Созревшие мысли: чем больше, тем здоровей

Джон. Мы немного говорили о команде: о том, как отдавать и достигнуть согласованности с другими. Но имели в виду одного ребенка. Легко ли достается семье второй ребенок?

Робин. Совсем другое дело - по мнению родителей. Ведь уже одолели прыжком пропасть между тесной "связкой» молодой пары, все свое внимание посвящающей друг другу, и семьей. где оба должны в согласии смотреть за третьим. Теперь они просто шагнули от малой - к большой семье.

Джон. Основные правила — те же? Навыки, которые обрели, "играя в тройке", можно применить и в пополнившейся команде?

Робин. Да. При прочих равных условиях родителям даже легче: уже известно, что потребуется, как дать ребенку нужное. Первый ребенок это для родителей заново открытая от неведения Америка понятная тревога, что идут неверным путем. Но со вторым — глаз наметан, рука набита. Они уже знают, что их страхи в основном беспочвенны, они уверенно справятся с несложной пролемой, не заглядывая в книги, не обращаясь к специалистам. Мой совет — рожать сначала второго!

Джон. Да. но все же за двумя смотреть, не легче, чем за одним.

Робин. Вы правы, но я говорю о том, что если «смотреть» отдельно, то за вторым- легче, чем за первым. Хотя, конечно, хлопот при-бавляется. Не только потому, что теперь два рта накормить, две попки отшлепать. Надо освоиться с новыми отношениями увеличив-шейся семьи.

Джон. Вы хотите сказать, что ко времени появления второго первый ребенок уже одолел пару ступенек, оба требуют заботы, но – разной.

Робин. Родители теперь делят свое внимание между детьми сообраз-но потребностям каждого. Отец - если родители способны

взаимодействовать—в основном берет на себя старшего ребенка, оставляя матери заботу о младенце. В наше время супруги, конечно, могут подменять друг друга, но я уже объяснял, почему такое распределение ролей имеет смысл, когда дети малы.

Джон. А если родители плохо взаимодействуют?

Робин. Тогда вариантов несколько. В семье «аутсайдеров» борьба за власть может стать изощреннее, когда дети подрастут, - вырастет число возможных «военных» союзов. В семье, «повязанной» депрессией, мать объединяется с одним ребенком, отец—с другим, но это не здоровое распределение ролей, а разрушение супружеской свя-зи. Вместо супружеской пары образуются две парочки: в одной ребе-нок при мамочке, в другой – при папочке. В семье неустоявшимися «границами» где без проекции и шагу не ступят, есть «хороший» ребенок, идеализированный, и "плохой", козел отпущения. Дети будут вести себя соответствующим образом – как «предписано».

Джон. Хорошо, теперь давайте посмотрим на болъшую семью глазами детей. Каково это — быть старшим, младшим или средним?

Робин. Ситуаций множество: для ребенка — старшего, младшего –имеет значение даже пол прочих детей в семье, и конечно, место родителей в семейном «строю». Впрочем, есть несколько общих и очевидных моментов, обусловливающих различное положение детей в семье. Старший, например, неизбежно получает с избытком родительского внимания. С одной стороны, это замечательно: больше стартовый "капитал" ему достается больше поддержки, больше помощи. Но негативная сторона его положения в том, что от старшего и больше ждут, на него больше давят, хотя тут залог достижений, успехов; старший, однако, перегружен родительскими амбициями и может в результате потратить свою жизнь на реализацию родительских устремлений. Кроме того, конечно, для первого настоящая катастрофа – появление в семье второго ребенка.

Джон. Вы были старшим ребенком в семье – да? Помните, как это – «в старших»?

Робин. Я был старшим из пяти сыновей. Еще бы не помнить! Первые четыре года жизни был переполнен безоблачным счастьем - пока не родился брат, а тогда будто бомба взорвалась, и надолго все во мне посерело, затянулось сеющей пепел тучей. Как многие первенцы – убежден – я был изначально "испорчен", и поэтому еще сильнее негодовал на "новость", отчего у всех близких, попал в «черные списки». К тому же в моей семье водилась "фамильная" боязнь зависти, мои родители держали ее за "ширмой". И они отвращали меня от зависти страхом вместо того, чтобы «указать границы», что помогло бы мне постепенно одолеть ее.

Джон. Значит, Вас и Ваших братьев изводила ревность?

Робин. Чудовищно! Мы без устали ссорились из ревности, а родители не знали, как с нами справиться. «Откуда такие ревнивые, - обычно сокрушались родители, - мы же стараемся ко всем относиться одинаково». И действительно, старались. Но поскольку зависть, ревность ужасно пугали и тревожили их, нам не дали возможности "наревноватъся" — "переревновать" и усвоить ревность как нормаль- ное, естественное среди прочих, положенное человеку чувство. Но я- таки теперь ученый, и когда ко мне за консультацией обращаются семьи, жалуясь на ревность среди детей — хотя каждому кусок пирога режут по линейке и никого не обделяют пенициллином, если простыл один,- я знаю, что делать. Я говорю им, что у них во многих отношениях замечательная семья, но они явно не преуспели в зависти, им нужно поупражнятъся, а потом придти ко мне еще раз.

Джон. То есть очень доброжелательно Вы подталкиваете их "сознаться" в зависти — осознав, вытащить зависть из-за "ширмы".

Робин. Да. Полезно "вести дело" шутя. И пусть папа проявит ини- циативу - за обедом в воскресенье пусть попросит маму положить ему на тарелку на одну картофелину меньше, чем всем остальным, предполагая, что каждый позлорадствует всласть. Он с удовольстви-ем сделает этот почин, чтобы подать всем хороший пример—какова и цель. А, кроме того, ему решать, кто будет следующей жертвой поу-чительной шутки.

Джон. Родителей не заденет, что Вы посчитаете их тоже «больными» завистью? Робин. Нет – если посчитают так в рассчете на то, что они помогут детям переболеть чужим "здоровьем" "перезавидовать"—и научиться справляться с завистью. Разумеется, вы подаете такой же совет самим родителям — не прямо, эзоповской речью. Даете также и им возможность вытащить зависть из-за их "ширмы", вздохнуть лег- че,.. духом соперничества, которое нормально для их отношений. Ведь дети обычно открыто выражают естественное соперничество, которое присуще и родителям,... старающимся не смотреть в глаза правде.

Джон. Родителям присуще естественное соперничество?

Робин. Они соперничают, будучи разными, обладая разными пре- имуществами,- как мужчина и женщина, отец и мать. Тут также от- голоски ревности к братьям и сестрам, с которыми они росли в своих семьях. Если родители научатся легче принимать естественное "напряжение", существующее между ними, ссоры детей утихнут сами собой.

Джон. Я был единственным ребенком в семье и думаю, что не усвоил многих уроков, которые Вы затвердили, "погрузившись" в естественное соперничество братьев, сестер. Поэтому в какой-то степени я прятал за "ширму" свой дух соперничества и чувство зависти, я стал осваивать их лишь в Вашей группе.

Робин. А еще, как думаете, где промахнулись "в единственных»?

Джон. Ой, удар не по правилам! Я был слабее сверстников – родители "единственного" носятся с ним, потому что больше не на кого излить нежность, не о ком тревожиться.

Робин. И единственный ребенок в семье уже принимает себя за единственного в своем роде"!

Джон. Да, раз вы единственный, значит, начинаете считать себя особенным. Поэтому, наверное, во мне есть что-то от "аутсайдера". И раз вы один у родителей, вам труднее "вырваться" от них, стать независимым. После Кэмбриджа я полтора года прожил в Штатах и, признаюсь, как ни стыдно, что домой почти не писал. Но таким неуклюжим способом - даже не осознавая - думаю, я перерезал, наконец, пуповину.

Робин. Единственным детям освободиться от родительского вмешательства даже труднее, чем старшим.

Джон. А в других отношениях как сопоставимы "единственные" и «старршие"?

Робин. У "единственных" обычно больше напора и меньше сомнений, чем у "старших". Возможно, потому, что им не пришлось пережить травму: их, "одних-единственных", не свергали с престола.

Джон. Ну, а младшие?..

Робин. Невыгодность их положения в том, что они могут так и остаться "младенцами", ведь родителям больше некого носить на

руках. Как и старший или единственный, младший ребенок обеспечен и особым родительским вниманием, но в отличие от старшею или единственного, он получает поддержку всех братьев, сестер. Средние дети "заброшены" им—донашивать одежду старших, натягивать носки, севшие после многих стирок, но как раз эти-то прекрасно «сыграются» с чужими детьми, натянут нос и старшим, и младшим. Впрочем, запомните, все от мала до велика в семье умеют прекрасно объединяться в команду, если хотят перехитрить родителей или вырвать из пут. Умеют разделять и властвовать. Способны выйти из-под контроля и уйти из-под наблюдения, запутав родителей, заготовив алиби друг для друга, оставив следы в разных направлениях, - как выбравшиеся на волю заключенные, которые разбегаются кто куда, зная, что шериф с отрядом не пустится за всеми сразу.

 

я «»

 

Джон. А раз сумели дружно вложить в «игру» подхваченное за тюремными… простите, родными стенами, то такой команде проще избежать родительских проблем.

Робин. Да. Одно из условий недурного «роста» в проблемной семье – расти в куче сестер и братьев. И родители могут исправиться с подачи детей. В моей практике был замечательнейший случай: у меня появилась пара, самая вспыльчивая, необузданная и буйная, какую мне когда-либо приходилось встречать. Я не мог справиться сам, подключил жену, но они просто затыкали нам рот. Тогда мы позвали их вместе с детьми. В следующий раз в нашей приемной сели в круг одиннадцать человек: мы с женой, буйная пара и их семеро детей – подростков, молодых мужчин и женщин. Мы поразились, какие же нормальные и приятные «дети» по сравнению со своими родителями! Благодаря «детям» мы смогли, впервые с начала знакомства, конструктивно побеседовать с родителями об их сексуальных отношениях.

Джон. Дети помогли?… Как?

Робин. Главным образом то была заслуга старших дочерей. Одна в особенности прекрасно себя показала. «я не хочу, чтобы ты расстраивался, папочка, - начала она, - но думаю, ты не станешь возражать против того, что я скажу…» Он велел ей продолжать и затих, внимательно слушая. И она продолжала: «Беда в том, папочка, что ты не очень хорошо понимаешь женщин. Крик, брань… этим путем ничего не достичь. С ними надо лаской …» Ну и так далее. Он проглотил все это, согласно кивая головой – мы смогли вступить. Конечно же другие «дети» поддерживали ее, в малочисленной семье этот «номер» вряд ли прошел бы.

 

ЧТО ВЫ ТАМ ВДВОЕМ ДЕЛАЕТЕ?

Нет дела важнее

Джон. Мы упорядочили "границы" стали независимыми, вошли в команду. Какая следующая ключевая идея?

Робин. Секс. Теперь речь о том, о чем Вы всегда хотели бы узнать, но не спрашивали — боялись, что это Вам уже давно положено знать. Например, зачем нужны два пола, чем отличаются мужчины от жен- щин и действительно ли отличаются, почему инцест - нелепая затея, на самом ли деле женщина—прототип мужчины, а мужчина— результат адаптации, в чем причина гомосексуализма, почему Эдип, не желающий взрослеть, убил отца и почему последние разработки в сфере сексуальной терапии дают замечательные результаты.

Джон. И до этого дошло, потому что ребенку пора перейти на следующую ступень? Робин. Да. "Ходунок" осознает свою половую принадлежность.

Джон. О'кей. Но сначала объясните, пожалуйста, кое-что. Я в жизни слышал сто тысяч неприличных анекдотов, и только семь меня рассмешили. Но все просто падают, если в ударной фразе— непри-стойное словцо. Раньше я думал, что мог, слушая эти анекдоты, "удержаться на ногах" потому, что секс меня смущал больше, чем их. Теперь я уверен в обратном. И однако: почему нас всех смущает секс?

Робин. Думаю, потому, что пробуждает немыслимой силы — шоковые для мысли — эмоции. Нас приводит в смятение его истинная мощь.

Джон. А неприличные анекдоты способ обезвредить «бомбу»:

притвориться, что эти эмоции на самом деле не так сильны, ведь над ними можно посмеяться.

Робин. Вероятно, Вы правы.

Джон. И почему же, как Вы думаете, секс столь мощная сила?

Робин. Причин множество, все мы о них знаем, но ухитряемся постоянно забывать. К примеру, он ключ, впустивший нас в этот мир! Нас бы не было, не одари наши родители благосклонностью друг друга.

Джон. Мысль, что папочка с мамочкой... спариваются, может вызвать "перегрузку" воображения правда? Не говоря о другой - что наша жизнь однажды так и началась.

Робин. А задумавшись о том, откуда мы тут, наткнемся и на такую —когда-нибудь нас тут не будет.

Джон. Которая, в свою очередь, поведет к вопросу: "Зачем мы тут?" — обычно мы стараемся обходить его стороной.

Робин. Да, все эти мысли немного сбивают с толку. Притом секс сам по себе—переживание ни с чем не сравнимое по глубине и благо-творности—исключая религиозный экстаз, который большинство из нас никогда не испытает.

Джон. Потрясение до основ.

Робин. Волнующая вещь — землетрясение, но ведь и устойчивости лишает. Секс смущает нас еще и потому, что волнует, радует в той мере, в какой мы способны "расшнуроваться", предаваясь действу. Мы должны подчиниться стихии.

Джон. И не знаем, куда нас занесет? Безоглядно погрузившись в переживание, возможно, обнаружим в себе что-то, о чем не подозре-вали?

Робин. Да. Даже разговор о сексе может "отозваться" неожиданно. Еще один аспект: вся наша жизнь "замкнута" на секс. Например, на-ше мятежное детство тоже отсюда—от умелого и успешного одоле-ния родителями мятежной силы секса. Сексуальные отношения — ос-нова брака, а брак — основа семьи, от которой мы так зависимы, пока не выросли. Я думаю, дети, не зная, чувствуют это, если родители счастливы, светятся радостью, источник которой—сексуальное удо-вольствие, доставляемое друг другу, дети — сразу заметно — тоже счастливы.

Джон. Взрослые, мы никогда не забываем, что наш брак скреплен такой взрывоопасной и непредсказуемой силой. Наверное, поэтому без секса не обходится ни один фарс. Все мы глубоко в душе признаем разрушительные возможности страсти, поэтому сочинитель фарсов может помещать своих героев в ситуации, рискованные до нелепости - мы всему поверим.

Робин. И, конечно, чем больше твердим себе, что секс не всесилен, чем больше подавляем в себе эту силу, тем безудержнее и сокруши-тельнее она будет, прорвавшись. Как же нам не испытывать благого-вейного страха перед мощью секса и не пытаться скрыть страх за шуткой! 207

Джон. Так, но из всего этого не ясно, почему говорить о сексе в своей семье детям и родителям труднее, чем с посторонними.

Джон. Правило укоренилось настолько глубоко, что большинство, включая людей моей профессии, не задаются таким вопросом. Я думаю, дало вот в чем: секс — причина причин, толкающая детейрасти,обретать независимость, покидать родительский дом. Для родителей горькая радость — увидеть в своих чадах мужчин и женщин, которые однажды оставят их, найдут себе пару; дети тоже могут изведать горечь, оттого что никогда не будут близки с родителями так, как родители друг с другом. Особенно остро семья ощущает власть секса, когда дети достигают половой зрелости: родители и дети—с обеих сторон открывают, как они привлекатель-ны.

Джон. И тогда расставание приближается...

Робин, Расставание детей с родительским домом заставляет обе стороны вспомнить о другой ждущей их разлуке,—родители, вероятно, первыми уйдут из жизни... Тревожащие, печальные мысли. вот поэтому и неловко вести разговоры о сексе в своей семье.

Джон. Но многие родителисегодня откровенно говорят с детьми о сексе.

Робин. Да, но если Вы заметили, из-за неловкости они ударяются в другую крайность: сыплют фактами, но умалчивают о чувствах. А главное — чувства.

Джон. Однажды в группе Вы сказали, что когда родители закрыва-ются от детей в спальне, они смущаются. Вы думаете, не столько из-за секса, столько из-за того, что отделяются и отдаляются от детей, даже маленьких.

Робин. Да. Спросите у большинства родителей, откуда их смуще-ние, их страх, что дети случайно услышат, как в спальнесовершается половойакт. Родители Вам не смогут объяснить. Необъяснят и сами себе. Но эта, по видимости, лишенная здравого смысла тревога стала понятной мне - а потом и родителям, с которыми я говорил,- когда я додумался: дело в том, чтобы исключить детей; чувствуя себя не допущенными к особой близости и радости родителей, завидуя им, дети получают мощный толчок во внешний мир, где только и найдут такую же радость.

Джон. Значит, не подпуская детей и вынуждая их осознать болезнен-ный факт "стены", мы можем не сомневаться: в конце концов они покинут нас ради кого-то где-то там...

Робин. Так и должно быть. Дать им уйти — бесценный родительский дар. Но нам жаль, нас тревожит разлука... Наконец, последняя причина неловкости от секса в семье: чтобы дети получили толчок к зрелости, необходимо "верной величины" сексуальное напряжение между родителямм и детьми.

Джон. Какое же?

Робин. Не слишком высокое, но и не слишком низкое. Не холодная, гасящая сексуальную силу атмосфера, но и не чересчур накаленная.

Джон. Грубо говоря, ни фригидности, ни инцеста.

Робин. Все в семье чувствуют, что с сексом надо быть осторожными. Ничего удивительного, что в семье обычно не затевают разговоров о сексе, это все равно, что затеять прогулку по минному полю.

Джон. Внушительный список "дорожных знаков" у Вас получается.

Мне ориентироваться уже легче. Но об одном Вы не сказали—как нелеп сам по себе половой акт. Вообразите, что Ваше... "дело" слу-шается в суде. Главный судья, может случиться, не поверит ни еди-ному Вашему слову! Примет Вас за сумасшедшего. "Потом,- потребует уточнения он,— потом что Вы сделали?

 

Робин. Я часто ловлю себя на мысли: этот веселый ритуал заведен с той целью, чтобы мы, осознав, что помещаемся в самом низу миро-здания, перестали "распухать" с головы. Знакомы, без сомнения, иду-щим из глубины веков религиозным представлением, будто мы несем в себе Бога, будто душой человек способен подняться до Бога? Сразу сообразите, что нам от земли - никуда, если вспомните, как делаем зверя о двух спинах.

Джон. Отличная мысль! Это исступленное нащупывание блаженства - всего лишь кожура от космического банана... Ну, сколько же нам ходить вокруг да около? Знаю, принято поговорить, прежде чем добраться до главного - до секса, но не хватит ли?

Робин. И я думаю, дольше тянуть нельзя.

 

Почему пола — два?

Робин. Значит, "занимаемся" сексом... Суть в том. что тут счет «на два».Пола два, и это потому, что только "один" "плюс" "другой" дадут... "новенького".

Джон. Вы хотите сказать, что непорочное зачатие даст ребенка, который будет все равно, что клон матери?

Робин. Да, если бы мы, как низшие растения и животные, могли плодить детей почкованием, делением, они были бы генетически наша точная копия. Но в человеке хромосомы наполовину от матери из яйцеклетки, наполовину от отца из спермия. Поэтому-то и возмож-на генетически новая комбинация.

Джон. Что такое хромосома?

Робин. Совсем не учили биологию?

Джон. Учил, но учитель был в прошлом регбист международного класса, он тоже не знал.

Робин. Ну, это крохотная, микроскопическая нитка бусинок, где любая бусинка несет "указания", как «создать» человека. В каждой человеческой клетке 23 пары таких хромосом, несущих оконченную программу, по которой "создан" и "действует" данный индивид.

Джон. Значит, в каждой клетке «руководство» по созданию

"новенького". Но зачем "пары"?

Робин. Хромосомы должны быть в паре, чтобы после.деления клетки в каждой из двух вновь образовавшихся имелся полный набор, который затем опять самоудваивается. Теперь главное: пара хромо-сом у мужчины поразительно отличается от пары у женщины. В обычной женской клетке две одинаковые удлиненные хромосомы, на-зываемые "икс-хромосомами", а в обычной мужской удлиненная икс- хромосома и другая, меньшей длины, называемая «игрек-хромосо-мой". В отличие от всех иных клеток, в половых клетках – сперма-тозоидах у мужчин и яйцеклетках у женщин – непарный набор хро-мосом.

Джон. Дальше?..

Робин. Самое трудное уже позади. Дальше, когда материнская яйцеклетка соединяется с отцовским сперматозоидом для создания клетки "новенького", материнская содержит икс -хромосому, а вот отцовская может содержать либо икс-, либо игрек хромосому.

Джон. Значит, отцовская половая клетка определяет пол ребенка?

Робин. Правильно. В самом начале, когда "новенький" в материнском организме еще очень мал, он снабжен зачатками половых органов обоих полов. Но если игрек-хромосома отсутствовала, зачатки ких половых органов пропадают, развиваются матка и влагалище. Джон. Если отцовская хромосома оказалась икс -хромосомой, полу-чим комбинацию икс-икс, то есть девочку.

Робин. А если отцовская была игрек-хромосомой, то присутствие хромосомы во всех клетках "новенького" переключит его развитие в мужскую сторону. И вместо женских половых органов разовьются тестикулы. Под действием вырабатываемых ими гормонов зачатки женских органов полностью отпадут и у вас – пенис.

 

 

Джон. Я и не представлял, что женщина - отправной тип. Значит, клетки "новенького" развиваются в женскую сторону, если не пере-ключаются в мужскую игрек -хромосомой? Робин. Да. Но если игрек-хромосомой даны "указания", обратное переключение уже невозможно. Направление развития определилось.

Джон. Можно ли эти нехитрые планы— икс-икс или икс-игрек-- как-то расстроить?

Робин. В редких случаях такое возможно. Ребенок оказывается с одной икс-хромосомой, это определенно женский организм, но—не способный к деторождению. Случается комбинация икс-икс-игрек — с мужскими половыми органами, но с незначительно развитыми тестикулами, при этом со слабо развитыми грудными железами. Бывает комбинация из одной икс- и двух игрек-хромосом – такие люди мужского пола ненормальны во многих отношениях. В некоторых обстоятельствах, например при опухолях, вырабатывают-ся избыточные половые гормоны или же активность гормонов снижается; бывают случаи, когда женщина, принимая во время бере-менности какие-то препараты, нарушает гормональный фон в орга-низме, и механизм переключения в "новеньком" срабатывает позже и не без погрешностей, но это крайне редкие случаи.

Джон. Итак, физически вы можете быть только "одним из двух" А психологически?