Дамблдор избавил Гарри от необходимости высказать все это вслух.

— Гораций, — сказал он, — очень любит комфорт. А еще он любит собирать вокруг себя знаменитостей, преуспевающих и влиятельных людей. Ему нравится думать, что они прислушиваются к нему. Он сам никогда не стремился восседать на троне, предпочитает занять место за его спинкой — там, знаешь ли, легче развернуться. В свое время в Хогвартсе он отбирал для себя любимчиков среди учеников — кого за ум, кого за честолюбие, кого за обаяние или талант, причем удивительно ловко определял именно тех, кто потом добился известности в той или иной области. Гораций даже основал своеобразный клуб своих любимчиков с самим собой во главе. Он знакомил их с нужными людьми, налаживал полез-ные контакты между членами клуба и всегда что-то с этого имел, будь то коробочка его любимых засахаренных ананасов или возможность порекомендовать своего человека на освободившуюся должность в Управлении по связям с гоблинами.

Гарри вдруг представилась необыкновенно яркая картинка: громадный раздувшийся паук плетет свою паутину и время от времени дергает за ниточки, подтягивая к себе поближе сочных и жирных мух.

— Я не для того все это тебе рассказываю, — продолжил Дамблдор, — чтобы восстановить тебя против Горация, или, как его теперь следует называть, профессора Слизнорта, а для того, чтобы ты был настороже. Несомненно, он постарается и тебя включить в свою коллекцию. Ты, Гарри, стал бы у него самым ценным экспонатом: Мальчик, Который Выжил... Избранный — так тебя теперь называют. От этих слов Гарри пробрал холод, никак не связанный с окружающим туманом. Они напомнили ему то, что он услышал несколько недель назад — слова, которые для него имели особый, ужасный смысл:

«Ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой...»

Дамблдор остановился, поравнявшись с церковью, мимо которой они проходили по дороге к Слизнорту.

— Дальше можно не идти. Держись за мою руку, Гарри.

На этот раз Гарри заранее приготовился к трансгрессии, но все же ощущение было не из приятных. Когда давление прекратилось и он снова смог вдохнуть, оказалось, что они с Дамблдором стоят на проселочной дороге, а впереди виднеется второе из его самых любимых строений на свете — «Нора». Мгновение леденящего ужаса прошло, у Гарри сразу стало легче на душе при виде этого дома. Там Рон... И миссис Уизли — Гарри не знал человека, который готовил бы лучше, чем она...

— Если ты не возражаешь, Гарри, — сказал Дамблдор, входя в ворота, — я хотел бы еще кое о чем с тобой поговорить, прежде чем мы расстанемся. Зайдем сюда?

Дамблдор показал на полуразвалившийся каменный сарайчик, где Уизли хранили метлы. Слегка озадаченный, Гарри вошел за ним через скрипучую дверь в тесное помещение размером немного меньше обычного чулана. Дамблдор зажег огонек на конце волшебной палочки, так что получилось нечто вроде карманного фонарика, и улыбнулся Гарри, глядя на него сверху вниз.

— Надеюсь, ты простишь мне, что я упоминаю об этом, но я доволен и немного горжусь тем, как хорошо ты держишься после всего, что свалилось на тебя в Министерстве. С твоего позволения, я думаю, что Сириус гордился бы тобой.

Гарри сглотнул комок в горле, голос его куда-то подевался. Ну не мог он говорить о Сириусе. Невыносимо было слышать, как дядя Вернон спрашивает: «Его крестный помер?» — и еще хуже, когда Слизнорт мимоходом упомянул его имя.

— Очень горько, — тихо сказал Дамблдор, — что вы с Сириусом так недолго были вместе. Жестокая случайность оборвала ваши отношения, а они могли стать долгими и счастливыми.

Гарри кивнул, пристально рассматривая паука, карабкавшегося по шляпе Дамблдора. Он чувствовал, что Дамблдор понимает. Может быть, даже догадывается, что, пока не пришло его письмо, Гарри почти все время лежал у себя на кровати, отказывался от еды и только смотрел в туманное окно, полное той холодной пустоты, которая у него теперь всегда ассоциировалась с дементорами.

— Просто тяжело, — сказал наконец Гарри чуть слышно, — знать, что он никогда больше мне не напишет.

У него вдруг защипало глаза, и он моргнул. Казалось глупостью признаться, но это было чуть ли не самое чудесное в его встрече с крестным — за пределами Хогвартса появился кто-то, кому небезразлично, что с ним происходит, кто ему почти как отец... А теперь уже никогда почтовая сова не принесет ему такого утешения...

— Сириус олицетворял для тебя многое из того, чего ты был прежде лишен, — мягко проговорил Дамблдор. — Естественно, что ты горюешь о нем...

— Но пока я торчал у Дурслей, — перебил Гарри более твердым голосом, — я понял, что нельзя отгородиться от всех... нельзя сломаться. Сириус бы этого не хотел, правда? И вообще жизнь слишком коротка... Вот, например, мадам Боунс или Эммелина Вэнс... Кто знает, может, следующим буду я, верно? Но если и так, — сказал он яростно и взглянул пря-мо в голубые глаза Дамблдора, блестевшие при свете волшебной палочки, — я уж постараюсь захватить с собой столько Пожирателей смерти, сколько смогу, и самого Волан-де-Морта тоже, если получится.

— Сказано истинным сыном твоих мамы и папы и истинным крестником Сириуса! — сказал Дамблдор, одобрительно хлопнув Гарри по спине. — Снимаю шляпу! Вернее, снял бы, если бы не боялся осыпать тебя пауками. А теперь, Гарри, на другую, но весьма близкую тему... Если я правильно понял, ты в последние две недели регулярно просматривал «Ежедневный пророк»?

— Да, — ответил Гарри. Сердце у него забилось чуть быстрее.

— В таком случае ты, вероятно, заметил, мягко говоря, утечку информации касательно твоих приключений в Зале пророчеств?

— Да, — повторил Гарри. — И теперь все знают, что именно я...

— Нет, не знают, — прервал его Дамблдор. — Только два человека во всем мире знают целиком содержание пророчества, касающегося тебя и лорда Волан-де-Морта, и оба они стоят сейчас в этом вонючем, полном пауков сарае. Но действительно многие догадываются, и совершенно правильно догадываются, что Волан-де-Морт посылал своих Пожирателей смерти похитить некое пророчество и что в этом пророчестве шла речь о тебе.

Далее, полагаю, я не ошибусь, если предположу, что ты никому не рассказывал о том, что тебе известно содержание пророчества?

— Нет, — ответил Гарри.

— В целом, это мудрое решение, — сказал Дамблдор. — Впрочем, я думаю, ты мог бы сделать исключение для своих друзей, мистера Рональда Уизли и мисс Гермионы Грейнджер. Да, — подтвердил он, видя изумление Гарри, — я считаю, что им следует об этом знать. Ты оказываешь им плохую услугу, скрывая от них такую важную вещь.

— Я не хотел...

— Встревожить их и напугать? — спросил Дамблдор, глядя на Гарри поверх очков. — Или, может быть, не хотел признаться, что ты сам встревожен и напуган? Твои друзья нужны тебе, Гарри. Как ты сам очень верно заметил, Сириус не хотел бы, чтобы ты отгородился от всех.

Гарри молчал, но Дамблдору как будто и не требовалось ответа. Он продолжал:

— И еще об одном, также близком предмете. Мне хотелось бы в этом году позаниматься с тобой индивидуально.

— Заниматься индивидуально — с вами? — повторил Гарри, от удивления позабыв свои мрачные мысли.

— Да. Думаю, настало время мне принять более активное участие в твоем обучении.

— А чему вы будете меня учить, сэр?

— О, всему понемножку, — беззаботно ответил Дамблдор.

Гарри ждал, затаив дыхание, но Дамблдор не стал вдаваться в подробности. Тогда Гарри задал другой вопрос, который его немного беспокоил:

— Если я буду заниматься с вами, значит, мне больше не нужно будет ходить на уроки окклюменции к Снеггу, да?

— К профессору Снеггу, Гарри... Нет, не нужно.

— Хорошо, — обрадовался Гарри, — а то у нас с ним получилось...

Он запнулся, не решаясь высказать то, что думал на самом деле.

— Думаю, слово «фиаско» подойдет здесь лучше всего, — сказал Дамблдор, кивая.

Гарри засмеялся.

— Значит, я теперь почти не буду встречаться с профессором Снеггом, — сказал он, — потому что он не даст мне продолжить курс зельеварения, если я не получу за экзамен отметку «превосходно», а я знаю, что не получу.

— Не спеши, совят по осени считают, — очень серьезно проговорил Дамблдор. — В данном случае, я думаю, подсчет совят состоится завтра, точнее, уже сегодня. А теперь еще два слова, Гарри, и мы с тобой расстанемся. Во-первых, с этой минуты всегда держи при себе мантию-невидимку. Даже когда будешь в Хогвартсе. Просто на всякий случай, ты меня понял?

Гарри кивнул.

— И последнее. Пока ты находишься здесь, Министерство магии будет охранять «Нору» по первому разряду. Эти меры связаны со значительными неудобствами для Артура и Молли — например, их почту перед доставкой будут проверять в Министерстве. Они не возражают, потому что беспокоятся о твоей безопасности. Ты плохо их отблагодаришь, если станешь рисковать своей головой, пока гостишь в их доме.

— Я понимаю, — быстро сказал Гарри.

— Что ж, очень хорошо. — Дамблдор толкнул дверь сарая и вышел во двор. — Я вижу в кухне свет. Давай наконец дадим Молли возможность всласть поохать над тем, как ты исхудал.