И Будда сказал: «Если бы я не любил тебя, то почему я вернулся?»

Но это две разные вещи, совершенно разные. Она не была готова выслушивать его. Она продолжала настаивать: «Почему ты оставил меня одну? Скажи мне, что ты никогда меня не любил, и тогда все станет на свои места».

И Будда сказал: «Я любил тебя. Я все еще люблю тебя, и именно поэтому я вернулся сюда через двадцать лет».

Но эта любовь иная: она была в гневе, а Будда не был в гневе. Если бы он тоже рассердился из-за ее криков и плача, то она могла бы это понять. Если бы он тоже рассердился и начал бы бить ее, то она могла бы это понять. Тогда все было бы в порядке - он был бы прежним человеком. Эти двадцать лет полностью исчезли бы, и они снова любили бы друг друга. Не было бы проблем. Но он тихо стоял, а она сходила с ума. Только она сходила с ума, он же улыбался. Это было уже слишком! Что же это за любовь? Ей было трудно понять это.

Чтобы уколоть Будду, она сказала своему сыну, которому было уже двадцать лет: «Это твой отец, посмотри на него, он беглец. Тебе был всего один день, когда он сбежал. Это твой отец. Он нищий, он твой родитель. Теперь спроси его о наследстве. Раскрой ему свои объятья, он твой отец. Спроси у него, какое наследство он тебе оставит». Она уязвляла Будду, естественно, ведь она была в гневе.

И Будда позвал Ананду, который стоял снаружи, и сказал: «Ананда, пойди и принеси мой кувшин для подаяний». Когда кувшин для подаяний был передан Будде, он протянул его своему сыну, Рахулу, и сказал: «Вот мое наследство. Я посвящаю тебя в санньясины». Вот какова была его любовь.

Но Яшодхара обезумела еще сильнее. Она сказала: «Что ты делаешь? Если ты любишь своего сына, ты не сделаешь его нищим, санньясином».

Будда сказал: «Я сделаю его нищим, потому что люблю его. Я знаю, что есть настоящее наследство, я дам его ему. Мой отец не был таким мудрым, но я знаю, что стоит давать, и я дам ему это».

Вот два разных измерения, два разных языка, никогда не встречающихся друг с другом. Он любит. Он, должно быть, любил свою жену; именно поэтому он и вернулся. Он, должно быть, любил своего сына; именно поэтому он посвятил его. Но ни один отец не сможет понять этого...

Когда отец Будды услышал об этом - он был уже старым больным человеком, - он прибежал и сказал: «Что ты сделал? Ты что, собираешься разрушить всю мою семью? Ты сбежал из дома, ты - мой единственный сын. Теперь все мои надежды связаны с Рахулом, он - твой единственный сын. И ты посвятил его в санньясины. Что же, мой род пресечен? И больше нет надежды на будущее? Что ты делаешь? Ты что, враг?»

И Будда сказал: «Поскольку я люблю своего сына, я дал ему то, что стоит давать. Ни твое царство, ни твой род и его древо не имеют значения. Для мира не будет иметь никакого значения, будет ли это древо, расти дальше или нет. Но санньяса, в которую посвящен Рахул, имеет значение. Я тоже люблю своего сына».

Разговаривают два отца... Отец Будды снова стал взывать к нему: «Ты вернулся. Я твой отец. Я старый, и я в гневе. Ты разочаровал меня. Но все же во мне бьется сердце отца, и я прощаю тебя. Входи, мои двери открыты. Возвращайся. Отбрось эту санньясу, возвращайся, мои двери открыты. Это царство твое, я жду. Я уже очень стар, но во мне живет глубокая любовь к тебе, и я прощаю». Это любовь.

И есть еще другой отец, сам Гаутама Будда, дающий посвящение своему сыну на отречение от мира. Это тоже любовь.

Обе эти любви настолько различны, что не очень хорошо называть их одним именем, одним словом, - но других слов у нас нет.

Второй вопрос:

Вчера вечером Вы говорили, что любовь жива, поскольку она небезопасна, а брак мертв, поскольку он безопасен. Но разве это не верно, что любовь в своей духовной глубине становится браком?

Нет! Она никогда не становится браком. Чем глубже она уходит, тем больше она становится любовью, и никогда - браком. Под браком я имею в виду внешнюю связь, законную санкцию, социальное одобрение. И я говорю, что любовь никогда не становится браком потому, что она никогда не бывает безопасной. Она остается любовью. Она становится больше любовью, больше и больше, но чем больше она является любовью, тем более она небезопасна. Безопасности нет.

Но если вы любите, вы совершенно не думаете о безопасности. Вы думаете о безопасности только тогда, когда не любите. Когда есть любовь, этого самого мгновения так много, что вы не думаете о следующем мгновении, вы не заботитесь о будущем. Вас не касается то, что случится завтра - ведь того, что происходит прямо сейчас, уже так много. Так много, так непереносимо много. Вы не думаете о будущем.

Почему на ум приходят мысли о безопасности? Из-за будущего. Вам недостаточно настоящего, поэтому вы боитесь за будущее. На самом деле, вы не укоренены в настоящем. Вы не живете в настоящем. Вы не наслаждаетесь им. Оно не является для вас блаженством. Настоящее не является для вас блаженством - поэтому вы надеетесь на будущее, строите планы на будущее, хотите обеспечить в будущем всяческую безопасность.

Любовь никогда не стремится обеспечить никакой безопасности, она безопасна в самой себе. Вот в чем смысл. Она настолько безопасна в самой себе, что никогда не думает ни о какой другой безопасности; что случится в будущем, совершенно ее не касается - ведь будущее вырастает из настоящего, а если настоящее так живо, так блаженно, то из него может вырасти только прекрасное будущее. Зачем же думать о нем?

Когда настоящее не является блаженством, когда оно является страданием, тогда нужно думать о будущем. Тогда нужно стремиться к обеспечению безопасности, страховки. Но помните никто не в состоянии обеспечить никакой безопасности. Это противоречит самой природе вещей. Будущее всегда остаётся небезопасным. Вы можете сделать только одно: более глубоко жить настоящим. Это все, что вы можете сделать. Если в результате возникает какая-то безопасность, то это единственно возможная безопасность и есть. А если безопасность не возникает, то значит, не возникает - ничего не поделаешь.

Но наш ум работает совершенно самоубийственным образом. Чем более несчастным является настоящее, тем больше вы думаете о будущем и стремитесь сделать его безопасным. И чем дальше вы направляетесь в будущее, тем более несчастным становится настоящее. Вы движетесь по порочному кругу.

Этот круг может быть разорван, но единственный способ разорвать его - это жить настоящим мгновением, жить так глубоко, чтобы это мгновение в своей глубине стало вечностью. Из него родится будущее — оно возьмет свой собственный курс, не стоит беспокоиться о нем.

Я утверждаю: любовь никогда не думает о безопасности, ведь любовь так безопасна сама по себе. Любовь не боится опасности. Если она вообще есть, если вообще есть любовь, она не боится опасности. Жизнь небезопасна, но любовь не боится опасности. Более того, любовь наслаждается опасностью, поскольку она придает цвет жизни, меняет времена года и настроения, задает тон жизни. Она прекрасна. Изменяющаяся жизнь прекрасна, ведь тогда постоянно есть что-то, что можно открывать, ведь тогда постоянно встречаешься с чем-то новым.

Действительно двое влюбленных постоянно открывают друг друга. И ландшафт этого открывания бесконечен. Любящее сердце - это бесконечный ландшафт. Ему невозможно положить предел. Ему нет конца, он продолжается и продолжается, открывается все дальше и дальше. Он так пространственен, как само пространство.

Любовь не беспокоится о безопасности, любовь умеет наслаждаться опасностью. Небезопасность привносит волнение. Только те, кто не может любить, боятся небезопасности, ведь они не укоренены в жизни. Те, кто не умеет любить, всегда безопасны в жизни. Они растрачивают свою жизнь, делая ее безопасной, - а она никогда не бывает безопасной. Не может быть.

Безопасность - это качество смерти; отсутствие риска - это качество смерти. Жизнь опасна, и любовь не боится этого. Любовь не боится жизни, опасности, поскольку она так близко к земле. Если вы оторваны от земли и чувствуете приближение вихря, вы будете бояться. Но если вы стоите на твердой земле, вы будете приветствовать вихрь, он станет для вас приключением. Если вы имеете глубокие корни, налетающий вихрь будет вызовом вам. Он потрясет вас до самых корней; оживут все ваши фибры. И когда вихрь улетит, вы не станете думать, что это было плохо, что это было несчастьем. Вы скажете, что это была удача, блаженство, ведь этот вихрь унес от вас все мертвое. С ним улетело все, что было мертвым в вас, а все, что было живо, стало еще более живым.

Посмотрите на деревья после того, как пронесся вихрь. Они вибрируют жизнью, пульсируют жизнью, они излучают, они живут; энергия переполняет их. Ведь вихрь дал им возможность почувствовать свои корни, почувствовать свою «заземленность». Это была возможность почувствовать себя.

Поэтому тот, кто укоренен в любви, никогда ничего не боится. Что бы ни наступило, все прекрасно, изменение - опасность. Чтобы ни случилось, все прекрасно. Но любовь никогда не станет браком. Когда я говорю, что любовь не станет браком, я не имею в виду, что влюбленным не следует жениться, я имею в виду, что брак не должен становиться заменой любви. Брак должен быть лишь внешним обличием, нарядом, но он не должен подменять любовь. И любовь никогда не станет браком, поскольку влюбленные никогда не принимают друг друга как данное.

То, что я говорю, имеет большой психологический смысл - влюбленные никогда не принимают друг друга как данное. Раз вы начали думать о другом человеке, как о данном, то этот другой становится вещью. Теперь это не человек. Именно поэтому брак низводит партнеров до уровня вещей. Муж - это вещь, жена - это вещь, вещь предсказуемая, совершенно предсказуемая.

Я останавливался во многих семьях повсюду в этой стране и узнал многих жен и многих мужей. Они совсем не люди. Они предсказуемы. Если муж скажет свое слово, то легко можно угадать, что ответит жена; можно предсказать, как жена будет реагировать. А если что-нибудь механически скажет жена, так же механически ответит ей муж, это точно. Они снова и снова играют одну и ту же роль. Их жизнь похожа на граммофонную пластинку, когда что-то заело, и игла соскакивает в какой-то точке и начинает все время повторять одно и то же. Все так же предсказуемо, как и в этом случае. Всякий раз можно предсказать, что произойдет, - муж и жена увязли во всем этом, они стали как записи на фонографе. Они все время повторяют одно и то же. Это повторение порождает скуку.

Я остановился в одной семье... Муж сказал мне: «Я боюсь оставаться наедине со своей женой. Мы счастливы только тогда, когда есть кто-то еще. Мы не можем пойти даже на праздник без того, чтобы не взять кого-нибудь с собой, поскольку этот кто-то дает нам хоть что-то новое. В противном случае мы знаем наперед все, что случится. Все так предсказуемо, что не стоит этим и заниматься. Мы это уже знаем». Это все равно, как если бы вы читали одну и ту же книгу снова, снова и снова.

Влюбленные непредсказуемы - вот что такое небезопасность. Вы не знаете, что случится, - вот в чем красота. Вы свежи, молоды, живы. Но мы хотим делать друг из друга вещи, ведь вещью легко манипулировать. И вы не боитесь вещи. Вы знаете все о ней, знаете ее поведение. Вы можете спланировать наперед, что делать, а чего не делать. Под браком я понимаю такую организацию дел, когда два человека опускаются на уровень вещей.

Любовь - это не организация, это каждое мгновение живая встреча. Конечно, она полна опасностей, но такова жизнь. Брак лишен риска, он лишен опасности; любовь рискованна. Вы никогда не знаете, что может случиться, следующее мгновение остается неизвестным.

И каждое мгновение любовь вторгается в неизвестное — именно это имеет в виду Иисус, когда говорит: «Бог есть любовь». Бог так же неизвестен, как и любовь. Если вы не живы, не готовы любить и жить в небезопасности, вы не можете продвигаться в Бога, поскольку это еще большая небезопасность, еще большая неизвестность. Так любовь приготовляет вас к молитве. Если вы можете любить и оставаться с неизвестным вам человеком, не сводя его до уровня вещи, не делаясь предсказуемыми, тогда вы готовы к молитве.

Молитва - это не что иное, как любовь, любовь ко всему существованию. Вы живете с существованием так же, как вы живете со своим возлюбленным: вы не знаете настроений, вы не знаете времен года, вы не знаете, что будет. Вы ничего не знаете. И вы все время открываете для себя новое — это бесконечное путешествие.

Третий вопрос: