Декабря 1934 года – 20 января 1935 года

 

Этим утром фэбээровцы начали перевозить архивы в новый офис, расположенный в двух кварталах от Бэнкерс‑билдинга, в здании «Нью‑Йорк лайф иншурэнс». Дальнейшее пребывание на девятнадцатом этаже стало невозможным. Журналисты осаждали отделение ФБР круглосуточно: докучали Дорис Роджерс, пытались подслушивать телефонные разговоры и набрасывались на любого агента, который направлялся к лифту. Незадолго до смерти Коули подал идею перебраться во второй, «секретный», офис, где можно было бы завершить Войну с преступностью, не оставаясь под постоянным наблюдением посторонних.[449]

На место Коули Гувер назначил Эрла Коннелли, немногословного начальника отделения в Цинциннати, который руководил розысками Диллинджера в Индиане. Коннелли решил, что у «группы Диллинджера» – теперь ее называли «Летающей группой» – упал боевой дух. Люди еле держались на ногах. Троих убили, и никто не хотел быть следующим. Некоторые искали связи в своих родных городах: не найдется ли работа побезопаснее, где‑нибудь в юридической фирме?

Утром 3 декабря Коннелли провел совещание, чтобы суммировать все сделанное по делу Баркеров. С тех пор как в сентябре банда скрылась из Кливленда, никаких новых известий о их местонахождении не поступало, однако рейды в Кливленде дали массу новой информации о самих бандитах.

По большей части эти сведения исходили от их женщин. Коули не успел проверить десятки многообещающих сообщений осведомителей. ФБР явно было близко к цели, Коннелли это чувствовал. В конце сентября едва не арестовали Мамашу Баркер: агенты сделали обыск в ее квартире на Саут‑Шор‑драйв всего через неделю после того, как она съехала оттуда. Адрес они добыли у вдовы Джорджа Циглера, которая после смерти мужа испытала нервное потрясение и теперь приходила в себя в чикагском санатории.

Буквально за несколько дней до смерти Коули получил в свои руки еще одну ниточку, самую многообещающую. Известие пришло из Майами: там 16 ноября была зарегистрирована машина, которая раньше принадлежала Карпису и была зарегистрирована в Огайо на чужое имя.

Коули и трое агентов полетели во Флориду для расследования. Они обнаружили машину и выяснили, что человек, который на ней ездил, – это не Карпис, а некто Дюк Рэндалл, посыльный в отеле «Эль Коммодоро». Гостиницу местные полицейские охарактеризовали как «притон рэкетиров и разных нежелательных элементов». Коули приказал установить наблюдение над Рэндаллом. Теперь, три недели спустя, агенты по‑прежнему жили в отеле, наблюдая и ожидая.

 

Гавана, Куба

 

В тот же понедельник, когда Коннелли и его люди въехали в новые кабинеты, в Гавану прибыл агент ФБР по имени Лойд Кингмен.[450]В кармане у него лежала фотография «шестерки» банды Баркеров – Вилли Гаррисона. Этот бандит очень любил скачки, и Коули даже велел вывесить его фото на всех ипподромах от Нового Орлеана до Майами. В этот день Кингмен показал фотографию служащим Национальной ассоциации любителей бегов, и они согласились заняться ее распространением на кубинских ипподромах.

В оставшееся время Кингмен решил походить по местам, где собираются американцы: бар «Слоппи Джо», бар Донована, ночной клуб «Элден консерт», клуб игроков в джей‑алай^{91} «Гавана – Мадрид». Посетив все эти места, он вернулся в отель «Парквью» и подошел к конторке портье. Перед ним стоял только один человек, который просто болтал с клерком.

– Простите, сэр, – подождав, обратился к нему Кингмен. – Не разрешите ли вы мне зарегистрироваться?

Человек обернулся и посмотрел на него.

– Нет, – ответил Элвин Карпис. – Не разрешу.[451]

 

О своих планах спрятаться на Кубе Карпис не сказал никому, даже Фреду Баркеру. После того как сентябрьской ночью в Чикаго бандиты поделили деньги, он упомянул только о том, что связаться с ним можно будет через отель «Эль Коммодоро» в Майами. Карпис и беременная Делорес Делани преодолели в первую же ночь двести миль и остановились в холодном кемпинге на юге Индианы. На следующий вечер они добрались до Бирмингема (Алабама). К берегу Атлантики выехали, как раз когда началась тропическая буря, и их «форд» чуть не пострадал от урагана. Сразу за Форт‑Пирсом небо прояснилось. Ночь была теплой. Карпис позволил себе расслабиться. Делорес высовывала голову в окно машины, подставляя лицо тропическому ветру, и дивилась, глядя на пальмы. То, что их преследует полицейская машина, Карпис заметил, только когда ее фары блеснули совсем рядом в зеркале заднего вида. «Форд» шел на скорости 85 миль в час. Карпис остановился. К ним подошел полицейский в длинном плаще.

– Торопитесь? – спросил он.

– Ну не то чтобы… – протянул Карпис. – Хочется поскорее добраться до Майами.

– Вы едете слишком быстро.

Карпис ответил, будто не знал, что во Флориде установили предельную скорость для машин.

– Ну и что? – сказал полисмен. – Если вы едете слишком быстро, то мы можем обвинить вас в неосторожной езде. Если человек едет на скорости восемьдесят пять в такой вечер, то он, по‑моему, поступает неосторожно. Но я вижу, вы из Иллинойса и, наверное, приехали отдохнуть. Так что не стану портить вам отпуск.

– Постараюсь ехать потише, – сказал Карпис.

Он отпустил полицейского, не причинив ему вреда.

Утром Карпис и Делорес прибыли в Майами и добрались до отеля «Эль Коммодоро». Они зарегистрировались, и Карпис отправился к менеджеру гостиницы Джо Адамсу, тесно связанному с уголовным миром юга Флориды. Карпис оставил Адамсу свою машину, а также оружие и два бронежилета. Менеджер обещал все это продать. (Именно Адамс отдал машину посыльному своей гостиницы Дюку Рэндаллу.) По совету Адамса Карпис и Делорес отправились в универсальный магазин «Бурдинз» и купили себе шелковые рубашки и купальные костюмы, которые должны были пригодиться им на Кубе. Вечером Адаме прислал им в номер шампанского и бифштексы по‑нью‑йоркски.

На следующий вечер он подвез Карписа и Делорес до вокзала. К полудню 15 сентября они были в Ки‑Уэсте^{92} и стояли в очереди, ожидая посадки на пароход «Куба»: за шесть часов он доставит их в Гавану. Делорес как зачарованная смотрела на загорелых юношей, нырявших за монетами, которые кидали в воду пассажиры. Ее завораживало здесь все: аквамариновое море, пальмы и коктейли «пинья‑колада». Ей было 17 лет, она была беременна и влюблена в этот мир. Карпис смотрел на нее и думал: «А все‑таки хорошо быть бандитом».

 

Гавана в сентябре 1934 едва успела оправиться от происшедшей год назад революции, в результате которой власть захватил 32‑летний сержант Фульхенсио Батиста. В 1920‑е годы американские туристы в большом количестве толпились на нетронутых кубинских пляжах и в жульнических казино, однако после переворота Батисты в стране то и дело происходили вспышки насилия, и многие боялись сюда ехать. Два гаванских казино переживали период упадка, который закончится только в 1938 году, после того как за них возьмется малоизвестный на Кубе бизнесмен по имени Мейер Лански.^{93}

Сойдя с парохода в Гаване, Карпис и Делорес были совершенно ошеломлены хаосом, царящим в порту. Повсюду раздавались крики носильщиков, предлагающих гринго^{94} поднести их чемоданы. Карпис никогда не видел такой суеты. Они с Делорес направились в отель «Парквью», и там коридорный взял их багаж. Карпис оставил записку владельцу гостиницы Нейту Хеллеру – «надежному человеку», по словам Джо Адамса. Помывшись в номере, Карпис пошел погулять по улицам. Он заглянул в бар «Джорджз америкэн», который тоже рекомендовал Адаме, и представился хозяину. Тот сделал ему два коктейля из рома с кока‑колой за счет заведения и рассказал о привычках местной полиции. Карпис, который никогда много не пил, выходя из бара, почувствовал, что пошатывается.

В номере он обнаружил записку от Нейта Хеллера. Они встретились внизу. «Я собираюсь пожить на Кубе некоторое время, – сказал Карпис. – А Гавана меня не особенно привлекает. Может быть, ты укажешь место где‑то на берегу, которое мне подойдет? Тихое место, где никого нет – ни полиции, ни вообще людей». Карпис смотрел на Хеллера вопросительно, но тот только улыбался.

– У нас тут полно людей, которые не хотели бы иметь дела с полицией, – ответил он. – Но ты знаешь, у нас тут была заварушка, типа революция…

– Ну да, слышал.

– Батиста вроде бы у власти, но сидит он не так крепко, как думают в Америке, – продолжал Хеллер. – Сам услышишь, как по ночам постреливают. Но ты не волнуйся. Он просто еще совсем недавно взял власть, пока еще не все утряслось. Если кто заговорит с тобой о политике, то просто не отвечай – и все. Понял?

Карпис кивнул. Хеллер пообещал поискать уединенный дом на берегу, и они договорились встретиться на следующий день.

Карпис вышел из гостиницы и вдохнул влажный вечерний воздух. «Простите, вы не знаете, где здесь аптека?» – услышал он. Карпис обернулся и увидел некоего туриста. Стоявший неподалеку посыльный тоже услышал вопрос и показал на аптеку. Она была всего в квартале от гостиницы. «Я тоже с вами пройдусь, – сказал Карпис туристу. – Куплю колоду карт». Зашли в аптеку. Карпис купил карты и вместе с американцем вышел на улицу. Он только собрался сказать что‑нибудь про погоду, как вдруг раздался оглушительный взрыв. Слева от них над Прадо поднялось облако черного дыма: это была бомба.

– Пошли посмотрим! – крикнул турист, устремляясь к месту происшествия.

– Ну уж нет! – ответил Карпис и побежал к отелю, боясь, что через минуту подъедет полиция.

Портье в вестибюле посоветовал ему пока не выходить из номера: скоро на крышах окажутся снайперы. «Господи Иисусе, – сказал Карпис, – а я‑то думал, что убрался подальше от бандитских разборок».

Он решил как можно скорее уехать из Гаваны. Хеллер устроил ему аренду дома из шести комнат, стоящего прямо у моря в отдаленном районе провинции Варадеро. Это оказалось самое красивое место из всех, которые Карпису доводилось видеть. Песок был белый, как снег, вода переливалась всеми оттенками голубого и зеленого. Дом сдавался вместе с небольшой моторной лодкой, и Карпис почти каждый день рыбачил на ней в Мексиканском заливе. Он нанял горничную, мальчика‑слугу, а также кухарку‑кореянку. Никто из них не говорил по‑английски. Это был рай на земле.

Прошел месяц. Они не делали ничего: только рыбачили и гуляли по пляжу, собирая ракушки. Как‑то раз вечером Карпис сидел на веранде, и вдруг прибежали мальчишки и сказали, что кто‑то звонит ему на местный коммутатор. Это оказался Нейт Хеллер. Он сообщил, что Мамаша Баркер направляется в Варадеро: она узнала от Джо Адамса, где находятся Карпис и Делорес. Карпис отправился домой, включил по радио «Эймоса и Энди» и стал слушать. Спустя некоторое время он, взглянув на часы, понял, что уже опаздывает встречать Мамашу. Когда он подъехал к автобусной остановке, раскрасневшаяся старушка вырывала свой чемодан у кубинского мальчишки, который хотел поднести ее багаж. Карпис подошел поближе, и она перенесла гнев на него: как он смел опоздать?! Карпис рассмеялся и протянул мальчишке песо.

В течение трех дней Карпис бродил с Мамашей Баркер по пляжу или брал ее с собой на рыбалку. Идиллия нарушилась только один раз, когда у Мамаши сорвалась рыба и она обвинила Карписа в том, что он подрезал леску у нее на удочке. Карпис от изумления только выпучил глаза: да, это была Мамаша собственной персоной. Когда она собралась уезжать, он подвез ее до Гаваны и посадил на самолет, вылетающий в Майами.

В Гаване Карпис зашел в бар «Джорджз америкэн». Там его знали как мистера Вагнера. Жена хозяина, которая целыми днями только тянула коктейли из рома и кока‑колы, показала ему детективный журнальчик. На одной из страниц красовались фотографии членов банды Баркеров.

– Вот на этого посмотрите, мистер Вагнер, – заплетающимся языком сказала она. – Если бы я вас так хорошо не знала, я бы решила, что это вы.

– Да, немножко похож, – согласился Карпис.

– Нет, не немножко, а просто копия вы!

Карпис заставил себя рассмеяться и предложил ей 35 центов за журнал.

– Ну нет. Нет и нет! – заупрямилась женщина. – Я его покажу друзьям.

Ее муж вышел из‑за стойки и грубо вырвал у нее журнал.

– Бери тридцать пять центов! – рявкнул он и подмигнул Карпису.

Вернувшись в Варадеро, Карпис стал замечать, что Делорес сделалась какой‑то беспокойной.

– Слушай, а почему бы тебе не съездить в Майами на пару дней? – предложил он.

– А ты меня отпустишь?

– Конечно, – ответил Карпис. – Остановись в «Эль Коммодоро». А если хочешь, съезди туда, где живут Фредди с мамочкой. Осмотрись там, может быть, подыщешь какое‑нибудь место, какое тебе понравится. Здесь нам долго нельзя оставаться.

Карпис тоже потерял покой. На Кубе ему казалось небезопасно.

Делорес провела в Майами неделю и вернулась с щенком бульдога. Они с Карписом снова ощутили состояние полного блаженства: ели, рыбачили, валялись на пляже.

Однажды вечером Карпис включил передачу Лоуэлла Томаса^{95} и вдруг услышал, что убит Красавчик Флойд. «О господи, – вырвалось у Карписа. – Они же мочат всех подряд». Но никакой печали он не чувствовал. «Пусть лучше его, чем меня» – вот и все, что он подумал.

Через несколько дней он съездил в Гавану и разменял там 1000‑долларовую купюру в местном отделении Канадского королевского банка. Он заметил, что некоторые из полученных банкнот сильно выцвели, и проверил номера по списку Федеральной резервной системы. Банкноты оказались из Миннеаполиса. Вздрогнув, Карпис понял, что это деньги из выкупа Бремера. Те самые деньги, которые, как он полагал, растворились в Каракасе и Мехико. Карпис почувствовал себя обманутым. Все это означало, что фэбээровцы скоро нагрянут на Кубу.

Несмотря на эти волнующие обстоятельства, он не сдвинулся с места еще несколько недель, пока не услышал по радио сообщение о смерти Малыша Нельсона. Через пару дней Карпис поехал в Гавану. Ему надо было оценить, насколько опасно оставаться на Кубе. Он снял номер в отеле «Парквью» и спросил Нейта Хеллера. Карпис несколько замешкался у стойки, разговорившись с портье. Как раз в этот момент некий симпатичный американец и спросил его, не позволит ли Карпис ему зарегистрироваться.

 

Карпис внимательно оглядел этого молодого человека. По фетровой шляпе и зимнему пальто было ясно, что это американец. Карпис сразу заподозрил неладное. Он смотрел, как молодой человек заполняет регистрационный бланк: фамилия его оказалась Кингмен, а адрес он дал в Джексонвилле.

Карпис направился к лифту и с тревогой увидел, что Кингмен последовал за ним. Дверь закрылась. Они стояли друг напротив друга. Пока лифт поднимался, никто из них ничего не сказал. Карпис вышел на своем этаже. В номере он еще раз прокрутил в уме весь этот эпизод и попытался успокоиться. Ничего подозрительного не было, это просто торговец, и глупо так нервничать.

Вечером Карпис ужинал в баре «Джорджз америкэн». Вдруг на улице настойчиво загудела машина. Карпис выглянул в окно и увидел, что это «Форд А» Хеллера. Он извинился и вышел из бара. Хеллер был в страшном возбуждении: он выяснил, что Кингмен действительно из ФБР. Сегодня они встречались: Кингмен хотел, чтобы Хеллер представил его шефу местного отделения Ассошиэйтед Пресс. Перед этим они выпили вдвоем. Далее Хеллер рассказывал, что он спросил у Кингмена: «Ну что, судя по радио и газетам, вы там уничтожили уже всех гангстеров?» Кингмен ответил, что еще не всех и что есть один сукин сын, которого очень хочется достать. И положил на стол фотографию. Хеллер посмотрел на Карписа и спросил:

– Как ты думаешь, кто на ней был?

– Кто?

– Ты!

Дальше Хеллер рассказал, что поехал с фэбээровцем к человеку из Ассошиэйтед Пресс. Эти двое ушли о чем‑то совещаться в особую комнату, а Хеллера попросили подождать. Когда они поговорили и вышли, Кингмен спросил у журналиста при Хеллере: «И во сколько туда идет автобус?» Тот переадресовал вопрос Хеллеру: «Во сколько идет автобус в Матансас?» Матансас был столицей провинции Варадеро.

Карпис сумел сохранить спокойствие. Он тут же помчался в Варадеро и приехал домой около трех часов ночи. На рассвете они с Делорес покинули дом, ничего не сказав слугам, и направились прямиком в аэропорт Гаваны. Карпис посадил Делорес на самолет до Майами.

Как это уже было раньше в Кливленде, сам он немного задержался, чтобы оценить ситуацию, и пообещал Делорес приехать в Ки‑Уэст пароходом на следующее утро.

Во второй половине дня он еще раз поговорил с Хеллером, который до этого беседовал с журналистом из Ассошиэйтед Пресс. Похоже, вслед за Кингменом ожидалось целое нашествие фэбээровцев в Гавану: их привлекли сообщения о появлении здесь денег из выкупа Бремера.

На следующее утро Карпис приехал в порт, чтобы сесть на пароход до Ки‑Уэста. Он внимательно оглядел толпу и затем, тяжело вздохнув, поднялся по трапу. На пароходе он сразу заперся в каюте. Последние минуты перед отплытием тянулись мучительно медленно. Карпис вспотел. Наконец он услышал шум двигателей и гудок. Пароход отходил от берега. Карпис был в безопасности.[452]

Расследование сдвинулось с мертвой точки после известий из Толедо. В понедельник 3 декабря, через день после того, как «Летающая группа» переехала в новый офис в Чикаго, агент ФБР в Детройте беседовал с местным прокурором Фразье Римсом у него в кабинете. Риме упомянул об одной странной вещи, о которой ему рассказал брат. Доктор Глен Риме был хирургом в Толедо. Один из его пациентов обмолвился, что его знакомая Милдред Кулман, 24‑летняя девушка из Липсика (Огайо), этим летом вышла замуж за Дока Баркера. Агент не сразу среагировал на эту информацию, но потом решил, что это может быть правдой: одна из арестованных женщин из банды Баркеров говорила, что Док встречается с какой‑то девушкой по имени Милдред.

Агенты занялись поисками Кулман, а через одиннадцать дней, в пятницу 14 декабря, Фразье Риме позвонил начальнику отделения ФБР в Детройте Биллу Ларсону и попросил его о встрече. Они встретились в толедском отеле «Коммодоре Перри». Риме сообщил Ларсону, что Милдред Кулман сейчас находится в Чикаго. Она только что звонила одной из своих подруг – миссис Рэнлоу. Милдред взяла с нее слово ничего никому не рассказывать и поведала о своей жизни. Жить с Баркерами было, конечно, страшно, говорила она, но зато Док купил ей норковую шубу за 500 долларов и она ездила по городу с самым настоящим автоматом на коленях. Кулман пригласила Рэнлоу в гости, чтобы та сама увидела, какая это интересная жизнь. Миссис Рэнлоу еще до рассвета уехала на поезде, но при этом оставила адрес, по которому ей надо пересылать корреспонденцию, – номер 3121 в чикагском отеле «Моррисон».

Ларсон позвонил Эрлу Коннелли в Чикаго. Уже через час к конторке портье в отеле подошли двое агентов ФБР: Сэм Макки и Джим Меткаф. Оказалось, что под фамилиями Кулман и Рэнлоу в гостинице никто не регистрировался. Однако в номере 3121‑м жила некая миссис А. Р. Эсер, и она несколько раз звонила в Толедо.

Пятеро агентов дежурили в холле отеля целый день. В 19 часов 15 минут там появились две женщины. Они объявили, что выписываются из гостиницы. Коннелли стоял поодаль и разглядывал их. Женщины вернулись в номер и спустя полчаса вышли из лифта. Коридорный тащил их багаж. С дамами был небольшого роста и плотного телосложения мужчина в котелке. Агенты записали приметы этого человека: раньше его никто не видел.

Выйдя из отеля, эти трое сели в «форд». Агент Рэй Сурэн на фэбээровской машине последовал за ними. «Форд» поехал по Лейк‑Шор‑драйв в северную сторону, затем свернул на другую улицу. Машина остановилась сначала у одного многоквартирного дома, потом у другого, и каждый раз женщины выходили на несколько секунд. Видимо, они разыскивали какой‑то адрес. Затем «форд» поехал по Бродвею, потом по Мелроуз – и здесь машина Сурэна попала в пробку. Он беспомощно смотрел, как «форд» с двумя женщинами, которые могли дать ключ к поиску банды Баркеров, исчезает из виду.

 

Однако через два дня этих женщин обнаружили снова. У ФБР остался номер их машины, и агенты проследили, в каком автосалоне она куплена. Продавец узнал по фотографии покупателя: им оказался приятель Дока Баркера – Расселл Гибсон. Одновременно были проверены номера телефонов, по которым женщины звонили из отеля «Моррисон». Выяснилось, что звонки были адресованы в отель «Коммонуэлф» на Пайн‑Гроув‑авеню. Номер, в который они звонили, занимал человек, зарегистрированный как Джон Борча. По описанию портье это был мужчина ростом пять футов шесть дюймов, крепкого телосложения, обычно он носил темное пальто и котелок. Описание совпало с приметами человека в «Моррисоне».

Гувер дал добро на прослушивание телефонных разговоров Джона Борчи. Оказалось, что этот человек звонил в тот дом в Норт‑сайде, где четыре дня назад видели Милдред Кулман. Тогда она шла по улице и несла сумки с рождественскими подарками. Два человека Коннелли проследили за ней до шикарных домов на Лейк‑Шор‑драйв. В один из них – дом «Сёрф‑лейн» – Кулман и вошла. На следующий день фэбээровцы выяснили, что там в квартире G‑1 проживает миссис А. Р. Эссер. Под этим фальшивым именем Кулман и была зарегистрирована в отеле «Моррисон». Управляющий домом сказал, что миссис Эссер сняла квартиру две недели назад. Мистер Эссер, по словам менеджера, тоже жил с ней там несколько дней, но потом отправился в путешествие. Коннелли был готов держать пари, что мистер Эссер не кто иной, как Док Баркер.

Коннелли договорился о том, что агенты снимут в доме свободную квартиру вблизи той, которую занимала Кулман. Оставалось только ждать появления мистера Эссера. Фэбээровцы постоянно следили за Милдред: она обычно уходила из дома после полудня и возвращалась затемно, всегда одна. Одного из ее немногих гостей агенты довели до Пайн‑Гроув‑авеню, 3912. Коннелли снял квартиру для слежки и в этом доме. Теперь Баркеры были почти в его руках.

 

5 декабря, в тот день, когда Карпис отправился на пароходе из Гаваны, была сильная качка, и его донимала морская болезнь. В Ки‑Уэсте он сел на поезд, идущий в Майами. Там, как и было условлено, Карпис встретился на вокзале с Делорес. Он удивился, увидев вместе с ней Вилли Харрисона. Тот отвез Карписа и Делорес в отель и по дороге рассказал, где находятся сейчас остальные члены банды. Фредди с Мамашей снимали дом на озере Вир в Центральной Флориде. Гарри Кэмпбелл съездил в Оклахому, забрал оттуда свою подружку Вайнону Бёрдетт, и теперь они оба тоже живут на озере Вир. Эта новость заставила Карписа насторожиться: последнее, что он слышал о Бёрдетт, было то, что она сидит под арестом в Кливленде.[453]

В Майами Карпис и Делорес сняли номер в «Эль Коммодоро». Счастье улыбнулось им: агенты, следившие за отелем, на предыдущей неделе вернулись в Чикаго. Делорес была на восьмом месяце беременности и просила Карписа разрешить ей рожать в Майами. Карпис легко согласился. Менеджер отеля Джо Адаме с трудом узнал своего знакомого: так он загорел. Карпис поинтересовался у Адамса, нельзя ли где‑нибудь арендовать дом, и тот ответил, что у него есть кое‑что на примете: одноэтажный дом его давнего знакомого‑бутлегера на Восемьдесят пятой улице. Карпис попросил Адамса попридержать этот дом. Прежде чем снять его, надо понять, насколько опасно оставаться в Майами.

На следующее утро Карпис спустился в холл гостиницы и зашел в кабинет к Адамсу. Ему была нужна машина. Адаме поручил своему посыльному Дюку Рэндаллу купить «бьюик». Кроме того, Адаме дал телеграмму Фреду на озеро Вир: вызвал его в Майами. Утром Фред появился в отеле. Они с Карписом не виделись почти три месяца. Баркер рассказал, как здорово на озере можно порыбачить и поохотиться на оленей, и добавил, что Мамаша умирает от желания видеть Делорес.

– Погоди‑ка, – прервал его Карпис. – Правда, что там у вас живет Вайнона Бёрдетт?

Баркер рассмеялся:

– Ну да, Кэмпбелл ее привез.

– А как это ей удалось смыться от ФБР? – спросил Карпис. – И как это твоя мать потерпела, чтобы девчонка жила рядом с ней и с тобой?

Баркер снова захохотал.

– Ну, это долгая история, – ответил он. – В общем, когда ты уехал на Кубу, Кэмпбелл явился к нам во Флориду и жил там с нами. Потом он решил, что хочет снова жить с Вайноной. И поехал за ней аж в Оклахому…

Баркер рассказывал часа два. Потом он спросил, а не хочет ли Карпис вернуться в Кливленд. Там можно ограбить инкассаторскую машину. Карпис отказался.

– А кстати, – спросил он Фреда, – ты не сказал, где сейчас Док.

– Док в Чикаго живет. Он там не один. Расти Гибсон с ним и еще кое‑кто из парней.

И без слов было ясно, что никто из них не горел желанием общаться с Доком: тот совсем спивался. Карпис предложил приискать банк для грабежа где‑нибудь в Джорджии или Алабаме: никто не грабит банки на юге только потому, что все боятся тамошних тюрем, а грабить там есть чего. На этом разговор закончился: Фред Баркер вернулся на озеро Вир, взяв с Карписа слово, что тот приедет в гости, как только здесь освоится.

На следующий день Карпис вместе с Делорес поехал на Восемьдесят пятую улицу взглянуть на дом, рекомендованный Джо Адамсом. Дом им понравился, и Карпис, заплатив 1000 долларов, снял его на всю зиму. Адамс нашел медсестру, которая взяла на себя также обязанности горничной. Через несколько дней они переехали туда и зажили тихой жизнью: слушали радио и рано ложились спать. Щенок бульдога воевал с кокосовыми орехами, которые падали с пальм на лужайку перед домом, как бомбы. Вмятины, которые оставляли кокосы на прекрасном зеленом газоне, нарушали порядок, чего щенок не терпел.

Через неделю Фред снова появился в «Эль Коммодоро», на этот раз вместе с Мамашей. Карпис принял их предложение отправиться на рыбалку. Они съездили, и на обратном пути Фред снова заговорил об ограблении в Кливленде. На этот раз Карпис согласился. Делорес, узнав о его отъезде, надулась. Она напомнила ему, что ребенок может родиться со дня на день. Тем не менее Карпис поехал в Центральную Флориду к Баркерам. Он отыскал их дом на озере неподалеку от деревушки Оклаваха, в тридцати милях к югу от города Окала. К его большому удивлению, оказалось, что дом стоит почти на шоссе. Он бы выбрал более укромное место: двор Баркеров, как убедился Карпис, мог видеть любой проезжающий.

Утром Фред и Карпис отправились в Кливленд. Там их тепло принял бывший босс Карписа по «Гарвард‑клубу» Шимми Пэттон. Он рассказал бандитам о том, что ФБР активно ищет их в городе. Карпис понял: оставаться в Кливленде нельзя, и вернулся в Майами – даже с чувством облегчения.

Новый год встретили тихо. На первой неделе января снова приехал Фред Баркер. С ним были Док и Расселл Гибсон. Разозленный Карпис отвел Фреда в сторону. «Какого черта они тут делают?!» – прошипел он. Фред объяснил, что Док очень хотел ограбить банк в Кливленде, но никто не решался работать с одним Доком. Шимми Пэттон настаивал, чтобы Карпис и Фред обязательно принимали участие в деле. Карпис вздохнул, – похоже, ему никак не отделаться от второго Баркера.

Через несколько дней Карпис снова приехал на озеро Вир, чтобы обсудить кливлендское ограбление с Фредом. Док уже уложил свои вещи и собирался обратно в Чикаго. Они сели за стол на кухне и договорились, как свяжутся друг с другом, когда все будет готово к ограблению. Док обещал прислать известие по почте, однако при этом он хотел как следует запомнить и местоположение дома на озере и потому взял дорожную карту.

– Ага, понял, значит, я вот здесь поворачиваю направо, – говорил он, что‑то отмечая на ней. – А вот это город, куда я посылаю письмо. Значит, я письмо напишу, так?

– Ну да, – ответил Фред. – Просто пошли сюда письмо. Можешь написать что хочешь: «Брат заболел» или что угодно. Мы поймем, что ты зовешь нас в Кливленд.

Док сунул карту в чемодан.

 

Чикаго, Иллинойс

Января 1935 года, вторник

Часов 00 минут

 

Эрл Коннелли смотрел из окна тесной квартиры на втором этаже дома № 3920 по Пайн‑Гроув‑авеню – одной из двух квартир, снятых ФБР для наблюдения. Слежка длилась уже две недели. Накануне вечером мистер Эссер (человек, который мог оказаться Доком Баркером) вернулся в другой дом – «Сёрф‑лейн». В квартире на Пайн‑Гроув жили двое мужчин и две женщины. Агенты считали, что один из мужчин – приятель Дока Расселл Гибсон. Другой, худой и высокий, оставался неизвестным. Час назад фэбээровцы видели, что одна из женщин выгуливала в переулке своего чау‑чау. Чуть позже заметили, что худой человек выходил на заднее крыльцо в халате.

Коннелли изучал обстановку. В квартире подозреваемых был только один запасный выход: из заросшего кустарником заднего двора к ней вела деревянная лестница. В двенадцати футах от лестницы находилась невысокая ограда, отделявшая дом от переулка. Коннелли подумал, что вдоль стен соседних зданий и гаражей можно незаметно разместить двадцать агентов. Этого было вполне достаточно. Если все четверо жильцов окажутся в квартире, с наступлением темноты можно начинать штурм. А после этого брать квартиру в «Сёрф‑лейн».

В офисе ФБР Дорис Роджерс смотрела на агентов, собиравшихся на операцию. Она поймала себя на мысли о том, как изменились они все за последние месяцы. Нервозность и неуверенность, которые так явно проявлялись в попытках захвата Верна Миллера и Диллинджера, Теперь полностью исчезли. Перед ней были холодные профессионалы, умеющие обращаться с оружием. В их лицах и взглядах сквозила уверенность.

Всю вторую половину дня агенты по одному проникали в квартиры, снятые для наблюдения. Коннелли решил дождаться момента, когда все подозреваемые будут дома. Тогда агенты туда ворвутся.

 

Многоквартирный дом «Сёрф‑лейн»

Часов 30 минут

 

Погода для середины января в Чикаго была теплая: температура приближалась к 40 градусам по Фаренгейту. Слежавшийся снег с песком засорял водосточные желоба и сугробами лежал по краям тротуаров. Десять агентов заняли свои посты вокруг здания. Коннелли приказал ждать, когда закончится рейд по адресу: Пайн‑Гроув, 3920, – если только человек, похожий на Дока Баркера, не попытается бежать.

Джерри Кэмпбелл – тот отличный стрелок, которого Гувер переманил в ФБР из оклахомской полиции, – сидел в машине, припаркованной перед домом. Вместе с ним в машине находился новобранец бюро Александр Маззи. Вдруг агенты увидели, что Милдред Кулман и Док Баркер появились во дворе дома и идут по направлению к ним. Кэмпбелл, опытный полицейский, отреагировал мгновенно: схватил автомат Томпсона, сунул его под пальто и вышел из машины. Маззи выскочил вслед за ним. Док и Милдред повернули направо, в сторону, противоположную озеру Мичиган. Агенты последовали за ними, держась позади на расстоянии примерно двадцать футов.

– Будем их брать? – шепотом спросил Маззи.

– Да, – ответил Кэмпбелл.

Пара сделала еще несколько шагов, и тут Баркер оглянулся. Кулман продолжала идти, не оборачиваясь. Когда Баркер посмотрел назад еще раз, Кэмпбелл выхватил автомат, а Маззи – пистолет. Агенты уже видели, что их сотрудники сходятся к этому месту.

«Подними руки! – крикнул Маззи. – Мы федеральные агенты!» Еще трое фэбээровцев с пистолетами в руках словно выросли перед Баркером. Он замер, потом издал странный звук вроде всхлипа и стал медленно поднимать руки – и вдруг, крутанувшись, нырнул между припаркованными машинами в переулок. Но, не успев пробежать и нескольких шагов, он поскользнулся и упал лицом в грязную снеговую кашу. Агенты подскочили к нему за долю секунды. Джерри Кэмпбелл прижал лежащего Баркера коленом, а напарник быстро надел ему наручники. Другие агенты схватили за руки Кулман. Кто‑то спросил у Баркера, как его зовут. «Вы знаете, кто я!» – огрызнулся он.

Когда его вели к полицейской машине, Док Баркер вздохнул и сказал: «Хреново быть пойманным без пушки».

 

Пайн‑Гроув‑авеню, 3920

Часа 00 минут

 

Время шло. Жильцов квартиры № 1 не было видно с 18 часов 45 минут. Только в одиннадцать агенты заметили мужчину, который шел по примыкающему к дому переулку. Он скрылся в темном дворе за домом. Чуть позже зажегся свет в кухне. Почти одновременно появились еще две женщины и с ними высокий человек. Они попали в дом с улицы. Значит, пора было начинать штурм.

Коннелли и десять агентов, которые следили из соседнего дома, вышли на улицу и заняли позиции у парадного входа. В припаркованной там машине сидели еще четверо агентов, Коннелли отправил их в переулок, чтобы усилить уже находившуюся там группу из десяти человек. Все было готово.

Коннелли вместе с тремя агентами зашел в вестибюль. Консьержа здесь не было. Квартира располагалась этажом выше в конце коридора. Коннелли позвонил. Откликнулся женский голос:

– Кто там?

– Мистер Болтон дома? – спросил Коннелли.

На это имя была зарегистрирована одна из машин подозреваемых. Помолчав, женщина ответила:

– Нет, он уехал и вернется в конце недели.

Коннелли объявил, что он агент Министерства юстиции. «Дом полностью окружен. Сходите вниз по одному с поднятыми руками, тогда никто не пострадает». Коннелли взглянул на Сэма Макки и Ральфа Брауна: они стояли на нижней площадке лестницы с автоматами в руках. Третий агент держал наготове служебный револьвер.

Женщина не отвечала. Коннелли снова нажал кнопку звонка. «Все находящиеся в квартире! Немедленно спускайтесь, или мы применим слезоточивый газ!» Никакого ответа. Фэбээровцы переглянулись. Прошла минута, потом другая. «Все, кто находится в квартире! Немедленно спуститесь! – в третий раз повторил Коннелли. – Не пытайтесь бежать через внутренний двор. Дом полностью окружен. Каждый, кто попытается бежать, будет убит».

После этого послышался женский голос: «Мы выходим!» Появилась Клара Гибсон, жена Расселла Гибсона. Она спускалась по лестнице с чау‑чау на руках. За ней вышла неизвестная женщина (впоследствии оказалось, что это жена Вилли Гаррисона). Коннелли приказал обеим женщинам лечь на пол в вестибюле. Еще через несколько секунд показался закадычный друг Джорджа Циглера – высокий и худой Брайан Болтон. Он сошел вниз по лестнице с поднятыми руками, а затем лег на пол. Коннелли спросил у первой из женщин, как ее зовут.

– Клара Гибсон, – ответила она.

– Есть ли еще кто‑то в квартире?

– Там мой муж.

Не успела она договорить эту фразу, как со двора послышались выстрелы. Клара взвыла: «О‑о‑о! Они его убили!»

 

Во дворе позади дома находились двенадцать агентов: они прятались за оградой и за гаражами. Ближе всех к запасному выходу стояли старый «ковбой» Док Уайт и агент Эл Барбер. Они скрывались в темном переулке не далее чем в двадцати футах от лестницы. Агент‑новобранец Джон Уэллс[454]выглядывал из‑за гаража с противоположной стороны переулка, в сорока футах от окна кухни. В 23 часа 30 минут он услышал голос женщины, – очевидно, она разговаривала с кем‑то в вестибюле. Одновременно Уэллс увидел, что другая женщина выглянула из‑за занавесок в окно кухни. Он поднял револьвер и взял ее на мушку. Женщина задернула занавески. Еще через секунду там же показался мужчина: он попытался открыть окно, но рама не поддавалась. Уэллс прицелился в него. Через несколько секунд мужчина оставил свои попытки и перешел к окну возле запасного выхода. Он снова хотел поднять раму, но у него ничего не получилось. Свет в кухне погас, и заднее крыльцо погрузилось в темноту.