Решение задач визуальным методом

Ночной звонок

 

Однажды, непроглядной ночью, когда над Москвой еще не забрезжили даже первые рассветные лучи, в доме конструктора авиадвигателей Александра Микулина резко и требовательно зазвонил телефон.

С трудом приходя в себя ото сна, конструктор поднес трубку к уху. Звонил Верховный главнокомандующий. Сталин говорил медленно, с долгими паузами, словно слова давались ему с большим трудом:

— Вы можете на завтрашнем совещании… представить предложения… как поднять мощность двигателя для Ил-2… на одну пятую? Но не внося никаких изменений в конструкцию самолета?

Вопрос показался столь нелепым, что Александр Микулин несколько мгновений подождал, ожидая разъяснений. Но разъяснений не последовало. На том конце линии молчали.

Что-то надо было сказать — но что?

— Для Ил-2?

— Да.

Ил-2. Единственный в мире «летающий танк». Мотор для этого самолета проектировался как самый мощный в мире, и за мощность пришлось заплатить дорого — низкой высотностью. Уже пущенный в серию мотор ОКБ Микулина сейчас форсировало для варианта Ил-2 с задним стрелком. Можно было надеяться выжать всего несколько десятков лошадиных сил — буквально на грани, на которой еще можно было гарантировать надежность. Но на одну пятую?

— Что вы молчите?

Что тут можно было сказать? Объяснять про степень сжатия и систему охлаждения? Но ответить было надо.

— Я сделаю это, товарищ Сталин.

Прошло мгновение — и в ухо ударили короткие гудки.

Конструктор остался у стола. В окно на него глядела ночь, словно разверзнувшаяся бездна.

Прибыв в Кремль, Микулин действительно представил предложения, как резко повысить мощность, — и его ОКБ немедленно получило соответствующие распоряжения…

И этот мотор был создан. Он предназначался для бомбардировочного варианта штурмовика Ил-2 — Ил-8, который был способен нести почти вдвое больший груз бомб. Однако по ряду причин Ил-8 в серию не пошел. Одной из этих причин стал штурмовик Ил-10 — модификация Ил-2 с тем же новым мотором, в которой, однако, основной упор делался на скоростные качества.

Благодаря мощному двигателю скорость Ил-10 лишь немногим уступала скорости «мессершмитов», а при встрече с истребителями FW-109A-4 самолету было достаточно подняться до высоты 2000 метров — с этой высоты и до 3500 метров его скорость была выше, чем у немецкого истребителя. При встречах же с одиночными истребителями противника самолет был способен вести активный воздушный бой. Со штурмовиком Ил-10 Красная армия завершала войну с Германией — и с ним же разбила японскую Квантунскую армию.

 

Так что же произошло в день перед совещанием в Кремле? Что за волшебная палочка помогла конструктору увеличить мощность мотора, в котором, казалось, были исчерпаны все ресурсы?

Александр Микулин объяснил эту тайну через три десятилетия. У него было особый метод получения новых идей.

«Неразгрызаемость» трудной задачи означала, что на данном уровне она не решается в принципе и ее можно решить, лишь сделав качественный скачок. Логикой новое качество вычислить невозможно — и потому следует обращаться не к сознанию, а к подсознанию.

Микулин подступался к «качественной» задаче в три этапа. Первым было оживление в голове всей литературы по исследуемому вопросу, вторым — постановка задачи своей собственной голове («Проблема должна быть разрешена»), третьим же был… полный отход от задачи.

О задаче забывалось вообще. Отбросив расчеты, Александр Микулин уходил бродить под деревьями, которых было много в 1930—1940-е годы на московских улицах, любовался старинными московскими домиками. Бездумный день, свободный от всяких забот. На следующее утро он снова обращался к задаче, и почти сразу приходило решение — новое, смелое, оригинальное. За бездумный день подсознание делало то, с чем неспособна была справиться логика.

Используя этот метод, Александр Микулин создавал не только авиадвигатели. Конструктору принадлежит множество изобретений в самых разных областях. Столкнувшись на склоне лет с проблемами здоровья, он создал целую систему аппаратов, возвращающих человеку хорошую физическую форму.

Сейчас трудно поверить, что многое, созданное его талантом, является результатом своего рода «магии», использованием тех сил, которые мы изучили и исследовали еще очень и очень мало. И он был не единственным «магом».

Академик Борис Сергеевич Стечкин известен как создатель теории воздушно-реактивных двигателей. Меньше известно, что он имел также и собственную теорию управления мыслительным процессом. Основой этой теории была твердая установка подсознанию: «Эта проблема должна быть разрешена», а также концентрация. Требовалось думать над задачей непрерывно — что бы конструктор ни делал.

Но не все задачи решались быстро. Порой приходилось подолгу их вынашивать — откладывая одну и берясь за следующую. Почти непрерывные размышления определили облик Стечкина — чуть отстраненного от мира человека, погруженного в мир своих идей.

…Первые послевоенные годы. На одном из авиазаводов упорно не запускается двигатель, спроектированный по всем канонам авиационной науки. Конструкторы проверяют расчеты снова и снова — но ошибки не находят. Полный тупик.

Заместитель директора авиазавода Б. Стечкин с этим не согласился. Собравшихся на совещании работников он наставлял:

— Думайте непрерывно — что бы вы ни делали. Я думаю и во сне.

Придя на очередное совещание, инженер Дубинский нерешительно заметил:

— Я ни во что подобное не верю, но сегодня ночью мне приснилась большая восьмерка. А я все это время ни о чем другом не думал, кроме числа ступеней.

Стечкин молча посмотрел перед собой, затем бросил разработчикам:

— Рассчитайте на восемь ступеней.

После расчета приступили к воплощению мотора в металле. Двигатель не только сразу запустился, но и показал великолепные характеристики. Созданный на его основе АМ-3 позволил бомбардировщику Ту-16 летать со скоростью истребителей.

А вышедший в 1955 году на авиалинии Ту-104 с двигателем АМ-3 потряс весь авиационный мир — самолет на голову превосходил все зарубежные аналоги.

Когда позднее Дубинский завел речь со Стечкиным об этом странном случае, тот ответил:

— Из области чудес тут ничего нет, и когда-нибудь люди займутся этим вплотную.

Может быть, настало это время и следует не только начать искать, откуда же возникает загадочное озарение, но и учить методам, которые генерируют эти озарения?

До XIX века вопрос об источниках открытий был прост — идею дарил Бог. Гаусс писал по поводу одной теоремы из области теории чисел:

«Наконец два дня назад я добился успеха, но не благодаря моим величайшим усилиям, а благодаря Богу. Как при вспышке молнии, проблема внезапно оказалась решенной».

Вера Гаусса, что божественное откровение ему было ниспослано свыше, была столь велика, что он полностью пренебрег теми колоссальными усилиями по решению задачи, которые он предпринимал в течение несколько лет.

Однако с развитием науки многие ученые стали подозревать, что у таинственного озарения иная природа.

Наиболее интересные наблюдения в этой области сделаны французским математиком Жюлем Анри Пуанкаре. У нас это имя почти неизвестно, поскольку В.И. Ленин критиковал Пуанкаре в «Империализме и эмпириокритицизме», но имя Пуанкаре достойно стоять рядом с именем Эйнштейна — хотя бы потому, что Пуанкаре сформулировал принципы относительности раньше Эйнштейна и лучше него.

Пуанкаре принадлежат выдающиеся работы в области физики и математики — но особую важность представляют ело исследования в области научной мысли. Увы — но все приведенные далее отрывки из работ Пуанкаре взяты автором из дореволюционных изданий. Во времена «исторического материализма», как определил это странное время главный герой «Двенадцати стульев» — работы великого француза о тайнах творческого процесса почти не издавались — как, впрочем, и все прочие работы виднейших ученых, занимавшихся сферой подсознательного.

Пуанкаре сделал следующее наблюдение:

«Эти внезапные озарения… никогда не приходят иначе, как после нескольких дней адских усилий, прошедших совершенно неплодотворно, из которых ничего хорошего, по-видимому; не выйдет, а выбранный способ действия совсем сбивает с пути».

Математик видел в этих усилиях существенно важную предпосылку «озарения»: «Эти усилия впоследствии не были столь же бесплодны, как мысли, коими они сопровождались; они привели в движение подсознательный механизм, и без них ничего бы не двигалось и ничего бы не получилось».

По мысли Пуанкаре, идеи представляют собой нечто вроде атомов в том виде, каким их представлял Эпикур — то есть в виде шариков с крючками. Пока человек не предпринимает умственных усилий, шарики покоятся на месте; работа же мысли заставляет их двигаться, «зацепляясь» крючками и создавая различные комбинации.

Основываясь на своем опыте, Пуанкаре делает предположение, что если задача не решена, то, хоть сознательная работа над ней и прекращена, подсознание продолжает поиск — и оно способно выдать ответ в самый неожиданный момент. У самого Пуанкаре крупные математические идеи возникали и на подножке омнибуса, и на берегу моря — причем совершенно без связи с предыдущими мыслями.

Вот эта-то способность мозга выдавать идеи через какое-то время, по мнению Пуанкаре, и создает впечатление, что озарение «внезапно» — тогда как оно на самом деле является результатом предыдущих напряженных усилии, приводящих «атомы» в движение.

Пуанкаре замечает еще одну особенность творческого мышления:

«Часто, когда думаешь над каким-нибудь трудным вопросом, за первый присест не удается сделать ничего путного; затем отдохнув более или менее продолжительное время, садишься снова за стол. Проходит полчаса — и все так же безрезультатно, — как вдруг в голове появляется решающая мысль. Можно думать, что сознательная работа оказалась более плодотворной благодаря тому, что она была временно прервана, и отдых вернул уму его силу и свежесть. Но более вероятно, что это время отдыха было заполнено бессознательной работой, результат которой потом раскрывается перед математиком подобно тому, как это имело место в приведенных примерах; но только здесь это откровение происходит не во время прогулки или путешествия, а во время сознательной работы… Эта работа играет как бы только роль стимула, который заставляет результаты, приобретенные за время покоя, но оставшиеся за порогом сознания, облечься в форму, доступную сознанию».

Немецкий ученый Г. Гельмгольц тоже пытался понять источник научных озарений. Вот что он писал про решающую идею:

«Насколько могу судить по личному опыту, она никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом. Каждый раз мне приходится сперва всячески переворачивать мою задачу на все лады, так, что все ее изгибы и сплетения залегли прочно в голове и могли быть снова пройдены наизусть, без помощи письма. Дойти до этого обычно невозможно без долгой продолжительной работы. Затем, когда прошло наступившее утомление, требовался часок полной телесной свежести и чувство спокойного благосостояния — и только тогда приходят хорошие идеи. Часто… они появлялись утром, при пробуждении » как замечал и Гаусс. Особенно охотно приходили они в часы неторопливого подъема по лесистым горам, в солнечный день".

 

И еще немного про магию…

Хмурым осенним днем 1941-го от преследующего "мессершмита" уходил дальний бомбардировщик. Без бомб и почти без горючего самолет летел быстро, но с истребителем он сравниться все же не мог и потому прижимался к самым верхушкам деревьям, надеясь, что юркий "мессершмитт" не решится опуститься столь низко. Но тот все же зашел в хвост и выпустил длинную очередь.

Через несколько дней пилоты послали на завод просьбу передать благодарность конструктору, выбравшему для самолета крыло "обратная чайка". Изогнутые книзу крылья спружинили удар о землю, и экипаж остался жив, хотя каждый из пилотов уже считал, что смерть неминуема.

Крыло "обратная чайка" было создано авиаконструктором Бартини. Про взлете и посадке такое крыло как бы нагоняло воздух под самолет, создавая нечто вроде воздушной подушки. Это позволяло самолету легче садиться и подниматься — а значит, брать больше бомб.

Но достоинства самолета этим не исчерпывались. Были у него и дизельные моторы, обеспечивавшие большую дальность полета, и аэродинамическая форма, позволявшая развить уникальную для бомбардировочного самолета скорость. Прежде чем быть принятым на вооружение, Ер-2 выдержал жесткую конкуренцию самолетов В. Мясищева, С. Ильюшина и А. Туполева. Прототипом самолета был пассажирский "Сталь-7" Бартини. Самолет пришлось переделывать в военный молодому конструктору В.Г. Ермолаеву, поскольку в конце 1930-х P.Л. Бартини разделил судьбу многих советских авиаконструкторов. Самолет "Сталь-8", который должен был иметь уникальные характеристики (в частности, скорость выше 600 км/час; "мессершмитт" бы такой самолет не догнал), так и не был достроен.

Итальянец по происхождению, Роберт Людвигович Бартини посвятил свой талант Советскому Союзу. "Сталь-7" стал воплощением его клятвы, что "красные самолеты будут летать быстрее черных".

Несмотря на сложный жизненный путь, Р.Л. Бартини смог обогатить советскую авиацию буквально фейерверком новых идей. Оценить его вклад трудно — наверное, даже невозможно. К примеру, как оценить убирающиеся шасси, которые первыми в СССР разработал и применил именно Бартини? Но нам интересен не вклад сам по себе, а методы, которыми конструктор достигал состояния озарения.

Сам Бартини утверждал, что он стремится использовать интуицию. По его словам, ему в этом помогали работы Ж.А. Пуанкаре и К. Гаусса, а позднее и посвященные интуиции работы нобелевского лауреата П. Бриджмена. А уж полученное интуицией Бартини принимался обсчитывать математикой.

Так что и благодаря Ж.А. Пуанкаре и К. Гауссу осенью 1941-го два пилота дальней авиации остались живы.

И еще из области магии…

"Мне никак не давалась форма хвостового оперения "Антея", — рассказывал авиаконструктор О.К. Антонов. — Думал, рассчитывал, рисовал… И все не так. Однажды ночью, во сне, перед моими глазами четко прорисовался необычный по форме хвост самолета. Я даже проснулся от неожиданности. Зажег ночник, набросал на листке бумаги конструкцию и снова лёг спать. Утром, увидев набросок, я был поражен, как раньше мне не приходило в голову такое простое решение. А вот пришло… Во сне…".

Этот отрывок можно встретить во многих книгах. Словами О.К. Антонова принято иллюстрировать причуды сна Но… отрывок не совсем верен. Автор этих строк убедился в этом, когда услышал сам запись интервью О.К. Антонова по телевизору.

По словам конструктора, самолет столь больших размеров, которые задумывались, трудно было построить из-за того, что ему требовался большой киль. Такой киль испытывает значительные скручивающие моменты, это требует прочного фюзеляжа. Прочность же означает большой вес самолета и… малую грузоподъемность. Замкнутый круг.

Над этим замкнутым кругом много думали и конструктор, и его коллеги. В числе прочих была высказана идея сделать хвостовое оперение с двумя маленькими килями, что уменьшило бы скручивание. Но прочнисты тут же возразили — два киля порождают сильный флаттер. Круг разорвать не удалось. И снова размышления, очень напряженные, — снова неожиданные идеи — и снова разочарования.

В один из вечеров О.К. Антонов сидел допоздна (ОБРАТИТЕ НА ЭТО ВНИМАНИЕ!). Ничего не получалось, и он лег спать. Ночью он вдруг проснулся (ТОЖЕ ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ) и вспомнил свою проблему. И тут же в его голове словно вспыхнула подсказка: флаттер может действовать не только отрицательно, но и положительно. Если разнести кили не очень далеко, они будут взаимно гасить флаттер друг друга.

Остатки сна сняло как рукой. О.К. Антонов зажег ночник, нарисовал на листке бумаги схему — чтобы утром не забыть — и снова уснул. Утром он удивился, как такое простое решение не могло прийти ему в голову раньше…

Итак, мы видим, что идея возникла не случайно. Автор просто прибег к уже знакомому нам алгоритму — сильная концентрация, отдых, возвращение к задаче. В данном случае отдыхом был сон.

Заметим, что у сна есть две замечательные особенности.

1) Он возвращает человеку свойственное детству яркое образное мышление. Фрейд говорил: "Сны снятся… по преимуществу в форме зрительных образов", и отмечал, что с возрастом зрительное воображение гаснет. А такое воображение часто важно для решения: задачу мало словесно сформулировать — ее надо еще и четко зрительно представить. Только в этом случае могут быть в полной мере задействованы зрительные аналоги. В бодрствующем же состоянии воображению мешают те образы, что мы видим глазами.

2) В состоянии сна у человека задействуются другие области мозга, чем в бодрствующем состоянии. Мысль не "привязана" к определенному ряду образов, проблем, она свободно путешествует по зонам, связанными с детством, с далекими знакомыми, с родственниками и так далее. Если перед сном опустошать мозг, не думать, то "отвязка" становится еще эффективней. Если вы непосредственно перед сном какое-то время полежите, выбросив все мысли из головы (и даже собственное самоосознание), ваши сны могут вас сильно удивить.

Однако если вы непременно хотите решить какую-то задачу, перед сном — или расслаблением — обязательно следует сконцентрироваться на ней как можно сильней. Тот же Гельмгольц считал, что своим успехом он обязан "долгим сосредоточением внимания на какой-нибудь одной мысли". Создатель паровой машины Уатт писал: "Задача настолько овладела моим умом, что я не мог бросить дело"

Продолжая разговор о конструкторах-магах, нельзя не вспомнить об А.Н. Туполеве — одном из величайших умов первой половины XX века. Довоенная бомбардировочная авиация и добрая часть послевоенных пассажирских самолетов были созданы его КБ. Почти все советские бомбардировщики Второй мировой делали его ученики. У Туполева был особый прием — прием "отстранения". После работы над какой-либо задачей он "отстранялся" от нее, чтобы затем к ней вернуться. Часто благодаря этому методу приходила новая неожиданная идея. Возможно, этот метод он позаимствовал у Б.С. Стечкина или А.А. Микулина — в молодости все трое были друзьями.

Во время войны А.Н. Туполев создал бомбардировщик Ту-2. У мотора АШ-82ФН этого самолета необычная судьба, которая прямо касается темы нашей книги.

По просьбе С.А. Лавочкина и наркома авиапромышленности А.И. Шахурина конструктор А.Д. Швецов внимательно изучил потенциальные ресурсы своего двигателя АШ-82 — но его ответ был неутешителен. Ресурсы найти не удалось. Но С.А. Лавочкин не отступал. Выхода у него не было — новая модификация "мессершмита" имела преимущество в скорости на основных высотах боев. Лавочкин даже устроил конструктору моторов демонстрацию полетов на более скоростных режимах. Однако Швецов не согласился, что ресурсы есть — и имел определенные основания, поскольку с фронта поступило довольно много нареканий на мотор. Отказался давать какие-то предложения Швецов и наркому авиапромышленности. Несмотря на это, Шахурин предложил конструктору посидеть и подумать еще вечер. В два часа ночи конструктор позвонил А.И. Шахурину и сообщил, что ресурсы найти так и не удалось…

Однако между четырьмя и пятью он позвонил еще раз, со словами: "Александр Иванович, я кое-что придумал".

Мы, конечно, не знаем, что произошло в ту ночь, но теперь имеем достаточно оснований предположить следующую последовательность: до двух часов ночи конструктор напряженно искал ресурсы; в два, после звонка, он прекратил это делать, после чего мозг, естественно, перестал концентрироваться лишь на определенных идеях, продолжая независимо от воли конструктора искать решение. И идея не заставила себя долго ждать. Что любопытно — эта единственная ночь принесла А.Д. Швецову целую серию превосходных идей, которые позволили не только повысить мощность, но и сделать мотор исключительно надежным.

Самолет Ла-5ФН с двигателем с непосредственным впрыском топлива поспел как раз к воздушному сражению на Курской дуге. Потеряв в этом сражении 4000 самолетов, люфтваффе навсегда лишилось господства в воздухе.

Итак для озарения необходимы концентрация, отдых, возвращение к задаче. Но только ли это ведет к озарениям? Не было ли в этом алгоритме что-либо упущено?

Лев Гумилевский в своей книге о Чаплыгине вспоминает об открытиях Пуанкаре — которые тот считал внезапными, возникшими в результате случайного сцепления "атомов" в глубинах подсознания — и замечает: идея осенила Пуанкаре, когда он сделал шаг на подножку омнибуса. Не была ли эта подножка "подсказкой", поскольку передняя и задняя подножки омнибуса одинаковы, а в голове Пуанкаре возникла идея именно ТОЖДЕСТВА преобразований автоморфных функций преобразованиям неевклидовой геометрии? Вопрос, который оставался в подсознании, нашел свое решение в виде аналога в реальной жизни.

Замечание Л. Гумилевского весьма важно. По сути, оно дает иную, чем у Пуанкаре, трактовку озарения. "Атом Эпикура" может столкнуться не с другим атомом, а с принципом, наблюдаемым во внешнем мире. Другими словами, подсознанию нужен некий внешний аналог для решения трудной задачи.

Это значит, что "неотступное думание" вовсе не означает, что необходимо размышлять лишь о задаче. Видимо, хорошо усвоив задачу, полезно от нее отвлечься — однако не забывая о ней. Подсознание будет продолжать поиск — в принципах, на которых построен окружающий мир.

По предположению Гумилевского, озарение Уатта было вызвано также неосознанной подсказкой. В самом деле, в описании своего изобретения Уатт вскользь упоминает о прачечной. Могла прачечная подсказать какой-то новый принцип?

Чтобы разобраться в этом, обратимся к воспоминаниям самого Уатта.

Проблема, стоявшая перед английским изобретателем, выглядела следующим образом:

"Чтобы получить совершенную паровую машину, необходимо, чтобы цилиндр был так же горяч, как и входящий в него пар. Однако конденсация пара для образования вакуума должна происходить при температуре не выше 30 градусов".

Но как возможно конденсировать пар в нагретом цилиндре?

"Я миновал старый дом прачечной , — продолжает Уатт. — В это время мысли мои были заняты машиной, и я уже дошел до хижины пастуха, когда мне пришло в голову, что пар, будучи упругим телом, мог бы ринуться в пустое пространство и при сообщении между цилиндрами и резервуаром хлынул бы в резервуар и сгустился без охлаждения цилиндра".

Проходя мимо прачечной, Уатт не мог не заметить выходящий из окна пар. Именно это и могло дать идею вывода пара в другую емкость.

В истории техники имеется немало примеров, которые свидетельствуют в пользу догадки Гумилевского. Именно аналог — но уже не через подсознание, а через сознание — позволил Тесле увидеть принцип электродвигателя переменного тока.

Никола Тесла не был так знаменит, как, скажем, Эдисон. Для американцев он был эмигрантом, сербом. Однако если кто и заслуживает звания "самый выдающийся изобретатель", так это Тесла. Если бы устройства, основанные на его идеях, прекратили свою работу, заводы бы встали, экраны телевизоров потухли, а мир вернулся бы к свечам и лучинам.

Свои изобретения Тесла создавал, пользуясь определенными методами. Одним из этих методов была полная концентрация. Над проблемой создания своего двигателя молодой изобретатель работал и днем, и ночью, прикидывая все новые варианты и оставляя на сон лишь считанные часы. Такой режим разрушил его здоровье, и врачи порекомендовали Тесле отдых. И изобретатель решил на время отложить свои раздумья.

Однажды, прогуливаясь со своим школьным другом Сигети по залитому закатными лучами парку, Тесла простер руку к солнечному диску и начал читать монолог Фауста, в котором были строчки, посвященные дневному светилу, — и вдруг замер с поднятой рукой. Сигети был изумлен. Когда он тронул Теслу за рукав, пытаясь вывести его из странного оцепенения, тот отмахнулся и пробормотал: "А все-таки оно будет вращаться и в обратном направлении. Все зависит от моего желания".

Не теряя времени, Тесла принялся чертить на песке схему электродвигателя, основанного на использовании того, что впоследствии было названо вращающимся магнитным полем.

Глядя на солнце, Тесла увидел принцип решения своей задачи. Если пристально смотреть на солнечный диск, иногда возникает ощущение, что что-то в диске словно переливается по кругу. У Теслы в подсознании продолжала крутиться мучившая его задача — и увиденный принцип немедленно подсказал ответ.

История науки знает великое множество озарений, полученных из живой природы, прямо, казалось, никак не связанных с задачей. К примеру, Жуковский, гуляя по полю, увидел в облаках свою теорию о "присоединенных вихрях". А химик Кекуле строение бензола раскрыл благодаря целым двум "подсказкам".

В первом описании немецкий химик рассказывал, что как-то задремал у камина и увидел сон:

"Мое умственное око, искушенное в видениях подобного рода, различало теперь более крупные образования. Длинные цепочки, все в движении, часто сближаются друг с другом, извиваясь и вертясь, как змеи!.. Одна из змей ухватила свой собственный хвост, и фигура эта насмешливо закружилась перед моими глазами".

Во втором описании Кекуле упоминал, что он ехал мимо зоопарка:

"Я увидел клетку с обезьянами, которые ловили друг друга, то схватываясь между собой, то опять расцепляясь, и один раз схватились так, что образовали кольцо. Каждая одною задней лапой держалась за клетку, а следующая держалась за другую ее заднюю лапу обеими передними…".

Историки не могли понять — какой же случай помог химику сделать свое открытие на самом деле?

Рискнем предположить, что оба. Если мы взглянем на формулу бензола, то увидим, что в ней "нетрадиционны" два момента — она скручена в кольцо (как змея), и элементы формулы имеют попеременно то две, то одну связь (как у обезьян в клетке).

Следует заметить, что открытию строения формулы бензола предшествовала долгая напряженная работа; в общей сложности Кекуле размышлял над этой задачей десять лет…

Итак, кто же прав — Пуанкаре или Гумилевский? Аналог извлекается из глубин подсознания, или же он находится в природе?

По-видимому, правы оба. Принципиально новая идея может возникнуть и из подсознания — если в памяти хранится полезный принцип из другой сферы деятельности. Память при этом должна быть особенно хорошей.

Сам Пуанкаре заметил:

"Особенно способные в математике должны отличаться очень выраженной памятью или, скорее, необычной напряженностью внимания".

Способности выдающихся математиков подтверждают эти слова. Леонард Эйлер имел необыкновенную память на числа. Он был способен назвать первые шесть степеней всех чисел до ста. Академик А. Иоффе пользовался по памяти таблицей логарифмов. Об особой памяти Чаплыгина пишет и сам Лев Гумилевский:

"В основе прозорливости Чаплыгина лежит, конечно, его способность устанавливать далекие связи между явлениями, родственными по природе их, но живущими в нашем сознании изолированно друг от друга. У людей со средней или неразвитой памятью такие явления при отсутствии ассоциаций между ними часто совсем и навсегда исчезают из памяти Феноменальная память хранит бездну отражений общепринятой и социальной среды, и деятельный ум легко ассоциирует их, оперирует ими".

Великие шахматисты тоже, как правило, обладали поразительной памятью. Пол Морфи знал наизусть кодекс законов штата Луизиана и прекрасно говорил на четырех языках. Александр Алехин был способен по памяти воспроизвести один раз прочитанную страницу; он тоже свободно разговаривал на нескольких языках. Михаил Таль был способен вспомнить все свои партии — в том числе и сыгранные вслепую; помнил все свои партии и Роберт Фишер.

Итак, для хранения большого числа ассоциаций требуется хорошая память. Но она — лишь вместилище ассоциаций, их нужно загрузить. И тут мы обнаруживаем еще одну непременную особенность творческих личностей — их ненасытную жадность до знаний, часто из различных областей деятельности. Именно знания из других областей зачастую позволяли применить при решении "чужой" принцип.

О великом изобретателе Эдисоне Генри Форд писал:

"Его знания почти универсальны. Нет предмета, которым бы он не интересовался, и он не признает в этом отношении никаких ограничений".

Галилей, помимо открытия законов движения тел, изобрел термометр и телескоп. Эйнштейн сам или с соавторами запатентовал схемы фотоэкспонометра, холодильника, магнитострикционного громкоговорителя, фотокамеры, гироскопа, а также разрабатывал новый тип полиграфической машины. Ньютон изготовлял великолепные для своего времени приборы и инструменты, создал свою конструкцию водяных часов, изобрел станок для чеканки монет и строил повозки, передвигающиеся при помощи струи пара.

Хотя мы привыкли считать Менделеева химиком, из 430 работ Менделеева собственно химии посвящено лишь 9 процентов. Физике, физико-химии и технологии ученый посвятил вдвое больше исследований, а немало трудов у него есть еще и в геофизике и экономике. Среди его работ исследования сыроварения в России, полета на воздушном шаре, температуры в верхних слоях атмосферы, соображения по поводу строительства ледокола, конструкция керосиновых ламп, календарная реформа, труды по судебной экспертизе и виноделию, заметки по поводу введения метрической системы в России. Различные исследования не мешали друг другу, а дополняли своими принципами.

"…Он давно все знает, что бывает на свете, — писал Александр Блок о том впечатлении, которое произвел на него Д.И. Менделеев. — Во все проник. Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное…"

Но почему из великого множества "сцеплений атомов" в нашей голове подсознание выбирает именно нужное, достойное того, чтобы вывести его в сознание и породить тем самым "озарение"?

Основываясь на своих личных наблюдениях, Пуанкаре попытался дать ответ и на этот вопрос. По его мнению, каждая комбинация сцепившихся идей подвергается проверке неким внутренним "эстетическим чувством", которое отбраковывает большинство комбинаций:

"Среди многочисленных комбинаций, образованных нашим подсознанием, большинство безынтересно и бесполезно, но потому они и неспособны подействовать на наше эстетическое чувство; они никогда не будут нами осознаны; только некоторые являются гармоничными и потому одновременно красивыми и полезными; они способны возбудить нашу специальную геометрическую интуицию, которая привлечет к ним наше внимание и таким образам даст им возможность стать осознанными.

…Таким образом, это специальное эстетическое чувство играет роль решета, и этим объясняется, почему тот, кто лишен его, никогда не станет настоящим изобретателем ".

Далее Пуанкаре подытоживает свои рассуждения:

"Мы приходим к следующему заключению: полезной комбинацией является как раз наиболее изящная комбинация, т. е. та, которая в наибольшей степени удовлетворяет тому специальному эстетическому чувству; которое знакомо всей математикам, но которое до того непонятно профанам, что упоминание о нем вызывает улыбку на их лицах".

Упоминание о чем-то подобном "эстетическому чувству" — не редкость в описании творчества виднейших ученых. По мнению Дирака, главным стимулом, побудившим Эйнштейна к созданию новой теории тяготения, было стремление к изящной математической форме. Сам Эйнштейн упоминал о "теоретических наслаждениях", которыми, по его мнению, полна современная физика.

Физик Макс фон Лауэ писал:

"Понимание того, что сложнейшие разнообразные явления математически сводятся к таким простым, и гармонически прекрасным уравнениям Максвелла, является одним из сильнейших переживаний, доступных человеку".

Великий натуралист Чарлз Дарвин говорил:

"Я обнаружил, правда бессознательно и постепенно, что удовольствие, доставляемое работой мысли, несравненно выше того, которое доставляет какое-нибудь техническое уменье или спорт … Главным моим наслаждением в течение всей жизни была научная работа".

Кеплер к своим открытиям относился как поэт. Вселенная представлялась ему стройной гармонией. Открыв свой третий закон, Кеплер пришел в такое восторженное состояние, что ему показалось, будто он бредит.

Е.М. Лифшиц писал:

"Ландау рассказывал, что, когда ему было 16 лет, он был потрясен невероятной красотой общей теории относительности … Он рассказывал также об экстазе, в который привело его изучение статей Гейзенберга и Шрёдингера, ознаменовавших рождение новой квантовой механики".

Действительно, формулировки, легко выражающие сложное понятие, формулы, с помощью всего нескольких переменных описывающие сложное, на первый взгляд, явление, несут в себе порядок и гармонию — а следовательно, и позитивное эстетическое переживание. Для людей с логическим складом ума красива теория Галилея, поскольку она не имеет громоздких формул модели Птолемея. Красивы законы Кеплера, поскольку в несложной форме они выражают сложные движения планет.

"Ученый изучает природу не потому, что это полезно; он исследует ее потому, что это доставляет ему наслаждение, а наслаждение это ему дается потому, что природа прекрасна, — говорил Пуанкаре. — Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы ее знать; жизнь не стоила бы того, чтобы ее переживать".

Подобные слова можно сказать не только о работе ученых, а о всякой творческой работе вообще. Горький считал, что "талант развивается из чувства любви к делу, возможно даже" что талант в сущности его и есть только любовь к делу, к процессу работы".

Шахматист А. Алехин писал:

"Я считаю необходимыми для успеха три следующих фактора. Во-первых, понимание своей силы и слабости; во-вторых, точное разумение силы и слабости противника; в третьих, более высокая цель, чем минутное удовлетворение. Эту цель я вижу в научных и художественных достижениях, которые ставят шахматную игру в ряд других искусств".

Итак, эмоции — важный элемент творческого процесса. Значит, подготовка творческой личности должна включать повышение общей культуры, обогащение эмоциональной сферы.

Эмоциональное отношение к объекту исследования делает этот предмет еще и "объемней", зримей, ощутимей. Объект становится чем-то хорошо знакомым. Домашние подслушали однажды, как Менделеев разговаривает с формулой: "У, рогатая, доберусь я до тебя!"

А вот отрывок из комментариев гроссмейстера Д. Бронштейна к шахматной партии:

"Блокированная пешка d4 вызывает досаду и у слона с5, и у ладьи а8, которая с большими надеждами стремилась на d8. Весь этот узел можно было разрубить ценой пешки — 14… d3 с многообещающей игрой".

Составляя план партии, начинающий игрок порою теряется — с чего начать, как создать план, рассчитать варианты и выбрать оптимальный ход. Мы видим, что Д. Бронштейн словно видит в хитросплетениях позиции отрывок из средневекового романа — с его интригами, кознями, тайными стремлениями и неожиданными коварными ударами. При таком подходе варианты шахматной партии словно сами предстают перед мысленным взором.

Стоит заметить, что даже не связанные с объектом исследования эмоции помогают стимулировать творческий процесс, поскольку включают обычно сдерживаемый и дремлющий эмоциональный аппарат. "Самые интересные замыслы возникали у меня при чтении художественных произведений и в театре", — говорил авиаконструктор С.А. Лавочкин.

Итак, для решения задачи требуются концентрация, хорошая память, жадность до знаний и развитое эстетическое чувство. Этого достаточно? Перечтем приведенные выше строчки Ж. Пуанкаре еще раз:

"Можно думать, что сознательная работа оказалась более плодотворной благодаря тому, что она была временно прервана, и отдых вернул уму его силу и свежесть. Но более вероятно, что это время отдыха было заполнено бессознательной работой, результат которой потом раскрывается перед математиком подобно тому, как это имело место в приведенных примерах…".

Видно, что Пуанкаре не уверен — какую же роль на самом деле оказывает отдых. Действительно ли для решающей мысли необходимо какое-то время покоя, или во время отдыха в подсознании все же продолжает происходить работа?

Вероятно, без отдыха качественно нового решения действительно не достичь. Об этом свидетельствуют хотя бы слова Гельмгольца: "…Требовался часок полной телесной свежести и чувство спокойного благосостояния — и только тогда приходят хорошие идеи".

Исследования ученых показали, что каждый нерв имеет определенный электрический потенциал и этот потенциал зависит от поступления в организм кислорода, от степени возбуждения нерва, от температуры и т. д.

Мозг так же, как и мышцы, требует отдыха. Его утомление имеет вполне физическую природу (читатель и сам наверняка замечал, каким горячим становится лоб при долгих умственных усилиях). Порой именно утомление не дает добиться успеха, не позволяет правильно сформулировать мысль или взглянуть на задачу с более общих позиций. Б. Спасский объяснял свой проигрыш Фишеру именно тем, что ему не хватило нервной энергии.

 

Итак, похоже, теперь мы знаем главные предпосылки, необходимые для творческой работы. А каков сам алгоритм этой работы?

Советник двух американских президентов — Вудро Вильсона и Теодора Рузвельта, Наполеон Хилл, имел возможность общаться с самыми выдающимися людьми Америки. Среди них были представители самых различных профессий, в том числе изобретатели и ученые Эдисон, Форд, Белл, братья Райт, Паркер, Жиллетт, Белл и Кертис. В своей книге "Думай и богатей" Н. Хилл дал обобщенный алгоритм работы изобретателя.

По мысли Н. Хилла, прежде всего ученый или изобретатель начинает с организации и комбинирования уже известных идей и принципов, полученных в результате опыта; делает это он с помощью своих аналитических способностей. Если ученому становится ясно, что известных идей недостаточно для решения стоящих перед ним проблем, он обращается к тем источникам знания, которые предоставляют его творческие способности. Методы такого обращения у всех индивидуальны, но общее состоит в следующем.

1. С помощью определенных стимулов (они будут приведены нами ниже) ученый-изобретатель преодолевает обычный средний уровень мышления.

2. Затем он концентрирует свое внимание на известных моментах, имеющих отношение к его проблеме (завершенная часть работы), и создает в своем воображении целостную картину, идеальный образ неизвестных моментов (незавершенная часть). Ученый-изобретатель держит этот образ в голове до тех пор, пока тот не проникнет в подсознание, затем расслабляется, очищая свои мысли от всего постороннего, и ждет, когда в его уме "промелькнет" ответ на заданный подсознанием вопрос.

Приводя этот алгоритм, Н. Хилл, по сути, утверждает, что итоговое решение — результат не сознательной, а подсознательной деятельности. И что изобретатели, по сути, пользуются особым, обычно недоступным обычным людям, механизмом для достижения состояния "озарений".

По-видимому, прав Свами Вишну-девананда, который писал:

"Все талантливые люди контролируют подсознательный разум".

Нахождение принципиально новой идеи — задача непростая. В поисках ответа на свои вопросы каждый из действительно одаренных людей рано или поздно нащупывает ту невероятно узкую дорожку к озарениям, которую описал в своей книге Н. Хилл. Он обнаруживает, что сознание для решения задачи необходимо — но лишь на подготовительных этапах: для формулировки цели, стимулирования мысли какой-либо целью, изучения информации. Для собственно же решения необходимо уметь обращаться к подсознательным механизмам. И может быть, — через подсознание — к нечто, что Н. Хилл называет "Высшим Разумом". Здесь Н. Хилл использует термин, услышанный им от знакомого финансиста, который, когда ему надо было принять особо важное решение, на две-три минуты закрывал глаза, объясняя это следующим образом: "Только с закрытыми глазами я могу приблизиться к источнику Высшего Разума".

Прежде чем рассмотреть, какими методами возможно обращение к Высшему Разуму, задержимся немного на подгото-вительных — касающихся только сознания — стадиях, описанных Н. Хиллом.

В первую очередь, считает Н. Хилл, для достижения успеха необходимо сильное желание, твердая волевая установка.

Заметим, что развитие воли — это очень важный элемент воспитания, особенно для России, где веками культивировались покорность и смирение. Психолог И. А. Сикорский отмечал важность выработки воли у русских юношей, которых часто обходят люди с меньшими способностями, но большей настойчивостью. Много позднее, перебравшись в Америку, его сын, авиаконструктор И. Сикорский, запер акционеров своей фирмы в ангаре, отказавшись выпускать их, пока не будут собраны деньги на новые двигатели. Средства были собраны, фирма была спасена, и акционеры позднее получили щедрое вознаграждение. Если бы не воля главы фирмы, которую Сикорский позднее демонстрировал не раз, акционеры потеряли бы все.

Вторым непременным условием успеха, по Н. Хиллу, является вера Третий раскрытый им секрет — использование самовнушения. Необходимо представить себе, что желаемое осуществляется в жизнь. "Помните: именно самовнушение помогает вам управлять вашим подсознанием", — пишет Хилл. Он предлагает составлять на бумаге и затем дважды в день читать вслух свои желания. "Но запомните, — оговаривается он, — что одно только произнесение вслух, не подкрепленное чувством, результата не принесет. Ибо ваше подсознание принимает как руководство к действию только мысли, замешанные на чувстве".

Следующим шагом алгоритма Н. Хилла является получение знаний по интересующему предмету, в частности — приобретение образования. "Образование" Н. Хилл понимает по-американски:

"Образованный человек не обязательно напичкан знаниями, все равно, фундаментальными или специальными. Образованный человек — это тот, кто развил способности своего ума, кто может воспринять все, что захочет, все, что ему покажется нужным …"

Далее, по Хиллу, человек, стремящийся к успеху, должен стремиться развить и использовать силу своего воображения — синтетического (комбинирующего уже известные понятия) и творческого (создающего принципиально новое). Чтобы творческое воображение начало работать, оно должно быть пробуждено — хотя бы сильным желанием. "Великие деятели бизнеса, промышленности и финансов, великие художники, музыканты, поэты и писатели стали таковыми благодаря своему великолепно развитому воображению", — пишет Н. Хилл.

Желание — лишь мысль, импульс; творческое воображение придает желанию реальные очертания.

Кроме воображения, однако, часто бывает необходимо провести и точный расчет. И это — планирование — является шестым шагом алгоритма Н. Хилла. За планированием идет умение принимать решения — быстро, оперативно и с сознанием своей ответственности. Развитие в себе способности принимать решения — седьмой шаг алгоритма Н. Хилла. За этим следует восьмой шаг алгоритма — настойчивость. Иллюстрируя, как реализуется настойчивость, Н. Хилл возвращается к планированию. Он считает главными в планировании следующие ступени:

1. ясная цель; 2. четкий план; 3. независимое сознание (игнорирование "советов" некомпетентных людей); 4. сотрудничество с людьми, способными помочь в достижении цели.

Последний пункт переходит в девятый шаг алгоритма — формирование "мозгового центра" для достижения цели. Десятым пунктом является учет одухотворяющего женского влияния и использование этого фактора. "Самая великая побудительная сила мужчины, — считает Н. Хилл, — это его желание понравиться женщине!" Нельзя с этим не согласиться. Описывая десятый пункт, Н. Хилл касается творческого процесса изобретателя: "Главное различие между гениальным изобретателем и заурядным "чудаком" в том, что гений пользуется даром творческого воображения, тогда как "чудак" понятия о нем не имеет. Изобретатель-ученый использует оба дара: аналитические способности и творческое воображение".

"Нередко наши умственные способности, — пишет Н. Хилл, — не дают желаемого эффекта по той причине, что они в значительной степени опираются на жизненный опыт… Идеи, возникшие благодаря творческому дару, более достоверны, потому что они возникают из источников более надежных, чем те, на которые может рассчитывать замкнутое, ограниченное человеческое сознание".

И путь к таким источникам, утверждает Н. Хилл, лежит через подсознание. Использование подсознания является одиннадцатым шагом, двенадцатым является интеллект. А вот на тринадцатом шаге появляется Высший Разум, в форме "шестого чувства", или интуиции. Высший Разум, по мнению Н. Хилла, способен не только "подсказывать" идеи, он способен на много большее. "С помощью шестого чувства вы будете предупреждены о надвигающихся опасностях, равно как и извещены о шансах, которые нельзя упускать". Шестое чувство не поддается описанию, его понимание приходит, утверждает Н. Хилл, через медитацию.

Приведенный выше алгоритм успеха, описанный Н. Хиллом в книге "Думай и богатей", наряду с книгами Карнеги, оказал мощнейшее влияние на духовную жизнь Америки. За полстолетия книга Н. Хилла выдержала 42 издания.

Легко понять, что все им описанное не представляет собой чего-то особенного для восприятия — кроме последнего пункта, о медитации. Ее использовали и используют в Японии, Индии. Китае, она сейчас получает все большее распространение в Западной Европе и Северной Америке. Мы пока знаем о ней мало.

 

ТАЙНА МЕДИТАЦИИ

 

Так что же такое медитация?

Когда в Средние века суда европейцев добрались до самых дальних уголков Азии, священники-иезуиты, несшие слово Божье язычникам, обнаружили удивительно развитую духовную культуру, частью которой была "дхьяна", как ее называли в Индии, или "чань", как ее называли в Китае. Не очень разобравшись в природе этого феномена, иезуиты уподобили ее своей практике умственных упражнений, носящей название "медитация", от латинского meditatio, "размышление".

Однако "дхьяна" вовсе не обозначает размышление — наоборот, под этим обозначением скрывались практики, основанные именно на уходе от привычного способа думать.

Чаще всего под медитацией понимают сознательный отказ от мышления: от "внутренней речи" (продукта деятельности левого полушария), от возникающих в мозгу образов (правое полушарие) и от эмоций (центральная часть мозга и эндокринная система). Такое состояние, практикуемое долго, очень полезно. В физическом плане оно лечит организм, в умственном — создает запас психической энергии для решения задач, в духовном — способствует постижению высших истин.

Особой разновидностью медитации является транс, который в некоторых источниках отличают от медитации. Если в медитации вы "не думаете", но все же сохраняете контроль над собой, то в трансе исчезает и контроль.

Но существует еще одна популярная разновидность медитации — когда человек не отвлекается от всего, а отвлекается лишь от ненужного ему, всецело концентрируясь на какой-нибудь деятельности. Подобная медитация применяется в боевых искусствах, и она способна поразительно эффективно помогать в любой работе.

Вспомните кошку, стоящую перед норкой мыши. Внимание кошки всецело поглощено норкой, при этом кошка не отзывается ни на шум, ни на окрик хозяина.

Подобного рода медитацию широко практиковали в восточных боевых искусствах. Когда два самурая сходились лицом к лицу, они часто довольно продолжительное время стояли друг против друга, не предпринимая никаких действий и словно забыв обо всем, кроме своего противника. Особенностью боя на мечах — реального, а не спортивного — является то, что нападающий обычно проигрывает, поскольку в те несколько мгновений, когда он делает замах и выпад, он связан своим действием (доспехи тяжелы, а тело инертно). Настоящий мастер всегда улавливал начало маневра и успевал посторониться. Когда меч проходил мимо, нападающий оказывался полностью открыт для ответного, убийственного удара.

Но нельзя было не только ДЕЛАТЬ выпад первым — нельзя было и ДУМАТЬ о выпаде — или о каком-либо действии вообще. "Думающий" самурай становился уязвим не с момента начала атаки, а с момента мысли о ней эта мысль потощала его, сковывала, и на ответные действия противника он не мог отреагировать сразу.

Ну а как же самурай сражался? Он сражался ДО БОЯ — нарабатывая автоматизм в упражнениях. Когда начинался бой, сознание воина уже не участвовало — тело действовало автомагически, уклоняясь от выпада и нанося разящий удар. Считалось, что противник поразил сам себя, используя чужой меч, и потому самурай не испытывал никаких угрызений совести, не считал, что его карма отягощается, не произносил исступленных молитв перед светлым ликом милосердного Будды.

Естественно, стояние друг против друга не продолжалось долго — кто-то из двоих утомлялся, ослаблял внимание, и тогда его противник — внимательно следящий в силу своей концентрации — мог нанести удар первым.

Рассмотрим подробно элементы состояния, в которое погружались самураи во время поединка.

Первым таким элементом является "опустошение ума" — прерывание сознательной деятельности для того, чтобы дать более полновесно проявить себя подсознательной части человеческой природы (в случае с самураями — моторным навыкам).

"Опустошение" не обозначает смерть мышления. Наоборот; оно может активизировать мыслительные процессы — подсознательные.

Существует любопытная методика решения задач на чисто подсознательном уровне. Попытайтесь задать себе трудный или заведомо нерешаемый вопрос и удержать его в голове. После нескольких безуспешных попыток решить задачу сознание обычно стремиться от нее уйти, переключившись на что-то другое. Как правило, мы послушно следуем за сознанием — но на сей раз постарайтесь вернуться к задаче и удержать сосредоточенность. И через некоторое время вы можете столкнуться с тем, что внутренняя речь словно обрывается и в голове словно само собой наступает "опустошение". Не найдя ответа "поблизости", мозг ищет ответа в глубинах памяти — отключая для этого глубокого поиска сознание. Удерживайте задачу в голове и после этого. Обычно через несколько секунд "внутренней тишины" приходит ответ, которого ваш мозг еще не выдавал. Если этот ответ вас не удовлетворяет, вы можете снова задать этот же вопрос — и снова через несколько секунд мозг попытается ответить. Продолжая ставить мозгу один и тот же вопрос, вы можете находить на него все более глубокие ответы. Полезно временами и включать сознание, чтобы сформулировать, что именно в пробных ответах мозга нас не устраивает.

Можно сразу, поставив перед собой вопрос, "опустошить ум". По воспоминаниям современников, когда Томас Эдисон сталкивался с какой-нибудь особо неподдающейся задачей, он облачался в тулуп и уходил в неотапливаемую комнату, где погружался в состояние, близкое к оцепенению. Один автор нескольких открытий, задав своему мозгу вопрос, удерживал "пустотность" продолжительное время, пока не приходило озарение (о своем методе он рассказал в телепрограмме Д. Диброва). Серьезное открытие требовало от него трех-четырех дней.

Можно задействовать подсознание и не "опустошая" ум. Н. Тесла некоторые из своих наиболее трудных задач загружал в мозг, но решение при этом не форсировал. Решение вызревало словно само, на протяжении месяцев и даже лет; делая ответ все зримей и четче — пока информации не накапливалось достаточно, чтобы великий изобретатель мог найти окончательное решение.

Из этого примера можно сделать вывод, что не всегда следует пытаться решить проблему сразу. Мозг должен иметь время на поиск ассоциаций. Подумайте над задачей и… займитесь своим делом. Время от времени возвращаясь к задаче, вы наверняка получите необычные ответы — поскольку мозг брал их из других областей. Со временем вы будете все глубже понимать проблему.

Бертран Рассел писал:

"Когда я был молод, каждая новая работа некоторое время казалась мне выше моих сил. Я начинал нервничать, опасаясь, что у меня ничего не выйдет. Я делал одну попытку за другой … Наконец я понял, что эта работа на ощупь — потеря времени. Оказалось, что, задумав книгу на ту или иную тему и основательно поразмыслив над ней, нужно было ждать, пока она созреет в подсознании. В этот период спешить нельзя … После напряженных размышлений я помещал проблему в свое подсознание и ждал, пока она, созрев в глубине, внезапно не ослепит решением. Оставалось лишь записать то, что явилось мне как озарение".

Расселу также принадлежат слова:

"Я вдруг обнаружил, что, когда мне нужно работать над какой-нибудь особенно трудной темой, самый лучший способ — в течение нескольких часов или дней напряженно думать о ней, а затем "отдать приказ" подсознанию. Через несколько месяцев, вновь сознательно возвращаясь к этой теме, я всегда нахожу, что работа выполнена. До обнаружения этого метода я обычно те же самые месяцы проводил в мучительной тревоге, поскольку никакого прогресса не отмечалось. Мое беспокойство нисколько не ускоряло решения, оно все равно приходило в положенный срок, а вот месяцы, проводимые в тревоге, были потеряны, хотя я мог бы использовать их на другие полезные дела".

Дейл Карнеги советует:

"Не пытайтесь сесть и приготовить речь за тридцать минут. Нельзя "испечь" речь по заказу, как пирог. Речь должна вызреть Выберите тему в начале недели, обдумывайте ее в свободное время, вынашивайте ее, не забывайте о ней ни днем, ни ночью… Идеи, соображения, примеры будут приходить к вам в самое различное время — когда вы принимаете ванну, едете в центр города, когда вы ждете, чтобы вам подали обед. Таков метод Линкольна. Этим методом пользовались почти все ораторы, имевшие успех".

Как чаще всего использовали медитацию на Востоке? Стремясь добиться "просветления" через медитацию, адепт чань-буддизма обычно проходил две ступени. На первой ступени из головы изгонялись образы и мысли, сознание опустошалось. На втором этапе медитирующий уже не изгонял все из своей головы. В мозгу снова появлялись образы, слова, но медитирующий смотрел на них как бы со стороны. Слова и образы словно проплывали мимо, никак его не трогая. Обычно через какое-то время приходило ощущение "иллюзорности" элементов сознания. Благодаря этому ощущению медитирующий приходил к философскому выводу, что иллюзорна и его собственная природа.

Подобная двуступенчатая форма медитации используется не только буддистскими монахами. К примеру, нечто подобное использовал психоаналитик К. Юнг. При созданной им так называемой "активной медитации" сознание опустошалось и пациент успокаивался. Но это была лишь первая стадия. На второй пациент начинал "приглядываться" к тем образам, которые возникали в его голове в отсутствие работы сознания. При отсутствии вмешательства сознания подсознание получало возможность "выдать" сознанию те символы, которое оно посылает человеку во сне, но которые человек при пробуждении обычно забывает А эти символы порой несут ценнейшую информацию.

К. Юнг оговаривается, что получение информации о содержимом подсознания у разных людей может осуществляться в разных формах. "Зрительным типам, — пишет он, — следует сосредоточиваться на ожидании того, что будет вызван некий внутренний образ. Как правило, такая картина-фантазия действительно появляется — возможно, в гипнагогичееком состоянии, — и должна быть внимательно просмотрена и описана в письменной форме. Слухо-речевые типы обычно слышат внутреннюю речь, — и прежде всего это могут быть фрагменты явно бессмысленных предложений, которые, однако, также следует тщательно записать. Кто-то в такие моменты просто слышит голос "другого"…".

Полученную информацию К. Юнг использовал для психоанализа. Еще Фрейд открыл, что если пациент подробно расскажет свой сон, то по элементам этого сна можно найти психологическую причину недомоганий. Фрейд стремился, в подтверждение своих теорий, находить прежде всего сексуальные аллегории. Карл Юнг же пошел много дальше: он искал во снах причинно обусловленное сообщение. Значительную часть полученных во сне или после "активного фантазирования" образов К. Юнг трактовал как либо личный набор образов, смысл которых прояснялся из разговора с пациентом, либо как проявления "коллективного бессознательного".

Неутомимый исследователь Ж. Пуанкаре изучил и подобного рода состояние. В одну из бессонных ночей, будучи в полудреме, Пуанкаре заметил, что способен думать о математической проблеме как бы в двух плоскостях. Перед его мысленным взором подсознание словно само решало задачу, сталкивая математические идеи, образы и представления, в то время как собственно сознание математика как бы наблюдало за этой работой со стороны. В конце концов некоторые из мысленных образов "соединились более устойчивым образом". Ж. Пуанкаре пишет:

"Ощущение было такое, будто наблюдаешь непосредственно за работой подсознания, причем его деятельность постепенно начинает частично проявляться в сознании, не теряя собственной природы".

Любой человек, который пытается уйти в медитацию, "опустошить ум" ради того, чтобы отдохнуть или восстановить силы, на первых порах обычно сталкивается с тем, что мысли сами лезут в голову. И бороться с этим тяжело. Так вот — иногда с этими мыслями бороться не стоит. Вы наконец дали подсознанию возможность выдать вам то, что оно уже решило или готово решить. Следует не бороться с идеями, а постараться поглядеть на них как бы со стороны, наблюдая за процессом, как сознание выводит идеи и решает задачи в вашем же присутствии. Кроме сознания и подсознания у человека существует и нечто, названное Фрейдом "предсознанием". Решение задач в этом режиме порой весьма эффективно, особенно при решении пространственных задач.

Попробовав режим "предсознания", сделайте следующий шаг. Поставьте себе какую-нибудь задачу, но так, чтобы она глубоко проникла в ваш мозг, стала стрессом. Работайте над задачей, думайте о ней. Потом лягте на кровать и "опустошите ум". К вам начнут приходить решения! Когда я писал эту книгу, в моем мозгу всплывали целые куски текста и появлялись предупреждения о тех местах, которые я недостаточно проработал.

Можно сделать процесс решения задачи еще эффективнее, если предварительно применить элементы, упомянутые Н. Хиллом.

На мой взгляд, механизм появления идей при "опустошении ума" следующий. Чувствуя, что его "выключают", мозг начинает лихорадочно исследовать, все ли проблемы он уладил. Наша голова куца умнее любого компьютера, который при резком выключении теряет все содержимое временной памяти. И потому все ресурсы "выключаемого" мозга бросаются на проблему, которая еще не решена. Чем эффективнее вы "опустошаете" мозг, тем ярче решения.

Если найденное подобным методом решение удовлетворяет вас лишь частично, проанализируйте его логикой и снова отправьте подсознанию "на доработку".

Если же вы решили погрузиться в медитацию только для отдыха, то полезно выписать те проблемы, которые возникают в вашей голове, на бумагу, чтобы разобраться с ними позднее. Через какое-то время проблемы иссякнут, и вы сможете отдохнуть.

"Опустошение ума" полезно и при решении небольших задач. При этом "опустошать" ум требуется лишь на секунды, порой — на доли секунд. К примеру, если вы — редактор книги, и в тексте вам не нравится какое-либо слово, для подбора лучшего вам удобнее всего на пару секунд прервать ход своей мысли, удерживая при этом в голове само не понравившееся слово. Порой желательно сформулировать или "прочувствовать", что именно вам не нравится. Необходимую замену подсознание само найдет в глубинах памяти, и ваша "опустошенность" позволит выбрать самое удачное.

Кратковременное "опустошение" может использовать и переводчик, переводящий книгу на какой-нибудь язык, когда ему придется подбирать наиболее точные слова и выражения. Кратковременным "опустошением сознания" может пользоваться вообще любой человек, выполняющий несложные, но многочисленные умственные операции.

Периодическое "опустошение ума" полезно и для отдыха. К примеру, шахматист, рассчитав вариант, может, "опустошив ум", быстро восстановить умственную энергию.

Опустошение весьма полезно при заучивания текста или иностранных слов. Любое заучивание имеет два уровня — сознательный и подсознательный. Обычно мы используем только сознательный и преступно игнорируем подсознательный.

Важен ли этот уровень?

В свое время классик мировой психологии Г. Эббингауз создал так называемую "кривую Эббингауза", по которой заученные бессмысленные слоги в большинстве забывались испытуемыми в первый же день. Однако один из исследователей, Пьерон, не поверил в эту кривую, решив, что резкий спад обуславливается не процессами запоминания как таковыми, а тем, что ряды слогов в голове накладываются друг на друга — возникает их "интерференция".

Пьерон провел собственный эксперимент, в котором каждый ряд цифр (всего 5 рядов по 10 цифр) запоминался с интервалом в 2 минуты, во время которого испытуемый пытался частично воспроизвести заученное. Результат оказался поразительным. Если у Эббингауза через день в памяти испытуемого оставалось всего около трети сбереженной информации, то у испытуемого по методике Пьерона в течение недели забывания практически не происходило! На 50-й же день испытуемый сохранил в своей голове половину исходной информации.

Свой эксперимент Пьерон осуществил в 1913 году, очень давно, еще во времена наших прадедушек, — но слышали ли вы о нем в школе или вузе, когда вас готовили к экзамену?

Исходя из опыта Пьерона, мы можем сделать вывод, что при заучивании следует обязательно прерываться. При этом, конечно, можно не сидеть в позе лотоса и не уходить в медитацию, но непременно следует отвлечься от того, что вы заучиваете. И подобным образом, хотя бы на секунды, надо отвлекаться довольно часто.

К примеру, чтобы заучить английское слово, полезно его некоторое время удерживать в голове, никак не обрабатывая сознанием. Пусть это слово "впитается", хотя бы его написание. Затем создайте эмоциональный образ слова. При слове "скорость", к примеру, мне немного холодит лоб, чуть страшно, немного трясет и т. д. Эмоциональный образ нужен для подсознания. Создав этот образ, снова прервитесь, чтобы эмоции "впитались", чтобы завершился биохимический процесс. Затем должен следовать логический анализ иностранного слова — на какое слово оно похоже, в чем нюансы значений, и т. д. Это — самая трудная часть, и после нее надо прерваться обязательно.

Прерываясь, мы не только избавляемся от "интерференции". Подсознанию требуется время, чтобы обработать поступающую информацию. Кратковременным перерывом мы боремся и с физиологическим "законом торможения", согласно которому все последующее запоминание тормозит предыдущее. Самим фактом прекращения мы как бы указываем подсознанию, что именно надо запомнить, на что обратить внимание.

Существуют и другие указания подсознанию важности запоминания — повторение и попытка через какое-то время вспомнить.

Если же изучаете иностранные обороты, полезно "впитывать" оборот по частям, пока каждая часть не станет "родной", потом можно "впитывать" уже оборот в целом.

Иногда после заучивания большого объема информации можно использовать парадоксальный, на первый взгляд, прием — дать мозгу волевую команду забыть эту информацию. Это позволит мозгу освободить кратковременную память. Ваша обработка уже оставила несколько прочных следов в вашей памяти, а полного усвоения за один раз вам и не добиться. Поэтому переходите на другие объекты, а для этого вам обязательно требуется освободить кратковременную память от предыдущей информации, поскольку емкость кратковременной памяти крайне невелика.

Вообще говоря, при решении многих задач полезно приступать к ним не сразу, а дав мозгу какое-то время на "впитывание" задачи, поиск ассоциаций и комбинирование их. Обратившись к своему вопросу через минуту или пять, вы можете обнаружить, что задача решается на удивление легко. Если вы изучаете язык Си++, а он дается тяжело, это не значит, что надо его бросать. Продолжайте понемногу, не ломая себя, его изучать — вполне может быть, что через некоторое время вы найдете, что изучение этого языка даже приносит вам удовольствие. Конечно, это произойдет только в случае, если что-то изменится в вашем подсознании, оно "настроится" на язык Си++.

При безуспешной попытке сразу вспомнить что-либо также не следует сдаваться. Можно отвлечься, а потом попытаться вспомнить еще раз. Обычно информация не забывается начисто, какие-то следы остаются. Сосредоточьтесь на этом "следе" и "опустошите" ум. "След" начнет понемногу проясняться, вы словно "вытягиваете" его из глубин памяти, не напрягая мозг, не форсируя вспоминание. Иногда, формулируя трудную мысль, можно временно остановиться, чтобы медленно, не торопясь, "вытянуть" ее продолжение, давая мозгу время разобраться с трудными моментами.

 

ПУТЬ САМУРАЯ

 

"Пустотность" не только подразумевает уменьшение влияния сознания, она также дает и снижение эмоционального фона. Человек так устроен, что ищет позитивные эмоции, но временами бывает полезно перейти на нейтральное восприятие мира.

Это особенно полезно в экстремальных обстоятельствах. Самураи культивировали презрение к смерти не потому, что желали умереть, а как раз ради того, чтобы выжить в поединке, — страх сковывает и парализует; человек, который боится или находится под воздействием каких-то эмоций, почти наверняка потерпит поражение.

Здесь уместно вспомнить эпизод из фильма А. Куросавы "Семь самураев", когда бывалый самурай вступает в поединок с задирой. Самурай неподвижно стоит на месте; на него с яростными криками бежит, размахивая мечом, задира. Как только задира достигает определенной дистанции, следует короткий взмах — и задира падает мертвым. Самурай в поединке не имел никаких эмоций — и это позволило ему тщательно выверить дистанцию для удара.

Некоторые летчики-испытатели замечали, что в экстремальной ситуации у них появляется некое особое состояние, которое называется "прозрачность мысли". При этом страх исчезает, мозг холодно анализирует ситуацию, а тело действует почти автоматически. Однако способностью к "прозрачности мысли" обладают немногие. А поэтому такой "прозрачности" следует обучать.

В Японии этому обучают. И даже рабочих. Труд японских рабочих на конвейере очень интенсивен. И чтобы поддерживать традиционное японское качество, работники проходят специальную подготовку; напоминающую сеансы релаксации. Работник должен усвоить, что ему не нужно суетиться, беспокоиться, боятся совершить ошибку — чем больше страха, тем чаще человек ошибается. Кроме того, отрицательные эмоции приводят к усталости и, в конечном счете к браку.

В этой связи интересен удивительный факт, рассказанный в журнале "Знание — сила" (№ 5 за 1975 год) А. Храмцовым — бригадиром зуборезчиков Уралмашзавода. В конце 1941-го, когда положение на фронте было особенно критическим, А. Храмцову пришлось выполнять очень трудную норму на заводе, где выпускались танки КВ.

"За смену, которая длилась теперь двенадцать часов, я должен был нарезать зубья на семидесяти захватах. Для меня такой ритм был непривычен, ведь в прошлом я чаще всего имел дело с деталями сложными, для обработки которых требовалось изрядное время. При этом оказывались совсем не лишними некий академизм, основательность и неторопливость.

Теперь, не снижая требований к качеству обработки, я должен был серьезно прибавить в ее скорости. Зуборезное производство — одно из самых сложных в металлообработке, а стаж мой к тому времени едва достиг двух с половиной лет, и потому мне не сразу удалось выдержать темп, заданный высокой нормой. Я каждый день должал некоторое число захватов, и старший мастер Барков сурово спрашивал меня:

— Сводку читал?

— Читал, — отвечал я. — Плохая сводка.

— А я что говорю, — соглашался со мной Александр Васильевич. — Есть в том и твоя вина.

— Есть, — соглашался я. — Изо всех сил стараюсь, а все одно быстрей не выходит. Отпустите меня лучше на фронт.

— Легкой жизни ищешь, — ворчал мастер.

Две недели изо дня в день Барков вел со мной примерно один и тот же разговор. И все это время я не находил себе места не только из-за дурных сводок с фронта, но и из-за собственной нерасторопности.

Только на пятнадцатый день я справился с нормой, но потратил на это столько сил, что к концу смены едва не упал тут же, у станка. Не помню, как добрался домой, упал на подушку. Эти захваты мне и ночью снились.

Миновало еще несколько дней, в восемь часов вечера (а вышел тогда в ночь) я запустил станок и неожиданно ощутил слабое чувство раскованности. Одна за другой сходили детали, а я, не в пример предыдущим дням, совершенно не думал о том, как их сделать, и тем не менее все у меня получалось глаже и складнее, чем прежде.

К обеду — так мы называли короткий двадцатиминутный перерыв в третьем часу ночи — я уже знал, что могу дать больше захватов, чем обычно, если только не расслаблюсь к концу смены. "Не должен, не имею права расслабиться", — сказал я себе. Впрочем, и "раскованная" работа двенадцать часов подряд, ночью, на несытый желудок к утру буквально валила с ног Поэтому, косца я узнал, что впервые дал за эту смену 130 деталей, то не испытал никакого иного чувства, кроме тяжелого груза усталости.

Тут ко мне подошел Барков и заметил как бы между делом:

— Слава те господи, может наконец перестанешь отставать".

В этом отрывке особо любопытно сочетание слов "не имею права расслабиться" и "раскованная работа". Казалось бы, они исключают друг друга, но теперь мы, по опыту восточной медитации, знаем, что расслабление и сосредоточение относятся к разным вещам. Выйдя на работу вечером, когда тело обычно расслабляется, зуборезчик начал работать без физического и психологического напряжения, но с твердой концентрацией на объекте работы. С напряжением Храмцов едва смог одолеть норму в 70 захватов — без излишнего напряжения скачком поднял ее до 130.

Любопытные в этой связи слова К. Станиславского:

"…Артисты в минуты сильных подъемов, под влиянием излишнего старания, еще сильнее напрягаются. Как это отзывается на творчестве — мы знаем. Поэтому, чтобы не свихнуться на сильных подъемах, нужно особенно заботиться о самом полном, самом предельном освобождении мышц от напряжения. Привычка к непрерывной самопроверке и к борьбе с напряжением должна стать нормальным состоянием артиста на сцене. Этого надо добиваться с помощью долгих упражнений и систематической тренировки. Надо довести себя до того, чтобы в минуты больших подъемов привычка ослаблять мышцы стала более нормальной, чем потребность к напряжению". ("Работа актера над собой", часть 1.)

Одним из секретов мастеров карате является умение опустошать сознание во время разбивания твердых предметов. Неподавленный страх заставляет непроизвольно задерживать руку перед предметом — и предмет не разбивается, что и в самом деле причиняет сильную боль. "Опустошение ума" позволяет добиться и исключительной гибкости. Если спортсмен, например, опускаясь на растяжку, не подавил свой страх боли, мышцы непроизвольно напрягутся, и воздействие на них в самом деле приведет к травмам.

Умственная опустошенность часто должна дополняться мышечной релаксацией. Волейболист тем лучше исполнит блок над сеткой, чем лучше расслаблены его корпус и руки в начале движения, — это позволит волне от ног без помех пройти в руки. Но в конечной стадии движения волейболисту требуются уже не расслабленность и опустошенность, а напряжение и умственная концентрация на руках.

Иногда умение "опустошаться" от эмоций означает умение опустошаться от НЕНУЖНЫХ эмоций и вызывать именно ту эмоцию, что требуется. Эмоция, если она к месту, как раз помогает. Актер традиционного японского театра "Но" перед выходом на сцену какое-то время смотрит на маску, которую должен надеть, чтобы впитать эмоцию, которую она выражает. После этого он может уже не думать о положении рук, о манере держаться — все это автоматически даст эмоция, которой он наполнился.

Медитация, в которой основной упор делается на "опустошение ума", в наши дни широко используется за рубежом. Во многих японских компаниях есть специальные комнаты для медитации; это повышает производительность умственного труда. В Китае медитация улучшает освоение школьных предметов — в школах с медитации начинают уроки. Медитация получила широкую популярность в США, поскольку быстрее всего помогает восстановить работоспособность. При этом человек обычно просто сидит неподвижно, отбросив все мысли.

Надо сказать, что американцы и до "ветров с Востока" осознали необходимость ежедневного отдыха для мозга. Видимо, именно поэтому в американской школе практически нет домашних заданий. Исходя из личного опыта, могу заметить, что интенсивная вечерняя умственная работа практически выключает творческие способности на следующий день.

Умственная работа истощает, причем не только мозг. Мозг — основной потребитель кислорода, перевозбужденный мозг забирает кислород у менее важных органов. К тому же мозг — источник нервных импульсов, которые могут перевозбуждать весь организм. В наши дни и сон не позволяет хорошо отдохнуть — постоянные волнения переходят и в сновидения, и потому медитация становится чуть ли ни единственным методом расслабления.

"Опустошение" довольно трудно удержать длительное время — и потому существуют техники, которые позволяют снять перевозбуждение мозга хотя бы частично. Одним из методов является концентрация на дыхании или на акупунктурных точках. К примеру, на вдохе можно сосредоточиться на точке в середине груди, на выдохе — на точке чуть ниже живота. Такая переменная концентрация мешает возникновению мыслей, а следовательно образов и эмоций.

Полезно также произнесение мантр — наборов звуков, которые совпадают с ритмом дыхания, ритмом сердца или с ритмом ходьбы. Повторение мантры убирает "внутреннюю речь" и "мысленные образы".

Особенно полезно произносить мантру непосредственно перед сном. Иначе наши дневные треволнения и образы, что мы видим по телевизору, перейдут в сновидения.

Образное мышление крайне энергоемко, и потому переключение на восприятие информации, не связанной с образами, позволяет мозгу отдохнуть. Потому полезно слушать классическую музыку. В преклонном возрасте многие замечают, что классическая музыка как бы придает им энергии (как в молодом рок-музыка помогала выплеснуть лишнюю энергию). Если при этом "опустошить ум", оздоровительный эффект от музыки будет значительно больше. Полезно "опустошать ум", даже если вы просто хотите послушать музыку, — тогда вы наполнитесь ею; она не будет лишь фоном для ваших повседневных треволнений.

Музыка (в том числе та, которую вы "проигрываете" в голове) хорошо помогает при физической работе — отвлекая от посторонних мыслей, она задает ритм. Один из стилей джаза возник из песни, которую пели рабочие, забивавшие костыли при строительстве железных дорог. Темп этой песни соответствовал ритму забивания костылей.

Мантра хорошо помогает при сердечных заболеваниях (которые сейчас есть практически у всех). В прокачке крови по организму участвует не только сердце, но и кровеносные сосуды. В сосудах рук и ног есть расположенные на расстоянии около 2 сантиметров друг от друга клапаны, помогающие продвигать кровь. Эти клапаны иннервируются нервной системой, которая управляется мозгом. Несложная мантра, которой вы задаете ритм этой прокачке, может снять часть работы с нервной системы, дать ей отдохнуть.

Китайцы считают, что человек имеет три "дян-тяня" — расположенных внутри тела энергетических центра, в которых организм способен запасать энергию. Верхний дян-тянь расположен в центре головы, средний — в центре груди, нижний — чуть ниже пупка в центре живота. Средний дян-тянь связан с руками; концентрируясь на центре ладоней и точке между сосками (она связана со средним дян-тянем), вы можете набрать энергию в средний дян-тянь. Такой набор энергии практикуют в школе боевых искусств синъи. Во многих других боевых школах энергию набирают в нижний дян-тянь — для этого руки выносят перед животом и концентрируются одновременно на центре ладоней и области внутри живота (или связанной с нижним дян-тянем точке ци-хай ниже пупка).

В цигун концентрируются на центре ладоней и — попеременно — на всех трех дян-тянях. Долгое выполнение этого упражнения, сопровождаемое медленным дыханием (зона дян-тяня при этом чуть сокращается и увеличивается в такт дыханию), способно создать большой запас сил и вылечить некоторые болезни.

Концентрация обычно осуществляется в состоянии цигун, предусматривающем отвлечение от тревожащих или возбуждающих мыслей. Достичь такого состояния бывает трудно — вот здесь и может помочь мантра. Самыми распространенными на Востоке мантрами являются "Ом мане падме хум". "Го цюй, айньцзай, Шилэ вэйлай", и "Амида". Эти мантры имеют религиозное значение; вы, конечно, можете создать другие, которые, на ваш взгляд, больше вам подойдут. На Востоке даже во время фехтования или кулачных поединков их участники сопровождали движения и выпады рецитацией мантр.

При заболевании сердечно-сосудистой системы полезно произносить мантру в такт ударам сердца. При этом лучше всего одновременно концентрироваться на пульсации в центре ладони и в области сердца. Вы быстро почувствуете, что напряжение в груди уменьшается. Очень полезно выполнять это упражнение перед сном; можно научиться проделывать его даже во сне.

Напоследок хотелось бы предостеречь любителей восточных гимнастик. Климат в России очень холодный; дыхательные упражнения могут серьезно и надолго повредить легкие и шею, и потому делать их следует очень осторожно.

Подобное предупреждение адресовано и любителям восточных единоборств. Нагрузки, которые даются в секциях, требуют больших затрат нервной и мышечной энергии; эти затраты на Востоке компенсируют продолжительной медитацией, примерно соответствующей по времени продолжительности упражнений. Кроме того, в настоящих школах китайских боевых единоборств ученики перед началом нагрузок очень долго набирают энергию — не меньше года.

 

Ряд китайских гимнастик, в частности тайдзи-цюань, позволяет осуществить так называемую "динамическую медитацию". Когда вы медленно делаете упражнения на свежем воздухе, вы:

1) интенсивно дышите свежим воздухом;

2) ненапряженно двигая телом и конечностями, концентрируетесь на мышцах или внутренних органах — хотя бы непроизвольно, — что позволяет увеличить запас в них нервной энергии;

3) разгружаете ментальную и эмоциональную сферу, поскольку человек не может концентрироваться на движении и одновременно интенсивно размышлять (бывает, правда, что возникают ценные идеи, но не за счет умственных усилий, а как бы между делом).

Все эти три элемента оказывают оздоровительный аффект. Эффективность динамической медитации будет особенно велика, если вы будете выполнять медленное несложное упражнение буквально для каждой группы мышц. Хорошие идеи в этом плане может подсказать мысленное превращение себя в летящего аиста, Горгону с двумя змеями-руками, абсолютно гибкого пьяницу, обезьяну, медведя, и т. д.

Этот опыт вас наверняка удивит; вы узнаете о своем организме много нового. Не забудьте захватить с собой на стадион карандаш и бумагу, чтобы записать появившиеся идеи и найденные упражнения.

Полезно хорошо изучить размещение внутренних органов и теорию цигун и акупунктуры. В этом случае вы сможете на вдохе и выдохе водить исходящий из центра ладоней воображаемый луч по своему телу, убирая зажимы, насыщая органы и зоны энергией. "Луч" из центра тыльной части руки эффективен для снятия зажатостей в задней части спины. Мысленные лучи из пальцев хороши для "прочищения" головы. Пальцы соответствуют мозгу, ладонь — передней части тела, тыльная часть ладони — задней части.

В стиле "пьяницы" мысленно представляют внутри тела шар. Делая, к примеру, вращения корпусом, мысленно представляют движение шара внутри тела по кругу. Делая наклоны взад и вперед, этот шар представляют движущимся взад и вперед.

Приведенные выше упражнения могут дать серьезный оздоровительный эффект. Возможно, динамическая медитация — единственное средство, которое лечит причины, а не следствия болезни.

Разумеется, зимой медленными упражнениями заниматься нельзя.

Тибетские монахи, которых называли "лунгомпа", погружались во время ходьбы в особое состояние, которое позволяло им совершать переходы в несколько сотен километров по безводным пустынным пространствам или по горам. Это состояние позволяло отвлечься от всего ненужного и сконцентрироваться исключительно на ходьбе.

Лунгомпа практиковали "лунгом" — особые практики, одной из которых являлась медитация во время ходьбы. Эту разновидность медитации подробно описывает в книге "Мистики и маги Тибета" знаменитая французская путешественница Александра Давид-Неэль, встречавшая лунгомпа на дорогах Тибета.

"Если объединить в целое все то, что я увидела и услышала, то практика этой разновидности лунгом предстает в таком виде. Прежде чем приступить к упражнениям, ученик получает соответствующую степень посвящения. Затем в течение нескольких лет под руководством опытного наставника он тренируется во многих видах дыхательной гимнастики. Только после этого ему разрешают приступить к упражнениям в ходьбе .

К этому времени послушник проходит второе посвящение, и его учитель, гуру, сообщает ему магическую формулу. Это важный момент. Посвященный концентрирует внимание на мысленном ритмическом повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соизмеряя такт шага со слогами заклинания.

Идущий должен хранить молчание, ни о чем не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить взгляд на один какой-нибудь отдаленный предмет и не отвлекаться от него, что бы ни случилось. В состоянии транса сознание частично отключается, но все же остается достаточно активным, чтобы человек мог преодолевать встречающиеся на пути препятствия, сохранять направление к цели. Впрочем, и то и другое происходит механически. Не случайно пустынные просторы, равнина, сумерки считаются благоприятными для упражнений условиями. На закате солнца состояние транса достигается очень легко даже после длинного дневного перехода. В трансе ощущение усталости проходит, и путник проходит еще много километров.

Первые утренние часы тоже благоприятны для этого состояния, но в меньшей степени. Зато полдень, первая часть дня, узкие извилистые долины, леса, пересеченная местность — в равной степени отрицательны. Принято считать, что только первоклассные лунгомпа в состоянии преодолевать порождаемое ими противодействие. Итак, тибетцы считают однообразие ландшафта благоприятным условием для создания транса. Вполне очевидно, что на пустынном плато меньше риска отвлечься от повторения магической формулы или нарушить ритм дыхания, чем в узком ущелье, загроможденном утесами, поросшем кустарником или изрезанном шумящими ручьями. Кроме того, на пересеченной местности трудно поддерживать равномерность шага.

Любая светлая ночь считается подходящей для тренировки начинающих, но звездные ночи особенно благоприятны. Гуру часто рекомендуют не спускать глаз с какой-нибудь одной звезды. Это напоминает приемы при гипнозе. Мне рассказывали, что некоторые ученики внезапно останавливаются, как только созерцаемая ими звезда исчезает из поля зрения, скрываясь за горным склонам, заходя за горизонт или же поднимаясь высоко над головой.

Другие, напротив, не замечают исчезновения звезды. Когда звезда становится невидимой, они продолжают видеть ее закрепившимся внутренним взорам.

Некоторые адепты тайных учений утверждают, будто после многолетней практики бывают случаи, когда лунгомпа, пройдя некоторое расстояние, воспаряет ввысь. Ноги его уже не касаются земли, и он скользит по воздуху с невероятной быстротой. Должно быть, многие обременяют себя целями, желая показать, будто уже достигли этой степени легкости.

Не стоит говорить о преувеличениях. Но из моего собственного, очень небольшого опыта в этой области и со слов вполне достойных доверия лам приходится прийти к выводу, что в результате тренировки достигается состояние, когда перестаешь чувствовать вес собственного тела. Какое-то подобие анестезии притупляет боль от ударов о камни и другие попадающиеся на пути препятствия, и можно идти много часов с необыкновенной скоростью, испытывая приятное опьянение от быстрого движения, хорошо знакомое гонщикам-автомобилистам".

Описанная практика медитации во время ходьбы довольно любопытна. Она может помочь преодолеть большие расстояния. При этом усваивается большой объем кислорода при сравнительно небольших мышечных усилиях, что способно оказать значительный оздоровительный эффект (зимой, однако, совершать такие прогулки не рекомендуется — охлаждение горла и легких чересчур длительно).

Для некоторых людей именно ходьба, причем на свежем воздухе, является самым продуктивным для творчества состоянием. Никола Тесла считал лучшим методом стимулирования мышления ходьбу — причем именно быструю. Ницше писал:

"Обычно я совершал прогулки по холмам, делая по 7—8 миль в один конец и не чувствуя при этом ни малейшей усталости, моя творческая энергия текла совершенно свободно".

Если вы хотите попытаться решить неподдающуюся проблему во время ходьбы, то можно посоветовать обычный алгоритм — "опустошение ума" на некоторое время, а затем удержание в мозгу волнующего вас вопроса. Концентрируйтесь без напряжения, иногда снова и снова "опустошая ум" для отдыха. Мозг будет выдавать решения, но не хватайтесь за первое. Постарайтесь изучить вопрос во всей полноте. Иногда такой метод действительно очень помогает.

Теперь мы рассмотрим второй важный элемент состояния, в которое входили самураи при боевых поединках — концентрацию. Когда самурай вступал в схватку, он не только "опустошал ум", чтобы эмоции и сознание не мешали выходить из подсознания моторным навыкам, он также концентрировал эти навыки на данном объекте.

"Хороший боец сосредоточивает свой ум на чем-то одном, — утверждал Брюс Ли. — Он берет каждую "вещь", когда она приходит, заканчивает с ней и переходит к следующей. Как мастер дзена, он не касается прошлого или будущего, — для него существует только то, что он делает в данный момент. Ум его сжат, и потому он спокоен и способен сохранить силу в резерве. Остается место только для одной мысли, и она заполняет все его существо целикам, как вода заполняет кувшин. Обычный человек тратит огромное количество энергии потому, что не фокусирует, не сосредоточивает свой разум. Нужно всегда понимать: в жизни, как и на ринге, рассредоточенный, "растерянный " ум теряет энергию".

На свете существуют тысячи хороших мастеров восточных единоборств, но весь мир продолжает смотреть именно фильмы Брюса Ли, потому что этот боец не "обозначал" удары, он вкладывался в каждый удар весь, полностью, целиком.

В своей книге Наполеон Хилл пишет и об использовании концентрации для решения научных проблем:

"Покойный ныне доктор Элмер Р. Гэйтс (из штата Мэриленд) совершил более двухсот открытий, имеющих практическое значение для самосовершенствования и использования своего творческого дара. Его метод интересен и даже необходим тому, кто мечтает стать гением в какой-нибудь области…

В своей лаборатории он устроил "комнату личной коммуникации". Ее стены были практически непроницаемы, и в нее не проникал ни один луч света. В комнате стоял только стоя с писчей бумагой и стул, а на стене напротив был выключатель.

Когда доктор Гэйтс нуждался в помощи тех сил, доступ к которым ему обеспечивало только его творческое воображение, он заходил в комнату, закрывал дверь и концентрировал все свое внимание на известных изобретениях — и тех, автором которых был он сам, — и пребывал в таком состоянии до того момента, пока в его голове не начинали мелькать новые идеи и соображения, чаще всего приводившие его к новым открытиям и изобретениям.

Однажды мысли его полились сплошным потоком, и он писал без перерыва три часа подряд. Когда вдохновение его истощилось и он проверил свои записи, то обнаружил, что среди них оказалось описание новых, не имеющих аналогов принципов: Принципов, о которых ничего не было известно в современном ему научном мире и описание которых при этом не могло занять меньше минуты. Краме того, они решали и его научные проблемы.

Таким "высиживанием идей " доктор Гэйтс и зарабатывал себе на жизнь, выполняя заказы компаний и частных лиц. Одна из крупнейших фирм Америки платила ему довольно прилично за каждый час такого "высиживания "".

В книге "Гении, которые ломали правила" Джин Ландарм пишет о Тесле:

"В основе большинства его успехов лежала неизмеримая потребность в достижении любой ценой: "Я работаю с лихорадочным пылом " и затем: "Я впадаю в состояние, близкое к летаргии, которое длится полчаса ". В восемь лет кумиром Николы Теслы стал венгерский сказочный герой, которого звали "сыном Абы". Н. Тесла писал: "…Эта книга каким-то образом пробудила дремлющую во мне силу воли, и я начал упражняться в самоконтроле ". Ученый мог затратить на решение невероятно трудных задач столько энергии, что потом болел от нервного истощения. Он пережил несколько нервных срывов, поскольку в своем стремлении к совершенству изнурял себя более, нежели требовало благоразумие. Отыскивая ответ на задачу Тесла давал себе твердую установку на решение: "Для меня это было священной коровой, вопрос жизни и смерти. Я зная, что погибну; если потерплю неудачу.

Частенько, сосредоточиваясь на решении какой-либо задачи, он входил в состояние транса, во время которого переживал вспышки света. Временами Тесла работал так лихорадочно, что совершенно отключался .

И решение приходило. Тесла описывает один такой творческий прорыв: "Это было такое глубокое душевное счастье, какого я еще не пережил в жизни … Идеи лились непрерывным потоком … Менее чем за два месяца я разработал почти все типы и все модификации системы "".

Умением концентрироваться объясняли свои успехи многие выдающиеся люди. И. Ньютон говорил: "Гений есть терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении". Русский физиолог И.П. Павлов считал условием решения трудной задачи "неотступное думанье". Александр Алехин так объяснял главную причину своей победы над Капабланкой:

"В игре бывшего чемпиона мира отсутствует одна очень важная черта, определяющая, наряду с другими, шахматную силу: непоколебимое внимание, которое абсолютно должно изолировать игрока от внешнего мира".

При подобном методе решения, базирующемся не на "опустошении", а на концентрации, все же также нелишне привлекать и "опустошение". Дело в том, что рождение каждой идеи требует от мозга усилий — а это значит, что после каждого "озарения" следует отдохнуть. Эффективнее всего это достигается с помощью "опустошения".

Чуть возвращаясь назад, заметим, что Брюс Ли говорил об ОДНОМ объекте концентрации в одно время. Отсюда можно сделать вывод, касающийся творческой работы: чтобы успешно решать сложную задачу, следует решать ее маленькими шагами, полностью посвятив себя в данный конкретный момент одному-единственному, минимально делимому вопросу.

Концентрация, которую используют стоящие друг перед другом самураи, имеет еще одну особенность, которую следует особо отметить. В этой концентрации внимание сосредоточивается одновременно и на противнике, и на собственном мече. Самурай мысленно "сливается" с противником, движения оппонента словно становится частью его собственных движений, первотолчком к ответным действиям. Выражаясь научными терминами, происходит слияние "субъекта" и "объекта".

"Наставники карате советуют: Смотрите своему противнику в глаза, и вы будете видеть все". При этом они подчеркивают, что простое смотрение дает мало. Смотреть и видеть намерения противника в его глазах, согласно принципу бессознательного, можно только в результате "растворения" своего Я в окружающем мире, в который противник включен как неотъемлемая часть". (Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы. М.: Наука, 1985, с. 171.)

Легендарный самурай Миямото Мусаси, поднявший кэндо на высоту искусства, высказывался еще более категорично:

"Когда я стою с мечом в руках против своего противника, я забываю обо всем, даже о противнике. Все мое существо смыкается с окружающим миром".

В самом деле, баскетболист не может попасть в цель, если он мысленно не чувствует как мяч, так и кольцо, а также траекторию, по которой он бросит мяч, и не ощущает землю под ногами. Только его слияние с окружающим миром даст ему требуемый результат. Многие баскетболисты замечали, что в каком-то особом состоянии им начинает удаваться все. Ларри Бэрд говорил:

"Это пугает. Когда я нахожусь в моей наилучшей форме, я могу сделать почти все, что хочу, и никто не сможет остановить меня. Я чувствую себя так, как будто могу контролировать вообще все".

Г. Олдер в книге "Менеджер и чудеса мышления" пишет об этом баскетболисте:

"Иногда он сразу отворачивается прочь от корзины очень обрадованный, зная, что он получит очки , — еще до того, как мяч прошел через кольцо".

 

ЗАГАДКИ МОРФЕЯ

 

Сон иногда считают разновидностью медитации. Мы рассмотрели некоторые возможности медитативных состояний; можно ли использовать и сон для решения каких-либо практических задач?

К сожалению, сон трудно поддается сознательному контролю. Однако на выходе из сна есть какое-то время промежуточного состояния, когда сознание уже присутствует — и еще не исчезла возможность пользоваться теми ресурсами головного мозга, которые недоступны в бодрствующем состоянии. Вспомним слова Гельмгольца о появлении идей: "Часто… они появлялись утром, при пробуждении, как замечал и Гаусс". Особо заметим — при пробуждении.

В. Бехтерев однажды заметил:

"Несколько раз выходило так, что если я вечером концентрировал свое внимание на теме, которую намеревался облечь в четкую формулу, то утром стоило лишь взяться за перо, и слова всплывали одно за другим, как бы сами собой. Оставалось лишь отшлифовать написанное".

Сон для решения разного рода задач использовали многие. Альберт Эйнштейн, который проводил в кровати не менее 10 часов в день, говорил, что именно во сне он открыл некоторые важнейшие элементы теории относительности.

Упоминает про сон как источник научного озарения и Пуанкаре. В его жизни был эпизод, когда, не в силах справиться с интегрированием сложного уравнения, он заснул — и увидел, как читает студентам лекцию и без затруднений выводит решение того же самого уравнения на доске.

Академик А.Б. Мигдал долго размышлял над тем, как получить формулу, показывающую вероятность вылета любого из электронов.

"Подсознание выдало идею решения иносказательно, во сне: наездница скачет по цирковой арене, внезапно останавливается, и цветы, которые она держит в руках, летят в публику. Эта картина как бы подсказывала, что нужно перейти в систему координат, в которой ядро покоится после столкновения, в этой системе проще описать состояние вылетающих электронов. Оставалось только перевести эту мысль на язык квантовой механики".

Информация, полученная во сне, позволила профессору Пенсильванского университета Герману В. Гилпрехту расшифровать ассирийские клинописные тексты на двух фрагментах агата, найденных в руинах вавилонского храма. Немецкий психолог Отто Леви увидел удивительный сон, принесший ему в 1936 году Нобелевскую премию за исследования в области медицины и психологии: он ставил эксперимент, результаты которого наяву стали основой теории химической передачи нервных импульсов.

Бетти Грэхэм изобрела корректирующую замазку благодаря идее, которая появилась у нее во сне. Это изобретение принесло ей 50 миллионов долларов.

Современная конструкция швейной машины обязана своим появлением сну Элиаса Хове. Хове первый решил размещать ушко для ниток не в основании иглы, а в ее кончике. Натолкнул его на эту идею персонаж сна, который размахивал копьем.

Человечество использует удивительные свойства сна уже давно. К примеру, в Древней Греции больных приводили в храм, массажировали и погружали в транс, за которым следовал сон. После пробуждения больной рассказывал содержимое сна, и по этому рассказу служители храма прописывали лечение.

Мы сейчас не можем сказать, что за транс использовали в Древней Греции и как в него погружали. Под трансом обычно подразумевают состояние, когда человек не контролирует свое тело и свое сознание. По сути, транс — это добровольный или вызванный внешними причинами обморок. По личному опыту могу сказать, что, полностью отбрасывая на некоторое время свое сознание перед сном (при этом дыхание резко замедляется), я во сне обнаруживал, что непроизвольно концентрируюсь на каких-то точках, на движении энергии в теле, на образах, так или иначе связанных с организмом. После сна я обращался к справочнику по акупунктуре или книгам по цигун и находил эти точки; образы же расшифровывались без труда. В то, что в Древней Греции диагностировали организм посредством транса, можно поверить. Вероятно, когда мозг освобождается от необходимости обработки внешней информации, он обращается "внутрь" и начинает интенсивно себя лечить.

В Древней Греции сновидениями руководствовались даже принимая важные решения: в специальных храмах Спарты особые чиновники — эфоры — укладывались спать, чтобы получить указание свыше.

Предвидение будущего часто связывают с трансом. В транс перед своими пророчествами входила Сивилла. Вольф Мессинг был способен и погружаться в транс, и предсказывать будущее. Китайские монахи-буддисты из секты "Белый лотос", сыгравшей важную роль в истории средневекового Китая, погружаясь в состояние транса, которое называлось "цзо гун", получали возможность предвидеть будущее. Транс настолько отключал их органы чувств, что это позволяло членам общества избавляться от пыток во времена гонений на буддизм.

Какие механизмы включает транс? С помощью элекгроэнцефалографа ученые выявили четыре основных состояния мозга, каждому из которых соответствует определенный тип электрической волны.

Бета . Бета-волны характерны для бодрствующего состояния, когда мы активно занимаемся умственной деятельностью и активно переживаем их эмоциями. Строго говоря, волнами назвать их трудно — это пики беспорядочной последовательности. Даже небольшие эмоциональные переживания вносят в бета-волны настоящую бурю.

Альфа . Альфа-волны возникают в конечной стадии сна; благодаря этому переходному периоду мы имеем возможность запоминать свои сны. Альфа-волны появляются также в минуты расслабленности, когда внимание ни на чем не сконцентрировано.

Тета . Тета-волны связаны со сновидениями. Появление этих волн характерно для проявлений наших нереализованных эмоций, желаний, творческих задатков.

Дельта . Дельта-волны ответственны за так называемый медленный сон, когда организм полностью отключается от внешнего мира. Дельта-волны совпадают с действием самых глубинных слоев бессознательного.

Научно доказано, что преддверие медитации связано с появлением альфа-волн; сама медитация — с тета-волнами.

Транс в силу своей редкости и специфичности исследованию не подвергался. Я могу предположить, что это состояние — характеризующееся отключением от внешнего мира и уходом в самые глубинные слои бессознательного — биологически предусмотрено природой, оно соответствует дельта-ритму.

Эксперименты показали, что медленный сон жизненно важен для организма. Можно лишить человека быстрого сна, пробуждая его каждый раз, когда энцефалограмма показывает, что он начинает видеть сновидения, и это не принесет явного вреда. Но если попытаться лишить человека медленного сна, это в конце концов приведет его к крайней раздражительности и психологической нестабильности. Отсюда видно, что главную роль в восстановлении сил после дневных затрат энергии имеет именно медленный сон.

Конечно, и быстрый сон необходим. Эти сны снимают психологические стрессы, давая нам то, чего мы лишены в реальной жизни. Кроме того, в этой стадии сна человек часто видит образное представление своих органов. Это позволяет организму сконцентрироваться на этих органах для их расслабления и лечения.

Ну, а как все же сон связан с предвидением? Здесь мы стоим на пороге тайны, о которой можем догадываться лишь по отдельным фактам.

Я приведу один пример, который прояснил мне что-то большее, чем остальные. В 1980-х годах среди творческой московской интеллигенции был очень популярен философский семинар Юрия Петровича Трусова. Семинар назывался "Основания и конструкция человеческого знания" и исследовал человеческое подсознание с чисто материалистических позиций. Однако в начале 1990-х, до смерти этого глубоко всеми нами чтимого человека, на семинаре стал играть большую роль "мистический элемент". Столь разительная перемена произошла не в последнюю очередь из-за смерти сына Юрия Петровича. В результате аварии он надышался угарным газом; поражение мозга привело к психической ненормальности; выход из этой ненормальности был найден в самоубийстве. Я помню, как потрясло это событие Юрия Петровича, но он не отменил семинар. Своим размеренным лекторским голосом он рассказал об этом, а потом о вещем сне, в котором он видел похороны. Сон этот приснился до аварии, так что не мог основываться на предположениях. В своем завещании сын просил не извещать мать до самого дня похорон, поэтому родственникам о смерти сообщили не сразу, но информация просочилась, и это привело к накладкам, которые были предсказаны во сне!

Но речь не об этом сне. Один из участников семинара, преподаватель политэкономии, рассказал в тот день весьма загадочный случай. Он помнил короткий период времени той жизни, которая была у него до рождения. Он, совсем маленький ребенок, вместе с прочими маленькими детьми находился в чем-то вроде детского садика. Им было вместе весело, интересно, они много играли; он дружил с одной девочкой, и они были так неразлучны, что, когда пришел срок отправляться (вот тут я уже не помню — куда), они попросили, чтобы их не разлучали. Через несколько лет после рождения он познакомился с девочкой; все детство они дружили, им было очень интересно вместе. Он помнил детский садик и эпизод перед отправкой, но никак не решался спросить свою подругу, помнит ли об этом эпизоде она. Решился он только когда они стали взрослыми. Этот вопрос вызвал удивление: "Как, и ты это помнишь?"

Я бы не решился включить этот рассказ в свою сугубо материалистическую книгу, если бы не один момент: преподаватель был слепым с рождения, детский садик с детьми, что должны были отправиться на землю, из фильма "Синяя птица" он видеть не мог А садик из фильма — это не какой-то вольный вымысел автора "Синей птицы" М. Метерлинка. Бельгийский писатель выразил в нем целую философию, свой взгляд на строение мира. Эта выраженная в сказке система выглядела столь внушительно, что автор получил Нобелевскую премию, а в СССР ее никогда не переводили полностью, опасаясь ее мощного, идеологически чуждого заряда.

Погружаясь для вещих снов в транс, греки и китайцы, возможно, таким образом связывались с теми, кто послал их в наш мир. Впрочем, это лишь версия. Точного ответа мы не знаем да, наверное, и не должны знать. Если знать ответ; то нет смысла решать задачу.

Я привел этот случай только потому что "садик" встречался у троих — у слепого преподавателя, у подруги его детства и у Метерлинка. Три — это уже близко к закономерности.

Наверное, транс — это что-то вроде "двери в стене" из рассказа Г. Уэллса:

"Здесь мы у порога извечной тайны, прозреваемой лишь немногими подобными ему ясновидцами, людьми высокой мечты. Все вокруг нас кажется нам таким простым и обыкновенным, мы видим только ограду и за ней траншею. В свете наших обыденных представлений нам, заурядным людям, кажется, что Уоллес безрассудно пошел в таивший опасности мрак навстречу своей гибели.

Но кто знает, что ему открылось?"

Состояние, идентичное трансу, испытал в 1881 году И.И. Мечников, когда он ввел себе кровь тифозного больного. Супруга Мечникова писала:

"В полусознании ему чудилось, что он решил вопросы человеческой этики, что доставляло ему несказанное удовольствие".

Выздоровев, И.И. Мечников радикально изменил свое отношение к миру и расстался со своим былым пессимизмом.

Состояние, идентичное трансу, испытал в 1920 году и В.И. Вернадский, когда, болея сыпным тифом, он находился на грани жизни и смерти. Тогда он увидел пророческий сон.

"…Мне интенсивно пришлось коснуться моих глубочайших вопросов жизни и пережить как бы картину моей будущей жизни до смерти…"

Многое потом сбылось из этого сна.

" Умер я между 83–85 годами, почти до конца работая над "Размышлениями "".

Вернадский действительно скончался в этом возрасте — и до последних дней работал над "Размышлениями натуралиста".

До этого сна ученый сомневался в своих творческих возможностях. Во сне же он почувствовал в себе незаурядные интеллектуальные силы.

"Я ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое я создаю, и что это есть мое призвание, моя обязанность, наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь — как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности".

Вернадский действительно стал одним из светил мировой науки. И все же кое-что из сна не сбылось. В его сне был морской берег, прекрасные здания с хорошо оборудованными лабораториями — руководимый им Институт Живого Вещества, находящийся в США.

Однако и это могло сбыться. Институт Живого Вещества мог быть создан. Вернадский выздоравливал от болезни в Крыму, когда белая армия терпела поражения и началась эвакуация. Ученому, благодаря Королевскому обществу, было предоставлено место на британском военном корабле. Вернадский остался. Всю свою жизнь он считал ясновидение не достоверностью, а вероятностью. Если бы он безоговорочно верил в предначертания свыше — кто знает, не сбылось бы ли все с абсолютной точностью?

Александр Македонский однажды увидел во сне Гомера, который просил основать город и описал, как этот город лучше всего построить. Александр Македонский принял сон за руководство к действию и воздвиг Александрию. Этот сон сыграл поразительнейшую роль в истории. Когда германские племена сокрушили европейскую культуру, именно в грекоязычной Александрии сохранились многие памятники античной мысли и литературы. Завоевавшие позднее Египет арабы бережно отнеслись к этому наследию, особенно к трудам Аристотеля — к слову, учителя Александра Македонского. Европейцы отправлялись в арабские университеты Северной Африки и Испании, чтобы получить образование, и именно с этих арабских университетов и пошло возрождение европейской науки.

К. Юнг считал, что "вещие сны" показывают то, к чему человек подсознательно стремится.

"Все дело в том, что лишь сознание пребывает еще в не-ведении, подсознание же, судя по всему, уже в курсе и сделало свои выводы, которые и отобразились в сновидении".

К. Юнг описывает один свой сон, похожий на вещий:

"Меня самого в течение нескольких лет посещал сон, в котором я находил в своем доме незнакомые помещения. Иногда это были покои, где жили мои давно умершие родители… В конце этой серии снов я нашел библиотеку с неизвестными мне книгами. Наконец, в последнем сне я открыл одну из книг и увидел чудесные иллюстрации, изобилующие чарующей символикой. Я проснулся, но мое сердце еще взволнованно билось от восторга… Через несколько недель после сна о неизвестной книге мне пришел сверток от букиниста. Внутри оказалась рукопись на пергаменте, написанная в XVI веке. Она была иллюстрирована захватывающими воображение картинками, сразу же напомнившими мне увиденное во сне… Дом, конечно, символизировал мою личность и сферы ее осознанного интереса, а неизвестное крыло предвещало новый круг интересов и исследований, о чем сознательный разум в то время еще не подозревал".

Читая эти строки, я был поражен — я видел практически идентичный "вещий сон". Забравшись во сне в маленькую комнатку какого-то архива, я нашел полку с книгами по китайским боевым искусствам. Внутренний голос объяснил мне историю этой полки — в 1930-х годах в Китай была послана экспедиция НКВД, чтобы изучить боевые искусства, в том числе самые секретные. Результатом экспедиции стали полукустарно изготовленные книги, страницы которых были размножены на синьке.

Я с неописуемым благоговением перелистывал страницы. Здесь было все, самые тайные знания.

Сон сбылся почти полностью. У меня есть полка с книгами по боевым искусствам. Одной книги, правда, нет — по стилю "богомола". Возможно, Юнг прав в своем объяснении — но меня не оставляет мысль, что и он, и я получили некий жизненный урок. Юнг писал: "сердце взволнованно билось от восторга", я же, перелистывая страницы, чувствовал необыкновенное благоговение, которое я не забуду никогда. Позднее, уже имея книги и приступив к изучению этих приемов, я пытался воскресить это благоговение, и оно помогало мне осваивать технику.

И из этих же книг я узнал любопытную вещь: конечной целью изучения боевых искусств, их "сверхзадачей", является не умение драться, а постижение "цюаньшэн". "ощущения полноты жизни". Думаю, так можно назвать и мое "благоговение". Используя "цюаньшэн", можно резко увеличить мастерство, причем в любой области. Человек как бы постигает мировую гармонию — и после этого он может уже вложить эту гармонию в любое дело.

"Вкладывая все свое мастерство, всю душу в комбинацию to нескольких десятков движений, человек испытывает такое же ощущение, как певец, исполняющий любимую арию, пианист, играющий любимую партию". (Долин А.А., Попов Г.В. "Кэмпа — традиция воинских искусств". М.: Наука, 1990 . с. 143.)

Здесь стоит вспомнить еще один эпизод из фильма А. Куросавы "Семь самураев" Самурай, ожидая в засаде разбойников, любуется цветком, небом и лесом вокруг Как только появляются разбойники, следует быстрая атака — и враг оказывается повержен; напарник самурая даже не успел вступить в бой.

Любуясь природой, самурай активизирует свои подсознательную природу; чувства гармонии, "эстетическое чувство", которые только и позволяют делать дело эффективно и совершенно.

В фильме "Гений дзюдо" того же Куросавы главный герой добился, чтобы его взял в ученики мастер боевых искусств, только проведя ночь на "древе жизни" — шесте, торчащем из воды. Следующее утро герой фильма встречает преображенным — это доброжелательный человек, а не задира и драчун, как прежде. Ночь на "древе жизни" его изменила полностью. В чем? Ответ, наверное, можно найти в другом фильме А. Куросавы "Я видел сон". Кинорежиссер экранизировал некоторые свои сны, которые особенно запечатлелись в его памяти. Первый из снов стоит особо от остальных. В нем маленький Куросава хочет искупить своей жизнью свой проступок; в конце этого сна он выходит в прекрасную долину, полную ярких удивительнейших красок. Не начинаем ли мы понимать красоту жизни только перед лицом смерти, когда висим на "древе жизни", каждую минуту рискуя с него сорваться?

Взлет в советском кинематографе в 1950-х — 1960-х годах режиссер Ростоцкий объяснял военным опытом своего поколения. Они выжили. "Каждый день мы встречали как праздник". Они смотрели в лицо смерти — и именно поэтому научились ценить жизнь.

Похоже на то, что все выдающиеся люди искусств когда-то в своей жизни хоть раз особо остро испытали чувство гармонии или красоты природы — и именно это сделало их творческими людьми. По крайней мере, многие писатели оставили свидетельства, позволяющие это предположить. Горький писал:

"…У меня было странное смутное воспоминание: где-то, за пределами действительного и когда-то в раннем детстве я испытывал некий сильный взрыв души, сладостный трепет ощущения, вернее — предчувствие гармонии, пережил радость, светлейшую солнца на утре, на восходе его".

У Чехова тоже встречается нечто подобное:

"И тогда в трескотне насекомых, в подозрительных фигурах и курганах, в голубом небе, в лунном свете, в полете ночной птицы, во всем, что видишь и слышишь, начинают чудится торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни; душа дает отклик прекрасной, суровой родине, и хочется лететь над степью вместе с ночной птицей ".

Возможно, что-то подобное испытал и Л.Н. Толстой — выдумать мысли Болконского во время встречи с дубом просто невозможно.

Карл Юнг видел нечто похожее во сне:

"Стояла зимняя ночь, было темно и шел дождь. Это был Ливерпуль … В то время, как все вокруг было скрыто дождем и туманом, все было погружено в ночь, маленький остров сверкал в лучах солнца. Там росло единственное дерево — магнолия, усыпанная розовыми цветами, и казалось, что дерево не просто залито светом, но само излучает свет. Мои спутники жаловались на погоду и совершенно не замечали дерева. Они говорили о каком-то другом швейцарце, жившем в Ливерпуле, и удивлялись, зачем он поселился именно здесь. Я же был так очарован красотою цветущего дерева и солнечного острова, что подумал: "Я знаю — зачем ", — и в этот момент проснулся.

…Этот сон отразил мое тогдашнее состояние. Я и теперь вижу серо-желтый дождевик, мокрый и скользкий. Все было удивительно мрачно, черно и мутно — так я себя тогда чувствовал. Однако мне открылось нечто прекрасное, благодаря чему я вообще мог жить. Ливерпуль (Liverpool) — это "полюс жизни ", "pool of life". ""Liver" — печень, древние считали ее средоточием жизни.

С этим сновидением у меня связано ощущение некой окончательности, завершенности… В этом сне была целительная сила, и тогда ко мне впервые пришло предчувствие моего мифа.

После этого сна я перестал рисовать мандалы. Он стал высшей точкой моего сознательного развития, и, открыв мне мое душевное состояние, он принес покой и уверенность в себе".

Образ дерева в этом сне любопытен еще и тем, что дерево, согласно тому же К. Юнгу, является архетипом человеческого сознания. Нижняя часть дерева при этом — архетип бессознательного. Собственное сознание (в том числе и подсо-знание) в минуту невзгод объяснило К. Юнгу ценность и красоту жизни и тем самым придало ему жизненных сил.

В моем собственном сне, хоть и присутствовал архетип (нижняя часть дерева), расшифровывать ничего не понадобилось. Мне приснилось, что я сижу на пне, обильно заросшем листвой. Ко мне идут люди — много людей, все жители Земли. У них были удивительно добрые, приветливые лица. Я задал вопрос: "Почему у вас такие лица? Обычно они у вас хмурые". Одна девушка стояла со своим парнем ближе всех ко мне; она ответила: "Такими делают наши лица жизненные заботы. Но сейчас мы пришли к тебе, чтобы дать тебе понять, как прекрасен мир и как коротка человеческая жизнь". Дальнейшего я не помню, но этот яркий эпизод резко врезался в память — своими светом, красотой, теплотой, жизнью.

В "Братьях Карамазовых" Ф.М. Достоевского Алеша, стоя на камне, обращается к мальчикам со следующими словами:

"Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома.

Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть".

Алеша просит мальчиков запомнить ту минуту, когда они объединились в любви к Ильюше, когда чувствовали себя хорошими, потому что это воспоминание всегда будет помогать им, как бы жизнь ни ожесточила, ни озлобила их. Алеша считает, что одно такое воспоминание может удержать человека от дурного.

Интересно, что "Братья Карамазовы" входят в число литературных произведений, изучаемых в американских школах. На родине же Ф.М. Достоевского Алеше предпочли теоретика (и практика) насилия Родиона Раскольникова — да и то в качестве иллюстрации того, что "Достоевский неправильно понимал роль революционного насилия".

По русской литературе буквально рассыпаны блестки фраз, чью мудрость понимаешь уже на закате жизни, когда эта мудрость уже не нужна. Эх, если бы кто-нибудь умный объяснил нам все это еще в школе.

Взгляд на мир как нечто полное красоты свойственен не только людям гуманитарных профессий. Вспомним слова Пуанкаре:

"Ученый изучает природу не потому, что это полезно; он исследует ее потому, что это доставляет ему наслаждение, а наслаждение это ему дается потому, что природа прекрасна. Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы ее знать; жизнь не стоила бы того, чтобы ее переживать".

Удовольствие от работы — это вовсе не привилегия людей творческого труда. Японский рабочий, уже берясь за инструмент, получает определенное положительное ощущение от того, как инструмент ложится в руку, поскольку такими постарались сделать инструменты японские конструкторы. Используя инструмент в деле, японский рабочий также испытывает определенные позитивные эмоции. Японские девушки на сборочных линиях работают раскованно, весело — их так специально учат в профессионально-технических школах. Только при таких условиях работа может идти как бы сама собой, не требуя лишних утомительных усилий. Еще в большей мере желание получить удовольствие от работы характерно для японского конструктора, дизайнера, проектировщика — и это желание стало одной из причин стремительного прогресса японских техники и технологии. Основанный на дзен-буддизме "дух самураев" в современной корпорации — это отношение к своей конкретной работе как к призванию; прибыль при этом считается важным, но все же меньшим по значению фактором.

Таким образом, мы видим, что "эстетическое чувство", о котором говорил Пуанкаре, "теоретические наслаждения", о которых упоминал Эйнштейн, "любовь к процессу работы", о которой писал М. Горький, могут сделаться ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОЙ СИЛОЙ, если становятся из счастливого достояния одиночек частью национальной культуры.

Чувство гармонии, появившись в человеке, может сильно изменить саму жизнь. Известный японский писатель Акутагава Рюноскэ писал:

"Надо любить повседневные мелочи. Блеск облаков, шелест бамбука, чириканье воробьев, лица прохожих — во всех повседневных мелочах надо находить наслаждение".

Возвращаясь к теме нашей книги, зададимся вопросом: как оптимальнее всего использовать "гармонию" для творческих озарений?

Когда перед вами стоит проблема, постарайтесь определить, что, собственно, вам в ней не нравится, какой ее аспект нарушает вашу внутреннюю гармонию. Попытайтесь "пережить" ее внутри себя — стремясь освободиться от этой дисгармонии, мозг подскажет вам решение.

Конечно, замечать следует не только "дисгармонию", но и "гармонию". Ищите то, что вам интересно, привносите в процесс исследования эмоции. Тогда вы автоматически сконцентрируетесь на проблеме. Помимо этого, раз вы используете свою эмоциональную природу, то активизируете то самое "эстетическое чувство", о котором писал Пуанкаре. Б.Л. Ван-дер-Варден, изучивший много крупных математических озарений, сделал вывод:

"Подсознание способно не только ассоциировать и комбинировать, но даже и оценивать. Суждения его интуитивны, но при благоприятных обстоятельствах абсолютно верны".

Если же работа совсем не имеет стимула, полезно этот стимул привнести извне. Таким стимулом может стать постановка какой-либо промежуточной цели. К примеру, если вы готовитесь по лекциям к экзаменам, поставьте себе цель к конкретному часу изучить определенное число страниц. Это внесет в работу игровой элемент. Заметим, однако, что игры подобного рода быстро надоедают, поэтому не ленитесь придумывать новые.

Согласно традиционной религиозной трактовке, труд — это одно из "Божьих наказаний" человеку за грехи. Одна из идей протестантской революции заключалась в том, что труд — это не "наказание", это элемент пути к избранности и спасению. Мы не будем, конечно, подробно затрагивать этот религиозный спор — отметим только результаты. Какие страны сейчас являются лидерами? Кто преуспевает?

Может, и для вас труд может стать не только путем к гармонии — но и к избранности и спасению? А такой путь у нашего народа уже был.

В Древней Руси по способности очищать дух труд (в том числе и физический) приравнивался к молитве. Он считался важным средством продолжения себя, преобразования Духа Святого. Человек должен был подавить три греховные страсти: лень, чревоугодие, блуд — и духовные: гордыню, тщеславие и стяжательство.

Учеба и постижение истин в Древней Руси считались "трудничеством". Творчество научное, художественное, литературное представлялись сотворчеством с Богом. Считалось, что иконописец, зодчий, композитор, мастеровой — носители "благодати творца". И оценку своего труда они ждали не от людей, а от Бога. Утилитарная сторона труда — получение материальных ценностей — их вообще не интересовала. Она реализовывалась автоматически, обеспечивая человека всем необходимым.

Даже в наши, казалось, сугубо меркантильные времена, существуют яркие примеры подобного отношения к труду. Генри Форд — некогда самый богатый человек в мире — к своим деньгам относился без особого почтения.

"Деньги имеют значение только как средство что-либо делать. Мы не смогли бы без денег управлять нашим производством, но это единственное, на что деньги годны…"

Работал он не для денег. И в молодости, и в старости он всегда получал удовольствие от того, что делает. Когда Форд возвращался с работы домой и жена спрашивала: "Ну, Генри, какой сегодня день был у тебя?", он всегда отвечал одинаково: "Самый лучший день в моей жизни!"

Сны способны преподать и другие уроки. К. Юнг:

"Во сне я удалился из города и увидел перед собой аллею … с длинными рядами могил… Я прошел вдоль всего ряда, добрался до захоронений XII века — до крестоносца в кольчуге. Он казался вырезанным из дерева".

Я тоже видел сон с живым и одновременно деревянным человеком. Я видел снег, который полностью закрыл поле. Посреди этого поля стоял черный пень, на котором сидел в позе лотоса йог, но он был столь неподвижен, что у меня создалось ощущение, что он деревянный. Меня удивило это ощущение, и на мое удивление последовал ответ, который я скорее почувствовал, чем услышал. Примерный перевод этого ответа в словесной форме: человек постоянно ищет эйфории, того, что будит его центры удовольствия. Надо отставить в сторону эти центры, вообразить себя "деревянным", совершенно холодно и бесстрастно взирающим на мир, покрыть все воспоминания пеленой снега и погрузиться в медитацию.

Я пробовал этот метод; он довольно эффективен. Если отключиться от приятных мыслей, стать свободным от центра удовольствий, что держит всех нас на поводке, то заснуть можно очень быстро. Днем этот метод меня лечит — я сразу чувствую, как начинают наполняться энергией меридианы рук и ног. В принципе, это легко объяснимо — "ян-каналы", которые тратят энергию (накапливают ее "инь-каналы"), начинаются в мозге; "отключая" мозг, мы начинаем копить энергию. Именно об этом меня и просил мозг. Можно подобным образом лечить себя, даже занимаясь каким-нибудь несложным делом — это дело помогает отвлечься от центра удовольствий.

Подобную медитацию освоить нелегко, поскольку поначалу создается впечатление, что приходиться отказываться от всего, чем живешь. Помогает психологическая установка:

"Ты не уходишь куда-то в сторону, а освобождаешься — от бессмысленных волнений, несбыточных и бесполезных желаний, ненужной суеты".

Полезно мысленно представить свою голову большим пустым просторным залом. Вам хорошо в этом зале — здесь нет никаких мелочных забот. Иногда мозг так расслабляется, что возникает ощущение, что у "зала" пропадает потолок и даже стены — вы словно сливаетесь с космическим пространством.

Деревянный йог навел меня еще на одну мысль. Так же, как я могу мысленно превратиться в деревянную статуэтку, я могу превратиться во что угодно. Недавно мне требовалось преодолеть очень высокую стену; подбегая к ней, я мысленно трансформировал себя в аморфную массу, которая должна перетечь через вершину стены. Я преодолел стену без труда. Как — не знаю. Что-то включилось в мозгу, как только я перестал быть человеком, боящимся стены и за десять лет не совершавшим ни одного прыжка.

Но у сна о деревянном йоге, я думаю, был еще один смысл. Наряду с теми снами, что я привел раньше, я ознакомился с тремя состояниями, которые в жизни я не встречал в чистом виде: гармонии и полноты жизни (над древними рукописями про боевые искусства), состояние единения с миром (на заросшем пне), состояние накопления сил и душевной свободы (медитирующий йог).

Можно сказать, подсознание преподало мне курс состояний, о котором человек, погруженный в суетные заботы, просто не подозревает. Обучение шло по алгоритму: дается необычная символическая картинка — я задаю вопрос — следует ответ. Если нет вопроса, нет и ответа.

На Востоке эти состояния хорошо известны — хотя часто называются по-другому. Чтобы постичь состояние "гармонии", китайцы рисуют на асфальте водой иероглифы. Иероглифы быстро высыхают — но смысл труда не в них, а в самом акте творения, постижения радости творчества. Иероглиф может быть настоящим произведением каллиграфии. Чтобы постичь "единение с миром", японцы отправляются смотреть цветение сакуры, часто на кладбища, где покоятся их предки и где обильно растет сакура. Когда сакура отцветает, это символизирует человеческую жизнь: красивые белые лепестки летят по воле ветра — пока через несколько мгновений не падают в грязь, уже навсегда, Режиму же накопления сил и освобождения от мирских забот обучают в японских буддистских монастырях, в которых на время обучения может остаться любой желающий.

Потом, в отдельном сне подсознание дало мне ключ к получению дальнейшей информации. В этом сне, выбираясь из темного леса, я увидел стоящую возле двухэтажного деревянного дома летающую тарелку на длинных ножках. Я дошел до дома и, взобравшись по балконам, залез в тарелку. Внутри никого не было. Я оказался в большом просторном помещении, в центре которого стоял стол с запиской. На записке была фраза: "Ответ (?) придет (?) по (?) запросу (?)". Меня удивили эти повторяющиеся знаки вопроса. На мое удивление сразу откуда-то пришло разъяснение: "Тот, кто даст ответ, не пользуется словами, контакт должен быть (тут я не очень понял слово, скорее почувствовал) "при помощи образов и эмоций", которыми должен быть сформулирован вопрос, и при помощи медитации".

Должен сказать, медитация дала мне действительно много (по крайней мере, значительную часть этой книги), но к проблеме НЛО этот случай не имеет отношения — это был контакт не с инопланетянами, а контакт с собственным подсознанием. Картинку летающей тарелки, стоящей рядом с домом, я потом вспомнил — я видел ее в польской молодежной газете "Свет младых". Вторая картинка — просторный зал — тоже мне хорошо знакома. При выходе из сна большие залы с окнами обычно превращаются в мой собственный череп. Стол в центре зала — это центр мозга, вместилище нашего Я и тех компонентов, которые это Я обслуживают. Вот эти компоненты и дали мне "канал связи".

То, что странную фразу с кавычками дало именно подсознание, подтверждает любопытный сон, приведенный в книге П. Уфимова "Лечение во сне". Этот сон принадлежал профессору философии Люткену с датского острова Зеландия. Профессор любил описывать этот сон в своих лекциях. Ему приснилось, что он находится в Рио-де-Жанейро и любуется устроенной в честь коронации императора иллюминацией. На фоне иллюминации ярко выделялся транспарант с надписью "vivat do(n) Р(е) d(r) (о)". Профессора озадачило — что означают эта скобки, и один из прохожих объяснил, что транспарант гласит: да здравствует император дон Педро и да не будет он Нероном (Nero).

 

МЕДИТАЦИЯ В ЕВРОПЕ

 

При том, что роль подсознания в Европе стали понимать лишь недавно, для творческой деятельности ее уже используют весьма активно. С одним человеком, который искал решения при помощи янтра-йоги, я был знаком лично. В янтра-йоге погружаются в медитацию путем концентрации на рисунке. Мой знакомый находил ответы на мучившие его научные проблемы, рисуя спирали или сходящиеся в одной точке дуги. Это позволяло ему и сконцентрироваться, и отвлечься от посторонних мыслей. Открытие им для себя этого метода полностью изменило его судьбу До сорока лет это был весьма заурядный человек, на протяжении же последующих лет он внимательно проработал физику, создал свою теорию строения пространства и структуры Земли. Мало того — из глубин подсознания он вытянул руководство по излечению. На моих глазах он снял приступ у прохожего, приставив руки к его груди и спине.

Очень похожий на вышеописанный метод приводит Гарри Олдер в книге "Менеджер и чудеса мышления". Его алгоритм решения творческих задач следующий. На первой стадии человек перерисовывает рисунок, у которого есть одна особенность — он перевернут вниз головой. Почему рисунок следует перевернуть? Перерисовывание нормального расположенного рисунка дает человеку множество ассоциаций, активизирует мозг — при перерисовывании же ничего не значащих линий вы гасите работу левого полушария, ответственного за анализ, и растормаживаете работу правого, образного.

На втором этапе, уже погрузившись в правополушарный режим, требуется задать своему мозгу вопрос.

Известно, что в спокойном, расслабленном состояние длина мозговых волн увеличивается — мозг переходит на альфа-ритм (8—14 герц), тогда как в обычном состоянии длина волны мала, что способствует стрессам.

Для вхождения в альфа-состояние требуется и умственная релаксация, и физическая. По Г. Олдеру, полезно представлять себя находящимся в каком-либо удобном, безопасном месте — из воспоминаний о детстве, о празднике или же полностью вымышленного. Можно использовать счет чисел от 100 до 1. Хорошее действие оказывают мандалы — абстрактные рисунки, не несущие никакой смысловой нагрузки (в книге Г. Олдера изображена мандала в виде многогранной звезды, в которой встроены другие звезды — все меньшие и меньшие, сходящиеся в центре в пятиугольную фигуру).

По мнению Г. Олдера, очень эффективна постановка мозгу задачи непосредственно перед сном, в альфа-состоянии. Следует оживить в голове образы, использовавшиеся для представления проблемы, а затем "запросить" у мозга ответ. Не выходя из альфа-состояния, необходимо также запросить пробуждение в определенное время (чтобы вспомнить сон), а также пожелать, чтобы можно было достаточно полно понять значение сна. Сразу результатов не будет — требуется какое-то время практики. Полезно начать с восстановления обычных снов при помощи просьб об этом во время альфа-состояния. Потом следует обратиться к интересующим проблемам и дать себе задание вспомнить сны, которые имели к ним отношение. Затем надо приступить к запросам на такое проникновение в значение снов, чтобы получить возможность применить их к насущным задачам. Отправляться спать всегда следует с карандашом и записной книжкой.

Г. Олдер осуждает западную систему обучения:

"В западной культуре функциям левого полушария обычно придают очень высокое значение, в то время как свойствами правого склонны пренебрегать. В школе нас хвалят за запоминание фактов и успехи в арифметике, но предаваться мечтаниям, этой восхитительной привилегии правого мозга, считается неприемлемым".

Золотые слова.

Г. Олдер рассказал о бизнесмене, который специально выбирал маршрут на работу, занимавший три часа. Перед этой поездкой ставились текущие задачи; в конце поездки ответы, как правило, были уже готовы. Несмотря на кажущуюся экзотичность этого метода, это довольно классический пример медитации — наблюдая за дорогой, бизнесмен автоматически изгонял из головы повседневные заботы и отдавал тем самым ресурсы подсознания всецело той задаче, которую перед собой поставил. "Другие продуктивные периоды для правого полушария — это время бритья, принятия душа, любых других повседневных дел, которые мы выполняем "не думая", — считает Г. Олдер.

Есть немало работ, которые мы привычно делаем через сознание, совершая при этом физические усилия, призывая сильные эмоции. А можно их делать иначе — поставив задачу мозгу и выждав — пусть подсознание справиться с задачей. Зачем нам напрягал, организм, испытывать неприятные эмоции? От эмоций человек устает больше, чем от умственной работы. Да, мы чуть проигрываем во времени, но выигрываем во многом другом.

Задача слишком трудна, чтобы решить ее за один раз? Ничего. Ставьте небольшие вопросы — и последовательно, ступенька за ступенькой, вы придете к большим знаниям.

Задача вообще не решается? Вы уверены? Задайте мозгу вопрос и дайте ему установку Б. Стечкина: "Задача должна быть решена". Если вы создадите в мозгу устойчивую доминанту на задачу, то по прошествии какого-то времени сможете вернуться к задаче и решить ее с легкостью. Доминанту легче всего создавать следующим образом — долгое время, не прерываясь, удерживайте внимание на задаче, что возбуждает соответствующую зону головного мозга; ищите подходы к задаче с разных сторон, определите, что связывает с данной зоной другие зоны; наполнитесь твердой решимостью справиться с задачей. Говорят, Наполеон поставил себе цель — стать к 30 годам генералом или умереть. Сейчас трудно сказать — правда ли это, но мы знаем, что решимости у Наполеона действительно было через край.

Интересно, что сильная подсознательная установка заставляет работать сознание даже тогда, когда сознание решило отказаться от задачи.

"Однажды ночью, мучимый жесточайшей зубной болью, Паскаль совершенно без всякого предварительного намерения стал думать о вопросах, касающихся свойств так называв-мой циклоиды, кривой линии, обозначающей путь, проходимый точкою катящегося по прямой линии круга, например колеса. За одною мыслью последовала другая, образовалась целая цепь теорем. Паскаль вычислял как бы бессознательно и сам был изумлен своими открытиями. Но он давно уже бросил математику. Еще задолго перед тем он прекратил переписку с Ферма, написав последнему, что совершенно разочаровался в математике, что считает ее любопытным, но бесполезным занятием. На этот раз, однако, математические открытия как бы против его воли навязывались его уму, и Паскалю пришла мысль посоветоваться с одним из своих поррояльских друзей. Получив ответ "печатать то, что внушено ему Богом". Паскаль решился наконец взяться за перо .

Он стал писать с необычайной быстротой. Все исследование было написано в восемь дней, причем Паскаль писал сразу, не переписывая. Две типографии едва поспевали за ним, и только что исписанные листы тотчас сдавались в набор. Таким образом явились в свет последние научные работы Паскаля. Это замечательное исследование о циклоиде приблизило Паскаля к открытию дифференциального исчисления, то есть анализа бесконечно малых величин, но все же честь этого открытия досталась не ему, а Лейбницу и Ньютону. Будь Паскаль здоров телам и умам, он несомненно довел бы труд свой до конца". (Паскаль. Библиографический очерк М.М. Филиппова.)

Установке "Задача должна быть решена" могут помочь растормаживающие сознание приемы. Первый из них: "Задача решается легко и быстро". Странныйф принцип? Иногда он великолепно работает. Однажды самолет Александра Покрышкина повредили и пилоту пришлось посадить его на убранное шасси. Для эвакуации самолета из опасной зоны его нужно было поднять, чтобы выпустить шасси. Солдат для этого не хватало, а командир торопил, поскольку немцы наступали и надо было немедленно уходить. Задачу с самолетом требовалось решать ЛЕГКО И БЫСТРО. И Покрышкин мгновенно нашел решение — несколько солдат подрыли под самолетом землю, после чего шасси выпустилось без проблем.

Пример из личного опыта. В свое время автор этих строк долго ломал голову над вопросом — как Дэвид Копперфильд "убрал" статую Свободы? Внезапно я услышал по телевизору: "Фокус Копперфильда очень прост". У меня в голове тут же вспыхнуло решение. Перед зрителями просто стояло большое зеркало, в котором отражалась статуя. Ночь скрадывала края зеркала. Опустив покрывало перед зрителями, фокусник просто убрал зеркало.

Второй прием: "Решение рядом". Еще один эпизод времен войны — требовалось укрыть самолеты в ангарах, а ангаров не хватало. Строить ангары? Это стоило сил, средств и — что ценнее всего — времени. А если поискать "рядом" — на самих самолетах? Решение оказалось элементарным — у самолетов спустили шину левого шасси. Самолеты встали крыльями внахлест.

Другой пример — личный. Я купил билет на электричку и пошел посмотреть расписание. Часов не было. Как узнать время? "Решение рядом" — на билете. Автомат автоматически напечатал время выдачи билета.

А теперь домашнее задание. Требуется легко и быстро найти решение, что находится рядом.

Во время поисков С.А. Леваневского, пропавшего без вести при попытке перелета через Северный полюс, экипаж самолета Р-170 (АНТ-4 "Авиаарктика") обследовал большой участок льдов, но, ничего не обнаружив, был вынужден прекратить поиски и взять курс на Большую землю.

Возвращаясь, самолет совершил посадку для пополнения горючим на мысе Желания — самой северной оконечности Новой Земли. Аэродром был приспособлен только для посадки самолетов на лыжах, и поэтому, несмотря на все меры предосторожности, покрышка одного из колес лопнула — ее разрезал выступавший из земли острый камень.

А тем временем надвигалась ночь. Полярная ночь, которая означала невозможность полета. До сумерек оставались считанные часы. Помощи ждать было неоткуда, на аэродроме имелось только несколько бочек с бензином, связанных между собой плотными витками толстого каната. Ледоколы в сложных условиях навигации 1937 года подойти к мысу Желания не могли.

Какой выход вы бы предложили?

 

ПЛАН ПОХИЩЕНИЯ КРОШКИ РУ

 

Однако есть много задач, которые одним подсознанием не решишь. Одолеть их можно лишь подключая логику.

Возможен такой алгоритм.

1 этап — логика. Исходя из логики, твердо определитесь: "что требуется в конечном итоге?"

2 этап — концентрация. Сконцентрируйтесь на объекте размышлений — как правило, концентрация осуществляется на мысленном визуальном образе.

3 этап — "опустошение". Оставляя в голове лишь вопрос и образ, переходите к "опустошению" сознания (для того, чтобы подсознание нашло в памяти аналог, по которому может быть осуществлено решение).

Через какое-то время в голове вспыхнет ответ, обычно в виде зрительного образа или слова.

Итак, общая схема выглядит следующим образом: "логика-концентрация-опустошение".

Если задача сложна, ответ приближает лишь на одну ступеньку к конечному решению. Часто этот промежуточный ответ видоизменяет задачу в более удобную форму. В таком случае следует сформулировать себе новый вопрос: что требуется сделать, чтобы получить решение задачи в этой новой форме? Через какое-то время придет ответ и на этот вопрос. Порой вы снова преодолеваете лишь одну ступеньку, потом еще — и так далее, пока вопрос не видоизменится в совсем легкую форму, в которой он будет решаться без труда, — или пока вы не поймете, в каком разделе справочника вам стоит искать ответ.

Может произойти и так, что на очередной вопрос в вашем мозгу вспыхнет два ответа — или вы получите неожиданное побочное решение, которое потенциально тоже может привести к успеху. Чтобы не упустить всех возможностей, желательно вести запись своих вопросов и возникающих идей. Проверив побочный вариант, вы в таком случае всегда можете вернуться к "развилке" и исследовать другой путь.

Запись желательно вести и по еще одной причине. Рождение идеи — процесс довольно трудоемкий. При решении очень сложной проблемы зачастую мозг выдает идею в виде не до конца оформленного образа, от которого в следующую секунду он стремится избавиться, чтобы снять умственное напряжение. Промедлить секунду в этом случае означает эту идею потерять.

К тому же кратковременная память человека имеет ограниченную емкость, и если в ней будут сохраняться промежуточные этапы рассуждений, это будет мешать мозгу концентрироваться на текущей задаче. Записывая промежуточные стадии, вы выбрасываете их тем самым из головы. Аналогичный механизм используют при засыпании, когда пришедшая в голову идея мешает уснуть: ее записывают, и обычно сразу после этого приходит сон.

Для удобства подобную запись желательно вести ступеньками. С самого края следует фиксировать вопросы, чуть отступив — ответы, еще чуть отступив — следствия, которые вы уже чистой логикой выводите из ответов, полученных логикой.

Следствия могут приводить к другим следствиям, те — к новым, и так далее. Исследуя все "разветвления", вы можете изучить проблему во всех ее аспектах.

Полезно для такого рода записей использовать карточки в 1/16 машинописного листа. Это позволит классифицировать идеи.

О советском кораблестроителе В.А. Никитине его ученики вспоминали:

"Мы, молодые, всегда восхищались таким его качеством, как умение организовать труд. Он решал задачи графически: чертил квадратики, писал в каждом название проблемы и затем, словно играя в шахматы, передвигал квадратики, пока они не соединялись в стройную схему Передвигал, естественно, не механически, анализируя возникающие при этом проблемы. Он так и говорил: "Каждый квадратик наполняю делам "".

Для обдумывания задач удобно использовать кляссер, в который вставляются такого рода карточки. На одной карточке можно указывать задачу, на другой, рядом, идеи. Карточки по мере их заполнения можно ставить одну за другой.

В кляссер можно вставить и схематические изображения изобретательских приемов: "разрушение" (стрелка пробивает стену), "обход" (стрелка огибает стену) и т. д. Английский ученый Эдвард де Боно в книге "Создай себе удачу" привел 12 схематических рисунков, с помощью которых он изучает проблемы. Рисунки символизируют следующие принципы: сократить, изложить подробнее, подвергнуть сомнению, сконцентрировать внимание, дать обоснование, исследовать основные предпосылки, выделить принцип, ввести принцип, переход идеи, сделать практичнее, развить идею, вход запрещен. Другой англичанин, Мэтчетт, использовал похожие принципы, но стремился развивать у своих учеников образное мышление, и потому эти принципы они должны были переводить в мысленные образы сами. Но эти принципы можно также зарисовать. Для преодоления препятствия у Мэтчетта были следующие стратегии: обойти препятствие, разрушить препятствие, устранить препятствие, начать действие с нуля, начать новое действие с принятого решения, действовать в одном, двух, трех и многих измерениях.

Кроме схематических изображений изобретательских приемов возможно использование рисунков. К примеру принцип разрушения можно иллюстрировать вырезанным из комикса рисунком, где Том бьет молотком по Джерри. Такое представление куда интересней и наглядней.

В определенной мере любой рисунок технического устройства несет в себе набор принципов. Не в том ли и заключается красота машин, что они олицетворяют стремительность, обтекаемость, силу и мощь?

Дж. Джонс считал, что перед началом любого проекта нужно собрать всю доступную информацию — путем опросов, изучения литературы, мозговой атаки, наблюдений и оценки конструкции, — а потом выписать все до одной идеи на карточки. Впоследствии карточки классифицируются.

Вот примеры типовых записей, которые делаются перед решением проблемы создания конструкции автомобильных сидений.

"При повороте возникают боковые усилия".

"Слегка поворачивать сиденья при повороте автомобиля, чтобы пассажиры были обращены лицом в сторону поворота".

"Неприятные ощущения от неудобства сиденья проходят медленно".

"Некоторые предпочитают водить машину, вытянув руки вперед, другие — наоборот".

"Мягкое сиденье, создающее приятное ощущение комфорта в демонстрационных залах, может при длительных поездках оказаться очень неудобным".

"Предусмотреть для инвалидов специальное сиденье, выносимое в случае аварии вместе с человеком".

"Есть ли действительно основания не устанавливать сиденье над задней осью?"

"Централизованное управление для двух лиц, сидящих впереди, — пассажира и водителя (как в автомобилях будущего)".

"По-видимому, водители не могут хорошо отрегулировать более двух независимых положений сиденья".

"Себестоимость изготовления автомобильных сидений должна быть невысокой".

"Во время тестов с сиденьями, допускающими различные положения тела, люди меняют его каждые пять минут".

"Плохо обеспечена деятельность пассажиров во время длительных поездок — нет приспособлений для приема пищи, чтения, письма и т. д".

"Подголовник может предотвратить травму шейных позвонков".

"Неудобство сиденья из-за отсутствия движений и плохой циркуляции крови".

"Аккерблом не рекомендует опоры в области бедер — автомобильная промышленность считает это необходимым".

"Джэклин предлагает следующую шкалу чувствительности к вибрациям: по вертикали 1, в продольном направлении 8, в поперечном направлении 16".

"Во время дорожных испытаний верхняя часть тела и голова пассажира подвергалась в два раза большей вертикальной вибрации, чем у водителя".

"На неровных дорогах удобнее сидеть, не откидываясь на спинку сиденья".

"Замечено, что во время езды водители автобусов делают больше ненужных движений".

"Противоречие между наилучшими позами в состоянии настороженного внимания и в состоянии отдыха".

Сбор информации продолжается до тех пор, пока новые идеи не начинают приходить редко. Это обычно означает; что ни одна важная часть проблемы не была упущена.

После этого карточки группируют. Допустим, по темам "Типы поездок", "Типы водителей", "Варианты размеров тела человека". Эти темы, в свою очередь, могут быть объединены по рубрикам "Условия", "Действия", "Езда", "Оборудование", "Коммерческие факторы". Хорошая классификация позволяет разным специалистам параллельно работать над разными вопросами.

В результате такой работы было создано новое автомобильное сиденье. Его испытания выявили, что некоторые параметры играют малосущественную роль, другие же, наоборот; очень важны. Это позволило сузить требования и разработать еще одно, оптимальное, сиденье, которое стоило сравнительно недорого и вполне удовлетворяло водителей.

Интересное сочетание работы сознания и подсознания встречается в книге А. Милна "Винни-Пух". Английский писатель сочинял свою сказку для детей, но в ней оказалось столько глубинного смысла, что по сей день об этой книге пишут исследования. И недаром.

Вспомним одну страничку этой книги.

"План похищения крошки Ру

1. Во-первых. Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня.

2. Еще во-первых Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру, если он не застегнут у нее в кармане на все пуговицы.

3. Значит, если мы хотим похитить крошку Ру, нам надо выиграть время, потому что Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня (см. пункт 1).

4. Идея. Если Ру выскочит из кармашка Кенги, а Пятачок туда вскочит, Кенга не заметит разницы, потому что Пятачок — очень маленькое существо.

5. Как и крошка Ру.

6. Но Кенга обязательно должна смотреть в другую сторону, чтобы не заметить, как Пятачок вскочит в карман.

7. Смотри еще раз пункт 2, то есть "Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру ".

8. Еще одна идея. Вот если Пух будет говорить с ней очень вдохновенно, она может на минутку отвернуться.

9. И тогда я могу убежать с крошкой Ру.

10. Очень быстро .

11. И Кенга сначала ничего не заметит, а заметит все только потом".

Разберем последовательность создания этого дьявольского плана.

"1. Во-первых. Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня.

2. Еще во-первых. Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру, если он не застегнут у нее в кармане на все пуговицы".

Первый пункт плана был дан подсознанием, он был случайным. Второй пункт уже логически вытекал из первого.

Эти два пункта обдумываются. Следует логический вывод:

"3. Если мы хотим похитить крошку Ру, нам надо выиграть время".

Дальше — уже из подсознания! — спонтанно вылетает новая мысль:

"4. Идея. Если Ру выскочит из кармашка Кенги, а Пятачок туда вскочит, Кенга не заметит разницы, потому что Пятачок — очень маленькое существо.

5. Как и крошка Ру".

Мы видим, что появляется совершенно новая, спонтанная, вышедшая из подсознания "идея". Спонтанные мысли обычно дают прорывные изобретения, но у них есть еще одно полезное качество. Можно использовать новую идею как стратегию, и тогда она позволит генерировать новые мысли. Переходим к стратегии "Ру выскочит из кармашка" и обдумываем ее условия.

"6. Но Кенга обязательно должна смотреть в другую сторону, чтобы не заметить, как Пятачок вскочит в карман.

7. Смотри еще раз пункт 2, то есть "Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру "".

Стратегия заходит в тупик. Но пока Винни-Пух почесывает голову, его подсознание продолжает работать. Можно ему подсказать, что полезно перейти к медитации — но те, у кого в голове опилки, могут обойтись и без нее.

"8. Еще одна идея. Вот если Пух будет говорить с ней очень вдохновенно, она может на минутку отвернуться".

Идея спонтанная, подсознательная, логически не вытекающая из предыдущей. И снова — если ее использовать не как идею, а как стратегию, сознание может выдать еще ряд идей. Итак, что будет, "если говорить очень вдохновенно"?

"9. И тогда я могу убежать с крошкой Ру".

Продолжаем логикой изучать эту стратегию.

"10. Очень быстро".

Продолжаем дальше.

"11. И Кенга сначала ничего не заметит, а заметит все только потам".

Блестящий план. Особенно тем, что иллюстрирует так называемый метод "переключения стратегий". Этот метод за рубежом изучают на курсах "инженерное дело", преподаватель которого получает 100 000 долларов в год. Наши же инженеры инженерного дела не знают, хотя в их дипломах и пишется "инженер".

"Метод переключения стратегий" основан на взаимовлиянии "спонтанного" мышления и "организованного". Приведем описание этого метода по изданной в далеком 1972 году книге Дж. Джонса "Инженерное и художественное конструирование". Уже тогда библиография этой книги содержала 128 названий.

При этом методе решение задачи начинается в русле определенной "стратегии". Но по мере решения учитываются не только мысли в русле данной стратегии, но и "нелогичные", спонтанные, те, что требуют качественно другого подхода к задаче, другой стратегии, другого взгляда на предмет. Все идеи — и стратегии — записываются и тщательно анализируются. Если "посторонние" идеи того заслуживают, то вся стратегия меняется, и проработка задачи идет уже в русле новой стратегии. Но и здесь могут возникнуть неожиданные решения; они также фиксируются и тщательно изучаются — и так дальше, пока не будет найден ответ.

Дж. К. Джонс иллюстрирует этот метод на примере решения задачи создания читающего аппарата для слепых.

Прежде всего он логикой формирует задачу. Задача разбивается на три части: 1) нахождение метода преобразования шрифта в электрический ток; 2) нахождение метода преобразования электрического тока в некий выходной сигнал; 3) нахождение метода ввода этого сигнала в сознание и память.

Затем Джонс (тоже логикой) формулирует, каким условиям должно удовлетворять разрабатываемое устройство. Их много: 1) сканирующее устройство должно выделять минимально значащие элементы страницы, строки, слова или буквы; 2) максимально использовать память… и т. д.

Затем идут спонтанные идеи. Первой является: "Не использовать ли только верхушки букв?" Эту идею еще оценить трудно, поэтому она пока лишь фиксируется. Следом возникает новая "спонтанная" мысль: "Оптика для фокусировки должна быть очень простой". Эта идея внимательно изучается логикой:

"Оптика для фокусировки должна быть 1) очень простой,

2) или реализовываться с помощью существующих приборов,

3) или вообще отсутствовать, 4) или использовать контактный метод".

На четвертом пункте Джонс пишет восклицательный знак — видимо, "эстетическое чувство" подсказало ему, что здесь что-то есть. Эта идея принимается за стратегию, и дальше идет проработка логикой именно этой идеи. "Контактный метод" сразу "спонтанно" вызывает в мозгу аналог — контактную печать; Джонс замечает, что в контактной печати нет сложной оптики. Теперь он берет эту идею как главную стратегию, раскручивая идею логикой дальше: "Может, использовать какие-то электрические свойства краски?", "Нет, лучше использовать фотоэлемент (один или несколько фототранзисторов, скажем, на одну букву?) и прямой отраженный свет".

Последняя идея перспективна, и Джонс переключается уже на исследование буквы: "Возможно, имеется существенная разница в количестве света, отражаемого от каждой буквы? Большие требования к чувствительности электронных схем"…

В конце концов Джонс приходит к решению проблемы, и она появляется в виде спонтанного "озарения", логически, казалось бы, мало связанного с предыдущим рассуждением. Но — эту оговорку делает сам Джонс — у финальной идеи в ходе рассуждений была предшественница, спонтанная мысль, проложившая русло той стратегии, которая в конечном счете и решила задачу.

Со своей стороны подчеркнем — здесь не подсознательная работа помогла логике, а, скорее, логика стимулировала подсознательную работу, приведшую к окончательному решению.

Главная задача логики при данном методе решения — подготовить исходные данные и правильно сформулировать вопрос (на каждом этапе исследования); дальнейшее делает подсознание.

 

ДИАЛОГ С СОВОЙ

 

Диалог с собственным подсознанием человека не являлся чем-то экзотическим для студентов дореволюционных российских высших учебных заведений. Они получали о нем представление при изучении философии.

На закате своей жизни Сократ рассказывал, что у него в голове есть некий "голос", "который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет". (Платон. Апология Сократа, 31d). Сократ считал, что ответы на все вопросы уже есть в человеческой голове, надо лишь соответствующими вопросами подводить собеседника к самостоятельному "рождению" ответа на задачу. Свои вопросы, подводящие собеседника к правильному ответу, Сократ называл "родовспоможением". Философ лишь задавал вопросы, и его собеседники, исходя из собственных знаний, порой приходили к глубочайшим мыслям, к которым они сами прийти бы не смогли.

Приведем для примера диалог из сочинения Платона "Феаг", где Сократ беседует с Феагом, желающим научиться мудрости.

"Сократ. Ну, а та мудрость, к которой ты ныне стремишься, безымянна или же у нее есть какое-то имя?

Феаг. Думаю, что, конечно, есть.

Сократ. А тебе известна только она сама, без названия, или же и ее имя?

Феаг. Конечно же и ее имя.

Сократ. Что же это за имя? Скажи.

Феаг. Но какое иное имя, Сократ, можно ей дать, кроме имени мудрости?

Сократ. Однако ведь и управление колесницами — это ведь мудрость?

Или тебе кажется, что это — невежество?

Феаг. Нет, мне так не кажется.

Сократ. Значит, это мудрость?

Феаг. Да.

Сократ. А к чему мы ее применяем? Не к тому ли, чтобы знать, как следует править упряжкой лошадей?

Феаг. Да, именно к этому.

Сократ. Значит, и искусство кораблевождения — это мудрость?"

Постепенно, задавая вопросы, Сократ добивался, чтобы его собеседник САМ дал правильную формулировку.

Легко заметить, что алгоритм "родовспоможения" Сократа — это критический подход к высказываниям собеседника. Сам Сократ называл свой метод "обличением".

Но для подобного "обличения" вовсе не нужен Сократ!

В самом деле, когда ВАМ задают вопрос "сколько будет два плюс два", в вашем сознании вспыхивает ответ совершенно аналогично тому, как если бы ВЫ задавали этот вопрос себе сами.

Побольше задавайте вопросов своему мозгу — вы получите очень много интересных и удивительных идей! Вопросы к самому себе позволяют обработать багаж вашей памяти, который в основном представляет собой бесформенный хлам.

Сократ считал, что мышление — это разговор человека с самим собой. В сочинении Платона "Теэтет" Сократ ведет следующий диалог:

"Сократ. Превосходно. Но что ты понимаешь под выражением "мышление то же ли, что и я?

Теэтет. Что ты под ним разумеешь?

Сократ: Разговор, который ведет душа сама с собой о предмете своего исследования. Однако я даю объяснение, собственно, не как знающий. Мне представляется, что душа, размышляя, ничего иного не делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая…"

"Мыслить — значит говорить самому с собой… слышать себя самого", — говорил Кант. "Для доказательства необходимы два лица, — считал Фейербах, — мыслитель раздваивается при доказательстве; он сам себе противоречит, и лишь когда мысль испытала и преодолела это противоречие с самим собой, она оказывается доказанной".

Альберт Эйнштейн разработал глубочайшие теории в области физики и космологии. При этом он пользовался всего лишь карандашом и листком бумаги. Но использовал их не как все. Сначала он писал вопросы, а потом — те ответы, что возникали у него в голове. "Выработав у себя привычку пользоваться карандашом и бумагой для записи возникающих вопросов, ответов на них и мыслей, вы научитесь спрашивать самого себя и тем самым разовьете свое мышление", — пишет Н. Хилл.

Карл Юнг считал, что в бессознательном каждого мужчины существует некий типический или архетипический образ женщины, так же, как и в бессознательном каждой женщины существует образ мужчины. С ними можно вести мысленный диалог.

"Я испытывал страх перед нею, будто от присутствия чего-то невидимого , — пишет Юнг в книге "Воспоминания, сновидения, размышления ". — Затем я попытался посмотреть на себя со стороны и подумал, что все мои записи и наблюдения над собой — не что иное, как письма, адресованные ей, т. е. той части "я", чей взгляд на вещи отличается от моего — сознательного — взгляда и самому мне представляется необычным и неожиданным. Эти разговоры с самим собою напоминали беседы с психоаналитиком, причем моим пациентом был некий женский призрак".

Анима, как назвал Юнг этот подсознательный образ женщины, играет роль посредника между сознанием и бессознательным.

"Я всегда обращался к ней, когда чувствовал, что мое душевное равновесие нарушено, что что-то происходит в моем подсознании. В этот момент я спрашивал у Анимы:

" Что с тобой? Что ты видишь? Я хочу знать ". После некоторого сопротивления она, как правило, порождала образ, вполне зримый, и тогда исчезало ощущение беспокойства и подавленности. Вся моя эмоциональная энергия обращалась в любопытство, концентрировалась на содержании образа. Я потам беседовал с Анимой об этих образах, я чувствовал необходимость объяснить их себе, как в свое время сны".

Теорию К. Юнга об Аниме косвенно подтверждает вера в "Извечную матушку", которую видели при погружении в медитацию приверженцы буддистской секты "Белый лотос". "Мужская" логика основывается на "женских" эмоциях; логике постоянно приходится оглядываться на эмоциональные, подсознательные, природные основы. Эти природные основы у многих подсознательно связываются с женщиной, матерью. Потому персонификация подсознательного мира в виде женщины, по-видимому, наиболее эффективна. Но это не единственный метод.

Карл Юнг считает:

"Если нам удастся отстранить от себя бессознательные элементы и каким-то образом их персонифицировать, то установить с ними бессознательную связь окажется не так уж трудно".

Подобное открытие сделал не только Юнг. Сам он описывает свое знакомство с индусом — одним из друзей Ганди. Тот считал своим наставником Чанкарачару — одного из комментаторов Вед, давно умершего. Из своих, представлений о Чанкарачаре индус мысленно создал образ, и это облегчило ему возможность обращаться к наследию великого религиозного деятеля. Наполеон Хилл также упоминает о подобном методе. Он создал мысленные образы некоторых виднейших деятелей Америки и обращался к ним за советами в трудные минуты.

Поскольку Н. Хилл был советником двух президентов США, метод особенно любопытен — советник одних президентов мысленно обращается к другим президентам за советом.

Г Олдер в своей книге "Менеджер и чудеса мышления" советует приобрести "персонального консультанта".

"Ясно визуализируйте этого человека и спросите у него то, что хотите. Обсуждайте с вашим консультантам любые проблемы, даже если у вас нет никаких идей относительно их возможного решения. Представьте себе получение любого ответа, какой ему только заблагорассудится вам дать".

Г. Олдер рекомендует перед консультацией с этим помощником погрузится в расслабленное состояние (альфа-состояние), а также мысленно перенестись в особое место, где вы защищены от треволнений окружающего мира. Такое место можно создать в воображении самому, и наделить это место самыми разнообразными атрибутами. Это ваше секретное убежище. Здесь вы всегда будете в безопасности. Вы всегда будете чувствовать себя счастливым, что бы ни случилось в вашем объективном мире.

 

ЯЗЫКИ ОБРАЗОВ

 

Широко известно, что обратил внимание человечества на работу подсознания 3. Фрейд, но лишь психологи знают, что 3. Фрейд делил рассудочную деятельность человека не на две категории — сознание и подсознание, а на три. Третьим было "предсознание". Деятельность мозга, которая еще не оформилась в слова, но уже и не является чисто магическим, непознаваемым, спонтанным актом подсознания, именуется пред-сознанием.

Предсознанием, в отличие от подсознания, можно управлять, причем управлять весьма эффективно.

Использование предсознания в научной работе впервые более-менее серьезно изучил тот же Пуанкаре. Особенности своего зрительного воображения хорошо описал также и французский математик Ж. Адамар. Адамар "видел" то, о чем думал, в виде смутных образов. По своей воле он комбинировал различные образы — и получал в результате свои математические теории.

В мозгу человека информация хранится в виде образов, однако у разных людей эти образы разные. Одни люди используют в основном зрительные образы, как Адамар, другие — слуховые, третьи — моторные, и так далее. Разницу в восприятиях необходимо обязательно учитывать при обучении.

Дж. Максвелл, выступая перед аудиторией с лекциями, поначалу не имел у слушателей никакого успеха, что заставило его внимательно изучить проблему человеческого восприятия. Впоследствии он писал:

"Существуют… такие умы, которые могут с удовольствием рассматривать чистые количества, представляющиеся глазу в виде символов…

Другие получают большое удовольствие, следя за геометрическими формами, которые они чертят на бумаге или строят в пустом пространстве перед собой.

Иные же не удовлетворяются до тех пор, пока не перенесутся в созданную ими обстановку со всеми своими физическими силами. Они узнают, с какой скоростью проносится в пространстве планета, и испытывают от этого чувство восхитительного возбуждения. Они вычисляют силы, с которыми притягиваются друг к другу небесные тела, и чувствуют, как напрягаются от усилия их собственные мышцы".

Исходя из разницы в восприятии разных людей, Максвелл сделал вывод:

"Для того чтобы удовлетворить людей этих различных типов, научная истина должна была бы излагаться в различных формах и считаться одинаково научной, будет ли она выражена в полнокровной форме или же в скудном и бледном символическом выражении".

Труды Максвелла широко изучались в университетах царской России — и не только в части чисто физических выкладок, но и в части методики преподавания, методики формирования образов физических явлений у студентов. Жуковский, к примеру, диктуя своим студентам формулы, стремился представить и их "геометрическую" форму.

Он писал: "…часто запоминаются формулы без усвоения стоящих за ними образов. Как это ни кажется странным, но одним из затрудняющих вопросов является иногда вопрос о значении то или другой буквы в бойко написанной формуле. В этом отношении геометрическое толкование… всегда приносит пользу. Если формулы и подстановки некоторыми из изучающих легко запоминаются, то так же скоро они исчезают бесследно из памяти; но раз усвоенные геометрические образы, рисующие картину рассматриваемого явления, надолго западают в голову и живут в воображении изучающего".

О результатах педагогических методов Жуковского мы можем не говорить — они очевидны. Постараемся рассмотреть образы подробнее, причем не только "геометрические".

Первыми образами, с которыми имеет дело еще слепой новорожденный, являются эмоциональные — хорошо, плохо, приятно, больно, страшно и т. д. Содержимое эмоциональных образов формирует так называемую "аффектную память". Этот вид памяти наблюдается даже у червей. Получив несколько раз удар током, черви перестают поворачивать в опасном направлении.

Обычно раннее детство до 4–5 лет человек не помнит, но Шерешевский, человек с феноменальной памятью, описанной А.Р. Лурией в книге "Маленькая книжка о большой памяти", смог воспроизвести свои ощущения в младенческом возрасте, и они носят ярко выраженную эмоциональную окраску: "Мать я воспринимаю так: до того, как я ее начал узнавать, — "это хорошо". Нет формы, нет лица, есть что-то, что нагибается и от чего будет хорошо".

Эмоциями окрашены и первые воспоминания психоаналитика К. Юнга:

"Одно воспоминание, вероятно самое раннее в моей жизни, проходит передо мной и в действительности кажется довольно туманным. Я лежу в детской коляске, в тени дерева. Стоит чудесный, теплый летний день, небо голубое, и золотистый солнечный свет проникает сквозь зеленую листву. Верх коляски поднят. Я только что начал чувствовать красоту дня, и мне неописуемо хорошо".

Все следующие ранние воспоминания Юнга также эмоционально окрашены:

"У молока приятный вкус и характерный запах… Чудесный летний вечер… Озеро казалось огромным, и эта водная гладь доставляла мне неизъяснимое наслаждение…"

Именно эмоции выделяют для нас какой-либо предмет из окружающего мира. Эмоции выражают потребность, а мир мы делим именно по своим потребностям.

Не секрет, что если изучаемый предмет вызывает положительные эмоции, он воспринимается куца лучше. Максвелл объяснял это так:

"…При обучении большая часть утомления часто возникает не от умственных усилий, с помощью которых мы овладеваем предметом, но от тех, которые мы тратим, собирая наши блуждающие мысли, и эти усилия были бы гораздо менее утомительными, если можно было бы устранить рассеянность, нарушающую умственную сосредоточенность.

Поэтому-то человек, вкладывающий в работу всю свою душу, всегда успевает больше, нежели человек, интересы которого не связаны непосредственно с его занятиями".

По своей природе эмоциональные образы определяются деятельностью нервно-эндокринной системы, тесно связанной с высшей нервной деятельностью и глубинными подсознательными установками — стремлением выжить, самоутвердиться, к достижению цели, к гармонии, комфорту, потребностью в игре и так далее. Если результаты деятельности человека соответствуют этим глубинным установкам, мозг через эндокринную систему дает определенные сигналы — радости, удовольствия и т. п.

Надо сказать, эмоции удивительно мало исследуются российскими психологами — и почти совершенно не используются в российском образовании; а между тем эмоции — это не какой-то рудимент, доставшийся от животного мира, а равноправный, если не главный элемент мыслительного процесса. Лейбниц высказывался по этому поводу весьма категорично:

"Чувства нам необходимы, чтобы мыслить, если бы у нас не было чувств, мы не могли бы думать".

Н. Винер прямо связывает свое мышление с эмоциями:

"Почти любое мое переживание в какой-то степени отражает ту или другую математическую ситуацию, которая мне еще не ясна и еще не успела вылиться в конкретные формулы".

Эмоции крайне важны при обучении — они как бы дают памяти сигнал, что входящая информация жизненно важна и ее надо запомнить.

Если вы хотите запомнить что-либо, мысленно преобразовывайте текст, делайте его ярким, снабжайте это эмоциями. Армянин Самвел Гарибян внесен в книгу рекордов Гиннеса как обладатель самой хорошей памяти на Земле. Он запоминал 1000 слов, произвольно выбранных из десяти иностранных языков, включая арабский, кхмерский, дари, английский, немецкий и т. д. Интересно, что с детства он обладал вполне заурядной памятью, но когда он учился в институте, врачи запретили ему читать к писать, так что лекции пришлось запоминать сразу. Это заставило Гарибяна выработать свою систему запоминания. Позднее он объяснял основу своей системы следующим образам:

"Главное — научиться активизировать свою память через эмоции. Представьте себе автомобиль на скользкой дороге .

Чтобы он перестал буксовать и поехал, ему нужно поставить на колеса шипы или цепи. Тогда он выедет из любой грязи и ледяной корки. Вот такие сюжетные интеллектуальные шипы и цепи я и придумываю. Вспоминаются они — вспоминаются и связанные с ними слова…"

Читателю наверняка будет полезно запомнить этот алгоритм — вспоминая какой-либо образ, следует попытаться оживить в памяти эмоцию, которую этот образ сопровождал. Запоминая же что-либо, следует вызвать в себе сильные эмоции.

Хотя эмоции — это врожденное качество, тем не менее это качество имеет колоссальный потенциал для совершенствования. В этом автор данных строк убедился совсем случайно, когда рассматривал фотоальбом японского фотографа. Альбом был посвящен одному-единственному, довольно заурядному холму… но ничего красивее этих фотографий автор в жизни не видел никогда. Холм на восходе и на закате, выглядывающие из-под снега первые цветы, холм на фоне чистого неба и перистых облаков, холм в фейерверке деревенского праздника — и так далее; поражал буквально каждый из ста снимков. Конечно, автор этих строк мог видеть нечто подобное — но понять, КАК это красиво, выделить эту красоту снимками смог именно японец, в силу традиций синтоизма с его культом красоты и традиций дзен-буддизма с его умением находить красоту в будничном.

Красоту многих проявлений жизни люди часто не видят, потому что их этому просто не научили. В той же Японии чайная церемония служит воспитанию эмоциональной сферы человека. Само вхождение в специальное помещение для чаепития символизирует оставление своих забот за пределами домика. Человек как бы "опустошает" себя — для чего? Для того, чтобы полностью наполнится красотой икебаны, расположенной в чайном домике. Эта икебана обычно бесхитростна — но когда вы "опустошили" себя, ее эмоционального впечатления более чем достаточно. Бесхитростность даже имеет свой смысл — красоту надо видеть в малом.

Может оказаться, что в чайном домике икебаны нет — но есть глиняные чашки, есть старый кофейник. Можно любоваться ими — искусством гончара, даже следом от его пальца. Человек, который способен видеть прекрасное в малом, в большой жизни — просто счастливый человек.

Конечно, описываемая церемония — это все же чисто японский ритуал, тесно связанный с религиозными истинами дзен-буддизма, однако саму идею — воспитания эмоций, развития эмоциональной природы, нам полезно перенять. Наша школа на уроках рисования делает упор на копирование внешней формы предмета, тогда как в Японии существует ритуал "любования" — то есть эмоционального восприятия красивого предмета. В Китае простые крестьяне в определенный период времени оставляют свои дела, чтобы полюбоваться цветением "мэй-хуа" — дикой вишни. Даже в рациональных Соединенных Штатах существует традиция отправляться с семьей полюбоваться красками осенней листвы.

Когда в начале 2000 года Россию посетил А. Пакмон, глава Парижской академии художеств, он дал интервью газете "Иностранец":

"Сегодня я побывал в Институте имени Сурикова, вашей, как я понимаю, самой известной художественной школе. Я был потрясен. Здание, как мне показалось, не ремонтировали с тех пор, как его построили… Находясь в нем, теряешь энергию. Идя по этим тусклым коридорам, перестаешь понимать — а зачем здесь кого-то учить? Зачем здесь пытаться стать художником?.. Работы студентов Суриков-ского института меня озадачили: я до этого редко видел такое сочетание художественного мастерства — да, рисовать они умеют — и художественного и интеллектуального убожества".

Откуда же возникло это "убожество"? Да откуда же, кроме школы и Суриковского института? Вспомните, чему вас учили — только воспроизводить форму, НО не вкладывать эмоции, НО не вкладывать смысл. А ведь цель искусства — не фотографировать. Сами по себе картины или музыка не представляют собой ничего, если они не рождают отклика, не создают ассоциаций, не заставляют сопереживать. Школа должна воспитывать в человеке эмоциональную культуру — иначе духовная пустота заполнится водкой, наркотиками, примитивными удовольствиями от того, что пошумнее, побыстрее, поэротичней, что щекочет нервы.

Г. Эббингауз пришел к выводу, что при пристальном внимании к событию достаточно бывает его однократного переживания, чтобы в дальнейшем точно и в нужный момент воспроизвести это событие.

При обучении можно искусственно вызвать эмоции — угрозой двойки или наказания, но от этого текст запомнится ненадолго, поскольку вместе с действующей короткое время сознательной установкой на запоминание включается и долговременный подсознательный механизм забывания.

"…В основе забывания лежит мотив неохоты", — писал 3. Фрейд. Если вы хотите изучить какой-нибудь предмет надолго, избегайте негативных эмоций. Помните, что они могут возникнуть и на уровне подсознания — что вы можете и не осознавать. К примеру, если вы решили заучить большой объем текста в рекордные сроки или беретесь за явно непосильную задачу, в подсознании будет отторжение этой идеи — и вы запомните плохо.

Вторым из "языков", которые осваивает человек, является язык моторных образов. Он очень важен — чтобы отдернуть руку от огня, иметь возможность убежать, укрыться и так далее.

Все мы осваиваем в детстве определенные моторные навыки и потом, после освоения языка зрительных образов, часто продолжаем непроизвольно использовать некоторые моторные навыки в мыслительной деятельности. Вы, без сомнения, при объяснении порой жестикулируете или же непроизвольно напрягаете мышцы — главным образом при описании действий. На непроизвольных моторных движениях был основан метод "угадывания мыслей" Вольфа Мессинга. Мессинг просил человека из зала крепко сжать его руку, а затем, двигаясь по залу, определял действие, которое мысленно просил сделать его этот зритель.

"Давно было замечено и научно доказано, — писал И.П. Павлов, — что раз вы думаете об определенном движении, вы его непроизвольно, этого не замечая, производите". Прикрепив датчики к телу, ученые зафиксировали токи во время умственной деятельности. Конечно, это не означает, что все сводится лишь к мышечному движению. Когда ребенок смеется при виде игрушки, он и испытывает эмоции, и использует зрение. Восприятие многомерно, многомерна и человеческая мысль.

Об этой многомерности часто забывают. Когда учитель бубнит урок у доски, а ученики сидят неподвижно — это типичный прием забвения самой природы человеческого восприятия.

"Сделавшись профессором, он (Ампер) не мог объяснить наилучшие известные ему предметы без особых телодвижений. И это сущая правда. Большая разница была между Ампером сидящим и Ампером ходящим. Я первый сожалел и удивлялся, заметив, что высокие способности и душевная сила знаменитого ученого уничтожались, когда он садился за бюро…" Так писал об Ампере астроном Ф. Араго.

В свою бытность преподавателем технического творчества автор этих строк пытался использовать моторные навыки. Принцип магнитозаписи, к примеру, объяснялся на примере магнитиков. Ученики сами вели большой магнит мимо маленьких магнитиков и чувствовали руками силу притяжения. Любую закономерность ребенок хочет посмотреть в действии, потрогать руками, ощутить — запустив модель машины, имитировав взлет самолета. Это заложено в самой природе человека, и подобные желания остаются и во взрослом возрасте.

Из своих наблюдений я могу предположить, что двигая машинку, ребенок осваивает операции в двухмерном мире, поворачивая в воздухе самолет — в трехмерном. С возрастом некоторый интерес к игрушкам порой возвращается — но не от впадения в детство, а потому, что игрушки развивают некоторые самые базовые навыки. Даже игра в солдатики — это много большее, чем просто игра, это идея борьбы двух начал. Футбол — это тоже не просто движение, это искусство работать с моторными образами. В этом футбол принципиально отличается, скажем, от бега, где "думать" моторными образами практически не надо.

Человеческий мозг имеет два полушария; одно — правое, образное — имеет дело с ОБЪЕКТАМИ, другое — левое, словесно-логическое, имеет дело с причинно-следственными СВЯЗЯМИ между объектами. И тут наличие моторных навыков особенно важно, поскольку эти связи (следование, прерывание, замедление, объединение, разделение, увеличение и т. д.) в своей основе часто имеют именно двигательные образы.

А потому, чтобы улучшить усвоение, полезно привлечь к объяснению разнообразные двигательные образы, употреблять больше слов с перемещением и изменением — они отзываются буквально во всем теле.

Двигательных навыков современным детям в крупных городах катастрофически не хватает. Видимо, это одна из причин того, что к научным достижениям, к высшим должностям приходят обычно люди из провинции, из небольших городков и даже деревень, имевшие в детстве возможность нормального двигательного развития, которое оказывается сильнее, чем книжная ученость детей из больших городов.

Исходя из этого, я, когда преподавал техническое творчество, выделял для своих учеников время, чтобы они могли поиграть в соседнем зале. Это был тоже урок творчества — двигательного творчества. В зале была сцена, с которой можно было СПРЫГНУТЬ. Большое пространство, в котором можно было РАЗОГНАТЬСЯ, кулисы, за которые можно СПРЯТАТЬСЯ. Из всего этого можно развернуть действие, проявить творчество.

Я уверен, что на переменах нужно разрешать школьникам выходить во двор; в школе можно и не блюсти чистоту полов. В одной школе, где я учился, разрешалось выходить во двор — и с этой школой ничего страшного не случилось. В наши времена школы пустеют — можно освободить в них место для игр. Кроме как в школе, играть детям в современном городе негде, осваивать моторные навыки тоже.

В китайских городах каждый день на улицу выходят тысячи людей выполнять определенную гимнастику. Эта гимнастика — часть национальной культуры Китая, точно так же, как картины, литература и философия. В китайских школах преподают тайцзи-цюань — гимнастику, в которой при помощи движений достигается оздоровление организма и набор энергии. Эти движения искались и оттачивались столетия. Китайцы считают, что прежде чем тратить энергию, надо ее накопить (так же считают и индусы, в школах которых преподается йога). В китайских школах обязательно проходят и один боевой вид кунфу. Если в рукопашной встретится китаец и русский, исход предсказуем.

Заслуга в этом школы.

А вот предметы наша память стремится запомнить в виде зрительных образов.

Когда подсознание ищет аналог, оно обычно осуществляет поиск по "базовому" языку образов для данного человека, но при нахождении этого аналога стремится проверить правильность своего выбора по совпадению на других "языках образов". В случае повторного совпадения подсознание делает вывод, что выбран именно нужный элемент и он заслуживает вывода в сознание — то есть "вспоминания".

"Базовым" языком образов обычно служит язык зрительных образов, но часто "вывод" могут осуществлять и другие системы. Феноменальный счетчик Жак Иноди, родившийся в 1867 году, рассказывал, что ясно слышал голос, говоривший ему правильный ответ. Иногда рождение ответа в его голове сопровождал отчетливо слышимый звук флейты.

Тут трудно не вспомнить автора "Волшебной флейты". Моцарт утверждал, что музыка сама рождается в его голове, ему остается ее только записать. Эти слова иллюстрируют интересный феномен, проявляющийся во всех "языках образов": образы по достижении некоей "критической массы" становятся способными жить как бы своей жизнью.

Феноменальный счетчик Лидоро умело использовал подобную самостоятельную работу подсознания. Все числа он зрительно представлял в виде яблок, висящих на дереве, — подсознание само осуществляло всю дальнейшую обработку и выдавало ответ.

Моторные навыки тоже способны жить в глубинах сознания собственной жизнью. Доктор Дерюэль, изучавший Луи Флёри, гениального счетчика, рассказывал, что во время счета пальцы этого мальчика двигались с очень большой скоростью. Правой рукой мальчик держал пальцы левой руки. Один его палец, по всей видимости, представлял разряд единиц, другой — десятков, третий — сотен, четвертый — тысяч. Пальцы Флёри непрерывно двигались по куртке вверх и вниз, то есть таким образом создавались осязаемые образы, которые при счете использовались в качестве логических единиц.

Флёри был слепым. Моторные ощущения давали ему образы, которые зрячий взрослый человек обычно наблюдает в виде "картинок" перед мысленным взором.

Обладавшие зрением феноменальные счетчики Монде и Кальбюре ясно видели, как перед их внутренним взором словно выстраиваются ряды цифр. Им оставалось лишь прочесть эту запись.

Метод счетчика Иноди был еще проще. Ему казалось, что вместо него считает какой-то голос; пока этот голос производил вычисления, Иноди мог разговаривать с кем-либо или играть на флейте.

А. Эйнштейн писал, что его образы являются "зрительными или двигательными". Слова же появляются "лишь на второй стадии". "Слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо, ни малейшей роли в механизме моего мышления".

А вот психолог Г. Пойя писал:

"Я думаю, что решающая идея, которая приводит к решению проблемы, достаточно часто бывает связана с хорошо выбранным словом или фразой. Слово или фраза проясняют ситуацию… дают вещам объем".

К сожалению, многие психологи грешат тем, что свой личный метод восприятия они укладывают в основание общих теорий. Такими являлись, к примеру, бихевиористы, ставившие в основу памяти моторные функции. Основоположник этого направления Дж. Уотсон рассматривал мышление как скрытую моторную активность, выступающую заместителем действия.

Другим примером однобокого подхода можно — увы! — назвать современную систему образования в нашей стране, которая рассчитана на "слуховой" тип восприятия того, что говорит учитель, тогда как для многих видов деятельности требуются развитые зрительное воображение, эмоциональная культура, движения, логика.

Когда советская школьная система еще на закостенела, многие понимали, что необходимо учитывать особенности детского восприятия. Известный советский педагог Сухомлинский писал:

"Изучая мышление тугодумов, я все больше убеждался что неумение осмыслить, например, задачу — следствие неумения абстрагироваться, отвлекаться от конкретного. Надо научить ребят мыслить абстрактными понятиями. Пусть Валя не рисует в своем воображении конкретный образ волка, пусть ее мысль не останавливается на там, как коза тянется к капусте".

По мысли Сухомлинского, надо учить создавать образы. Но эти образы — не просто мысленная фотография, "зрительный образ" выделяет существенно важную черту предмета. Такие образы основаны на зрительной памяти, но могут сильно разниться от внешнего вида объектов.

А. Эйнштейн во время своих размышлений использовал не абстрактные понятия типа "система отсчета", "электромагнитные колебания", а привлекал такие мысленные образы, как движущиеся градуированные стержни и морские волны.

Томас Юнг открыл интерференцию света, исходя из рас-суждений о морских волнах:

"Предположим, что некоторое число одинаковых волн движется на поверхности стоячего озера с некоторой постоянной скоростью и входит в узкий туннель, идущий от озера; предположим затем другую подобную причину, возбуждающую другую серию одинаковых волн, которая достигает того же туннеля с той же скоростью, в то же время, что и первая. Или одна серия волн будет разрушать другую, или их действие будет комбинироваться; если они вступят в туннель таким способом, что пучность одной серии совпадет с пучностью другой, то они вместе должны произвести серии больших соединений пучностей; но если пучность одной серии окажется соответствующей пучности другой, они должны точно наполнять эти впадины, и поверхность воды должна оставаться гладкой".

Это представление Т. Юнг переносит на световые волны:

"В настоящее время я думаю, что подобные эффекты имеют место и в том случае, когда две порции света смешиваются подобным образом; и это я называю общим законом интерференции света… Всякий раз, когда две порции одного и того же света достигнут глаза различными путями или точно, или приблизительно одинакового направления, свет становится более интенсивным, если разность путей есть кратное некоторой длины, и менее интенсивным в промежуточных состояниях интерферирующих частей, и эта длина различна для света различных цветов".

Чтобы проверить свои рассуждения, Т. Юнг поставил ряд экспериментов. Свет в те времена считался потоком корпускул. В эксперименте Т. Юнга свет повел себя как волна, создавая темноту в определенных точках. "Вот бесспорно самая странная из гипотез, — писал Араго. — Неожиданностью было видеть ночь среди ясного дня в точках, которых свободно достигали солнечные лучи, но кто бы мог подумать, что свет, слагаясь со светом, может вызвать мрак".

Эйнштейн рассказывал, что создал свою теорию относительности не сидя за столом, а лежа на холме. Когда он смотрел вверх полузакрытыми глазами, солнце пробивалось сквозь его ресницы, распадаясь на тысячи мелких лучиков. Он задумался, что было бы, если бы он мог совершить поездку на одном из этих солнечных лучей, и представил себя самого совершающим путешествие через Вселенную. Воображение отправило его в такое место, где, согласно его теоретическим знаниям, он находиться не мог. Полагая, что его воображение дает более правильную картину, чем полученное им образование, Эйнштейн разработал новый математический аппарат, призванный привести математику в соответствие со своими умственными картинами.

Именно такие образы — луч света, морские волны — и должны фигурировать при объяснении (конечно, требуется использовать и более точные понятия — но уже позднее, при переходе на стадию непосредственного подсчета).

Математик Ж. Адамар писал:

"[Зрительные] образы имеют скорее символическую, чем изобразительную связь с рассматриваемыми математическими идеями".

В своей книге, посвященной психологии творчества, он приводит высказывание одного экономиста:

"Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что странный символический образ, сопровождавший слово "стоимость", был частью расплывчатого изображения человека, кладущего что-то на весы".

Даже при игре в шахматы, где, казалось бы, требуется именно зрительная память, шахматисты манипулируют в голове именно образами!

А. Алехин, описывая мышление шахматиста при игре вслепую, писал, что "играющий не пытается воспроизвести перед своими глазами всю доску с ее белыми и черными клетками, белыми и черными фигурами, как полагает большинство непосвященных, но он припоминает только какой-нибудь характерный ход, конфигурацию части доски, наподобие того, как в жизни мы вспоминаем о каком-нибудь знакомом, книге или вещи. Так играю я, так играют, насколько мне известно, все мастера игры вслепую".

Иногда, впрочем, согласно А. Алехину, шахматист использует не образное, а зрительное представление в чистом виде, но в особых случаях:

"Зрительная память, т. е. способность представления, призывается на помощь лишь тогда, когда в особо критический момент нужно проверить положение, выяснить возможное заблуждение и т. п.".

Следует сделать оговорку: зрительные образы — не зрительная память, но основываются образы все же на элементах зрительной памяти. Образ "богатства" не удержался бы в голове, если зрительная память не запомнила бы человека, кладущего что-то на весы.

Как тренировать зрительную память?

Одно из упражнений дается в книге Р. Киплинга "Ким". Пред Кимом его старый учитель Лурган выкладывал горсть драгоценностей, после чего разрешал Киму смотреть столько, сколько он захочет. Затем Ким должен был по памяти воспроизвести увиденное. Вместе с Кимом это упражнение делал маленький индус, который уже занимался развитием памяти достаточно продолжительное время. Ким начал перечислять.

"Там под бумагой пять синих камней: один — большой, другой — поменьше и три маленьких, — сказал Ким торопливо, — четыре зеленых камня, и… и… я насчитал тринадцать, но два забыл. Нет. Один был из слоновой кости, маленький коричневый и… и…". Ким больше не мог ничего вспомнить.

"Послушай мою запись, — сказал маленький индус, — во-первых, имеются два поцарапанных сапфира, один с двумя бороздками, один — с четырьмя. Насколько я могу судить, сапфир с четырьмя бороздками отшлифован с краю. Затем там находится туркестанская бирюза, полная зеленых жил, и еще две с надписью: одна с именем бога, написанная золотом, и другая — треснувшая поперек; она вынута из старого перстня, и я не мог ее прочесть. Значит, у нас пять синих камней. Еще там четыре блестящих изумруда, но один в двух местах пробуравлен, а другой немного пробит". "А вес их?" — спокойно спросил Лурган. "Три, пять и четыре карата, как мне кажется. Там еще кусок старого зеленоватого янтаря и дешевый осколок топаза из Европы. Там также есть кусок китайской гравированной слоновой кости, изображающей крысу, которая высасывает яйцо, и там, наконец, шарик из кристалла величиной с боб, вделанный в лист золота".

Обратите внимание на разницу в числе того, что запомнил Ким, и того, что запомнил маленький индус.

Зрительную память в возрасте 8—12 лет нужно развивать специально. Позднее, в старших классах и институте понадобится образное мышление, а оно может базироваться только на хорошей зрительной памяти. В некоторых случаях зрительная память является самоцелью — в профессиях, в которых она необходима.

"Мне вспоминается, как во время войны, когда одно время я воевал в разведке, — пишет В. Пекелис в книге "Твои возможности, человек", — нас, неопытных новичков, учили наблюдательности и внимательности. Посадят человек 5–6 в машину и гонят ее по дороге на приличной скорости. Вдруг команда: стой! И сразу вопросы: что заметили справа, слева; сколько столбиков у перил мостика через ручей; какой толщины сосна у дороги, где развилка; какая глубина колеи; сколько окон у сторожки, которую видели, а на каком она километре от поворота? С первого захода у всех нас много ошибок, пропусков существенного, путаницы. Со второго захода, точнее, заезда , — меньше, с третьего — еще меньше. К вечеру, после того, как погоняют раз 10, а то и 20 и на машине, и пешком — то шагом, то бегом, — ворон уже больше не ловили, запоминали почти все и почти как надо. И эта привычка еще долго сохранялась — запоминать все встречающееся тебе на пути, все окружающее тебя, где бы ты ни находился…"

Следует заметить, что зрительная память бывает разной, и потому развивать ее следует именно в том направлении, в котором вам требуется. Индус в рассказе "Ким" изучал картину долго и внимательно — он развивал в себе кроме зрительной памяти еще и внимательность, как и разведчики из рассказа Пекелиса. Но некоторые люди обладают "фотографической" памятью, при которой всего одного взгляда достаточно, чтобы получить своего рода отпечаток увиденного. Каких-то деталей при этом может не хватать, но существенно важное все же остается.

Обычному человеку фотографическая память, конечно, не нужна, но для 8—12-летних тренировка различных аспектов зрительной памяти весьма полезна. Вот несколько упражнений.

1. Тренировка на объем запечатлеваемого. Постарайтесь за секунду зафиксировать в памяти как можно больше элементов какой-либо картинки.

2. Тренировка на объем воспроизводимого. Закройте глаза и мысленно вспомните стадион или парк, куда вы ходите. Постарайтесь воспроизвести в памяти как можно большее число элементов.

3. Тренировка на увеличение поля восприятия. Человек обычно хорошо запоминает только то, что находится непосредственно перед ним. Попытайтесь запомнить все, что находится в вашем поле зрения.

4. Тренировка на "объемное" восприятие. Постарайтесь запомнить картинку не только зрительно, но и пережить эмоциями впечатления от цвета и композиции того, что вы видите.

5. Тренировка на четкость восприятия. Ограничьте себя двумя буквами из какого-нибудь слова и постарайтесь зафиксировать их в памяти как можно четче.

6. Тренировка на сложность восприятия. Бросайте перед собой спички, чтобы потом, прикрыв спички, зарисовать их расположение. Постепенно увеличивайте количество спичек.

7. Тренировка специфической зрительной памяти для ваших нужд. Если вы изучаете язык, попытайтесь зрительно запоминать написание слов или хотя бы их частей.

В 10–14 лет полезно перейти к шахматам. Они прекрасно развивают образную память. Когда мне было 12 лет, мой отец разобрал со мной увлекательную шахматную партию, объяснив нотацию. Я увлекся шахматами (и миром вокруг них — судьбами Морфи, Алехина, Капабланки) и благодарен за это отцу по сей день — за образное мышление и за многое ещё, чему научили меня шахматы.

Освоив визуальные, двигательные и эмоциональные образы, ребенок может перейти на следующий этап — этап словесного выражения этих образов. При этом язык зрительных образов постепенно уходит в подсознание; взрослый человек обычно слышит в голове лишь слова собственной мысли и почти не видит последовательность скрывающихся за нею образов других типов. Как формируются слова в его мозгу, для взрослого человека уже загадка.

Сознание упрятывает образы в подсознание потому, что они содержат много избыточной информации, а эта информация мешает. Шерешевский, сохранивший в зрелом возрасте яркую зрительную память, жаловался, что ему трудно читать художественную литературу:

""Н. стоял, прислонившись спиной к дереву". Стоит молодой человек, худощавый, в темном костюме, стоит у липы, кругам лес … "Н. внимательно рассматривает витрину магазина". Вот тебе на! Значит, это не лес, а улица, все надо начинать начала. Как трудно читать!"

Но "избыточность информации" все же проблема небольшая по сравнению с тем, что зрительные образы нельзя передать другим. Именно для такой передачи ребенку приходится осваивать язык слов. А благодаря общению человек может уже не только передавать информацию о своих образах, но и получать схемы их взаимодействия, "логические схемы", которые дисциплинируют его ум, вырабатывают собственно мышление. Л. Выгодский в книге "Мышление и речь" пишет:

"Мыслительная деятельность начинается со словесного или "двигательного " диалога между ребенком и его родителями. Самостоятельное мышление начинается тогда, когда ребенку впервые удается начать "поглощать " эти беседы, переваривать их внутри себя".

Из этих слов можно сделать вывод, что матери следует много разговаривать с ребенком, даже если ей кажется, что ребенок ее не понимает, — идет процесс накопления. Много разговаривать с ребенком нужно и тогда, когда его речь станет вполне развитой. Согласно психоаналитической концепции, именно образ родителей, внутреннее уподобление им формирует высшую психическую инстанцию личности — "Супер-Эго" ("Сверх-Я"), которая концентрирует фундаментальные ценности человека и управляет его целенаправленным поведением. Разговором родители передают свои личностные черты.

Но с освоением речи кое-что ребенок и теряет.

По утверждению Жане, "логическая память" появляется у ребенка лишь с 3 или 4 лет — это значит, что с 3–4 лет ребенок начинает утрачивать некоторые ценные навыки своих прежних "языков образов", которые моти бы весьма пригодиться ему впоследствии. Особенно прискорбно ослабление языка зрительных образов, а этот язык становится просто необходим в старших классах для представления сложных понятий. Эйнштейн, как и другой великий физик, Нильс Бор, с большим отставанием от сверстников овладел в детстве устной и письменной речью. Они больше пользовались правым полушарием, создавая при этом особые системы знаков внутренней речи, которые пригодились им потом в процессе творческой деятельности.

Ослабление "доречевых" образных языков у обычно развивающегося человека, потеря "объемного" восприятия мешают ему, став взрослым, полноценно усваивать иностранные языки.

Я думаю, что для освоения языка (да и любого другого предмета) очень полезно использовать комиксы. Они говорят на всех языках образов — зрительных (в рисунках, в отличие от фотографий, присутствует только существенное)., эмоциональных (кто-то на картинках очень удивляется, широко улыбается и т. д.), моторных (кто-то бежит, прыгает), словесных (надписи передают речь героев). Благодаря своей "многомерности" то, что происходит в комиксах, надежно врезается в память.

Я хорошо помню комиксы с Пифом, что видел в десятилетнем возрасте. Текст же учебников, что я зубрил десять лет, почти не помню — кроме тех случаев, когда этот текст связан в моей памяти с какими-либо рисунками.

Собственно, сам я учил английский язык по книге "Situational Grammar" — "Иллюстрированная грамматика". В этой книге каждое правило иллюстрировалось картинкой, позволявшей воочию увидеть ситуацию, в которой действует правило. До этой книги формально заученные правила оставляли много неясностей. Если вы изучаете английский язык, обязательно приобретите эту книгу — она переиздается.

 

ЗРИТЕЛЬНЫЕ ОБРАЗЫ

 

Рассмотрим зрительные образы подробней, поскольку чаще всего именно этими образами пользуются при решении задач.

Математик Жан Адамар попытался разобраться, как к нему приходят решения. Он обнаружил, что думает пятнами неопределенной формы, которые соединяются одно с другим, входят одно в другое и комбинируются различными образом.

К примеру, он поставил перед собой задачу доказать, что существует простое число большее 11. Первым делом математик задался мыслью рассмотреть простые числа от 2 до 11. Перед его мысленным взором тут же появилась неопределенная масса, "символизирующая" этот набор простых чисел. Адамар решает найти произведение простых чисел — и в его голове поблизости от этой "массы" появляется точка; точка обозначает это произведение. Адамар прибавляет к этому произведению единицу — и в мысленной картинке возникает еще одна точка — между первой точкой и неопределенной массой. Новая точка соответствует мысли: "Это число, если не является простым, должно иметь простой делитель, который и является искомым".

С мысленными зрительными образами точки и "массы" куда легче оперировать, чем непосредственно с рядом чисел, и поэтому, по-видимому, подсознание переходит именно на эти образы.

Но Адамар лишь "подсмотрел", как работает его мозг. Множество же ученых не только "подсматривает" за работой мозга с образами, но и сознательно оперируют образами, переводя тем самым работу с ними из подсознания на сознательный уровень.

Американский изобретатель Никола Тесла обладал ярким образным воображением; он объяснял его появление перенесенной в детстве болезнью. С детства Тесла любил совершать мысленные путешествия в новые страны, где он завязывал дружбу с воображаемые людьми, которые становились для него почти реальными.

В каждом своем путешествии Никола Тесла стремился увидеть предметы максимально четко. "Так я упражнялся до семнадцати лет, — рассказывал Тесла, — когда я стал всерьез склоняться к изобретательству. И тогда, к своей великой радости, я обнаружил, что умею зримо представлять себе идеи. Поэтому мне не нужны были ни модели, ни чертежи, ни эксперименты. Благодаря способности видеть все, что я пожелаю, я как бы открыл новый метод материализации творческих идей. Метод этот чрезвычайно полезен для каждого наделенного воображением человека, будь то изобретатель, предприниматель или художник… В уме я изменяю конструкцию, вношу поправки и даже провожу испытания. Даже не сделав наброска, я могу дать и даю моим рабочим точные размеры каждой детали, и детали эти точно подходят друг к другу".

Обладатель феноменальной памяти Шерешевский не только представлял в виде зрительных картинок то, что ему требовалось запомнить, но и дополнял визуальную картинку образами других видов. Это позволяло информации закрепиться в памяти прочнее.

"Даже цифры напоминают мне образы, — говорил Шерешевский. — Вот " 1 " — это гордый стройный человек; "2" — женщина веселая, "3" — угрюмый человек, не знаю почему…".

В рассказе Станислава Лема "Машина Трурля" есть такой отрывок:

"Я уничтожу Трурля! — сказала машина. — Но прежде пусть он ответит мне на вопрос, сколько будет два плюс два".

Трурль — это робот, путешествовавший по Галактике со своим другом Клапауцием. Станислава Лема я очень любил в детстве.

Почему я завел о нем речь? Дальнейшая часть книги будет немножко скучной, и потому я решил взбодрить читателя, чтобы он благополучно ее проехал, не перелистывая по несколько страниц. К тому же эмоции — главное условие усвоения.

Кроме того, эта фраза, как ни странно, имеет прямое отношение к теме нашей книги.

Меня, как и машину Трурля, когда-то интересовало — как складываются числа. И я обнаружил, что где-то в глубине сознания я оперирую вовсе не цифрами, а… геометрическими фигурами, которые имеют цвет и вызывают тактильные ощущения. К примеру, число 5 для меня — это звезда; вернее даже кусочек звезды, ее острый угол, который чуть царапает кожу. Звезда красного цвета, с плоской, гладкой на ощупь пластмассовой поверхностью. Таким образом, число "многомерно", оно закрепилось с детства в памяти благодаря влиянию на разные органы чувств. Цифра 2 черная, текучая и водянистая — явная ассоциация с двойками, проставленными в дневнике чернилами. Отсюда следует сделать вывод — если вы учите ребенка счету, эффективнее всего это сделать, если чиста поначалу будут представлены в виде ярких образов разной формы, разных цветов, разного тактильного ощущения.

Следует учить и умению создавать яркие образы, в первую очередь зрительные. В первом классе ребенок оперирует на уроках предметами. Он складывает счетные палочки, мячики, флажки. Но затем следует следующий этап, когда счетные палочки исчезают с парт и требуется "переселить" их в мозг. Кое-кто из ребят подсознательно изобретает такое переселение, остальные же становятся неуспевающими. Порой на всю жизнь.

Чтобы этот этап развития быстро был пройден ВСЕМИ, педагог С. Лысенкова разработала методику "опорных схем".

К примеру, на уроке требуется сложить 2 и 3.

"Опорная схема" Лысенковой — это таблица из двух частей, В верхней части написано: "2 3?" — это операнды, которые участвуют в действии, зрительные образы. Вторая часть состоит на четырех строк: "условие, вопрос, решение, ответ" — это алгоритм решения, его логика.

Учитель пишет: 2+3=5 и объясняет, какое условие, какой вопрос и т. д. — то есть всю последовательность умственных операций. Затем ту же последовательность пытаются повторить ученики.

Один момент методики С. Лысенковой отметим особо — операнды рисуются в виде цифр на бумаге, ВСТАВЛЯЕМОЙ В КАРМАШКИ. Помимо непосредственно операндов кармашки играют тоже определенную роль — они как бы резервируют место под операнды, что в умственном процессе немаловажно. К примеру, решая задачу "Встретились два человека, у одного 5 яблок, у другого — 3…", мы должны исходить не только из чисел 5 и 3, но и из их пространственного разнесения на 2 позиции, на одной из которых мы можем мысленно нарисовать 5, а на другой — 3. Вспомним математика, который говорил, что он мыслит точками и неопределенными массами, это те же "кармашки", в которых скрываются определенные числовые массивы — или даже математические закономерности.

По счастью для автора, образному мышлению его научили родители, дипломированные педагоги, и я немало удивлял мою первую учительницу, Лидию Михайловну (дай ей Бог много лет счастливой жизни, как и моей соседке Лене Синявской), скоростью, с которой производил действия. Мне достаточно было ясно мысленно представить несколько карманов, разместить на каждом что дано, а потом уж задача решалась подсознанием словно сама собой. Поскольку задачи усложнялись, я усовершенствовал этот метод. Вместо кармашков я стал поль-зоватъся "мешочками". Пока дело не доходило до вычисления конкретного результата, я не ставил на мешочки никаких чисел, а просто оперировал самими мешочками. Только когда принцип решения прояснялся, я последовательно "развязывал" мешочек за мешочком, высыпал из них численные значения (в виде шариков) и занимался подсчетом. На сами же мешочки я использовал какие-то образы, которые характеризовали, что в этом мешочке.

Образное мышление потом мне помогало очень часто. Иногда я его включаю, словно телевизор, мысленно рассматриваю какие-нибудь объекты, комбинирую их, получаю выводы. Этим режимом я пользуюсь довольно редко, чаще образы мелькают мимолетно — мозгу этого достаточно. Но образному мышлению меня учили родители, зрительную память развивал я сам. А должна это делать школа!!!

Впрочем, кое-где образное мышление развивают.

Для сложных логических задач педагог С. Лысенкова использует такие образы, как точки. Пусть, к примеру, задача для своею решения имеет три подвопроса. Учительница сначала спрашивает учеников, можно ли решить задачу сразу и, получив отрицательный ответ, формулирует эти три подвопроса. Формулируя каждый подвопрос, она ставит на доске зеленую точку, всего три, а в конце еще одну, большую, символизирующую главный вопрос. Ученики наглядно видят, что задача решается в четыре действия.

Это тоже обучение образам, но вместо действий присутствуют точки.

При обучении десятичным дробям С. Лысенкова снова использует образ точек. Перед учениками висит схема: "…" где точки определяют позиции цифр. По сути, это — те же встречавшиеся нам ранее "карманы" из первого класса.

Ну, хорошо, ученик освоил сложение и умножение. А как использовать образы для других предметов?

"Текст может быть закодирован с помощью ключевых слов, букв-сигналов и чертежей", — пишет В. Шаталов. В качестве доказательства он приводит описание одного из сражений А. Суворова. В этом бою 100-тысячная армия турок окружила 18-тысячную армию австрийцев. Подошедший с 7 тысячами солдат А. Суворов смело атаковал турок конницей, чем вызвал их замешательство и бегство (конницу в соответствии с военной практикой того времени пускали в ход только при значительном численном превосходстве из-за ее уязвимости для ружейного огня). Это описание педагог "шифрует" с помощью ряда цифр 7 18 100. От 100 к 18 идут, охватывая число 18, две стрелки — это символическое обозначение окружения. От 7 к 18 идет одна стрелка — это обозначение нападения. Полный рассказ о сражении занимает 48 строчек параграфа, "канва" же параграфа по методике В. Шаталова может уместиться на половине строки.

Но не все, конечно, сводится к цифрам. В опорных сигналах, обычно много и слов, но для лучшего запоминания они организовываются определенным образом: взаимным расположением друг относительно друга, наклоном, шрифтовым выделением, сокращениями и т. д. Где это возможно, слова заменяются стрелками, фигурными скобками и символическими рисунками.

Обычно, готовясь к опросу, ученик переводит абзацы текста в зрительные образы, а затем выстраивает эти образы в ряд, чтобы по нему последовательно пересказать текст.

Такой ряд не мог быть длинным, поскольку человек неспособен удержать в оперативной памяти больше шести-семи понятий (оттого семерка была магическим числом во многих культурах). Потому ученик часто даже НЕ СТРЕМИТСЯ прочитать урок до конца, ограничиваясь некоторыми знаниями из начала и середины, что обычно достаточно для тройки или четверки. Проблема нашего весьма многословного обучения в том, что суть урока — в самом конце, до которого ученик просто не добирается! А потому порой, имея тройки и четверки, он на самом деле не знает ничего!

У Шаталова же ряд образов в виде опорных сигналов уже есть на доске, способствуя как более полному освоению, так и более полному ответу.

 

ОПОРЫ

 

В том, что методика Шаталова широкого распространения не получила, все же виноваты не одни бюрократы. Причин несколько. Не всякий преподаватель имеет достаточно воображения, чтобы создавать опорные сигналы по своему предмету. Кроме того, возможности таких "опорных сигналов" ограниченны. Ученик уходит из класса, где развешены "опорные сигналы", и его памяти уже не за что зацепиться. Да и в институте "опорных сигналов" ему уже никто не приготовит.

По нашему мнению, необходимо учить умению создавать "опорные сигналы" не учителей, а учеников, как и искусству запоминания этих опорных сигналов.

Начинать же следует с обучения формированию "опор".

Что мы понимаем под словом "опора"? Опора — это некая постоянно присутствующая в голове конструкция, к которой привязывается нужная для запоминания информация.

Опоры бывают трех видов — смысловые, ассоциативные и структурные.

Легче всего увязать информацию по смыслу. Такая увязка и самая эффективная. Родоначальник научной психологии памяти Г. Эббингауз писал: "Осмысленные стихи я заучиваю приблизительно в 9—10 раз быстрее, чем бессмысленные слова".

При изучении иностранного языка слова легко заучиваются тогда, когда удается найти логическую ассоциацию. К примеру, английское слово "speed", (скорость), можно связать со словом "спидометр".

В американской школе смысловая опора является основной. Нужно не заучивать текст, считают американцы, а работать с текстом, думать над ним, чтобы логически привязать новую информацию к предыдущему опыту. Для этой цели применяется предложенный Дж. Дьюи еще в начале XX века "метод проектов". Ученик "озадачивается" какой-то проблемой, ищет, как ее решить, и при этом непроизвольно осваивает предмет — учитель лишь помогает ему в этом.

Японец Тино Сасаки приводит притчу о разговоре отца с сыном:

"— Сынок, ты должен доесть суп.

— Почему?

— Потому что тебе нужно достаточное количество пищи.

— Зачем?

— Чтобы ты смог делать все, что ты захочешь.

— Ну, так я хочу вылить этот суп".

Эта притча любому из нас живо напомнит о своем детстве, когда мы, сжимая тяжелую столовую ложку в кулаке, задавали вопросы родителям, пока, выйдя из терпения, они не заявляли: "Когда я ем, я глух и нем".

Детство характеризуется большой любознательностью, стремлением узнать "почему", "зачем" и "отчего". Вспомним сказку Р. Киплинга про слоненка, который донимал африканских животных этими вопросами. Животные делали все возможное, чтобы он от них отвязался.

Однако следует заметить, что слова "зачем", "отчего" и "почему" — это не просто случайные слова, а алгоритм, которым мы познаем мир. Удивительную действенность этих слов заметил японец Сасаки, который даже предложил использовать алгоритм "зачем — отчего — почему" в научной работе.

Обнаружив какое-либо противоречие, следует "насесть" на него с этими вопросами, пока не будет найдено решение.

"— Почему люди возражают против заторов уличного движения?

— Потому что они вызывают раздражение.

— Почему они вызывают раздражение?

— Потому что приводят к неожиданным задержкам.

— Почему неожиданные задержки раздражают людей?

— Потому что им приходится менять свои планы.

— Почему те, кто находятся в дороге, имеют планы?

— Потому что поездка в автомобиле не самоцель".

Полученные ответы позволяют рассмотреть проблему с разных сторон и быстро наводят на мысль, что, раз "поездки не самоцель", а регулярное движение с работы, на работу и по прочим нуждам, можно заранее предусмотреть, на каких дорогах вероятнее всего появление заторов, и, изменив маршруты, сделать транспортные потоки менее напряженными.

Слова "не самоцель" наталкивают на мысль, что можно попытаться достичь цели иным путем — информировав автомобилистов о других магазинах, местах развлечения и так далее…

Если слова "отчего", "почему", "зачем" используются в научной работе, то они тем более должны использоваться при обучении. Это нам, взрослым, все уже ясно. Мы уже не выписываем газеты, редко читаем книги и щедро тратим время на пустые американские фильмы. В маленьких же людях заложена мощная программа познания и освоения мира, которая позволяет адаптироваться и выжить. Так и нужно использовать эту программу, давая не готовые знания, а возможность найти эти знания самим. Самостоятельно приобретенные навыки (это тоже заложено в человеке) усваиваются куда лучше.

"Как увязать между собой известные нам факты?" — задается вопросом Дейл Карнеги в книге "Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично". Ответ таков: уяснением значения этих фактов, их осмыслением. По Д. Карнеги, полезно при знакомстве с каждым новым фактом ответить на следующие вопросы:

"а) Почему это так?

б) Как получилось, что это так?

в) Когда так бывает?

г) Где так бывает?

д) Кто сказал, что это так?"

Более кратко можно сформулировать подход Карнеги следующим образом: изучите время и место, причины и предпосылки, а также определите, насколько достоверно то, что вы слышите.

Вторым типом опоры является ассоциативная.

Психологи пока не могут объяснить, почему под гипнозом человек способен вспомнить в мельчайших подробностях то, о чем он в сознательном состоянии уже давно забыл. Некоторые из них предполагают, что человек запоминает практически все, что воспринимается органами чувств, но не все может воспроизвести, потому что отнюдь не ко всему ведет нас дорожка ассоциаций.

Так как научиться создавать эту дорожку?

Для каждого вида восприятия эти ассоциации свои. Чаще всего человек использует зрительные ассоциации, информация хранится в глубинах памяти в виде "картинок". Но мозг себя страхует — и, прежде чем выводить из подсознания нужную ассоциацию, проверяет ее на дополнительном языке образов, обычно эмоциональном.

Поэтому для лучшего запоминания нужно создавать четкие зрительные и эмоциональные образы.

Не знаю, пытался ли читатель разобраться, как он вспоминает, но свой алгоритм вспоминания я могу отследить довольно ясно. Под центром мозга есть некая зона, в которой пребывает сознание. Когда я начинаю вспоминать, в зоне вокруг центра головы как бы напрягаются резиновые нити, и откуда-то из внешней части мозга "втягивается" информация в виде образа. Когда информация правильная, от какой-то зоны чуть ниже центра сознания поступает сигнал "приятно" и я чувствую легкую эйфорию.

Это похоже на работу компьютера с его центральным процессором, который выставляет адрес информации на шину адреса, затем получает информацию по шине данных, сравнивает ее с содержимыхм так называемого "аккумулятора" и подает сигнал: совпадает ("приятно") или не совпадает ("неприятно"). В отличие от компьютера, правда, приятный и неприятный сигнал имеет множество нюансов, в соответствии с эмоциональным образом того, что я вспоминаю.

…Греческий поэт Симонид однажды отправился попировать с приятелями. Внезапно за ним прибежал посланник, и Симонид был вынужден покинуть друзей. Как только он переступил порог, сильный подземный толчок обрушил здание. Все друзья Симонида погибли. Трупы были так обезображены, что родственникам было трудно их опознать. И тогда Симонид начал вспоминать, где кто находился во время пира. Так, по месту, и был опознан каждый из погибших.

Позднее Симонид стал для запоминания объемной информации мысленно располагать ее в комнатах воображаемых домов. Позднее его метод получил распространение; технику запоминания информации при помощи определенных "опор" стали называть мнемотехникой.

Расцвет ораторского искусства привел и к расцвету мнемотехники. В Древней Греции и Древнем Риме не было принято выступать по записям. Во времена Цицерона по мнемотехнике уже существовала обширная литература. Мнемотехника была распространена и в Средние века. По Европе бродили странствующие мнемонисты, которые за небольшую плату могли превратить любого в ходячую энциклопедию.

Развитие книгоиздательства похоронило мнемотехнику. От многочисленных техник остались разве что самые нехитрые приемы, как, к примеру, знаменитая фраза: "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан". И это печально. Усвоить можно было бы много больше и прочнее, если бы в учебнике давались нехитрые, в общем, мнемонические подсказки. Моя учительница русского языка снабдила нас целым набором мнемонических правил ("Надо писать "шёл", а не "шол"; когда вы идете, вы идете ножками; вот эти ножки и находятся на слове "шёл"). Учитель физики научил нас приему, по которому легче преобразовывать закон Ома. Мнемонические правила существуют, ими пользуются, но к этому относятся как к чему-то нелегальному, что не заслуживает того, чтобы быть написанным в учебниках и учтено в учебных программах. Я думаю, для иностранного языка такие "подсказки" просто необходимы, поскольку так или иначе каждому приходится их создавать.

Мало того, следует учить создавать мнемонические приемы. В своей книге "Интеллигентность и воля" немецкий психолог Э. Мейман рассказал, что он помнит о том, что моторные нервы входят в спинной мозг спереди только потому, что в словах "моторный" и "спереди" есть общая буква (в немецком языке). Если уж ученый, да к тому же психолог, прибегает к мнемонике, это должен уметь буквально каждый.

В книге "Звезды в ладонях" С. Иванов кратко описывает использование мнемонических приемов Шерешевским, который обладал уникальной памятью:

"Всякое слово вызывало у него наглядный образ, и он мысленно расставлял эти слова-образы по знакомой дороге. Если слов было немного, это была улица его родного Торжка, а если побольше московская улица Горького. Вот почему он одинаково легко воспроизводил любой ряд слов и в прямом, и в обратном порядке: он быстро шел по улице в любом направлении и вглядывался в подъезды и подворотни, куда он расставлял слова, пока их ему читали. Он мог "отвернуться " от слов хоть на пятнадцать лет, а потом повернуться к ним, и вот они стоят, где и стояли. Но иногда он пропускал одно или два слова. Заметив это, Лурия обрадовался: все-таки Ш. не чуждо и человеческое, все-таки он может и забывать. Ничего подобного! Он просто неудачно расставлял слова. "Карандаш " нечаянно слился у него с оградой, и он проскочил мимо него, белое "яйцо " слилось с белой стеной, красное "знамя " — с красной: "ящик" же попал второпях в темную подворотню. Ошибки Ш. были ошибками не памяти, а внимания, он не забывал, а не замечал.

Познакомившись со своей памятью, Щ. бросил службу в газете и стал профессиональным мнемонистом. Но вскоре ему пришлось раскаяться в своем решении. Публике не было дела до того, что шум в зале превращается у него в пар, что в спешке слова могут слиться с фоном, что иностранные слова, которые ему часто предлагали и которые он не знал, для подворотен не годились: их приходилось запоминать только по шероховатостям, по переливам красок. Голова у него разбаливалась от мешанины ощущений, и он принялся искать способ усовершенствовать свою мнемотехнику. Сочетания слов, которых он не понимал, он стал разлагать на такие части, чтобы они хоть чем-нибудь напоминали известные ему слова и становились наглядными образами. "Nel mezzo del camin di nostra vita mi ritvorai per una selva oscura", — кричали ему из публики первые строки "Божественной комедии": "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу". Он не знал итальянского, но в его голове уже были готовые образы: "nel" превратилось в балерину Невельскую, рядам с ней стоял скрипач ("mezzo " — что-то из музыки), далее шли папиросы "Дели", камин, рука, указывающая на дверь (di — иди!) и так далее. "Selva " становилась опереточной Сильвой, но так как она была все-таки не Сильвой, а Сельвой, то когда она танцевала, под ней ломались подмостки.

С трудом, но он освоил свои новые приемы и ухитрялся воспроизводить тексты на любам языке. Но они не желали покидать его память. Никогда прежде он не заботился, как бы чего не забыть. Теперь он только и мечтал научиться забывать — избавляться от всей чепухи, которой он занимался на предыдущем сеансе, и очищать свою память для последующих. Все толпилось перед его глазами, звучало в ушах, забивало нос и рот. По вечерам он стал записывать все слова и цифры — записывать, чтобы забыть. Это был единственный раз, когда он поступал как все люди. Мы ведь тоже записываем, чтобы забыть, а не чтобы помнить. Разница только в том, что мы записываем в свои блокноты и календари то, что должно пригодиться, но делаем это с тем же самым намерением — разгрузить свою память от мелочей и оставить в ней только одно: привычку заглядывать в свои записи".

К тому приему, что описал Лурия, я думаю, следует сделать несколько полезных добавлений. Мысленно расставить объекты вдоль знакомой улицы недостаточно. Вы можете вспомнить улицу, но не вспомнить объект запоминания, если нет привязки. Поэтому попытайтесь этот объект и то, что вы запоминаете, соединить одним действием. Пример из моей сегодняшней прогулки: я совместил ворота, мимо которых шел, со словом "технология". Ворота превратились в две Т-образные секции ("Т" — первая буква слова "технология"). Так я установил связь, но чтобы эта связь из слабой сделалась прочной, в эту связь надо добавить эмоций, и по возможности сильных. Я бью по мячу — верхняя перекладина ломается, получается две Т-образных фигуры. Мне больно от удара, очень больно, ой как больно, я скачу на одной ноге, сажусь, ко мне подбегают врачи, кладут на носилки…

Всё, вопрос с запоминанием закрыт. Я смело выбрасываю воображаемую картину из головы. Вспомнив, где я прогуливался, я без груда вспомню про "технологию".

Итак, алгоритм запоминания случайных мыслей, что приходят вам в голову на прогулке.

1) определите бросающийся в глаза объект, мимо которого вы проходите;

2) соедините единым действием то, о чем вы думаете, и этот объект;

3) переживите эмоциями; чем дольше будет длиться ваше действие и чем разнообразнее будут эмоции, тем лучше.

Допустим, вы пытаетесь запомнить билеты для сдачи на водительские права. Один из вопросов гласит: "С какой максимальной скоростью может продолжать движение водитель легкового автомобиля с прицепом?" Ответ на этот вопрос: 70 км/час.

Какой можно создать здесь яркий образ? 7 выглядит как кочерга. Исходя из этого, мысленно представьте, как кочерги торчат из прицепа (зрительный образ), как они громыхают на камнях (слуховой образ), как далеко торчащие из прицепа кочерги заносят прицеп, машину и вас самих на повороте (моторный образ).

Получив на экзамене вопрос о прицепе, постарайтесь представить прицеп. Из глубин памяти выплывет образ прицепа с кочергами — и вы восстановите по нему цифру 70.

Чем большим количеством деталей вы наделите мысленную "картинку", тем лучше — они не усложняют, а облегчают воспоминание. В конечном счете запомнятся два-три элемента, но наиболее ярких.

Шерешевский наделял свои образы даже вкусом и прикосновением — и он не забывал ничего. "Я вспоминаю, — рассказывает Лурия, — как однажды мы с Ш. шли обратно из института… "Вы не забудете, как пройти в институт?" — спросил я Ш., забыв, с кем имею дело. "Нет, что вы, — ответил он, — разве можно забыть? Ведь вот этот забор — он такой соленый на вкус и такой шершавый, и у него такой пронзительный звук…"".

"Впечатлительность и восприимчивость у талантливых людей так поразительно ярка, как у детей, и так велика, что ей почти границ нет", — писал выдающийся русский психолог и врач И.А. Сикорский, отец будущего знаменитого авиаконструктора. А вот если от рождения нет таланта ярко и живо воспринимать мир, то эту способность следует развивать или хотя бы пытаться искусственно вызывать ее во время изучения текста, который вовсе не призван вызывать какие-то эмоции, как, к примеру, те же дорожные правила. Постарайтесь пережить скучные параметры "кожей" — попадая в аварии, оказывая первую помощь, сталкиваясь с другими машинами. Ищите необычное, своеобразное, яркое — в дорожных правилах, на курсах, в вузовских лекциях, в школьных уроках, в заучиваемых иностранных словах. Когда юная Марина Цветаева училась игре на фортепиано, она переводила встречавшиеся ей сухие термины в яркие образы: "И слово любила "бемоль", такое лиловое и прохладное и немного граненое, как Валерины флаконы, и рифмовавшееся во мне с желтофиоль, никогда не виденным материнским могильным цветком с первой страницы "Истории маленькой девочки". И "диез", такое прямое и резкое, как мой собственный нос в зеркале". (М. Цветаева. Мать и музыка.)

Допустим, вы учите астрономию. Что с того, что зенит — это "верхняя точка пересечения отвесной линии с небесной сферой"? Представьте "зенит" в виде веселого любознательного туриста с фотоаппаратом "Зенит" на боку. Надир может быть не только "нижней точкой пересечения отвесной линии с небесной сферой", но и одетым во все черное магрибским джинном, время от времени шепчущим таинственные магические заклинания. Когда вы обретете подобных знакомцев, вас прямо тянет к астрономии.

Особую трудность при запоминании всегда представляют цифры. Они обычно никак не привязываются к нашему прежнему опыту, и потому мы не можем их вытянуть из глубин памяти, когда это нам требуется.

Но раз не привязываются, то надо искусственно привязать, всеми видами ассоциаций — эмоциональными, двигательными, слуховыми, зрительными, логическими.

К примеру, вам нужно запомнить число 8. Восьмерка по форме похожа на круговую трассу. Но одно это замечание еще не гарантирует запоминания. А вот если вы "погоняете" по этой трассе секунды три, да еще с визгом тормозов и болтанкой, вы сможете запечатлеть в памяти эту цифру навсегда.

Существует любопытный прием запоминания рада цифр. Двойка в нем связывается с гусем, ноль — с зеркалом и так далее. Метод хорош, но при запоминании большого количества цифр "зеркал" становится слишком много, и они начинают путаться, и потому лучше всего искать образы в тексте. Шестерка, к примеру, может быть в книге по истории пузатым генералом, в астрономии — кометой, в географии — парусом с мачтой. Ряд из нескольких цифр следует переводить в образы, рисующие собой ЕДИНУЮ картину. Эти картинки, в свою очередь, следует объединять общим сюжетом. В числах 1910, 1967 указания столетий можно отбросить — если вы не перепугаете события с другим веком.

Через некоторое время практики запоминания чисел их анализ становится ненужен. Каждая цифра настолько обрастает ассоциациями, что запоминается практически сразу.

Одним из логических методов запоминания является разбивка длинных номеров на небольшие группы. Когда мне потребовалось запомнить номер библиотеки 301—35–14, я разбил номер следующим образом 30–13—5—14. Нетрудно видеть числа 13 и 14 — последний год мира и первый год войны; эти цифры вызывают эмоции и потому легко запоминаются.

5 со школьных времен тоже вызывает сильные эмоции. На 30 начинается и мой телефонный номер. Собственно, и запоминать тут нечего, все запоминается с первого раза и само — но после правильной группировки.

Любопытен метод запоминания цифр, которым пользовался Лейбниц. Этот метод описан в книге П. Пекелиса "Твои возможности, человек!".

"Лейбниц заменял числа буквами. В результате вместо чисел он запоминал короткую наводящую фразу Все десять цифр обозначаются согласными буквами. По-русски это будет выглядеть так:

1 — Л (так как Л по начертанию напоминает единицу).

2 — Ж, Н (мнемоническое предложение для запоминания: "две Же, Ны").

3 — Ш, Щ (буквы в написании имеют три столбика).

4 — Ч, Р (согласные в начале и конце слова "четверг ").

5 — П, Б (пять начинается с буквы П, а Б и П по звуку однородны).

6 — В, Ф (письменное ‘V’ похоже на 6, а "в" и "ф" созвучны).

7 — С, М (в слове "семь " содержатся только эти согласные).

8 — Г, К, X (письменное "г " похоже на 8, а "к " и "х " с ним созвучны).

9 — Д (письменное "д " похоже на 9).

О — Ц, 3 (оставшиеся согласные).

Имея такую таблицу, Лейбниц производил замену чисел словами. Допустим, вам надо проехать от Москвы до Ленинграда 725 километров. Этим цифрам соответствует буквы "М", "Н", "П", из которых складывается фраза: "ночь можно поспать ". Ее легко запомнить, так как путь от Москвы до Ленинграда занимает одну ночь".

Как быстрее всего запоминать иностранные слова? Автор может предложить свой алгоритм, на основе образов.

Прежде всего требуется выписать слова на карточки размером чуть меньше сигаретной коробки. С одной стороны такой карточки следует написать английское слово и его произношение, с другой — перевод. Затем перебирайте карточки, выполняя при этом последовательность операций.

1. Читаете русское слово.

2. Создаете себе яркий ЗРИТЕЛЬНЫЙ образ того, что стоит за словом.

К примеру, представляя себе образ слова "одобрение", вы видите, как вы стоите посреди зала и на вас направлены юпитеры.

3. Переворачиваете карточку и вглядываетесь в английское слово. Используя элементы английского слова, стараетесь найти в его написании что-то, что можно использовать, как образы. Эта стадия — стадия логики.

У нас это английское слово "approval". Конец слова читается как "провал". Начало — это "ап", это могут говорить собаке, когда она прыгает через препятствие.

4. "Склеиваете" вместе образ русского слова (зрительно-эмоциональный образ значения) и образ написания английского слова.

Собака прыгает (ап) через яму (провал) на потеху публике, ей свистят, кидают сахар (выражая одобрение).

Для этого суммарного зрительного образа надо создать эмоциональный образ (вы радуетесь, что собака перепрыгнула препятствие, хотите ее погладить). Этот этап абсолютно необходим для прочного усвоения. Эмоциональный образ жизненно нужен для подсознания. Извлекая зрительный образ из памяти, подсознание сравнивает, ту ли эмоцию вызывает это слово или нет.

Помочь ему в этом могут и образы других видов. Для этого "почувствуйте носом" запах шерсти собаки, "троньте" эту шерсть рукой.

Почему нужно запоминать именно "суммарный" образ? Потому что если вы решили запомнить, как это рекомендуется в одной из книг, слово "ski" — "лыжи" по русскому слову "скинуть", то вы, скорее всего, это слово забудете всего через несколько часов — поскольку от "ski" к "скинуть" у вас не проложена дорожка ассоциаций, они не объединены, как в приведенном выше "суммарном образе".

5. Если вы хотите не только уметь читать по-английски, но и говорить, попытайтесь услышать написание слова в голове; желательно повторить слово про себя несколько раз.

 

Приведенный алгоритм кажется длинным, но только все стадии гарантируют надежное усвоение. Впрочем, с навыком вы пройдете их довольно быстро. Но… образы — это еще не все.

Вспомним, что мы говорили про подсознание — оно должно иметь время усвоить информацию.

Каждое новое слово следует, не обрабатывая, просто подержать в голове, чтобы подсознание его впитало. Затем провести все операции приведенного выше алгоритма, после чего требуется "опустошить" сознание, чтобы впитался образ суммарного слова. После этого нужно повторить слово и только потом переходить к следующему.

 

Но, допустим, мы заучили слова. А как их вспомнить?

Следующий алгоритм совсем короткий:

1. Прочитайте русское слово.

2. Сохраняя концентрацию на слове, дайте мозгу задачу представить слово в виде образа и "опустошите" ум.

Через некоторое время образ выплывет. По образу ("суммарному образу") можно вспомнить элементы английского слова. Если воспроизведение неточное, то следует заметить, где вы ошиблись, и "поправить" образ, изменить его или сделать ярче. При следующем воспроизведении этой ошибки, как правило, уже не бывает.

Часто слово вспоминается мгновенно, как бы помимо образа. На самом деле мозг использует образ, но не выводит его в сознание, выдавая лишь готовый результат. В таком случае полезно все же восстанавливать в голове образ, поскольку то, что легко вспомнилось, может и легко забыться, твердо же запечатленный образ этого не допустит.

Иногда образ вспоминается по эмоции, а не по зрительному образу. Люди с большой эмоциональностью могут восстановить в памяти сопутствующие иностранному слову эмоции, и оно словно ниоткуда вспыхивает в мозгу. Люди с ярко выраженным речевым типом восприятия лучше всего запоминают русское и английское слово как единую строку. Тем же, у кого преобладает логика, полезно попытаться найти что-то очень необычное в запоминаемом слове, сильно удивиться или же, наоборот, найти то, что укладывает это слово в какую-либо систему. Вспомните похожее слово, найдите с ним различия, оттенки смыслового значения. Можно разделить слово или выражение на части, увязать каждую часть со своим предыдущим опытом. Человеку логического типа лучше всего искать логические ассоциации.

 

Как эти ассоциации находить легче всего?

Чтобы читателю эта книга не показалась скучной, мы будем изучать ассоциации… взявшись за написание рассказа по мотивам произведений Брет Гарта.

Что нам приходит в голову при воспоминании о Брет Гарте? Скажем, благородный разбойник, нефтяная вышка, дилижанс, карточный шулер, Миссисипи. Это все — ПРОИЗВОЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ, они очень мало связаны между собой, но все имеют отношение к ключевому слову — Брег Гарт. Теперь перейдем к ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ АССОЦИАЦИЯМ — неблагородный разбойник, благородная разбойница. Уже интересно. Прямо-таки угадывается судьба — брошенная женщина; где-то в богатом английском пансионе воспитывается ребенок; жажда мести, сильные лидерские качества; тайно влюбленный в нее член шайки. Это все — произвольные ассоциации, но они приходят в голову отнюдь не случайно. Раз "брошенная женщина", так сразу приходит на мысль "воспитывается ребенок", если "воспитывается ребенок", то "в английском пансионе". Это — ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ, в них одно тянет за собой другое, того же порядка. Когда в последовательных ассоциациях вы идете от сложного к простому (Миссисипи — пароход на Миссисипи — лоцман на пароходе), АССОЦИАЦИИ являются НИСХОДЯЩИМИ. Естественно, АССОЦИАЦИИ ВОСХОДЯЩИЕ — это ассоциации от простого к сложному. Существуют и ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ — нефтяная вышка, нефтяная труба, нефтяная скважина. Здесь все элементы принадлежат к одному порядку. Теперь перейдем к ДАЛЬНИМ АССОЦИАЦИЯМ: неблагородный разбойник — неблагородный плотник. Скажем, спившийся плотник, попавший в банду. Можно взять дальнюю ассоциацию от плотника — гробовщик. Разбойники убивают, гробовщик незаметно хоронит. Жутко! Кого хоронят? Конечно, неверных своим девушкам молодых людей!

Мы знаем, что в старом русском провинциальном театре существовал стандартный набор типажей — герой, комический персонаж, благородный отец, молодая инженю и т. д. В повестях тоже есть свои стандартные наборы героев, стандартные сюжеты, в том числе и на тему Дикого Запада: голубой герой, злодей, очаровательная блондинка, коварная соблазнительница, гибнущая, заслонив собой героя. Из этих СТАНДАРТНЫХ АССОЦИАЦИИ выберем хотя бы коварную соблазнительницу.

Теперь начнем полученные результаты попарно комбинировать. Нефтяная вышка — карточный шулер. Собственно, рассказ у меня уже готов. Карточный шулер выиграл в карты нефтяную вышку. Когда через много-много лет, уже солидным джентльменом, он едет с супругой в дилижансе, на них нападает банда. Внезапно глава банды, старый угрюмый гробовщик, узнает бывшего шулера и стреляет в него, но шулера заслоняет собой помощница главаря банды. Когда она умирает на руках у шулера, тот узнает ее — это та самая девушка, которую он обманул десять лет назад. Потрясенный гробовщик — ее отец — сходит с ума. От членов банды шулер узнает, что у него есть дочь, местонахождение которой неизвестно. Жена шулера (а он давно уже уважаемый нефтедобытчик) выражает желание разыскать эту девочку.

Что дальше? Узнайте сами — с ассоциациями вы уже умеете управляться.

Если вам предложенная история покажется мрачноватой, можно придумать что-нибудь повеселей. Но для этого надо уметь подбирать неожиданные ассоциации. Особенно неожиданны дальние ассоциации. Вспомните Майн Рида: "Земля черна, как десятка пик". Легко угадать, в какой сфере великий писатель черпал свои лучшие ассоциации.

Дальние ассоциации хороши тем, что способны мгновенно перебросить человека в иные сферы. Вспомним самый трагический эпизод "Золотого теленка". Обретшему миллион Остапу Бендеру богатство не принесло счастья. После всех тяжелых испытаний, выпавших одиночке-миллионеру в стране победившего коллектива, следует сильнейший удар — Зося Синицкая вышла замуж. В столовой, куда великий комбинатор отправился с Зосей, он не смог даже поесть — столовая была только для членов профсоюза.

Все плохо.

"— В этом флотском борще, — с натугой сказал Остап, — плавают остатки кораблекрушения.

Супруги Фемиди добродушно засмеялись".

Дальняя ассоциация позволила Бендеру вынести всех из убогой столовой на морской простор. Наверное, юмор тем и хорош, что делает большое маленьким, страшное — безвредным, обыденное — удивительным.

Юмор Бендера очень ассоциативен. "Гомер, Мильтон и Паниковский" — параллельная ассоциация. "Судьба играет человеком, а человек играет на трубе" — последовательная.

"Нет, это не Рио-де-Жанейро" — противоположная. Нисходящая: "Вы поразительно догадливы, дорогой охотник за табуретками". Восходящая: "Не человек, а прямо какой-то конек-горбунок".

Но почему я вдруг заговорил про Бендера? Я использовал педагогический прием. Урок об ассоциациях, который мы получили в разделе о Брет Гарте, надо было повторить. Повторение закрепляет урок в памяти. В. Шаталов по мере урока повторял как бы между прочим основную мысль четыре-пять раз, демонстрируя ее на нескольких примерах.

Когда сказочник Дж. Родари еще работал в школе, он ставил перед детьми следующую задачу: выбирается персонаж — к примеру, ковбой — и предлагается самостоятельно рассказать про него историю. Допустим, ковбой увлекается музыкой, возит за собой на лошади пианино, музицирует в горах и так далее. По сути, Родари давал задание на последовательные ассоциации. Он использовал еще один интересный прием — к стандартному набору объектов (к примеру, "Красная Шапочка", "волк", "бабушка", "цветы" из известной сказки Шарля Перро) добавлялся новый элемент (к примеру, "вертолет"). С ассоциациями это не связано — но кто сказал, что в историях надо использовать только ассоциации? Хрустальная туфелька появилась в сказке о Золушке благодаря ошибке — по-французски "меховые тапочки" очень похожи на написание "хрустальных туфелек". Теперь без этих туфелек мы сказку просто не можем себе представить.

Известный теоретик изобретательства Г. Буш создал теорию "гирлянд ассоциаций". Автор книги "По воле случая" Л. Растригин описывает ее следующим образом:

"Изложим ее на примере одной конкретной изобретатель -с кой задачи: предложить новые оригинальные и полезные идеи стульев для их производства мебельной фабрикой. Поиск идей производится в несколько этапов.

Первый этап:  выписать синонимы объекта, в данном случае слова "стул". Получаем, например, стул — кресло — табуретка — пуф — и т. д. Это первая гирлянда — гирлянда синонимов.

Второй этап:  выбор случайных объектов. Это делается, например, так. Откройте любую книгу на произвольной странице и ткните пальцем в первое попавшееся слово. Это и будет случайный объект. Получаем гирлянду случайных объектов: электролампочка — карман — кольцо — цветок — пляж. Здесь, как видно, вводится случайность, столь необходимая для любого творческого процесса вообще, а для изобретательства — тем более.

Третий этап:  образование комбинаций из слов этих двух гирлянд (синонимов и случайных слов). Не все слова при этом гармонично сочетаются, но этого не следует смущаться, так как в полученной нелогичности может скрываться интересная идея. Таким образом, получаются сочетания: стул с электролампочкой, решетчатое кресло, стул с карманам, табуретка для цветов и т. д. Здесь есть уже известные решения: решетчатое кресло — это известное плетеное кресло, а табуретка для цветов — не что иное, как подставка".

Прервем цитирование, чтобы заметить, что "стул с карманом" был бы очень удобен. Сидя перед телевизором, мы часто просматриваем биржевые сводки, курим сигары, пьем коньяк. Чем ставить все это на пол, удобнее иметь под креслом подставку. Карман можно приделать ко многим вещам — к подносу, на котором вы подаете утренний кофе супруге: в этом кармане могут быть письма поклонников ее таланта. Можно приделать карман к сумке, чтобы не рыться в поисках чековой книжки и т. д. "Решетчатое кресло" удобно для переноски; можно сделать складной деревянный стул для ваших воскресных выездов на этюды. "Табуретки для цветов" часто используют в Китае, где очень любят зелень. Порой в проходах ставят несколько табуреток, обставленных цветочными горшками. Почему бы не предложить покупателю красивые подставки для цветов, которые располагались бы вдоль стены? "Стул с электролампочкой" тоже может оказаться полезен, когда для чтения света лампы под потолком может и не хватать, а ярким делать этот свет нельзя, поскольку это мешает смотреть телевизор. Л. Растригин продолжает:

" Четвертый этап:  составление списка признаков для случайных объектов, выбранных на втором этапе. Цель этапа — расширение спектра случайных ассоциаций. Для этого каждому из имеющихся случайных объектов приписываются признаки по ассоциации. Например, электролампочка: стеклянная, прозрачная, матовая, цветная и т. д.; карман: боковой, для часов и т. д.: кольцо: металлическое, пластмассовое и т. д.; пляж: песчаный, с зонтиками и т. д.

Пятый этап:  генерирование идей путем поочередного присоединения к объекту изобретения (стулу и его синонимам) признаков, полученных на предыдущем. Так появляются: стеклянный стул, теплоизлучающее кресло, металлический стул, пластмассовый стул, кресло с часами, кресло с зонтиком и т. д.

Как видно, вместе с тривиальными уже реализованными решениями (металлический и пластмассовый стулья) появились совсем не тривиальные: стеклянный стул, кресло с часами или с зонтиком и т. д., что дает обильную пищу для размышлений изобретателя .

Шестой этап:  генерирование гирлянды ассоциаций. Его целью является дальнейшее расширение случайных ассоциаций для изобретателя. Делается это так. Каждому свойству, полученному в четвертом этапе, "навешивается" гирлянда свободных ассоциаций, связывающих два соседних слова. Например: стеклянный — волокно (ассоциация со стекловолокном) — вязание (ассоциация с волокном) — бабушка (ассоциируется с вязанием) — ревматизм (ассоциация с бабушкиными болезнями) — курорт — юг — жара — спасение — и т. д. Легко видеть, что такие свободные ассоциации дают столь отдаленные связи, что диву даешься.

Седьмой этап:  снова генерирование новых путей путем сочетания полученных на предыдущем этапе объектов с исходными (все теми же стульями и их синонимами). Так появляются: кресло из стекловолокна, кресло для лечения ревматизма, курортное кресло, спасательный стул и т. д. Здесь вместе с известными креслами (из стекловолокна и курортным, уже выпускаемыми) появились совсем необычные: для лечения организма или для спасения. Что это? Очень может быть, что в этих подсказках есть глубокий смысл и предмет для изобретения.

Восьмой этап:  выбор альтернатив. Он связан с решением вопроса: продолжать генерирование гирлянд ассоциаций, или их уже достаточно. За все предыдущие этапы уже получено много заманчивых идей. Если их недостаточно, то простой механизм наращивания гирлянд ассоциаций дает возможность получить их неограниченно много — сотни, тысячи, десятки тысяч и более. Число приемлемых идей соответственно возрастает. На этом этапе надо решить: а не пора ли прекратить поток идей, ведь жемчужное зерно можно и пропустить.

Девятый этап:  оценка полученных идей и выбор рациональных вариантов. За предыдущие этапы получено много вариантов. Среди множества нерациональных, тривиальных и попросту нелепых идей (например, кресло с кольцом) всегда найдутся оригинальные и рациональные — они составляют от 2 до 50 процентов от всех полученных.

И, наконец, последний десятый этап: выбор оптимальных вариантов. При этом из рациональных идей следует отобрать наилучшие — оптимальные, которые и оформляются в виде изобретения и осваиваются на производстве".

Марк Твен в свою бытность лоцманом на Миссисипи столкнулся с проблемой — ему требовалось запомнить все мели, подводные коряги, опасные повороты и т. д. Он невероятно завидовал одному человеку с феноменальной памятью, которого позднее описал в "Старых временах на Миссисипи":

"Мистер Дж. временно устроил меня рулевым к одному лоцману, чья необыкновенная память была для меня предметом постоянного изумления. Но память его была врожденной, а не натренированной. Кто-нибудь, например, упомянет чье-либо имя, и немедленно вмешивается мистер Дж.: — А-а, я его знал! Такой рыжеволосый малый с бледным лицом и с маленьким шрамом на щеке, похожим на занозу. Он всего шесть месяцев служил на Юге. Это было тринадцать лет назад. Я с ним плавал. В верховьях вода стояла на уровне пяти футов; "Генри Блэк " сел на мель у Тауэровского острова, потому что имел осадку четыре с половиной; ‘‘Джордж Эллиот " сломал руль о затонувший "Санфлауэр "".

В самом деле, прекрасная память. Есть чему изумиться. Но вот какая-то странная… Мистер Дж. начал с рыжеволосого малого, а кончил затонувшим "Эллиотом". Что-то тут не то. А что Марк Твен пишет дальше?

"— Я-то знаю, когда он затонул: ровно на три года раньше, второго декабря; Эза Гарди был капитаном, а его брат Джон — помощником; то был первый его рейс на этом судне; Там Джонс рассказывал мне про все это неделю спустя, в Новом Орлеане".

Теперь мистер Дж. начал временем, когда затонул "Эллиот", а закончил это Новым Орлеаном. У Дж., мы видим, одно воспоминание тянет за собой другое, другое — третье Видимо, это и есть основа его феноменальной памяти! Дж. сразу находит ассоциации — каждое его воспоминание имеет связь с другими. Вот вам и секрет хорошей памяти. Чтобы хорошо запоминать, требуется развивать в себе искусство находить ассоциации.

Но и еще одно — выстраивать ассоциации в цепочки, чтобы один элемент был связан с одним-тремя другими, но не больше! При приближении к критической цифре семь нам грозит опасность что-либо забыть. Часто школьники делают ошибку, пытаясь запомнить урок "одним куском". Они с большим трудом пытаются удержать этот кусок в своей памяти ("Ой, Марь Васильевна, спрашивайте скорей, щас забуду"). А вот цепочка из ассоциаций позволяет удерживать в голове большой объем информации без напряжения и долго.

 

Иногда требуется запомнить последовательность какой-либо совершенно разрозненной информации, которую связать ассоциациями трудно. Как ее заучить?

Можно это сделать, используя так называемую "структурную опору".

В чем ее принцип?

Информация как бы "насаживается" на уже готовый и крепко сидящий в памяти ряд. Когда при воспоминании мы мысленно проходим этот ряд, то просто "считываем" информацию, "насажанную" на элементы ряда.

Нечто подобное использовали многие известные люди. Наполеон представлял себе комод, в ящики которого он загружал требуемое для запоминания. Приступая к какой-либо деятельности, Наполеон мысленно вынимал ящик — и получал ее содержимое. Когда Цицерон при подготовке речи переходил к следующему абзацу, он мысленно соединял соответствующий раздел своей речи с какой-либо частью своего дома. Произнося речь, он мысленно "обходил" дом и вспоминал речь абзац за абзацем.

Марк Твен в молодые годы часто выступал с лекциями и столкнулся с тем, что то один, то другой раздел лекции улетучивался из его памяти. Твен попытался записать первые слова абзацев, но они тоже не запоминались, поскольку не представляли собой яркую картину.

"Вот тогда мне пришла в голову мысль о картинках! Тогда мои страдания кончились. За две минуты я сделал шесть рисунков, и они прекрасно заменили мне одиннадцать начальных фраз. Я выбросил рисунки, как только они были сделаны, потому что был уверен, что могу, закрыв глаза, увидеть их перед собой в любое время. С тех пор прошло четверть века, и текст той лекции испарился из моей памяти уже лет двадцать назад, но я мог бы снова написать его по тем же картинкам — они остались в моей памяти".

Как можно использовать описанный Марком Твеном метод, скажем, для запоминания следующего отрывка из школьного учебника?

"Труд человека побеждал болота и засуху. Продвигаясь вдоль течения рек, люди заселяли всю долину Евфрата и Тигра до Персидского залива. В IV тысячелетии до н. э. был основан город Ур вблизи Персидского залива, возникали и другие города. Голубая сеть каналов покрыла равнину. Земледельцы изобрели плуг, удобный для вспашки почвы. На полях зрели ячмень, пшеница, лен".

Символически зарисовываем текст. При этом на каждой картинке помещаем только ТРИ элемента. К примеру, отрывок "Труд человека побеждал болота и засуху. Продвигаясь вдоль течения рек, люди заселяли всю долину Евфрата и Тигра до Персидского залива" можно зарисовать в виде круга, помеченного как болото, извилистой реки и залива:

Принцип, что у нас три элемента, является опорой. Вспомнив один элемент, мы, памятуя, что у нас этих элементов три (не больше и не меньше), сможем восстановить в голове недостающие элементы. Картинку следует рисовать лишь слева направо (или сверху вниз) — этот принцип тоже является опорой.

Переходим к следующему отрывку: "В IV тысячелетии до н. э. был основан город Ур вблизи Персидского залива, возникали и другие города".

Следует нарисовать кружок, обозначающий город, написать название "Ур", рядом — маленький кружок, обозначающий другие города. Тройка готова. Теперь ее надо привязать к первой тройке. Продолжим берег залива так, чтобы он подходил к городу из второй тройки.

Переходим к следующему отрывку "Голубая сеть каналов покрыла равнину. Земледельцы изобрели плуг, удобный для вспашки почвы". Рисунок может быть следующим:

Здесь толстая линия изображает каналы, треугольник — плуг. Нужен третий элемент. Где его взять? В следующем предложении "На полях зрели ячмень, пшеница, лен" слишком много информации. Тогда сделаем третий элемент элементом связи со следующим отрывком. Изобразим колосья, вот так: Теперь зашифровываем "На полях зрели ячмень, пшеница, лен". Из ячменя делают, к примеру, пиво, из пшеницы — хлеб, из льна — одежду. Нарисуем бутылку (означающую ячмень), стоящую за куском хлеба; бутылка и хлеб покоятся на платке (лен). В этом рисунке мы перешли от принципа "слева направо" к принципу "сверху вниз"

Теперь как верхний рисунок из двух троек связать с нижним? Это легко — в верхнем рисунке есть река, нижний начинается с канала. Отметим для себя эту связь.

На наш взгляд, лучше не давать готовые "опорные сигналы", а предоставлять возможность делать их самостоятельно. Создание опорных сигналов — это уже процесс запоминания, уже реализация "метода проектов" Дж. Дьюи, уже творческий процесс, делающий заучивание интересным.

Все же, конечно, лучше использовал" творческий процесс не косвенно, а напрямую. К примеру, задастся вопросом — почему народы двигались к Персидскому заливу, а не от него? Не говорит ли это, что они не были мореходами? Почему эти народы сеяли ячмень, пшеницу, лен? Значит, они не являлись и скотоводами или кочевниками, это были народы с очень древней земледельческой культурой. Откуда они пришли? По всей видимости, ниоткуда, они издревле жили в этих местах, поскольку многие земледельческие культуры зародились именно на Ближнем Востоке.

Подобный анализ будоражит мысль, рождает интерес, позволяет действительно хорошо усвоить текст, поскольку создает "смысловые опоры".

Все же иногда (перед выступлением, защитой и т. д.) требуется и просто подробное воспроизведение текста. В таких случаях метод рисунков может быть полезен.

Напоследок заметим, что при запоминании материала следует каждый элемент "тройки" брать из одного класса предметов (как, к примеру, бутылка-хлеб-платок) — или же стремиться к тому, чтобы картинка в целом была связной. Тогда при воспоминании одного элемента в памяти легко всплывают остальные. Нарисованную картину полезно попытаться запомнить зрительно.

После запоминания всех элементов ОБЯЗАТЕЛЬНО следует хотя бы раз попытаться вспомнить всю последовательность, чтобы выявить плохо запечатлевшиеся моменты. Мы помним, что повторение подтверждает подсознанию необходимость запоминания. Такое повторение — процесс довольно увлекательный: воочию убеждаешься, как возросла мощь твоей памяти.

Американец Г. Олдер в своей книге "Менеджер и чудеса мышления" обучал своих читателей ассоциациям:

"Теперь посмотрим на следующие произвольные слова: рыцарь, колледж, ребенок, ферма, бридж, чек, бутылка, сани, компьютер, утес .

Наглядно представьте себе образ, ассоциированный с каждым словом, но свяжите каждый образ таким способом, чтобы сделать цельный рассказ, который объединяет все десять слов. Образы и ассоциации должны быть настолько необычны и памятны, насколько в сможете их сделать, и должны иметь для вас смысл. Они должны исходить из вашего воображения. Вот пример:

"Я вижу рыцаря в сиянии брони, едущего в колледж, там он пугает ребенка, который убегает на соседнюю ферму, где фермер играет в бридж, затем выписывает чек, который он кладет в бутылку и привязывает ее к саням, которые скользят вниз по склону, ударяют компьютер, который падает с утеса "".

Приведенный метод любопытен, но заметим, что, потеряв при воспоминании один элемент, приходится мириться и с потерей всех остальных. А если использовать структурную опору? Возьмем три уровня: один — на уровне земли, второй — чуть выше (на стуле, столе, кровати), третий — на уровне стены (окно, подоконник, картина на стене, дверь и т. д.). Все элементы запоминаемого ряда привязываются к этим трем уровням. В этом случае, забыв один элемент, мы можем "поискать" чуть дальше на полу или стене и продолжить процесс воспоминания. К примеру, мы можем нарисовать перед своим умственным взором следующую картину.

Рыцарь лежит на полу со свечкой на животе, на стульях вокруг сидят выпускники колледжа, самый маленький из них (ребенок), болтая ножкой, сидит на подоконнике. В окно (мы все еще на уровне стены, но движемся уже вниз) мы видим ферму (ферма на уровне окна, поскольку мы ее видим в окно). Перед этой фермой кто-то, сидя на стульях (уровень чуть выше уровня пола) играет в бридж. Сзади левого играющего лежит на земле много чеков, сзади другого — бутылка (чтобы лучше запомнить пару "чек-бутылка", одного играющего следует представить преуспевающим джентльменом, второго — беспробудным пьяницей).

Дальше нужно запомнить "сани, компьютер, утес". Как поднять сани выше уровня земли? Очень просто — поставить их на сугроб. А компьютер на уровне стены? Тоже просто — повесить на стену плоский жидкокристаллический экран, настолько тонкий, чтобы можно было его вешать, как картину. А утес на уровне стены? Утес — сам стена… но это слишком просто, а все, что просто запомнилось, может из памяти так же просто и ускользнуть. Есть строчки старинной песни, в которой "утес мохом оброс". Это уже лучше. Стена, на которой висит экран, покрыта мхом.

В данном примере был использован алгоритм: "пол — выше пата — стена — стена — выше пола — пол". Можно использовать, если удобно, другой алгоритм: "пол — выше пола — стена — пол — выше пола — стена". Конечно, читатель вправе придумать и собственную "структурную опору". Но не забудьте, что при запоминании в каждый элемент нужно вложить эмоцию (карточная игра идет на большие деньги, на жидкокристаллическом экране идет матч "Спартака"), — иначе элементы забудутся.

Из глубины тысячелетий до нас дошли Веды — религиозные и медицинские трактаты древних индусов. Хотя Веды были сложены еще до появления письменности, нам они известны практически в том виде, в котором были составлены в древнейшие времена. Причина: создатели Вед написали их в виде стихов, и в виде стихов эти трактаты передавались из поколения в поколение.

Рифма, ритм являются хорошими опорами. Порой достаточно вспомнить ритм строчки, и она словно сама выплывает из памяти. Личный пример — в моем доме был кодовый замок с номером 395; этот код все время забывали, что немудрено: цифры ничего не напоминали. Однако кому-то пришло в голову запомнить номер иначе — "без пяти четыреста" — и в таком коде фразу запомнили все. Причина — фраза ритмична, как строчка стихотворения, ритм служит опорой. Опорой могут быть также первые буквы или первые слоги слов.

Итак, образы можно использовать для эффективного запоминания. А можно ли с их помощью сделать более эффективным умственный труд?

 

 

В конструкторском бюро Грабина был человек, которому завидовали все. Вот у него был поистине "божий дар". П.Ф. Муравьев был способен создавать в голове сложные чертежи, придавать им объем, мысленно заставлять взаимодействовать различные элементы конструкций и проводить в голове сложные эксперименты.

Его считали чудаковатым и относились к нему чуть снисходительно. В самом деле, как иначе воспринимать человека, который, обедая в заводской столовой, вдруг неподвижно застывает и начинает всматриваться в пустое пространство перед собой? Проходят минута за минутой, обед стынет, а он, словно Сивилла в трансе, все так же невидящим взором изучает что-то никому не видимое.

Однако эти "чудачества" приносили весомые результаты. Пушка Ф-22, разработанная П.Ф. Муравьевым, K.К. Ренне, Д. И. Шеффером и другими, была в 1936 году принята на вооружение с прекрасными отзывами комиссии. Правда, со стороны военного руководства пушка поначалу встретила противодействие, но Грабин так просто свое детище не уступил, и благодаря ему Ф-22, а также более совершенная модификация Ф-22 У СВ составили основу дивизионного артиллерийского арсенала Красной армии первых месяцев войны. Они показали себя блестяще. "Сталин сказал 1 января 1942 года: "Ваша пушка спасла Россию…" (Ф. Чуев. Ветер истории. "Роман-газета, 1999 г., № 14.)

Но этой пушкой не окончилась деятельность П.Ф. Муравьева.

Поскольку ряд идей конструктора зарекомендовали себя с самой лучшей стороны, ему поручили разработать новый полуавтоматический затвор. Но, сколь ни высоко ценили в КБ талант "чудака", предъявленные им вскоре чертежи поначалу были восприняты с недоверием. Затвор был более чем в два раза меньше по размеру любого из зарубежных аналогов, к тому же он выглядел как-то необычно — в виде топора. "Топориком" его и нарекли.

Но в чертежах не было видно явных ошибок, и затвор был отдан в опытное производство.

Когда настал день испытаний, настроение комиссии было сумрачным, как осенний вечер. Сделать затвор вдвое меньше, чем во всем мире? Не идиоты же работают в зарубежных конструкторских бюро!

К пушке поднесли облегченный снаряд, зарядили. От звука выстрела многие вздрогнули. Вот уж чего никто не ожидал. А потом раздалось общее радостное: "Ура!".

После серии из десяти облегченных снарядов пушка исправно произвела выстрелы из десяти нормальных, затем из десяти утяжеленных. Затвор работал безотказно.

Скоро конструктора назначили руководителем специальной группы, работающей над пушкой для танка с противоснарядным бронированием. Эта пушка была разработана быстро. По огневой мощи она превосходила орудие немецкого танка Т-3 в восемь раз. И это очень скоро пригодилось — поскольку танком, на кагором устанавливали пушку П. Муравьева, был легендарный Т-34.

Но и на этом история таланта П. Муравьева не завершается. Он — вместе с Б,Г. Ласманом, И.М. Лепендиным и другими — создал еще одну пушку, Ф-34, которая оказалась тоже исключительно удачной. Настолько, что ее было решено переработать для установки на тяжелый танк КВ-1 (под наименованием ЗИС-5).

Унифицированный клиновый затвор П.Ф. Муравьева, как выяснилось, дал советской артиллерии просто ураганную скорострельность. Благодаря этому затвору пушка ЗИС-З, к примеру, могла посылать 25–30 снарядов в минуту.

Говорят, незаменимых людей нет. Может быть. Но что бы тогда спасло Россию, если бы у нее не было "чудака", видящего то, чего не видит никто?

Зрительное воображение в той или иной мере свойственно каждому человеку. Но развивается оно в нечто большее только при особой тренировке. И лучше начинать тренировать человека в детские годы. В Англии инженеров специально учат образному мышлению, к примеру — по "фундаментальному методу проектирования Мэтчетта".

Обучение этому методу включает в себя искусство представлять в уме (или вычерчивать на бумаге) как задачу, так и принципы решения. От урока к уроку искусство манипулирования образами усложняется, чему способствуют разного рода готовые схемы взаимодействия образов, весьма напоминающие картины абстракционистов или карты астрологов.

Искусство образного представления сложно, и потому обучение занимает большой срок.

Психолог А. Лурия в книге "Маленькая книжка о большой памяти", описал, как, используя метод визуализации, Шерешевский решал сложные задачи, которые обычно требуют применения алгебраических уравнений.

Одна из задач звучала так: "Блокнот в 4 раза дороже карандаша. Карандаш дешевле блокнота на 30 коп. Сколько стоят карандаш и блокнот в отдельности?"

Шерешевский решал эту задачу следующим образом. Сначала он представил себе первое предложение — на столе лежит блокнот, рядом — 4 карандаша (эта картинка отражает равенство стоимостей).

Затем он переходил ко второму предложению: "Карандаш дешевле блокнота на 30 коп… Три карандаша отодвигаются вправо как лишние и уступают место их денежному эквиваленту".

Значит, 30 коп. — это три карандаша. Вот и первый ответ — 10 коп. стоит один карандаш. А это, в свою очередь, означает, что 40 коп. стоит блокнот.

Шерешевский использовал свое умение "визуализировать" предмет своих размышлений и во время своей работы по рационализации на предприятиях:

"Веемой изобретения делаются очень просто … Мне вовсе не приходится ломать голову — я просто вижу перед собой, что нужно сделать… Вот я прихожу на швейную фабрику и вижу, что на дворе грузят тюки; тюки лежат, обвязанные крачкой. И вот я внутренне вижу рабочего, который обвязывает эти тюки: он поворачивает их несколько раз, кромка рвется, и я слышу хруст, как она лопается… Я иду дальше — и мне вспоминается резина для записной книжки. Она была бы здесь годна… Но нужно большую резину… И вот я увеличиваю ее — и вижу резиновую камеру от автомобиля. Если ее разрезать, будет то, что надо! Я вижу это — и вот я предлагаю это сделать.

…И еще… Вы помните: когда были карточки с талонами, там были клетки с цифрами — рубли, копейки… Как сделать так, чтобы их легче было отрезать, чтобы не пришлось долго рассчитывать, как вырезать нужный талон, не обходя слишком много других? Я вижу человека… вот он около кассы, он хитрый, он хочет сделать так, чтобы незаметно вырезать талон… Он режет… а я слежу… Нет, не так! Лучше так! И я нахожу, как лучше! То, что другие могут сделать только с расчетами и на бумаге, я могу делать умозрительно!"

(Словом "умозрительное" называл свое мышление Шерешевский.)

Попытаемся решить в уме пространственную задачу:

"На площади города стоит избирательная урна в форме куба, ребро которого равно 1 м. Все ли избиратели этого города, число которых равняется миллиону, смогут проголосовать, бросая в урну шарики диаметром 1 см?"

Попытаемся зрительно представить упоминаемые геометрические фигуры: большой куб, а в нем множество шариков. Теперь зададимся вопросом: как определить число шариков? При этом вопросе в мысленном представлении шарики сразу словно выстраиваются в цепочку вдоль одного ребра. Мозг сам подсказал идею! Теперь проверим ее логикой. Каждый шарик имеет сантиметр в диаметре; если шарики мысленно "вытянуть" в цепочку, то их уместится 100.

А что насчет других измерений? Тут в голове также словно само вспыхивает изображение нижнего бокового ребра куба, "уходящего" от наблюдателя. Мы мысленно "разворачиваем" ребро к себе и снова расставляем шарики вдоль ребра. Этих шариков, по той же логике, тоже должно быть сто. Нет никаких причин, говорит нам логика, чтобы шариков не было столько же и по третьей оси.

Ну, теперь подсчитать все шарики совсем просто — 100 возводится в куб (это можно делать зрительно, представив 100, потом добавив два раза справа по паре нулей) — и мы находим, что шариков должен быть миллион — ровно столько, сколько избирателей. Ответ найден — через мысленное представление.

Попытаемся воспользоваться визуализацией для того, чтобы найти какое-нибудь новое доказательство теоремы Пифагора. Поскольку мы не знаем, что нам принять в качестве исходного (а множество задач, с которыми мы сталкиваемся в жизни, носит именно такой характер), то нам лучше всего вызывать в памяти последовательно элемент за элементом то, что мы знаем о теореме Пифагора. На каждом таком элементе мы будем сосредоточиваться, пытаясь найти в нем ключ к решению задачи.

Уравнение в целом предстает перед моим умственным "оком" в виде набора некоторых смутных образов.

Теперь начнем рассуждать. Как нам представить теорему геометрически? В ответ на этот вопрос из глубин памяти вырисовывается следующая знакомая картинка:

Я обозначаю часть схемы пунктиром потому, что четко могу представить лишь один элемент.

А теперь я попытаюсь представить теорему алгебраически:

Здесь я также могу представить себе четко лишь одно из слагаемых. Переходя от одного элемента к другому, я, конечно, представляю каждый из них яснее.

Теперь попытаемся связать геометрическое толкование теоремы Пифагора и алгебраическое ее выражение. Что, к примеру, обозначает а2? Чтобы подсознание ответило на этот вопрос, мысленно поставим перед собой как а2, так и геометрическое представление теоремы — и задаемся вопросом: что обозначает а2?

Через несколько мгновений мозг выдает мелькнувший — и неуловимый — зрительный образ, после чего в голове словно звучат слова: "площадь квадрата со стороной а". Мгновением позже мозг выдает и "ссылку" — рисунок, в котором автор этих строк определял площадь под кривой на зачете по физике в институте (это, видимо, и мелькнуло). Таким образом, четко представленный образ и четко сформулированный вопрос позволили мозгу быстро отыскать аналог.

Отложим для себя на отдельный гипотетический листочек понятие "площадь" — оно нам, по-видимому, может пригодиться.

А что обозначают а2 и b2? Представляем их зрительно:

Ответ приходит через доли секунды — "тоже площади".

Значит, ключевой геометрический "принцип" теоремы Пифагора — соотношение площадей. Это соображение рождает мысль — искать доказательство через площади. (Эта мысль появилась опять благодаря тому, что мы четко сформулировали исходные данные — но на сей раз уже не в виде образа, а в виде предложения.)

Но как связать площади? Мозг: "Их все связывает треугольник".

Зрительно проанализируем общую картинку — добавив понятие площади.

 

 

В голове слышится голос: "А если рассмотреть такую площадь?" — и вспыхивает картинка:

 

Эту трансформацию образа, опять-таки, осуществил наш мозг.

А как определить площадь этой фигуры?

Из зрительной картинки сразу видно — "а" надо умножить на "b". А как выразить площадь через "с"?

 

 

Из картинки это не видно.

Мозг: "Может, стоит вернуться к треугольнику?"

 

Нет, чего-то тут не хватает. Чего? Мозг выдает следующее:

Мозг "дорисовывает" картинку. Опять же, "добавляя" ссылку на какую-то задачу по геометрии в шестом классе.

Как обозначается высота? Перед мысленным взором вспыхивает:

Но высота нам не дана. Как быть? Концентрируемся некоторое время на мысленной картинке:

В голове смутно вырисовывается какая-то картинка. Не очень напрягаемся, чтобы ее не вспугнуть, но стараемся от нее не отвлекаться. Вот она выходит, становится яснее… и, когда часть ее уже вырисовалась, в голове возникает мысль: когда один из элементов неизвестен, его можно вычислить по соотношениям. Картинка становится еще четче, и теперь понятно, почему она "задержалась", картинки две, и они мешали друг другу. Одна — чертеж прямоугольника с подобными сторонами из уроков геометрии, другая — формула пропорций, по которой вычислялось содержание вещества на уроках химии.

Итак, надо использовать треугольник с подобными сторонами. С этой мыслью внезапно возникает и предвкушение правильного решения, пробуждающее положительные эмоции.

После того как найден главный принцип, начинается чисто механическая работа — определение пропорций (это можно уже делать и на листе бумаги).

Итак, формулируем основные принципы решения такого рода задач.

1. Четкая формулировка задачи (достигается логикой).

2. Максимально четкое воспроизведение перед умственным взором отдельного, самого простого, элемента понятия (достигается визуализацией).

3. Удержание мысленного образа перед умственным взором при одновременном удержании в голове вопроса.

4. Когда вспыхивает ответ, следует оценка его, выявление неясностей.

5. Четкая формулировка неясностей и максимально четкое представление элемента, в котором есть неясность (опять же, этот элемент должен быть как можно меньшим).

На мысленном "отдельном листочке" полезно фиксировать промежуточные выводы, которые могут быть полезными.

Визуализацию использовало великое множество выдающихся деятелей науки. Визуализация — непременный элемент работы художника, особенно тех, кто рисует не с натуры (как делал, к примеру, Айвазовский). Использовали визуализацию даже музыканты (Скрябин видел музыку в цвете) и поэты (судя по многочисленным рисункам на полях).

Александр Куприн использовал два метода зрительного воображения. Первый заключался в том, что писатель мысленно наблюдал жизнь своих героев как бы со стороны. Второй — в том, что он мысленно сам "включался" в действие. А. Куприн считал его более эффективным.

Судя по всему, Максим Горький использовал нечто похожее на второй метод. Однажды писателя нашли почти в обморочном состоянии — он описывал, как в его героя вонзили нож.

Никола Тесла в детстве развил в себе искусство визуализации самостоятельно и в школьные годы производил все математические вычисления на мысленно представленной классной доске, почти мгновенно называя конечный результат.

Обычно при решении научных задач с помощью визуализации в голове создается образ как исходных данных, так и вопроса.

Тогда часто задача решается словно сама собой (но мы-то знаем, что это неутомимое подсознание раскапывает в нашей памяти аналоги!).

В большинстве случаев задача не выглядит идеальной моделью. Потому сначала требуется проделать большую работу по определению действительно необходимых данных. К примеру, до Галилея никому не пришло в голову пренебречь трением.

В книге С. Иванова "Звезды в ладонях" рассказывается о мысленном эксперименте Галилея с полученной им идеальной моделью.

Галилей представил перед своим мысленным взором, "как движется шар по наклонной плоскости. Мысленно он сделал этот шар идеально круглым, а плоскость — идеально гладкой и бесконечной. Это было нужно, чтобы устранить влияние трения. Что будет с таким шаром? Ясно, что он станет катиться вниз с возрастающей скоростью и бесконечно долго. А если изменить условия? Галилей мысленно прервет движение шара и толкнул его вверх. Шар замедлил свое движение. Что отличает движение вниз от движения вверх? Только направление. Значит, ускорение и замедление движения зависят от угла наклона плоскости. Это единственное внешнее воздействие, которое испытывает идеальный шар. Галилей устранил это воздействие и расположил плоскость горизонтально. И оказалось, что тогда шар останется в покое или сохранит свою скорость и направление движения неизменными до бесконечности.

Так был открыт первый закон механики — закон инерции".

Итак, Галилей поставил свой эксперимент в уме. Эксперименты на натуре лишь подтвердили его догадку.

Отбросив лишнее, надо найти в проблеме что-то, с чем вы хорошо знакомы.

Исследователь Ирвинг Ленгмюр, изучая поведение масляной пленки на воде, обнаружил, что пленка имеет предел и растяжения, и сжатия. Стороннему наблюдателю это показалось бы любопытным — но не более того. К счастью, Ленгмюр, обладавший ярким образным мышлением, сумел изучить это явление глубже. Он писал:

"Я думаю о молекулах на воде как о реальных предметах. Видите ли, в тот момент, когда вы пытаетесь представить их себе как что-то, имеющее форму, длину, объем, не следует рассматривать эти углеводородные цепочки как твердые негнущиеся цепочки. Их надо представить как куски обычной железной якорной цепи … Молекула … может принимать различные формы, в которых атомы углерода всегда расположены в одну линию. Поэтому, когда вы сжимаете пленку, звенья принимают вертикальное положение. Тогда молекулы займут минимальную площадь".

А раз минимальную площадь, то, разделив площадь пленки на число молекул, можно найти их поперечное сечение. Толщина же сжатой пленки, как рассудил Ленгмюр, равна длине одной молекулы. А вот, растягивая пленку до максимального значения, можно узнать занимаемую молекулой площадь.

Итак, теперь мы имеем полный алгоритм:

1. Создание идеальной модели;

2. Привлечение аналогий.

Именно так работал Максвелл. Английский ученый прежде всего строил наглядную геометрическую модель, в которой участвовали лишь нужные элементы, а затем прибегал к простым аналогиям.