Глава 92: план инструктора Императорской Армии.

Глава 90: Патриот!

Все в зале были ошеломлены. Никто не понимал, что происходит. Ранее старый мастер уже был раздражен. Подумать только, что он спокойно попросил Ван Чуна предоставить великий меч!

 

Во всем зале Кузен Ван Ли был первым, кто отреагировал. Он смог смутно понять что-то, и размышление отобразилось на его лице.

 

Старший дядя Ван Гэнь случайно увидел выражение лица сына и вздохнул. В его глазах плавали сложные эмоции.

 

«О, на мече есть слова?»

 

В тот момент, когда старый мастер развернул черную ткань, которой был обернут меч, на ручке появилось несколько древних слов. Его интерес был немедленно вызван.

 

«Да, этот внук дал мечу имя».

 

Ответил Ван Чун с опущенной головой.

 

«Патриот!»

 

Достав «великий меч» из черной ткани, старый мастер увидел, что на нем не было ни красивых агатов, ни драгоценных камней. Весь «великий меч» был черным. Простым и практичным.

 

И слово на ножнах заставило глаза старого мастера мерцать:

 

【Патриот 】

 

«Имя этого меча Патриот!»

 

В тот же момент в комнате раздался голос Ван Чуна.

 

«Чун, как ты можешь давать такое имя? Дед - высокопоставленный министр королевского двора, и он внес большой вклад в него. Он был тем, кто стабилизировал и заложил фундамент для страны, и даже Его Величество высоко ценит его. Как простое слово типа «Патриот» может охватить его достоинства? Разве ты не слишком легкомыслен со своим мечом?»

 

Перед тем, как старый мастер мог что-то сказать, Старший Дядя Ван Гэнь увидел это слово на ножнах меча и нахмурился. Предыдущее выступление Ван Чуна оставило его впечатленным, и можно было видеть, что он приложил к нему немало усилий.

 

Однако усилия Ван Чуна, казалось, сейчас рушились.

 

Отец Ван Гэня был уважаемым служащим Великой Империи Тан, и единственным, кто мог сравниться с ним, был Старый Мастер Яо из Клана Яо. Используя слово «Патриот», Ван Чун сильно недооценивал вклад и положение деда в Империи Великого Тана.

 

В конце концов, Ван Чун был всего лишь пятнадцатилетним ребенком. Он мог быть способным в других аспектах, но ему все еще не хватало опыта в политике.

 

«Старший дядя, ты ошибаешься! Племянник не пытался охватить вклад деда через этот меч, но выразить чувства в сердце деда!»

 

Стоя на коленях на полу, Ван Чун повернулся к своему деду:

 

«Беспокойство императора - унижение подчиненного, а унижение императора - кончина для подчиненного». Если император беспокоится о делах нации, подчиненный воспримет это как унижение. Если император унижен, подчиненные умрут, чтобы загладить свою вину! Таким образом, во времена Западной Хань, когда был убит наследный принц Лай Дань, Чан Хуэй невзирая на опасность, направился в Западные Регионы, чтобы уничтожить Кучу. Это был патриот!»

 

(Западный Хань, 77 до н.э.)

 

«Когда Гу Цзи был убит, Чэнь Тан написал отчет императору: «Те, кто осмелится запятнать сильного Хана, будут уничтожены, как бы далеко они ни были», и уничтожил Чжичжи Чаньюй. Это был патриот!»

 

(Западный Хань и Сюнну, 36 до н.э.)

 

«В эпоху Императора Мин Восточного Хань Бань Чао было приказано возглавить армию в Западных Регионах, и в округе Шаньшань он встретился с посланником Сюнну. Войска Сюнну были мощными, и их защита была невероятной. Бань Чао сказал, что «невозможно получить детеныша, не входя в логово льва», и привел 72 солдат Хань, чтобы убить Сюнну, таким образом, исключив их из Тарима Басинь. Это был патриот!»

 

(Восточный Хань, 28-75 н.э.)

 

«Если каждый был бы патриотом, дедушке не приходилось бы заниматься всем этим, несмотря на то, что он ушел на пенсию. Его Величеству не пришлось бы строить это Посольство Четыре Квартала, и нашему Великому Тану не пришлось бы беспокоиться о сохранении его процветания!»

 

Ван Чун на коленях стоял на полу.

 

Хотя эти слова были адресованы его деду, эти слова также отправили Ван Чуна в размышление.

 

Ван Чун никогда не мог понять своего дедушку до тех пор, пока много лет спустя в будущем он не был назначен главнокомандующим Центральными Равнинами в тяжелые времена. Тогда он, наконец, понял мысли своего деда!

 

Только когда кто-то был в том же положении, он понял бы ответственность, которая приходила с ним!

 

Тогда Ван Чун, наконец, понял, что, в нем больше не было мыслей о личной выгоде, а лишь мысли о процветании всей империи.

 

В его предыдущей жизни Центральные Равнины встретили трагическое бедствие. К тому времени, когда Ван Чун захватил власть, Великий Тан уже был разделен на небольшие фрагменты. Ван Чун приложил все свои силы, но, увы, он был один. Несмотря на то, что в течение нескольких десятилетий он вел войну, Ван Чун все еще не мог предотвратить окончательную гибель Центральных Равнин.

 

Это было самым большим сожалением в сердце Ван Чуна, будь то в этой или в предыдущей жизни!

 

Бесчисленные ночи в прошлом он размышлял о тяжелой ответственности, которую должен был взять на себя.

 

Когда он был один и больше не мог упорствовать, Ван Чун подумал, что если бы все в мире стояли бы рядом с ним и работали вместе, это было бы замечательно!

 

Если бы все были патриотами, как и Ван Чун, он не потерпел бы трагического поражения, а Центральные Равнины не пали бы.

 

Если бы все были патриотами, все было бы по-другому.

 

Просто Ван Чун не мог сказать это вслух. Он мог только использовать день рождения дедушки, чтобы выразить эти мысли. В этом мире он, вероятно, был единственным, кто понял дедушку, но дедушка ... может и не понять его!

 

Первоначально все были смущены тем, что говорил Ван Чун. Однако, когда Ван Чун произнес свое последнее слово, все лица сразу стали взволнованными.

 

«Хахаха! Отлично, отлично, отлично! Чун-эр, хорошо сказал! Хорошо сказано! ...»

 

Старый мастер все еще был безразличен к словам Ван Чуна в начале, но в этот момент, держа меч Ван Чуна, он не мог не рассмеяться от души.

 

«Подумать, что я, Ван Цзю Лин, найду родственника в моем внуке, это действительно радует! Гэнь-эр, ты не понимаешь. Никто из вас не понимает. Возможно, во всем мире только Чун-эр понимает!»

 

Старший дядя Ван Гэнь был удивлен. Старый мастер был строгим, и он редко улыбался. Ван Гэнь первый раз видел, чтобы старый мастер смеялся так счастливо.

 

«Кроме того, Гэнь-эр, есть кое-что, о чем вы сказали неправильно. «Слова Цзо: Герцога Чэн Лу, в 16 лет»: «Если придет день, когда появятся многие патриоты, они станут непреодолимой силой. Слова Чун-эр не принижают меня. Напротив, это лучший комплимент, который он мог бы предложить мне. - Чун-эр, встань! Я приму этот Меч Патриот!»

 

Старый мастер встал со своего места, среди изумленных взглядов всех, наклонился и помог Ван Чуну подняться.

 

«Отец!»

 

У Ван Жу Шуан расширись глаза. Она уставилась на старого мастера, помогающего Ван Чуну, и не могла поверить в то, что видела.

 

Старый мастер все еще был одним из самых влиятельных чиновников в стране, возвышенным существом.

 

С юности Ван Жу Шуан никогда не видела никого, кто получил бы такое обращение от своего отца, и это включало ее саму, ее трех братьев и сестер.

 

Ван Жу Шуан не могла понять, почему ее отец так высоко оценил Ван Чуна, когда все, что он сделал, это подарил ему меч.

 

«Этот парень ...»

 

Ван Жу Шуан смотрела на Ван Чуна, и в этот раз она была в шоке. Как дама, она не разбиралась в политике, но Ван Жу Шуан знала, что Ван Чун сделал что-то невероятное.

 

Ли Линь, стоящий рядом с ней, тоже был ошеломлен.

 

Он лично был свидетелем выступления Ван Чуна, и его начальник Чжао Фэнчэнь очень нахваливал его. Однако положение Чжао Фэнчэна и старого мастера были далеки друг от друга.

 

«Слова Чун-эра, должно быть, дошли до сердца старого матера...»

 

Проговорил Ли Линь с задумчивым взглядом. Его мнение о Ван Чуне снова обновилось.

 

С другой стороны, старшая тетя Ван Чуна, Син Юань Чунь, была совершенно отличной от этих двух. Увидев старого мастера, лично помогавшего Ван Чуну, ее цвет лица стал чрезвычайно ужасным.

 

Что касалось старой леди, сидевшей рядом со старым мастером, хотя она нахмурилась, услышав, что Ван Чун намеревался подарить меч во время такого торжественного случая, она не могла не улыбнуться в этот момент.

 

«Ура! Ура! Ура!»

 

Маленькая сестра Семьи Ван не знала, что происходит, и она тоже не понимала, что сказал Ван Чун. Однако, увидев, что дедушка, бабушка и все счастливы, она подняла ладони и громко зааплодировала.

 

Эта суровая атмосфера мгновение назад испугала ее, и она вообще не решалась двигаться.

 

«Этот ребенок».

 

Мать Ван Чуна в восторге потерла глаза. Случившееся только что привело ее в панику до такой степени, что слезы собирались капать с ее глаз.

 

«Подходи! Чун-эр, стань рядом с твоим старшим дядей, вместе с дедом».

 

Сказал старик, после слов Ван Чуна.

 

«Шу Хуа, ты тоже должна войти в ряд».

 

«Да, тесть».

 

Мать Ван Чуна была взволнована, обрадовалась и гордилась. Каждый раз, когда дело доходило до дня рождения своего тестя, она всегда боялась, что она может совершить какие-нибудь ошибки.

 

С тех пор, как она вошла в Клан Ван, это был первый раз, когда старый мастер так высоко относился к ней, даже назвав ее по имени.

 

«Дедушка, я думаю, что я стану рядом с матерью».

 

Сказал Ван Чун, глядя на свою мать.

 

«Хе-хе, будь по-твоему».

 

Старый мастер был ошеломлен, но не остановил его. Сыновнее благочестие стояло на вершине всех норм поведения. Вместо того чтобы критиковать действия Ван Чуна, он чувствовал себя беззаботным.

 

«Люди, помогите мне сохранить этот меч. Заботливо поместите его в самое высокое место моего рабочего кабинета».

 

Приказал старый мастер и подозвал охранников Императорской армии.

 

Его лицо жизнерадостно светилось, и по сравнению прошлым он явно был в отличном настроении.

 

Учитывая, что потомки Клана Ван были собраны вместе, а старый мастер был в отличном настроении, толпа начала говорить о случайных делах в клане. Даже сдержанная старушка из-за этого дружески общалась с другими.

 

Это был главным образом обмен между старейшинами Клана, а другие, кроме Кузена Ван Ли, который мог время от времени высказываться, из третьего поколения, Ван Чун, Ван Лян и Ван Чжу Янь, могли только стоять послушно рядом.

 

«Ты невероятный!»

 

Скучающий в стороне кузен Ван Лян взглянул на Ван Чуна и поднял большие пальцы вверх. Ван Чун засмеялся и указал на него.

 

«Как оно? Может выйдем и поиграем?»

 

«Я пасс».

 

Ван Чун тайно показал руками.

 

«Подышим свежим воздухом?»

 

«Тоже пасс».

 

Ван Чун покачал головой. Раньше он и Ван Лян не могли выдержать такого скучного сбора. Таким образом, всякий раз, когда Кузен Ван Лян уходил, он приглашал Ван Чуна.

 

Однако, прожив две жизни, разум Ван Чуна уже созрел.

 

Для Ван Чуна даже простая семейная встреча была для большим блаженством.

 

Только после потери можно понять сожаление.

 

Только после возвращения он будет учиться лелеять.

 

Видя, что Ван Чун проигнорировал его, Ван Лян быстро потерял интерес и отвернулся. Ван Чун усмехнулся, он мог догадаться, что будет дальше.

 

«Ах! У меня болит живот! Дедушка, бабушка, я выйду первым!»

 

Он заорал, схватившись за живот. Прежде чем кто-то мог кто-либо сказать, он уже выбежал.

 

Услышав его слова, болтовня в зале резко остановилась. Старый мастер и старушка незаметно покачали головами, но не остановили его.

 

С другой стороны, лицо Ван Жу Шуан ужесточилось.

 

Дядя Ли Линь тоже беспомощно покачал головой.

 

П.п. с кит.: в эту эпоху, как и говорилось ранее, женщинам не разрешалось участвовать в политике.

 

 

Глава 91: Табу Клана Ван!

«Мастер, четвертый молодой господин здесь!»

 

Пока все говорили, эксперт из Императорской Армии в черной броне и с толстым копьем в руке вошел и почтительно опустился на пол.

 

«Ох!»

 

Услышав эти слова, глаза всех загорелись. Старый мастер тоже сел чуть повыше:

 

«Позвольте ему войти!»

 

«Меньший дядя, наконец, здесь!»

 

Когда Ван Чун услышал эти слова, стоя в сторонке, его внимание также было обращено. Четыре брата и сестра Клана Ван состояли из старшего дяди, старшей тети, отца Ван Чуна, и меньшего дяди.

 

Несмотря на то, что меньший дядя не жил слишком далеко, его состояние было самым уникальным из всех четырех. Меньший дядя был командиром Учебного Лагеря Императорской Армии, и он взял на себя ответственность собрать элиты из разных земель и обучить их на Горе Тяньчжу.

 

Дальнейшее обучение элиты Императорской Армии также подпадало под его сферу ответственности.

 

Таким образом, несмотря на то, что он не жил слишком далеко от столицы, его свобода, как охранника Императорской Армии Императора-Мудреца, была ограничена.

 

«Хахаха, брат, невестка, старшая сестра, дядя ... Вы все здесь!»

 

Со входа в Посольство Четырех Кварталов раздался беззаботный смех. Вскоре вошел стройный, но выглядящий сильным, молодой загорелый генерал.

 

«Отец, сын вернулся, чтобы предложить вам благословения!»

 

Пройдя через вход, этот молодой генерал почтительно поклонился старому мастеру и старушке.

 

«Хе-хе, Ми-эр, хорошо, что ты вернулся!»

 

Старушка сразу взволновалась, увидев молодого генерала. Увидев его загорелую кожу, она почувствовала, что у нее болит сердце.

 

Меньший дядя Ван Чуна был самым молодым из второго поколения клана Ван, а также единственным неженатым. Это было и самым большим беспокойством у старушки.

 

«Заходите, вы много работали на Горе Тяньчжу».

 

В отличие от старой леди, старый мастер был намного спокойнее.

 

Меньший дядя кивнул и огляделся. Очень скоро его взгляд упал на Ван Чуна, и он тайком подмигнул.

 

Ван Чун не мог не улыбнуться.

 

У Ван Чуна были самые лучшие отношение с этим меньшим дядей среди всех старших. Поскольку его меньший дядя был самым молодым из второго поколения, возрастной разрыв между ним и Ван Чуном был самым маленьким.

 

Что еще более важно, у меньшего дяди была жизнерадостная натура, поэтому у него были не очень большие ожидания от молодого поколения. В своей предыдущей жизни, когда Ван Чун переживал свою мятежную фазу, и все старейшины были в нем разочарованы и критиковали, только меньший дядя не набросился на него и не подшучивал над ним.

 

Таким образом, из всех старейшин в клане Ван Чун больше всего любил этого меньшего дядю и был самым близким к нему.

 

Меньший дядя подошел и сел рядом с дядей Ли Лином.

 

Меньший дядя был занят на горе Тяньчжу, и ему редко приходилось приезжать и наносить визиты. Старый мастер спросил его о нынешнем состоянии, и меньший дядя терпеливо ответил на все его вопросы.

 

«Теперь, только Янь-эра нет!»

 

Наличие собравшихся здесь потомков Клана Ван делало радостным старого мастера, и улыбка на его лице была явно намного ярче, чем раньше. Однако, когда эти слова попали в уши Син Юань Чунь, она холодно пробормотала:

 

«Хмф, разве кое-кто не сидит в тюрьме?»

 

Вэн!

 

В момент, когда прозвучали слова старшей тети Ван Чуна, атмосфера во всем зале стала холодной. Все замолчали, и их взгляды направились на Син Юань Чунь.

 

Слезы Чжао Шу Хуа почти капали из ее глаз.

 

Даже Ван Чун мрачно повернулся.

 

Ван Чун знал, что старшая тетя Син Юань Чунь говорила о своем втором брате, Ван Бэй. Кроме своей меньшей сестры, Ван Чун имел двух старших братьев.

 

Старший брат пошел по стопам отца, и в настоящее время он возглавлял армию. Однако состояние второго брата было немного уникальным, и в настоящее время он был заперт в камере.

 

Это всегда было болезненным местом его матери.

 

Но все знали, что это не вина второго брата.

 

Все в Клане Ван знали, что вопрос о втором брате Ван Чуна был табу.

 

«Ч-что вы все смотрите на меня? Не похоже, чтобы я сказала что-то не так! ...»

 

Старшая тетя Син Юань Чунь знала, что она оговорилась, но как хозяйка главной семьи и перед такой огромной толпой она не желала признавать свою ошибку.

 

«Достаточно!»

 

Цвет лица дяди Ван Гэнь был ужасен.

 

Несмотря на то, что старый мастер не любил слышать такие слова, она намеренно подняла этот вопрос. Разве это не была очевидная попытка ухудшить настроение старого мастера?

 

«Почему моя мать даже не может сказать об этом?»

 

Недовольный, Ван Ли стоял перед матерью и яростно посмотрел на своего отца.

 

Ван Чун проигнорировал их, и вместо этого он размышлял над другим вопросом.

 

«Думая об этом, прошло уже три месяца!»

 

Подумал Ван Чун.

 

«... Я должен посетить его».

 

Среди братьев и сестер Ван Чуна тот, кто был самым далеким и самым холодным по отношению в Ван Чуну, а также и самым гордым человеком клана Ван, не был Кузеном Ван Ли, а вторым братом Ван Бэй.

 

Кузен Ван Ли был настолько высокомерным, что он игнорировал мать Ван Чуна, но по сравнению со вторым братом Ван Бэй он был просто холмом перед горой.

 

Второй брат Ван Бэй ни с кем не был близок.

 

С юности он был далек от Ван Чуна и других. Он произносил несколько слов, и не играл с другими. Даже если он был с Ван Чуном и его старшим братом, он редко говорил.

 

Тем не менее, Ван Чун знал, что второго брата Ван Бэй нельзя обвинять в этом. Это не была его истинная личность.

 

«Достаточно!»

 

Старый мастер хлопнул по столу. Он больше не мог этого терпеть.

 

«Все вы, выйдите!»

 

Лицо старого мастера стало холодным, как лед. Устрашающая аура исходила от него, и даже Старший Дядя Ван Гэнь не мог не дрожать.

 

Старый мастер был искусен и в академических науках и в боевых искусствах, он был первоклассным экспертом в юности. Когда в королевском дворе возник хаос, старый мастер использовал свои силы, чтобы вырваться из сложной ситуации, чтобы поддержать нынешнего Императора-Мудреца на троне.

 

Несмотря на то, что с тех пор прошло много лет, и сильная травма, которую он получил во время военных кампаний, привела к тому, что его культивация ухудшилась, он все еще не был тем, кого можно было сравнивать c его потомками.

 

Старого мастера было не легко рассердить, но когда он сердился, он сеял страх в сердцах других. Даже Ван Чун не мог не опустить голову.

 

Несмотря на то, что старшая тетя Син Юань Чунь высокомерно говорила раньше, перед гневом старого мастера, она чувствовала себя задушенной, и она не решалась сказать ни слова.

 

«Старый мастер, успокойся. Дети редко приходят к нам. Более того, Юань Чунь не это имела в виду».

 

Старушка пыталась облегчить атмосферу.

 

«Гэнь-эр, Ми-эр и Жу Шуан, почему вы все еще здесь!»

 

Видя, что старый мастер был действительно разъярен, как могли все остальные осмелиться заговорить с ним? Они поспешно вышли из зала.

 

«Яо-эр, ты останешься здесь. Дедушка любит тебя, так что уважь его. Не позволяй ему сердиться».

 

Маленькая сестра Семьи Ван собиралась спрыгнуть с объятий двух старейшин, но ее остановила старушка. В Клане Ван было несколько женщин, а младшая сестра была самой младшей среди них. У нее была невинная и непосредственная личность, и был талант ублажить старого мастера и старушку. В этот момент она была единственной, кто остался в зале.

 

...

«Это семидесятилетие старого мастера. Почему ты должна портить всем настроение?»

 

Выйдя из Ученого Павильона, лицо Старшего Дяди Ван Гэнь было мрачным. В Клане Ван была строгая дисциплина, но старый мастер и старушка никогда не ссорились ни с кем за всю свою жизнь.

 

Таким образом, принимая их в качестве образцов для подражания, Ван Гэнь терпел все, что его жена, Син-ши*, делала. Кроме того, Син-ши лично управляла финансами семьи, что было чрезвычайно трудной задачей, учитывая огромное количество охранников, горничных, нянь в семье.

 

Кроме того, в клане Ван не было ни одного человека, который был бы квалифицирован в управлении. Если бы у Син-ши не было таланта в этой области, что позволило ей управлять несколькими предприятиями в столице, чтобы финансировать семью, скудного жалования Ван Гэнь было бы не достаточно, чтобы поддерживать семью.

 

Это также была причина, по которой Ван Гэнь был снисходителен и терпим к Син-ши.

 

«... Разве я не говорил тебе о мастере Ли-эр? Если бы не мысли Чуна-эр о защите от клана Яо, клан Яо использовал бы его. Этот ребенок помог нам, так почему ты должна быть против него? Кроме того, сидя в карете, ты пыталась оскорбить Чжао-ши сразу с момента нашего прибытия. В зале ты намеренно коснулась тягостных тем, в результате чего старый мастер стал несчастным в этот радостный день. Чего ты добиваешься?»

 

Ван Гэнь редко ругал Син-ши, но на этот раз, он не смог сдержать себя.

 

«Чего я хочу?»

 

Услышав критику Ван Гэня, Син-ши почувствовала себя обиженной и недовольной.

 

«Ван Гэнь, если бы ты планировал будущее Ли-эра должным образом, думаешь, что мне нужно было бы все это делать? В конце концов, причина, по которой клан Яо получил шанс подставить нашего Ли-эра, из-за твоей некомпетентности. Если бы ты был осторожен, могла ли произойти такая вещь? Ли-эр - старший сын старшего сына в нашем Клане Ван! Но посмотри, кто он сейчас!»

 

«Ладно, если позиция Ван Фу выше его, но что насчет второго сына, Ван Бэй? Хотя он сидит на корточках в камере, старый мастер все еще защищает его! Разве я не могу говорить об этом?»

 

«Кроме того, Ван Гэнь, не забудь. Дети твоего третьего брата - самые большие конкуренты Ли-эра. Позиция и положение старого мастера должны быть унаследованы нашим Ли-эром. Почему мы должны делиться чем угодно с Ван Фу и Ван Бэй? Другие люди, возможно, не хотят сражаться за него, но как его мать, почему я не могу себе позволить помогать сыну?»

 

Глаза Син-ши покраснели, и все ее тело дрожало от ярости. Все было верно! Она была неприятна, она проигнорировала случившееся и снова обратилась к старому мастеру. Однако все это было для ее собственного ребенка!

 

Ван Гэнь не мог понять этого, но она могла. Если бы Ли-эр хотел унаследовать значительное влияние и богатство старого мастера, то его самым большим конкурентом станет семья третьего брата.

 

Это был абсолютный факт!

 

Первоначально Ван Гэнь был наполнен гневом. Однако, услышав слова Син-ши, он умолк.

 

В то же время, на другой стороне Посольства Четырех Кварталов, Ван Чун наконец нашел своего меньшего дядю.

 

«Брат, ты неплох! Я слышал о твоих делах, когда был на горе Тяньчжу».

 

Меньший дядя Ван Чуна, Ван Ми, подошел и сильно похлопал по плечам Ван Чуна. Возможно, потому что между ними было всего двадцать лет разницы, меньший дядя никогда относился свысока к Ван Чуну.

 

«Меньший дядя, ты снова загорел. Если это продолжится, ты скоро превратишься в чернокожего человека».

 

Пошутил Ван Чун. Не было ни малейшего ограничения, которое можно было бы видеть перед старшими.

 

«Чернокожий человек?»

 

Меньший дядя был в замешательстве.

 

Ван Чун усмехнулся. В этом мире не было чернокожих людей, поэтому маловероятно, чтобы меньший дядя понял бы его шутку.

 

…

П.п. с кит.:

Еще термины для запоминания:

-ши -> Фамилия.

Например, Чжао Шу Хуа будет называться Чжао-ши (лицо с фамилией Чжао)

Обычно так вы обращаетесь к жене/наложницам.

-эр -> Обращение к ребенку

Например, Ван Чун будет называться Чун-эр.

Вот как кто-то, любя, обращается к кому-то моложе него. Обычно это будет обращением матери к своему ребенку.

 

 

«Брат, ты насмехаешься над своим меньшим дядей?»

 

Меньший дядя, возможно, не понимал слов Ван Чуна, но он мог сказать, что Ван Чун насмехался над его загорелой кожей. Таким образом, он поднял палец и постучал по голове Ван Чуна.

 

Ван Чун просто улыбнулся в ответ.

 

«Жаль, что твой второй брат не может быть здесь на дне рождения старого мастера. На самом деле, в прошлом, твой второй брат не был таким».

 

Меньший дядя вдруг что-то вспомнил и вздохнул.

 

«Подумать только, что Синдром Берсеркера нашего клана проявится в нем в твоем поколении!»

 

Ван Чун замолчал. Они не могли говорить о таком деле в зале перед старым мастером и старой леди, но здесь, где никого не было, не нужно было сдерживать слова.

 

В Клане Ван был тщательно охраняемый секрет, и это был «Синдром Берсерка».

 

Никто не знал, когда это началось, но этот «Синдром Берсеркера» наследуется членом Клана Ван раз в несколько поколений.

 

В тот момент, когда Синдром Берсерка в ком-то разовьется, никто не сможет подавить его намерение убивать, разрастающееся в крови. Взгляд человека превращается в кроваво-красный и вспыхивает агрессия, вводя человека в состояние буйства.

 

Второй брат Ван Чуна, Ван Бэй, обладал «Синдром Берсерка»!

 

Этот синдром был наследственным, и именно из-за этого старый мастер и старушка чувствовали себя виноватыми в отношении второго брата Ван Бэй.

 

«Я намерен отправиться в тюремную камеру, чтобы посетить второго брата».

 

Ван Чун внезапно заговорил.

 

«Ох?»

 

Меньший дядя моргнул, после чего кивнул головой.

 

«Это хорошо. Учитывая твои текущие возможности и помощь Чжао Фэнчэна, ты сможешь встретиться с ним».

 

Меньший дядя тренировал членов Императорской Армии на Горе Тяньчжу. Что касается связей и понимания информации, он никоим образом не уступал Ван Чуну.

 

Единственное различие заключалось в том, что, будучи командиром на Горе Тяньчжу, его донимали различные военные дела. Таким образом, ему не разрешалось легко покидать гору Тяньчжу.

 

«Хех. Кстати, насчет этого стального меча Вутц, или как там он называется, когда ты собираешься дать мне один? У меня есть бесчисленные люди, которые справивают меня о нем на Горе Тяньчжу».

 

Меньший дядя вдруг улыбнулся.

 

«Конечно! Сто тысяч золотых таэлей за штуку!»

 

Ван Чун усмехнулся и сделал жест «требования денег».

 

«Что! Так дорого?»

 

Меньший дядя был ошеломлен. Он знал, что меч был дорогим, но поскольку он не слишком разобрался в этом вопросе, он не знал его точной цены.

 

«Конечно! Я буду продавать другим за сто тысяч золотых таэлей, но так как это меньший дядя ... Я уже давно подготовил его для тебя!»

 

Ван Чун лукаво улыбнулся.

 

«Ха-ха-ха, по крайней мере, у тебя есть совесть. Это другое дело!»

 

Услышав, что Ван Чун приготовил для него стальной меч Вутц, который стоил сто тысяч золотых таэлей, он сразу рассмеялся.

 

«Хорошо, меньший дядя. У меня есть кое-что, о чем я хочу вас попросить».

 

Ван Чун внезапно заговорил серьезно.

 

Меньший дядя редко возвращался в столицу, и у Ван Чуна было серьезное дело к нему.

 

«Что это?»

 

Улыбаясь, спросил меньший дядя.

 

«Я хотел бы спросить вас, знаете ли вы инструкторов, вышедших на пенсию на Горе Тяньчжу».

 

Серьезно спросил Ван Чун.

 

Вэн! Услышав, что Ван Чун коснулся чувствительной темы, лицо меньшего дяди сразу же стало серьезным.

 

«Чун-эр, почему ты спрашиваешь об этом?»

 

Меньший дядя был встревожен. Все вопросы, касающиеся Императорской Армии и королевской семьи, были огромными делами, и все они были конфиденциальными.

 

«Прежде всего, я предостерегу тебя. Несмотря на то, что мы - клан министров и генералов, есть некоторые вещи, которые являются табу даже для нас».

 

«Меньший дядя, о чем ты думаешь? Ты думаешь, что я планирую восстание?»

 

Ван Чун рассмеялся.

 

Было несколько дворян, которые нагло пытались расширить свое влияние в Имперской Армии, чтобы превратить ее в частную армию.

 

Тем не менее, это была Имперская Армия, которую они все же пытались прибрать к рукам.

 

Чтобы сурово предупредить таких людей, предыдущий император конфисковал богатство нескольких кланов.

 

Однако то, что Ван Чун намеревался сделать, было в тысячах миль от того, о чем думал меньший дядя.

 

«Я намерен пригласить бывших специалистов Горы Тяньчжу, чтобы помочь мне обучить нескольких боевых мастеров. Нет никакого ограничения на их возраст, и не имеет значения, находятся ли они в семидесятых или восьмидесятых годах. Будет достаточно, если они окажутся способны обучать людей».

 

Ван Чун говорил откровенно.

 

Меньший дядя Ван Ми был инструктором Горы Тяньчжу, и он отвечал за подготовку личного состава Императорской Армии. Это было огромным стратегическим преимуществом, но было жаль, что никто в своей предыдущей жизни не подумал об использовании этого преимущества.

 

Поскольку они были способны обучать членов Императорской Армии, не было никаких сомнений в их силе. Что еще более важно, у них была система, в которой собралось большое количество экспертов.

 

Таким образом, после его реинкарнации, Ван Чун долго размышлял о том, как он должен бороться с будущими опасностями. В конце концов, его вывод заключался в том, что он должен «жениться» на группе достаточно сильных подчиненных.

 

Было бы утомительно каждый раз оказывать помощь другим, и в армии было слишком много правил. Таким образом, Ван Чун решил «жениться» на самой армии.

 

И в плане присмотра за армией не было никого, кто был бы более способным, чем инструкторы Императорской армии на Горе Тяньчжу.

 

Ван Чун не осмелился бы мобилизовать нынешних инструкторов Императорской Армии, но отставные инструкторы были другим делом.

 

Отставных инструкторов Горы Тяньчжу с годами становилось все больше, и они жили в безделье на пенсии от королевского двора.

 

Это была огромная трата ресурсов.

 

Таким образом, Ван Чун обратил на них внимание.

 

Если бы он мог собрать эту группу людей вместе и хорошо их использовать, они, несомненно, оказались бы хорошим активом в будущем!

 

Что может быть сильнее могущественной Императорской Армии?

 

Это были амбиции и намерения, которые Ван Чун скрывал в глубине своего сердца.

 

Просто у Ван Чуна не было связей для такого дела, и эти люди не могли легко послушаться его слов. Таким образом, для выполнения своего плана он нуждался в своем меньшем дяде, который стал бы посредником.

 

Только меньший дядя был способен выполнить эту задачу!

 

«Список инструкторов Горы Тяньчжу содержится в книгах, и каждый год мы будем хранить эти книги. Кроме того, кланам и отдельным лицам строго запрещено нанимать этих инструкторов. Если кто-то нарушит это правило, будет смертная казнь. Однако если у тебя нет высоких требований и нет возрастных ограничений, я могу найти для тебя несколько человек».

 

«Правила королевского суда гласят, что те, кто вышел на пенсию более двадцати лет назад, больше не подотчетны констеблю Императорской Армии. Тем не менее, эти люди, по крайней мере, на шестом десятке, тебя это устроит? Если да, я могу выбрать несколько из них.

 

Нахмурившись, спросил меньший дядя.

 

«Ха-ха-ха, так будет еще лучше!»

 

Ван Чун усмехнулся, потирая ладони. В пятьдесят, если кто-то не прорвется через узкое место в их культивации, их боевое мастерство и выносливость значительно уменьшатся.

 

Однако то, о чем беспокоился Ван Чун, было не этим. В пятьдесят лет большинство военных мастеров уже обладали богатым опытом и глубоким пониманием боевых искусств.

 

Ван Чун больше интересовался техникой и опытом, которыми они владели. В конце концов, он не нуждался в том, чтобы они сражались на поле битвы для убийства врагов. Если ему повезет, он даже сможет подцепить на крючок некоторых невероятных инструкторов высокого уровня!

 

«Я действительно не знаю, что ты планируешь. Однако не обвиняй меня в том, что я не предупредил тебя заранее. Эти люди живут роскошно, а их доход каждый месяц составляет почти тысячу золотых таэлей. Их нелегко заманить».

 

Сказал меньший дядя.

 

«Ха-ха, было бы намного проще, если бы это была только проблема денег. Помоги мне, узнай у них, заинтересует ли их сотня тысяч золотых таэлей?»

 

Сказал Ван Чун.

 

«Что!»

 

Меньший дядя был ошеломлен, и его глаза почти выскочили. С ежемесячной зарплатой в 8000 золотых таэлей даже он был искушен предложением.

 

Однако, учитывая цену мечей Ван Чуна, дело не было совсем невозможным. Текущий Клан Ван отличался от старого Клана Ван!

 

«Ван Чун, ты действительно это обдумал? Стоит ли использовать столько денег, чтобы нанять их?

 

«Ха-ха, меньший дядя. Это будет покупкой костей лошади за тысячу золотых таэлей*. Деньги не проблема, проблема в том, смогу ли я привлечь кого-нибудь».

 

Сказал Ван Чун.

 

Ван Чун изо всех сил старался заработать деньги, но он никогда не считал деньги слишком важными.

 

Наем бывшего инструктора Императорской Армии за сто тысяч золотых таэлей в год был чем-то неслыханным в эту эпоху, но никто не знал лучше, чем Ван Чун, что четыре года спустя начало катастрофы сделает эти деньги бесполезными.

 

Таким образом, Ван Чун никогда не будет скупым с деньгами!

 

Независимо от того, сколько денег он заработал, пока он мог превратить их в боевую мощь, это будет стоить расходов.

 

То, что Ван Чун теперь должен был сделать, это подготовиться к началу катастрофы!

 

«Покупая кости лошади за тысячу золотых таэлей ... Будь уверен, ты не будешь покупать лошадиные кости с этой суммой денег. Ты сможешь свободно выбирать среди отставных инструкторов Императорской Армии».

 

Меньший дядя покачал головой. Он посмотрел на Ван Чуна пристальным взглядом, указывая на то, что он был расточительным отпрыском, растрачивающим свое богатство.

 

«Оставь это мне. Я сообщу тебе, когда появятся новости».

 

«Да!»

 

Ван Чун с улыбкой кивнул.

 

...

 

В зале старый мастер наконец успокоился. Он позвал всех, сказал несколько слов и заставил их разойтись.

 

Все знали, что семидесятилетие старого мастера не было маленьким делом. После визитов членов семьи настало время, когда пришли старые подчиненные старого мастера.

 

Старый мастер всегда любил «жениться» на неопытных талантах, поднимая их до должных позиций. Таким образом, ученики старого мастера и старые знакомые были бесчисленными, и они занимали различные должности по всей империи.

 

Помимо его положения, еще одной причиной, по которой король Сун так высоко ценил старого мастера, были его ученики и старые знакомые.

 

Таким образом, даже если клан Яо хотел убить всех сторонников короля Суна, до тех пор, пока Клан Ван и старый мастер поддерживали короля Суна, он не пал бы так легко.

 

Эти ученики и старые знакомые всегда уважали старого мастера. Таким образом, каждый год, когда был день рождения старого мастера, они направлялись в Посольство Четыре Квартала. Кроме того, сегодня было его семидесятилетие - серьезное дело, так что было еще меньше повода пропускать это событие.

 

Через мгновение громкий стук карет распространился за пределами Посольства, и казалось, что вся земля дрожит. Экстравагантно украшенные кареты приехали одновременно в Посольство со всех сторон, как будто они заранее договорились об этом.

 

Посольство Четыре Квартала должно было быть «удаленным» местом, но через короткое мгновение оно внезапно оживилось. Стоя на высоте, Ван Чун мог ясно видеть снаружи людей из разных слоев общества. Были беловолосые старейшины, надежные и ответственные мужчины среднего возраста, страстные и рьяные молодые люди, те, кто был в том же возрасте, что и Ван Чун, и даже некоторые из них были моложе.

 

Но независимо от того, кем они были, все они были очень богаты. От них исходила сильная аура авторитета, и Ван Чун мог даже заметить фиолетовый «Знак Рыбы» на могущественных чиновниках среди толпы!

 

Эти люди были влиятельными чиновниками 1-го класса в королевском дворе! Каждый из них обладал огромным авторитетом в империи!

 

 

П.п. с кит.:

*«... покупая кости лошади с тысячами золотых таэлей».

Это выражение с историей за ним.

Тогда, когда король Чжао из Янь набирал таланты, стратег по имени Го Куй рассказал ему эту историю.

Император, заинтересованный в лошадях, хотел купить тысячелийную лошадь (способную преодолевать большие расстояния), и он предложил тысячу золотых таэлей за такую. Однако прошло три года, и он не смог найти ни одного продавца. Таким образом, мужественный слуга встал и взял на себя эту задачу.

Слуга был способным, и он нашел лошадь в течение трех месяцев. Но неожиданно лошадь умерла прямо перед продажей, но даже в этом случае слуга решил купить ее за 500 золотых таэлей.

Когда император услышал об этом, он был в ярости на слугу за то, что тот потратил 500 золотых таэлей ни за что. В конце концов, слуга объяснил: «Когда новости, что вы готовы потратить 500 золотых таэлей на покупку мертвой лошади, распространятся, другие будут считать, что вы настоящий фанатик лошадей и что вы выполняете свои обещания. Таким образом, они представят вам своих лошадей».

И случилось так, как и сказал слуга, другие люди начали предлагать своих тысячелийных лошадей императору.

[Резюмируя: если вы хорошо относитесь к тем, у кого есть средний талант, скоро к вам начнут стучаться истинные таланты.]