Индустриализация. Коллективизация сельского хозяйства

 

Разгром последней бухаринской оппозиции тесно связан с переходом к чрезвычайным мерам в управлении экономикой с целью проведения индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Оба эти процесса шли параллельно и были взаимозависимы. Курс на индустриализацию был взят с середины 1926 г., когда началась разработка пятилетнего плана. Первый пятилетний план составлялся в двух вариантах. Первый вариант был более умеренным, его авторы в Госплане старались сбалансировать различные отрасли экономики, отдавая предпочтение тяжёлой промышленности. Другой вариант носил отпечаток революционности, что больше отвечало настроениям партийного руководства. Контрольные цифры этого варианта были выше, и приоритет полностью отдавался тяжёлой промышленности, куда в ущерб другим отраслям предполагалось перекачать все средства. В 1929 г. второй вариант плана был утверждён на XVI партийной конференции, но и после этого, по желанию Сталина, плановые показатели поднимались ещё дважды.

Целью индустриализации было, с одной стороны, создание в СССР мощной тяжёлой промышленности, а с другой – уничтожение частного сектора. Вопрос должен был решаться революционно в предельно сжатые сроки. «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет» – эти слова Сталина были приняты как руководство к действию. Предполагался следующий механизм создания мощного сектора тяжёлой промышленности: СССР накапливает мощные валютные запасы, за валюту на Западе покупается промышленное оборудование и технологии, нанимаются иностранные специалисты, которые, используя советское сырьё, руками советских рабочих возводят гиганты индустрии (см. Индустриализация). По этой методике был построен Днепрогэс, который стал центром нового промышленного района, огромные тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске и Харькове, новые металлургические комбинаты в Магнитогорске на Урале и возле Кузнецка в Западной Сибири.

Основным звеном в этом механизме являлось накопление валютных средств. Одним из источников этого накопления была продажа за границу сырья, чаще всего леса, нефти и продуктов горнодобывающей промышленности. Так как в процессе индустриализации предполагалось уничтожение частного сектора, был проведён комплекс мероприятий, направленных против нэпманов. С середины 20-х годов, когда началось интенсивное накопление валютных средств, в несколько раз повысили налоги на предпринимателей. Налоги выросли настолько, что заниматься торговлей и производством стало совершенно невыгодно, и доля частного сектора в экономике постепенно сошла к 1–3 %. В 1928–1929 гг. карательными органами была проведена «золотая кампания», когда с помощью уговоров, пыток, взятия в заложники родственников бывших предпринимателей заставляли сдать государству накопленные валютные сбережения.

Среди иных источников средств для индустриализации были «индустриальные займы» у населения, которые проводились регулярно на протяжении первых пятилеток. Ещё одним каналом, по которому валюта перекачивалась от населения в государственную казну, была система торгсинов, т. е. магазинов для торговли с иностранцами. В 1928–1929 гг. в условиях вызванного коллективизацией продовольственного кризиса была введена карточная система. Карточного снабжения были лишены лица, не имевшие избирательных прав, граждане свободных профессий, нэпманы. Крестьяне также не получили карточек. Промышленные товары и продукты они могли приобретать только за сданное государству зерно. Единственным местом, где лишённые пайкового снабжения граждане могли получить продукты, были колхозные рынки и коммерческие магазины, торговавшие по баснословным ценам. Учитывая огромный спрос на продовольствие, государство быстро переориентировало торгсины на внутреннего потребителя. Чтобы не умереть с голоду, граждане сами понесли туда золото, драгоценные камни, иностранную валюту, за что получали муку, крупу, сахар, дешёвую мануфактуру по высоким ценам. В 1933 г. в казну через тогрсин поступило валютных ценностей на сумму более 105 млн рублей (экспортная цена тонны пшеницы тогда равнялась 27 рублям 46 копейкам).

Немалую долю поступивших в казну средств составляла валюта, вырученная от продажи государством за границу художественных ценностей. В 1927 г. постановлением СНК СССР Наркомату торговли было предоставлено право вывоза за границу «предметов старины и роскоши, не представляющих музейного значения». Были открыты запасники Алмазного фонда, Русского музея, Эрмитажа, Царскосельского дворца, откуда либо прямо за границу, либо через торгсин продавались накопленные веками ценности мировой и русской культуры.

Однако главным источником валютных средств было продаваемое за границу зерно и другие продукты сельского хозяйства. Экспорт продуктов земледелия закрывал все бреши во внешнеторговой политике Советского государства. Даже при падении в начале 30-х годов цен на зерно доходы государства поддерживались за счёт увеличения объёмов вывозимых сельхозпродуктов.

Чтобы получить больше зерна из деревни, искусственно завышались цены на промышленные товары и снижались закупочные цены на продукцию сельского хозяйства. Эта политика дала сбой во время закупочной кампании 1927 г. К этому времени 62,7 % составляли середняцкие хозяйства и около 4 % – «кулацкие», т. е. фермерские, которые давали более 60 % товарного хлеба. Земля находилась в частном пользовании, как и собранный с неё урожай. Заплатив налоги, крестьяне отказывались продавать государству зерно по низким ценам. Недостача зерна по хлебозаготовкам грозила продовольственными затруднениями в растущих городах и срывом экспортных поставок, что привело бы к снижению темпов индустриализации. Можно было применять материальные стимулы в духе нэпа: увеличить закупочные цены, снизить стоимость предметов ширпотреба; за сданное зерно продавать крестьянам сельскохозяйственную технику и т. п. Эти меры предлагали использовать Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и их сторонники. Другой путь предполагал чрезвычайные, насильственные меры, характерных для времён «военного коммунизма». За этот путь выступал Сталин и его окружение. Победила вторая точка зрения.

В январе 1928 г. Сталин совершил рабочую поездку в Сибирь, чтобы организовать кампанию по конфискации зерна. Используя войска ОГПУ – НКВД, секретари ЦК снимали с постов и исключали из партии местных руководителей, не желавших насильно изымать зерно, совершали обходы дворов, заставляя земледельцев сдавать «излишки» хлеба. Тех, кто отказывался это делать, судили по 107-й статье уголовного законодательства как спекулянтов. Как и во время Гражданской войны, были созданы комбеды, и беднякам, указавшим, где спрятан хлеб, отдавали 25 % изъятого. На основании полученного опыта Сталин убедился, что изымать хлеб значительно проще из колхозных амбаров, чем из частных закромов. Руководством страны было принято решение насильственно загнать крестьян в колхозы. Этот процесс, получивший название коллективизации, проходил в 1929–1932 гг. За это время процент обобществлённых хозяйств поднялся с 3 % до 62 %. Несмотря на то что в официальных документах, речах партийных вождей и в газетных статьях декларировался принцип добровольности, процесс создания колхозов жёстко регулировался высшими партийными органами.

Коллективизация проводилась в два этапа. Первый: 1928–1929 гг. – конфискация и обобществление скота, создание колхозов по местной инициативе. С весны 1928 г. началась кампания по конфискации у крестьян продовольствия. Роль исполнителей играла местная беднота и приезжавшие из города рабочие и коммунисты, которые по числу первого набора стали называться «двадцатипятитысячниками». Всего из городов на проведение коллективизации с 1928 по 1930 г. отправились 250 тыс. добровольцев. Чтобы побудить крестьян вступать в колхозы, 10 декабря 1929 г. была принята директива, по которой в районах коллективизации местные руководители должны были добиться почти поголовного обобществления домашнего скота. Ответом крестьянства был массовый убой животных. С 1928 по 1933 г. крестьянами было забито только крупного рогатого скота 25 млн голов (в годы Великой Отечественной войны СССР потерял 2,4 млн). В ноябре 1929 г. на пленуме ЦК Сталин сделал вывод о том, что в деревне произошёл «великий перелом» и середняк, осознав преимущества колхозного строя, массами включился в процесс обобществления хозяйства. На самом деле в это время в колхозы объединилось только 7 % крестьянских хозяйств.

Второй этап: 1930–1932 г. – после постановления ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 г. началась спланированная в Москве кампания «сплошной коллективизации» в заранее установленные сроки. Вся страна была разделена на три района, каждому были определены конкретные сроки завершения коллективизации. Местным органам было рекомендовано начать соревнование за перекрытие указанных в постановлении сроков. В ответ на жестокие действия властей начались крестьянские выступления. В первые месяцы 1930 г. органами ОГПУ было зарегистрировано более 2 тыс. крестьянских восстаний, в подавлении которых принимали участие не только войска ОГПУ – НКВД, но и регулярная армия. В красноармейских частях, состоявших в основном из крестьян, зрело недовольство политикой советского руководства. Это обстоятельство, а также приближение весеннего сева заставили власть временно изменить политику в деревне. 2 марта 1930 г. в «Правде» была опубликована статья Сталина «Головокружение от успехов», в которой он всю вину за «перегибы» переложил на местных руководителей. После небольшого перерыва на сельхозстраду и сбор урожая кампания по обобществлению крестьянских хозяйств была продолжена с новой силой и завершена в поставленные сроки в 1932–1933 гг.

Параллельно с обобществлением крестьянских хозяйств, согласно постановлению ЦК от 30 января 1930 г.

«О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», проводилась политика «ликвидации кулачества как класса». Крестьян, отказавшихся вступать в колхоз, высылали вместе с семьями в отдалённые районы страны. Количество «кулацких» семей определялось в Москве и доводилось до местных руководителей. Во время раскулачивания погибло около 6 млн человек.

Итогом коллективизации стал страшный голод на Украине и на Северном Кавказе. Здесь хлеб был конфискован на нужды индустриализации полностью. Голод унёс ещё 7 млн человеческих жизней. Для закрепления достигнутых «успехов» в деревне были введены паспорта, которые хранились у председателя сельского совета. Теперь крестьяне могли покидать колхоз только с его разрешения, т. е., по сути, было вновь восстановлено крепостное право, только под красным флагом. Экспорт зерна из СССР с 200 тыс. тонн в 1929 г. вырос до 5 млн тонн в 1931 г., что позволило многократно увеличить импорт техники. В 1932 г. СССР импортировал около половины всего мирового экспорта промышленного оборудования.

В начале 1933 г. было объявлено о выполнении первого пятилетнего плана (1928–1932) за 4 года и 3 месяца. Во всех отчётах приводились цифры, не отражавшие действительного положения в советской экономике. По данным статистики, с 1928 по 1932 г. производство товаров народного потребления упало на 5 %, общее сельскохозяйственное производство на 15 %, личные доходы городского и сельского населения – на 50 %. Второй пятилетний план (1933–1938) принимался на Х’УЛ съезде ВКП(б) в январе 1934 г., который был назван «съездом победителей». Здесь партийным руководством был сделан вывод о построении в СССР социализма. Присутствовавшие в зале лидеры бывших оппозиций каялись в прошлых грехах и восхваляли Сталина.

 

Большой террор

 

Внутрипартийное примирение закончилось 1 декабря 1934 г., когда в коридоре Смольного террористом был убит лидер ленинградских коммунистов, член Политбюро и друг Сталина – С.М. Киров. Это убийство было использовано генеральным секретарём для раскручивания нового витка террора, во время которого репрессиям подверглось около 30 млн граждан всех возрастов и социальных групп.

Необходимо отметить следующие причины массового террора 30—40-х годов. Это – характер большевистской идеологии, разделявшей людей на «отжившие» и «прогрессивные» классы, на «своих» и «врагов». С самого прихода к власти большевиков революционное насилие стало традицией и действенным инструментом управления. Аварии на шахтах, выход из строя оборудования, крушение перегруженных поездов на железных дорогах, отсутствие в магазинах товаров, некачественную пищу в рабочих столовых – всё это можно было представить как результат вредительской деятельности внешних и внутренних врагов. Для форсированного экстенсивного развития экономики, закладки фундаментов заводских корпусов, добычи леса и полезных ископаемых, рытья каналов, прокладки железных дорог необходима была неквалифицированная дешёвая рабочая сила. Наличие миллионов заключённых облегчало решение экономических задач. Террор и страх скрепляли управленческую пирамиду и служили фундаментом покорности и полного подчинения местных органов власти центру. Чтобы оправдать своё безбедное существование, огромному карательному аппарату необходимо было постоянное наличие «врагов народа». Наконец, в историографии есть мнение, что террор был следствием психической болезни Сталина, который страдал паранойей и манией преследования.

В годы первой пятилетки проводилась активная политика террора в отношении старой интеллигенции. Неудачи хозяйственного строительства объяснялись вредительской деятельностью инженеров и техников. Летом 1928 г. было сфабриковано так называемое Шахтинское дело. На скамье подсудимых оказались 53 горных инженера Донецкого угольного бассейна, обвинённые в организации взрывов на шахтах, в сознательной порче оборудования и в связях с бывшими владельцами. Слово «шахтинец» стало нарицательным, развернулась кампания по преследованию интеллигенции. НКВД организовал ряд крупных судебных процессов: в 1930 г. – по делу «Союза вызволения Украины», руководителем которого был вице-президент украинской Академии наук С.А. Ефремов; в том же году – процесс по делу Трудовой крестьянской партии, которой руководили известные экономисты-кооператоры И.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов и Л.Н. Юровский; прошёл крупный процесс Промпартии над группой технических специалистов во главе с директором Теплотехнического института Л.К. Рамзиным. Результаты борьбы с «вредителями» были для власти двоякими. С одной стороны, уничтожение очередного врага исполняло роль громоотвода. На место расстрелянных или посаженных в лагеря пришли новые «выдвиженцы» из рабочей молодёжи, благодарные партии за протекцию. С другой – приход преданных, но в большинстве своём некомпетентных специалистов плачевно сказался на развитии экономики. Положение оказалось настолько тяжёлым, что власти вынуждены были провести новую кампанию по борьбе со «спецеедством» и освободить из лагерей некоторых уцелевших «вредителей».

С середины 30-х годов, после убийства С.М. Кирова, резко ужесточилось уголовное законодательство. 1 декабря 1934 г. было принято постановление ВЦИК и СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы», по которому арестованный по политической статье лишался права на защиту и апелляцию, его дело велось не более 10 суток, а приговор приводился в исполнение сразу по вынесении. 30 марта 1935 г. был утверждён закон, обрекавший на арест и высылку членов семьи изменника Родины (ЧСИР). 7 апреля 1935 г. вышел закон о привлечении к уголовной ответственности и применении смертной казни с 12-летнего возраста. Высшая мера наказания угрожала по закону от 9 июля 1935 г. гражданам СССР, пытавшимся бежать за границу.

Был приведён в боевую готовность репрессивный аппарат: Верховный суд, Военная коллегия Верховного суда, Особое совещание, НКВД, «тройки» (в них входили партийный секретарь, районный прокурор, местный начальник НКВД) и прокуратура. Чередой прошли открытые судебные процессы над деятелями всех бывших оппозиций. В январе 1935 г. и в августе 1936 г. состоялись суды по делу «Антисоветского объединённого троцкистско-зиновьевского центра», были приговорены к расстрелу 16 лидеров «Новой оппозиции». В январе 1937 г. с тем же результатом закончился процесс о «Параллельном антисоветском троцкистском центре», получивший название процесса К.В. Радека – Ю.Л. Пятакова, расстреляно 13 человек. Последний крупный судебный процесс над «Антисоветским правотроцкистским блоком» состоялся в марте 1938 г. Были приговорены к смертной казни вожди бывшей правой оппозиции Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, А.И. Икрамов и др., всего 21 человек. Общие черты, характерные для всех политических судебных процессов середины 30-х годов, таковы: стандартные обвинения – участие в убийстве С.М. Кирова, связь с эмиграцией и Л.Д. Троцким, желание реставрировать в СССР капитализм, шпионаж в пользу какой-либо разведки, подготовка террористических актов против руководителей партии и правительства, саботаж и вредительство, антисоветская пропаганда; полное отсутствие подтверждающих обвинение вещественных доказательств, основанием для вынесения приговора служили признания самих подсудимых. Каждый московский процесс являлся своеобразным сигналом для проведения подобных судилищ в столицах всех союзных республик, в областных центрах и крупных городах; во время всех судебных процессов развёртывалась мощная пропагандистская кампания, призывавшая к бдительности и уничтожению «врагов народа»; приговоры подсудимым определялись заранее решением политбюро ЦК ВКП(б). Обвинителем на всех процессах выступал А.Я. Вышинский.

Открытые процессы были только верхушкой айсберга террора. Суровые приговоры выносили и Военная коллегия Верховного суда и Особые совещания, и «тройки». Более половины приговоров выносилось заочно. Почти все репрессированные проходили по статье 58 УК РСФСР. В 1937–1938 гг. в среднем было вынесено по 360 тыс. смертных приговоров в год, т. е. в день расстреливали примерно по тысяче человек. Большинство арестованных получали по 58-й статье десятилетний срок заключения. Приговорённые отправлялись в колонии ГУЛАГа (Главное управление исправительно-трудовых лагерей), где средняя продолжительность жизни заключённого на общих работах составляла около трёх месяцев.

В 1937–1938 гг., начиная с процесса по «делу маршала М.Н. Тухачевского», террор обрушился на офицерский корпус Красной армии, было расстреляно и посажено в лагеря около 40 тыс. командиров. После отстранения с поста наркома внутренних дел Н.И. Ежова (декабрь 1938 г.) репрессиям подверглись карательные органы. Был вычищен весь управленческий аппарат. Не было ни одного наркомата, где бы не арестовывалось более половины сотрудников. Каток террора вновь прокатился по интеллигенции, на этот раз – по художественной. Тысячи артистов, писателей, режиссёров, художников, музыкантов были отправлены в лагеря. Репрессиям подвергались и простые люди – рабочие, мелкие служащие, домохозяйки. По замечанию одного исследователя, историю террора нельзя написать, как историю советской промышленности, историю советского спорта или историю советской семьи. Террор прямо или косвенно присутствовал и в промышленности, и в семье, и в спорте. Террор носил лотерейный характер, поэтому каждый в любой момент мог оказаться «врагом народа». Из-за террора родители иначе говорили с детьми, писатели иначе писали, рабочие и начальники иначе разговаривали друг с другом.

Тотальным террором Сталин физически уничтожил всех возможных оппонентов, а остальных работников аппарата превратил в бездумных исполнителей своей воли. Террор вверг население в состояние страха. Миллионные контингенты заключённых использовались как даровая рабочая сила на всех стройках пятилеток.

 

Тоталитарный режим

 

5 декабря 1936 г. была принята новая Конституция СССР. По этой Конституции советская система формально носила демократический характер. В Советы всех уровней – от Верховного до местных – регулярно проводились выборы. Правда, слово «выборы» не совсем верно отражало реальную действительность, так как выдвигался только один кандидат от «нерушимого блока коммунистов и беспартийных». Неучастие в выборах рассматривалось властью как саботаж и подлежало суровому наказанию. Кандидаты на выборные должности только формально утверждались на собраниях избирателей, а фактически назначались партийными структурами. Каждый Совет имел свой исполнительный орган: от Совета народных комиссаров (Правительство СССР) до исполкомов местных Советов. На все посты в исполнительной структуре чиновников назначали соответствующие партийные организации. Народных комиссаров (с 1946 г. – министров) Сталин назначал лично. В Конституцию 1936 г. была внесена статья, отразившая принцип партийного всевластия: «Партия – руководящее ядро всех организаций, как общественных, так и государственных». Всеобъемлющая власть ВКП(б) осуществлялась посредством принятия решений по всем вопросам государственной, общественной и культурной жизни, а также их выполнения под контролем миллионов членов партии. Сталин придал партийной структуре милитаризованный характер. В речи на мартовском пленуме ЦК в 1937 г. он говорил: «В составе нашей партии, если иметь в виду её руководящие слои, имеется около 3–4 тысяч высших партийных руководителей. Это, я бы сказал, – генералитет нашей партии. Далее идут 30–40 тысяч средних руководителей. Это наше партийное офицерство. Дальше идут около 100–150 тысяч низшего партийного комсостава. Это, так сказать, наше унтер-офицерство». Партийную систему сравнивают с системой рычагов, где каждый из членов партии – рычаг, на который давит вышестоящий рычаг, и так до самого верха. Все управленческие структуры сходились на вожде, что придавало его власти абсолютный характер.

Общественную систему, сложившуюся в СССР к концу 30-х годов, многие исследователи характеризуют как тоталитарную (см. Тоталитаризм). В отличие от диктаторский системы, действующей по принципу «можно то, что не запрещено», власть государства в тоталитарных режимах распространяется шире, и действует принцип «можно то, что разрешено», т. е. гражданам диктуется их поведение. Как писал автор известного романа «1984» Дж. Оруэлл: «Формулой прежнего деспотизма было: «Ты не смеешь!» Формула тоталитаризма: «Ты обязан!»

Сталинский «социализм» отличают следующие черты. Экономика, основанная на господстве государственной формы собственности, управлялась огромным аппаратом чиновников – от наркома до мастера на производстве. Промышленность развивалась экстенсивным путём, т. е. за счёт освоения с помощью дешёвой рабочей силы новых ресурсов и строительства новых предприятий. Цифры выполнения пятилетних планов сходились только в парадных отчётах. Рост производительности труда в среднем был крайне низким. Исключение составляли отрасли тяжёлой промышленности. Сельское хозяйство так и не вышло из кризиса, вызванного насильственной коллективизацией, и тяжёлое положение колхозников приводило к миграции в города (с 1926 по 1939 г. городское население увеличилось на 30 млн). Политический строй основывался на личной диктатуре И.В. Сталина, который управлял страной с помощью послушного ему и разветвлённого аппарата ВКП(б) – от Политбюро до секретаря райкома. Советы, избираемые формально, превратились в безгласный придаток партийных структур. НКВД также находился под личным контролем Сталина. Всякая оппозиционность в партии (не говоря уже о многопартийности) исключалась и жестоко преследовалась карательными органами. Население было охвачено целой сетью общественных организаций: профсоюзы, ВЛКСМ, пионерская и октябрятская организации, ОСОАВИАХИМ и т. п. Эти структуры играли роль «проводников партийных решений в массы». Пирамида власти была скреплена цементом террора. В культурной сфере наряду с увеличением количественных показателей – числа школ, вузов, домов культуры – господствовала партийная идеология – марксизм-ленинизм. С целью распространения партийного контроля над духовной жизнью с начала 30-х годов стали создаваться «творческие» союзы писателей, художников, кинематографистов и т. п. Чиновники этих союзов строго следили за соответствием духовной продукции партийным указаниям и канонам «социалистического реализма». Отступники подвергались репрессиям. Эта система просуществовала без серьёзных изменений до смерти И.В. Сталина 5 марта 1953 г.

 

МНЕНИЯ ИСТОРИКОВ

О б истоках и оценках сталинского тоталитарного государства.

Образование в СССР тоталитарного государства, обоснованное в трудах большинства западных историков, а также в российской исторической науке 90-х годов ХХ в., описывается следующим образом. Закладка основ тоталитаризма началась ещё при В.И. Ленине. Всё многообразие хозяйственной, социальной, политической и культурной жизни России стало приводиться к единому образцу (унифицироваться) в первые же месяцы после захвата большевиками власти. «Кавалерийская атака на капитал» и национализация земли создали условия для подрыва института частной собственности, который является основой гражданского общества. Небольшое отступление в сторону экономической свободы, сделанное в годы нэпа, было заранее обречено из-за наличия в стране всеохватного управленческого аппарата. Чиновники, воспитанные на коммунистической идеологии, готовы были в любой момент свергнуть нэп. В политической сфере большевистская монополия на власть не пошатнулась и в годы нэпа. Напротив, именно в первые годы после Гражданской войны были окончательно ликвидированы все ростки российской многопартийности. В самой правящей партии резолюцией Х съезда РКП(б) «О единстве», принятой по инициативе В.И. Ленина, устанавливались единомыслие и железная дисциплина. Уже при Ленине государственное насилие утвердилось как универсальное средство решения стоящих перед властью проблем. Остался и репрессивный аппарат. НКВД унаследовал и развил все традиции ВЧК. В ленинском наследии важное место занимало утверждение господства одной идеологии. В первые месяцы после Октябрьской революции с закрытием небольшевистских газет коммунисты монополизировали право на массовую информацию. В начале нэпа созданием Главлита, высылкой инакомыслящей интеллигенции ит.п. правящая партия поставила под свой контроль всю сферу просвещения. Таким образом, утверждают сторонники этой концепции, – фундамент тоталитарного государства был заложен в России Лениным, а сталинский режим стал органическим продолжением ленинской революции. Сталин довёл до логического завершения то, что было начато при Ленине.

Интересно, что этот подход историков-антикоммунистов полностью совпадает с оценкой роли Сталина в период его правления и соответствует лозунгу того времени: «Сталин – это Ленин сегодня!»

Иная точка зрения на роль Сталина и созданное им государство сформировалась в советской историографии после ХХ съезда КПСС и была реанимирована во второй половине 80-х, во времена «перестройки». Сторонники этой оценки (Р. Медведев) утверждают, что Октябрьская революция и ленинский план построения социализма, начавший воплощаться в 20-е годы, должны были в итоге привести к созданию в стране справедливого социалистического общества, целью которого было постоянное повышение благосостояния всех граждан. Однако, узурпировав власть, Сталин предал идеалы Октября, сформировал в стране культ своей личности, нарушил ленинские нормы внутрипартийной и общественной жизни, сделав ставку на террор и насилие. Не случайно во второй половине 50-х – начале 60-х годов появился лозунг: «Назад к Ленину!»

В настоящее время в историко-публицистической литературе авторами из так называемого «патриотического» лагеря (В. Кожинов) выдвинута новая оценка деятельности Сталина. По их мнению, В.И. Ленин ради интересов мировой революции разрушил Российскую империю, которая с отпадением Польши, Финляндии и Прибалтики потеряла значительные территории. К власти вместе с Лениным пришли его ближайшие соратники – революционеры еврейской национальности (Л.Д. Троцкий, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Я.М. Свердлов и др.), которые ликвидировали многовековой уклад российской жизни, превратив русское население в бесправные массы. Сталин, же, напротив, был патриотом и державником. Он физически уничтожил «ленинскую гвардию», установил в стране режим, по духу близкий к монархическому, и, вернув утраченные территории, воссоздал империю.