Внутренняя сторона крышки «пакетовой» табакерки на имя кабинет-курьера Бартенева.

Императорский фарфоровый завод. Фарфор, роспись. 1750-е.

«Пакетовые» табакерки назывались так, потому что внешне напоминали небольшие почтовые конверты или пакеты. Оформленные так табакерки не только служили для хранения та­бака — см. в «Переписке Моды» (М., 1791) речь «женской табакерки»: «дол­жность же наша состоит в том, что мы собою отправляем род любовной почты: мы служим потаенною киби­точкою, в которой волокита пересыла­ет свои письма, любовные бредни и романические воображения, ибо таба­керки многих женщин и девушек учинились ныне не чем иным, как ки­биточками любовной почты». Home!

 

 

Портрет С. А. Грейг.

К.-Л.-И. Христинек. X., м. 1770-е,

Сара Александровна Грейг (1752—1793), урожд. Кук, жена шотландца на рус­ской службе, адмирала С. К. Грейга (1736—1788). Изображена в корсетном платье с юбкой на фижмах. Высокая прическа с использованием шиньона из собственных волос обильно напуд­рена. Прическа и платье отделаны кружевами. Home!

 

 

Портрет С.-Э. Фермор.

И. Я. Вишняков. X., м. Ок. 1750. Home!

 

 

Внутренность «пакетовой» та­бакерки на имя графини Ан­ны Петровны Шереметевой.

Императорский фарфоровый завод. Фарфор, роспись. 1750-е,

Надпись внутри крышки гласит: «Я люблю душа моя тебя, Болше нежели сама себя, —!» Home!

 

 

Реестр о цветах. Реестр о муш­ках.

Лубочная гравюра на меди. Втор. пол. XVIII в.

Левая половина текста толкует значе­ния цветов, например, «осиновой: гор­дость, вишневой: неправда, рудожел­той: свидание и целование»; правая

колонка разъясняет значение мушки в зависимости от положения на теле: «среди лба: знак любви, под левой ще­кою: горячество, на правой руке: волокита». Текст скорее всего заимствован из «Письмовника» Николая Кургано­ва (первое издание — 1769), Home!

 

 

Силуэт «Исленьев, Гагина, Ал. Ан. Маслова, Григориус, Кропотова, Н. Дубовицкой». 1834.

Серия силуэтов, созданных силуэти­стом-любителем Хвощинским, изображает рязанское дворянское обще­ство 1830-х гг. и была подарена Н. Г. Рюмину на память по случаю переезда его из Рязани в Москву. В 1914 г. серия находилась в собрании Л. Н. Погожевой. Home!

 

 

Портрет Е. С. Авдулиной.

О. А. Кипренский. X., м. 1822.

Внучка купца-миллионера Яковлева, Екатерина Сергеевна (1788—1832), жена полковника-кавалергарда (с 1810 г. — генерал-майора) А. Н. Ав­дулина, хозяйка особняка на Дворцо­вой набережной и домашнего театра на каменноостровской даче. Изобра­жена в модном облегающем голову чепце,в руках — сложенный веер, обязательная деталь туалета дамы не в домашней обстановке; на плечи на­кинута шаль, так же непременный ат­рибут костюма русской дворянки пушкинской эпохи. Home!

 

 

Силуэт «Вердеревская, Медын­цева, царица Грузинская, Пер­фильева, Князева, Асатьян». 1834. Home!

 

 

Портрет генерала Л. В. Ду­бельта.

Неизвестный гравер с ориги­нала Д. Доу. После 1827.

Леонтий Васильевич Дубельт (1792— 1862) изображен в форме генерал-майора, о чем свидетельствуют две звез­дочки (введенные как знак различия в русской армии в 1827 г.) на эполетах с густой бахромой. Home!

 

 

Портрет генерал-майора И. О. Витта.

Г. Доу с оригинала Д. Доу. Гравюра резцом. 1823.

До того, как стать начальником воен­ных поселений на юге России, Иван Осипович Витт (1781—1840) во время войны 1812 г. командовал бригадой ка­зачьих регулярных полков, сформиро­ванных под его командой на Украине. Изображен в парадном общегенераль­ском мундире, со знаками орденов св. Александра Невского (звезда), св. Геор­гия 3-го класса (крест белой эмали в разрезе воротника), св. Владимира 2-й степени (нижняя звезда и второй сверху крест), с медалями за войну 1812 г. (серебряной для военных и бронзо­вой — дворянской) и двумя иностран­ными орденами: прусским Красного Орла 2-й степени и шведским Меча. Усы генерала свидетельствуют о его службе в кавалерии. Home!

 

 

Вид города Дерпта.

А. Дормье по рис. Е. М. Кор­неева. 1806—1810. Гравюра резцом и офортом.

Вид на реку Эбмах (ныне — Эма­йыги), на которой стоит город. На дальнем плане каменный разводной мост, построенный к предполагавше­муся посещению города Екатериной II, протестантская (слева) и православная (справа) церкви. Посетивший Дерпт проездом в 1815 г. ф. В. Ростопчин отмечал: «Дерпт — маленький красивый город... Ему чрезвычайно выгоден Уни­верситет, ибо от 300 студентов ежегодно обращается до пятисот тысяч рублей. Бывают столкновения между русскими и немцами; недавно двое поплатились жизнью... Дерпт славится в Лифляндии хорошим вкусом и тоном и подобно Парижу снабжает край модами». Home!

 

 

Портрет корнета Александ­рова (Н. А. Дуровой).

Неизвестный художник. Акв. 1810.

Изображена в офицерском гусарском армейском мундире со знаком ордена св. Георгия 4-го класса, полученным за спасение раненого офицера на поле боя. Home!

 

 

Портрет М. И. Лопухиной.

В. Л. Боровиковский. X., м. 1797.

Мария Ивановна Лопухина (урожд. графиня Толстая), сестра графа Ф. И. Толстого Американца, была женой егермейстера императорского двора Степана Абрамовича Лопухина (ушедшего в отставку после смерти Павла I). Есть сведения, что она была несчастлива в браке. Умерла в 1803 г. от чахотки. Под впечатлением от это­го портрета Я. П. Полонский написал

в 1885 г. «Экспромт к портрету Лопу­хиной»:

«Она давно прошла — и нет уже тех глаз,

И той улыбки нет, что молча выражали

Страданье — тень любви, и мысли — тень печали...

Но красоту ее Боровиковский спас...»

Изображена в модном платье-«туни-ке» с высокой талией из тонкой полу­прозрачной материи, с античной при­ческой из собственных волос (вариант «греческого узла»). Home!

 

 

Платье кашемировое цвета слоновой кости.

1820-е. Home!

 

 

Обувь женская.

Первая четв. XIX в. Home!

 

 

Вид Института благородных девиц (Смольного института) в Петербурге.

С. Ф. Галактионов. Рис. 1824. Home!

 

 

Портрет Г. И. Алымовой.

Д. Г. Левицкий. X., м. 1776.

Глафира Ивановна Алымова (1758— 1826), выпущенная из Смольного ин­ститута в 1776 г. «с шифром», изобра­жена в платье белого цвета, установ­ленного для воспитанниц IV (старше­го) возраста. Считалась одной из лучших русских арфисток, с 1776 г. — фрейлина двора. В первом браке — за поэтом А. А. Ржевским, во вто­ром — за И. П. Мискле, переводчи­ком басен Крылова на французский язык. Home!

 

 

Портрет Е. И. Нелидовой.

Д. Г. Левицкий. X., м. 1773.

Екатерина Ивановна Нелидова (1758— 1839) — одна из лучших учениц в Смольном институте, была любими­цей Екатерины II за свой веселый нрав и живой ум. По окончании инс­титута была определена фрейлиной к великой княгине Марии Федоровне, жене наследника Павла Петровича. Фаворитка Павла, после его воцаре­ния — камер-фрейлина двора. Не­смотря на то, что контролировала полностью распределение высших по­стов в империи, отличалась бескоры­стием и часто выступала заступницей перед Павлом. После появления но­вой фаворитки, Лопухиной, переехала жить в Смольный монастырь. Заступ­ничество ее за императрицу, которую Павел хотел выслать в Холмогоры, привело к высылке Нелидовой из Пе­тербурга. После убийства Павла по­могала Марии Федоровне в управле­нии воспитательными учреждениями. Home!

 

 

Портрет Н. С. Барщовой.

Д. Г. Левицкий. X., м. 1776. Наталья Семеновна Барщова (1758-1843) изображена в театральном кос­тюме во время исполнения танце­вального номера в спектакле театра Смольного института. После выпуска в 1776 г. «с вензелем» — фрейлина ве­ликой княжны Марии Федоровны, с 1809 — гофмейстерина императорско­го двора. Была замужем за К. С. Му­синым-Пушкиным, а после его смер­ти — за бароном фон дер Ховеном. Home!

 

 

Жилая комната в мезонине дворянского особняка.

Неизвестный художник. X., м. Конец 1830-х — нач. 1840-х. Home!

 

 

Портрет Е. Н. Хрущевой (1761—1811, в замужестве фон Ломан) и княжны Е. Н. Хо­ванской (1762—1813, в замуже­стве Нелединская-Мелецкая). Д. Г. Левицкий. X., м. 1773.

Смолянки изображены в театральных костюмах для выступления на сцене театра Смольного института. Home!

 

Серия «Бал в Иркутске».

А. Е. Мартынов. Литогр. 1821—1824.

Судя по униформе танцоров-военных, изображен бал не ранее 1807 г, Дамы одеты в ампирные платья с высокой талией, прическами «а ля грек». Танцоры-военные в парадной «бальной» форме (в белых кюлотах и башмаках). Сцена провинциального бала (3-я ли­тогр.) дана глазами столичного ху­дожника: дамы сидят на заднем плане в ряд, слева — группа молодых муж­чин, из которых выделяется столич­ный щеголь в парадном мундире, в бальных кюлотах и башмаках. Засу­нув руки в карманы, он иронически смотрит на танцующую перед ним пару — даму в просвечивающем мод­ном ампирном платье (но без длин­ных бальных перчаток) и кавалера в гусарских «ботиках» с кисточками и шпорами (деталь, вряд ли возможная на столичном балу). Наглядно прояв­ляется по деталям костюмов разница между танцорами и пришедшими не танцевать мужчинами в правой груп­пе из трех кавалеров: танцор — толь­ко молодой чиновник, разглядываю­щий в лорнет танцующих; два офице­ра при холодном оружии и с тростя­ми в руках (левый — очевидно, гусар) выступают в роли зрителей. Home!

 

А. С. Пушкин и М. И. Хвостова на балу. Кари­катура.

Неизвестный художник. Акв. Конец 1820-х.

Альбомный рисунок находит точное подтверждение в воспоминаниях А. О. Смирновой-Россет, описываю­щей вечер у Е. М. Хитрово в 1828 г.: приглашенный на мазурку подругой мемуаристки, княжной Радзивилл, Пушкин «небрежно прошелся с ней по зале»; затем его выбрала Россет; «он и со мной небрежно прошелся, не сказав ни слова». Home!

 

 

Петербургский бал.

Неизвестный художник. Акв. из альбома А. В. Бобринской. 1820-е. Home!

 

 

Портрет М. С. Воронцова.

К. Гампельн. Рис. 1820-е.

Генерал Михаил Семенович Ворон­цов (1782—1856) изображен в домаш­ней обстановке, в расстегнутом сюр­туке с генерал-адъютантскими эполе­тами и аксельбантом. Перед столом с письменными принадлежностями стоит скульптурный бюст его жены. Home!

 

 

Бал.

Рис. из альбома В. И. Апрак­сина. 1810-е. Home!

 

 

Пара на маскараде.

А. О. Орловский. Рис. из се­мейного альбома. Нач. XIX в. Home!

 

 

Бал у княгини М. Ф. Баря­тинской.

Г. Г. Гагарин. Акв. 1834.

На первом плане семь обер-офицеров гвардии, танцующих с дамами в платьях с декольтированными плеча­ми, в обязательных на балу длинных белых перчатках и бальных туфель­ках без каблуков. Три офицера справа одеты в черные вицмундиры (без шитья на воротнике и обшлагах) с се­ребряным металлическим прибором (эполетами и пуговицами). В центре, в парадном мундире с широким крас­ным лацканом и золотым металличе­ским прибором — офицер Преобра­женского полка. Его обер-офицерские (без бахромы) золотые эполеты не­сколько увеличенного против нормы размера и согласно военной моде это­го времени чересчур загнуты вверх. Правее, спиной к нам, стоит обер-офи­цер в форме лейб-гвардии Казачьего полка (красная казачья куртка с се­ребряным прибором) с адъютантским аксельбантом на правом плече. Спра­ва от него еще два кавалергарда в вицмундирах. Отметим, что все танцующие молодые офицеры (кроме преображенца) — без наград; между преображенцем и лейб-казаком в глу­бине стоят двое не танцующих офи­церов постарше, мундиры которых украшены многочисленными награда­ми: слева кавалергард в штаб-офицер­ских эполетах с аксельбантом, орден­ской звездой, крестом на шее и с ко­лодкой орденов и медалей; правее обер-офицер генерального штаба (об этом свидетельствуют пышное сереб­ряное шитье на воротнике, витой эпо­лет на правом плече и серебряный ак­сельбант), у него на мундире колодка орденов младших степеней и меда­лей. Сочетание парадных и вицмун­диров на балу свидетельствует о его домашнем характере, — на официаль­ном балу офицеры не могли появить­ся в вицмундирах и длинных брюках, здесь были бы обязательны кюлоты, чулки с башмаками. Оркестр имеет смешанный состав: среди штатских музыкантов — два флейтиста-воен­ных в расшитых золотыми галунами музыкантских мундирах (приглашение оркестров гвардейских полков на балы было нормой в Петербурге XIX в.). Home!

 

 

Свадьба Феофилакта Шанско­го. Мужская половина.

А. Шхонебек. Офорт. 1702.

Свадьба «многоутешного шута и сме­хотворца» Шанского проходила во дворце Лефорта в Немецкой слободе и носила, по замыслу Петра, поучи­тельный характер: первые два дня Петр приказал праздновать в старом московском платье и раздельно муж­чинам и женщинам и только на тре­тий день разрешил всем переодеться в привычное «немецкое» платье и праздновать всем вместе. Home!

 

 

Наказание батогами.

Рис. гуашью (из иллюстраций к рукописи «Реляции о Моско­вии» герцога Иакова Франци­ска де Лириа и Херика, 1731). Home!

 

 

Свадьба Феофилакта Шанско­го. Женская половина.

А. Шхонебек. Офорт. 1702.

Гравюры Шхонебека изображают пер­вую стадию свадьбы (третья гравюра, с изображением совместного праздни­ка, так и не была создана). Home!

 

 

Прогулка на Крестовском ост­рове.

А. Е. Мартынов. Литогр. 1821—1822.

Литография изображает популярней­шее в пушкинское время место гуля­ния петербуржцев. На заднем плане художник поместил сразу два вида качелей («на доске» и «круглые», типа «чертова колеса» с четырьмя кабинка­ми, приводившимися в движение вручную) и слева — карусель. Home!

 

 

Семейный портрет Половцо­вых и Татищевых.

Неизвестный художник. X., м. Конец 1830-х — нач. 1840-х. Home!

 

 

Петербургский салон Олени­ных.

Неизвестный художник. Рис. Нач. XIX в. Home!

 

 

Диванная в имении Богданов­ском.

Неизвестный художник. X., м. Home!

 

 

Портрет семьи Леонтия (Луи-Жюля, 1770—1822) и Екатери­ны Андреевны (урожд. Гроппе, 1777-1852) Бенуа. Художник первой пол. XIX в. (Оливье?). X., м. Ок. 1816. Home!

 

 

Русская свадьба.

К. Вагнер по оригиналу Е. М. Корнеева. Гравюра резцом, акв. 1812. Home!

 

 

Портрет князя П. А. Вязем­ского (1792-1878). О. А. Кипренский. Рис. 1835. Home!