Основные направления деятельности и социального учения современной Римской католической церкви.

Важной структурной единицей Римской католической церкви явля­ются монашеские ордены, которые организованы в конгрегации и братства. В настоящее время насчитывается около 140 монашеских орденов, деятельностью которых руководит Ватиканская конгрега­ция по делам освященной жизни и обществ апостольской жизни. Мо­нашеские объединения занимаются по преимуществу пропагандой католицизма и обращения в свою веру населения, в форме миссио­нерской деятельности, а также благотворительностью. Под эгидой этих объединений действует целая сеть благотворительных органи­заций типа «Харита».

Преимущественно новыми объектами миссионерской дея­тельности католического монашества в настоящее время являются страны Африки и Азии. Исследователи отмечают в последние годы довольно значительный рост влияния католицизма, в этих регионах.

В 80-х годах XX в. после начала перестройки, демократиза­ции общественной жизни России в нашей стране резко возросла миссионерская деятельность католических организаций. В 1991 го­ду были восстановлены руководящие структуры католической церкви в России: апостольская администрация для католиков ла­тинского обряда Европейской части России (Москва) и Азиатской части России. Наибольшую активность в миссионерской деятельно­сти проявляет легализировавший свою деятельность в нашей стра­не орден Иезуитов.

Активная миссионерская деятельность католических органи­заций на территориях, находящихся под юрисдикцией Московской патриархии, привела к серьезным осложнениям в отношениях меж­ду Русской православной и Римской католической церковью. Осо­бенно ярко столкновение интересов этих двух христианских церк­вей проявляется на Украине и Западной Белоруссии. По причине этих столкновений до сих пор так и не состоялся многократно плани­руемый визит в нашу страну папы Иоанна Павла II.

Широкая активность Римской католической церкви прояв­ляется не только в форме миссионерской деятельности. Ватикан активно участвует в международной деятельности, принимает участие в работе Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в переговорном процессе по разоружению, деятельности международных организаций по правам человека и т. д. И было бы серьезным заблуждением, исходя из незначительных размеров этого города-государства, преуменьшать его вес в международных Делах. У Ватикана довольно высокий авторитет и этот авторитет зиждется не только на больших финансовых возможностях Вати кана и национальных католических церквей, но и на той силе ду­ховного влияния, которым он располагает благодаря 900 миллио­нам своих приверженцев, проживающих практически на всей тер­ритории Земного шара.

Однако главная форма влияния католической церкви состоит в формировании мирового общественного мнения по важнейшим социально-экономическим, общественно-политическим и нравст­венным вопросам. С этой целью в течение длительного времени раз­рабатывается и пропагандируется социальная доктрина церкви. Положение этой доктрины формулируется в решениях Вселенских соборов, церковных синодов и папских энцикликах (посланиях Пап по вопросам веры и морали, обращенных к католикам и «всем людям доброй воли»). Социальная доктрина церкви содержит определен­ные социально-экономические и политические установки, следова- ^ ние которым является религиозным долгом верующих католиков.

Теологическое обоснование статуса социальной доктрины церкви строится на следующих двух предпосылках: первая состоит в утверждении, что христиане — это граждане небесного и земного градов. Главная цель церкви обеспечить их спасение, привести к «граду небесному». Но дело «спасения» осуществляется в «земном граде». Поэтому церковь, руководствуясь духом Священного Писа­ния и Священного Предания, должна решать и земные проблемы че­ловека. Вторая — социальный вопрос — это прежде всего нравствен­ный вопрос. И, следовательно, социальная доктрина церкви есть ни что иное, как применение истины веры и морали к сфере социальных отношений.

Существенное место в социальной доктрине церкви занимает оценка состояния современной цивилизации. В документах церкви эта оценка носит пессимистический характер. Современная цивили­зация, с точки зрения католической церкви, находится в состоянии глубокого кризиса. В документах церкви довольно обстоятельно рас­сматриваются проявления этого кризиса в материальной и духовной сферах жизни человечества. В материальной сфере акцент делается на неразрешенности так называемых глобальных проблем совре­менности, прежде всего экологической проблемы. В духовной сфере наиболее заметным проявлением кризиса, с точки зрения церкви, является широкое распространение идеологии потребительства. Как утверждается в этих документах, современное производство в развитых странах создало материальные предпосылки для удовле­творения потребностей населения и, в определенной степени, осво­бодило его от тирании плотского начала. Однако, по мере того, как по­степенно исчезает рабская зависимость от необходимости основное время посвящать добыванию «хлеба насущного», современный че­ловек во все возрастающей степени попадает в зависимость от многообразных вещей. Каждое удовлетворение определенной потребно­сти рождает у человека новую потребность. Таким образом, человек попадает в бесконечный, неисчерпаемый круг.

Опасность этого явления для человека, с точки зрения католи­ческой церкви, состоит в том, что в сознании человека возникает опас­ное заблуждение, что целью и смыслом жизни являются вещи и обла­дание ими. Распространение идеологии потребительства наносит ущерб духовному миру личности, ограничивает возможности ее все­стороннего развития. Эта идеология противоречит «трансцендентно­му» началу в человеке, разрушает его связь с Богом, отвлекает его от религиозных задач «спасения». Выход из этой ситуации предлагается на путях самоограничения производства и потребления, принятие идеологии «новогоаскетизма». В социальной доктрине церкви подчер­кивается, что «если мы будем обладать всеми вещами и потеряли Бо­га, то мы потеряем все, но если мы потеряем все, кроме Бога, то мы ни­чего не теряем». На основе этих установок делается также вывод о не­возможности построения «нового мира» без Бога или против Бога, поскольку этот мир в конце концов обратится против человека.

Самое серьезное внимание уделяется в социальной доктрине церкви проблеме труда. В традиционном христианском учении труд предстает как одно из последствий первородного греха — наказание Бога за своеволие человека. «В поте лица твоего будешь ты есть хлеб (Быт. 3,192), — говорится в Библии при изложении последствий для человека его «преступного греха». В современной социальной докт­рине церкви, прежде всего в энцикликах и выступлениях папы Ио­анна Павла II, ярко выражено стремление придать гуманистичес­кую окраску христианским представлениям о труде.

Иоанн Павел II делает упор не на греховную природу челове­ка, а на то, что существенно сближает Бога и человека. Он постоянно подчеркивает, что человек как «образ и подобие Бога» — единствен­ное существо наделенное сходными с Богом способностями. В энцик­лике «Лаборэм экзерценс» труд трактуется не как второстепенная сторона человеческого существования, а сама его сущность, метафи­зическое условие его бытия. «Церковь убеждена в том, говорится в этом документе, что труд составляет основную сторону жизни чело­века на Земле». Первородный же грех не привел к возникновению труда, а обусловил лишь то, что труд стал тяжким, — что ему сопут­ствуют страдания. Совершив грех, человек выступил против господ­ства Бога над собой. В результате то, что было естественным образом подчинено человеку, восстало против негр. Он лишился естественно­го господства над природой и вновь приобретает его благодаря труду.

Современная научно-техническая революция существенным образом меняет положение человека в общественно-исторической практике, в том числе и в производственном процессе. Нормальный ход производственного процесса зависит от уровня образования и профессиональной подготовки работника, от его инициативы и спо­собностей, от его отношения к труду — в общем от всех тех элементов, которые мы называем «человеческим фактором», и которые характе­ризуют творческое отношение к труду. Возрастание роли творческо­го элемента в современном производстве нашло свое отражение в ка­толической концепции труда как способа сотрудничества человека и Бога по преобразованию мира. В этой концепции человек рассматри­вается как «творец», как продолжатель дела Бога. «В словах божест­венного откровения глубоко укоренилась та основная истина, что че­ловек, созданный по образу Божьему, своим трудом участвует в деле творца и, до некоторой степени, по мере своих возможностей продол­жает развивать и дополнять его, все более преуспевая в раскрытии ресурсов и ценностей всей совокупности сотворенного мира», — гово­рится в энциклике «Лаборэм. экзерценс». В этой энциклике Иоанн Па­вел II, также указывает, что «человек должен обладать землей, вла­дычествовать над ней, поскольку, как образ Божий, он является лич­ностью, субъектом, способным целесообразно и рационально действовать, способным к самоопределению и самоосуществлению».

Отмечая важное значение труда в создании материальных благ, социальная доктрина церкви делает акцент на духовной сози­дательной функции труда. Духовная созидательная функция труда рассматривается в католическом социальном учении преимущест­венно под углом зрения восхождения человека к абсолюту Бога. «Церковь усматривает свой особый долг в формировании духовнос­ти труда, способного помочь людям благодаря ему (труду — авт.) приблизиться к Богу — творцу и искупителю, участвовать в плане спасения человека и мира...» Поэтому, признавая определенное по­зитивное значение деятельности человека по преобразованию мира в лучшее бытие, в лучшую жизнь, социальная доктрина церкви под­черкивает, что основное значение для религиозной жизни труд име­ет не благодаря своей созидательной стороне, а прежде всего благо­даря «тяготам труда».

Одним из главных измерений человеческого труда в «Лаборэм экзерценс» объявляется то, что всякий труд, физический или умст­венный, неизбежно связан со скорбью. «Крест есть необходимое ус­ловие духовности труда». В католическом учении подчеркивается, что сами по себе результаты труда не имеют значения для «спасе­ния». Ценность труда, с точки зрения этого учения, состоит в том, что «люди своей деятельностью могут доказать верность Богу, подчине­ние божественной воле». «Обретая все большую власть над землею, благодаря труду и раздвигая, благодаря же труду, свою власть над видимым миром, в любом случае человек на каждом отрезке этого процесса не переступает первоначального плана творца» — говорит­ся в «Лаборэм экзерценс». А это значит, что отметая представления от самодостаточности человека как субъекта, Иоанн Павел II под­черкивает субстанциональную ценность божественной воли, кото­рая должна выступать для человека сутью, сердцевиной всех его по­мыслов и дел, Таким образом центральной идеей социальной докт­рины церкви в отношении труда является не столько признание его объективного значения, столько эсхатологической ценности. «В че­ловеческом труде, — провозглашает Иоанн Павел П — христианин обретает толику Креста Христова и принимает его в духе искупле­ния, с которым Иисус Христос принял смерть ради нас. В труде бла­годаря свету, проникающему в нас воскресеньем Христовым, мы по­стоянно находим отблески новой жизни, нового блага, мы находим как бы провозвестие «нового неба и новой земли», в которых человек участвует именно благодаря тяготам труда».

Наряду с официальной социальной доктриной католицизма в рамках церкви существует ряд течений религиозной мысли, кото­рые в рамках «теологии политики», «теологии освобождения» и т. д. предлагают альтернативные решения наиболее актуальных социально-экономических и общественно-политических проблем. «Теология политики» объединяет разнородные и даже противопо­ложные с точки зрения социально-классовых позиций идейно-теоретические течения. Этим термином называют и теоретиков ле­вых христианских движений и сторонников умеренного реформиз­ма. В «теологии политики» эта единственное место локализации божественного присутствия, а непосредственное участие в общест­венно-преобразовательной деятельности объявляется способом су­ществования христианской веры.

«Теология политики» выступает против нейтралитета рели­гии в отношении политики, она стремится к разработке такой идео­логии, которая приобщила бы религию к борьбе за социальный про­гресс. «Церковь, — утверждает один из основоположников этого те­чения Ж.—Б. Метц, — больше не может закрывать глаза на факт социальной обусловленности религии. Противники христианства, ссылаясь именно на эту обусловленность, критикуют религию как идеологию господствующих классов. По этой причине теология, ко­торая пытается противостоять этой критике, с необходимостью должна заняться социально-политическими следствиями своих об­разов и идей». Метц и другие сторонники «теологии политики» при­знают, что в прошлом существовала связь христианской церкви с эксплуататорскими классами. Но сегодня, по их мнению, ситуация в корне изменилась. Если раньше церковь выступала как институт по­давления, то теперь она должна проявлять себя как институт осво­бождения людей. Метц определяет назначение церкви в ее отноше­нии к миру как институт социальной критики. Он апеллирует к «эс­хатологическому резерву церкви». «Любая эсхатология, — пишет он "—должна стать политической теологией социального критицизма».

Католицизм, считает немецкий теолог, обладает для этого всеми не обходимыми предпосылками, так как церковь в своих основополага­ющих документах подчеркивает свою независимость от любой кон­кретной формы социального устройства. Поскольку церковь устрем­ляется в вечное, ее не устраивает ни одна из существующих земных политических систем, и поступая последовательно, она находится в постоянной оппозиции к любому обществу.

Другим крупнейшим оппозиционным социальным учением официальной церкви является «теология освобождения», получив­шая широкое распространение в 70—80-х годх XX века в развиваю­щихся странах, прежде всего в странах Латинской Америки и Афри­ки. Основные идеи были сформулированы в работах перуанского ка­толического священника Г. Гутьерреса, в настоящее время их развивают в Латинской Америке — У. Ассман, ф. Бетту, Л. Бофф, Э. Дюссель, П. Причард, X.—М. Сомбрино и др.; в Африке — К Аппиа-Куби, А. Бэсак, Б. Науде, Ж. В. Шипенде, Д. Туту и др.

«Теология освобождения» сложилась в результате разочаро­вания в христианском социал-реформизме, отражает революцион­ные устремления народных масс в этих регионах и ориентирована на практику политической борьбы. По своей социальной направленнос­ти неоднородна: в ней присутствуют как умеренно-либеральная, так и революционно-демократическая тенденция. Спасение в ней ос­мысливается как освобождение, при этом вычленяется три уровня единого, всеохватывающего освободительного процесса: социально-политический, исторический и религиозно мифологический.

Интерпретация освободительного процесса находится в опре­деленной зависимости от социально-политической ситуации в тех или иных странах, личной позиции теологов. Умеренно-либеральная — в большей мере культивирует религиозно-мифологический ас­пект, развивает националистические, культурологические идеи. В революционно-демократической тенденции акцент делается на социально-политический аспект: ликвидация колониального гнета, эксплуатации и угнетения. Классовая борьба и ее высшая форма — революция признаются в качестве наиболее эффективного инстру­мента. При этом все направления «теологии освобождения» ставят освобождение в зависимость от действия сверхъестественных сил. Таким образом официальные социальные доктрины католицизма и неофициальные, в какой-то мере альтернативные политические те­ологии, отражают весь многообразный спектр социальных устрем­лений, надежд и чаяний приверженцев католического вероиспове­дания и позволяют церкви вести активный диалог с миром.

 

Билет 5.