Трудности и нарушения межличностного общения в семье

Нарушения межличностного общения — одна из наиболее актуальных проблем семейного функционирования. Поэтому трудности общения и нарушения межличностной коммуникации в семье выделяются многими психотерапевтами в качестве причин супружеских конфликтов.

Трудности в общении часто возникают из-за низкой коммуникативной компетентности супругов и использования ими высказываний типа коммуникационных барьеров, затрудняющих процесс эффективного общения. Типы неэффективных высказываний включают в себя: приказания, прямое инструктирование; предостережения, угрозы; нотации, морализаторство; советы и разъяснения; логическую аргументацию; прямую негативную оценку; высмеивание, навешивание ярлыков; похвалу; интерпретацию поведения, постановку диагноза; расследование, допрос; утешение, успокаивание; отвлечение внимания, уход от проблемы.

В качестве основных видов нарушений супружеского общения, приводящего к конфликтам, психологи выделяют:

1) противоречивость вербальной и невербальной коммуникации;

2) возникновение коммуникационных барьеров;

3) манипулирование партнером в процессе коммуникации, злоупотребление управлением коммуникацией;

нарушение и искажение передачи чувств;

отклоненная коммуникация;

парадоксальная коммуникация;

замаскированная коммуникация — мистификация;

борьба за коммуникационный канал.

Если трудности общения приобретают хронический характер, возникает так называемая коммуникативная проблема, связанная с существованием актуальной потребности одного из членов семьи в помощи или содействии партнера и неадекватностью способа передачи информации. В супружеских отношениях достаточно часто дефицитной информацией, то есть информацией, передача которой оказывается затруднена, является просьба о подтверждении любви, обращение за эмоциональной поддержкой и сопереживанием.

Например, муж испытывает потребность в выражении любви, поддержки со стороны жены, однако обращение с подобной просьбой не согласуется с его представлениями о маскулинности и о себе как сильной личности. На первом, информационно-дефицитном этапе реальная коммуникация заменяется воображаемой, частично невербальной — поведение мужа представляет собой молчание, «сверлящий» и умоляющий взгляд вслед уходящей жене, мысленные призывы.

На следующем этапе происходит замещение и искажение информации, поскольку непосредственное выражение супругом своих потребностей диссонирует с его ожиданиями и предписанным сценарием ролевого поведения («когда приходится быть сильным, а хочется быть слабым...»). Например, муж, вместо того чтобы сказать: «Побудь со мной, мне не хватает твоего внимания, и вообще, я сегодня устал и чувствую себя жалким», говорит: «Что-то я плохо себя чувствую...» Жена, бросая все, мчится в аптеку и, возвращаясь, обнаруживает «тяжелобольного», почти умирающего полчаса назад мужа развалившимся в кресле перед телевизором. Скандал.

Наконец, на поведенческом этапе начинается манипулирование партнером с целью заставить его делать то, что желает носитель дефицитной информации. В нашем случае муж использует любые средства для того, чтобы заставить жену все время проводить дома рядом с ним (упреки, использование мнения родственников в целях давления и пр.). Отношения катастрофически ухудшаются, наблюдается потеря взаимного доверия, эскалация конфликта. Исходная потребность так и не удовлетворена, более того, шансов на эмоциональную поддержку и взаимопонимание уже почти не осталось.

Отклоненная коммуникация представляет собой односторонний процесс, в котором один из партнеров, по сути, занимает позицию изоляции и молчаливого отказа от коммуникации. Внешне такая коммуникация выступает как монолог вместо диалога, в общении партнеров отсутствует зрительный контакт.

Блестящей иллюстрацией отклоненной коммуникации может стать картина совместного ужина, изображенного на картине В. Ван Гога «Едоки картофеля». Вечер, крестьяне собрались за столом за скудным ужином. Казалось бы, совместная трапеза объединяет, едоки вроде глядят друг на друга, однако продолжение линии взора легко обнаруживает, что на самом деле ни один из них не смотрит на сотрапезника, взгляд каждого из них устремлен в никуда — коммуникация разорвана!

Парадоксальная коммуникация представляет собой передачу по коммуникационному каналу одновременно двух взаимоисключающих сообщений, каждое из которых должно быть воспринято партнером как истинное. Противоречивое сообщение подкрепляется еще и запретом его замечать или комментировать. Например, супруг, вернувшись домой, застает заплаканную жену и тревожно спрашивает: «Что случилось?» Следует ответ со слезами на глазах: «Все в порядке, у меня все хорошо!»

Замаскированная коммуникация, или мистификация, часто используется супругами в условиях актуального или хронического семейного конфликта и представляет собой маскирование и затушевывание противоречий и конфликтов в отношениях с целью сохранить статус-кво, не объективировать конфликтную ситуацию. Мистификация состоит в том, что один член семьи отвергает адекватную интерпретацию семейной ситуации, своих чувств и переживаний, предлагаемую партнером.

Борьба за коммуникационный канал выступает как попытка одного из членов семьи установить безусловное доминирование и главенство над партнером в форме стремления сохранить за собой «последнее слово», утвердить первенство и создать ощущение, что именно ему принадлежит право на решение всех семейных проблем независимо от их ранга. В основе подобного нарушения межличностной коммуникации лежит неразрешенная проблема главенства в семье.

Взгляда, касающегося того, что одной из причин супружеских конфликтов является нарушение межличностной коммуникации супругов, придерживается и А. Г. Шмелев К Детальный анализ одной из записанных ссор между супругами позволил ему выявить не осознаваемый участниками механизм большинства семейных ссор. Этот механизм можно условно назвать «укоренением в прошлое».

Допустим, по ходу доброжелательной или хотя бы нейтральной беседы один из участников допустил агрессивный выпад в адрес другого. Этот срыв оказывается, как правило, слишком очевидным и изобличает «агрессора» как зачинщика очередной ссоры. Но «агрессор» тотчас начинает маскировать (от другого и от себя самого) свою ответственность за начало ссоры тем, что тут же разворачивает перед партнером картину таких его поступков в прошлом, которые позволяют расценить враждебный выпад сегодня лишь как ответную вынужденную и закономерную реакцию на то, что было в прошлом. Причем берется сколь угодно длительный отрезок времени, в котором у партнера (жертвы агрессии сегодня) обязательно найдутся прегрешения.

Естественно, партнер будет протестовать против такой тенденциозной оценки его поведения в прошлом, против тенденциозной подборки фактов и в свою очередь тоже начнет припоминать какие-то некрасивые поступки другой стороны, объяснять, что его некрасивые поступки в прошлом если и случались, то были вынужденной реакцией на такие-то недоброжелательные действия оппонента. В ответ следует новый взрыв встречных негодований и обвинений.

Механизм «укоренения в прошлое» катится по наезженной колее и с катастрофической быстротой может привести стороны к обсуждению тех времен, когда еще самого общения между партнерами не существовало. Например, мать сообщает сыну (дочери), что его (ее) дурной характер предопределен дурными генами... Конфликтующие супруги отпускают обвинения в адрес родительских семейств (кланов), плохо воспитавших, дурно повлиявших на... и т. д.

«Маятник конфликта» не может остановиться сам по себе, он раскачивается все сильней и сильней. Порой, правда, кажется, что его колебания затухают, но это обман зрения. Просто перерывы на сон, еду, работу или выход в гости на время как бы выключают ссору. Но потом, когда конфликт вспыхивает вновь, оказывается, что его колебания (чередования противодействующих усилий) набрали еще большую силу. И каждое новое колебание «маятника конфликта» — следствие его предыдущего колебания в противоположную сторону. Каждая новая реплика, которая воспринимается адресатом как агрессивная, атакующая, для ее автора является вынужденной, защитной. Конфликт тем самым становится непримиримым: если высокой останется самооценка одного человека, то будет унижено достоинство другого и наоборот.

Это порочный круг. Выйти из него ни одна из сторон не может и не желает без ущерба для другой: если один человек докажет свою правоту, то это автоматически будет означать, что другая сторона является неправой.

Таким образом, любая семья в процессе своей жизнедеятельности сталкивается с проблемными ситуациями, разрешение которых осуществляется в условиях противоречивости индивидуальных потребностей, мотивов и интересов ее членов. Эти противоречия нередко разрешаются в форме конфликта.