Политика как деятельность государства

Представления Платона и Аристотеля о природе политического и границах сферы политики открывают как бы первый этап, условно говоря, ' государствоцентристский', в длительной эволюции воззрений на политику. Аристотель достаточно четко проводит идею о том, что политики это, прежде всего, государство, а сфера политического есть сфера государственных отношений ('государственного общения', общения между 'политическими людьми' по поводу ведения общественных дел) и государственного управления. Взгляды политических мыслителей Древней Греции во многом были связаны с неразвитостью самой политической сферы, в которой, естественно, отсутствовала еще сложность и разветвленность современной политической системы, включающей и систему разделения властей, и сложную партийную и избирательную системы, наднациональные структуры (Европарламент и др.), профсоюзы и социальные движения и т. д.

Реальной основой для построения политической модели Платона и Аристотеля выступает город-полис, где нет еще четкого расчленения функций и элементов государства и общества. Каждый гражданин полиса выступает как бы в двух ипостасях, ролях: и как частное лицо, входящее в городскую общину (и в силу этого политика приобретает черты как бы 'антропоморфные', поскольку является отношением человека к миру и другим людям), и как участник государственно-публичной жизни, влияющий (а нередко и определяющий) на процесс управления и принятия решений.

Синкретичное представление о политике (а это довольно сложная смесь мифологических, теологических, экономических, этических и политических идей) как государственной жизни или жизни посредством государственного общения между людьми (становящимися 'людьми политическими' в силу этого) становится доминирующим на протяжении практически двух тысячелетий, начиная от 'Государства' Платона и 'Политики' Аристотеля вплоть до 'Государя' Н. Макиавелли и 'Левиафана' Т. Гоббса. Несмотря на то, что в этот период темы происхождения и природы государства и государственной жизни, характера государственного управления и государственного общения (внутригосударственных отношений) постоянно соприкасаются с социальными проблемами, относящимися к отдельным людям, общественным стратам и группам⁴, мир политики это прежде всего область государственного управления гражданами или подданными.

Политика как вэаимодействие гражданского общества

Следующий период в эволюции (условно говоря, переходный от 'государствоцентризма' к 'социоцентристскому' видению политики) представлений о политике связан с некоторым смещением центра внимания с собственно внутригосударственных отношений и институтов на анализ взаимодействия государства и гражданского общества. С XVII по XIX век, от Б. Спинозы и Дж. Локка до Г.В.Ф. Гегеля и К. Маркса, взаимное влияние государства и гражданского общества в различных вариациях находится в центре проблемного поля политики. Дж. Локк замечает по этому поводу, что под государством он понимает не какой-то тип устройства, или форму правления, а 'независимое сообщество' людей, которое создается для поддержания общественного порядка и для сохранения частной собственности. Дж. Локком используется даже специальный термин 'политическое общество', который шире понятия 'государство', поскольку английский политический мыслитель' включает в него все виды добровольных союзов и соглашений людей при выборе своих способов и форм правления, например, племенную, а говоря современным языком, потестарную организацию американских индейцев, которые не имеют 'постоянных королей', но в случае необходимости в мирное или военное время выбирают своих руководителей по собственному желанию³.

Уже в XVIII веке, кроме негосударственных, экономических и социальных факторов детерминации политики, Ш. -Л. Монтескье вводит в оборот анализа в своей книге 'О духе законов' также и внесоциальные условия политики, расширяя тем самым диапазон ее видения и понимания (географические, климатические, демографические и др.) Природа основных политических форм и режимов у него, таким образом, зависит от размеров территории, то есть от пространства распространения государственной власти: республика требует небольшой территории, иначе она не удержится; монархическое государство должно быть средней величины, а обширные размеры империи есть предпосылка для деспотического управления. Р. Арон считает, что анализ природы политики у III. -Л. Монтескье выходит далеко за институциональные рамки, приобретая, в этом смысле, социологический характер, поскольку политическая сфера у него подчиняется законам и принципам физического, социального и морального порядка6.

В XVIII-XIX вв. довольно существенно меняются представления о субъектах и границах политической активности. Если в Средние века и эпоху Возрождения главными действующими фигурами выступают лидеры, вожди и аристократическая элита общества, монархи и высшее дворянство (далее Н. Макиавелли говорит еще о различных слоях флорентийского общества лишь как о неком фоне и трамплине для придания энергии и скорости деятельности 'государей'), то после Английской революции (XVII в.) и Великой французской буржуазной революции (XVIII в.), под влиянием идей Ж. -Ж. Руссо и других мыслителей, в анализ политической сферы вовлекаются классы бедноты, широкие массы народа. Французские историки эпохи Реформации О. Тьерри, Ф. Гизо, Ж. Мишле и другие, пожалуй, впервые рассматривают политику как классовую борьбу, то есть сферу действия, прежде всего, больших групп людей и не в последнюю очередь 'Жака-простака' (Jacque le Bonne Hommе), собирательного образа простолюдинов.

Кроме того, в конце XVIII - начале XIX века в ряде стран Европы и Северной Америки начинают формироваться первые профсоюзы и политические партии, избирательные и партийные системы, которые также расширяют понимание негосударственной области политической жизни. Вес это подготовило почву и необходимые предпосылки для складывания современных концепций политики и, прежде всего, марксистской теории 'классовой борьбы' и 'политической надстройки', открывшей новый этап в развитии представлений о политической сфере, который условно можно было бы обозначить как социоцентристский, когда политика в основном сводится к классовым или иным социальным отношениям.

СОВРЕМЕННЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СФЕРЫ

Социальное видение политики

Марксистская теория политики, в своем ортодоксальном варианте сформировавшаяся в середине XIX века, выступила в качестве некоего 'моста', обеспечившего линию преемственности в понимании политической сферы между классическими концепциями прошлого и современными ее интерпретациями, Концепция политической сферы (или 'политической надстройки') в классическом марксизме исходит из нескольких предпосылок. Во-первых, из идеи 'экономической редукции', то есть в основном из сведения базовых механизмов функционирования политики к ее экономическим детерминантам, например, к материальным интересам людей, участвующих в процессе производства и обмена. К. Маркс пишет о том, что политика это проявление экономического потенциала (Politik als цekonomische Potenz), поскольку в структуре общественной формации 'способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовные способы жизни вообще'⁷. Следует отметить, что, наряду с определяющей ролью экономического базиса, классиками марксизма все же упоминается и активная роль политической надстройки (Ф. Энгельс особо подчеркивает этот момент в последние годы жизни в своих письмах 90-х гг. XIX в.),

Во-вторых, политика это борьба классов (Politik аls Klassenkampf). Согласно марксистской доктрине, политика связана с разрешением антагонистических противоречий между классами, имеющими прямо противоположные экономические интересы, что проявляется в форме классовой борьбы и социальных революций. За любым политическим действием, явлением политической жизни стоят те или иные 'интересы' тех или иных 'классов': рабов и рабовладельцев, феодалов и крепостных крестьян, буржуа и пролетариев. Отсюда вытекают все возможные определения и типологизации институтов политической системы, как, к примеру, 'государство это комитет по управлению долами буржуазии', 'коммунистическая партия есть авангард рабочего класса' и т. д. И наконец, в-третьих, важным компонентом марксистской интерпретации сферы политических отношений стало учение об организованном насилии и классовом господстве как основе всякой государственной власти и политики в условиях антагонистического общества. До последнего времени в СССР именно такое видение политической сферы было едва ли не единственным⁸.

Несмотря на то, что марксизм, рассмотрев макромеханизмы социально-экономической детерминации, добился важных теоретических результатов, вскрывающих глубинные факторы политического процесса и некоторые мотивы политического поведения, он совершенно не обратил внимания на более тонкий механизм политической активности и деятельности, включающий в себя и социально-психологические, и социо-культурные, и правовые, и даже демографические и биологические факторы. Исходя лишь из экономических причин, ни в коем случае нельзя понять механизмы консервации в политической жизни тех или иных институтов, например, конституционных монархий в таких развитых странах, как Великобритания, Швеция, Бельгия или Япония. Да и в самом политическом поведении его агенты (индивиды и группы) руководствуются далеко не только одними экономическими интересами, например, в тех случаях, когда избиратели на выборах отдают голоса партиям, выступающим за национальное возрождение, и где социокультурный, идеологический и политико-психологический компоненты превалируют над чисто материальными мотивами. Большинство критиков марксистской концепции политики сходятся в одном пункте, а именно в том, что на политические механизмы экономические отношения несомненно оказывают влияние, но политика явно несводима к действию экономических факторов, поскольку обладает своей собственной органикой, имеющей специфические законы функционирования и развития.

Марксистские взгляды на политику как проявления классовой борьбы (Klassenkampf) повлияли на возникновение теории расовой борьбы (Rassenkampf) австрийских ученых Л, Гумпловича и Г. Ратценхофера, на становление многих коифликтологических концепций политической сферы (К. Шмитт, Р. Дарендорф, Л. Козер и др.). Политика, к примеру, по К. Шмитту, представляет собой особый тип социального отношения 'врага-друга', 'вертикальную ось', как бы проникающую сквозь всю общественную структуру, и, в частности, экономическую и духовно-культурную жизнь, другими словами, специфическую форму соединения или разъединения людей. 'Политическое,-пишет Е. Шмитт,- может извлекать свою силу из различных сфер человеческой жизни, из религиозных, экономических, моральных и иных противоположностей; политическое не означает никакой собственной предметной области (курсив мой.- А. Д.), но только степень интенсивности, ассоциации или диссоциации людей, мотивы которых могут быть религиозными, национальными (в этническом или в культурном смысле), хозяйственными или же мотивами иного рода и, в разные периоды они влекут за собой разные соединения и разъединения'⁹.

Крупнейшая по размаху и одна из наиболее известных в XX веке концепций политики как сферы деятельности человека и общества, повлиявшая впоследствии практически на все основные разработки современных моделей политической жизни, связана с трудами М. Вебера. Как и классики марксизма, М. Вебер считает, что политика - это область общественных отношений по поводу власти, 'стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает'¹⁰.

Наиболее существенная идея веберовской теории состоит в том, что политика является особым видом человеческой деятельности (так же как и экономика, которая связана с хозяйственной деятельностью), представляя собой, с одной стороны, предприятие, аппарат легитимного господства (Herrschaftsbetrieb), а с другой, специфическую профессиональную деятельность (Politik als Beruf), пронизывающую всю общественную жизнь. Все общество и люди делятся в зависимости от своего места в этом общесоциальном 'предприятии' на: 1) 'политиков по случаю' (например, все мы, как рядовые избиратели, в нем участвуем); 2) 'политиков по совместительству' (партийные активисты, для которых политика еще не составляет главной области деятельности) и 3) 'профессиональных политиков' (государственных деятелей и чиновников, освобожденных партийных функционеров и т. д.). Таким образом, по М. Веберу, политика как сфера общественной жизни формируется лишь с возникновением государственно-административного аппарата как 'штаба политического предприятия' всего общества, а также с обособлением управленческой деятельности в особую профессию людей, связанную с контролем и распределением власти.

Веберовская модель политики как общественного предприятия, то есть определенной макросоциальной структуры, в которой всем гражданам задается то или иное место и роль во властных отношениях, повлияла на современные структурно-функциональные подходы к интерпретации политики и, в частности, на системную концепцию Т. Парсонса. Т. Парсонс рассматривает общество как глобальную систему, совокупность социальных действий всех людей, элементы которой обладают специфическими функциями и статусами. Общественная система состоит из четырех подсистем, каждая из которых выполняет определенную функцию: 1) экономика- адаптации к внешней среде; 2) политика - целедостижения; 3) право - интеграции и 4) культура - 'латентного' поддержания стереотипов и образцов. Политическая подсистема, таким образом, благодаря своей опоре на власть связана со способностью обеспечивать организацию людей для эффективного коллективного действия с тем, чтобы достигать общих целей. Власть в политике для Т. Парсонса представляет такое же средство обмена и мобилизующий стимул, каким в экономике являются деньги.

Политика включает в себя, с одной стороны, социальный механизм, состоящий из: 1) определения коллективных целей, 2) принятия решений и 3) мобилизации необходимых ресурсов для достижения целей, а с другой стороны, обеспечивающую его институциональную структуру, разделяющуюся на три компонента: 1) институты лидерства, 2) органы власти и 3) нормы и правила регламентации, которые соединяются в единую систему политических действий. Политическая жизнь как подсистема общества - это весьма сложная совокупность воздействий лидеров на людей через органы власти в рамках регламента правовых правил политической игры, состоящая из определения целей, принятия решений и их реализации посредством мобилизации, если необходимо, всех ресурсов страны¹¹.

В соответствии с парсонсовской интерпретацией политической подсистемы общественной жизнедеятельности 'место индивида, группы или института в социальной иерархии, с одной стороны, и выполняемые ими функции, с другой, определяют их поведенческие установки, ориентиры и цели деятельности в обществе. Изучение ролей и их изменений позволяет далее раскрыть процесс принятия решений, т. е. понять механизм функционирования власти в обществе'¹². Впоследствии идеи Т. Парсонса о политике как относительно автономной подсистеме общественной жизни легли в основу системного анализа политической жизни и теории политической системы, принципы которых были разработаны в работах Д. Истона¹³, создавшего научную традицию рассмотрения политики через 'прямые' и 'обратные' связи и взаимодействия политсистемы с 'внешней' социальной средой.

В отличие от Т. Парсонса, который демонстрирует 'дедуктивный' подход к общественной подсистеме, политике как к своего рода 'макромиру', классики бихевиорализма (Ч. Мерриэм, Г. Лассуэлл, Дж. Кэтлин и др.) подходят к политической жизни скорее индуктивно. По их представлениям, она складывается из совокупности политических действий и взаимодействий отдельных индивидов, то есть как бы из суммы векторов индивидуального политического поведения. Индивиды вступают между собой в отношения власти, их индивидуальные установки составляют основу целостной динамики политической жизни, которая поэтому становится совокупным движением 'политических атомов', соединяющихся и разъединяющихся, сталкивающихся и борющихся и т. д. Политическая сфера понимается в этом случае, прежде всего, как совокупная политическая активность индивидов, формирующаяся из отдельных действий и взаимодействий (или в терминологии американских политологов 'акций' и 'интеракций'), то есть макрополитический срез общества есть интегральная 'сумма' всех микрополитических жизней индивидов. Бихевиоралистский подход заложил целую теоретико-методологическую традицию интерпретации политики на уровне ее микросоциальных механизмов.

В рамках этой методологической парадигмы были разработаны концепция обмена ресурсами на политическом рынке, игровая модель политики, опирающаяся на математическую теорию игр, и наконец, весьма популярная в настоящее время в западной политологии теория 'рационального выбора' (которая будет рассмотрена ниже при анализе активности субъектов политических отношений). Во всех трех, довольно широко распространенных сегодня подходах, политика предстает как совокупность поведений и отношений между акторами (или агентами, субъектами), При этом данная целостность интерпретируется либо как политический рынок (П. Блау), где идет обмен контролируемыми ресурсами, либо как политическая игра (С. Брамс) или же как рациональный выбор политических субъектов (Ф, Фиорина). Итак, политическая жизнь это совокупность индивидуальных политических жизней, 'сумма' линий деятельности и векторов поведения политических акторов (индивидов и групп).

К новейшим интерпретациям политической сферы можно отнести 'коммуникативную' концепцию политики и также ее, так называемое, 'постмодернистское' понимание. К числу же авторов, разрабатывавших еще в 50-60-е гг. взгляд на политику как систему коммуникаций и информационных потоков, можно было бы отнести X. Арендт и К, Дойча. Последние наиболее известные теоретические построения, рассматривающие политическую сферу как мир коммуникаций и коммуникативных действий, связаны с разработками Ю. Хабермаса¹⁴. Ю. Хабермас отмечает, что политика отражается в системе коммуникативных действий, которые выступают в качестве цепочки опосредований, например, во взаимоотношениях между капитализмом и демократией, когда частная и публичная сферы общества сообщаются через такие механизмы этих каналов опосредования, как деньги и власть ¹⁴.

Постмодернисты же пытаются выйти за рамки так называемой 'рациональности модерна', строя новейшую модель политики, при которой как бы разрушаются такие системообразующие параметры политической жизни, как легитимность государственной власти и авторитет социального порядка, а также возрастает роль групповых ценностей по сравнению с традиционными общественными нормами. Вся политическая материя 'декомпозируется' сквозь групповую призму восприятия политического мира, с точки зрения коллективных представлений так называемых 'воображаемых сообществ' политически эмансипированных людей, стремящихся сделать свободный выбор и добиться, опираясь на коллективную солидарность, 'эмоциональной власти'¹⁵. В свое время Аристотель дал определение политики как сферы регулирования человеческого общения, области, ответственной за поддержание социального порядка и управление общественными делами. В рамках постмодернизма это классическое понимание разрушается, поскольку в современном постмодернистском обществе релятивизируется сам смысл общественного порядка, ценностей и целей общества, а власть, институты и способы политического регулирования утрачивают четкость, ясность и определенность. Более чем двухтысячелетняя эволюция представлений о политике в постмодернистский период вступает в принципиально новую фазу: политика из формы принудительного общения и механизма властного регулирования общественными делами превращается в способ эмансипации от власти, ухода от насилия политического модерна и обеспечения свободы выбора личности.