Как мы учились читать и писать

Расскажу о том, как малыши учились читать и писать. Всё то, о чем будет идти речь, не рассматривайте, дорогой читатель, как новый метод обучения грамоте. Я не заду­мывался над научным обоснованием нашего творчества,— а это именно творчество детей, воспитательная работа, по­могающая обучению,— и далек от мысли, что оно может в какой-то мере заменить методы обучения грамоте, про­веренные десятилетиями. Это творчество, родившееся среди полей и лугов, в тени дубрав и под горячим степным ветром, на заре летнего дня и в зимние сумерки.

Я уже не один год думал: каким трудным, утомитель­ным, неинтересным делом для ребенка становится в пер­вые дни его школьной жизни чтение и письмо, как много неудач постигает детей на тернистом пути к знаниям — и всё оттого, что учение превращается в чисто книжное Дело. Я видел, как на уроке ребенок напрягает усилия, чтобы различить буквы, как эти буквы прыгают у него перед глазами, сливаются в узор, в котором невозможно разобраться. И в то же время я видел, как легко запоми­нают дети буквы, слагают из них слова, когда это занятие озарено каким-то интересом, связано с игрой, и что осо­бенно важно, когда от ребенка никто не требует: обязательно запомни, не будешь знать, — плохо тебе будет.

С первых дней школьной жизни на тернистом пути уче­ния перед ребенком появляется идол — отметка. Для од­ного ребенка он добрый, снисходительный, для другого — жестокий, безжалостный, неумолимый. Почему это так, почему он одному покровительствует, а другого тиранит — детям непонятно. Ведь не может 7-летний ребенок понять зависимость оценки от своего труда, от личных усилий — для него это пока еще непостижимо. Он старается удовлетворить или — на худой конец — обмануть идола и постепенно привыкает учиться не для личной радости, а для отметки. Я далек от намерения вообще изгнать отметку из школьной жизни. Нет, без отметки не обойтись. Но она должна прийти к ребенку тогда, когда он уже будет понимать зависимость качества своего умственного труда от личных усилий, затраченных на учение.

И самое главное, что, на мой взгляд, требуется от от­метки в начальной школе, — это ее оптимистическое, жиз­нерадостное начало. Отметка должна вознаграждать трудо­любие, а не карать за лень и нерадивость. Если учитель усматривает в двойке и единице кнут, которым можно под­стегивать ленивую лошадь, а в четверке и пятерке пряник, то вскоре дети возненавидят и кнут и пряник. Двойка и единица — это очень острый и тонкий инструмент, кото­рый у мудрого, опытного учителя начальных классов всегда лежит в запасе, и он им никогда не пользуется. Если хотите знать в начальной школе этот инструмент для того и должен существовать, чтобы им никогда не пользоваться. Педагогическая мудрость воспитателя в том и заключается, чтобы ребенок никогда не потерял веры в свои силы, никогда не чувствовал, что у него ничего не получается. Каждая работа должна быть для ученика хотя бы маленьким продвижением вперед. Семилетний малыш, только что переступивший порог школы, еле на­учившийся различать а и б, вдруг получает двойку. Он не понимает, в чем дело, и вначале даже не испытывает ни горечи, ни тревоги. Он просто ошеломлен. «В изумле­нии останавливается подчас разумный ребенок перед агрес­сией язвительной седовласой глупости», — писал Януш Корчак. «Уважайте детское незнание» — эти слова поль­ского педагога запомнились мне на всю жизнь. Лишь тогда, когда учитель овладеет самой высокой мудростью человековедения — умением уважать детское незнание, двойка будет самым острым, самым тонким, но никогда не применяющимся в начальной школе инструментом.

За несколько лет до рождения «Школы радости» про­изошло такое событие. Мы пошли с маленькими детьми — 6-летними дошкольниками — в рощу, расположились на опушке, и я стал рассказывать о бабочках и жуках. Наше внимание привлек большой рогатый жук, ползавший по траве. Несколько раз он пытался подняться в воздух, и все не мог оторваться от травы. Малыши изучили насекомое во всех его деталях. Передо мною лежал альбом, и я нари­совал жука. Кто-то из детей попросил подписать. Я подпи­сал большими печатными буквами — ЖУК. Любопытные малыши начали повторять это слово и рассматривать бук­вы, которые были для них рисунками. Кто-то повторил эти буквы-рисунки на песке, кто-то сплел слово из стебель­ков травы. Каждая буква что-то напоминала ребятам: на­пример, в букве ж они увидели нашего жука-неудачника в то время, когда он, расправив крылышки, пытался взле­теть... Через несколько месяцев я пошел на урок к тем же ребятам — они уже учились в школе. Учительница жало­валась: трудно с чтением. Надо же было случиться такому совпадению: как раз на этом уроке изучали букву ж. Лица детей расцвели в улыбке, в классе послышалось жуж­жанье: малыши повторяли слово жук, выделяя ж. Потя­нулись вверх руки, учительница с недоумением услышала, что все дети могут написать слово жук. Каким радостным, веселым был этот урок... Это был для меня один из уроков, которые жизнь преподала педагогике.

И вот теперь в «Школе радости» я вспомнил об этом. Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки, музыки, рисунка, фантазии, творчества. Этот мир должен окружать ребенка и тогда, когда мы хотим научить его читать и пи­сать. Да, от того, как будет чувствовать себя ребенок, поднимаясь на первую ступеньку лестницы познания, что он будет переживать, зависит весь его дальнейший путь к зна­ниям. Просто страшно подумать, что эта ступенька стано­вится для многих малышей камнем преткновения. При­смотритесь к жизни школ, и вы увидите, что именно в период обучения грамоте многие дети теряют веру в свои силы. Давайте же подниматься, дорогие коллеги, на эту ступеньку так, чтобы дети не чувствовали усталости, что­бы каждый шаг к знаниям был гордым взлетом птицы, а не усталой ходьбой обессилевшего путника, изнемогаю­щего под непосильной ношей за спиной.

Я стал проводить с детьми «путешествия» к истокам слова: открывал ребятам глаза на красоту мира и в то нее время стремился донести до детского сердца музыку слова. Я добивался того, чтобы слово было для ребенка не просто обозначением вещи, предмета, явления, но несло в себе эмоциональную окраску — свой аромат, тончайшие оттен­ки. Важно было, чтобы дети вслушивались в слово, как в чудесную мелодию, чтобы красота слова и красота той частицы мира, которую это слово отражает, пробуждала интерес к тем рисункам, которые передают музыку звуков человеческой речи — к буквам. Пока ребенок не почувствовал аромата слова, не увидел его тончайших оттенков — нельзя вообще начинать обучение грамоте, и если учитель делает это, то он обрекает дитя на тяжелый труд (ребенок в конце концов преодолевает эту тяжесть, но какой ценой!).

Процесс обучения письму и чтению будет легким при условии, если грамота станет для детей ярким, захватывающим куском жизни, наполненным живыми образами, звуками, мелодиями. То, что ребенок обязан запомнить, прежде всего должно быть интересным. Обучение грамоте надо тесно связывать с рисованием.

В «путешествия» к истокам слова мы шли с альбомами и карандашами. Вот одно из наших первых «путешествий». Я поставил целью показать детям красоту и тончайшие оттенки слова луг. Мы расположились под склонившейся над прудом вербой. Вдали зеленел освещенный солнцем луг. Говорю детям: «Посмотрите, какая красота перед нами. Над травой летают бабочки, жужжат пчелы. Вда­ли — стадо коров, похожих на игрушки. Кажется, что луг — это светло-зеленая река, а деревья — темно-зеленые берега. Стадо купается в реке. Смотрите, сколько краси­вых цветов рассыпала ранняя осень. Прислушаемся к му­зыке луга: слышите тонкое жужжанье мушек, песню куз­нечика?»

Я рисую луг в своем альбоме; рисую коров и гусей, рас­сыпавшихся, как белые пушинки, и еле заметный дымок, и белое облачко над горизонтом. Дети очарованы красотой тихого утра и тоже рисуют. Я подписываю рисунок: «Луг». Для большинства малышей буквы — это рисунки. И каж­дый рисунок что-то напоминает. Что же? Стебелек травы. Перегнул стебелек — и получился рисунок Л. Сложил 2 стебелька — вот и новый рисунок — У. Дети подписы­вают рисунки словом луг. Потом мы читаем это слово. Чуткость к музыке природы помогает детям почувствовать звучание слова. Запоминается начертание каждой буквы, дети вкладывают в каждый рисунок живое звучание, и буква легко запоминается. Рисунок слова воспринимается как что-то целое, слово читается — это чтение является не результатом длительных упражнений по звуковому анализу и синтезу, а сознательным воспроизведением звуко­вого, музыкального образа, соответствующего зрительному образу, только что нарисованному детьми. При таком един­стве зрительного и звукового восприятия, проникнутого богатством эмоциональных оттенков, вложенных и в зри­тельный образ и в музыкальное звучание слова — одно­временно запоминаются и буква и маленькое слово. Доро­гой читатель, это не открытие какого-то нового метода обуче­ния грамоте. Это практическое осуществление того, что дока­зано наукой: легче запоминается то, что не обязательно запомнить; эмоциональная окраска воспринимаемых об­разов играет исключительно большую роль в запоминании.

Единство зрительного образа, звучания и эмоциональ­ной окраски слова ни в коей мере не игнорирует самостоя­тельного, отдельного звукового анализа. Наоборот, вслу­шиваясь в звучание слова луг, дети выделяют в нем каж­дый звук, понимают, что слово состоит из отдельных зву­ков и каждому звуку соответствует буква.

Через несколько дней — новое «путешествие». Мы при­ходим утром в школьный сад, встречаем солнце. Трава на лужайке, листья на деревьях, гроздья винограда, желтые груши и сизые сливы — все усыпано капельками росы. В каждой капельке горит солнечная искорка. Искорки ис­чезают в одном месте и появляются в другом. Как будто одни капельки солнце выпивает, а другие рассыпает. Но это так кажется. Искорка появляется в капельке росы тогда, когда солнце освещает ее. Но куда же девается роса? Одни капельки испаряются, другие медленно скаты­ваются по стебелькам травы вниз, их выпивает земля. Если бы не было росы, трава и цветы засохли бы. Потом мы смотрим на сверкающие капельки росы на цветках астр, настурций, канн, роз. Я рисую стебелек травы, цветок настурции, солнце и капельки росы с горящими искорка­ми. Дети тоже рисуют. Под картинками ставим подпись: «Роса». Эти буквы напоминают детям солнце, капельки Росы. Читаем буквы-рисунки. Каждый ребенок по-своему рисует буквы, передавая в нарисованном свои представле­ния об окружающем мире. Вот Сережа говорит товарищам:

— Это капелька росы висит на стебельке травы,— так он представляет букву Р. — Скоро она скатится на землю.

Эта капелька ждет — не дождется солнца, — такой видит мальчик букву О. — А в этой капельке уже горит солнеч­ная искорка. — Сережа еще раз обводит карандашом контуры буквы С.

Предлагаю каждому ребенку нарисовать стебелек травы с капельками росы. Дети подписывают свои рисунки словом роса. Это легко сказать: дети нарисовали и подписали. Для них и рисунок и подпись — это целый мир образов, звуков, красок, чувств. Каждая буква в сознании ребенка) связывается с наглядными образами, поэтому легко запоминается и все слово, и каждая буква.

В течение нескольких дней мы снова и снова любуемся капельками росы, снова и снова рисуем и подписываем. И каждый новый рисунок — это не очередное упражне­ние, а творчество. Со словом роса наше творчество связано на протяжении двух-трех недель. Каждый ребенок несколь­ко раз рисует тот стебелек или ту веточку, которая ему нравится, вслушивается в звучание слова, выделяет в нем отдельные звуки, обозначает их буквами. Сходство букв с предметами окружающего мира — это по существу фан­тазия, сказка, творчество детей.

Я пишу на обложке альбома заглавие: «Наше родное слово». «Этот альбом мы будем хранить много лет, — гово­рю детям, — пока вы не закончите школу и не станете взрослыми людьми. У каждого из вас будет свой альбом с рисунками и словами, а это наш общий альбом».

Шли дни и недели, мы совершали все новые и новые «путешествия» к истокам живого слова. Особенно интерес­ным было знакомство со словами село, бор, дуб, ива, лес, дым, лед, гора, колос, небо, сено, роща, липа, ясень, яблоня, облако, курган, желуди, листопад. Весной мы посвящали «путешествия» словам цветы, сирень, ландыш, акация, виноград, пруд, река, озеро, опушка, туман, дождь, гроза, заря, голуби, тополь, вишня. В альбом «Наше родное сло­во» каждый раз рисовал свою картинку тот ребенок, у ко­торого слово пробуждало самые яркие представления, чув­ства, воспоминания. Никто не оставался равнодушным к красоте родной речи; уже к весне 1952 г., то есть месяцев через 8 после начала нашей работы, дети знали все буквы, писали слова и читали.

Здесь надо предостеречь от попыток механического за­имствования опыта. Обучение чтению и письму по этому методу — творчество, а всякое творчество не терпит шаб­лона. Заимствовать что-то новое можно только творчески.

Очень важно то, что перед детьми не ставилась обяза­тельная задача выучить буквы, научиться читать. На пер­вую ступеньку познания ребята поднимались в процессе игры; их умственная жизнь одухотворялась красотой, сказ­кой, музыкой, фантазией, творчеством, игрой воображения. Дети глубоко запоминали то, что взволновало их чувства, очаровало красотой. Меня поражало горячее желание мно­гих ребят не только словами выразить свои переживания, но и написать слова.

Однажды мы спрятались в лесной сторожке от дождя. Гремел гром, вспыхивали стрелы молний. На землю посы­пались маленькие бусинки града. Они и после дождя не­которое время лежали на зеленой траве. Выглянуло солнце из-за тучи, и маленькие градинки стали зелеными. Дети вскрикивали от восхищения: как это красиво! На другой день малышам захотелось нарисовать то, что они видели вчера. А Юра, Сережа, Шура, Галя даже подписали свои рисунки. Они уже хорошо читали, и я увидел их первые сочинения. Вот они: «Туча рассыпала на траве град», «Бе­лые градинки в зеленой траве», «Солнышко растопило бе­лые градинки», «Гром высыпал белые градинки».

На этом примере я еще раз убедился: чем ближе дети к первоисточнику мысли и слова — к окружающему ми­ру, тем богаче и выразительнее будет их речь. Я верил, что скоро все мои малыши будут составлять сочинения-миниатюры. Моя уверенность оправдалась летом 1952 г. В одном из уголков школьной усадьбы был посеян мак. Я повел детей тогда, когда маковые стебельки вспыхнули сотнями разноцветных огоньков. Красота пробудила в дет­ских сердцах волну радостных переживаний. Мы долго любовались цветками, слушали жужжание пчел. На следу­ющий день пришли в этот уголок с альбомами и цветными карандашами. Дети рисовали, я рассказывал им сказку о маковом зернышке, о том, как радуга подарила ему кра­соту семи цветов. Многие дети захотели словами выра­зить свое восхищение и написали яркие, выразительные сочинения: «Цветет маковый коврик» (Таня), «Маковый коврик покрыл землю» (Нина), «Зацвели маки, радуется солнышко» (Зина), «Жужжат пчелы над маковым коври­ком» (Галя), «Солнышко рассыпало по земле цветки: синие, розовые, красные, голубые» (Лариса), «Мохнатый шмель в голубых лепестках» (Сережа), «Колышутся цветы на тонких стебельках» (Шура), «Солнышко играет в маковых цветочках» (Коля), «Упали с неба голубые лепестки, зацвел коврик на земле» (Катя). Эти сочинения с рисун­ками дети перенесли из своих альбомов в альбом «Наше родное слово».

Живым ключом, яркими образами играло воображение детей во время наших «путешествий» к подсолнечникам, к цветущему полю гречихи. Чем больше волновала детей красота окружающего мира, тем глубже запоминались буквы, хотя эта цель никогда не выдвигалась на первое место. Я все больше убеждался, что образное видение мира и стремление передать чувство красоты словом — это душа и сердце детского мышления. Детское мышление — художе­ственное, образное, эмоционально насыщенное мышление. Чтобы ребенок стал умным, сообразительным, надо в ран­нем детстве дать ему счастье художественного видения мира.

Какие неисчерпаемые ключи фантазии, творчества, жи­вой мысли открываются в детском сознании, когда ребе­нок видит и чувствует прекрасное! Я никогда не забуду одного из наших «путешествий» к истокам живого слова. В летний день мы пошли на колхозную пасеку. Дед-пасечник угостил нас свежим медом, холодной ключевой водой. Дети сели под яблоней, любовались красотой цветущего поля гречихи. Пчелы, возвращаясь в ульи после полета в степь, кружились над маленьким ручейком с холодной ключевой водой и тихо жужжали. «Они рассказывают друг другу о цветах и рощах, о гречихе и подсолнечнике, о яр­ких маковых головках и синих цветочках клевера»,— го­ворили дети.

Пройдет 5 лет, мои малыши станут учениками 4 клас­са, я предложу им написать сочинение-сказку «О чем жужжат пчелы», и незабываемые впечатления этого июньского дня выльются в яркие образы, в живой поток мыслей. Да, то, что полюбилось в раннем детстве, никогда не забывается. Пусть же в годы детства навсегда запечатлится в со­знании ребят красота родного слова, окружающего мира. Пусть первый шаг на крутой и нелегкой лестнице знаний будет одухотворен красотой!

По мере того как дети овладевали грамотой, в их ду­ховную жизнь все больше входила книга. Мы создали маленькую библиотечку книжек-картинок. К сожалению, в книжных магазинах не удалось найти ничего хорошего, и мне самому пришлось рисовать и писать книжки. Первой книжкой-картинкой, которую я нарисовал, была украинская народная сказка о Деде Морозе, злой мачехе, доброй падчерице и ленивой дочери. Книжка получилась нема­ленькая — свыше 30 страниц, на каждой из которых кар­тинка и несколько предложений (иногда одна фраза). К весне 1952 г. большинство детей умело бегло читать. Особенно хорошо читали Варя, Коля, Галя, Лариса, Сере­жа, Лида. Вот мы сидим на лужайке, кто-нибудь из детей открывает книжку-картинку и читает... Это не просто чте­ние слов и составление из них предложений. Это творче­ство. Читая сказку, ребенок как бы уходит в мир, изобра­женный на рисунках. Интонации его чтения передают тон­чайшие оттенки чувств и стремлений доброго Деда Моро­за, злой мачехи, трудолюбивой и сердечной падчерицы, ленивой и бездушной дочери. Дети глубоко переживают то, о чем читают: ненавидят зло, радуются торжеству добра.

И вот что интересно: ребята десятки раз читали сказку, и тем не менее всегда слушали с большим интересом. Я вспоминал озабоченность педагогов: почему дети читают так монотонно, невыразительно? Почему в детском чтении редко можно услышать эмоциональную окраску? Потому что во многих случаях чтение отрывается ох духовной жиз­ни, от мыслей, чувств и представлений детей. Ребенка вол­нует одно, а читает он о другом. Чтение обогащает жизнь детей лишь при условии, когда слово затрагивает сокро­венные уголки их сердец.

Мы стали создавать новые книжки-картинки. Картинки рисовали Юра, Сережа, Катя, Лида, Люба, Лариса. Не было ни одного ребенка, которому не хотелось бы рисовать. Трудности овладения грамотой преодолевались главным образом благодаря интересу к рисованию.

Летом 1952 г. дети начали читать небольшие печатные Детские книжки: народные сказки в обработке Л. Толстого и коротенькие рассказы из «Родного слова» К. Ушинского, стихи А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова, Т. Шев­ченко, Леси Украинки, И. Франко. Как-то прочитав из «Родного слова» К. Ушинского стихотворение «Дети, в шко­лу собирайтесь», малыши тут же запомнили его. Радуясь этому, я с тревогой думал о неуклюжих стихотворениях, Которыми изобилуют многие книги для чтения, начиная с букваря. Сухие, написанные канцелярским языком стихи, скорее убивают поэтическое чувство, чем воспитывают лю­бовь к слову.

Каждой своей удачей, каждой трудностью я делился с учителями. Подготовка дошкольников к обучению в 1 классе стала коллективной заботой педагогов начальных классов нашей школы. В творческом опыте учителей М. Н. Верховининой, Е. М. Жаленко, Р. К. Зазы, А. А. Нестеренко, В. С. Осьмак, В. П. Новицкой с каждым годом все больше совершенствуются, углубляются методы воспи­тания, точнее внеклассной и внешкольной воспитательной работы, способствующие единству умственного развития детей и приобретению ими элементарных практических умений, необходимых для того, чтобы успешно учиться. Среди этих умений на первом месте стоит чтение.

Уже в течение нескольких лет учителя, приступающие к воспитанию дошкольников, достигают того, что их питом­цы к началу обучения в классе умеют читать. Это в зна­чительной мере облегчает весь процесс обучения не только в начальных, но и в средних и старших классах. Наш мно­голетний коллективный опыт позволяет сделать очень важ­ный вывод, касающийся роли беглого, выразительного, со­знательного чтения в интеллектуальном развитии ребенка, в творческом умственном труде в процессе учения. «Этот вывод заключается в следующем: чем раньше ребенок на­чал читать, чем органичнее связано чтение со всей его ду­ховной жизнью, тем сложнее мыслительные процессы, про­текающие во время чтения, тем больше дает чтение для умственного развития. У ребенка, научившегося читать до 7 лет, вырабатывается очень ценное умение: его зритель­ное и мыслительное восприятие слова и части предложе­ния опережает произношение вслух. Читая, ребенок не прикован к слову, он имеет возможность на какую-то долю секунды оторвать свой взгляд от книги и в это время ду­мает, осмысливает, что будет сказано вслух. Таким обра­зом, ребенок одновременно читает и думает, осмысливает, соображает.

Наш коллективный опыт, особенно опыт учителей Е. М. Жаленко и М. Н. Верховининой, убеждает в том, что именно такое беглое чтение является одним из важ­нейших условий сознательного учения.