Самарканд также велик город, но ноне половина пуст и разорен от озбецких набегов.

Во всем бухарском нонешнем и прежнем владении счисляется 23 города, [б том числе] и городов с предместьями знатными, а имянно от Бухары столицы к востоку — городок Азара, Кирмени, Ташенд, Кокан, Мергалан, Намджан, Индижан и Кашгар; к северу — городок Абкенд, Нурата, Шехризаб, Самарканд и Туркистан; между востоком и полуднем — Карши, Ихиссар и Бодакшан; на полдень — Балх, Антхой и Кутнам; между полуднем и западом — Карагиол, Яйкчи и Тшарджов. А в иных местах, в которых озбеки кочуют, имеются многие курганчики, также и при деревнях, дабы во время нападения могли окольные жители в них хорониться и из оных борониться с фитильным оружием и стрелами.

В помянутых городах большая часть владеют озбеки, и инде самовластно, а инде добровольно, и то временно хана бухарского слушаются, а. временем и не смотрят на хана. Иже ли (если. — В. В.) почасту дарит им, то и ему служат, а буде не дарит, то противятся ему, и разоряют, и грабят что ни попалось.

В бытность, посланника в Бухарах были между озбеками три факции (партии. — В.В.), одна факция была на настоящего хана бухарского, другая — на вышепомянутого Реджеб хана самаркандского, которые факции непристанно между собою драку сочиняли. А третия факция была такая, что обе те факции преодолевала и разоряла.

В Бухарах имеется озбеков 32 статей (т. е. племен. — В.В.) разноименованных. И войска у них наберется около 90 тысяч, и [125] то — конницы, а пехоты не имеют, да при том же трухменцов тысяч с 20 наберется. И воюют на ту стать, как калмыки. Сражения генерального при баталиях не чинят, токмо когда два корпуса сойдутся вместе по малому числу, яко из них на поединок со обоих сторон высылаются. При акции одна партия десяток других людей потеряет, а буде сто (и то велика баталия называется у них), то более не противятся, но спасаются уходом. Буде случаются добрые лошади, то силы озбецкие состоят в сабле, в стрелах и в копии, ибо из ружья фитильного стрелять не могут на лошадях, но токмо стреляют с земли с наклонкою, чего ради у каждого ружья фитильного имеются при вершине сошки рогатые.

Нынешний бухарский хан что ни (т. е. самую. — В.В.) лучшую надежду имеет на своих собственных придворных холопов, и есть при нем с 350 калмыков служивых да со 150 ханазатов, то есть холопов, рожденных от русского отца и от русской матери и суть бусурманы (в том числе [придворных холопов] будет с 30 Христианов пленных российских в помянутом пограничном городке, или паланке). Также он, хан, держит в гарнизоне со 150 из оных калмыцких холопов, опасаясь, дабы озбеки оным городком не завладели для отобрания пошлины, которая тут сбирается с купцов, из Бухар в Персию или из Персии в Бухары приезжающих, также и с озбеков и с трухменцов, когда они с добычею возвращаются от оной Персии с пленниками или с товарами, пограбленными от караванов разбоем.

В Хиве также имеется воинской порядок и военных озбеков счисляется до 10 тысяч, толикое же число трухменцов, и некогда меньше, некогда больше, ибо они непостоянны и не всегда кочуют около Хивы.

В оной Хиве счисляется 5 городков знатных, а именно Хива, Азарис, Курленд, Оргенч и Канаха. Окроме маленьких курганов, [города] — таким же строением, как и в Бухарах.

При бытности оного посланника в Хиве имелися две озбецкие факции: одна в Аралах при новом хане и претенденте Шах Темир Султане, а другая в Хиве при Ширгазы хане, между которыми случаются непристанные набеги и стычки. И как чает он, посланник, что напоследи обе те факции обоих ханов потеряют. И паки выберут, по обыкновению, иного хана или из казаков, или из калмыков.

По 5-у пункту

Хан бухарской ныне, яко безчисленный (т. е. не располагающий достаточной военной поддержкой. — В.В.), от противных озбецких факциев и. претендента Реджеб хана, ни с кем войны иметь не может. А ежели б все озбеки были с ним в союзе, то без сумненно в нынешних случаях ради добычи своей персиянам не спустил бы, чего ради принужден с оными дружелюбно поступать, к тому ж и для своего интересу, ибо чрез непристанные посылки посольские к оному персицкому двору прибыль [126] себе получает, а именно кто на такое посольство едет, тот у хана грамоту получает и паки от двора шахова подарки получает.

И с мунгальцами також для интересу обхождение имеет бухарской хан, ибо по вся годы к Великому Моголу послов своих посылает, а от оного Могола в 20 лет разве единожды посол к нему приезжал. Также и от персицкого двора. И когда ни приезжают такие послы, принуждены с великою нищетою возвращатися назад, ибо озбеки их кругом обирают, а хан бухарской для вышеозначенных причин не имеет ни власти над озбеками к тому ж. Балх и Бадаксан — пограничные места. И которые прежде сего были под бухарским владением отложились и имеют особливого хана, то он, [Абул-Фейз], не токмо с помянутыми мунгальцами, но и с Балхом и Бадакшаном войны иметь не сможет и принужден с ними в миру жить. Хан бухарской в бытность его, посланника, в Бухаре окроме того, что он опасение имел от претендента Реджеп хана и противных озбеков своих, но опасался еще и от посторонних пограничных, а именно черных калмыков, казаков, каракалпаков и от хивинцов, ибо в 1719-м году Ширгазы хан хивинской с нападением великое учинил разорение в бухарских областях за день езды от столицы. И ныне бы то же учинено было, ежели б Ширгазы хан свободен был и не имел помехи от противной факции помянутого претендента в Аралах, которые Аралы суть острова и лежат при устье реки Аму на море Аральском, по Хиве меж севером и востоком (от Хивы на северо-восток. — В.В.).

Бухарское государство граничит с Персидою, с Индиею мунгальскою, с Хивою и с Сибириею, или б, сказать, с черными калмыками, понеже оные ноне овладели всеми тамошними местами, даже до Сыр реки и на бухарской стороне Ходжентом, которой город стоит на оной Сыр реке.

А границы бухарские разумеются степи, которые суть с персицкой, с хивинской и с сибирской сторон, а с мунгальской стороны — горы, иных межей он, посланник, не видел.

И будучи он, посланник, при дворе ханском, увидел и присмотрел, что хан бухарской не токмо слаб во управлении своем, но и власти никакой над озбеками не имеет, а озбеки также самовольны и не постоянны, так что единым днем и подданными и неприятелями оказаться готовы, токмо бы им добыча была. И пока хан жалует их дарами и чинами довольствует, то оные служат и подданными объявляются, а ежели б не стал их жаловать или б гнев над оными показал, то и они, озбеки, не токмо от подданства отстают, но и всякие пакости и противности чинят, яко сущие неприятели, от которого непорядку вся Бухария в несоюзе и в разорении обретается.

В 1718-м году бухарской хан, еще в самых молодых летах, по внушению придворных позвав к себе на банкет начальнейших чиновных и знатных озбеков, оных убил, а именно с 300 озбеков, надеясь быть чрез то в безопасении самому и покойно владеть [127] на престоле; то потом пуще все озбеки, а наипаче родня убитых озбеков, забунтовались, труждаясь всякими способы, как бы самого хана погубить и кровь убитых отомстить, чего ради в Самарканде и нового хана произвели, и протчая.

При бухарском дворе ни об каком важном деле секретно трактовать невозможно, но разве публично, и ежели б он, посланник, похотел какой союзной трактат с ханом зачать, то озбеки взроптовались на хана, ибо не хотят, чтоб хан мог быть силен, и ищут всегда, чтоб хан от них зависел, а не они б от хана.

Еще же российские силы имеются от озбеков в великом подозрении, разсуждая, что когда российская сила Хивою завладеет, то и Бухарам свободным не быть, о чем и явственно в народе говаривали, и притом и самого посланника шпионом называли. Чего ради он, посланник, со всякою осторожностию поступал с оными озбеками и в разговорах всегда предъявлял дружбу и добрую кореспонденцию в едином купечестве, ибо оным озбекам товар русской весьма надобен.

При том также он, посланник, не единократно чрез придворных дому ханского министров, а особливо чрез Ходжу Улфета, началнишейшего эвнуха, старался, дабы склонить хана ко оборонительной алианции, представляя всякие резоны, что чрез посредство российских сил мог бы оной хан в великую силу прити и полную власть иметь над своими своевольными озбеками и протчая. (И то все чинено чрез посторонних его конфидентов, дабы озбеков не привесть в суспицию, чего ради и сам Ходжа Улфет с посланником наедине, без людей, отнюдь говорить не хотел.) На что, однако ж, Ходжа Улфет ответствовал посланнику, якобы он не смел о том хану доносить, ибо ведает он, посланник, что такая посторонняя алианца озбекам весьма противна, и ежели бы про то услышали озбеки, то в великом бы подозрении был он, хан, и не без бедства б быть ему от них. Напоследи он, Ходжа Улфет, ответствовал посланнику, якобы у хана иных недругов не было, окроме некоторых озбеков и Реджеб хана в Самарканде, которых с помощию божиею уповает своими силами укротить и под власть свою паки присовокупить. А что надлежит до купечества — и хан сам желает, чтоб так русские торговые в Бухары, как и бухарские в русские краи свободно ездили и торговали.

И он, посланник, будучи недоволен такими неприятными ответами, чаял, что помянутой Ходжа Улфет держит партию озбецкую, и затем он хану докладывать не хотел. Того ради он, посланник, стал труждаться всякими способами, чтоб ему с самим ханом видетися и переговорить обо всем. И между иными способами сыскал канал способной — чрез сестру ханскую и мамку его, которую подсылал к хану. И оной хан обещал было посланнику такое секретное свидание, но паки потом отменилось и по видимому знатно (т. е. стало известно. — В.В.): хан кому-нибудь из ближних своих объявил намерение и обещание свое секретного свидания с посланником. Чего ради его, хана, остерегли [128] и не допустили во всю бытность посланникову в Бухарах имети с ним секретное свидание и разговор, окроме того, что публично он, посланник, с ханом разговаривал при всех озбеках.

К тому ж и Ходжа Улфет на неколикое время явился сердит на него, посланника, знатно за то, что мимо его, Ходжи, хану чрез других особ докладовано. Хан, однако ж, паки присылал к посланнику помянутую мамку свою с объявлением, дабы он, посланник, секретно к нему, хану, прислал на письме все то, о чем он, посланник, ему, хану, хотел персонально представить, а потом и он, хан, сам с посланником свидание иметь не оставит.

На что он, посланник, яко опасаясь непостоянства ханского (чтоб, получа оной такое от него, посланника, письмо, не объявил оной конфиденции кому из ближних министров, при том разсудя он, посланник, что могла произойти конечная беда ему, посланнику, или, может быть, что и сам хан предал бы его, посланника), в ответ сказал, что на письме подать того он не может, якобы не ведая ханского намерения и склонности, против чего мог он, посланник, предложить, к тому ж отговаривался он, посланник, что по персицки сам писать не знает, а чрез людей не смеет, и протчая.

В 1722-м году в день тезоименитства блаженные и вечно достойные памяти его императорского величества, к тому ж получа он, посланник, чрез посторонних известие, что мир с шведами заключен, для того он, посланник, чинил илюминацию и потеху изрядную, и хан бухарской, когда приезжал инкогнито к нему, посланнику, на двор с намерением, чтоб с ним видеться, и для того пришествия он, посланник, приготовил было нарочитой банкет. Однако ж и тут оного хана обретающиеся при нем ближние придворные два министра, Ходжа Улфет да Баки, кушбеги, [на] конфиденцию не допустили, представляя ему, хану, что, ежели про то узбеки услышат, не без подозрения будет им и не погубили бы его и протчая. А стоял он, хан, на оного посланника дворе даже до окончания той потехи. И он, посланник, при той потехе также был инкогнито и хана видел, и услышав он, посланник, чрез одного русского полоненника ханского, что ему, хану, не допущают с ним, посланником, свидание имети, потому посланник без спросу явно не показался, також опасался от озбецкого варварства, ибо более десяти тысяч озбеков окроме протчаго безчисленного народу около двора стояли и смотрели оную илюминацию и потеху. К тому ж доказывает он, посланник, что ежели б хан бухарской имел склонность ко оборонительной алианции с Россиею, а не было б склонности озбецкой, то б та алианция неважна была, а ежели б, по второму примеру, та ханская и всего его двора и всех озбеков к тому склонность была совершенная, и то в дело поставить невозможно ж для того, что оной народ по природе весьма непостоянной и обманликой и что в первом часу говорит, на другой час от того запирается. К тому же присмотрел он, посланник, что никакое того двора трактование не токмо об алианции, но и о купечестве важно [129] быть не может, ибо обо всем трактуется у них на словах якобы на ветер, и никакого у них трактата на письме в протоколе не имеется, и на то есть озбецкая пословица такова, что все резоны от сабли зависят. Хан бухарской рад бы быть в безопасении от озбеков и имети под своею командою единых подданных чагатаев, да не может и не знает сам, как пособить тому.

В бытность же посланника в Бухарах хан был не единожды в великих опасностях живота своего, при том же услышав, что российское войско идет на Хиву (ибо непристанно носился слух такой, и вся Хива со страху трепетала), весьма тому рад был и еще с своими говорил (как о том посланнику донесено от русских полоненников, которые при нем, хане, обретаются), ежели б сила русская пришла в Хиву и всех бы озбеков не токмо хивинских, но и бухарских перевели, токмо бы его в его состоянии оставили, он бы де зело благодарен был и владел бы весьма покойно и протчая.

Не токмо хан бухарской недоволен озбеками, но и тамошний чагатайской народ, которой весьма изобижен от оных озбеков, наипаче в нынешних временах, так что принуждены с домами и с целыми фамилиями в Мунгалы уезжать, и при оном посланнике из Бухара города больше четырех тысяч душ пошло в Мунгалы, А достальной народ, которого будет во всех иных краях более двух миллионов, желает лучше под калмыцким или под русским быть владением, нежели под озбецким.

По 6-у пункту

Какие товары бухарские в своих областях имеют и куды оными торгуют, он, посланник, усмотрел и разведал, о чем особливую имеет роспись. Ныне же, однако ж, бухарской торг плох стал и купецкие люди весьма оскудели. Первое, что озбеки все кругом бунтуют и не токмо на поле купцов грабят, но и в городах озорничают и разоряют. А потом, что так персицкая, как и индейская и протчие окрестные дороги заперты и никто из купецких — разве с великим опасением ехать может, ибо везде грабежи, везде разбой случается. Ежели бы в озбеках постоянство и союз был, также ежели бы на степи не было казачей орды, а в Персии смирно бы было, как прежде сего бывало, то, без сумнения, мочно б было российское купечество размножить с великою прибылью так морем, как и сухим путем, а именно сухим путем чрез Хиву или, не захватывая оную Хиву, около моря Аральского чрез Сыр реку, так что с Яику мочно поспеть в Бухары верблюжьим ходом в тридцать дней с небольшим. Дорога хотя и степная, однако ж обильна добрыми водами и хорошим кормом. С Яику же караваны иногда в двадцать пять, а иногда и в тридцать дней поспевают в Хиву, да дорога степная скудна весьма водами и скотским кормом, и воды суть солоноватые и горькие (как он, посланник, из Хивы денною и нощною ездою едва в двадцать пять дней поспел на Яик, и он от безводицы [130] многих верблюдов и лошадей в дороге побросал и с жажды чуть людей своих не перетерял).

Морем также ехать мочно на Астрабад, а из Астрабаду (или прямым степным путем, и то зимою) — в Бухары, не захватя ни единого города, а езды будет до Бухар на осьмнадцать дней. Или городами так зимою, как и летом чрез Мешет и Мавры, а там степью к пограничному городу бухарскому Чарджову езды будет на двадцать дней. Мочно також и на Красные воды ехать морем, а оттуда — зимою, ибо летом для безводицы невозможно, а сверх того опасность великая от трухменцов, а мочно бы прямою линиею по тем местам, где прежде сего течение имела Аму река в море Каспийское, в восемь дней в Хиву поспевать, а в Бухары — в четырнадцать дней, как он, посланник, надеется со временем в карте показать со описанием всех степных дорог, вод, болот и протчая.
По 7-у пункту

Он, посланник, когда в вышепомянутом 1721-м году в октябре месяце прибыл на границы бухарские в пограничный городок Чарджов и переправился потом, как надлежало ему, посланнику, не чрез Дарью (как русские называют), но чрез Аму реку (а на бухарском языке Дерия большая река нарицается, а имя оной реке заподлинно исстари Аму наречена), и тую реку оной посланник вниз и вверх осмотрел, и везде песок один сыскался с золотыми искрами, от которого взявши с собою несколько для пробы, на другой год, в 1722-м году, в марте месяце из Бухар оной песок с нарочным куриером при реляциях своих в Коллегию иностранных дел для пробы ж он, посланник, послал, а ответу на то золото никакого ему, посланнику, об том не учинено. Однако ж он, посланник, между тем всякими способами не токмо чрез тамошних жителей бухарских и хивинских, но и чрез нарочные посылки под видом купеческим проискивал и удостоверился, что в четырех местах, окроме той Аму реки, впадают две другие речки (так в тексте. — В.В.), которые протекают из минеральных гор и наносят оттуда отчасти золото и протчее в оную Аму реку, а при вершинах тех речек довольно золота обретается, а именно в Бадаксане и в Хисаре и выше упомянутых местах. Также золота песошного довольно по Сыр реке, а наипаче под Ходжентом, городом по (от. — В.В.) вершине той Сыр реки двадцать четыре часа езды (которого золота оной посланник в 1723-м году в марте чрез нарочного куриера в оную иностранных дел Коллегию пробу послал). А какие суть минеры (руды. — В.В.) во внутри гор, про то тамошние жители и сами не ведают, а получают токмо то, что течением воды наружу выбивает, но того не мало собирают, хотя и без искусства, и привозят в Бухары на продажу.

В помянутом Бадаксане в одной горе родится камень лал. И довольное число находится. И тамошний народ с того числа, [131] как от бухарского владения отложился (тому двадцать пять лет), более в те свои места никого из озбеков и чужих владельцов не пропускают, ибо железные ворота при всходе горы, в которой оной лал родится, сделанные, суть заперты и запечатаны сорокию печатьми тамошних старшин. И в тех же местах имеется целая гора из каменя лапис лазули, и того каменя вывозить запрещено, разве тайным образом, а золото купцы на товар меняют и вывозить могут, а христианские купцы того чинить не могут, разве под видом бусурманским. И в Шехджелилских горах, в устьях Аму реки, над Аралом, которые суть острова под владением хивинским, имеются там богатые руды серебреные и золотые; также слышно: поодаль того места родится камень бирюза.

Однако ж генерально от управления хивинского всем хивинцам накрепко запрещено, чтоб не токмо в те места ездить искать того серебра или золота, но ниже упоминать об оных местах, опасаясь, дабы порубежные владельцы не сведомы были, а наипаче Российское государство, как он, посланник, прежде сего в реляциях своих доносил.

Помянутая Аму река течение свое имеет в море Аральское, разстоянием от Хивы день езды, а в древних временах (как он, посланник, известился от тамошних) течение имела в Каспийское море (тому назад двести сорок лет), и видел он, посланник, тому надпись на каменной мечети во одном большом пустом городе, нарицаемом Ески Оргенчь, которой город стоял тогда при беге той Аму реки, а как оная река ушла к морю Аральскому, то, и тот город опустел, притом и все окрестные места и поселения, которые тою водою довольствовались.

Назад тому пять лет как паки в старое течение к Каспийскому морю оная Аму река пробилась, и таким течением (по осведомлению оного посланника) протянулась в степь на три или на четыре дни езды, и так в том старом течении (или канале для умаления воды из реченной Аму реки) остановилась и далее не пошла. И он, посланник, чрез нее под помянутом Ески Оргенчем, городе пустом, когда из Хивы ехал, переезжал, а глубина воды в том месте была на два аршина, и для пробы также он, посланник, вывез оттуда с собою тамошнего песку, которой, видится, якобы походит на прежде отправленной с золотыми искрами песок от оного посланника из Бухар.

Что ж надлежит до получения вышеупомянутого золота или серебра, и на то он, посланник, доносит, что довольно получить можно во всех вышеозначенных местах, ежели бы во оные учинено было сильное вступление и фортеции построить. Но понеже пуститься на то и в глубокие места вдруг зайтить трудно, то потребно бы было сперва с краю зачинать, а именно: [1] мочно б легко сперва Хивою завладети, употребляя искусствы и способы не таковы, какие употреблял бывший там князь Черкасской. [2] Еже бухарцам хотя б и, без сумнения, противно было, однако ж оные не могли б великие противности чинить, когда бы в удобных [132] местах во оной Хиве по Аму реке две фортеции построить (разогнав прежде озбеков хивинских, не трогать токмо подданных пахотных людей, которых большая часть из пленных кизилбашев имеется и оные лучше бы были рады быть под россиянским, нежели под озбецким, владением; при том же мочно уговорить и принять под протекцию для поселения наместо озбеков в тех местах и каракалпаков, которые с великою охотою похотят жить в таких удобных местах и под российскою протекциею в безопасении от черных калмыков и от протчих; к тому ж те каракалпаки некогда живали и кочевали в хивинских областях около Аральского моря, а потом от набегов трухменских принуждены были откочевать в округ оного Аральского моря и поселиться при устьи Сыр реки — дня два езды от аральцов — и тут живут завольно, пашни пашут и хлеб сеют, лоции также имеют и довольствуются рыбою, не так как непостоянная казачья орда, которая и не знает, что [такое] хлеб), а между тем [3] стараться потребно запрудить оную Аму реку и провесть оную в Каспийское море чрез старые ее каналы или течение, которое еще и поныне видимо суть при крутых своих берегах, и когда б оная Аму река в совершенное свое течение, яко прежде сего, в Каспийское море пришла, то б мочно лехко российским судам из Астрахани приезжать под самою Хиву, и таким способом не токмо б мочно было Хиву содержать и в ней утвердиться, но мочно бы и далее другие места под российское владение присовокупить. [4] Войска к завладению Хивы окроме 1000 регулярного да 2000 нерегулярного не потребно, солдат бы всех посадить на верблюды, також и казаков, а иметь бы лошадей в подводах без работы с 1000 до тех мест, где нужда позовет, а то лошадей достать мочно довольное число, и в партии б иметь довольное число калмыков. [5] Марш бы не восприять из казачьего Яицкого городка (как ехал не осмотрясь князь Черкасской), ибо тот тракт безводной и безтравной.

А лутче марш был бы из Башкиров, откуды в 10 дней мочно поспевать к морю Аральскому, к тому же б вывесть с собою на верблюдах лодок приготовленных не складенных, которые во оном море складши вместе, и способно было бы на оных тем морем ехать подле берегов под самые Аральские острова и оные атаковать, дабы тамошних озбеков не допустить переправиться чрез Аму реку к дефенсии (под защиту. — В.В.) хивинской, а между тем и Хиву сухим путем суще внезапно атаковать.

И оной посланник обнадеживает, что хивинцы от единого слуху, что сила россиянская приступает, все разбегутся и не устоят для того, что суть весьма напуганы и ежедневно ожидают отмщения от Российской страны, и он, посланник, сам слышал от тамошних, что хивинцы ежели бы да обманом князя Черкасского не прибрали к рукам и не убили, то бы всей Хиве быть в подданстве российском, и протчая. [6] Для лутчего способу к завладению оной Хивы и для содержания так оной, как и войска российского полезно было бы (он, посланник, доносит) помянутых каракалпаков [133] (которые кочуют недалеко от Аральских островов на сибирской стороне в устьях Сыр реки, которая также течение имеет в Аральское море) принять под российскую протекцию и оных в Хиве поселять, чему оные весьма рады будут, ибо суть великие недруги так озбекам, как и трухменцам. [7] Мочно б также гхать, не захватя Хивы, в те места, где оные каракалпаки кочуют и чрез посредство их фортецию построить на Сыр реке, а оттуда всегда способно будет всякие предвосприятия далее чинить. [8] Однако ж паче всего вначале труждаться надобно, чтоб казачью орду (от которой в дороге немалые бы препятствия произойтить могли) искоренять, еже (что. — В.В.) не с великою трудностию учинить мочно, и то весьма приитно будет и контайши хану черных калмык, которые смертельные суть оных неприятели, и оные калмыки против того всякую услугу показать в интересах российских могли бы, ибо в нынешнем их владении по той Сыр реке золота довольно имеется, и протчая.

Хану бухарскому для вышеозначенных причин и за непостоянство его он, посланник, не посмел никакого числа воинских российских людей в гвардию ему представить, ибо тамошние озбеки уже ведали, что под таким претекстом и князь Черкасской посылан был к хивинскому хану, и ежели бы то оные проведали, не токмо б хана, но и посланника за такое подозрение, без сумнения, погубили.

Он, посланник, с бывшим послом бухарским Хан Кулием в дороге всякую дружбу и конфиденцию вел, також и с его людьми, от которых в Бухарах отчасти услугу он, посланник, имел, а от вышепомянутого посла (которому он, посланник, хотя служил везде как брату родному, ссужая его деньгами и снабдевая подарками) не токмо какого вспоможения и услуги он, посланник, не видал, но и еще и многие от его злобные противности претерпел, ибо он, приехав в Бухары, вместо похвалы обносил нечестно многих знатных российских персон в предосуждение интересов, однако ж потом все его оболгательства чрез его, посланника, от того двора уничтожены и в конец он обобран, от чего пришел в крайнюю скудость, поодолжился так, что приходил к нему, посланнику, взаем денег на пропитание просить. Потом с отчаяния своего выпросил оной у хана себе отпуск в Персию и грамоту рекомендательную до нонешнего шаха об отпускании около 4 тысяч рублев: сказав он, Хан Кули, будто тамошние персицкие министры, когда вместе с оным посланником ехал чрез Персию, насильно те деньги отняли, также для отыскания будто пожитков деда своего в Астрахани, про которого сказал, что там умре. И поехал он, Хан Кули, в Персию и более не возвратился, а сказывали, будто поехал в великой нищете чрез Константинополь в Меку, к гробу Махометову. И тот его, Хан Кулиев, отъезд в Персию ему, посланнику, немалое бедство доставил, ибо увидя бухарской двор (от которого немалое число денег он, Хан Кули, взял было на покупку всяких персицких товаров), что более оной не возвращается, стал поговаривать, будто посланник под тайным [134] претекстом отправил его с письмами к двору императорскому для крещения.

Тамошней бухарской народ (окроме озбеков), хотя и бусурман, не такие великие злодеи к россиянам, как те некоторые (от русского колена тамо рожденные), [что] обусурманены суть и великую антипатию имеют противу христиан.