Большое интервью: без труда не вытащишь рыбку из пруда (в оригинале no pain, no gain)

1998-04

 

Автор: Гэри Графф (Gary Graff)

Статья: Тори Эймос

Тори Эймос снова обнажает свою душу, на этот раз - в своём новом альбоме from the choirgirl hotel, однако в этот раз она не одна.

Тори Эймос стала захватывающим новым явлением в поп-музыке семь лет назад, когда вышел альбом Little Earthquakes. Каскады её мелодий, нетрадиционные ритмы и резкие фортепианные аранжировки - всё указывало на оригинальность - мелодичные и незнакомы, дерзкие и убедительные. Никто не мог заставить звуки складываться в такую музыку. И хотя вслед за Тори появился легион женщин-музыкантов, настроенных на волну Лилит, но и они так и не смогли добиться того, чего добилась она.

Естественно, что чуткое восприятие мира, которым обладает Эймос, ведёт к переменам, и её новый альбом from the choirgirl hotel заметно отличается и от Little Earthquakes, и от остальных альбомов. Тори долгое время исполняла свои песни соло, аккомпанируя себе на фортепиано и лишь изредка приглашая музыкантов для достижения особого эффекта, однако все песни этого альбома она записала с группой музыкантов. Такой выбор позволил создать более насыщенные структуры и звуковые ландшафты для песен, которые родились из сложных личных переживаний, в том числе из разрыва с давним бойфрендом и продюсером Эриком Росси и выкидышем, случившимся в 1996 году.

Тори может использовать группу для записи choirgirl hotel, но, оставаясь верна себе, она при этом работает с ними так, как не удалось бы никому. Альбом появится в магазинам 5 мая, а пока она и группа отправились в небольшое турне по клубам под названием “Одним глазком” (“sneak preview”), и все концерты были распроданы за считанные минуты. Летом Тори вернётся в Штаты и выступит с концертами на более масштабных площадках - после того, как какое-то время проведёт в Европе, заводя тамошних поклонников. Эймос (кстати, в марте она вышла замуж на со-продюсера альбома choirgirl hotel, Марка Хоули) документирует каждую остановку своего турне на официальном веб-сайте (www.tori.com), где она также отвечает на электронные письма от фанатов. В общем, складывается ощущение, что the choirgirl hotel примет очень много посетителей.

“Если у тебя не получилось создать жизнь, какая она есть на земле, ты находишь жизненную силу. Если она заключена в музыке - ты находишь её в музыке. Я начала распознавать этот глубокий, примитивный ритм, и я стала двигаться под него. И я взяла печаль за руку, и мы танцевали, и мы смеялись вместе”, рассказывает Эймос о процессе создания песен, которые последовали за выкидышем.

Итак, что такое “choirgirl hotel”?

Это тот мир, который я хотела вместить в альбом. Для меня эти девочки - эти песни - они знакомы друг с другом. Они вместе потягивают маргариты, они подшучивают друг над другом. Они вместе отдыхают, но в то же время они живут каждая в своей собственной солнечной системе. Они не так уж и зависят друг от друга. Иногда они разрешают и мне присоединиться к ним, но только иногда.

Почему вы решили записать альбом вместе с группой именно сейчас?

Обычно песни мне диктуют, что следует делать. Они стали ко мне приходить в тот момент, когда я пыталась пережить тяжёлое время. Я забеременела в конце турне в поддержку Pele и была очень...мы оба были очень счастливы. И в три месяца у меня случился выкидыш. Это было очень тяжело. Но скоро ко мне стали приходить песни. Знаете, это странно, но любовь к той жизни, что я вынашивала, не ушла от меня. Не получается снова стать тем, кем я была до того, как во мне зародилась жизнь. Но в то же время я и не мать - но всё равно осталась связана с той силой, с тем существом. И я пыталась найти способ поддержать ту связь. Во время этого поиска, когда я в некотором смысле находилась среди живых мертвецов (не рождённых, а потому не умерших существ), я встречала то одну из этих песен, то другую. И они постоянно мне говорили, что я должна найти глубинный женский ритм. Получается, что ты находишься отдельно от живых, потому что ты женщина, которая носила в себе жизнь и потеряла её - и в то же время ты ещё жива.

А как именно из тех чувств родились твои песни?

Начинаешь творить там, где можно. Если у тебя не получилось создать жизнь, какая она есть на земле, ты находишь жизненную силу. Если она заключена в музыке - ты находишь её в музыке. Я начала распознавать этот глубокий, примитивный ритм, и я стала двигаться под него. И я взяла печаль за руку, и мы танцевали, и мы смеялись вместе. И альбом, по сути, о том, как быть достаточно живой, чтобы чувствовать что-либо, не важно что.

А на что было похоже работать со всеми инструментами, которые вы записывали на этом альбоме?

Это был разговор. Ударные ведут в одну сторону, рояль - в другу. Наши отношения записывались на плёнку. Вокал то отталкивался от хай-хэта, наверное, то давил или, наоборот, тянул обратно. Потом менялся рисунок бас-барабана, поэтому моя левая рука начинала двигаться по-другому. А это, в свою очередь, меняло игру бас-гитары. В общем, так мы и работали. Всё основывалось на живой игре и ещё на ожидании музы. Иногда мы просто сидели по несколько дней, сидели и ждали. И вдруг я начинала ощущать её приближение. Когда приходят песни, они полностью тебя поглощают. И, возможно, песня рождалась не с первого раза. Иногда с первого, иногда нет. Иногда это оказывалась не та песня, которая нам показалась. Надо просто держать свою дверь открытой всем песням, которые хотят зайти.

Когда вы в раньше писали песни, вы слышали другие инструменты в своей голове?

В моей голове всегда играет целый оркестр: иногда он не попадает в ноты, но продолжает играть. Мне пришлось понять, что то, что я записываю на плёнку, не всегда является тем, что звучит в моей голове. И я думала: “Ладно, тот факт, что я слышу это в своей голове, ещё не означает, что я донесла это до тех, кто слушает мои песни. Вовсе необязательно, что они слышат то, что слышу я. Поэтому, если я хочу, чтобы мои слушатели тоже это услышали, мне нужно будет пригласить музыкантов”.

Вы указывали музыкантам, что играть, или вы дали им свободу самовыражения?

Песни были написаны до того, как появились музыканты, так что я знала, что к чему. Очевидно, песни были уже закончены, когда они пришли. Первыми всё услышали мои инженеры, так что именно они думали, как всё выразить в звуке. Я была очень открыта, и мы пробовали разные эффекты на всех инструментах, включая вокал, чтобы верно выразить характер песен. Я говорила: “Хорошо, давайте представим себе, что эта девочка полностью состоит из замёрзшего озера. А теперь я хочу, чтобы вы представили себе бур - одну из этих огромных хреновин - который вворачивается прямо в неё. Но нельзя забывать, что она не может истекать кровью. Она прозрачна, и в то же время она имеет физическое выражение, она существует. И я хочу всё это услышать в этих восьми тактах”. Потом они просили меня уйти на пару часов, чтоб я их не доставала. Это было нужно, чтобы музыканты действительно услышали душу песни, и чтобы дать им свободу. Для этого нужно перестать контролировать всё подряд - а я практически полностью контролировала каждый звук на моих предыдущих альбомах. Мы сконцентрировались на том, какой инструмент ведёт, какой якорь держит нас, пока мы спускаемся в кроличью нору. Иногда было так: “Нет, сейчас в центре должна быть гитара, забудьте об остальном. Заглушите это и оставьте то”. Тут было не место фразам вроде “Ну знаете, я вообще-то классно сейчас сыграл”. Ну и что? Сейчас главное - эта бас-гитара и её два такта. Заглушите рояль.

Заглушить рояль?!

Вы не поверите, но как только я стала отпускать поводья, я стала чувствовать себя свободней. Рояль тоже очень счастлива [не забываем, что рояль Тори - это она]. Она кайфует от каждой секунды альбома. Но иногда она звучит только 16 тактов. И это-то меня и воодушевляло. Главным стало, когда именно она вступает. Ей не приходилось звучать потому, что она должна была заменять всю группу. И она наконец могла быть тем, кем хотела. Это было нереально. Из-за этого я играла совсем по-другому, не так, как раньше.

Есть какой-нибудь особый процесс, ритуал, который ты используешь, чтобы писать песни?

Я очень много времени провожу в воде - и пишу музыку. Если у меня есть минутка ускользнуть в душ, я иду в душ, потому что там я пою. Если у тебя хорошая душевая кабина - закрытая, стеклянная кабина - и хорошая плитка, и звук от неё хорошо отражается - тогда всё просто чудесно. Стоишь в этой водяной утробе и напеваешь мелодию, и никто не может тебе помешать. В душе я разлучаюсь со своим инструментом и всё превращается в простое соединение с водным миром и водными жителями, нимфами и феями из морской пены. И вдруг чувствуешь: ух ты, ты почти что можешь дышать в этом мире. Тебе больше не нужен кислород. Как только тебя затягивает под воду, ты начинаешь чувствовать всё совершенно иначе. “Cruel” была рождена таким образом. Я наигрывала секцию ударных “Cruel” в душе на моём лишнем жирке. Это действительно хорошо звучало. Благодаря этому я чувствовала себя хорошо, когда открывала очередную упаковку чипсов. Так что могу сказать: “Послушайте, ‘Cruel’ классно звучит в душе. Девчонки, жуйте чиспы!”

Вы записывали Choirgirl hotel в старом амбаре в Англии, так?

В Корнуолле. Этому амбару триста лет. Один из наших инженеров купил участок и подумал, что амбар можно во что-нибудь превратить. И мы объединили силы и подумали, что мы бы хотели создать современную студию. Так что Марк выкупил всё в собственность, а Марсель [Марсель ван Лимбек], второй инженер, пригласил нескольких инженеров, с которыми они были знакомы. Они все вместе определили форму амбара и пригласили архитектора. Так что когда смотришь на амбар снаружи, ни за что не догадаешься, что внутри самая настоящая студия.

А в таком старом здании записывается что-нибудь особенное, не такое, как в других местах?

Когда находишься вдалеке от города, где есть музыкальная индустрия, хорошо то, что к тебе просто так никто не заявится - это самое важное. Для меня очень важно иметь свободу действий, а когда ты записываешься в Лондоне, Лос Анджелесе или Нью-Йорке, доступ слишком легко получить. Из-за этого никакого комфорта не остаётся. Так что для меня всегда было так важно жить вдалеке от больших городов.

Вы с Марком недавно поженились. Как вы двое нашли друг друга?

Он работал над моим последним альбомом. Он был звукоинженером в турне, но до конца тура мы не были парой. Мы провели целый тур вместе, но у каждого из нас были свои отношения, и у меня были кое-какие ещё свои занятия, ну, как иногда бывает у девушек. После того, как тур закончился, мы стали друзьями. Так что вроде так всё и началось. У нас был служебный роман, и он с Марселем должны были записывать новый альбом. С этого всё и началось, мне кажется.

И как вам замужество?

Я замужем всего-то четыре-пять недель. Это что-то новое и...ну знаете...это...я не подберу слов. Это очень нежные отношения. Я стесняюсь. Это очень сокровенное.

 

 

Billboard (US)

1998-04-04

Тори Эймос не одна в своём отеле

автор: ПОЛ ВЕРНА (PAUL VERNA)

НЬЮ-ЙОРК (BPI) - После создания трёх альбомов, в которых главную роль играл её дерзкий рояль, певица и автор песен Тори Эймос решила, что наступило время перемен. Её новый проект на лейбле Atlantic Records, озаглавленный “from the choirgirl hotel” (релиз намечен на 5 мая), имеет эклектичное звучание и включает в себя как баллады с минималистичным аккомпанементом, так и настоящие блокбастеры, которые можно с лёгкостью признать клубными хитами.

“Теперь рояль более интегрирован в общее звучание”, говорит Эймос. “Я хотела записывать вживую с группой, так что роялю пришлось стать одним их участником нашей группы. Всё записывалось вживую вместе с ударником, программером и басистом”.

Альбом “From the choirgirl hotel” был записан и сведён в Корнуолле (Англия) за несколько месяцев. Для этого проекта двухсотлетний амбар на участке в три акра был переделан в современную записывающую студию. Эймос выступила продюсером, а звукоинженеры Марк Хоули и Марсель ван Лимбек, долго работающие вместе, записали и свели его. В записи пластинки также участвовали ударник Мэтт Чемберлен (известный по работе с Фионой Эппл), Энди Грей (в качестве звукорежиссера), бас-гитаристы Джастин Мелдал-Джонсен и Джордж Портер-младший, а также гитаристы Стив Кейтон и Стюарт Бойл.

Тори называет свои три первых сольных альбома: “Little Earthquakes” (1992), “Under The Pink” (1994) и “Boys For Pele” (1996) трилогией, которая завоевала ей репутацию композитора за роялем, чьи песни восхищают скорее своей невероятной красотой, нежели аранжировками. Однако, на “choirgirl” Эймос хотела исследовать новые музыкальные территории.

“Я отработала тему “девушки за роялем” настолько, насколько возможно. И я очень хотела играть вместе с другими музыкантами”, говорит Эймос. “Это было очень важно для меня, чтобы вырасти как музыканту. Я должна была играть вместе с другими музыкантами, а не просто использовать их как аккомпанемент”.

Новый коллективный подход был использован в первом сингле, “Spark”, медленной, томительной песне с запоминающимся припевом. Эта песня должна открыть для Эймос новые горизонты.

До выхода альбома, Тори отыграет клубный тур с настоящей группой. Тур будет называться “Tori Amos Sneak Preview ‘98 ‘plugged’” (1998 закрытый просмотр Тори Эймос ‘plugged’), начнется 18 апреля в Форт-Лодердейл, Флорида и закончится 6 мая в Лос-Анджелесе. Тори даст концерты в таких крупных центрах как Нью-Йорк, Атланта, Бостон, Филадельфия, Детройт, Чикаго, Сиэтл, Сан-Франциско и Вашингтон, Округ Колумбия.

Альбом также будет широко освещаться в СМИ, включая появление Эймос на телевидении в “Late Show With David Letterman” (10 апреля) и “The Tonight Show With Jay Leno” (12 мая), в заглавных статьях в журналах Rolling Stone (5 мая) и Musician (июль). Сеть Album Network покажет программу с записью концерта Эймос 30 апреля в Park West в Чикаго.

Клип на песню “Spark” был снят 21-24 марта в Великобритании. Съемками руководил видеорежиссер Джеймс Браун.

Интернет, который сыграл заметную роль в промоушене альбома “Boys For Pele”, снова вступит в игру. Эймос станет первым музыкантом, участвующим в промо-акции от Tower Records и AT&T, по условиям которой те, кто купит альбом в магазинах сети или в Интернете, сможет вдобавок бесплатно скачать эксклюзивные треки, которые будут доступны только участникам акции. В случае с Эймос, бонус-трек “Merman” будет доступен для скачивания клиентам Tower 7 апреля.

В дополнение к этому, билеты на концерты тура sneak preview будут доступны только через раздачи в интернете или в радиоэфире. Как выразилась Тори, “закрытый просмотр” “будет открыт для ребят, которые стоят в очереди, а не для толпы сплетников”.

Эймос говорит, что она с нетерпением ждет клубного тура, который покажет ее с незнакомой стороны фанатам, привыкшим видеть Тори в более камерной обстановке. “Я готова собрать все свои альбомы воедино на сцене, а также сыграть какие-нибудь из старых песен в новом ключе”, говорит Эймос.

За клубным туром, также весной, Тори отыграет тур в Великобритании, а также даст несколько концертов в Европе. Затем она отправится с концертами в Штаты до конца лета.

В Европе, где у Эймос подписан контракт с EastWest, сингл “Spark” будет официально выпущен 20 апреля, он появится в различных странах, включая Великобританию. А альбом выйдет 4 мая, в понедельник, как принято на континенте.

В Великобритании “Spark” выйдет через 15 месяцев после ремикса Арманда Ван Хельдена на песню “Professional Widow (It’s Got To Be Big)”, добравшегося до первого места в чартах и продержавшегося 14 недель в Music & Media’s Eurochart Top 100. Этот ремикс открыл Эймос путь в танцевальную музыку. В августе 1996 года, еще до ремикса, ее двойной сингл “Hey Jupiter”/“Professional Widow” попал в двадцатку лучших в британских чартах.

 

 

Nieuwe Revu

1998-04-08

 

Тори Эймос: Не в своем уме

 

Перевод: Ruud van Melick

 

Её новый сингл Spark выйдет 17 апреля. Её новый альбом From The Choirgirl Hotel выйдет две недели спустя. После выкидыша именно такие вещи управляют жизнью Тори Эймос. Вдобавок ко всему, у неё сложные отношения с Богом. Она говорит, что сделала Ему минет. “А что такого ужасного в мысли о том, что у Бога могли быть сексуальные отношения с женщиной? Минет и- всегда минет”. Наш разговор с музыкантом, которая всегда в пути.

Автор: Bambi Bogert (Бемби Богерт)

Она миниатюрная и поджарая, с женственными формами, ярко-рыжими волосами и оттопыренными ушами, которые сразу же привлекают внимание. Одета в какие-то старые джины, белую футболку и белые же сникеры. Она почти утопает в огромном кресле в своём гостиничном номере. Но её пронзительный взгляд и энергичная речь поглощают всё наше внимание. Тори Эймос - человек со странностями. Те, кто в этом не убедился после прослушивания её музыки, не смогут не понять этого после разговора с ней. Например, эта певица и автор песен может сказать: “Я сделала Богу минет, а я теперь мне интересно другое” или “Мой выкидыш был зародышем моего нового альбома”.

За последние несколько лет в жизни Эймос (34-летней уроженки Северной Каролины и дочери священника) произошло довольно много событий. Во-первых, ближе к завершению своего предыдущего мирового турне она неожиданно забеременела, три месяца спустя у нее случился выкидыш. Наконец, в прошлом феврале она вышла замуж за своего звукоинженера Марка Хоули. Одновременно она также записала новый альбом From The Choirgirl Hotel с песнями с многозначительными названиями, например She’s Your Cocaine, Playboy Mommy and iieee. Что бы ни случалось в жизни Тори, эти события не оставили каких-либо заметных отпечатков. Напротив, она выглядит расслабленной и говорит со страстью.

Где вы сейчас живете? “Я часто бываю в Лондоне. И я недавно провела много времени на западном побережье Англии, в Корнуолле. Мы записывали этот альбом там. Но у меня нет постоянного места [жительства].”

Но где-то у вас же есть свой дом? “Иногда я живу в доме, иногда в студии или отеле. Но я бы предпочла не поднимать эту тему. Я очень открыто говорю о каких-то вещах, но я бы хотела не раскрывать свои места жительства. Это святое. Если честно, я настоящий отшельник. Я хочу иметь возможность укрыться где-то, где меня никто не найдет, если у меня есть такая возможность. Когда я сижу за роялем, все иначе. Я перехожу в совершенно другое психологическое состояние. Я перестаю быть Тори - книжным червём”.

Но вы же не книжный червь? “Да что вы, я повёрнута на книгах! Накупила их горы. Я коллекционирую книги, разговариваю со страницами. И каждая книга должна обязательно стоять на своём личном месте. Когда мне одиноко, я могу дотронуться до своих книг, могу их почитать”.

В общем, дом у вас есть. Потому что там книги и хранят. Или же вы подписаны в библиотеках по всему миру? “Конечно же, нет. У меня есть разные места, мои укрытия, где я храню свои книги”.

Но разве у вас нет такого места, куда вы всегда можете вернуться? Где вы можете быть собой, где живут ваши друзья? “Все не так просто. У меня есть друзья. Кто-то из них живёт в Нью-Йорке. Я туда иногда летаю. Или же мы вместе выбираемся куда-нибудь отдохнуть. У меня друзья живут в разных уголках мира. Я же не могу от них ожидать того, что все они будут жить там, где удобно мне. Так что я их навещаю. Я ужасно мобильная, я настоящий путешественник, кто-то вроде странника”.

Но вам это нравится? Нравится жить в отелях? Или бы вы предпочли быть в укромном месте с вашими книгами? “Я предпочитаю быть в укромном месте с моими книгами. Но как только я отправляюсь в путешествие, я превращаю автобус в мини-библиотеку. Я беру с собой манускрипты на борт. Чтобы пережить турне, нужно быть изобретательным. Так что находишь способы привнести магию в те места, куда ты направляешься. Это просто необходимо. Иначе очень быстро потонешь в негативе. Ведь так легко сказать, что стакан наполовину пуст. И нужно заставить себя сказать себе: нет, погоди минутку, стакан все же чуть больше, чем наполовину полон! Постоянно нужно придумывать способы снова наполнить стакан, а лучше бокал. И предпочтительно - шампанским! Но это может быть сложно, разве что вас зовут Иисус Христос. Он мог и вино из ничего получить, и с Марией Магдалиной спать, ха-ха. Но кто бы хотел быть Иисусом?!”

Вы смело высказыывались о религии и о Боге. Вы часто говорите вещи, которые могут очень задеть людей. Не очень приятные вещи. “Что? Ну кому вы лапшу на уши вешаете! Что вы хотите сказать: не очень приятные?! Христиане завоевали три четверти мира, это было не очень мило. Они поубивали половину человечества и принудили вторую половину поверить в их Бога. Религии должны учить людей знанию, осведомлённости о другом, поднимать это знание на более высокий уровень. Но по сути все эти века во многих религиях все вертится вокруг чувства вины и раскаяния. И вокруг силы - но не добродетели”.

Но вы очень интересуетесь религией. “Потому что она имеет огромную власть над человечеством. Она повлияла на большую часть моей жизни. И мне нравится узнавать как можно больше о разных религиях, ведь ты не можешь на самом деле понять человека, если не знаешь мифологию его культуры. Я подхожу к религии с более холистической точки зрения. Я использую только те элементы, которые мне кажутся разумными. Я никого не хочу подавлять или пристыжать. Я не верю в то учение Иисуса, которое сейчас проповедуют. Мы все знаем, что на протяжении веков люди искажали и переписывали учение в своих целях. Поэтому я ставлю под сомнение многие элементы христианской религии. И у меня есть на то право - ведь я воспитывалась в христианской вере”.

Также вы говорили: Я делала Богу минет. Это оскорбительно для многих христиан. Вы так не думаете? “А допустим, Бога это не оскорбляет. Просто представьте себе. Если Бог - тот, кем он, по его словам, является, то он будет вовсе не против”.

Но чего пытаетесь добиться, когда делаете подобное заявление?

“Да господи… Я вам сейчас на лоб приклею стикер с буквами PC: Политкорректность”.

Но вы же не можете просто так взять да и сказать такое. “Да что такого ужасного в мысли о том, что у Бога могли быть сексуальные отношения с женщиной? Это могло бы быть чем-то ошеломительным”.

Да, верно. Не думаю, что вы именно это имели в виду. “Минет это минет. Почему он вдруг стал чем-то плохим? Если мужчине сделали хороший минет, он жаловаться не будет. Любого спросите”.

Но признайтесь: вы специально стараетесь шокировать людей подобными словами. “Мне и стараться не надо. Мои убеждения достаточно шокирует большинство людей в принципе. Потому что мы живём такой культуре, в которой страсть и сексуальность заменили на стыд. Нас отдалили от наших чувств и желаний. В греческой мифологии боги с людьми спали через раз. Но христиане заявляют, что Иисус был зачат без единой капли спермы. Даже без участия пениса. Это религия без проникновения. И, как следствие, эти же самые верующие вооружаются мечами, рубят на куски неверных, закалывают младенцев и жгут ведьм на кострах. И вы считаете, что это я-то кого-то шокирую словами, что я сделала Богу минет? Ой, дайте мне уже отдышаться!”

Я просто пытаюсь понять, зачем вы такое говорите. Вы же выросли в строго религиозной семье. “Может, как раз из-за этого. Мой отец - священник. И мой дед был священником. А моя бабушка была очень религиозной женщиной. Если бы она, к примеру, узнала, что у тебя был секс до брака, она бы сделала всё возможное, чтобы тебя опозорить. Она могла бы превратить всю твою жизнь в ад, она бы тебя мысленно на костре сожгла. Моя бабушка навредила огромному количеству людей. Когда говоришь о жестокости, вы, наверное, представляете себе кровь и пытки, всё в таком духе. Но есть иные способы быть жестоким. Я, правда, не имею в виду, что всё время нужно быть к людям добрым. Но хотя бы сочувствовать следует, так ведь? Я понимаю, что иногда говорю вещи, которые обижают других. Но я это делаю не из-за желания нагадить. Я делаю это в надежде, что до человека что-то дойдёт, что он что-то поймёт. Что человек посмотрит на что-то с другой стороны”.

Вы вышли замуж, а в прошлом году вы были беременны. Но у вас случился выкидыш. И вы говорите, что он был зародышем, стартом вашего нового альбома. “Я сидела на пристани и смотрела на реку, наблюдала за ритмом воды. Это было сразу прямо после выкидыша, когда мне было тяжелее всего. И этот ритм дал мне толчок к новому альбому. Песни текли в меня. И мне нужно было что-то с ними делать. В то время я почти не чувствовала своей связи с собой как женщиной. Потому что невозможно снова почувствовать себя тем человеком, кем ты была до выкидыша. По крайней мере, я не могла. У меня были очень сильные чувства к тому существу, которого больше не было. И нужно было сделать что-то, чтобы боль ушла. Можно выстроить вокруг себя стену, но придёт время и ты поймёшь: Тори, это не может так больше продолжаться”.

И вы отправились в студию. “Да, потому что ко мне приходили песни и сущности, и мне было позволено помочь им обрести форму в нашем мире. Например, я могла находиться в овощном отделе супермаркета и вдруг, где-нибудь посреди огурцов находила музу”.

То есть вы выбирали подходящий огурец и вдруг вам являлась муза? “Да, что-то вроде этого. Так оно всегда и случалось. Нужно открыться этой энергии. Нужно научиться правильно настраивать свои антенны. Тогда, когда почувствуешь приближение музы, сможешь что-нибудь с ней сделать. Это похоже на слежку. За тем исключением, что ты охотишься за чем-то, не имеющим физического выражения. Это что-то находится в некотором эфире. И главное - распознать это. А для этого нужно верить своим чувствам”.

Ритм играет большую роль в вашем новом альбоме. “Это тоже имеет отношение к моему выкидышу. В это время я абсолютно по-новому воспринимала само понятие ритма. Ритм как нечто примитивное. Ритм жизни, воды и земли. Я впервые в жизни осознала, что земля намного больше, чем человек. И на самом деле земля - это огромный живой организм. Этот организм испытывает ужасные и прекрасные вещи: рождение и смерть, мир и беспорядок… И я чувствовала себя малюсенькой частью этого большого целого. Я увидела силы жизни так ясно, как никогда до того не видела. Но у меня также были вопросы. Например, в торговом центре я видела, как родители шлёпают своих детей. И я думала, почему у некоторых людей рождаются дети, до которых им нет дела. А почему я...я стала задавать Богу вопросы. Любому Богу, у которого будут на меня 10 минут свободного времени. Мне просто нужно было понять”.

Такое часто случается, люди обращаются к религии в трудные времена. “Да, но я не искала успокоения в мысли: так и должно было быть, на все воля Божья. Понимаете же? Этого было для меня недостаточно. Я видела больше смысла в сравнении с Землей, которой тоже приходится справляться с трудностями. И это тоже некий ритм. Более того, я никогда не приму волю Божью бездумно. Я получаю много писем от женщин, которых с раннего детства насиловали их же отцы. Не смейте оскорблять этих женщин - тем более, в моём присутствии! - не смейте говорить, что на то была воля Божья. И не говорите, что это их карма”.

Вы знаете, что именно вызвало у вас выкидыш? “Думаю, знаю. Но не буду рассказывать об этом в интервью. Если бы мы сидели за чашечкой кофе, всё было бы совсем по-другому. Это очень приватная тема”.

Я думаю, это в принципе очень личное. “Да, но мне нужно об этом говорить. Не притворяться же, будто ничего не произошло. Я не такой человек. И если вы этого не понимаете, вы не поймёте и альбом. К тому же, это событие заставило меня повзрослеть, и я многому научилась”.

Что вы имеете в виду? “Я никогда так не уважала жизнь, как сейчас. Я теперь внимательнее прислушиваюсь к друзьям. Если кому-то больно, я воспринимаю это иначе. Теперь я более восприимчива к боли. Иногда люди мне говорят, когда узнают о моём выкидыше: “Да не страшно. Вот потерять своего двухлетнего ребёнка - это страшно”. И я думаю: Ну ладно. Но я могу придумать сто других ответов. Не нужно принижать других людей лишь потому, что ты не можешь представить себя на их месте. Мы все по-разному воспринимаем вещи. И боль не должна быть чем-то вроде соревнования. Типа: тебя изнасиловали семь раз - но меня-то изнасиловали семьдесят раз! Может быть, к кому-то просто пристал мужчина в парке, но это повлияло на того человека серьёзным образом. Этого будет достаточно или нет?”

Вы счастливы сейчас? У вас мог бы быть ребёнок. “Моя жизнь сейчас очень отличается от того, что я себе представляла. Я жду начала турне. И пытаюсь получать от этого удовольствие. Это моя судьба. Я не стала матерью. Это странное существо, которое было со мной некоторое время и потом ушло, многое мне подарило. Да, я никогда даже не узнаю, как это существо звали. Но есть жизненная сила, которая даже превыше веры. Называйте это духовностью, как-то ещё, неважно как. Что я хочу сказать: в мире Тори идёт война. И война эта даже не с христианским Богом. Наоборот, мы с ним встречаемся на следующей неделе. Пропустим по стаканчику”.

 

Music Week

1998-04-11

 

"Тем, кто заинтересовался тем ремиксом [ремиксом Арманда Ван Хелдена на песню Professional Widow], возможно, совсем не понравится то, что я делаю. И я не расстраиваюсь. Хотя, если им нравится ритм, то никогда не угадаешь..." - Тори Эймос

Тот факт, что выход нового материала от Тори Эймос совпал с уходом генерального директора лейбла East West, Макса Хоула и Йена Стэнли, отвечавшего за A&R Тори в течение семи лет, может показаться стороннему наблюдателю несчастливым стечением обстоятельств.

 

Но эти факты, конечно же, не повлияли на альбом From the Choirgirl Hotel - её первый новый материал с тех пор, как в 1996 году Boys for Pele взобрался на вторую строчку чартов - и, вероятно, это её самый законченный и доступный для восприятия альбом на данный момент.

 

В нём содержатся многие из тех тёмных стихий, которые ожидаешь найти в женщине, что зарабатывает на жизнь, обнажая душу, но в нём есть позитивное настроение и богатство музыкального выражения, которого не было на трёх предыдущих её альбомах (Little Earthquakes, Under the Pink and Boys for Pele). Продажи каждого из них достигли около 2 миллионов по всему миру, но From the Choirgirl Hotel (в продаже с 4 мая) наверняка будет ещё более популярным, говорит Роб Дикинс, исполняющий обязанности генерального директора лейбла East West после ухода Хоула в Universal в прошлом месяце.

 

Он добавляет, что недавние изменения на лейбле не окажут на Эймос негативного влияния. "Она живёт в своей музыкальной вселенной, и она она обладает силой, которая превосходит её отношения с сотрудниками лейбла”, говорит он.

 

Сама Эймос позитивно отзывается об уходе Хоула. Она говорит: “Да, у нас есть определённые отношения, но Макс делает следующий шаг, и я за него рада. Времена меняются".

 

Стэнли, работавший с певицей и автором песен с того времени, как в 1991 году Тори перевели из Atlantic в Штатах на лейбл East West, и кого она описывает как одного из самых близких ей людей, может остаться её консультантом по A&R. Эймос добавляет: “Я всегда играла ему зачатки моих идей, и он всегда демонстрировал уважение. Он не то чтобы консультирует меня по A&R, но с некоторыми людьми возникает что-то вроде “мозгового треста”, и Йену я доверяю абсолютно. Он всегда будет моим близким другом".

 

На альбоме From the Choirgirl Hotel Эймос вышла из ниши “девушки за роялем”, которую она создала для себя. Это её первый альбом, записанный с настоящей группой музыкантов - до этого инструменты накладывались на готовую запись. В результате рояль Бузендорфер отошёл на второй план. Как следствие, фанатам будет чему удивиться: мощные ударные и фоновые электронные эффекты, не говоря уже о пульсе битов и лупов - удивят фанатов.

 

Эймос говорит: “Рояль всегда был в центре, но она [Тори говорит о своём рояле в женском роде] сейчас не правит парадом, как раньше. Она более интегрирована. Это больше похоже на передачу эстафетной палочки другим инструментам, хотя она всё же иногда сияет”.

 

Стэнли полагает, что это изменение - естественное развитие Эймос. Он говорит: “Этот альбом был своего рода ответом на Boys for Pele, который был практически классическим в исполнении, довольно тёмный альбом со сложными структурами и аранжировками. Новый альбом намного более мелодичный и позитивный по содержании. А ещё он отличается, потому что на нём есть другие музыканты. Он превзошёл мои ожидания”.

 

Диккинс называет альбом выдающимся. “Этим альбомом она нашла нишу, стопроцентно её нишу”, говорит он.

 

Альбом был записан в студии в Корнуолле, причём рояль и вокал были записаны вживую с ударником и программером, и каждый мог видеть друг друга благодаря телекамерам и мониторам.

 

Эймос говорит: “Мой ударник, Мэтт Чемберлен, слышит музыку каким-то сверхъестественным образом, и мы записали вживую все песни, кроме Jackie's Strength. Нам хватало одного взгляда, он начинал что-то, а я отвечала ему. Это было похоже на разговор”.

 

Стэнли добавляет: “Тори играла со многими музыкантами, но это нечто совершенно иное. Она играла песню, которую Мэтт не слышал, и он присоединялся - и они записывали песню сразу. Это было невероятно”.

 

По словам Эймос, многие песни на этом альбоме появились в результате выкидыша, который она перенесла после записи Boys for Pele. “После того я стала смотреть на вещи по-другому. Выкидыш привёл меня к более примитивной женственной стороне мира, и я начала искать ритмы. В музыке присутствует жизненная сила, и ритм этих песен отражает моё чувство того, что рождение и смерть - это таинства жизни, которые постоянно с нами”, говорит она.

 

Как и басы, струнные и другие инструменты, на записанные песни наложили акустическую и электрическую гитары Стива Катона, давно сотрудничающего с Эймос. Результатом стал альбом из 12 треков - бриллиантов чистой воды, среди них - цепляющая Spark (20 апреля она выйдет на сингле), в которой смешаны все классические для поклонников Тори элементы и даже больше, незабываемо красивая Black-Dove (January), невероятно многослойная Raspberry Swirl, прекрасная баллада Northern Lad и скорбная Playboy Mommy. В альбом также вошли и немного “чудные” песни (Hotel, Pandora's Aquarium), которые стоило бы ожидать - но в целом альбом заслуживает более широкой аудитории, а также тех, кто помог ремиксу Арманда Ван Хелдена на Professional Widow подняться на первую строчку чартом в прошлом январе. “Те, кому понравился тот ремикс, возможно, никогда не понравится этот альбом, но меня это не расстраивает. Хотя, если людям нравится ритм, нельзя быть в этом уверенным. Может, и понравится”, говорит Эймос.

 

По заявлениям и Диккинса, и Найджела Свини, который ведёт радио-промоушн Spark, лейбл East West подготовил обширную кампанию в поддержку альбома, уже получившего положительные отклики радиостанций, розничных сетей и СМИ. Кампания будет запущена обложкой журнала Q. “Я не ожидаю, что реакция пойдёт после первого же прослушивания альбома - это вам не фаст фуд”, говорит Диккинс, хотя Свини раскрывает, что радиостанции Radio 1 и ILR отнеслись к альбому одобрительно, а Крис Коуи из Top of the Pops запланировал предрелизную встречу.

 

Эймос отправится в турне в середине мая, в списке концертов будет Альберт-Холл. Всего в турне будет около 200 живых выступлений, а также - впервые - выступления на фестивалях..

 

Огненноволосая певица будет очень много гастролировать и показывать себя мину, пусть и не совсем в том смысле, какой большинство могли бы предположить.

 

Музыкант: Тори Эймос

Проект: сингл/альбом

Автор песен: Эймос

Продюсер: Эймос

Студия: Martian Engineering, Корнуолл

В продаже: с 20 апреля / 4 мая

 

Кэтрин Ид

The Times (Великобритания)

1998-04-11

Секс, изнасилование, а теперь ещё выкидыш - вряд ли Тори Эймос не сможет превратить в песню что бы то ни было. Поэтому неудивительно, что кому-то она кажется буйной эгоисткой, кому-то - жертвой. Джеймс Беннет выступает на стороне защиты.

Шесть лет прошло с тех пор, как Тори Эймос, дочь священника, виртуозная пианистка с огненно-рыжими волосами, появилась на мировой сцене и заворожила всех, спев об “антихристе на кухне” (“antichrist in her kitchen”) на первом треке с её дебютного альбома 1992 года, Little Earthquakes. И, проведя два невероятных часа с певицей, которая сейчас готовится выпустить свой четвёртый альбом from the choirgirl hotel, я должен признать, что она всё так же поражает воображение.

В песне Playboy Mommy, ключевом треке с нового альбома, мы слышим, как Тори винит себя в своём трагическом выкидыше. Она поёт: “In my platforms I hit the floor/ fell face down/ then the baby came/ before I found/ the magic how/ to keep her happy.” (“Со своих платформ я упала / Лицом на пол… / И затем ребёнок появился / Раньше, чем я нашла / Магию, как / Сделать её счастливой”) Дальше в песне она умоляет: “Don’t judge me so harsh little girl/ so, you’ve got a playboy mommy.” (“Не суди меня так строго, малышка / Да, у тебя плейбой-мамочка”)

Сложно понять, буквально она это говорит или метафорически - как всегда с Тори - но тема выкидыша слышится во всём альбоме. Если её дебютный альбом был “про изнасилование” (фанат изнасиловал Тори в 80-х годах после одного концерта, когда она согласилась подвезти его), а вышедший в 1996 году Boys For Pele был “про расставание” (Тори разошлась со своим парнем, с которым она была вместе семь лет), тогда этот альбом - “про выкидыш”.

Однако, в первую очередь мы обсудим более приятные темы. Я слышал, Тори, вы совсем недавно вышли замуж. “Да, две недели назад. Я почти никому и не говорила об этом, но благодаря интернету ничего нельзя сохранить в секрете. Мой муж очень ценить приватность личной жизни, и я стараюсь уважать его мнение. Это очень драгоценная и хрупкая материя”. Фото, кстати, оказались в журнале Hello!

А платье было белое? “Голубое”, отвечает она шёпотом. “Цвета льда”. Тори почти не изменилась с тех пор, когда я впервые встретил её - на заре Little Earthquakes. Сегодня ей 34 года, она выглядит менее “оранжевой”, менее огненной, и более уверенной. Но брать у неё интервью - процесс всё такой же впечатляющий и сбивающий с толку. Разговор делят слишком долгие неловкие паузы. Иногда Тори замыкается, входит в какой-то транс, её глаза смотрят в пустоту.

Она вышла замуж за своего звукоинженера Марка Хоули, уроженца Линкольншира. Все, кто знаком с творчеством Тори и знает, что она постоянно гневилась на Всемогущего, удивятся тому, что она сочла уместным освятить свой союз в Его присутствии. Она сама кажется удивлённой и даже как будето извиняется за то, что совершила нечто настолько традиционное, такое ординарное.

“Как я уживаюсь с этим?” Пауза в пол-минуты. “Я никогда не мечтала о том, что буду невестой в детстве, после того как поняла, что Роберт Плант никогда на мне не женится. К тому же мой отец был священником, так что я повидала слишком много свадеб. Знаете, думаю, я никогда не смогла бы выйти замуж в Америке”.

Значит, свадьба прошла в Британии? “Ага”.

В церкви?

“Ага. Маленькая такая старенькая церковь в Уэст-Уиком”.

Понемногу Тори делится подробностями. Она продолжает: “Я не чувствую сильных религиозных “вибраций” в этой стране. Это чувство стыда и вины, которые мне внушали с детства, эти нравоучения бабушки: ты должна оставаться девственной до свадьбы, а потом ты даришь тело своему мужу, а душу - Иисусу, а себе самой ничего не оставляешь. Ну-ну, спасибо, не надо.”

Так она обещала быть покорной мужу? “Нет-нет-нет. Любить и уважать.”

И каково это - быть замужем? Повисает настолько долгая пауза, что мне кажется, Тори забыла, что я еще в комнате. “Я думаю, я всё ещё не привыкла к этому. Я пытаюсь говорить с вами честно, но всё равно...”

Тори не может скрыть, что её пугает то, что может случиться с женщиной после свадьбы. “Я наняла себе фитнес-тренера на этой неделе. Начинаю заниматься завтра. Я не хочу просто выйти замуж и расплыться. Я действительно… Ну вы понимаете, я вышла замуж не от нечего делать. Я действительно смотрю на этого мужчину и понимаю: “он невероятно уникальный, и я не хочу быть с кем-то другим.”

Этот мужчина? Этот человек? Она смеётся. “Я стараюсь не называть его по имени. Я знаю, что оно вам известно, но не называть его мне кажется как-то более приватно, понимаете. Я хотела, чтобы свадьба была как можно более приватной, только мы и друзья. Но семья - дело сложное. Моя семейка - как грёбаные Уолтоны - они, как тараканы, выползают из-под Аппалачей и стучатся тебе в дверь с банджо наперевес.” Тем не менее, отец Тори выдал-таки её замуж.

Но вернёмся к апологии: “Я думала об этом, и если бы я вышла замуж перед судьёй [аналогично российскому работнику ЗАГСа в данном случае], то для меня это ничего бы не значило. Ну и, конечно, я могла бы выйти замуж где-нибудь в горах, и меня окружали бы духи природы, но… В конце концов, я нашла очень святое место. Оно с Бронзового века использовалось как ритуальное место, и до того, как там построили церковь, там поклонялись язычники. И местный викарий воздал этой традиции должное.”

Ну конечно же, это уже большое похоже на Cornflake Girl, которую мы знаем. Редкая птица - эта Тори Эймос. Частично из племени Чероки (по материнской линии), частично Скарлет О’Хара [намёк на ирландские корни Тори, воспитанная в традициях Южной Каролины, она - девочка-хористка, которая может вопить не хуже банши. Дочь священника, которая на первом альбоме пела о менструации, на втором - о мастурбации, а на третьем - о кастрации. Она пианистка с классическим музыкальным образованием (Тори играла на пианино с двух с половиной лет), превратившаяся в поклонницу Led Zep и хонки-тонк блудницу, которая сидит за роялем, оседлав скамейку пианиста.

Некоторые критики, особенно неуверенные в себе критики мужского пола, с облегчением классифицировали её как Ginger Nut (Рыжая чудачка), согласно схеме вещей, где женщин-певиц относят либо к категории bimbo [глупых сексапильных дурочек] (например, Kylie), либо к категории basket case [близкий к помешательству человек] (например, Bjork). Некоторые после прослушивания той песни об изнасиловании, Me and A Gun, воспринимают Тори в основном как жертву.

Язык Тори полон подобных противоречий. Он меняется от кокетства до грубости в мгновение ока. Она спрашивает меня, будто старушка с Юга [юго-восточных штатов США, типичная леди рабовладельческих штатов]: “Как твоя милашка, Джеймс?” Всё такая же милая, отвечаю я.

Что касается интервью, она редко говорит полными предложениями. Её мысли несутся по прямой. Метафоры неудержимые. Если бы вы услышали что-то из того, что я записал на свой магнитофон, вы бы подумали, что она совсем неграмотная. А я бы тогда отправил вас послушать её последний альбом и попросил бы найти более мощное и ёмкое описание разбитого сердца, чем эти слова из Hey Jupiter: “If my heart is soaking wet/ boy your boots can leave a mess” [“Если моё сердце промокло до нитки / Парень, твои ботинки оставляют после себя месиво”].

Если заглянете в буклет этого последнего альбома - увидите Тори, дающую грудь поросёнку. На этой груди, кстати, сейчас должен был бы спать ребёнок. Тори рассказывает мне о том, что произошло: “Я заканчивала тур Boys for Pele в конце 1996 года - и, к моему удивлению, забеременела. Нашим с Марком ребёнком. Я носила его три месяца. Я уже привыкла к этой мысли, я думала, что все трудности позади. А потом случился выкидыш. Я не собиралась так быстро писать новый альбом, но ко мне стали приходить песни”.

Так что, в то время как другие исполнители часто называют новые альбомы своими “детьми”, этот новый альбом Тори лучше всего отвечает такому определению. Её взгляд быстро туманится. “Когда это случилось, честно скажу, я задала все вопросы, какие только могла”.

Кому задала? Богу? (Приходится перебивать Тори, чтобы выпрашивать у неё подробности.) Она отвечает бессвязно: “Ещё бы. Я хорошенько потаскала его за яйца. Я говорила, например, посмотри на эту грёбаную мамку в этом молле где-то на Юге, где я как раз была, и она конкретно колошматит детей, прямо бьёт их...и понеслась. Знаете, стольким людям не нужны их дети, они не любят детей и не заботятся о них. Это просто...кажется, что ты не раскрываешь свой полный потенциал”.

Она уже кричит и пригвождает меня к креслу обвиняющим взглядом. Не раскрываю свой потенциал? Я, что ли? “Нет, Бог. Я всегда так разговариваю с христианским Богом. Меня так воспитали: “На то твоя воля, не моя”, и я всё время с этим спорю”.

Может, пути Господни и неисповедимы, но Тори отслеживает каждый его шаг. Объясняет таким образом, почему она стала миссис Марк Хоули, и вот как она заканчивает свои рассуждения: “После всего этого ужаса, знаете, Марк сказал: “Эй, это наше общее”. И мы поразмышляли об этом, и он...он сделал мне предложение. И я просто...просто...почувствовала: Да, он мой самый близкий друг…”

Таким образом, Тори Эймос, жена, но не мать, вернулась к публике с choirgirl hotel и новым туром. После шести лет, проведённых в одиночку за роялем, она будет выступать с группой. На предыдущем альбоме ритм-трек был наложен только на 6 из 17 треков, однако на новом альбоме бит звучит в каждой песне. Тори объясняет: “Вы знаете, я стараюсь всё контролировать, но в этот раз я хотела действительно взаимодействовать с другими музыкантами. Именно Эрик (её бывший возлюбленный) обратился ко мне и сказал, что он знает идеального для меня ударника”. Это оказался Мэтт Чемберлен. “Мы встретились и сыграли вместе. У меня челюсть буквально отвалилась. Вау, он просто обалденно ловит ритм!”

Гитарист, басист и программер были также найдены. “Играть с ними - одно удовольствие. И они не просто разучивают и записывают трек, а потом мы накладываем мой вокал поверх трека. Нет, всё должно быть вживую”.

А пришествие этого обалденного ритма как-то связано с танцевальным ремиксом Армана Ван Хелдена на песню Professional Widow, который вознёс Тори на первой место чартов в прошлом году, пусть в его ремиксе почти и не было ничего от оригинального трека, за исключением вокальной нарезки: “Honey, bring it close to my lips?” И танцевала ли Тори когда-нибудь под этот ремикс?

“Естественно. Когда пью маргариту в нашем автобусе, во время тура по Среднему Западу.” Потом она начинает немного показывать зубы: “Ван Хелден проделал замечательную работу, но я не говорю “Эй, сделай что-нибудь с моей песней, пожалуйста. Я не жду, когда волшебник появится и сделает всё за меня.”

Тем не менее, этот ремикс заставил её задуматься о новых способах использования ритма в своём творчестве, и это началось самым странным образом. “Я играла на своём теле в душе [нахлопывала ритм] и потом начала петь под этот ритм. Я писала песни практически под ритм моего тела, я знала, что ударник потом возведёт это в десятую степень.”

Этот “ритм тела” вылился в несколько месяцев звукозаписи в трёхсотлетнем сарае в Корнуолле, который Тори (у которой также есть дома в Майами и Ирландии) переоборудовала в студию. Разговор о записанном там альбоме неизбежно приводит к теме выкидыша, потому что несколько песен написаны о потерянном Тори ребёнке или обращены к нему. Она называет его “дух.”

Бессвязные слова снова вырываются наружу, глаза глядят куда-то вдаль: “После того, как это случилось, понимаете, как ты находишь это? Куда ты идёшь в поисках ушедших душ? Мне нужно было пообщаться. Я не думала о том, что нужно было ей. Затем я задумалась, а, может, она не выбрала меня себе в мать. И тогда я разозлилась и подумала: “Ладно, давай иди, выбери Сьюзан с нашей улицы, эту консервативную сучку-христианку.’”

Я говорю Тори, что она опять сама над собой издевается. Из-за чего она себя так винит? “Я была не очень здорова, когда забеременела. Я запустила себя...но и у героинщиков рождаются здоровые дети, тогда почему…?

“Слушайте, это просто было что-то, что я переживала. А потом это что-то начало сдаваться. Я не могла этим управлять. Если этот дух не хочет приходит или не может, по какой-то причине, пусть. Я буду здесь. Я буду открыта. Но какое-то время я была так зла, что думала: “Только попробуй, у тебя не будет ни шанса вернуться”.

Мне приходится вмешаться. Думаете, она вернется?

“Не знаю. Пока что я так не думаю. Но тогда я была тесно связана с этим духом. Мы общались, глубоко, я общалась с существом из другого плана бытия”. Это просто потрясает. Тори, я могу закурить?

“Конечно. Я с вами тоже фигурально покурю”. Она успокаивается. Я глубоко затягиваюсь. Она снова начинает говорить о Боге. “Христианский Бог живёт себе припеваючи, и обычно я с ним гуляю каждые полтора месяца. Только ради хорошей пьянки.

“Я серьёзно. В мире столько разных энергий, и есть эта сила...отец, Люцифер, не важно...но их всех превратили в заезженные Диснеевские аттракционы. Попробуй этот, потом этот. Который лучше?

“Очевидно, я верю в Замысел, но я не всегда с ним согласна. Знаете, что я ненавидела сильнее всего - когда мне люди говорили, что всё это к лучшему”.

Она снова о выкидыше. Она не может больше ни о чём говорить. Она кричит. Меня трясёт. “Не говорите мне, что это к лучшему. НЕ СМЕЙТЕ МНЕ ЭТОГО НИКОГДА ГОВОРИТЬ”.

Внезапно она переносится в тот момент, когда это случилось, и всё выходит наружу. Я не спрашивал у неё ничего, но она всё равно рассказывает, дрожащим голосом, наполовину мне, наполовину себе самой. “Я села за руль нашего грузовика. Час езды до больницы. Я была на пляже, у меня пошла кровь и было больно. Я сама вела машину, потому что, вы понимаете, я не хотела, чтобы вёл кто-то другой. Меня бы просто искорёжило… Мне нужно было что-то делать. И, знаете, я спрашивала себя: “Могу ли я что-то сделать, чтобы спасти эту жизнь? Пробку в себя засунь, Тори”...и потом мы добрались туда, в палату. Медсестра разрыдалась. Она положила меня на стол, сделала мне УЗИ. Я сказала: “Мне так жаль”. И: “Дайте мне посмотреть”. И это было...одна из этих штуковин, ничего больше”.

Её слёзы уже высохли, мы долго-долго обнимаемся, и я ухожу. Все мы по-своему справляемся с испытаниями, которые Бог или судьба насылают на нас. В одной из песен с альбома Тори поёт: “Celebrate/you’re top ten in the charts of pain” (“Отмечаешь / Твои TOP10 в чартах боли”). Это путь Тори.

Сингл, Spark, выходит на EastWest 20 апреля; новый альбом, from the choirgirl hotel, выходит 4 мая. Британская часть турне Тори начнётся в Ливерпуле 20 мая.