обозначением номинала. Но если монеты этой серии, выпускавшиеся с 1832 по 1841 г. (с исчислением номинала в рублях — копейках и польских злотых), а затем с 1841 по 1850 г. (с исчислением номинала в копейках и польских грошах), были оформлены как русскоязычные монеты, и только номинал в злотых или грошах был обозначен на них по-польски, то согласно проекту "О биллоне Царства Польского" новые монеты предполагалось офор­мить как польскоязычные с написанием по-русски только их номина­ла в копейках. Поскольку же монеты с двойным (русским и поль­ским) обозначением номинала были призваны служить проводника­ми общегосударственной денежной системы, вводившейся на терри­тории Царства Польского взамен национальной с 1841 г., польско-язычное оформление таких монет фактически противоречило их предназначению. Во-вторых, предусмотренное проектом использова­ние для чеканки монет достоинством от 5 до 1/2 коп. портретных штемпелей (видимо, с целью затруднить их подделку) делало такие монеты убыточными для казны ввиду высокой, несоразмерной с на­рицательной ценой монет, стоимости инструмента, необходимого при изготовлении этих штемпелей. Наконец, разрешение Варшавскому монетному двору продолжить чеканку биллонных и медных русско-польских монет штемпелями, датированными 1840 г., вообще сни­мало всякую необходимость в реализации проекта "О биллоне Царст­ва Польского".

Применения

¹ См.: KAMINSKI CZ., KOPICKI Е. Katalog monet polskich, 1764 — 1864. Warszawa, 1977.

² См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканные для Поль­ши. Спб., 1893. С. 21.

³ Там же. С. 22.

⁴ Там же. С. 27 — 28.

⁵ См.: Там же. С. 21 — 22.

⁶ См.: Там же. С. 22.

⁷ См.: Там же. С. 22.

⁸ См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Ни­колая I. Спб., 1890. С. 82.

⁹ См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканные для Поль­ши. С. 25.

¹⁰См.: Там же. С. 28. "См.: Там же. С. 27.

¹²См.: Там же. С. 27. ¹³См.: Там же. С 82.

¹⁴См.: KAMINSKI CZ., KOPICKI E. Указ. соч. С. 235 и 239.

¹⁵См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Ни­колая I. С. 83.

^1бГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканенные для Поль­ши. С. 23 — 24.

¹⁷См.: Там же. С. 82.

¹⁸См.: KAMINSKI CZ., KOPICKI E. Указ. соч. С. 238.

¹⁹УЗДЕНИКОВ В. В. Монеты России. М.: Финансы и статистика, 1986. С. 352.

²⁰См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты, чеканные для Поль­ши. С. 23 — 24.

²¹ См.: Там же. С. 25

 

 

Никелевая монета в России

 

История введения в денежное обращение России никелевой моне­ты начинается примерно с середины XIX в. К этому времени размен­ные монеты из никелевого сплава заняли прочное место в монетных системах США и целого ряда стран Западной Европы, а потому наи­большее число проектов по никелевой монете поступило на рассмот­рение русского правительства от иностранных организаций и фирм: Брюссельского монетного двора, английской фирмы "Ральф Хитен и сыновья", французского акционерного общества "Никель", берлин­ского банкирского дома "Мендельсон и К ". Несколько предложений было получено и от частных лиц, в том числе и от русского академика Б. С. Якоби. Всего на протяжении второй половины XIX в. насчиты­вается более десятка таких проектов, но все они были отклонены рус­ским правительством.

В начале XX в. никелевой монетой начинает заниматься и Петер­бургский монетный двор, однако разработанные с его участием два отечественных проекта также реализованы не были.

Из всех проектов по введению в России разменной монеты из ни­келевого сплава наибольший интерес представляют, безусловно, те, которые сопровождались изготовлением пробных образцов — имен­но эти проекты здесь и будут рассмотрены.

Проект 1863 г. В 80-х гг. прошлого столетия было обнаружено, что на Петербургском монетном дворе хранится большое количество 2-копеечных монет особого образца, отчеканенных как в никелевом сплаве, так и в меди, и датированных 1863 г. (рис. 1). Никаких доку­ментов, объясняющих их появление, найдено при этом не было.

2-копеечники 1863 г. имеют обозначение Екатеринбургского мо­нетного двора ("ЕМ"), однако изготовление их за границей не вызы­вает сомнения. Во-первых, они имеют соотношение сторон f |, совер­шенно не характерное для монет XIX в. отечественной чеканки; во-вторых, скипетр и держава в лапах гербового орла на этих монетах помещены неправильно (наоборот), а такая ошибка могла быть допущена только на иностранном монетном дворе. В Корпусе рус­ских монет высказано предположение, что эти монеты были отчека­нены в Брюсселе, и это действительно так: согласно каталогу 1977 г., штемпеля пробного никелевого 2-копеечника 1863 г. хранятся в му­зее Брюссельского монетного двора.

Масса никелевых 2-копеечников 1863 г. в среднем равна 9,6 г, т. е. очень близка к нормативной массе медного общегосударственного 2-копеечника образца 1849 — 1867 гг. (рис. 2), равной 10,2 г. В те годы цена на никель превышала цену на медь примерно в 7,5 раза, а поэто­му монета из никелевого сплава с любым, содержанием никеля долж­на была иметь существенно меньшую массу, чем аналогичная медная монета, — из условия равноценности заложенного в них количества металла. Поскольку никелевый 2-копеечник 1863 г. не соответствует этому условию, он должен рассматриваться не как реальная пробная монета, а как демонстрационный образец, свидетельствующий лишь о лучшем внешнем виде никелевых монет по сравнению с медными. Именно для такого сравнения и были одновременно отчеканены как никелевые, так и медные экземпляры этой монеты. Ввиду такой осо­бенности никелевого 2-копеечника 1863 г., а также из-за отсутствия в настоящее время каких-либо документальных данных остаются невыяс­ненными основные положения проекта 1863 г.: набор номиналов реко­мендуемых никелевых монет, их масса и состав сплава.

Проект 1871 г. 17 июля 1871 г. министру финансов России через академика Б. С. Якоби был представлен доклад директора Брюссель­ского монетного двора А. Аллара с проектом введения в России нике­левой монеты и с предложением чеканить эту монету на Брюссель­ском монетном дворе. К докладу были приложены образцы 10-копе­ечных монет в двух вариантах оформления реверса и с портретом Алек­сандра I, как "спасителя Европы от Наполеона", на аверсе (рис. 3, 4). В проекте предлагалось установить вес русского никелевого 10-копееч-ника равным суммарному весу двух никелевых монет США достоин­ством в 5 и 3 цента, а также позаимствовать у этих монет состав спла­ва. Следовательно, масса никелевого 10-копеечника должна была равняйся примерно 7 г (масса 5-центовика в то время равнялась 5 г и 3-центовика — примерно 2 г), а сплав должен был содержать 25% никеля и 75% меди. Интересно отметить, что при исследовании проб­ных образцов 10-копеечника американские нумизматы Ч. Тьюмоза и Р. Зандер обнаружили иной состав сплава: в среднем он содержит 12% никеля, 84% меди и 4%цинка. К проекту 1871 г. относится и монетовидный кружок, оттиснутый в никелевом сплаве с использова­нием штемпеля аверса 10-копеечника (рис. 5).

Особое внимание в докладе Аллара было обращено на преимуще­ство внешнего вида монет из никелевого сплава по сравнению с мед­ными монетами. Видимо, для подтверждения этого преимущества вместе с экземплярами 10-копеечника из никелевого сплава были представлены медные экземпляры, отчеканенные теми же наборами штемпелей. Медные 10-копеечники 1871 г. являются, безусловно, не реальными пробными монетами, а лишь демонстрационными образ­цами, поскольку их масса, как и у никелевых экземпляров, равна примерно 7 г, тогда как нормативная масса медного общегосударст­венного 10-копеечника равнялась в 1871 г. примерно 33 г, т. е. сум­марной массе двух 5-копеечников образца 1867 г. (рис. 6).

Таким образом, проект 1871 г. определял значение массы никеле­вого 10-копеечника и состав его сплава, но совершенно не упоминал о наборе номиналов и массе монет всей серии.

Проект 1883 г. 15 января 1883 г. на имя министра финансов Рос­сии был направлен доклад представителя французского акционерного общества "Никель" Б. де Леклюза с проектом введения в России ни­келевой монеты. Проект сопровождался предложением использовать для изготовления монет никель, добывавшийся на рудниках этого об­щества в Новой Каледонии. К проекту были приложены образцы ни­келевого 3-копеечника, датированного 1882 г. (рис. 7).

В проекте предусматривалось коренное изменение всего состава русской разменной монеты. По-прежнему должны были чеканиться 20-копеечник из серебра 48-й пробы и медные 1 и 1/2 коп., из нике­ля предполагалось чеканить 10-, 5-, 3- и 2-копеечники, а чеканку мо­нет достоинством в 15 и 1/4 коп. прекратить.

Масса русского 3-копеечника приравнивалась к массе француз­ской никелевой монеты в 10 сантимов (3 г), а масса каждой из ос­тальных никелевых монет (в граммах) должна была численно рав­няться их номиналу. Таким образом, монетная стопа русских никеле­вых монет устанавливалась в 10 руб. из 1 кг никелевого сплава. Это подразумевало использование метрической системы мер и весов, в России тогда еще не применявшейся (напомним, что в 1883 г. монет­ная стопа русских монет исчислялась из фунта легированного серебра или золота и из пуда меди).

Состав никелевого сплава рекомендовался проектом 1883 г. тот же, который был принят в это время во многих странах мира: 25% никеля и 75% меди. Этот состав сплава указан в круговой надписи на аверсе пробного никелевого 3-копеечника: "SPECIMEN ALL.: 25 75" ("Образец сплава: 25 75").

Пробный оттиск 1902 г. Первым дошедшим до нас свидетельством обращения Петербургского монетного двора к вопросу чеканки никелевой монеты является односторонний никелевый 20-копеечник, да­тированный 1902 г. (рис. 8).

Этот 20-копеечник не только отчеканен с использованием штемпе­ля реверса серебряного 20-копеечника стандартного образца (рис. 9), но и имеет одинаковую с ним массу (3,7 г). Так как в начале XX в. цена на серебро превышала цену на никель в 15,5 раза, монета из ни­келевого сплава должна была иметь значительно большую массу, чем аналогичная серебряная монета. Это условие не было соблюдено при изготовлении никелевого 20-копеечника 1902 г., следовательно, он представляет собой не пробный образец проектируемой никелевой монеты, а лишь пробный оттиск на никелевом сплаве произвольно выбранного штемпеля для решения чисто технологических вопросов монетной чеканки с использованием ранее не применявшегося метал­ла. Произвольный выбор штемпеля дает основание считать, что этот оттиск мог быть сделан значительно позднее 1902 г.

Проект 1911 г. Серия никелевых монет 1911 г. относится к перво­му отечественному проекту по никелевой монете. Серия была отче­канена на Петербургском монетном дворе — все монеты серии поме­чены знаком минцмейстера этого двора Эликума Бабаянца ("ЭБ").

Серия состоит из монет четырех номиналов: 25, 20, 10 и 5 коп., а масса этих монет соответственно равна (в среднем) 8,5, 6, 4 и 3 г. 20-копеечная монета представлена в двух вариантах оформления (рис. 10 — 14).

Особенностью серии никелевых монет 1911 г. по сравнению со все­ми другими русскими монетами является отсутствие у нее единой мо­нетной стопы, поскольку имеющаяся зависимость массы монет этой серии от их номинала не может быть описана математически [При наличии у монетной серии единой монетной стопы, масса М любой монеты может быть определена по формуле М = m N, где m — масса монеты копеечного номинала, а N — номинал монеты в копейках.]. Следо­вательно, серия построена по принципу, основанному на целесооб­разном соотношении диаметра и толщины монет различных номина­лов — именно так были в то время сформированы серии никелевых монет в США и Мексике.

Согласно документам, опубликованным в 1986 г. М. И. Смирно­вым, для чеканки монет 1911 г., скорее всего, был использован сплав с содержанием 25% никеля и 75% меди.

Проект 1916 г. Этот проект представлен в настоящее время един­ственной никелевой монетой 25-копеечного достоинства (рис. 15) и свинцовыми оттисками штемпелей реверса монет достоинством в 20, 15 и 10 коп. (рис. 16 — 18). На монетном дворе в Санкт-Петербурге сохранился также полный набор маточников для изготовления штем­пелей никелевых монет 1916 г. перечисленных выше номиналов.

Таким образом, серия никелевых монет 1916 г. состояла из четы­рех монет в 25, 20, 15 и 10 коп. Диаметры 25- и 20-копеечников 1916 г. равны диаметрам аналогичных монет 1911 г., а диаметры 15- и 10-ко-пеечников 1916 г. равны соответственно диаметрам 10- и 5-копеечни-ков 1911 г.

Масса 25-копеечной монеты 1916 г. равна 7 г (вместо 8,5 г у моне­ты 1911 г.). Установить значение массы остальных монет серии пока не представляется возможным. Неизвестен и состав сплава монет 1916 г., однако нет оснований считать, что он отличается от сплава монет 1911 г. (25% никеля и 75% меди).

Оформление реверса монет 1916и 1911 гг. совершенно однотипно (не считая, конечно, 20-копеечника 1911 г., изображенного на рис. 12). Что же касается оформления аверса, то, судя по 25-копееч-нику 1916 г., оно имеет много общего с оформлением аверса медных монет двух пробных серий 1916 г. (рис. 19 — 24), особенно монет ма­лой серии (рис. 19, 20). К тому же гербовый орел был переведен на штемпеля 25-копеечника и обоих медных 5-копеечников 1916 г. с од­ного и того же маточника. Это сходство, конечно же, не случайно: все пробные монеты 1916 г., и никелевые, и медные, изготовлены по еди­ному проекту.

Существование 25-копеечной монеты и оттисков штемпелей дру­гих никелевых монет 1916 г. свидетельствует о том, что для чеканки этих монет были изготовлены все четыре комплекта штемпелей. Од­нако на отечественных монетных дворах эти штемпеля не обнаруже­ны, а 25-копеечник не помечен знаком минцмейстера, как и все мо­неты XIX — XX вв., чеканившиеся по заказу русского правительства на зарубежных монетных дворах. Эти и некоторые другие обстоя­тельства позволяют считать, что пробная партия никелевых монет 1916 г. была отчеканена в Японии на Осакском монетном дворе, на котором в том же году чеканились по заказу русского правительства серебряные 15- и 10-копеечники без знака минцмейстера. Видимо, отчеканенные в Японии никелевые монеты по каким-то причинам че­рез официальные каналы в Россию не поступили. Поэтому не исклю­чена возможность обнаружения никелевых монет 1916 г. всех четы­рех номиналов.

Примечания

¹ См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Описание и изображение некоторых ре­дких монет моего собрания. Спб., 1886. С. 32.

² См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Алек­сандра II. Спб., 1888. С. 204.

³ См.: LIPPENS DE J., THIRION M. Keymeulen van A. Catalogue van de patrijzen & matrijzen van het Museum van het Munthof. Braxelles, 1977. P. 463.

⁴ См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Монеты царствования императора Алек­сандра И. С. 117 — 119.

⁵ См.: TUMOSA СН., ZANDER R. The 1871 ten-kopeck pattern. Journal of the Russian Numismatic Society. 1987. № 27. P. 16.

⁶ См.: ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ Вел. Кн. Русские монеты 1881 — 1890 гг. Спб., 1891. С. 9 — 15.

⁷ См.: СМИРНОВ М. И. Из истории вве­дения никелевых монет в денежное об­ращение России. Труды Государственно­го Эрмитажа. Т. XXVI. Л.: Искусство, 1986. С. 48.

 

 

Эмблематика русских

И русско-финских монет

Чеканки 1917 г.

 

К 1917 г., году коренных революционных преобразов