Третий доклад. Экскурс в деятельность природы: действие духа в природе

Кобервитц, 11 июня 1924г.

Роль и значение азота в сельскохозяйственном произ­водстве. Деятельность азота во Вселенной. Роль серы при проявлениях духовного. Значение углерода во Все­ленной. Углерод и формообразующие процессы в при­роде.

Кислород выше и ниже уровня земли. Кислород как носитель жизненного эфира. Азот над землёй и в земле. Азот, носитель ощущений. Водород как пере­носчик в дали Вселенной. Первовещества белка и хаос в семени. Известь и крем­незём как основа растительного роста. Мотыльковые. Глины.

Силы Земли и Космоса, о которых я говорил, дейст­вуют в сфере сельского хозяйства через вещества земли. Поэтому прежде чем перейти в ближайшие дни к различ­ным практическим вопросам, необходимо сегодня рас­смотреть более детально, как именно действуют выше­упомянутые силы через вещества земли. Разумеется, нам придётся для этого сначала коснуться деятельности при­роды вообще.

Один из важнейших вопросов, возникающий, когда речь идёт о сельскохозяйственном производстве — это вопрос о значении и роли азота во всём сельскохозяйст­венном производстве. Однако именно этот вопрос, о существе действия азота, в настоящее время чрезвычайно запутан.

Везде, где действует азот, наблюдают, так сказать, только отголоски его влияния, самое поверхностное, в чём он проявляется. Но при этом не проникают в суть природных взаимосвязей, в которых действует азот; да это и невозможно сделать, оставаясь в рамках природных явлений.

Для этого надо дальше и глубже заглянуть в жизнь природы и исследовать действие азота во Вселенной. Можно даже сказать — и это будет понятно из наших рассмотрений, — что азот как таковой не играет, пожа­луй, первенствующей роли в жизни растительного мира, но всё же изучение роли азота стоит в ряду познаний, наиболее необходимых для понимания жизни растения.

При этом у азота, действующего в природе, имеются четыре, я бы сказал, ближайших родственника, действие которых также необходимо изучить, желая понять функ­ции и значение азота в «хозяйстве природы». «Четыре родственника» — это как раз те субстанции, которые каким-то ещё загадочным для внешней науки образом связаны с азотом в растительном и животном белке: угле­род, кислород, водород и сера.

Чтобы полностью постичь всё значение белка, недо­статочно среди его важнейших ингредиентов назвать во­дород, кислород, азот и углерод, необходимо ввести ещё одно важнейшее вещество, серу, действие которого име­ет глубокое значение.

Ибо сера в белке служит посредни­ком между повсюду распространённой в природе духов­ностью, формообразующей силой духа, и физическим. Если мы хотим в материальном мире увидеть следы, ос­тавляемые духом, то мы должны проследить в нём дейст­вие серы.

И хотя это действие не столь явно, как дейст­вие других веществ, всё же её значение очень велико, потому что именно путём серы проникает в то, что в при­роде является физическим, дух; сера — это как раз носи­тель духа. Старое наименование серы, сульфур, родствен­но наименованию фосфор; в старину серу называли так потому, что в свете, повсюду распространённом солнеч­ном свете, видели также повсюду распространенное дей­ствие духа.

И субстанции, связанные с проникновением света в материю, также как сера и фосфор, называли «но­сителями света».

Поскольку действие серы в «хозяйстве природы» столь тонко, нам лучше сначала заняться выяснением роли ос­тальных четырёх веществ: углерода, водорода, азота и кислорода, — обратить на них своё внимание и поста­раться понять, что же представляют собой эти субстан­ции во Вселенной в целом.

Ибо в настоящее время хими­ку не так уж много известно об этих веществах. Он знает, как они выглядят внешне, когда он имеет с ними дело в лаборатории, но об их внутреннем значении в мировом целом ему, в сущности, ничего не известно.

Получаемые сегодня посредством химии знания об этих веществах ненамного превосходят наши знания о человеке, чей внеш­ний облик мы мимоходом заметили на улице, может быть, мы его при этом сфотографировали и теперь судим о нём по этому фотографическому снимку.

Ведь то, что наука проделывает с веществами, глубокую сущность которых мы хотим познать, это не более чем моментальный сни­мок, да и то, что написано в наших книгах, звучит на наших докладах об этих веществах, это тоже, в сущности, не многим более.

Начнём с углерода — а затем применим это к расти­тельному миру. Видите ли, углерод, пользовавшийся некогда весьма аристократической репутацией, в нашу позднейшую эпоху опустился до весьма плебейского по­ложения — и, видит Бог, этим путём последовали затем и многие другие мировые сущности. Углерод видят в том, что сжигают в печах, в угле; в том, чем пишут, в графите.

Одну-единственную модификацию углерода ещё ценят как аристократическую, это алмаз; но и его не особенно-то почитают, поскольку не могут купить. Так что об углеро­де известно чрезвычайно мало по сравнению с его огром­нейшим значением во Вселенной.

А ведь сравнительно недавно, всего пару столетий назад, этот чёрный молодец был известен под весьма благородным именем «философ­ский камень».

Много разного говорилось об этом философском камне; но из этих разговоров мало что можно почерп­нуть. Ибо когда старые алхимики и их последователи го­ворили о философском камне, они подразумевали угле­род в его различных модификациях. И они держали его имя в такой тайне, потому что если бы они не держали его в тайне, каждый мог бы стать обладателем фило­софского камня.

Но это был именно углерод. Почему же углерод?

На это можно ответить, приобщившись к древнему воззрению, но также и к тому, что нужно в наше время знать об углероде.

Отвлекаясь от той раздробленности формы, в какой мы в результате определённых процессов встречаем углерод в природе в виде каменного угля или графита, постараемся постичь углерод в его живом действии, как он проходит через животный и человечес­кий организм, как он строит по своим закономерностям организм растений — и тогда нечто аморфное, бесфор­менное, каким мы представляем себе углерод, окажется лишь последним отголоском, трупом того, чем, собствен­но, является уголь, углерод, в хозяйстве природы.

В природе же углерод является носителем всех формообразующих процессов. О каком бы формообразова­нии ни шла речь — о сравнительно недолго существую­щем организме растения, или о животном организме, неизменно пребывающем в непрерывном обмене веществ, — всюду углерод выступает как великий ваятель.

И он несёт в себе не только свою собственную чёрную суб­станцию. Когда он находится в состоянии полной актив­ности, полной внутренней подвижности, он несёт в себе формообразующие космические образы, великие косми­ческие имагинации, из которых происходит всё, образую­щееся в природе.

Таинственный ваятель властвует в угле­роде. И в своей работе созидания различнейших форм природы этот тайный ваятель пользуется услугами серы. Таким образом, желая правильно постичь роль углерода в природе, мы скажем: космическая духовность, увлажня­ясь, так сказать, серой, действует как ваятель, строя с помощью углерода твёрдые формы растений.

Она же стро­ит и непрерывно возникающие и тут же преходящие фор­мы человека, человеческого организма. Человек потому и человек, а не растение, что способен немедленно уничто­жать непрерывно возникающие в его организме формы, выделяя в виде углекислоты углерод, соединённый с кисло­родом.

Именно потому, что углерод в человеческом орга­низме формирует нас слишком плотными, слишком твёр­дыми, словно какую-то пальму — он стремится сделать нас такими же твёрдыми — дыхание немедленно уничтожа­ет, вырывает этот углерод из затвердения, соединяя его с кислородом, гонит его наружу, — и наш организм получает те подвижные; формы, которые нам, людям, так нужны.

Но в растительном мире углерод действует таким об­разом, что даже у однолетних растений он удерживается до некоторой степени в твёрдой форме. Старинное выра­жение «Кровь — сок особого рода», относящееся к людям, верно в том смысле, что в крови пульсирует, физи­чески проявляется человеческое «Я».

Точнее говоря: здесь действует ткущий, доминирующий, непрерывно форми­рующийся и снова разрушающийся углерод, и на этом пути, увлажнённом серой, движется в человеческой кро­ви духовное существо человека, которое мы называем «Я».

И подобно тому, как человеческое «Я» как собственный дух человека живёт в углероде, так и мировое «Я» в миро­вом духе как бы кружным путём через серу живёт в не­прерывно формирующемся и все снова разрушающемся углероде.

В древнейшие эпохи земного развития углерод вооб­ще выступал лишь в виде некоего твёрдого осадка. Лишь позднее в эволюцию вступило то, что открывается, на­пример, в извести, которую человек использует, чтобы создать себе более твёрдую основу организма, некий твёр­дый остов.

Дабы живущее в углероде могло получить по­движность, у человека — а также у животных, по крайней мере у высших животных — был сформирован твёрдый остов в его заизвесткованной скелетной системе, костя­ке. Таким образом, человек в своих подвижных углерод­ных формообразованиях стал выше чисто минерального, твёрдого известкового образования, которое принадлежит земле и которое он вчленил в себя, чтобы иметь в себе твёрдую землю.

В извести скелета он содержит в себе твёр­дый земной элемент.

Отсюда вы можете видеть, что в основе всего живого лежит углеродное построение, более или менее твёрдое, или более или менее подвижное, и этим путём дух дви­жется, проницая мир. Позвольте мне на этот раз прибег­нуть к схематическому построению, чтобы было понят­ней.

Мне хотелось бы нарисовать некий остов, каркас, тем или иным образом созданный духом с помощью серы (см. рис., голубой). Это может быть или непрерывно ме­няющийся углерод, движущийся в субстанции серы в очень тонкой дозировке, или же, как у растений, более или менее отвердевшее, уплотнённое другими субстанциями, ингре­диентами углеродное образование.

Но когда мы рассматриваем человека или иное живое существо, нам известно — об этом у нас часто шла речь, — что всё живое в мире пронизано эфирным, которое, собственно, и является носителем жизни.

Так что изо­бражённый здесь углеродный остов живого существа должен быть пронизан эфирными силами, которые отно­сительно неподвижно фиксируются на арматуре скелета или более или менее флуктуируют.

Так или иначе, но везде, где имеется этот углеродный остов, должно быть распростерто эфирное (см. рис., зелёный).

Таким обра­зом, мы можем сказать: эфирное должно быть везде, где есть этот остов.

Но это эфирное как эфирное само по себе не могло бы действовать в нашем земном физическом мире. Оно бы, так сказать, проскальзывало бы повсюду как некое ничто, оно не могло бы захватывать то, что ему нужно захватить в физически-земном мире, если бы оно не имело в нём своего физического носителя.

В этом своеобразие всего существующего на Земле: духовное всегда должно иметь физического носителя. Материалисты занимаются только физическими носителями и забывают о духе. Они правы в том смысле, что эти физические носители суть то ближайшее, что нас окружает.

Но они совершенно упус­кают из виду, что духовное начало везде имеет физичес­кого носителя. И физический носитель того духа, кото­рый действует в эфирном — можно сказать, что в эфир­ном действует низшая духовность, — действительно су­ществует.

Этот физический носитель, пронизанный эфир­ным, причём пронизанный так, что эфирное, в свою оче­редь, как бы увлажняется серой, служит в физическом уже не в конструкции, не в построении остова, а в том, что как вечно подвижное, живое, этот остов обтекает, это физическое, которое с помощью серы переносит жизнен­ные силы из эфира — это и есть кислород.

Так что вы можете обозначенное на этом рисунке зелёным предста­вить себе так — если рассматривать физический аспект — что в кислороде и на путях кислорода представлена дви­жущаяся, вибрирующая, ткущая сущность эфирного.

Путями кислорода с помощью серы движется эфир­ное. Так открывается смысл дыхания. В процессе дыха­ния мы принимаем в себя кислород. Современный мате­риалист знает лишь тот кислород, который он получает в реторте, разлагая воду в процессе электролиза.

Но в этом кислороде всюду живёт низшее сверхчувственное, эфир­ное, если оно там не умерщвлено, как оно должно быть умерщвлено в окружающем нас воздухе. Во вдыхаемом воздухе живые силы кислорода умерщвлены, чтобы мы не обессилили от этого живого кислорода.

Когда некая высшая жизненность проникает в наш организм, мы обес­силиваем. Даже обычные силы разрастания, если они из­быточно присутствуют в ненадлежащем месте, ослабляют нас и даже более того. Так что если бы нас окружал живой воздух, в котором присутствовал бы живой кислород, мы бродили бы совершенно одурманенные.

Окружающий нас кислород должен быть мёртвым. Но по самой своей при­роде кислород, можно сказать, прирожденный носитель жизни, носитель эфирных сил. И он тотчас же снова ста­новится носителем жизни, как только выходит за преде­лы той задачи, которая на него возложена в силу того, что он является внешней средой для нас, людей, и наших органов чувств.

Когда же он через органы дыхания вхо­дит внутрь организма, где ему можно быть живым, он снова становится живым. Кислород, циркулирующий внут­ри нашего организма — это не тот кислород, который нас окружает вовне.

Внутри организма это живой кислород. Он становится также живым, когда из атмосферного воз­духа проникает в почву, хотя там его жизнь менее интен­сивна, чем в организме людей или животных. Но всё же там он тоже становится живым. Кислород под землёй — не то же самое, что кислород над землёй.

Очень трудно прийти к пониманию, в этих вещах с физиками, химиками. Ибо в результате применяемых ими методов они должны иметь дело только с кислородом, извлечённым из земных веществ. Поэтому им известен только мёртвый кислород. Иначе и не может быть.

Это участь всякой науки, желающей оставаться в рамках чис­то физического. Она способна постигать только трупы. В действительности же кислород — носитель живого эфи­ра. Этот живой эфир владеет кислородом, подчиняет его себе, достигая этого окольным путём, через серу.

Итак, мы имеем — как бы одно подле другого — с одной стороны, углеродный остов, в котором проявляет свою деятельность или высочайшая доступная нам на Земле духовность, человеческое «Я», или же действую­щая в растениях мировая духовность.

А также мы имеем — если рассматривается процесс, происходящий в чело­веке — мы имеем дыхание, мы имеем находящийся внут­ри человека живой кислород, который несёт эфир. А за ним стоит углеродный остов, который у человека подвижен.

Они должны соединиться. Кислород в орга­низме должен пойти теми путями, которые предначертаны строением углеродного остова, он должен идти по тем, скажем, линиям, которые начертаны углеродом, духов­ной сущностью углерода.

И повсюду в природе эфирно-кислородное должно найти пути к соединению с духов­но-углеродным. Как же это происходит? Кто здесь явля­ется посредником?

Посредником служит азот. Азот вводит жизнь в ту конструкцию, которая воплощена в углероде. Повсюду, где выступает азот, его задача — служить посредником между жизнью и тем духовным, что, формируясь, вопло­тилось сначала в веществе углерода.

Мост между углеро­дом и кислородом повсюду в животном и растительном мире, а также в недрах земли, создается азотом. А та ду­ховность, которая, опять-таки с помощью серы, действу­ет в азоте, эта духовность — та самая, которую мы назы­ваем астральной. Астральная духовность живёт в астраль­ном теле человека, она же живёт в окружении Земли, где она действует также в жизни растений, животных и т. д.

Таким образом, подходя с духовной стороны, мы видим, что между кислородом и углеродом вступает аст­ральное; но это астральное запечатлевает себя в физичес­ком, пользуясь азотом, так оно получает возможность действовать в физическом.

Везде, где есть азот, распро­стерто астральное. Ибо эфирное живое начало носилось бы повсюду, наподобие облаков, и совсем не замечало бы углеродных формообразований, если бы не азот, облада­ющий сильнейшим притяжением к этим углеродным фор­мам.

Везде, где имеются линии и пути, проложенные в углероде, азот втягивает туда кислород, астральное в азо­те притягивает эфирное (см. рис., жёлтый). Азот — это великий буксир, притягивающий жизнь к духовному.

Поэтому азот для человека — самое существенное в его душевной жизни, которая ведь и является посредником между простой органической жизнью и духом.

Азот действительно есть нечто весьма удивительное. Прослеживая его пути в человеческом организме, мы снова видим перед собой всего человека в целом. Существует некий «азотный человек». Если бы мы могли, так ска­зать, вылущить его из организма, получилось бы прекрас­нейшее привидение. Ибо он тончайшим образом повто­ряет очертания всего, что имеется в твёрдом остове чело­века.

А с другой стороны, он также растекается во всём живом. Обратимся снова к процессу дыхания. Человек вдыхает кислород, то есть живой эфир.

Навстречу ему изнутри выступает азот, который притягивает, как бы «протаскивает» кислород повсюду, где есть углерод, так сказать, строитель, ткущий, подвижный строитель, он приносит сюда кислород, чтобы этот кислород, соединя­ясь с углеродом, выталкивал его наружу.

Именно благо­даря участию азота в организме происходит соединение кислорода с углеродом и получается углекислота, кото­рую мы выдыхаем.

Азот окружает нас повсюду. В окружающем нас воз­духе не так уж много кислорода, то есть носителя жизни, и гораздо больше азота, носителя астральной духовности. Днём нам чрезвычайно необходим кислород.

Ночью нам тоже нужен кислород в окружающей нас среде. Но и но­чью, и днём, мы, может быть, недостаточно уважаем азот, потому что думаем — я подразумеваю азот во вдыхаемом воздухе, — что меньше в нем нуждаемся. Но азот связан с нами духовно. Можно проделать следующий опыт.

Представим себе человека, находящегося в определённом замкнутом воздушном пространстве. Из воздуха этого помещения удалим небольшое количество азота, так что воздушная атмосфера в этом помещении будет не­сколько беднее азотом, чем обычная атмосфера, окружаю­щая человека на Земле.

Если опыт проведен правильно, то можно убедиться, что содержание азота в атмосфере помещения немедленно начинает восстанавливаться до нормы, причем он не поступает снаружи, а выделяется из организма самого человека.

Человек должен выделить часть находящегося в нём азота, чтобы восстановить обыч­ное количественное соотношение азота в окружающей среде. Мы как люди обязаны восстанавливать правильное процентное соотношение между нашим внутренним существом и окружающим нас азотом; и совсем не пото­му, что количество азота вовне недостаточно.

Оно ещё было бы пригодным, мы ведь не нуждаемся в азоте для дыхания, его ещё хватало бы, но существует определён­ное духовное отношение; для него-то и необходимо на­личие азота в количестве, привычном для нас в окружаю­щем атмосферном воздухе.

Так что азот — вещество, глубоко внедряющееся в духовное; отсюда вы можете уже заключить, что он должен быть необходим для жизни растений. Каждое растение, поскольку оно, прежде всего, вырастает из почвы, имеет своё физическое и своё эфирное тело, но оно не имеет астрального тела внутри себя, как у животных; астраль­ное должно окружать его повсюду вовне.

Растение не могло бы цвести, если бы астральное не касалось его снаружи. Растение не принимает астральное в себя, как животное и человек, астральное должно касаться его извне.

Астральное находится везде, и азот, носитель астраль­ного, находится везде, в воздухе он присутствует мёрт­вым, но в тот момент, когда он попадает в землю, он снова становится живым. Как оживает в земле кислород, точно так же оживает в земле и азот.

Больше того: азот в земле не только становится живым, но получает свойст­во, особо важное для сельского хозяйства. Он становится — как бы парадоксально это ни звучало для мозгов, запу­тавшихся в материализме, — он становится не только живым, но и ощущающим.

Он действительно становится носителем таинственной способности ощущения, разли­той во всей жизни земли. Азот — это тот, кто ощущает, достаточно ли влаги на том или ином участке. Он ощу­щает это как нечто приятное; и если воды недостаточно, он ощущает это как нечто неприятное.

Он ощущает как приятное, если на каком-либо участке почвы растут со­ответствующие ей растения и т. д. Таким образом, азот на все изливает своего рода ощущающую жизнь.

Следует отметить, что обо всём, что я вчера и в пред­шествующих докладах говорил о влиянии планет Сатурна, Солнца, Луны и других на формообразование и жизнь растений, обо всём этом вы можете сказать: «Это неиз­вестно».

Да, конечно, о чём-либо, происходящем в обыч­ной жизни, можно сказать: это неизвестно. Но азот, на­ходящийся повсюду, знает это точно, знает совершенно правильно. В отношении влияния, исходящего от различ­ных светил и действующего в жизни растений и в жизни Земли, азот вовсе не лишён сознания.

Здесь он является ощущающим посредником, также и в человеке, в его нерв­ной системе и органах чувств, он тоже обуславливает спо­собность ощущений. Он действительно является носите­лем ощущения.

Вы, в сущности, заглянете в тончайшую жизнь при­роды, если сосредоточитесь на представлении об азоте как о целом море повсюду текучих, подвижных ощуще­ний. И нам станет ясно, что как раз в том, как мы обра­щаемся с азотом, заключается нечто чрезвычайно важное для жизни растений.

Это, разумеется, будет в дальней­шем рассмотрено более подробно. Но сейчас нам надо сначала сказать ещё о другом.

Итак, мы видим живое взаимодействие между тем, что в углероде принимает от духа каркасную форму, и тем, что, исходя от астрального и действуя в азоте, про­низывает этот каркас жизнью и наделяет способностью ощущения; и жизнь действует здесь внутри в кислороде.

Но всё это в земном действует так слаженно потому, что оно пронизано ещё чем-то другим — тем, что создает для физического мира связь с далями Космоса. Ибо есте­ственно, что в нашем земном бытии не может быть так, чтобы Земля двигалась во Вселенной как отдельное твёр­дое тело, изолированное от остального мира.

Будь это так, Земля оказалась бы в положении человека, который, живя в сфере сельского хозяйства, захотел бы быть неза­висимым от него и не иметь ничего общего с тем, что там произрастает на полях. Так разумный человек не посту­пает. На полях сегодня мы видим многое. Через короткое время оно окажется в желудках почтенных господ.

А по­том тем или иным способом отправится обратно на поля. Мы никак не можем сказать, что как люди мы способны изолироваться от своего окружения; напротив — мы свя­заны с этим окружением, мы принадлежим к нему. Как мой мизинец принадлежит мне, так и всё окружающее нас принадлежит человеку, взятому, разумеется, в его це­лостности. З

десь должен происходить непрерывный обмен веществ между Землёй со всеми её существами и Вселен­ной. Всё, что живёт на Земле в физической форме, должно возвращаться назад во Вселенную, некоторым образом очищаться и просветляться во Вселенной.

Таким образом, мы имеем следующее (рис.): прежде всего мы имеем (на рис. синий) углеродный кар­кас; затем эфирно-кислородное (зелёный); и затем мы имеем повсюду исходящее из кислорода и привлечённое сюда, к различным линиям, благодаря азоту оформляю­щееся астральное (жёлтый), которое здесь становится пере­ходной ступенью между углеродным и кислородным.

Везде я мог бы показать, как азот втаскивает в голубые линии то, на что схематически указано зелёными линиями.

И всё то в живом существе, что совершенно струк­турно образовано здесь тончайшими линиями, всё это должно также иметь возможность исчезнуть. Не дух должен исчезнуть, а то, что дух построил в углероде и облёк жизнью через кислород. Всё это должно иметь воз­можность снова исчезнуть.

Не только так, как это исчеза­ет на Земле, но оно должно иметь возможность исчезнуть в Космосе, во Вселенной. Эту задачу выполняет вещест­во, которое в наибольшей возможной степени родствен­но физическому и, с другой стороны, в наибольшей возможной степени родственно духовному. Это водород.

Мы были бы правы, сказав, что хотя сам он является тон­чайшим из всех физическим образованием, но в нём фи­зическое полностью расщепляется и, уносимое серой, растекается в неразличимости Вселенной.

Можно сказать так: именно в таких образованиях дух получает физическое существование, он живёт здесь внут­ри, в теле, астрально, живёт в своём отражении как дух, как «Я». Так живёт он физически как дух, претворённыйв физическое. Но через некоторое время ему становится не по себе. Он хочет раствориться.

Для этого ему нужно вещество, в котором он, опять-таки увлажняясь серой, мог бы оставить всякую определённость, структурность, и отдаться той всеобщей неопределённости, хаотичности Вселенной, где уже нет никакой организации. И вещество, столь близкое духовному, с одной стороны, и столь близкое вещественности, с другой — это водород.

Всё так или иначе оформленное, оживлённое астральное он возносит в дали Вселенной, так что оно затем снова может быть воспринято из Космоса, как это уже было описано. Водород, в сущности, есть всеобщий растворитель.

Итак, мы имеем пять веществ, носителей сил, дейст­вующих во всём живом, а также и в том, что кажется неживым, но что является мёртвым лишь временно. Сера, углерод, водород, кислород, азот — все эти вещества свя­заны каждое с духовностью совершенно определённого рода и являются поэтому чем-то совершенно отличным от того, о чем говорит наша химия.

Наша химия говорит только о трупах веществ, подлинных веществ она не зна­ет. Их надо изучать живыми, ощущающими. Особенно водород, потому что этот элемент, по-видимому, тончай­ший, с наименьшим атомным весом, и есть, собственно говоря, то, что имеет в себе меньше всего духовности.

Дело вот в чём: когда мы медитируем — я должен сказать об этом, чтобы вы видели, что подобные вещи постигаются не в обманчивых туманностях духовности — когда мы медитируем, что мы, собственно, делаем?

На Востоке это делали на свой лад, мы здесь на среднеевро­пейском Западе делаем это на свой лад. Наша медитация лишь косвенно затрагивает процесс дыхания, мы живем и действуем в концентрации и медитации. Но всё, что мы делаем, предаваясь душевным упражнениям, имеет так­же, хотя и очень лёгкую и тонкую, но всё же телесную обратную сторону.

В медитации всегда, хотя и тончай­шим образом, слегка изменяется привычный процесс ды­хания, так тесно связанный с человеческой жизнью. Ме­дитируя, мы удерживаем в себе немного больше углекислоты, чем в обычном бодрствующем сознании.

В нас ос­тается немного больше углекислоты. Поэтому мы не вы­деляем, как это делается в обычной жизни в спокойном состоянии, всю массу углекислоты. Мы что-то ещё задер­живаем в себе. Мы не выделяем всю массу углекислоты в окружающую атмосферу, где со всех сторон нас окружает азот. Мы что-то удерживаем.

Представьте себе: вы стукнулись головой об стол, тогда вы сознаете только своё ощущение боли. Но если вы слегка коснулись стола, вы осознаете также поверхность стола и т. д. То же происходит и при медитировании. Вы посте­пенно врастаете в переживание окружающего нас азота. Это реально происходит при медитации.

Всё становится познанием, также и то, что живёт в азоте. Ведь азот — большая умница, он рассказывает нам о том, что делает Меркурий, Венера и т. п., ибо он это знает, он это ощу­щает. Всё это опирается на совершенно реальные про­цессы. И здесь духовное во внутреннем делании дейст­венно начинает приобретать определённую связь с сель­ским хозяйством.

В дальнейшем мы ещё коснёмся этого более подробно. Это именно то, что всегда вызывало осо­бенный интерес нашего друга Штегеманна: взаимосвязь нашего духовно-душевного существа со всем тем, что нас окружает.

Видите ли: совсем неплохо, если тот, кто зани­мается сельским хозяйством, может медитировать. Он тем самым становится восприимчивым к откровениям азота, всё более восприимчивым к откровениям азота.

И эта восприимчивость к откровениям азота побуждает его вести своё хозяйство в совершенно другом духе и стиле, чем когда этого нет. Тогда внезапно приходит знание. Оно как бы само всплывает. Тогда открывается многое тай­ное, что вершит в поместьях и крестьянских усадьбах.

Я хотел бы обратиться к примеру предыдущего доклада, не для того, чтобы повторить, но чтобы определённым образом охарактеризовать. Возьмём крестьяни­на, которого учёный муж считает глупцом. Он выходит на своё поле.

Да, образованный человек считает его глуп­цом. Но это неправда. Неправда уже потому, что крестьянин — простите, но это действительно так — в сущности говоря, медитант. То, что он зимними ночами промедитировал — это очень и очень много.

Он усваивает то, что является своего рода приобретением духовного познания. Он только не умеет выразить это в словах. Его знание возникает внезапно. Он проходит по полю — и внезапно возникает знание. Он знает, а затем уже пробует это на деле. Я не раз убеждался в этом ещё с юности, живя вместе с крестьянами, это именно так.

С этого надо, собственно, начинать. Одного интел­лектуального знания недостаточно. Оно не ведёт нас в такие глубины. С этого надо начинать. Ведь жизнь и движение в природе столь тонки, что не поддаются на­шим топорным рассудочным понятиям. В эту ошибку и впала наука нашей эпохи. Со своими топорными рассу­дочными понятиями она хочет проникнуть в гораздо более тонкую ткань вещей.

Посмотрите: все эти вещества — сера, углерод, азот, водород — объединены в белке. Теперь мы поймём обра­зование семени точнее, чем мы могли это сделать до сих пор. Когда углерод, водород и азот так или иначе высту­пают в листе, цветке, чашечке, в корне, они везде в той или иной форме связаны с другими веществами.

Они за­висят от этих других веществ, они несамостоятельны. Освободиться от этой зависимости они могут двояким путём; или водород всех выносит в дали Вселенной и от­нимает всякую обособленность вещей, всё улетучивается во всеобщем хаосе; или тот же водород втискивает эти белковые пра-вещества в маленькое семечко.

И там, рас­падаясь, они освобождаются, становятся самостоятельны­ми и способными воспринимать воздействия Космоса. В маленьком семечке возникает хаос, и вокруг него — тоже хаос. И тогда хаос в семени и хаос в далях Вселенной должны взаимно действовать друг на друга. Тогда возни­кает новая жизнь.

Посмотрите теперь, как протекает в природе деятель­ность этих так называемых веществ, которые, по сущест­ву, являются носителями духовного. Во внутреннем человека то, что действует как кислород, а с другой стороны как азот, ведёт себя, можно сказать, довольно упорядо­чение.

Именно здесь, внутри, как раз и оживают свойст­ва и кислорода, и азота. Обычная наука ничего об этом не знает, так как здесь речь идёт о внутреннем, скрытом существе природы. Но углеродное и водородное не может вести себя так же упорядоченно.

Возьмем сначала углеродные образования. Именно эти углеродные обра­зования при переходе от растительного царства к царству животных и человека становятся в своих проявлениях все более подвижными, эфемерными. Чтобы создать здесь прочную форму, они должны строить её на более глубоко лежащем остове.

И этот глубоко лежащий остов в человеке есть его состоящая из извести костная система, содержащая в себе, однако, и кремниевые вещества, которые всегда присутствуют в нас. Так что в организме человека, а также и у животных, углерод до некоторой степени маскирует свою формообразующую силу; он как бы обвивается вокруг формообразующих сил извести и кремния.

Известь даёт ему земные, а кремний космичес­кие формообразующие силы. Так что в человеческом, а также и в животном организме углерод не является чем-то всецело определяющим, но сам опирается на формы, образуемые известью и кремнием.

Но те же известь и кремний мы находим и в расти­тельном мире как основу роста растений. Чтобы пойти дальше, мы должны теперь правильно представить себе действие углерода в человеческом организме, во всех его процессах пищеварения, дыхания и кровообращения в связи с его костной и кремниевой структурой.

Мы долж­ны уяснить себе, что происходит там внутри организма, что мы могли бы увидеть, если бы смогли залезть внутрь — процесс кровообращения в человеке показал бы нам, как формообразующие силы углерода излучаются в из­вестковые и кремниевые силы. Это представление нам необходимо иметь в нашем сознании, когда мы смотрим на какой-либо участок земной поверхности, покрытый растительностью, а под ней залегают известь и кремний.

Хотя и нельзя заглянуть внутрь человеческого организма, но мы должны усвоить это представление, мы должны увидеть, как кислород улавливается азотом и опускается затем вниз в углеродные образования, поскольку те опи­раются на известковые и кремниевые структуры.

Можно сказать, что кислород здесь лишь проходит сквозь угле­род. Мы могли бы также сказать: здесь в землю должно быть внесено то, что присутствует вокруг, что будет оживлено, а именно, кислород. С помощью азота он должен быть внесён в глубины Земли, чтобы он мог там действовать формообразующе в известковых породах, сла­гаясь в кремнезёмы.

Этот процесс удивительнейшим образом можно на­блюдать — если иметь до некоторой степени способность воспринимать подобные вещи — у легуминозных, мотыль­ковых растений, у всех тех, кого с точки зрения сельского хозяйства можно назвать собирателями азота.

Их назна­чение действительно состоит в том, чтобы втягивать азот и передавать его вниз в землю. И глядя на эти бобовые растения, можно сказать: там внизу под землёй имеется нечто, что жаждет — наподобие лёгких у человека, жаж­дущих кислорода — жаждет азота: это известняки.

Внизу в земле известняки, можно сказать, так же предназначе­ны для вдыхания азота, как лёгкие у человека предназна­чены для вдыхания кислорода. А роль бобовых, мотыль­ковых растений представляет собой нечто подобное тому, что происходит у человека в эпителиальных клетках ды­хательных путей. При вдохе всё здесь идёт вниз.

Бобо­вые, в принципе, единственные растения такого рода. Все другие близки не процессу вдыхания, а процессу выдыха­ния. И когда мы рассматриваем втягивание азота как свое­го рода процесс вдыхания азота, то весь организм расти­тельного мира в целом в нашем представлении, можно сказать, расчленяется.

Ибо встречая бобовые растения, мы видим как бы дыхательные пути организма раститель­ного мира, а встречая другие виды растений, мы видим другие органы этого организма, у которых дыхание про­исходит гораздо более скрытым путём и которые имеют, собственно, другие функции, другое назначение.

Наша задача — научиться видеть растительный мир так, чтобы каждый вид растений представлялся включён­ным в общий организм растительного мира, подобно тому, как отдельный орган человеческого организма включает­ся в цельный организм человека.

Надо научиться рассмат­ривать отдельные растения как части единого целого. А рассматривая вещи таким образом, мы придём к заклю­чению, что именно бобовые имеют большое значение в хозяйстве природы. Конечно, это широко известно.

Но важно, чтобы это было понято на основе духовного зна­ния. Иначе существует опасность, что в скором времени, когда традиции будут ещё больше утеряны, поиски нового пойдут по совершенно ложному пути.

Посмотрите на бобовые растения. В чём их своеоб­разие? У них общая черта: органы плодоношения у них не вытягиваются кверху, как у большинства других расте­ний, а удерживаются среди листвы. Они как бы стремят­ся поскорей дать плод, не дожидаясь полноты цветения.

Это происходит потому, что у этих рас