Значение завоевания основных центров Персидского царства.

Победа в битве при Арбелах мыслилась, как некий завершающей этап завоевательной войны, потому что македонскому войску противостояли объединенные силы, собранные со всех сатрапий. Если бы царь Дарий пал в этом сражении, то войну можно было считать оконченной, а Александр был бы совершенно легитимно провозглашен царем.

После того как сдались главные города - Вавилон, Сузы и Пасаргады, в руках Александра сосредоточились огромные богатства Персидской империи. Вся центральная часть Азии оказалась во власти македонского царя, который, по всей видимости, в Сузах условно [2] принял титул "царя царей", сев на трон Ахеменидов. Однако, по мнению исследователей [3], ни титул "царь Азии", ни титул "царя царей" никогда не был принят Александром, хотя в источниках говориться обратное, а во всех надписях и монетах называл себя - "царь Александр". Таким образом, победа при Арбелах и завоевание Вавилонии и Персиды расширило границы территории, которая оказалась в подчинении у эллинов. В этом случае нельзя говорить о каком-либо проникновении культуры или слиянии религиозных культов. Наоборот, Александр предпочел привлечь на свою сторону жречество, восстанавливая храмы, принеся в Вавилоне жертву богу Белу [4]. Религия вообще оказывала огромное влияние не только на настроение покоренных народов, но и на законность царской власти, которая должна была иметь исключительно божественное происхождение [5]. В Азии произошло не только столкновение двух идеологий с разной обрядовостью, но и завоевателей с покоренными народами - слишком многое подвергалось разграблению, всех, кто этому противодействовал - убивали. Зороастризм, правильность исполнения культа которого, передавался из уст в уста, понес огромные потери в жречестве, что, безусловно, могло вызвать ответную негативную реакцию у населения.

Не существует единого мнения на причины сожжения дворца Дария I в Персеполе среди исследователей. В первую очередь - дворец был культовым сооружением, древним оплотом власти персидских царей, куда стекались дары от всех покоренных народов и официальной резиденцией. Диодор [6] пишет, что "Персеполь, столицу Персидского царства, Александр объявил враждебным из азиатских городов и отдал его, кроме царского дворца, на разграбление солдатам". Дворец, по всей видимости, грабил сам, не смотря на то, что город сдался ему добровольно. Античные авторы [7] рассказывают о страшных убийствах и грабежах, которыми сопровождалось это действие, хотя вперед вставляют отрывок о почти тысяче искалеченных эллинах, которые вышли навстречу Александру из города, чтобы у читателя возникло мнение, что Персеполь понес заслуженное наказание. Обстоятельства принятия решения о разрушении Персеполя Арриан [8] вводит в полемику между Парменионом и Александром. Первый говорит о том, что "население примет его не как властителя Азии, твердо решившего удержать власть над нею, а как человека, победоносно прошедшего по стране", Александр объясняет свое решение как месть за разрушение Афин и сожжение Акрополя. Плутарх [9] и Диодор [10] сводят момент к пирушке с гетерами, подводя к мысли, что такое решение македонский царь принял, будучи в сильном опьянении. Можно отметить, что такое решение принималось Александром обдуманно, все богатства из дворца были вывезены, а само действие нужно понимать не только как акт устрашения, но и как знак безграничности властных решений нового правителя.

Состояние греко-македонского окружения Александра Македонского после завоевания центральных сатрапий.

Македонская армия всячески поддерживала своего царя, потому что для многих исполнилось то, ради чего они шли в поход - персы были завоеваны и открыты огромные возможности для приобретения значительных богатств. По всей видимости, после того как было выиграно генеральное сражение при Арбелах, воины занимались только грабежом, что непосредственно влекло не только разложение среди рядовых македонцев, но и среди всего командующего состава. Вести вперед таких людей можно теперь было под лозунгом, что война еще не закончена (Дарий не убит) или посулами новых богатых приобретений в еще незавоёванных землях. Поэтому перед Александром в будущем вставала огромная проблема, как заставить войско идти дальше, если организовывать следующие завоевания.

В Элладе Антипатр разбил войска спартанцев под предводительством царя Агиса у Мегалополя, поэтому можно было считать, что на оставленной родине воцарился мир и спокойствие.

Предпосылки появления идеи о совместном господстве македонян и персов.

После сражения при Арбелах, уже намечается тенденция в политике Александра Македонского оставлять власть в сатрапиях за персидскими военачальниками: Мазей остается в Вавилоне, Абулит в Сузах, хотя второй наместник назначается из македонцев. После смерти Дария, Александр все чаще начинает находить опору в бывших властителях - Оксиатр, брат Дария, получает Мидию. Все эти назначения влекли за собой появление персидского церемониала в свите царя, а так же активного приема на службу персидской молодежи.

Примерно в это же время, в Экбатанах, Александр полностью выплачивает жалование войскам союзников [11] и заново принимает на службу тех, кто хочет остаться. Македонцев он "воодушевил подходящей речью и убедил продолжать поход" [12]. Подробности этой речи можно почерпнуть у Курция [13]: что власть в завоеванных землях еще не так прочна и нужно время, чтобы "грубый нрав" варваров смягчился, а пока их сдерживает только македонское оружие, "согдийцы, дахи, массагеты, саки и инды еще независимы, и все они, завидев наши тылы, последуют за нами, ибо они все единоплеменники, мы же иноземцы", "нам осталось победить нескольких беглецов, убивших своего господина". Таким образом, при тех назначениях знати на высокие посты, что обеспечивало поддержку местного населения, Александр все еще продолжает пропаганду идей о господстве македонян над варварами и закладывает новую цель - Бесс, который провозгласил себя царем и собирает войска по всей Бактрии.

В то же время, роспуск войска союзников, участников Коринфского договора, является особым политическим знаком того, что Александр больше не считает продолжение войны общеэллинским делом, а придает ей значение исключительно войны Македонии. С этого момента македонский завоеватель может действовать исключительно от своего имени и от лица своих подданных, которым, по выдвинутой идее, теперь принадлежит покоренное Персидское царство.

Переломный момент во взглядах на возможное слияние македонской и персидской знати наступает позже и постепенно. Персидскую одежду Александр впервые начал надевать в Парфии [14], причем, постепенно заставляя привыкать к своему новому облику окружение. У него нет пока твердой уверенности, что можно как-то совместить две культуры - македонян и завоеванных варваров, но новые обычаи тоже постепенно начинают проникать в сознание эллинов. Однако об идее совместного "правления" завоевателей и покоренных народов или о "слиянии народов" не может быть никакой речи.

[1] Арриан. Поход Александра. 3.9.6

[2] Марк Юниан Юстин. Эпитома Сочинения Помпея Трога. XII, 16,9

[3] Шофман А.С. "Идея мирового господства в завоевательных планах Александра Македонского", с. 102

[4] Арриан. Поход Александра. 3.16.5

[5] Шофман А.С. "Религиозная политика Александра Македонского", с. 113

[6] Диодор. Историческая библиотека. XVII.70.1

[7] Диодор. Историческая библиотека. XVII.70.2-6; Руф К.К. История Александра Македонского. V. 6.4-8; Плутарх. Александр. Сравнительные жизнеописания.37

[8] Арриан. Поход Александра. 3.18.11.

[9] Плутарх. Александр. Сравнительные жизнеописания.38

[10] Диодор. Историческая библиотека. XVII.72.1

[11] Арриан. Поход Александра. 3.19.5-6

[12] Диодор. Историческая библиотека. XVII.74.3

[13] Руф К.К. История Александра Македонского. VI. 3.1-18

[14] Плутарх. Александр. Сравнительные жизнеописания.45