Сомнения по поводу исследований

В рамках общей программы изменения пола ребенка семья Бренды раз в год приезжала в Балтимор в Университет Хопкинса для встречи с Джоном Мани. Каждый раз во время этих посещений Бренда испытывала непреодолимый страх. Начиная с четырехлетнего возраста она руками и ногами отбивалась от любого, кто пытался ее обследовать. В эти поездки необходимо было брать и Брайана. Визиты к Мани не любили оба ребенка. Постепенно близнецам становилось ясным, что с ними что-то не в порядке. Почему они должны были делать эти визиты — визиты, которых не делал никто из друзей? Бренда не могла понять, почему большинство задававшихся ей вопросов касались ее пола. Когда ее просили выполнить стандартный тест на «рисование человека», который, как предполагается, помогает выявлять гендерную идентичность детей, она рисовала очевидную фигуру мальчика. Когда ее спрашивали, кого она нарисовала, она отвечала: «Себя». Постепенно Бренда и Брайан стали понимать, какие ответы требовались от них. Термин «требуемые характеристики спроса» имеет отношение к ситуации, в которой участник отгадывает назначение исследования и корректирует свое поведение соответствующим образом. Именно так стали поступать близнецы, и поэтому результаты, о которых сообщал Мани, могли страдать подобным недостатком. Разумеется, Мани знал об этих методологических проблемах и пытался проверять ответы близнецов, но ему становилось все труднее оставаться объективным, когда он начинал получать те ответы, которые надеялся получить.

В этом отношении показательным является следующий эпизод. Мани расспрашивал Бренду о поездке в зоопарк. Он спросил ее, в какое животное она хотела бы превратиться, если бы это было возможно. Бренда ответила, что в обезьяну. Когда же он спросил, предпочла бы она стать обезьяной-мальчиком или обезьяной-девочкой, то Бренда ответила: «Девочкой» (girl). Мани интерпретировал этот ответ как свидетельство гендерного предпочтения Бренды. Однако несколько лет спустя Дэвид Реймер (т. е. Бренда) утверждал, что он сказал: «Горилла» (gorilla). Даже не рассматривая предположение о сознательном искажении результатов, мы можем считать этот факт свидетельством того, что Мани предпочитал слышать в ответах то, что он хотел услышать.

В подростковом возрасте близнецы сообщали о том, что во время этих встреч Мани вел себя по-разному. В присутствии Рона и Джанет он изображал из себя «доброго дядю», но когда близнецы оставались одни, он мог разговаривать с ними в угрожающей манере. Сообщается, что он просил близнецов имитировать занятие сексом друг с другом. В других случаях он показывал им картинки откровенно сексуального характера, чтобы попытаться подкрепить их гендерные идентичности. Сам Мани признавал, что такие картинки могут быть полезной составляющей полового воспитания ребенка. Рону и Джанет об этом было ничего не известно. Они были вынуждены «подкупать» близнецов, например обещать им поездки в Диснейленд, чтобы убедить их продолжать визиты к Мани.

Когда Бренде исполнилось семь лет, Мани начал вести разговоры о возможности вагинальной хирургической операции. Он утверждал, что многие проблемы Бренды проистекают из ее понимания своего отличия от других девочек. Бренда действительно знала об этом и даже не могла смотреть на то, что было у нее между ног. Мани убедил Рона и Джанет в необходимости выполнения новых «домашних заданий». Они предусматривали проведение с Брендой бесед о ее гениталиях и о проведении операции. Бренда была всем этим крайне огорчена, так как чувствовала, что родители действуют заодно с Мани и вопреки ее желаниям. Несмотря на это, Бренда была уверена в том, что не согласится ни на какую операцию. Однажды вследствие агрессивного давления со стороны Мани и непрерывных неприятностей в школе с ней случился нервный припадок.

Сомнения семьи

Приблизительно в это время Рон и Джанет начали проявлять сомнения в правильности своего первоначального решения. Они уже ясно видели, что Бренда несчастна, и понимали, что переопределение ее пола, по-видимому, идет неудачно. Но при этом они не сомневались в Джоне Мани: они полностью доверились ему и не видели другой возможности, кроме как продолжать идти по выбранному пути. Их положение становилось невыносимым. Брайан своим поведением также стал создавать родителям проблемы. Он крайне ревниво относился к тому вниманию, которое получала Бренда, и к тому же однажды совершил кражу в местном магазине. Испытывая глубокое отчаяние и осознавая необходимость перемен, Реймеры продали свой дом и переехали на запад, в Британскую Колумбию. Но вместо того чтобы дать новый старт в жизни, этот переезд стал для них подлинным несчастьем. Бренда чувствовала себя в школе еще более одинокой, Рон, работавший весь день на лесопилке, каждый вечер стал прикладываться к бутылке, а Джанет время от времени испытывала приступы глубокой депрессии. Во время одного из таких приступов она приняла целую упаковку снотворного, и только своевременное вмешательство Рона спасло ей жизнь. В конце концов семья вновь решила вернуться в Виннипег. Бренда была уверена, что именно она является источником многих проблем ее семьи, и поклялась попытаться спасти брак родителей, став более женственной. К сожалению, усилия подрывались физиологическими изменениями в «ее» организме, подчеркивающими мужскую природу. К ним относились огрубление голоса, развитие мускулатуры и появление мужских черт лица.

Бренда по-прежнему имела проблемы в школе. Одноклассники ее сторонились, поскольку она была не такой, как все, но ей все же удалось установить контакты с группой девочек-сорванцов и наладить с ними подобие дружеских отношений. Другие одноклассники смеялись над ней и называли ее «троглодиткой». Ей запретили пользоваться туалетом для девочек, где ее однажды увидели писающей стоя, в результате приходилось бегать в туалет, расположенный на соседней улице. Не удивительно, что Бренда становилась все более обеспокоенной. Местные психиатры, которым поручили заняться ее историей, были удручены невозможностью примирить реальность с прочитанными ими научными отчетами Джона Мани о развитии Бренды. Тем не менее никто из них не пытался оспаривать исходное решение воспитывать ее как девочку. Они понимали, что теперь делать что-то другое было уже поздно. Им нужно было убедить Бренду принимать эстроген, женский гормон, для облегчения проявления эффектов женского полового созревания. Но Бренда решительно отказалась принимать любые подобные препараты. Единственное, чего она хотела, это стать более женственной. Однако под непрерывным давлением взрослых Бренда, не имевшая особого выбора, все же согласилась принимать лекарства, чтобы попытаться улучшить соответствие своему полу. Это произошло примерно в то время, когда ей исполнилось двенадцать лет. Но даже после этого при любой возможности она выбрасывала таблетки в унитаз. Она также начала много есть, надеясь, что увеличение веса поможет замаскировать эффекты приема эстрогена.

Местные психиатры активно обсуждали историю Бренды. Сама она рассказывала, что знала о своем физиологическом отличии от «нормальных» детей и слышала, как отец говорил о какой-то «ошибке». При дальнейших расспросах она призналась, что думала, будто мать била ее между ног. Это заявление, по-видимому, согласовывалось с теорией психического и полового развития Фрейда, в которой выдвигается гипотеза о том, что мальчики испытывают половое влечение к своим матерям. Сам Фрейд назвал этот феномен эдиповым комплексом по имени героя древнегреческой трагедии Эдипа, который в юношеском возрасте, сам того не ведая, убил отца и женился на своей матери. Согласно этой теории Фрейда, мальчик понимает, что он конкурирует со своим отцом за любовь матери. Когда он осознает, что отец намного сильнее, то начинает страдать от «страха перед кастрацией» — страха перед тем, что отец лишит его наружных половых органов. Чтобы избежать этого, но сохранить влияние на мать, он усваивает поведение отца. Вот почему мальчики становятся похожими на своих отцов. Фрейд также утверждал, что девочки страдают комплексом Электры: когда девочка понимает, что у нее нет пениса, она начинает завидовать тем, кто обладает пенисом, и возлагает вину за отсутствие у нее этого органа на мать. То, как вела себя Бренда, действительно могло быть интерпретировано подобным образом: она возлагала вину за отсутствие у нее пениса на свою мать. Для того чтобы попытаться обрести пенис, девочки выбирают в качестве главного объекта своей любви отцов (образно говоря, девочка, посредством половых отношений со своим отцом, может вновь обрести пенис). В соответствии с методикой психоанализа считается полезным выявлять и разрешать многие из таких вопросов.

Разумеется, одна из проблем теории психоанализа состоит в том, что одна и та же ситуация может интерпретироваться разными способами. Когда Джанет узнала, что Бренда подозревала ее в совершении насилия над дочерью, то пришла в ужас. Так или иначе, но что-то нужно было делать. Джанет спросила Бренду, есть ли какой-то смысл в продолжении их ежегодных визитов к Мани. Когда Бренда ответила отрицательно, то намеченная поездка была отменена и, к облегчению всех членов семьи, им больше никогда не пришлось посещать Балтимор.

Как меня звали?

В 1979 году телекомпания ВВС направила специальную команду в Виннипег и Балтимор для расследования случая близнецов в рамках работы над фильмом о гендерной идентичности. Члены этой команды установили контакты с психиатрами, занимавшимися Брендой, а также встретились с Джоном Мани. Журналисты не стали скрывать от Мани, который первоначально приветствовал их интерес к этой теме, что они встречались с учеными, подвергавшими сомнению успех этого случая. Основным критиком Мани снова оказался Милтон Даймонд. Услышав это имя, Мани немедленно выставил журналистов за дверь и написал угрожающее письмо директору ВВС, в котором предупреждал о возможности судебных исков в случае нанесения какого-либо вреда Реймерам. Несмотря на эти угрозы, программа ВВС вышла в эфир, хотя и не оказала ожидаемого воздействия на научное сообщество. Справедливая критика не пошатнула репутацию Мани, а его свидетельства, относившиеся к случаю близнецов, не подвергались сомнению. Поскольку Мани лишился возможности видеться с Брендой, то после 1980 года его публичные комментарии этого случая прекратились. Мани объяснял молчание желанием избежать вмешательства в эту историю средств массовой информации.

В последующие месяцы Бренда все нагляднее проявляла свою мальчишескую индивидуальность. Она становилась все больше похожей на мальчика в своих словах, действиях и в одежде. Наблюдавшие за Брендой местные психиатры решили, что настало время сказать правду о ее рождении. Рон и Джанет с этим согласились. В один из дней после посещения местного психиатра Рон предложил Бренде купить мороженое. Бренда испугалась, так как все плохие новости часто сообщались ей одновременно с покупкой мороженого. Рон рассказал Бренде о ее рождении и о произошедшем затем несчастном случае. Хотя сам Рон плакал, Бренда не проронила ни одной слезинки и сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Она переживала множество самых разных чувств: недоверие, скептицизм и гнев, но самым главным было чувство облегчения. Наконец-то появилось объяснение, хотя и ужасное, всем тем трудностям, с которыми она сталкивалась в своей жизни. Бренда задала отцу лишь один вопрос: «Каким было мое имя?»

Бренда немедленно решила вернуться к своему биологическому полу. Главный вопрос здесь заключался в том, как это следует делать. Ведь пол невозможно поменять так же легко, как рубашку. Подобное решение неизбежно вызвало бы нежелательные толки, а Бренда прекрасно знала, какую боль могут причинять сплетни и намеки. Она не хотела возвращать себе первоначальное имя — Брюс, поскольку оно ей не нравилось. В итоге она решила стать Дэвидом, в честь царя Давида, — это имя ассоциировалось с преодолением трудностей, соизмеримых по масштабу с победой над Голиафом. Через неделю после своего пятнадцатилетия Дэвид впервые появился на публике в составе свадебного кортежа. Ему стали вводить тестостерон вместо эстрогена, и он подвергся болезненной операции по удалению молочных желез. Накануне его шестнадцатилетия ему сделали операцию по вживлению искусственного пениса.

Близнецы придумали историю о том, что Бренда погибла в авиакатастрофе и что Дэвид — это недавно нашедшийся кузен Брайана. По-видимому, одних это убедило, а другие просто не хотели задавать вопросы о том, что же произошло на самом деле. Хотя как мальчик Дэвид чувствовал себя намного более счастливым, впереди его по-прежнему ожидали нелегкие испытания. Он не мог перестать думать о враче, который так неумело выполнил обрезание, и решил ему отомстить. Дэвид купил подержанный пистолет, выяснил имя этого врача и его место работы. Он отправился в больницу, где работал доктор Гуо, и вошел к нему в кабинет, держа пистолет в кармане. Имея в виду ту злосчастную операцию, Дэвид спросил, понимает ли доктор, через какие круги ада он заставил его пройти. У доктора Гуо, который благодаря этому намеку мгновенно идентифицировал личность незваного гостя, на глазах выступили слезы. В этот момент Дэвид вышел из кабинета. Он отправился к ближайшей реке, бросил пистолет в воду и тоже заплакал.

Становление мужчины

Когда Дэвиду исполнилось восемнадцать, он получил право распоряжаться суммой в $170 000, выплаченной ему больницей св. Бонифация шестнадцать лет назад. (Именно в этой больнице была выполнена злосчастная операция. Родители Дэвида добились возмещения ущерба через суд, хотя детали случившегося никогда официально не раскрывались.) Небольшую часть этих денег он потратил на покупку мини-фургона, который (по иронии судьбы) был известен ему и его друзьям под названием «Вагончик для траханья». Во время загородных прогулок со своими подружками Дэвид всегда придумывал причины для того, чтобы не заниматься с ними сексом, и часто притворялся, что выпил лишнего. Но однажды он перебрал на самом деле, и наутро стало ясно, что его подружка раскрыла секрет. Узнав от Дэвида всю историю его жизни, она не могла удержаться от того, чтобы не растрезвонить по всему городу. Дэвид стал объектом сплетен и насмешек. Позднее родители обнаружили его в бессознательном состоянии, вызванном приемом чрезмерной дозы снотворного. Джанет рассказывала, что она спросила Рона, не следует ли дать их сыну умереть спокойно — ведь ему уже пришлось столько выстрадать. Однако, не дожидаясь ответа Рона, она сразу же направила его в ближайшую больницу за врачами, которые сделали Дэвиду промывание желудка. В период восстановления Дэвид замкнулся в себе и подолгу жил в полном одиночестве в лесной избушке на берегу озера Виннипег.

Финальная трагедия

Когда Дэвиду было около двадцати двух, ему сделали еще одну операцию фаллопластики, результатами которой он был очень доволен. Жена Брайана была знакома с одной молодой женщиной по имени Джейн, которая в одиночку воспитывала троих детей. Между Дэвидом и Джейн установились особые отношения. Они стали друзьями с первого момента встречи. Джейн уже знала о трудной судьбе Дэвида, но это, по-видимому, никак не отразилось на ее чувстве к нему. Двадцать второго сентября 1990 года Дэвид и Джейн поженились и зажили семейной жизнью. В тот период Дэвид часто проявлял свое тонкое чувство юмора и выглядел уверенным в себе человеком, довольным и работой, и новой семьей. Он говорил, что смирился со своим прошлым, но не забыл его. Наконец-то проблемы уладились, и он получил возможность наслаждаться нормальной семейной жизнью, включавшей и половые отношения с женой.

Дэвид особенно сильно негодовал по поводу своей кастрации, лишившей его возможности иметь собственных детей. До 1990 года он даже не подозревал, какую известность получил его случай в научных кругах. Разумеется, он никогда не верил, что люди считают его случай успешным. Стремясь сказать людям правду, Дэвид отказался от своей анонимности, чтобы попытаться предать широкой огласке обстоятельства своего случая. Он хотел предостеречь других людей, которые могли бы оказаться в сходной ситуации. Он открыто рассказывал о своей истории и даже участвовал в передаче «Шоу Опры Уинфри». В 2000 году Дэвид написал письмо Джону Мани с предложением о встрече, во время которой тот мог бы принести свои извинения. Однако Мани, несмотря на свой воинственный характер, отказался встретиться с Дэвидом.

К сожалению, в семье Реймеров случилась еще одна трагедия. В 2002 году умер страдавший шизофренией Брайан. Он ушел из жизни, находясь один в своей квартире, и его тело было обнаружено только через три дня. Хотя многие подозревали, что причиной смерти мог быть суицид, Джанет Реймер настаивала на том, что ее сын умер от кровоизлияния в мозг. Потеря брата-близнеца в подобных обстоятельствах оказала глубокое влияние на Дэвида. Он погрузился в свое горе, стал посещать могилу брата чуть ли не каждый день и начал страдать от длительных приступов депрессии. Несмотря на то, что в роду Реймеров и раньше встречались случаи психических заболеваний, Дэвид, по-видимому, винил в смерти брата себя. Родители уделяли Брайану меньше внимания и скрывали от него истинные обстоятельства рождения брата. Брайан также душевно травмировался в результате ежегодных визитов к доктору Джону Мани и был вынужден терпеть насмешки товарищей по работе после того, как история Дэвида получила широкую огласку. Дэвид, вопреки здравому смыслу, винил во всем произошедшем себя. Продолжая свое движение по нисходящей спирали, Дэвид потерял работу и разошелся с женой Джейн. В результате, он лишился возможности встречаться со своими приемными детьми, которые полюбили его и начали называть отцом. Вследствие одного безрассудного финансового решения Дэвид потерял $35 000, которые он получил от кинокомпании, снимавшей фильм о его жизни. С учетом всех этих обстоятельств, а также принимая во внимание всю историю его жизни, не представляется удивительным, что 4 мая 2004 года Дэвид Реймер покончил жизнь самоубийством. Он приехал на парковочную площадку местного супермаркета и застрелился из обреза.

Джанет Реймер возложила вину за смерть обоих сыновей на необычные обстоятельства их воспитания. Пресс-атташе Университета Джона Хопкинса распространил официальное заявление Джона Мани, в котором тот вновь подтвердил свое нежелание комментировать случай близнецов.

Результаты исследований

Хотя после 1980 года Джон Мани не делал прямых ссылок на случай близнецов, он по-прежнему занимался продвижением теории гендерной нейтральности и рекламированием успехов хирургического изменения пола. Он продолжал заниматься этим, несмотря на тот факт, что исследователи в Калифорнии показали, что инъекции тестостерона способны вызвать увеличение размера пениса детей, у которых при рождении это орган был чрезвычайно маленьким. В начале 1990-х годов непреклонный Милтон Даймонд решил выяснить правду о случае близнецов. Ходили упорные слухи, что все здесь было совсем не так, как сообщал Мани, однако этот случай оставался наиболее важным в исследованиях гендерной идентичности.

С помощью ВВС Даймонд, в конце концов, вышел на след Дэвида и с его согласия написал статью,[48]содержавшую доказательства того, что Дэвид не воспринял навязанную ему гендерную роль. Из-за противодействия сохранившего свое влияние Мани Даймонду потребовалось два года, чтобы добиться опубликования своей сенсационной статьи. Многие из прочитавших ее людей были огорчены приведенными фактами и выводами и не хотели им верить. В этой статье Даймонд не оставил и камня на камне от многих аргументов Мани. Он утверждал, что люди не являются при рождении психологически и гендерно нейтральными и что психологическое и половое развитие не определяется типом гениталий или воспитанием, т. е. невозможно, изменив гениталии и воспитание ребенка, рассчитывать, что он успешно адаптируется к выбранной для него гендерной роли. Как сказал сам Дэвид: «Если женщина лишится грудей, то разве вы сможете сделать из нее мужчину?»

Даймон ссылается и на другие работы, в которых содержатся исследования неврологической базы гендерного поведения.[49]В них утверждается, что наиболее важным органом для определения гендерной идентичности является мозг, а не гениталии. Имеются и другие отчеты об исследованиях специальных случаев, в которых сообщается о мальчиках с «микропенисами», никогда не сомневавшихся в необходимости исполнения именно мужской роли,[50]и о девочке, у которой после того, как она объявила себя мальчиком в возрасте четырнадцати лет, были обнаружены мужские хромосомы.[51]Быстро усиливающая свое влияние группа под названием Интерсексуальное общество Северной Америки (ISNA), насчитывающая в своих рядах свыше четырехсот индивидов с признаками интерсексуальности, также требует запрета на операции по изменению пола у новорожденных. Члены ISNA продолжают требовать этого запрета, несмотря на то, что он причиняет им дополнительное страдание: ведь поддерживая этот запрет, они, фактически, критикуют родительские решения, принятые много лет тому назад.

Даймонд заявил о том, что ему не известен случай, когда мужчина с мужскими хромосомами «с легкостью и в полном объеме принимал бы навязываемую ему женскую роль — невзирая на физическое и медицинское вмешательство извне». Он утверждает, что мальчики с нормальным набором хромосом должны воспитываться как мужчины и что хирургическое вмешательство должно согласовываться с этим решением, несмотря на повышенную сложность операций такого типа. Немедленное хирургическое вмешательство и изменение мужского пола на женский может показаться более благоприятным и более простым решением, но вряд ли оно будет восприниматься таким в долгосрочной перспективе. Несмотря на эти аргументы, многие идеи Мани по-прежнему находят последователей, а операции по изменению пола при рождении проводятся и по сей день.

Позднее Мани опубликовал статью с подробным объяснением причин, по которым случай Дэвида не следует трактовать как свидетельство несостоятельности теории гендерной нейтральности. Вопреки прежним заявлениям о том, что случай Дэвида послужил классической проверкой этой теории, теперь Мани стал утверждать, что специфика данного случая не позволяет делать из него какие-то общие выводы. Первоначально считалось, что если ребенок, рожденный мальчиком, может успешно воспитываться как девочка, то это будет подтверждением правильности теории. Теперь же Мани заявляет, что поскольку Дэвид был рожден нормальным мальчиком, то его случай не имеет отношения к тысячам интерсексуальных детей, ежегодно появляющихся на свет.

По некоторым оценкам, в мире каждый год делается около 1000 операций по изменению пола интерсексуальных индивидов. Даймонд критикует эти операции и заявляет об отсутствии свидетельств в поддержку подобного курса действий. Он предлагает использовать консервативный подход, согласно которому выбор пола должен осуществляться в соответствии с набором хромосом каждого индивида, и доказывает, что хирургическое вмешательство следует откладывать до тех пор, пока не станут ясными гендерные предпочтения ребенка. Пол ребенка следует выбирать при рождении, но никаких операций не нужно делать до тех пор, пока четко не определится гендерная идентичность. Однако Мани утверждает, что ребенок не может оставаться существом без определенного пола до тех пор, пока ясно не проявится его гендерная идентичность, и что четкое задание пола при рождении является более предпочтительным.

Действительно, многие родители по-прежнему отдают предпочтение гендерному переопределению и дают согласие на оперирование ребенка вскоре после его рождения. По-видимому, они считают, что создадут своему ребенку огромные трудности, если оставят его с неотчетливыми гениталиями. Их поддерживает Мани, утверждающий, что следовать советам Даймонда — значит калечить жизни огромному числу интерсексуальных детей, нанося им глубокие психологические травмы в первые годы после рождения.

Однако в последнее время появляется все больше сторонников консервативного подхода к интерсексуальным детям, и почти не возникает сомнений в том, что если бы Брюс лишился пениса сегодня, то его стали бы воспитывать как мальчика. Тем не менее, хотя ученые продолжают спорить о наилучшем способе действий, короткая жизнь Дэвида Реймера, ставшая в психологии «классическим случаем», служит нам горьким напоминанием о важности таких дискуссий.