Троцкий «Как вооружалась революция»

1. Упадок страны, т.к дезорганизованность и недостаточность основных элементов производства: техническое оборудование, сырые материалы – топливо и рабочая сила.

2. Из-за блокады и истощения Западной Европы на технику, рабочих и топливо не приходится.

3. Основной рычаг революции – живая сила.

А. индустриальный пролетариат

4. Промышленный пролетариат должен сосредоточиться на организации хозяйства и на участие в производственном процессе.

5. Для этого необходимо собрать разрозненных квалифицированных рабочих с тылов из спекуляции и т.д

6. Потом необходимо улучшить условия жизни рабочих, проводить их учет и обработку и меры государственного принуждения.

7. Это будет эффективно при условии упрочнения организации профессиональных союзов путем набивания их кадрами, которые будут верны им всю жизнь

8. Надо обучать молодежь с 14 лет, для этого при наркоме д.б создан орган специальный.

Б. Необученная рабочая сила

9. Хозяйственные условия требуют привлечения огромного числа необученной крестьянской рабочей силы.

А) т.к техника устаревает

Б) необходимо добывать много топлива

В) для обработки советских хозяйств

Г) для временных и сезонных работы.

10. Для обеспечения всего необходимо вводить трудовую повинность.

В. Всеобщая трудовая повинность

11. Для преодоления враждебных физических условий, ввсе должны трудиться на благо общества.

12. Законодательное проведения повинности – трудовая книжка.

13. Переход к трудовой повинности д.б немедленным

14. Надо определить скоко человек сейчас необходимо (на 1920 год)

15. Особым указом необходимо определить, что должно быть отнесено к местной повинности.

16. Организация повинности должна быть соотносима с особенностями конкретной местности.

17. Д.б привлечены те, кто не подвергается мобилизации

18. Аппарат д.б создан из Военного комиссариата, отдела управления исполкома и отдела труда

19. Комитет по трудовой повинности будет получать людей из цента из местного, он должен согласовывать местные требования между собой и с требованиями центра, которые носят первоочередной характер.

20. В центре создается главный комитет по трудовой повинности.

Г. Милитаризация хозяйства.

21. Элемент милитаризации присущ переходному хозяйству. Чем лучше переход, тем меньше милитаризации

22. За дезертирство и т.п будут карать

23. С помощью агитации надо всех привлечь к борьбе с лентяйством.

24. Милитаризая отдельных предприятий производится постановлением Совета обороны.

25. Привлечение неорганизованных и необученных сил требует милитаризированный контроль.

26. Элементы трудовой организации могут вносить только крутые обученные сотрудники

27. задачи

Д. Трудоаримия

28. К трудотерапии должны привлекаться и освобожденные от военных действий военные части.

29. Условия применения частей:

А) просты задачи

Б) не должны вносить дезорганизацию

В) установление тесной связи с рабочими

Г) Борьба с различными предрассудками

Е. Продовольствие

30. Главное сосредоточение в Советских руках продовольственного фонда.

31. Необходимо организовывать питание всех рабочих, эта задача Народного комиссариата.

 

Ленин «Письмо к Мясникову»

Ленин пишет: не знаю, какие такие у вас отношения с пермской газетой, их разберет Оргбюро. Моя задача оценить летературность и политичность ваших материалов. Статья «Больные вопросы» - ошибка. В начале Мясников правильно принимает диалектику: «Смену лозунга «Гражданская война» на «Гражданский мир». Косяк он в том, что пишет «про свободу всех от анархистов до монархистов. Но большевики в абсолюты не верят и задаются рядом вопросов: какая свобода печати? Для чего? Для какого класса?

Ленин пишет, что свобода печати появилась для борьбы против попов и королей. И РСФСР лучше всего выполняет эту задачу. Во всем мире свобода слова – свобода покупать газеты, покупать писателей, подкупать общественное мнение и фабриковать общественное мнение в пользу «буржуазии».

Свобода печати в РСФСР, окруженная врагами буржуазии, есть свобода политической организации буржуазии и ее слуг: эсеров, меньшевиков.

Буржуазия сильнее большевиков, если ей дать свободу политической организации (свободу печати), то она всех победит.

Ленин обвиняет Мясникова, что последний скатился до сентиментальной, обывательской оценки. Но в вопросе «Гражданский мир или гражданская война» Мясников встал не на сентиментальную позицию, а на позицию большевиков, посмотрел на этот вопрос с точки зрения классов. Но потом Мясников в своих двух статьях, скатился до сентиментализма, утверждая, что свобода печати поможет очистить советскую власть от пороков. Но на самом деле она поможет укрепиться буржуазии

Потом Ленин обещает преодолеть все пороки и недостатки большевизма. Говорит, что болезней много, а Мясников пытается их лечить не правильным лекарством. Ленин говорит, что болезнь лечить надо не свободой, а мерами пролетариатскими и партийными.

Ленин говорит, что то, что Мясников говорит о влиянии на крестьян и т.д содержит много верного. Ленин предлагает это выделить, тогда они сойдутся в одной партии. Много работы в привлечении беспартийных. Ленин предлагает этим заняться Мясникову. Ленин говорит, что Мясников увидел кучу болезней и впал в отчаяние… А зря…

Надо работать с беспартийными, а не маяться дурью, обсуждая вопросы свободы печати.

 

«Знамя», июль 1988 г.

 

Навстречу IX Всесоюзной партконференции

Условия нашего роста

 

Отто Лацис,

доктор экономических наук

УГРОЗА ПЕРЕСТРОЙКЕ

Лацис говорит о том, что мысли, которые обосновал Селюнин (предыдущая статья), сначала были изложены в газетной статье «Социалистической индустрии». Эта статья наделала много шуму. Ее читали везде. Такой интерес – показатель блестящего успеха перестройки.

Лацис согласен с идеями Селюнина. Но многое в его анализе нуждается в уточнении.

«Прежде всего я бы отметил, что он на­прасно считает себя оппонентом академика Аганбегяна — на самом деле они оба смотрят на наше экономическое развитие в общем одинаково. Ускорение, о ко­тором говорит А. Г. Аганбегян, нам, несомненно, необходимо, и его демонстра­ционный расчет, приведенный В. И. Селюниным, бесспорно верен. Другое дело, что есть ошибочные истолкования этого расчета, что привычное бюрократическое приложение идеи ускорения приводит к неверным плановым решениям — но в этом уж виноват не Аганбегян, а те, кто так планирует»

Все дело в том, что показатели, пригодные для макроэкономического ана­лиза, не могут служить исходной позицией текущего планирования, особенно на уровне предприятий. Изучив эти показатели, можно понять пороки старой стра­тегии и выработать новую, но правильную стратегию нельзя реализовать напря­мую через планирование «хороших» показателей. В конце концов расчет В. Селю-нина носит такой же демонстрационный характер, как и расчет А. Аганбегяна. Он отражает нездоровье, но даже не дает диагноза болезни, а тем более не ука­зывает лечение. Ведь настоящая беда не просто в том, что выпускается слишком много средств производства и слишком мало предметов потребления. Беда в том, что изготавливается множество ненужных средств производства, ненужных пред­метов потребления, а нужных не хватает — и тех, и других.

На уровне анализа сводных показателей можно доказать, к примеру, что у нас не хватает зерноуборочных комбайнов, поскольку уборка длится чрезмерно долго и от этого велики потери хлеба. Между тем мы собираем зерна в 1,4 раза меньше, чем США, комбайнов же производим в 16 раз больше. Неисправных комбайнов у нас в хозяйствах столько, что американской промышленности при ее нынешних мощностях по комбайнам удалось бы произвести такое количество лишь за 70 лет. Выходит, с одной стороны — чудовищное перепроизводство ком­байнов, которое могло продолжаться лишь потому, что совхозы при отсутствии хозрасчета получали технику за счет государственного бюджета, а колхозы — за счет периодически списываемого государственного кредита. Такую технику, ка­кую предлагают многие наши заводы, колхозы и совхозы соглашались брать только задаром и очень часто — на запчасти. Как только с началом реформы чуть-чуть проявил свою силу хозрасчет, хозяйства сократили свои заявки на сельхозтехнику на треть, а производитель особо плохих комбайнов — Краснояр­ский завод — оказался перед угрозой остановки из-за отсутствия сбыта. И это при продолжающейся нехватке запчастей, при сохраняющемся монопольном по­ложении плохого отечественного комбайна на нашем рынке и при государствен ной дотации, делающей новейший и лучший из советских комбайнов — «Дон» — полубесплатным даже при полном хозрасчете хозяйств. За полную цену и его бы не брали. И наряду с перепроизводством — огромная нужда в комбайне та­кого, скажем, качества, как производимые в ГДР: высокопроизводительные, лег­кие, надежные, с малыми потерями зерна.

Выходит, вопрос о том, сколько комбайнов нам нужно, неотделим от вопроса о том, какие это будут комбайны, как их будут снабжать запчастями, ремонтиро­вать, хранить. Следовательно, мы не можем определить, что и как планировать, пока не решим, кто планирует. Колхоз на свои кровные закажет одно, мини­стерство на государственные, то есть «ничьи»,— совсем другое.

Нет никаких сомнений, что нам нужен, и очень нужен, рывок в развитии машиностроения. Вполне логичным представляется решение дать в связи с этим повышенные капиталовложения для отрасли. Но в сочетании со старым меха­низмом планирования этот пункт плана становится самоцелью. Для определен­ных звеньев государственного аппарата, наделенных немалой властью, задача сводится к этому: затратить такие-то суммы. И тратят.

Потрясающий факт сооб­щил в «Огоньке» генеральный директор знаменитого Ивановского станкострои­тельного объединения В. Кабаидзе: ему для расширения производства не нужны дополнительные площади, а министерство навязывает сто миллионов рублей и велит строить новый корпус. Гораздо меньшие по объему целесообразные затра­ты, прежде всего на новое оборудование, директор осуществить не может, а ог­ромные бросовые — пожалуйста.

Еще замечательнее эффект строек Минводхоза. Они уже стали притчей во языцех из-за огромного ущерба, наносимого природе и памятникам культуры, но еще не оценены по достоинству с точки зрения экономической. Принятый у нас нормативный срок окупаемости капиталовложений, отнюдь не жесткий, а скорее вольготный, составляет восемь лет. Фактический срок окупаемости капи­таловложений Минводхоза в прошлой пятилетке, по оценкам самого ведомства, превысил двадцать пять лет — этого уже вполне достаточно, чтобы немедленно отказаться от подобных работ. Но, по оценкам независимых от ведомства ученых, реальный срок окупаемости его затрат составил сто лет — величина, можно ска­зать, иррациональная, по сути равнозначная признанию, что эти затраты не оку­пятся никогда. А многие объекты орошения имеют отрицательную «рентабель­ность»: это затраты ради «производства» убытков. От такого орошения плодоро­дие земель не возрастает, а уменьшается либо уничтожается полностью. Это все­народное бедствие — но не стихийное, а плановое бедствие — может существо­вать лишь по одной причине: оплата объектов орошения идет за счет государства. Будь оно за счет колхозов и совхозов, за счет их хозрасчетного дохода — ни ко­пейки не получил бы Минводхоз на большинство своих проектов

«Таким образом, если мы вполне правильную мысль В. Селюнина об уско­ренном увеличении производства предметов потребления попытаемся реализовать через существующий механизм планирования (выделить на эти цели столько-то миллиардов рублей ассигнований, разверстать по соответствующим министер­ствам, затем по предприятиям), у нас не выйдет ничего, кроме новых бросовых затрат, только в других отраслях. Прошло время, когда нехозрасчетный механизм планирования действовал неэффективно. Сейчас он вообще не действует, то есть не ведет к поставленной цели».

Срочного и придирчивого пересмотра требуют прежде всего крупнейшие про­екты, перешедшие в наши планы из времен застоя. Пока из их числа отменена лишь пресловутая переброска части стока северных рек — отменена благодаря протестам общественности против ее экологических последствий. Экономическая же катастрофа, которой грозит нам масса проектов такого рода, еще недостаточ­но осознана. В этом отношении, скажем, строительство крупнейшего тракторо­строительного комплекса в Елабуге вызывает не меньше сомнений, чем проект переброски. 3,8 миллиарда рублей предстоит отдать на сооружение тракторного суперзавода, потом еще сотни миллионов ежегодно на его работу — и все это дополнительные рубли, которые будут предъявлены в магазинах без всякого по­крытия, потому что завод в Елабуге не будет производить товаров для населения. Более того — и с помощью выпускаемой им продукции тоже не будет получена прибавка в выпуске товаров для населения, потому что для уже действующих тракторных заводов не хватает рынка сбыта, для уже имеющихся в хозяйствах тракторов не хватает трактористов, не хватает и работы. Такой комплекс, кото­рый запланирован в Елабуге, способен только расширять брешь на товарном рынке.

А ведь это стройка, сопоставимая по масштабам с ВАЗом или КамАЗом. По­ка еще не поздно перепрофилировать ее: можно поставить вместо тракторного, например, завод для массового производства микролитражки «Ока», которую сей­час негде делать в экономически эффективных масштабах. Такой завод смог бы ежегодно уменьшать на несколько миллиардов рублей брешь на рынке товаров народного потребления. Уменьшать, а не увеличивать. Подобным же образом можно пересмотреть целесообразность некоторых других строек, да и действую­щих производств.

А главное — нужно быстрее двигать вперед экономическую реформу. Распро­странять ее не только на предприятия, но и на сферу отраслевого и народнохозяй­ственного планирования, финансов и кредита, оптовой торговли, менять все эко­номические отношения так, чтобы не осталось ни одного уголка, где рубль народ­ный можно транжирить как ничей.

 

 

«Новый мир», 1991 г.