А конституционная монархия является политическим иделом                          б. Н. Чичерина и С. М. Соловьева при этом Б. Н. Чичерин в России подвел под эту Теорию юридические аргументы.

Но нас в данном случае больше интересуют взгляды Историка                        С.М. Соловьева поскольку он с этой точки зрения остался недооцененным хотя он к сожалению не до жил до воплощения в Великобритании своего идеала.

Источник: Историк-марксист, № 3(079), 1940, C. 92-113 →

Автор статьи советский историк Николай Лазаревич Рубенштейн статья опубликована в журнале историк марксист №3 1940 год.

1

В октябре 1939 г. исполнилось 60 лет со дня смерти крупнейшего представителя буржуазной историографии в России - Сергея Михайловича Соловьева. В этом же году исполнилось 60 лет со дня выхода в свет последнего тома его "Истории России с древнейших времен".

В 29 томах этого монументального труда впервые все известное тогда по истории России с древнейших времен до XVIII в. (по 1775 г.) было сведено в единую систему.

"История России" - от начала до конца плод большой самостоятельной научной работы, которая впервые подняла и ввела в научный оборот обширный новый документальный материал; и до сих пор зачастую историк знакомится с этим материалом только по труду Соловьева. Для многих поколений историков труд Соловьева был своего рода энциклопедией знаний по русской истории.

К "Истории России" примыкает ряд специальных исследовательских работ Соловьева начиная с двух диссертаций (магистерской - "Об отношениях Новгорода к великим князьям"; 1845 г., - и докторской - "История отношений между русскими князьями Рюрикова дома", 1847 г.) и кончая монографиями, посвященными внешней политике Екатерины II и Александра I ("История падения Польши" и "Император Александр I. Политика - Дипломатия"). Соловьев положил также начало русской историографии.

Соловьев не замыкался в рамки строго "академической" науки. Он выступал и с публичными чтениями (например о Петре Великом) и с популярными статьями на исторические темы. В своих статьях он откликался и на животрепещущие вопросы современности. "Исторические письма" (1858 г.) были откликом на вопросы, поставленные в связи с подготовкой крестьянской реформы; в 1863 г., в период польского восстания, он написал "Историю падения Польши", а в начале Балканской войны 1877 - 1879 гг. - очерк о внешней политике Александра I.

Каждая новая работа Соловьева, выход каждого тома его "Истории" являлись крупным событием и вызывали оживленные отклики сторонников и противников - западников и славянофилов. Представители передовой русской мысли 60-х годов, великие русские просветители Чернышевский и Добролюбов отмечали большое научное значение работ Соловьева.

И все-таки приходится сказать, что исчерпывающей оценки работы Соловьева до сих пор не получили.

Современники рассматривали и расценивали Соловьева с точки зрения своих научно-политических концепций.

Представитель западнического лагеря Кавелин искал у Соловьева прежде всего подтверждения государственной концепции русской истории.

Славянофилы, наоборот, критиковали Соловьева и полемизировали с ним как с представителем государственной школы.

стр. 92

Как представителя этой школы восприняла его и последующая историография.

В последнем виноват, может быть, В. О. Ключевский, ученик и преемник Соловьева по кафедре русской истории в Московском университете. В своей известной речи о Соловьеве и в статьях о нем он свел исторические взгляды Соловьева все к той же концепции государственной школы.

"История России" Соловьева в изложении Ключевского превращалась в историю русского государства.

Предшественницей "Истории России" Соловьева оказывалась "История государства российского" Карамзина, а преемницей государственной школы являлась школа юридическая; сам Соловьев неразрывно связывался с теоретиком государственной школы Чичериным.

Взгляды государственной школы были изложены Соловьевым наиболее последовательно в известной первой главе XIII тома, написанного в 1863 - 1864 гг., уже после выхода основных исторических работ Чичерина и, можно думать, под влиянием последнего. Ключевский был учеником не только Соловьева, но и Чичерина.

Он отожествил взгляды обоих.

Но в этом отожествлении значительно упрощались исторические воззрения Соловьева.

 Нельзя не отметить, что Чернышевский, высоко ценивший исторические труды Соловьева, не отожествлял его с Чичериным, против которого направлял свою острую критику.

2

Сам Соловьев дал ряд конкретных указаний на теоретические истоки своих научных воззрений.

Сын священника, он получил светское образование в московской гимназии к рано пристрастился к истории. Вспоминая свои первые научные впечатления, связанные с Карамзиным и Эверсом, Соловьев писал: "У Карамзина я набирал только факты; Карамзин ударял только на мои чувства, Эверс ударил на мысль; он заставит меня думать над русскою историею"¹.

 Одним этим указанием Соловьев как бы подчеркивал свою связь с новым направлением исторической науки XIX в., с буржуазной историографией, и отмежевывался от исторических воззрений XVIII века. В Московском университете (1838 - 1842 гг.) Соловьев слушал лекции Каченовского и Погодина.

 Он сам подчеркивал впоследствии значение критического направления, представителем которого являлся Каченовский². Погодину же Соловьев дал в своих "Записках" резко отрицательную оценку, отказав ему в каком-либо значения для русской историографии.

Впрочем, следует полагать, что крайности этой оценки были вызваны в значительной мере обострением личных отношений между ними.

Другая линия идейных влияний связывала Соловьева с гегельянством. В Московском университете идеи Гегеля распространяли историки-западники: знаменитый Грановский, читавший всеобщую историю, Крюков, читавший древнюю историю, и др.

Соловьев ознакомился в подлиннике с "Философией истории" Гегеля и отдал дань увлечению его идеями, хотя, как он сам пишет, "отвлеченности были не по мне, я родился историком"³.

По окончании университета Соловьев отправился заграницу с семьей графа Строганова в качестве домашнего учителя. В Берлине он слушал Ранке, Раумера, Риттера, в Париже - лекции Гизо, Мишле и др. Он был особенным поклонником Гизо.

 Непосредственное знакомство с исторической мыслью Западной Европы и конкретные знания по всеобщей истории расширили научный кругозор Соловьева и способствовали успешному развитию его научной деятельности.

 

¹ "Записки С. М. Соловьева", стр. 60. Спб. Изд-во "Прометей". В дальнейшем в сносках - "Записки".

² См. "Биографический словарь профессоров и преподавателей Московского университета". Ч. 1-я. М. 1885.

³ "Записки", стр. 60.

стр. 93

Связь с западноевропейской исторической мыслью шла, таким образом, прежде всего по линии буржуазной исторической школы, выросшей на идеях французской буржуазной революции.

Наряду с этим Риттер представлял новые позитивистские тенденции, выделяя значение природного фактора в истории; Риттера впоследствии дополнил Бокль.

Широкий размах источниковедческой и в первую очередь археографической деятельности в России также способствовал развертыванию исторических исследований Соловьева.

 В 1828 г. началась работа первой археографической экспедиции под руководством Строева. В 1839 г. она была реорганизована в Археографическую комиссию, которая развернула широкую издательскую деятельность и с 40-х годов приступила к изданию полного собрания русских летописей. В 40-х годах Общество истории и древностей при Московском университете положило начало научному периодическому изданию по истории (Временник - Чтения).

После возвращения в Москву, в 1844 г., Соловьев приступил к сдаче магистрантских экзаменов и защите магистерской диссертации.

Вначале, как ученик Погодина, он был враждебно встречен представителями молодого научного направления в университете (Грановским, Кавелиным, Крюковым).

Но, ознакомившись с его диссертацией, они увидели, что Соловьев стоит на одних с ними научных позициях.

К этому же времени относится и прямой разрыв Соловьева с Погодиным).

 После того как Соловьев блестяще защитил магистерскую диссертацию, ему было поручено чтение курса русской истории в Московском университете.

В 1847 г. он защитил докторскую диссертацию и получил звание профессора. С 1851 г. началась его систематическая работа над созданием "Истории России с древнейших времен".

Каждый год регулярно выходил один том его "Истории", и в 1879 г. - в год его смерти - вышел последний, незаконченный, 29-й том. Этот труд был делом его жизни и оборвался вместе с его жизнью.

К составлению "Истории России" Соловьев подошел уже сложившимся ученым с цельной и законченной общей концепцией русской истории.

3

В ряду идеологических предпосылок исторической концепции Соловьева первое место принадлежит гегельянской философии и французской исторической школе.

 Они представляли передовую историческую мысль того времени, вводили в науку принцип внутренней закономерности развития, принцип историзма.

Значение философии Гегеля заключалось в том, что она пыталась показать развитие самих идей в конкретной исторической действительности.

 Именно в том и состояло истинное значение и революционный характер гегелевской философии, "что она раз навсегда показала, как нелепо приписывать вечное и неизменное значение каким бы то ни было результатам человеческого мышления и действия.

Истина, которую должна была познать философия, представлялась Гегелю уже не в виде собрания готовых догматических положений, которые остается только зазубрить, раз они открыты; для него истина заключалась в самом процессе познавания, в длинном историческом развитии науки, поднимающейся с низших ступеней знания на высшие"¹.

Содержание мира и закономерность его развития Гегель видел в развитии идеи; в этом заключался идеализм гегелевской философии, которая ставила наголову действительную связь идей и материальной жизни.

¹ Ф. Энгельс "Людвиг Фейербах". К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIV, стр. 637.

стр. 94

Но при этом самая идея у Гегеля не дается сразу в готовом и сложившемся виде: она сама лишь в процессе развития постепенно обогащается новым содержанием, она сама развивается.

 И это развитие идеи совершается не вне исторической действительности, а через конкретную историческую действительность; закономерность ее развития превращается в закономерность развития реальной исторической действительности.

 Гегелевская диалектика, теория исторического развития как "самодвижения", была попыткой дать философский синтез конкретного исторического развития, установить единство закономерности исторического процесса. Гегель, по выражению Ленина, "гениально угадал диалектику вещей... в диалектике понятий"¹.

Но поскольку его философия оставалась все же "диалектикой понятий", то содержание исторического процесса и его закономерность понимались Гегелем чисто идеалистически и получали свое разрешение в "идеологических", надстроечных элементах.

История народа получает свое разрешение в истории государства. И хотя само государство рассматривается исторически, как продукт всего исторического процесса в его целом, в конечном итоге оно приобретает самодовлеющее значение.