Производство сосцевидного отростка

В 1988 году на День святого Валентина «СРА» запустила в эфир свой сюжет о Науссе. Это должна была быть первая серия из трех отснятых, однако, когда продюсеры узнали, что один из беглых, на которых у них был собран материал, возможно, находится в районе Вашингтона, где располагались офисы «СРА», приоритет был отдан ему.

Шнайдер позвонил Фрэнку после передачи о Науссе.

— Хотелось, чтобы они транслировали это снова и снова, — сказал он. — Это хороший способ его поймать — максимально широко демонстрировать сделанный вами бюст.

 

Он был прав. Но понадобилось еще два эфира и два года времени, чтобы найти Наусса.

Неудачи с поисками не удержали «СРА» от нового использования скульптуры, отражавшей процесс старения человека. В начале весны 1989 года один из продюсеров передачи, Майкл Линдер, связался с Фрэнком по поводу производства бюста по заказу самой «СРА». Когда Фрэнк услышал имя преступника — Джон Эмил Лист, — у него в голове будто звонок прозвучал.

Пять лет назад приятель-детектив поведал Фрэнку об этом деле — жестокое убийство целой семьи. Оно держало полицию штата Нью-Джерси, а также ФБР в тупике целых тринадцать лет.

— Готов спорить, вы могли бы вылепить бюст убийцы, — сказал он, вручая Фрэнку листовку «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» на этого человека. — Я бы хотел познакомить вас с капитаном, который ведет это дело.

Знакомство так и не состоялось, но Фрэнк взял листовку и прилепил ее на стене в студии. Она со временем затерялась среди фотографий голых девиц на пляже в Сен-Тропе, снимков отдельных частей тела и газетной рекламы фильма «Кошмар на улице Вязов».

Тем не менее дело, как обнаружил Линдер из «СРА», продолжало плотно сидеть в головах чиновников из правоохранительных органов. За несколько месяцев до того, как позвонить Фрэнку, он выступал на Конференции по вооруженным грабежам на Востоке, где к нему обратилась группа полицейских из Нью-Джерси. Они просили помочь найти, где скрывается Лист. Его исчезновение стало, с одной стороны, легендой, с другой — серьезным раздражителем для полиции Восточного побережья.

У Линдера были большие сомнения, но полицейские постоянно подбадривали, и он согласился взяться за дело. Передача, которая приобрела популярность после показа сюжета о Науссе, теперь транслировалась по всей Америке и входила в список пятидесяти лучших.

— У нас высокие рейтинги, и мы можем позволить себе попробовать, — сказал Линдер Фрэнку.

— Хорошо. — Фрэнк ощущал себя всемогущим после недавней идентификации «Элли-Боя» Персико. — Я точно смогу показать вам, как выглядит Лист. Но поймаете ли вы его, это другая история.

Процент успеха с беглыми преступниками у Фрэнка был высоким — двое из трех, и ему не терпелось заполучить еще одного. То обстоятельство, что преступник требовался «СРА», означало, что федеральные маршалы напрямую задействованы не будут. Но он был уверен, что будет работать в контакте с ними или с ФБР. Еще его привлекала перспектива очередной быстрой идентификации, что у него, похоже, получалось чаще с беглыми преступниками, чем с жертвами убийц.

— Что у вас имеется на Листа? — спросил Фрэнк Линдера. — Дайте мне все, что у вас есть. Фотографии, психологический портрет — все, что угодно.

Линдер замялся:

— Ну… несколько старых снимков и газетных статей. Психологического портрета нет.

Фотографии Листа все были сняты анфас, ни одного вида сбоку.

— Буду работать с тем, что есть, — вздохнул Фрэнк и взглянул на Линдера из-под бровей. — Люблю, когда мне бросают вызов.

 

В ноябре 1971 года в Уэстфилде, штат Нью-Джерси, Джон Лист убил жену, троих детей подросткового возраста — дочь и двух сыновей — и свою восьмидесятипятилетнюю мать. Соседи решили, что семья отправилась в отпуск, так как не видели, чтобы кто-нибудь входил или выходил из викторианского, в восемнадцать комнат, дома, где постоянно горел свет. Впрочем, спустя месяц лампочки стали перегорать.

Когда пришли полицейские, чтобы посмотреть, в чем дело, они влезли через незапертое окно и обнаружили жену и детей Листа, уложенных на спальных мешках в большой гостиной. Следы крови указывали на то, что их притащили из разных частей дома. Мать Листа нашли в мансарде, где у нее была комната. Все были убиты выстрелом в голову, кроме старшего сына, у которого имелись многочисленные огнестрельные раны на лице и груди.

В течение некоторого времени до исчезновения сорокашестилетнего Листа все для него складывалось не лучшим образом. Человек, регулярно посещавший церковь, он считал, что его семья нравственно деградирует. Жена перестала ходить на богослужения, а дочь шлялась по вечеринкам и курила. Ко всему прочему он потерял работу, хотя никому об этом не говорил. Вместо работы он каждый день ходил в парк. Там, разгуливая, он решил собирать оружие, чтобы избавиться от семьи.

Однажды, когда дети были в школе, он застрелил жену, которая сидела за столом на кухне, потом прошел в мансарду и убил мать. Мать была слишком крупной, чтобы тащить ее вниз, поэтому он затолкал ее в сервант, а труп жены перенес в гостиную. Он убивал детей по мере того, как они возвращались из школы, сначала младшего сына, потом девочку, потратив на них всего несколько пуль. В старшего сына он выстрелил десять раз. Покончив со всеми, преступник уложил их в ряд, прикрыл лица, отложил оружие, которым пользовался, и написал письмо пастору из лютеранской церкви, прося о прощении.

Машина Листа была обнаружена в Международном аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке. Полагали, он мог покончить с собой, что часто случается при семейных убийствах, но труп так и не нашли.

 

Со времени исчезновения Листа прошло почти восемнадцать лет. Если он был еще жив, ему стукнуло бы шестьдесят четыре года.

Среди присланных из «СРА» снимков был и тот, что использовали в листовке «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», которая висела у него на стене. Фрэнк хорошо запомнил изображенного на нем человека: галстук и пиджак, тщательно причесанные редеющие волосы, очки — одним словом, типичный скучный банковский служащий.

Фрэнк хотел выяснить о Листе как можно больше. В отличие от Форхауэра, Наусса и Персико, которые были профессиональными преступниками, Лист больше походил на него самого. Однако то, что он столь неприметный, означало, помимо всего прочего, что информации для работы будет значительно меньше.

Фрэнк несколько дней бродил по Уэстфилду, а по воскресеньям начал посещать церковь. Он смотрел, во что одеваются мужчины, как обращаются к женам. Носят ли они очки, и если да, то какой формы? Кто из мужчин толще? Как они меняются со временем? Появляются ли у них мешки под глазами от возраста, веса или от того и другого вместе? Какова форма губ? Приподняты или опущены? Он оставался до конца службы, пристально рассматривая выходивших из церкви мужчин.

Лист перенес операцию на сосцевидном отростке — костистой выпуклости за ухом, — поэтому Фрэнк связался со Скоттом Бартлетом и Линтоном Уайтэйкером — первоклассными специалистами черепно-лицевой хирургии из Медицинской школы Пенсильванского университета, которые плотно занимались исследованиями возрастных изменений лица.

Бартлет сообщил, что после операции у Листа за ухом, вероятно, остался крупный шрам, хотя возраст и морщины могли сделать его менее заметным. Почти через два десятка лет веки, брови и мягкие ткани лица должны претерпеть значительные изменения. Бартлет также предупредил, что могли произойти изменения и в костях. Если Лист потерял много зубов, то его лицо стало короче и выглядит по-другому.

Фрэнк считал, что Лист мог набрать вес, потому что, хотя и не курил, не пил и не был особым любителем поесть, он не занимался физкультурой и предпочитал мясо и картошку.

Почти каждый день Фрэнк звонил Ричарду Уолтеру, чтобы обменяться мыслями. Он упомянул о своем друге-криминалисте Линдеру, сказав, что если у ФБР нет психологического портрета Листа, то Рич мог бы его составить. Линдер согласился.

Уолтер приехал в Филадельфию, остановился в съемной квартире рядом с мясным магазином, где ему предоставили кровать и завтрак, и потребовал дополнительной информации о месте преступления, фактов, которые могли появиться в прессе, а Фрэнк их пропустил. Каким образом были застрелены жертвы? Перетаскивались ли трупы с места на место, если да, то как? Уолтер отнес это преступление к совершаемым в злобе и ради наказания и сказал, что Лист тот тип мужчины, который ищет более сильных, старше себя женщин (он привык их обвинять во всем, чтобы ему ни за что не отвечать).

— Только и слышишь: «Ах, эта сука жена!» — сказал он Фрэнку, снова смешивая настоящее время с прошлым. — У таких мужчин вполне может развиться патология. Что касается Листа, похоже, он был еще и снобом. Его вырастила относительно волевая мать. Он чувствует себя частью элиты, ведет образ жизни, какой не может себе позволить.

— Значит, таким образом он оказывается в заднице. Растет его коллекция оружия, нарастает изоляция, он начинает винить мать и жену в своих бедах. Его дети добиваются успеха, и он испытывает своего рода ревность. У матери слабое здоровье, а он имеет доступ к ее банковским счетам.

Уолтера особенно заинтересовало то обстоятельство, что Лист выпустил в старшего сына значительно больше пуль, чем в остальных.

— Он выместил свою холодную тяжелую ярость на парне за то, что тот ему сопротивлялся. «Как ты смеешь противиться мне, когда я собираюсь тебя убить?» Затем он съедает ленч, прибирается и ложится спать. Он укладывает трупы рядком и по возрасту — уникальная характеристика. Люди вроде него, уходя, никогда не оставляют трупы с открытыми лицами. Они их прикрывают.

Уолтер был убежден, что Лист в душе возложил вину за убийства на сами жертвы.

— Он должен был так сделать. Он испытывает огромное облегчение после того, что сделал. Потом, через час, будет: «О, моя жена убита!» Потому он и пишет записку о том, что его дочь становилась грешницей и что он отправляет их на небеса.

— Он не чувствует вины. Он ходит в церковь, да, но он такой же христианин, как я китаец. Все это дерьмо собачье. У него есть осознание, что он совершил убийства, но они оправданны. Так в чем проблема?

Уолтер завершил свой монолог, как и в случае с Науссом, сделав несколько предположений. Лист должен вернуться к началу. Он должен снова жениться, жить в пригороде, ходить в церковь и обитать не менее чем в пяти сотнях километров от места преступления.

 

Бюст Листа был первым, который Фрэнк начал переносить по всему мясному магазину, еще продолжая работать над ним. Вместо того чтобы держать его на верстаке, он передвигал его к эркерному окну, ходил с ним под дневной свет, спускал в подвал. Как менялся бы Лист при разном освещении и в тени? Важное качество бюстов, которого нет у рисунков, — они походят на живых людей. Человек, сидящий за стойкой полутемного бара, например, выглядит совсем не так, как человек, стоящий под уличным фонарем. Имея бюст, можно видеть все эти перемены.

Опираясь на то, что узнал от Уолтера и двух ринопластических хирургов, Фрэнк вылепил Листа как человека, которому жизнь отплатила вполне, несмотря на то что убийца не считал себя виновным ни в одном преступлении. Он должен попытаться стать обычным человеком и в то же время должен хотеть остаться достаточно страшным, чтобы люди не задавали вопросов о его прошлом.

Фрэнк создал его не только старее, но и располневшим, проредил ему волосы, сделав их тоньше и белее, а щеки более округлыми, добавил под глазами морщин, изобразил тусклее. Вместо того чтобы приподнять углы губ, как на фотографиях, Фрэнк их опустил. Он вылепил рубашку с галстуком, вместо того чтобы надеть на бюст настоящие вещи, так как считал, что определенная одежда была неизменной составляющей характера Листа. Соседи отмечали, что никогда не видели Листа без галстука, даже когда он стриг лужайку. Фрэнк хотел, чтобы эта деталь была запечатлена навсегда, чтобы никто в ФБР или в «СРА» не мог ее изменить.

Ближе к уик-энду приехала Джоан, чтобы помочь Фрэнку сделать отливку. С того дня как он создал девушку с надеждой, Джоан все активнее участвовала в подготовке литейных форм. Она была единственной, если не считать Джан, с кем он чувствовал себя уютно во время работы.

— Что ты думаешь о губах? — спросил он, отступив от бюста.

Губы всегда вызывали в ней интерес. Как он определяет их размер, полноту? Она знала, что Фрэнк скорее прислушивается к искусству, чем к науке, и делает как чувствует, даже если правила требуют обратного. Таблицы Коллманна и Бючли давали только общее направление, как и правила, касающиеся глаз.

— Что касается губ, — говорил он, — то на черепе можно смотреть на глубину десен (они часто оставляют на зубах полоску) и от нее отталкиваться.

Но в случае с беглыми изображение губ было приблизительным.

Глядя на бюст Листа, Джоан думала, что губы, которые вылепил Фрэнк, соответствуют остальным частям изображения. Сняв пальто и надев старую майку, она спустилась в подпол за парой канистр жидкого каучука, который им нужно было смешивать.

Фрэнк предпочитал латекс, он использовал его до Принсес До, девочки-подростка, которую обнаружили на кладбище в Блэрсвилле, штат Нью-Джерси, со следами побоев тупым предметом на голове и лице. Но латекс слишком нежен, долго сохнет и требует укладки многими слоями, которые легко разрушить, если очередной слой наносится до того, как предыдущий полностью высох. Когда в 1980-х годах цена на латекс взлетела, поскольку сильно возрос спрос на презервативы, Фрэнк переключился на синтетический каучук.

К полудню они были готовы разбить гипсовую материнскую форму и вытащить каучук, покрывающий глиняный бюст.

— Внимательно смотри вокруг ушей, когда вытаскиваешь, — напомнил он Джоан. — Еще на сосцевидный шрам и щеки, там находятся детали.

Когда гипс был залит в материнскую форму и ее каучуковое нутро, все, что осталось сделать, кроме раскраски, это найти пару подходящих очков. В антикварном магазине на Двадцать второй улице, который держал его друг Билл, Фрэнк перерыл всю корзину с очками, полученными из вещей умерших людей. Он хотел найти пару, которая добавила бы внешности Листа самоуверенности и сдержанности, привнесла в его лицо суровость и властность, которые пугали бы людей. Но ни одни из очков не подходили.

— Это все очки? — спросил Фрэнк. — Может, есть еще?

— У меня в ящике есть три пары моих собственных, — ответил тот.

Одна из пар оказалась именно такой, какую искал Фрэнк.

— Возьми, — сказал Билл. — Я их все равно не надеваю.

 

«СРА» с самого начала информировала ФБР, что бюст Листа находится в производстве. Несколько агентов приходили в редакцию программы каждую неделю, и хотя ФБР непосредственно не было задействовано в расследовании, они попросили Фрэнка дать им взглянуть на первоначальную версию бюста.

По пути в Вашингтон, в ФБР, Фрэнк волновался. Это была первая запрошенная Бюро встреча с ним. Десять лет прошло с того времени, как Джан написала в эту организацию письмо, и пять лет с тех пор, как Фрэнк и Дон Кэхилл ездили в Квонтико, рассчитывая поймать Карлоса Шакала.

В Вашингтоне Фрэнк познакомился с Джеймсом О'Доннеллом, который работал в отделе, занимающемся компьютерными реконструкциями, которые, судя по всему, предпочитало Бюро, и Ричардом Бери, руководителем подразделения спецпроектов. Их обоих не впечатлило то, что он сделал.

— Буду с вами откровенен, — сказал О'Доннелл. — Нам кажется, компьютер точнее.

Фрэнк посмотрел на сделанное ими изображение. По его мнению, в нем отсутствовал характер, и оттого оно походило на карикатуру. Но промолчал.

О'Доннелл продолжил:

— Но нам не нужно конкурировать. Мы не собираемся вставать у вас на пути.

— Если то, что вы сказали, разумно, — отозвался Фрэнк, — я подумаю. Может, внесу коррективы в свою работу. А может, и нет.

Ни один из них не мог сказать, чт о именно в бюсте не так.

— Ладно, — кивнул Фрэнк, — почему бы нам не продемонстрировать оба изображения в программе, и пусть результат станет мерилом средств его достижения.

О'Доннелл покачал головой:

— Мы так не работаем.

ФБР сообщило Линдеру о своих замечаниях, но тот объявил, что программа будет запущена в эфир лишь в том случае, если в ней будет показан бюст Фрэнка.

 

Сюжет о Джоне Эмиле Листе был показан в программе «СРА» 21 мая 1989 года. Его смотрели четырнадцать миллионов зрителей, из разных уголков страны поступило более трехсот тысяч звонков. Один звонок был от женщины из штата Колорадо, которая заявила, что бюст похож на их бывшего соседа Боба Кларка, который переехал в Виргинию.

ФБР отслеживало звонки, и спустя одиннадцать дней агенты приехали домой к Кларку, где его жена сообщила, что он в офисе. Когда агенты добрались до Кларка, тот стал настаивать, что они вышли не на того. Но у него был шрам на сосцевидном отростке и отпечатки пальцев, принадлежавшие Листу.

Лист повторно женился и работал бухгалтером. Он даже регулярно смотрел передачи «СРА», но в тот вечер почти все пропустил, так как был в церкви. Захватив самый конец постановки, он увидел бюст Фрэнка. Позднее он говорил, что ничего не знал о технологии, позволяющей восстановить облик человека по истечении очень долгого времени. ФБР объявило одной вашингтонской газете, что именно их сработанное на компьютере изображение привело к аресту Листа.

Фрэнк хотел немедленно сообщить хорошую новость Уолтеру, но тот находился на самолете, летящем в Шотландию.

— Вы были правы, Рич, — сказал Фрэнк, когда ему наконец удалось дозвониться до Уолтера. — Лист повторно женился и снова стал ходить в лютеранскую церковь. И знаете что? Вы говорили, он должен жить в пятистах километрах от места, где были совершены убийства. На самом деле это было в четырех сотнях километров.