Родион Николаевич, г.Углегорск

Сидел то ли за разбой, то ли за тяжкие телесные, то ли за то и другое, точно уже не помню, да и не важно это. Собственно образ жизни и статус босяка вмещали в себя полный набор всевозможных преступлений, совершенных данным субъектом за свои 24 года. Со слов Радика, в СИ-6 он находился уже 20 месяцев, на тот момент, причем четырнадцать месяцев просидел в подвале в к-102. Длительное время в подвале не прошло для него даром, вся спина Радика была покрыта гнойными угрями, хотя в остальных моментах он выглядел довольно таки бодренько. Он объяснил, что крепко закусился с мусорами, в результате чего стал с их инициативы шустро перемещаться по камерам, такая себе уработка. Выглядит процесс следующим образом: тебя заказывают, выезжаешь с хаты, заезжаешь в новую, где можешь пробыть от двух часов до одного дня, потом снова заказывают и едешь дальше. И так может продолжаться до тез пор, пока не поумнеешь. Я видел карточку Радика у опера, в которой отмечаются все перемещения зэка по камерам, так вот за год и восемь месяцев он успел побывать что-то около 48 камер по-моему. Чтобы яснее понять, в чем коварство данной уработки, представьте, вас заказывают, собираете вещи в сумки, можно просидеть прождать 2-3часа пока не выведут. Далее переводят в другую камеру, где знакомства, вопросы, расспросы, распаковка вещей…Только заварили чай, или присел за общак, снова заказывают, снова сборы. И так каждый день или через день, а каждый переезд – это много суеты и реально психологический стресс. Я сам всегда несколько нервничал и испытывал нервное возбуждение от переездов и этапов, ибо это радикальное изменение весьма однообразной обстановки, что очень раздражает и вызывает определенные волнения. Плюс ментальные нагрузки от постоянных знакомств, общения и обилия людей в принципе. Еще нарушается режим приема пищи и еженедельной санитарной обработки, так как разные посты, по разным дням посещают баню и можно постоянно заезжать на те посты, где помывка уже прошла. В общем это наверное самый жесткий вид мусорской уработки, сразу после карцера. Стартанул Радик на этом велосипеде с к-102, где сидел с грузином Лексо, который жил мужиком, но после смотрел за тюрьмой, я об этом тоже расскажу. Не помню за что конкретно администрация погнала Родиона Николаевича по подвалам, но смысл таков, что крепко он их утомил. Кстати, на момент написания этих строк (25.06.2016 \ 1:43) Радик у меня на связи в ВК и мы изредка перекидываемся новостями. Он сейчас в России, так как Углегорск разбомбили русские педерасты. Российские оккупанты, со слов Радика, щедро платят за свою агрессию, ибо Радик занимается теперь там воровством и грабежами, говорит, любит Украину J И вот сконденсировался он у меня в хате, под мои началом. Я сразу оповестил его, что за хатой смотрю я, и объяснил как эта должность мне досталась, разумеется без нюансов. Радик криво прослушал мою историю и мне объяснил, что так вообще-то не делается, однако оспаривать мой статус не стал, так как сам, мягко говоря, не владел навыками коммуникации с администрацией СИЗО и к тому же очень устал от своих путешествий. Он объяснил, что такие моменты согласуются с постовой хатой, что мол смотрящий за постом общается со всеми сидельцами и определяет кто самый здравый. Да и к мусорам, без веской причины, ходить западло. Я ответил, что трубки в хате нет, возможности отмаячить еще не было, да и формальность это, ибо по здравости превосходящих меня в камере не было. Радик согласился.

С появлением Радика в хате появилась трубка. Старенькая, монохромная, но все же связь. Позже появилась еще одна. На тот момент я уже немного общался с баландером (козел пищераздатчик) и сахароносом. Общими усилиями с Радиком мы подтянули в хату еще и заточку, в виде лезвия от канцелярского ножа, вплавленного в использованную зажигалку. А от прежних сидельцев нам в наследство досталась душевая двадцатилитровая, пластиковая канистра над дючкой. Так что зажили мы бодро, учитывая и то, что с появлением телефонов у нас появился счет времени. Часы – это запрет. Радик охотно поддержал мою спортивную инициативу, каждый день ходили на гулочку заниматься спортом, и практически бросил курить. Играли с ним в шахматы и нарды под небольшие ставки, в виде сигарет и пополнях. Он много рассказывал, так как я интересовался, о тюрьме, понятиях и тюремной иерархии. К примеру, рассказал, что в к-102, с потолка иногда капала, никогда не поверите, КРОВЬ! Говорил, что над ними находился пищеблок, и что, когда размораживали курей, которые насыпом валялись на полу, сукровица с них протекала сквозь пол и капала с потолка. Не знаю насколько это правда, но так он говорил. Я вполне допускаю, что так оно и было. Рассказывал как жил на воле, как совершал преступления, как учился и где успел поработать. Много разных ситуаций по тюрьме рассказывал и как надо из них выходить. В общем качал я с него всю возможную и невозможную информацию, параллельно заряжая его своей, настраивая на нужный мне ритм. Еще, он довольно много общался по тюрьме и с внешним миром, представлял меня людям, знакомил, общались по конференции…У нас с ним был взаимовыгодный симбиоз. К моему большому удивлению, я на тот момент второй раз перечитывал Библию, Радик тоже читал Библию, правда впервые, но в целом он был смышленый малый и голова у него работала.

Немного отвлеку вас от происходящих в тюрьме событий. Поскольку, как я уже говорил, это мой дебют в написании книг, хочу отметить, что действительно процесс творческий и требует определенного вдохновения. Не знаю как творчество исходит из писателей фантастов, но я, как публицист, нуждаюсь таки в определенных душевных и моральных расположениях к написанию текста. Сейчас 19 июня 2015г, на дворе лето…мое первое лето с момента освобождения. Солнце, небо, зелень, фрукты, друзья, работа, война…Я не упоминал, но сам я житель г.Константиновки, Донецкая обл. Хоть это и Украина, к нашему счастью, однако фронтовая линия не так уж и далеко. Да и вообще, обстановка унылая с этой войной и недалекостью некоторых наших граждан. Жажда свободы, общения, знаний, работы и так порядком отвлекают от творчества, а суета, нестабильность, напряжение еще больше влияют на отсутствие желания и времени. До этого места я добрался за пол года, учитывая то, что писать начал в декабре. Конечно сказывается и отсутствие самого главного момента – мотивации J, ведь помимо всего хотелось бы и материального вознаграждения за столь тяжкий и содержательный опыт. Я не спеша интересуюсь издательскими домами, общаюсь с журналистами, агентами, даже с чиновниками на предмет издания моей книги и фильма, но пока события в нашей стране и мире таковы, что мои события не очень актуальны в данное время, в данной обстановке. Такие вот дела граждане.

С этапа Радик вернулся в наручных часах, сказал, что взял у подельника на суде. Не помню бренд, но кварцевые и достаточно солидные для тюремного социума. Также Радик привез кое-какого запрета из бытовых мелочей и продуктов. Мы так и жили впятером и неторопливо готовились к встрече Нового года. В тюрьме ко всему надо готовиться минимум недели за две и обязательно с запасными вариантами. К тому моменту у меня уже были номера телефонов некоторых моих друзей и знакомых, поэтому я тоже принимал активное участие в подготовке к первому НГ в застенках. Но, прежде чем описать, как тюрьма готовится к праздникам, я расскажу одну ситуацию, после которой моя известность многократно возросла.

Перенаселение в СИЗО давало о себе знать не только ограниченностью спальных мест, а еще трудностями, многочисленными поломками и неисправностями всех коммуникаций, в том числе. Так вот неисправные коммуникации санузлов и куча срущих жоп привели очень быстро к тому, что у нас забилась дючка. Радик, как бывалый сиделец, объяснил Броне, Зауру и Йохансану (такая фамилия была у Виталика) как, используя пустую пластиковую бутылку, проталкивать дерьмо обратно по трубам. Но это оказалась хреновая панацея, и вскоре мы столкнулись с, полным до краев мочой и фекалиями, зловонным крокодилом L Очень острая проблема доложу я вам, очень! Когда в тесном помещении 5человек, которые худо-бедно но питаются трижды в день, забитый санузел – это, знаете ли, очень серьезная проблема! Стали пытаться решать ее в порядке субординации и доступных вариантов: позвали дежурного. Дежурному объяснили, что у нас случилось и что нам нужно. Он все выслушал и сказал, что сообщит в дежурную часть насчет сантехника по нашему вопросу. Но ни в этот день, ни в следующий никто к нам не пришел. И даже не спрашивайте, как выжить впятером в хате с полной дючкой дерьма несколько дней! Разумеется на дежурном мы не остановились, по вечерней и утренней проверке я уже корпусного просил записать наше обращение себе в карточку обхода и доложить в режимную часть. Сантехники относятся к режимному отделу. Когда и на следующий день никто не пришел, утром третьего дня я передал, через корпусного, заявление режимному работнику. Этот товарищ пришел, но на ломаном человечьем рассказал нам о трудностях и плачевном положении коммунально-бытового отдела обеспечения, и о катастрофической загруженности ограниченного количества сантехников и ассенизаторов. Поняв, что ничего через режимника также не решить, я попросил его вызвать мне начальника режимного отдела. Режимный работник улыбнулся и сказал, что передаст мою просьбу. Пришел и начальник режимного отдела, стал рассказывать о трудностях финансирования режимного отдела вверенного ему объекта. А нам нужен был еще кран на мойку, старый протекал. Вода была по часам, нужна была тара для запаса воды впрок. Все это, начальник режимного отдела порекомендовал нам заносить в тюрьму через родственников, или привозить с этапов. На мой вопрос, как я передам свою просьбу родственникам, если связь в камере запрещена, он лишь пожал плечами и улыбнулся. Последней каплей стал инцидент с канистрой, которая предназначалась для душа. Мы хотели ее модернизировать и приспособить под хранение воды, в том числе. Для этого вечером закрылись ширмой на наре и че-то там заточкой в ней ковыряли. Внезапно расклацывают тормоза и в хату входит капитан с еще двумя архаровцами, забирают у нас заточку и что-то еще по мелочам. Все мои объяснения насчет забитой дючки, отсутствии тары под воду, игнорирования режимников, также полностью игнорируются пришедшими грабителями. Почему грабителями?! Да потому что так это и называется – явное хищение чужих материальных ценностей. Поскольку, практически в половине случаев, никакие документы о реальном изъятии не составлялись, то большинство из изъятых у зэков вещей, обратно продавали и запускали в большое, тюремное колесо. По поводу происходящего у меня возникла перманентная дисфория, которая уже к утру простимулировала меня накатать жалобу начальнику СИЗО на работников, проводивших наш вечерний шмон. Написал на 4 страницы – двойной листик, сослался на статьи УИК, закона о милиции и права человека. Приемный день в СИ-6 был вторник. И как раз так совпало, что шмон у нас прошел в понедельник вечером. И невероятно, во вторник утром, пришла медсестра и стала задавать какие-то странные вопросы. Спрашивала, как я себя чувствую, действительно ли писал и намерен идти к начальнику, серьезно ли я и не хочу ли передумать. Я удивился ее интересу и уверил, что настроен серьезно и поговорить мне там есть о чем. Медсестра ушла, а ближе к полудню меня вызвали к начальнику на беседу. Шли мы недолго, буквально за угол, на соседний 3й пост. Возле кабинета начальника уже стоял местный бродяга по прозвищу Орел. Я немного слышал за него и знал, что сейчас он сидит в к-193, в которую я заезжал на 3 дня, и с которой он безуспешно пытается выехать. Также, возле кабинета уже стоял мой новый знакомый капитан, на которого я нажаловался начальнику тюрьмы. Я выяснил, что капитана зовут Максим Петрович Максименко и вполне дружелюбно с ним поздоровался. Максим Петрович также вежливо поздоровался в ответ. Через некоторое время подвели еще двух зэков, а чуть позже на продоле появился небольшого роста человек в гражданском с небольшой свитой сотрудников. Это и был начальник тюрьмы, майор Павел Васильевич Лысаков. Он вошел в кабинет, минут через пять выглянула секретарша, кивнула, и Максим Петрович открыл передо мною дверь. Я вошел и несколько удивился. Мне казалось это будет приватная беседа, как с опером. На деле оказалось, что вторник – это приемный день у всех начальников, всех отделов. В кабинете оказалось человек 7-8, по центру сидел начальник с секретаршей, напротив него стоял привинченный к полу табурет.

- Здравствуйте! - Я поздоровался и присел.

- Здравствуйте,а я не разрешал вам присаживаться! – строго сказал Павел Васильевич

- Извините! – Я встал. - Разрешите присесть?

Начальник немного выждал…
- Присаживайтесь! Я вас слушаю, по какому вопросу?
- Я все изложил в заявлении!

Павел Васильевич наклонился к секретарше и кивнул найти мое заявление в куче аналогичных. Да именно в куче, ибо из более чем двух с половиной тысяч человек желающих на аудиенцию к начальству собирается немало! Секретарша нашла и передала ему мое заявление. Читал он бегло, но внимательно, так как дойдя до страницы, где я квалифицирую действия сотрудников СИ-6 как противоправные, у него изменилась мимика лица. Подвигав бровями, он дочитал до конца мою жалобу, и я перешел к комментариям. Вкратце, но живописно объяснил я ему ситуацию про антисанитарию и невозможность что-то решать через работников СИЗО, а также про излишнюю сноровку и прыть сотрудников при обыскных мероприятиях в нашей камере. Что администрация СИЗО не только не обеспечивает нормы режима и санитарно-гигиенические условия, но и всячески препятствует заключенным самостоятельно поддерживать эти нормы. И что ситуация в принципе УЖАСНАЯ, так как это не стоит даже видеть, не говоря уже о том, чтобы жить в таких условиях. Начальник спросил, есть ли у меня еще какие-то вопросы, я ответил, что нет. Мне позволили идти. Когда я выходил, в кабинет попросили Максима Петровича, который все это время ждал в коридоре.

Часа через два, после моего возвращения в камеру, пришел начальник режима с блокнотом в руке. Он еще раз выслушал наши проблемы, записал в блокнот и ушел. Еще через час пришла хозобслуга в лице ассенизатора и слесаря с длинным и толстым тросом. Мы вышли из камеры и праздно шатались по продолу, общаясь с соседями, пока нам прочищали санузел и ремонтировали кран в мойке. Минут за тридцать все было сделано и козлы удалились, а нас снова заперли в камере. Также, нам выдали два новеньких пластиковых ведра и тазик. Пожалуй это была первая крупная победа и некоторая моя известность среди высшего начальства. А трофеи выданные начальством очень пригодились в быту, причем одно из ведер дождалось вместе со мной моего освобождения (я им бицепс делал…). Уже к этим событиям у меня начало сформировываться понимание субординации между работниками СИЗО, которое я неустанно дополнял в беседах с Радиком, дежурными, иногда корпусными и соседями по продолу. Пожалуй был еще один интересный момент, или даже два, до приезда в хату нового, рокового персонажа. Не помню из-за чего, но пошла по тюрьме постанова от бродяг набирать полные тарелки баланды по всем раздачам. Типа мусора и козлы на лево толкают избытки и наживаются на этом, а зэкам дают гнилье. Сказано – сделано! Радик с особым усердием следил за тем, чтобы хата набирала полные закрома, а также приглядывал и доносил в постовую хату на соседей, когда те пропускали раздачи баланды. Хотя…читая эти строки он наверное несколько возмутится таким глаголам, однако так это тоже можно назвать, ибо так оно и было. Сказать было легче, чем сделать. Дело все в том, что баланду есть было сложно, пост был более менее зажиточный, большая половина грелась, куда девать баланду? Натрамбовывали ею мусорные пакеты и ведра разные, шутка ли, мусор выставлять то поутру, а до этого три раздачи, да на 6-8 человек в хате…неслабо выходит по литражу! На дючку это тоже не протолкнешь, ибо дючки и так гавном забиты. В общем доставляла всем эта постанова немалые сложности в жизни. Но чего-то там все же порешилось, после этих маневров с баландой. Мы набирали эту баланду по самое ни хочу…А второй случай произошел постом ниже, на 16м была самая маленькая хата в тюрьме, вроде 182 и вроде на двоих. Говорили, там что-то типа сырого маленького подвала. В общем как-то вечером уже, после проверки, начал кто-то дико орать, сразу и не поняли где. Крики были душераздирающие и продолжительные. Надо отметить никто не шумел по этому поводу из зэков, все притихли и с нехорошими ощущениями слушали эту жуткую музыку. Через день я вышел к оперу, даже уже подзабыв эту историю, вынес ему презент от хаты в виде какой-то суммы денег вложенной в какую-то религиозную брошюру, что в изобилии разносили по тюрьме. Он как увидел, аж заволновался, спросил не увлекаюсь ли я религией. Я сказал, что не увлекаюсь, что не больше, чем для кругозора. Коломоец сказал, что хорошо, а еще, что намедни зэк совершил попытку если не суицида, то нанесение себе умышленных увечий. Подробности особо не уточнял, но люди говорили, что чувак с 182й выколол себе глаз, пытался перерезать горло и сломал себе руку. Причем меня больше всего заинтересовал эпизод с рукой, ибо глаз и горло я вполне могу себе представить, но вот как он ломал себе руку…мда.

Днем какого-то декабрьского дня в хату запустили улыбающегося кудрявого парня с редкими зубами.

- Слон, поздоровавшись представился кудрявый.

- А по-человечьи?, тоже улыбаясь спросил я.
- Боря.

С виду Боря был живенький, жизнерадостный, упитанный парень лет под тридцать. Это вселяло оптимизм и поднимало настроение. А еще, речь Бори и тот интерес, который он проявлял, говорили о том, что с Борей будет интересно. Так и вышло.

Борис Николаевич г.Горловка

Не надо думать, что человек, поступающий в соответствии со своими убеждениями, уже порядочный человек. Надо проверить, а порядочны ли его убеждения.

Чтобы не описывать лишние подробности Бориной делюги, скажу, что Слон жил понятиями, считал себя мужиком, сидел за вымогательство и еще че-то там. После довольно добродушных приветствий, Слон раскидал кое-какие пожитки на общак, поинтересовался есть ли в хате связь и кофе. Слон был первым серьезным и содержательным персонажем, который сидел по усилку, но побывал на лагере. Дня два я слушал рассказы Бори о тюремной и лагерной жизни. Надо отметить, что информация оказалась весьма полезной и даже интересной, так как Боря описывал механизмы взаимодействия между разными ступенями преступной иерархии и администрацией. Рассказывал Слон и о конкретных событиях и о том, как выходить из той или иной ситуации, как правильно понимать понятия, хотя на тот момент, как я уже писал, у меня сложились свои понятия о том, что происходит в тюрьме на самом деле. Перед заездом в нашу хату, Слон побывал тройку дней на карантине к-23, о котором я уже немного рассказывал. В карантине Боря влупил пару бестолковых преступничков в Деберц и Трыню (карточные, азартные игры) и с собой имел списки своих должников, которые как маленькие свитки покоились в швах его спортивных штанов. Такой себе Колыван.
С появлением Бори дисциплина в камере стала резко ухудшаться. Первый раз я осознанно наблюдал интеграцию лидера тюремного, преступного социума в хатний уклад. Опишу этот алгоритм, ибо он одинаков у всех доминантных преступников:
1. Заезжая в новую хату преступник проявляет вежливость и учтивость к ее жильцам, тем самым расслабляя их и настраивая к себе дружелюбно.
2. Преступник обозначает свою принадлежность к определенному тюремному статусу, свой опыт, свои связи и возможности.
3. Преступник выделяет среди жильцов своих единомышленников или максимально сообразительных зэков, которых он может использовать как сообщников в азартных играх (мылить на одну руку, помогать отвлекать внимание лохов).
4. Преступник начинает менять тактику и потихоньку закручивать гайки, путем закачки в уши остальным тюремных понятий. Говоря о тюремных понятиях преступник категорично настаивает на том, что данные законы должны соблюдаться в обязательном порядке, так как таков уклад в преступном мире. В процессе закачки в головы лохов понятий, преступник налаживает коммуникативные связи со смотрящим за постом, тюрьмой, игрой и другими значимыми персонажами, в основном бродягами.
5. После демонстрации пряника и кнута, преступник предлагает расслабиться и поддержать воровские традиции игрой в какие-либо азартные игры, так как игра всегда приветствуется, а уделять на черное – просто фундаментальная основа всей тюремной системы.
6. Соответственно, в процессе реализации действий, крайне категорично нарушающих нормы режима и распорядка дня, в камере начинает появляться запрет, который начинают активно пихать в хату дорогами и ногами (ноги – ходок, который может доставить какой-либо груз в камеру) с постовых хат. Другими словами, доминантные преступники выявив нового преступного лидера и их единомышленника, начинают снабжать его всем необходимым для выдуривания материальных благ у остальных жильцов камеры. Как я уже говорил, образ жизни любого преступника – это преступления, благодаря которым он живет и реализует свои амбиции. В тюрьме ничего не меняется, сильный пожирает слабого, предварительно «парализовав» его психологически, закачав в мозг программу, ограничивающую естественную сопротивляемость сознания. Людям внушают, что надо жить и поступать строго определенным образом, для сохранности и поддержания тюремного порядка. Также сообщают, что отступников жестко карают, вплоть до полного физического уничтожения (доведение до суицида, убийство, отравление).
7. По мере появления запрета и денег в камере, в камере начинают появляться различные сотрудники СИЗО с обыскными мероприятиями. В процессе постоянных шмонов и конфискаций, преступный лидер негативно настраивает остальных зэков против администрации. Мол работники СИЗО - это недостойные и крайне нежелательные для контакта персоны, с которыми взападло иметь какие-либо связи и в принципе общаться. Причем при этом, сами лидеры вполне себе общаются с администрацией и различными работниками тюрьмы, а также с хоз.обслугой и горемыками, ибо как иначе руководить материальными потоками, когда ты сидишь взаперти?! То есть, вначале зэков настраивают против сотрудников, мотивируют их создавать конфликтные ситуации с администрацией, а после предлагают решать возникшие проблемы благодаря деньгам и связям. Всё гениальное – просто! Нет проблем, кроме тех, что сами себе создаем.
8. По мере истощения одних жильцов, в хату этапами попадают новые, свежие зэки, либо, если в камере застой постояльцев, то лидер сам как-либо инициирует, провоцирует свой перевод в другую камеру. Вот такая вот циркуляция событий и людей в тюрьме.
В результате подрывной деятельности Слона, Радик снова начал курить, перестал заниматься спортом, в камере начали ежедневно проходить различные турниры по азартным играм. В к-52 я впервые сыграл в Трыньку, учеба обошлась мне в 450гр, неравномерно проигранных Слону и Радику. Причем из пяти игроков (Слон, Радик, Я, Броня, Заур) выиграли только Слон и Радик, Радик меньше. Слон предложил мне смягчить мою платежку тем, что половину суммы я мог загнать продуктами и сигаретами, что я и сделал. С долгом мне помог рассчитаться мой близкий друг с воли, с которым я был на связи, и который мне передал ч/б телевизор к Новому году, ха-ха J Мы его прозвали «Черно-белая залупа» за его маленькие размеры и сложности приема сигнала. Стоить заметить, что урок не прошел даром, я уяснил все моменты игры в карты с первого раза, так как учеба – штука дорогая. За всё остальное время в Трыню я играл еще пять раз, из которых более не проигрывал ни разу. А поскольку ни с кем на руку не мылил и не рисковал, меня очень быстро перестали звать в подобного рода мероприятия. При мне так же старались не показывать фокусы, т.к. фокусы на самом деле весьма рукожопые и рассчитаны в основном на невнимательность лоха. Я быстро разоблачал мага, тем самым лишая его прибыли, которую он рассчитывал получить, рассказав секрет исполнения фокуса. Есть у меня даже видео с одним таким карточным фокусником.
Помимо Слона и Радика, которые дополнили мои представления о субординации между работниками СИЗО, своими личными историями о различных контактах с сотрудниками, я сам внимательно наблюдал, интересовался и имел достаточно доверительные отношения со своим оперативником, некоторыми режимными работниками, был знаком лично с начальником СИЗО, и что самое главное, меня знали в лицо и по Ф.И.О. начальники всех отделов, с которыми виделись на приеме в кабинете Лысакова П.В. Не реже раза в неделю я выходил к оперативнику по различным вопросам: решению каких либо бытовых проблем, личным просьбам, удалению нежелательных персонажей из камеры, если те заезжали к нам. Также, я не забывал и о благодарности: не смотря на отсутствие какой-либо «квартплаты», я реально оценивал и ощущал заботу своего оперативника о жильцах камеры, которые не проезжали хату, имели возможность общаться по телефону, не часто подвергались шмонам…Поэтому я благодарил опера деньгами и пополняхами телефонного счета. Суммы были небольшие и 1-2 пополнения телефона в месяц. Повторю, материальная благодарность была сугубо личной моей инициативой. Плюс, мы активно обменивались информацией, хотя в основном информация требовалась от меня, по ситуации в камере и отсутствию каких-либо преступных замыслов со стороны зэков по отношению к работникам СИЗО и друг другу. Это правильные коммуникации, ибо уверяю вас, преступники без присмотра и контроля – это все те же грабители, разбойники, насильники, убийцы и жулики! Так вот, к новому 2012 году я имел в голове приблизительный план тюрьмы, знал названия и начальников некоторых отделов и понимал устройство коммуникаций между сотрудниками СИЗО. Если объяснять на пальцах (более подробно все можно прочесть в УИК Украины), то тюрьма – это как настольная игра – игра в мрачном подземелье, среди уродов, бандитов, наркоманов, всяческих препятствий, закрытых дверей, непроходимых и трудно проходимых квестов… Есть в тюрьме и уровни и артефакты и заклинания и битвы и всякие там башни знаний, лечения, силы. Обо всем этом будет в девятой главе.

 

ГЛАВА 8

Люди настолько преуспевают,