Синергетическое осмысление рассматриваемого процесса

Период, к рассмотрению которого мы переходим, охватывает вторую половину тысячелетия. Общая социальная и культурная ситуация в эти века оказалась несравненно более сложной и разнохарактерной, чем преж­де: в то время сосуществуют, сталкиваются, взаимодействуют четыре су­щественно различные состояния бытия и сознания. Их взаимоотноше­ния выражаются в широком спектре конкретных форм — от полного взаимного неведения о существовании иного образа жизни до кровавых схваток, в конечном же счете, объективно, они оказываются разными тра­екториями развития человечества, как бы соревнующимися в возмож­ности доказать собственные преимущества, а о существовании аттрак­тора, влияние которого решит эту проблему, ни одна из них не подозревает, полагаясь на божественное предопределение...

Первое состояние — сохранявшаяся на окраинах эйкумены, хотя все время пространственно сокращавшаяся, первобытная культура. Мифо­логия народов глубинных районов Африки и Южной Америки, островов Тихого океана, приполярных районов Евразии и Северной Америки, да и необходимость самозащиты от расширявших свою агрессию европейцев, порождали замкнутость их существования, с трудом преодолевавшуюся миссионерами, торговцами и путешественниками, которые и приносили в европейскую цивилизацию информацию об этой архаической форме бы­тия, сознания, языка, нравов «дикарей», как их будут называть в дальней­шем, согласно установившейся в XIX веке исторической типологии «ди­кость — варварство — цивилизация».

Второе состояние — сохранявшаяся на гораздо более широких про­странствах планеты (на Востоке, а до XVIII века и востоке Европы) тра­диционная культура земледельческих и скотоводческих обществ феодаль­ного средневековья. Их существование было также стабильным и

изолированным от внешних влияний, потому что строилось на неизмен­ной материально-практической основе, а стойкость их остававшегося ми­фологическим сознания охраняла их от каких-либо инноваций.

Характерный пример: в большой вступительной статье М. Б. Пиотров­ского к каталогу выставки «Искусство ислама» в Эрмитаже в 2000 г., по­священной его общей характеристике ни один из восьми ее разделов не касается исторической периодизации этого искусства, при том, что его па­мятники, представленные на выставке и описанные в данной статье, охва­тывают более тысячи лет — от времени возникновения мусульманства до XVIII века; оно и неудивительно — стойкость традиционных принципов формообразования не давала оснований для сколь-нибудь основательной периодизации. И дело тут не в особенностях ислама — и в других странах Востока с иными религиозными догмами (иудейской, индуистской, буд­дийской) мы видим такое же отсутствие истории в искусстве, как и в прочих областях культуры, до тех пор, пока страны эти не подверглись вестернизации, а в азиатских районах России и затем Советского Союза — влиянию русской культуры. В России же «культурный фронт» традицио­нализма был прорван в начале XVIII века волей Петра Великого, резко повернувшего страну на проложенный Западной Европой путь Просве­щения. Благодаря этому переходный процесс, длившийся на Западе четы­ре столетия, в России оказался намного более коротким, там, но и более длительным, чем в Японии, Корее, Китае.

Третья ситуация складывалась в результате колонизации европейцами ряда районов Азии, Африки и Америки, в которых удавалось — и наси­лием, не останавливавшимся перед физическим уничтожением части аборигенов, и обращением в христианство тех, кто выживал, и усилия­ми просвещения — достигать уникальных сплавов местных культурных традиций и культуры европейских колонизаторов. Наиболее значитель­ные для мировой истории культуры подобные сплавы образовались в Северной, Центральной и Южной Америке в результате скрещения уже не двух, а трех культур: автохтонной индейской, в одном из ее много­численных вариантов; культуры испанских, португальских, британских, французских колонизаторов; культуры черных рабов, массами завозив­шихся из Африки.

Наконец, четвертое состояние — сама европейская цивилизация, в ко­торой складывался новый исторический тип культуры, зародившийся в городах позднего средневековья и ставший культурной революцией та­кого масштаба, каких еще не знала история, ибо он разрушал казав­шийся непоколебимым былой фундаментальный принцип человеческого

мышления, поведения и деятельности, противопоставив власти тради­ций право индивида самостоятельно выбирать ценности, идеалы, пра­вила деятельности и поведения. Тем самым индивид обретал качества личности, и культура из традиционной становилась персоналистской, что придавало ей основанный на реализации творческого потенциала личности инновационный динамизм. (В прежних работах я пользовался термином «личностно-креативный», но сейчас предпочитаю понятие «персоналистский», в силу его лаконичности, а по смыслу они идентич­ны. В этом же значении Л. А. Черная при характеристике данных типов культуры употребляет категориальные антитезы «личностный — внелич­ностный» и «антропоцентрический — теоцентрический».)

В интересах наглядности структуру данного переходного этапа исто­рии культуры можно представить в такой схеме:

Схема 17

Дальнейший ход истории показал, что именно европейский путь, и в само­стоятельном развитии, и в органическом синтезе с другими, отвечал требо­ваниям аттрактора — императивной логике научно-технического прогрес­са, преобразовывавшего общественное бытие; только в XIX веке аттрактор этот стал очевиден, когда новый социальный порядок и новый тип культуры победили в Европе и в Америке после четырехсот лет мучительного перехо­да, чреватого революциями и контрреволюциями, межнациональными и межконфессиональными войнами, противоборством религии и науки, совер­шенствованием и разрушением машин, внутрифилософскими и внутри­художественными конфликтами. Правда, этот аттрактор многие мыслители и целые слои общества не хотели признавать и пытались оказывать упорное сопротивление его действию, наивно-романтически полагая, что его можно перебороть, что можно вернуть общество к средневековому состоянию, к мифологическому сознанию, к ремесленному типу производства, однако ат­трактор доказывал — и в Германии, и в Испании, и в России, а в XX веке и в большей части государств Азии и Африки — свою неодолимость и обще­человеческий масштаб своего действия.

Неудивительно, что процесс европеизации азиатских, африканских и американских стран проходил, проходит и будет всегда проходить болез­ненно, однако степень его драматизма, нередко перерастающего в траге­дию, зависит только от умения согласовывать нововведения со специфи­ческими национальными культурами, а в ряде случаев и племенными традициями; противоположные друг другу решения этой проблемы пред­ставляют сегодня Япония и Афганистан...

Становление персоналистской культуры до сих пор характеризуется исто­риками односторонне, в соответствии с их приверженностью той или иной методологической концепции: историками марксистской ориентации — как процесс экономический и политический, противниками материалистического понимания истории — либо как движение в основе своей религиозно-реформационное, либо как ренессансные преобразования светской духовной культуры, научной, художественной и философской, либо как процесс, имев­ший гуманистическую доминанту в романских странах и религиозную в гер­манских, либо как формирование ценностного самосознания человека в Рос­сии (так называемый «философско-антропологический» подход). Между тем, применение того же системно-синергетического подхода, который позволил в первой книге данного «Введения...» обозначить закономерности развития предшествующего этапа истории культуры, показывает, что происходившее в Европе в XV-XV111 веках ее радикальное преобразование было многоуровне­вым, многосторонним и потому нелинейным. Чтобы выявить логику этого

процесса, трактуя его не суммативно, а системно-синергетически, нужно— аналогично сделанному в свое время в анализе процесса перехода от перво­бытности к цивилизации — обосновать необходимость и достаточность описываемых частей изучаемой культурной системы и их динамические взаи­моотношения, определяющие нелинейный характер ее развития.

Важно иметь здесь в виду, что усложнение данной системы и расши­рение спектра возможностей творческой деятельности личности вело к возрастанию различий в развитии культур разных стран Европы, рас­ширяя «нелинейный» характер данного процесса; это ясно видно и при сопоставлении Северного Возрождения и Южного, романского, и в осо­бенностях национальных путей развития в пределах того и другого. (Быть может, следует согласиться с предложением группы владивостокских историков А. В. Коротаева, H. H. Крадина и В. А. Лынша, высказанным в одной из глав коллективной монографии «Альтернативные пути к ци­вилизации», говорить даже не о «многолинейной», а о «многомерно-про­странственной» структуре данного процесса, поскольку история чело­вечества действительно испытывает одновременно разные пути не только в одной плоскости (таков смысл геометрических понятий «линейность — нелинейность»), но и на разных уровнях бытия системы, то есть в много­мерном социокультурном пространстве, и в каждой его плоскости — экономической, политической, религиозной, художественной — разви­тие имеет свои содержательные особенности и свой ритм; впрочем, си­нергетики говорят ведь не о «многолинейности», а о «нелинейности», а это значит, что «многомерно-пространственную» структуру развития следует рассматривать как разновидность «нелинейной»)

Во всяком случае, именно синергетический подход позволяет найти ответ на остающийся до сих пор неясным вопрос о взаимоотношении Возрождения и Реформации в истории европейской культуры. Их рас­сматривают то вместе, как В. Дильтей, то порознь, в качестве самостоя­тельных духовных явлений, считая одно или другое достаточным для по­нимания его роли в становлении капитализма: так трактовал М. Вебер роль немецкого протестантизма, Л. М. Баткин — роль итальянского Воз­рождения, Л. Е. Кертман — роль европейского Возрождения в целом; наиболее последовательно эта точка зрения проведена во второй книге коллективной монографии «История философии: Запад — Россия — Во­сток» (под редакцией Н. В. Мотрошиловой), в которой глава о Реформа­ции просто включена в раздел «Философия эпохи Возрождения» как час­тное явление в общее. Готов признать, что и я в ряде работ по истории культуры абсолютизировал роль Возрождения и недооценивал значение

Реформации, однако сейчас такая позиция представляется мне безуслов­но ошибочной, и я присоединяюсь к позиции Дж. Бернала, утверждав­шего, что «Возрождение и Реформация представляют собой два аспекта одного и того же движения». О необходимости целостного рассмотрения духовной жизни этого переходного времени, в единстве и взаимодействии светской и религиозной ее сторон, хорошо сказал Б. Рассел, характеризуя «мудрость Запада»: «переворот, который в связи с упадком средневековья привел к громадному скачку вперед в XVII в.», охватывал «четыре вели­ких движения» — «итальянское Возрождение», «гуманизм» мыслителей и ученых ряда стран, «лютеранскую реформацию» и «эмпирические ис­следования» в области естествознания.

Об этом говорил и М. А. Барг: «Гуманизм и Реформация — во многих случаях два враждебных духовных течения данной эпохи — в одном отно­шении развивались под одним и тем же углом: они, хотя и по разным при­чинам, нацеливали усилия человека на мир посюсторонний, становившийся фокусом его интеллектуальных усилий и морально-этических исканий». Аналогичной была и позиция исследовавшего историю немецкой культу­ры этой эпохи И. И. Иоффе (я имею в виду его недооцененную до сих пор монографию «Мистерия и опера»). Сошлюсь и на работу Н. В. Ревуненко­вой «Ренессансное свободомыслие и идеология Реформации», весьма убе­дительно показавшей, что речь должна идти именно о разных сторонах единого и целостного историко-культурного процесса, или, по ее собствен­ной формулировке, о «двух нераздельных и в то же время антагонистичес­ких явлениях культуры XVI в.», которые можно персонифицировать взаимо­отношениями Эразма и Лютера; этот подход лежал и в основе изданного в 1981 году в Петербурге по материалам Всесоюзной конференции сборни­ка статей «Культура эпохи Возрождения и Реформация». Неудивительно, что такова позиция большинства немецких историков, поскольку Рефор­мация произошла на их родине (в начале 80-х годов, и в Восточной, и в Западной Германии, был проведен ряд конференций и коллоквиумов (см. библиографию) по темам «Гуманизм и Реформация в немецкой исто­рии», «Искусство и Реформация»; показательно название статьи М. Штей­нметца, открывавшей сборник статей на эту тему — «Гуманизм и Рефор­мация в их взаимосвязях»). Впрочем, в содержательной «Истории педагогических систем» П. Соколова, вышедшей в Санкт-Петербурге в 1913 году, на которую я еще не раз буду ссылаться, «связь реформации с гуманизмом» была признана столь глубокой, что название одной из глав получило следующую формулировку: «Новые начала воспитания и обуче­ния в эпоху гуманизма — реформации»; именно такую формулировку —

«эпоха Возрождения — Реформации» — использует современный исто­рик философии Т. И. Ойзерман.

«Культурная революция», осуществлявшаяся Возрождение, не могла, конечно же, совершенно обойти отношение к религии, но, решая эту про­блему в духе деизма или пантеизма, ренессансные мыслители выявляли ее второстепенное для них значение; типичный пример — рассуждение Л. Б. Альберти, что человека «создала природа, то есть бог». Но переворот в ценностном сознании общества не мог этим удовольствоваться — слиш­ком велик был в нем удельный вес религии, поэтому осуществленное Ре­формацией радикальное преобразование христианства, сохранявшее его роль в культуре, было закономерным и исторически необходимым.

В самом деле, если рассматривать данную эпоху не в пределах истории литературы, истории искусства, истории философии или научной мысли (Дж. Бернал, например, мог построить свое фундаментальное исследова­ние истории науки, вообще не обращаясь к Реформации), а в целостном развитии европейской культуры, то надо будет признать, что переход от ее состояния в средневековом феодальном обществе к новому, порождав­шемуся становлением научно-технической цивилизации и буржуазных отношений, может быть понят в его противоречивой целостности лишь при условии анализа взаимоотношений светской и религиозной граней общественного сознания, то есть ренессансной и реформационной. Впро­чем, современный искусствовед M. H. Соколов считает, что «трудно дать однозначный ответ, насколько новое разделение христианской церкви яв­ляется ренессансным, а насколько антиренессансным», и что спор на эту тему «остается неразрешенным и по сей день».

Вместе с тем, применение синергетической методологии исследова­ния приводит к выводу, что нелинейный характер начальной фазы ста­новления нового исторического типа культуры не сводится к отмеченным двум траекториям — Возрождению и Реформации, что была у нее и тре­тья — политическая, которая выразилась и в разработке идей утопичес­кого социализма, и практически, в первых организациях республикан­ского способа управления. Если этот путь становления нового типа культуры до сих пор ее историками либо игнорировался, либо явно не­дооценивался, то только потому, что политическую сферу жизни обще­ства принято рассматривать как нечто внешнее по отношению к культу­ре, в лучшем случае оказывающее на нее более или менее сильное воздействие, и потому находящееся в сфере компетенции гражданской истории, а не культурологии. Однако уже В. Дильтей показал в своем исследовании истории европейской культуры «со времен Возрождения и

Реформации» органическую связь этих ее сторон с политическим созна­нием общества в жизни «целостного человека»: в эту эпоху, подчерки­вал он, «человеческий разум обрел достаточное мужество, чтобы подой­ти к самой запутанной и трудной задаче — к урегулированию образа жизни и устройства общества». В. Дильтей и пришел к выделению «трех больших движений», характеризующих переход от старого типа культу­ры к новому: «Первое из них — развитие городов и национальных госу­дарств новой Европы. Ему сопутствует политическая литература, начи­нающаяся с Макиавелли и Гвиччардини и восходящая к утопиям Т. Мора и Т. Кампанеллы и теориям права Ж. Бодеиа, И. Альтуса и Г. Гроция... Второе из этих движений — развитие великого искусства и литературы в Европе... Третье движение этой эпохи происходит внутри христиан­ской религиозности и церкви». (Не могу не поделиться тем чувством ин­теллектуального удовлетворения, какое я испытал, когда уже после того, как пришел к аналогичному выводу, нашел ему подтверждение в только что изданной у нас и прежде мне неизвестной книге одного из крупней­ших философов и культурологов XIX-XX столетий и успел включить ссылку на осуществленную им декомпозицию данного процесса в уже написанную главу моей книги. Тем большее удивление и удовлетворение вызвало у меня чтение М. де Унамуно, который в анализе трагедии Гете «Фауст» пришел к выводу, что триединство «Ренессанс, Реформация и Революция» привели нашу культуру к ее европейскому состоянию — Революция трактуется здесь как «дочь Ренессанса и Реформы»).

Правомерен вопрос — отвечает ли выделение этих трех, и только этих трех, дорог по которым шло становление нового исторического типа куль­туры, столь важному для системно-синергетического анализа критерию необходимости и достаточности основных модификаций нелинейного процесса?

Ответ на него начну с того, что на рассматриваемом этапе истории ма­териально-производственная база жизни общества была в принципе об­щей для всех его национальных форм — это развивавшееся в городах про­фессионализировавшееся ремесло, перераставшее в мануфактуру, а затем в индустриальное, фабрично-заводское производство; эпифеноменом дан­ного процесса было развитие внутринационального рынка и межнацио­нальной, наземной, речной и морской, торговли с необходимой им банко­во-финансовой системой. Однако на этом общем фундаменте вырастали, согласно подтверждаемой реальной историей структурной модели К. Мар­кса, к сожалению, не разработанной им досконально, различные полити­ческие надстройки с соответствующим их правовым обоснованием и еще

более разнообразные формы духовной деятельности. Таким образом, не­линейный характер развития на этом уровне мог и должен был опреде­ляться разным соотношением практически-политической и духовной энер­гий, а эта последняя необходимо проявлялась в религиозной и светской формах. Данную динамическую структуру можно представить наглядно в очередной схеме:

Схема 18.

Историки обычно исследуют Ренессанс, Реформацию и республикани­зацию разрозненно в связи с тем, что возобладавший еще в XIX веке под влиянием позитивизма эмпирико-аналитический подход ограничивает ис­следование единичными фактами, неизбежно их при этом изолируя от смеж­ных, а на связи с ними обращает внимание только тогда, когда они имеют предметно выраженный характер; суть проблемы, однако, не в том, что «ита­льянские Возрождение и гуманизм повлияли на идеологию и политическое движение протестантизма», как отмечает автор предисловия к фундамен­тальному каталогу организованной в Берлине в 1983 году грандиозной выставки «Искусство эпохи Реформации», посвященной 500-летию со дня рождения М. Лютера, а в том, что независимо от наличия или отсутствия прямых связей этих процессов, как и взаимодействия того и другого со становлением республиканско-демократического строя в нескольких евро­пейских странах, это были разные проявления нелинейного хода развития человечества на пути, говоря традиционным языком историков, от Сред­невековья к Новому времени. Хотя разрозненное исследование различных конкретных форм данного процесса — в литературе, в изобразительном искусстве, в учениях гуманистов, в рождении протестантизма, в полити­ческой жизни разных европейских стран и т. д. — действительно обога­щает нас конкретной информацией фактографического характера, оно при­водит, образно говоря, к тому, что за скрупулезным анализом отдельных деревьев теряется представление о лесе в его целостном бытии.

Анонс книги

прос наука ответить не может, отвечает на него вера или неверие в силы человеческого разума.

Если слушающий мои лекции студент или читатель этой книги заду­мается над тем, зачем ему знание истории культуры, я отвечу словами мудрого Германа Гессе из его философского романа «Игра в бисер»: мы часто забываем, что находимся не вне истории, как ее сторонние наблю­датели и исследователи, но что «сами мы — отрезок истории, нечто по­степенно возникавшее и осужденное на гибель, если мы потеряем спо­собность к дальнейшему становлению и изменению. Мы сами история и тоже несем ответственность за мировую историю и за свою позицию в ней». Между тем, «нам очень не хватает сознания этой ответственности».

Библиография

ПЕРЕЧЕНЬ ТРУДОВ, ЦИТИРУЕМЫХ ИЛИ УПОМИНАЕМЫХ В КНИГЕ:

В 15-20 ЛЕКЦИЯХ

Алпатов М. В. Итальянское искусство эпохи Данте и Джотто. М.-Л., 1939.

Алпатов М. В. Художественные проблемы итальянского Возрождения. М., 1976.

Альберти. Леон Батиста. М., 1977.

Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000.

Аникст А. А. Теория драмы от Аристотеля до Лессинга. М., 1967.

Анисимов Е. Время петровских реформ. Л., 1989.

Античное наследие в культуре Возрождения. М, 1984.

Антология педагогической мысли России XVIII века. М., 1985.

Барг M. А. Эпохи и идеи. Становление историзма М. 1987

Барг М. А., Авдеева К. Д. От Макиавелли до Юма: становление историзма. М., 1998.

Барокко в славянских культурах. М., 1982.

Боткин Л. М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М., 1978.

Боткин Л. М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М., 1989.

Баткин Л. М. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. М.. 1995.

Батракова С. П. Искусство и утопия: Из истории западной живописи и архитекту­ры XX века. М., 1990.

Бахтин М. М. Роман воспитания и его значение в истории реализма. В кн.: Бах­тин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

Белинский В. Г. Полн. собр. соч. Т. 1-13. М., 1953-59.

Бенеш О. Искусство Северного Возрождения. М., 1973.

Бицилли П. М. Место Ренессанса в истории культуры. СПб., 1996.

Брагина Л. М. Итальянский гуманизм. М., 1977.

Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 1-3. М., 1988-1992.

Буало Н. Поэтическое искусство. М., 1957.

Буркгардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. Т. 1-2. СПб., 1905-1906.

Вейс Г История цивилизации: архитектура, вооружение, одежда, утварь: Иллю­стрированная энциклопедия в 3-х томах. М., 1999.

Век Просвещения. М.-Париж, 1970.

Величие здравого смысла: Человек эпохи Просвещения. М., 1992.

Вельфлин Г. Ренессанс и барокко. СПб., 1913.

Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. М., 1930.

Вельфлин Г. Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса. М., 1934.

Виппер Б. Р. Борьба течений в итальянском искусстве XVI в. М., 1956.

Виппер Б. Р. Становление реализма в голландской живописи XVII века. М., 1957. Власов В. Г. Стили в искусстве. Т. 1-3. СПб., 1995.

Воронина Т. С, Мальцева Н. Л., Стародубова В. В. Искусство Возрождения в Ни­дерландах, Франции, Англии. М., 1994.

Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. Избр. работы. М., 1986. Герцен А. И. Полн. собр. соч. Гоббс Т. Избр. произведения. Т. 1-2. М., 1954. Гоббс Т. Левиафан. М., 1936.

Городская культура: Средневековье и начало Нового времени. Л., 1986. Горфункель А. X. Философия эпохи Возрождения. М., 1980. Гуковский М. А. Итальянское Возрождение. 2-е изд. Л., 1990. Дворжак М. История итальянского искусства эпохи Возрождения. Т. 1-2. М., 1978. Делёз Ж. Лейбниц и барокко. М., 1998. Декарт Р. Разыскание истины. СПб., 2000. Дживилегов А. К. Итальянская народная комедия. М., 1962.

Дидерикс Г. А., Линдблад И. Т., Ноордам Д. И,, Квиспель Г. К, де Фриз Б. М. А., Фриз П. Г. Г. От аграрного общества к государству всеобщего благосостояния: Модер­низация Западной Европы с XV в. до 1980-х гг. М., 1998. Дидро Д. Эстетика и литературная критика. М., 1980.

Дильтей В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации. М-Иерусалим, 2000.

Днепров В. Проблемы реализма. Л., 1961. Довчин Ё. Степная политическая культура. СПб., 2000.

Жмудь Л. Я, Техническая мысль в античности, средневековье и Возрождении. СПб., 1995.

Замалеев А.Ф. Курс истории русской философии. М., 1996. Земное искусство-небесная красота: Искусство ислама. СПб., 2000. Знамеровская Т. П. Направление, творческий метод и стиль в искусстве. Л., 1975. Зноско-Боровский М. Протоиерей. Православие. Римо-католичество. Протестан­тизм и сектантство. Сравнительное богословие. Изд. 2-е. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992.

Иванов М. В. Судьба русского сентиментализма. СПб., 1996. Интернациональное и национальное в литературах Востока. Сб. ст. М., 1972.

Иоффе И. И. Мистерия и опера (немецкое искусство XVI-XVIII вв.).

Иоффе И. И. Русский Ренессанс. Уч. зап. ЛГУ, серия филолог. наук 1944. № 9. Историко-литературный процесс: Проблемы и методы изучения. Л., 1974. История государства и права зарубежных стран. Часть 1.М., 1997; Часть 2. М., 1998. История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения. М., 1999. Итальянский гуманизм эпохи Возрождения. Сб. текстов. Части I-II. Саратов, 1984— 1988.

Каган M. С. Град Петров в истории русской культуры. СПб., 1996.

Каган М. С. История культуры Петербурга. СПб., 2000.

Каган М. С. К проблеме переходного типа культуры. В сб.: Античная культура и современная наука. М., 1985.

Каменский А. Б. От Петра I до Павла Г. Реформы в России XVIII века. Опыт цело­стного анализа. M., I999.

Каменский 3. А. Философские идеи русского просвещения (деистически-материа­листическая школа). М., 1971.

Кампанелла. Город солнца. М., 1954.

Каптерев П. Ф. История русской педагогики. 2-е изд. Пг., 1915.

Китай, Япония: История и филология. М, 1961.

Ключевский В. О. Лекции по русской истории, читанные на Высших женских кур­сах в Москве. 1872-1875. М„ 1997.

Кнабе Г. С. Русская Античность: Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. Программа — конспект лекционного курса М., 1999.

Книга о живописи мастера Леонардо да Винчи, живописца и скульптора флорен­тийского. М, 1934.

Коменский Я. А. Сочинения. (С вступит. статьей Д. И. Чижевского.) М., 1997.

Кондильяк Э. Б., де. Трактат о системах, в которых вскрываются их недостатки и достоинства. М., 1938.

Конен В. Этюды о зарубежной музыке. 2-е изд. М, 1975.

Конрад Н. И. Запад и Восток. 2-е изд. М., 1972.

Кочеткова Н. Д. Литература русского сентиментализма. (Эстетические и художе­ственные искания). СПб, 1994.

Краснобаев Б. И. Очерки истории русской культуры XVIII века. Издание второе. М, 1987.

Кузнецов Б. Г. Развитие физических идей от Галилея до Эйнштейна в свете совре­менной науки. 2-е изд. М., 1966.

Культура Возрождения и общество М., 1986.

Культура Возрождения и Средние века. М., 1993.

Культура эпохи Возрождения. Л., 1986.

Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л., 1981.

Лабрюйер Ж. де. Характеры, или нравы нынешнего века. М.-Л., 1964.

Лазарев В. Н. Происхождение итальянского Возрождения. Т. 1-3. М., 1965-1979.

Леонардо да Винчи. Избр. произведения. Т. 1-2. СПб., 1999.

Лессинг Г.-Э. Гамбургская драматургия. М.-Л., 1936.

Лессинг Г.-Э. Лаокоон, или о границах живописи и поэзии. М., 1957.

Либман М. Я. Дюрер и его эпоха. М., 1972.

Ливанова Т. Западноевропейская музыка XVII-XVIII веков в ряду искусств. М., 1977.

Ливанова Т. История западно-европейской музыки до 1789 года. Т. 1-2. 2-е изд. М., 1982.

Лилли С. Люди, машины и история. История орудий труда и машин в ее связи с общественным прогрессом. М., 1970.

Линник И. Голландская живопись XVII века и проблемы атрибуции картин. Л., i 980.

Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы. М., 1967.

Литературные манифесты западно-европейских классицистов. М., 1980.

Лихачев Д. С. Прошлое-будущему: Статьи и очерки. Л., 1985.

Лихтенберг Г. Афоризмы. 2-е изд. М., 1965

Локк Д. Соч. В 3 т. М., 1985.

Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978.

Лотман Ю. M. Сотворение Карамзина. М., 1998.

Мандер К., ван. Книга о художниках. М.-Л., 1940.

Мастера искусства об искусстве. Т. 2. М., 1966; Т. 3. М., 1967.

Мец А. Мусульманский Ренессанс. М., 1966.

Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Т. 1-3. М., 1994.

Мор Т. Утопия. М.-Л., 1947.

Музыкальная эстетика Западной Европы XVII-XVIII веков. М., 1971.

Мысли о душе. Русская метафизика XVIII века. СПб., 1996.

Нуцубидзе Ш. И. Восточный Ренессанс и критика европоцентризма. М.. 1941.

Нуцубидзе Ш. И. Руставели и восточный Ренессанс. Тб., 1947.

Обломиевский Д. Французский классицизм. М., 1968.

О любви и красотах женщин. Трактаты о любви эпохи Возрождения. М., 1992.

О России и русских. Штрихи к истории русского национального характера. Вып. I-II. М., 1996.

Павлова Т. Уинстэнли. М., 1987.

Панофский Э. Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада. М., 1998.

Паскаль Б. Мысли. СПб., 1888.

Петров М. Т. Проблема Возрождения в советской науке: Спорные вопросы регио­нальных ренессансов. Л., 1989.

Пинский Л. Е. Реализм эпохи Возрождения. М., 1961.

Пнин И. П. Соч. М., 1936.

Погоняйло А. Г. Философия заводной игрушки или апология механицизма. СПб., 1998.

Политическая культура: теория и национальные модели. М., 1994.

Проблемы азербайджанского Ренессанса. Баку, 1984.

Проблемы истории и теории мировой культуры. М., 1974.

Проблемы периодизации истории литератур народов Востока. М., 1968.

Проблемы Просвещения в мировой литературе. М., 1970.

Рабинович В. С. Западная литература. История духовных исканий. М., 1994.

Рассел Б. Мудрость Запада: Историческое исследование западной философии в связи с общественными и политическими обстоятельствами. М., 1998.

Ревуненкова Н. В. Ренессансное свободомыслие и идеология реформации. М., 1988.

Ревякина И. В. Итальянское Возрождение: Гуманизм второй половины XIV-первой половины XV века. Новосибирск, 1975.

Ревякина И. В. Проблема человека в итальянском гуманизме второй половины XIV-первой половины XV в. М., 1977.

Ренессанс, барокко, классицизм: проблема стилей в западно-европейском искус­стве XV-XIVII веков. М., 1966.

Розеншильд К. История зарубежной музыки. Вып. 1. М., 1973.

Российская утопия: От идеального государства к совершенному обществу. СПб., 2000.

Российская утопия эпохи Просвещения и традиции мирового утопизма. СПб., 2000.

Руссо Ж.-Ж. Избр. соч. в трех томах. М., 1961.

Рутенбург В. И Италия и Европа накануне Нового времени. Л., 1974.

Сад А., де. 120 дней Содома. М., 2000.

Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. Брянск, 1999.

XVII век в мировом литературном развитии. М., 1969.

Соколов M. H. Вечный Ренессанс:Лекции о морфологии культуры Возрождения. М., 1999.

Соколов П. А. История педагогических систем. СПб., 1913.

Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик: Мартин Лютер и его время. М., 1984.

Соловьев Э. Ю. Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. М., 1991.

Сочинения императрицы Екатерины II. T. I-I1. СПб., 1849.

Спор о древних и новых. М., 1985.

Сунягин Г. Ф. Промышленный труд и культура Возрождения. Л., 1987.

Теоретические проблемы восточных литератур. М., 1969.

Типология и периодизация культуры Возрождения. М., 1978.

Токвиль А., де. Демократия в Америке. М, 1992.

Традиции образования и воспитания в Европе XI-XVII веков.

Сб. статей и материалов. Иваново, 1995.

Уинстенли Дж. Избранные памфлеты. М.-Л., 1950.

У истоков классической науки. М., 1968.

Унамуно М., де. О трагическом чувстве жизни у людей и народов. Агония христи­анства. М., 1997.

Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. М., 1991.

Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972.

Философия в «Энциклопедии» Дидро и Д'Аламбера. М., 1994.

Философия эпохи ранних буржуазных революций. М, 1983.

Философский век. Альманах 13: Российская утопия эпохи Просвещения и тради­ции мирового утопизма. Материалы Международной конференции. СПб., 2000.

Фишман О. Л. Китайский сатирический роман (эпоха Просвещения). М., 1966.

Художественная культура в капиталистическом обществе. Л., 1986.

Чайковская О. «Как любопытный скиф...»: Русский портрет и мемуаристика вто­рой половины XVIII века. М., 1990.

Чалоян В. К. Армянский Ренессанс. М., 1963.

Шиллер Ф. Статьи по эстетике. М.-Л., 1935.

Шпинарская Е. Н. Классицизм и барокко: историографический анализ. СПб., 1998.

Энгельс Ф. Диалектика природы. В: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20.

Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма. Там же, т. 22.

Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке. Там же, т. 19.

Эстетика Ренессанса. Т. 1-2. М., 1981.

Эткинд А. Хлыст: Секты, литература и революция. М., 1998.

Bazin G. The Baroque: Principles. Styles. Modes. Themes. N.-Y, 1968. Ferguson D. History of Musical Thought. 3-d ed. N.-Y., 1959. Gnüg H. Der utopische Roman. München-Zürich, 1983.

Histoire de la musique. La musique occidentale du Moyen-Age à nos jours. Bordas, 1982. Humanismus und Reformation als kulturelle Kräfte in der deutschen Geschichte. Ein Tagungsbericht. Hrsg. von L.W. Spitz. B-N.-Y, 1981.

Kunst der Reformationszeit. DDR-B., 1983.

Kunst und Reformation. Hrsg. Von E.Ullman. Lpzg., 1982.

Mumford L. Technics and Civilization. N.-Y, 1963.

Mandrou R. Introduction à la France moderne (1500-1640). Essai de psychologie historique. P., 1961.

Stolpe H. Aufklärung. Fortschritt. Humanität: Studien und Kritiken. B.-Weimar, 1989.

Von der Macht der Bilder: Beiträge des C.I.H.A.- Kolloquiums «Kunst und Reformation». Hrsg. Von E.Ullman. Lpzg., 1983.

Weissbach W. Der Barock als Kunst der Gegenreformation. В., 1921.

В 21-22

Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973.

Вагнер Р. Избранные работы. М., 1978.

Виноградов В. В. Эволюция русского натурализма: Гоголь и Достоевский. М, 1929.

Гегель. Лекции по эстетике. Сочинения. T. XII-XIV. М., 1938.

Герцен А. И. Собр. соч. в 30 т. М, 1954-1965.

Гришелева Л. Д. Формирование японской национальной культуры: Конец XVI-начало XX века. М., 1986.

Гуковский Г. А. Пушкин и русские романтики. М., 1965.

Жирмунский В. М. Гете в русской литературе. Л., 1982.

Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996.

Каган М. С. Град Петров в истории русской культуры. СПб., 1996.

Кертман Л. Е. История культуры стран Европы и Америки. 1870-1917. М., 1987.

Конт О. Дух позитивной философии. СПб., 2001.

Конт О. Курс позитивной философии. В издании «Родоначальники позитивизма». Вып. 4. СПб., 1912.

Кравцова M. Е. История культуры Китая. СПб., 1999.

Литературная теория немецкого романтизма. Л., 1934.

Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М, 1980.

Манн Т. Статьи 1929-1955 // Собр. Соч. Т. 10. М., 1961.

Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8.

Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4.

Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. Изд. 2-е. М., 1977.

Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991.

Осипова Е. Огюст Конт и возникновение позитивистской социологии. М., 1995.

Петрова О. Символизм в русском изобразительном искусстве. СПб., 2000.

Спенсер Г. Собр. соч. Тт. 1-7. СПб., 1866 1869.

Спенсер Г. Автобиография. Части 1-2. СПб., 1914.

Уткина Н. Ф. Позитивизм, антропо