После нескольких лет пребывания рядом с вами мне знакома связь учитель-ученик.

Не могли бы Вы дать характеристику связи ученик-ученик?

 

Такой вещи нет.

В прошлом ученики создавали организации. Вот что было их связью: «Мы — христиане», «Мы — мусульмане», «Мы принадлежим к одной религии, к одному вероисповеданию; и поскольку мы принадлежим к одному вероисповеданию, мы - братья и сестры. Мы будем жить ради нашей веры и умрем за нашу веру».

Все организации возникли из связей между учениками.

Фактически же, два ученика совершенно не связаны друг с другом.

Каждый ученик связан с учителем в своем индивидуальном качестве.

Учитель же может быть связан с миллионами учеников, но эта связь является личной, а не организационной.

Между учениками нет никакой связи.

Да, между ними есть определенное дружелюбие, определенная приязнь.

Я избегаю слова «связь», потому что оно предполагает нечто обязательное.

Я даже называю это не дружбой, а дружелюбием, потому что все они — попутчики, идущие по одной дороге, влюбленные в одного, учителя, но они связаны между собой только через учителя.

Они не связаны друг с другом непосредственно.

Самым злополучным явлением в прошлом было то, что ученики становились организованными, связанными между собой, и все они были невежественными.

А невежественные люди могут только причинять неприятности, как ничто иное в мире. Все религии делали именно это.

Мои люди связаны со мной индивидуально. И поскольку они находятся на одном и том же пути, они, разумеется, знакомятся друг с другом. Возникает дружелюбие, атмосфера приязни, но я не хочу называть это какой-то связью.

Мы слишком много страдали из-за того, что ученики становились непосредственно связанными друг с другом, создавали религии, секты, культы, а затем дрались. Они не могут делать ничего другого.

Запомните, что со мной, по крайней мере, вы никоим образом не связаны друг с другом.

Только текучее дружелюбие, но не крепкая дружба, - этого достаточно, и в этом гораздо больше красоты и нет никакой возможности причинить вред человечеству в будущем.

 

Возлюбленный Бхагаван,

С тех пор как я здесь, я разрываюсь между желанием задать Вам вопрос — желанием раскрыть себя — и стремлением любой ценой избежать этого. У меня такое чувство, как будто я уже годы торчу в этом положении.

Что это за страх, Бхагаван?

 

Есть только один основной страх.

Все остальные маленькие страхи являются побочными продуктами одного основного страха, который каждое человеческое существо несет в себе.

Это страх потерять себя. Будь тов смерти, будь то в любви, но страх один и тот же: вы боитесь потерять себя.

И самое странное то, что боятся потерять себя только те люди, которые не обладают собой. Те же, кто обладает собой, не боятся.

Поэтому это действительно вопрос разоблачения.

Вам нечего терять; вы просто верите, что вам есть что терять.

Как-то я ехал в поезде с Муллой Насреддином... и появился контролер. Я показал ему мой билет, а Мулла стал искать свой. Он открыл один чемодан, затем другой, проверил все свои карманы — пиджак, брюки, рубашка, — но я заметил, что он намеренно пропускает один карман.

Даже контролер, глядя на него, сказал: «Не волнуйтесь. Вы известный человек. Не может быть, чтобы вы ехали без билета; он, должно быть, где-то у вас лежит. У вас столько багажа. Скоро я буду делать второй обход. К тому времени вы, наверное, найдете его».

Он ушел, а Мулла все потел и искал свой билет.

Я сказал: «Мулла, я могу видеть только одно: ты ищешь повсюду, но не заглядываешь в один карман».

Он сказал: «Даже не поднимай этот вопрос, ведь я и так уже в такой беде».

Но я сказал: «А какое отношение к этой беде имеет этот карман?»

Он сказал: «Он имеет к ней самое прямое отношение. Это единственное место, в котором, как я надеюсь, может быть билет, и я не хочу потерять эту надежду. Позволь уж мне сперва просмотреть все остальное. Это моя последняя надежда; я тоже знаю, что пропускаю этот карман. Контролер смотрел на этот карман, ты тоже смотришь на этот карман. Тут дело не в моей невнимательности. Я совершенно сознательно пропускаю его, потому что, если билета там нет, тогда его нет нигде».

Страх приближения к учителю — это страх разоблачения.

Кто знает? Когда вы приближаетесь к учителю, то в его присутствии, в его свете вы можете обнаружить, что вы не существуете. И это будет почти смертью... больше, чем смертью.

Поэтому люди соблюдают определенную дистанцию.

Наблюдая за дикими животными в джунглях, в горах, ученые пришли к открытию: у животных есть территориальные владения, каждое животное имеет свою собственную территорию. Если вы не заходите на его территорию, животное не будет вас беспокоить, но если вы заходите на его территорию, вы оказываетесь в опасности, животное может броситься на вас. Фактически, животное чувствует опасность: вы находитесь на его территории, приближаетесь слишком близко, и кто знает, друг вы или враг?

И у животных есть весьма странный способ создания демаркационной линии вокруг своей территории. Вы видели, как мочатся собаки? Это они помечают свою территорию. Каждая собака имеет свою собственную территорию; она создает ее не при помощи видимых стен и оград, а при помощи запаха. Другие собаки сразу же улавливают этот запах: «Эта территория принадлежит какой-то собаке — надо быть осторожным».

И то же самое делают даже львы, они обходят большую территорию и помечают ее своей мочой. А их моча имеет очень сильный запах; ни одно животное не бывает настолько нечувствительным, чтобы не учуять его. И раз учуяв этот запах, оно будет избегать этого места — это запретная зона.

Ученые, изучавшие все это дело, пришли к определенному выводу. Почему эти животные так сильно заинтересованы в том, чтобы удерживать свое определенное пространство и не позволять никому заходить туда? Ученые сочли, что это - страх. Другое животное может оказаться смертью. Лучше предупредить его, и лучший способ защитить себя — это атаковать первым, прежде чем атакуют тебя. Поэтому, если кто-то заходит на твою территорию, ты атакуешь его, прежде чем он атакует тебя; и тот, кто атакует первым, имеет больше шансов победить.

В зоопарках, где человек держит животных в небольших пространствах...

Психологи были поражены, узнав, что в дикой природе животные никогда не сходят с ума, никогда не совершают самоубийства, никогда не становятся гомосексуальными, никогда не нападают на других животных своего собственного вида. Но в зоопарке они начинают делать странные вещи: они становятся гомосексуальными, они начинают нападать на животных своего вида. В любых других обстоятельствах ни одно животное, за исключением человека, не нападает на представителей своего вида. Это прерогатива человечества — только человек убивает другого человека. Лев никогда не убивает другого льва.

Но в зоопарке случается так, что они теряют весь свой природный инстинктивный разум; они начинают сходить с ума, становиться помешанными. И, странное дело, они даже начинают совершать самоубийства; и причина заключается в том, что у них была отнята их территория, и они живут в постоянном страхе. Так много животных и так близко — они не могут спать, они не могут расслабиться, ведь могут напасть другие животные.

Они утратили свою свободу, они утратили свой сон, они утратили свою нормальную психику. И при таких условиях жизни наступает момент, когда лучше совершить самоубийство, чем жить в таких мучениях. Вы не видите их муки, так как вы не знаете, что они страдают по особой причине: им нужно пространство.

И по мере того как человечество увеличивается в численности, растет количество убийств, преступлений, гомосексуалистов и лесбиянок. Люди вовсю совершают самоубийства. Война кажется единственным делом, к которому мы готовимся; кажется, война — это единственное, для чего мы родились.

Возможно, это — из-за потребности в пространстве. Возможно, человек утратил свое чувство пространства.

Только посмотрите, какая потребность в пространстве имеется в пригородном поезде. Посмотрите, какая потребность в пространстве имеется на дороге. Если вы понаблюдаете внимательно, то даже в пригородном поезде люди стоят таким образом, чтобы никто не касался их, они все еще предпринимают последнее усилие держать определенную дистанцию. Это может быть очень маленькая дистанция, всего лишь несколько дюймов, но и она дает им пространство для дыхания.

Психологически человек боится приближаться к кому бы то ни было, чье присутствие может стать разоблачением, чьи глаза могут оказаться слишком проницательными, подобными рентгеновским лучам, кто может увидеть вас насквозь.

И вы боитесь, что, может быть, ничего не будет обнаружено — никого нет, дом пуст.

И то же самое верно в отношении вопросов: вы боитесь задавать подлинные вопросы, исходящие из вашего невежества, потому что тем самым вы будете давать возможность разоблачать вас как невежественного человека.

Каждый претендует на то, что он знающий.

В моем родном городке жил один человек... слегка тронутый, поэтому я проявлял к нему очень большой интерес. Я всегда интересуюсь людьми, у которых мозги слегка набекрень; они — особые люди.

Его имя было Сундерлал, но я стал называть его «доктор Сундерлал». Сперва он не мог поверить в это — почему я называю его доктором? Он спросил меня: «Ты сказал доктор»?

Я ответил: «Ты и есть "доктор". В этом городке нет более знающего человека, чем ты».

Он сказал: «Это верно».

Я сказал: «В этом городке ты — "Доктор литературы", "доктор"».

Он сказал: «Ты шутишь?»

Я сказал: «Зачем мне шутить? Факт есть факт. Если хочешь, я могу привести несколько человек в качестве свидетелей».

Он сказал: «Нет, нет, в этом нет необходимости. Я доверяю тебе; если ты говоришь это, то, должно быть, так оно и есть».

На следующий день я увидел, что он прикрепил на двери своего дома табличку: «Доктор Сундерлал, Д-р лит.»

Весь городок пришел в возбуждение... вдруг этот сумасшедший... «Какой университет дал ему степень доктора литературы?»

Я пришел к нему домой и сказал: «Вы поступили правильно. Никакие университеты не имеют к этому отношения — какое у них право давать вам степень доктора литературы? Это ваше заявление».

Он сказал: «Правильно. А мой отец говорил мне: «Ты - идиот. Ты написал "Доктор Сундерлал, Д-р лит." — придет полиция! У тебя будут неприятности; не слушай этого парня».

Я сказал: «Тут не может быть никаких вопросов; это — твое заявление: "В этом городке я — самый знающий человек. Если у кого-то есть какие-то сомнения — я готов принять вызов!"»

Он спросил: «Следует ли написать это под табличкой?»

Я сказал: «Да, это следует написать под табличкой».

Итак, была изготовлена табличка, на которой он написал: «Это заявление о том, что в этом городке я являюсь самым знающим человеком. Если у кого-то есть какие-то сомнения, я готов принять вызов на дискуссию».

Но кто хотел вести дискуссию с этим человеком? Ведь он был сумасшедшим; никто не бросил ему вызов. А он сидел себе в кресле как раз под табличкой, поджидал кого-нибудь, кто решился бы поспорить с ним.

Два или три раза я справлялся: «Решился кто-нибудь?»

Он говорил: «Никто... люди приходят, читают надпись и уходят! Даже мой отец говорит, что в этом, кажется, что-то есть, так как никто не делает никаких возражений. Даже полицейский инспектор пришел, прочитал написанное и ушел: «Если это является заявлением...»

Несколько лет назад этот человек умер, и он умер как «Доктор Сундерлал, Д-р лит.». В газетах было напечатано: «Скончался Доктор Сундерлал, Д-р лит.». И никто не поднял шума, так как никто не был готов принять вызов. Все боялись, ведь спорить с этим сумасшедшим... он мог сказать, что угодно. Он мог поднять вопросы, на которые вы не смогли бы ответить; он мог подвергнуть критике все, что угодно.

И они все знали, что я поддерживаю его. Я сказал ему: «Не беспокойся. Если кто-нибудь примет вызов, я буду рядом с тобой, чтобы помочь тебе».

Он сказал: «Я и не беспокоюсь. Я победил в споре мою жену, моего брата, моего двоюродного брата. Я победил всю мою семью. А я знаю, что в этом городе они являются средними людьми: значит, я победил весь город. А не стоит ли мне попытаться немного расширить территорию?»

Я сказал: «Нет, тебе не следует расширять твою территорию за пределы этого города. Этого достаточно — ведь ты имеешь степень доктора литературы, ты заявил об этом. Теперь нет никакой нужды расширять твою территорию, так как это может принести неприятности. В этом городке ты являешься единственным человеком с мозгами набекрень. В других городах тоже могут найтись люди с мозгами набекрень — возникнут ненужные неприятности. Так что лучше помалкивай».

И люди стали называть его «Доктор Сундерлал». И мало-помалу люди забыли... он был признан как «Доктор Сундерлал, Д-р лит.». Это почти стало его именем.

Ваше знание... заявляете вы о нем или нет, но глубоко внутри вы верите, что знаете так много. Но все, что вы знаете, не является вашим.

Приближаясь к человеку, в свете которого ваше знание начинает таять, исчезать, испаряться, оставлять вас голым в вашем невежестве, вы боитесь даже задать вопрос.

За свою жизнь я встречал много людей, тысячи людей, которые задавали вопросы и говорили: «Это вопрос одного из моих друзей».

И когда я имел обыкновение встречаться с людьми лично, я говорил им: «Лучше всего будет, если вы пришлете сюда вашего друга. И он может сказать то же самое: «Это вопрос одного их моих друзей».

Человек говорил: «Что вы имеете в виду?»

Я говорил: «Вы прекрасно поняли... это — ваш вопрос. Но у вас кишка тонка даже сказать: «Это — мой вопрос». Все знание, на которое вы претендуете как на ваше собственное, взято вами у других. А вопрос, — о котором вы говорите, что это вопрос какого-то вашего друга, — является вашим».

Я говорил: «Приведите вашего друга. Завтра приходите с вашим другом. Я бы хотел увидеть этого друга, так как вопрос очень важен».

Человек говорил: «Вопрос важен?»

Я говорил: «Это очень важный вопрос, и я хотел бы увидеть человека, задавшего его».

Он говорил: «Простите меня... на самом деле, это — мой вопрос».

Люди боятся раскрывать себя.

Но одно из основных правил пребывания с учителем заключается в том, что вы должны отбросить ваши страхи и предстать голым в вашем невежестве, ибо из этого невежества можно достичь вашей невинности.

Из вашего знания ни одна дорога не ведет к невинности.

Только из вашего невежества есть путь к невинности.

Поэтому я снова повторяю: огромное знание, которое заимствовано, не имеет никакого значения.

Но небольшое невежество, которое ваше, является сокровищем, ибо из этого невежества открывается дверь к вашей невинности.

И именно невинность становится светом, становится благоуханием и ароматом.

 

Возлюбленный Бхагаван,

Однажды Вы сказали мне, что весна пришла, но меня тревожит то, что я утратил все, я полностью набит всяким хламом и не могу оставаться открытым Вам как ученик, если не нахожусь непрерывно в Вашем присутствии.