Тогда остальным началом, в нем сокровенном, будет наше

государственное начало, на котором непоколебимо стоят трон и алтарь, собственно русское начало, русский дух, наша святыня.

В этом славянстве мы, русские, должны искать

своего народного начала, источника и народного просвещения.

 

Каждый народ, в периоде самобытности своей,

вмещает в себе два элемента: общий наследственный от

народа-родоначальника, исчезающего в поколениях, и

частный, составляющий личность народа.

 

 Общий элемент в нас есть родовой, славянский, частный – наш,

собственный русский.

 

Посредством личности своей каждый народ развивает в жизни человечества особую мысль Провидения и содействует исполнению благих Его предначертаний.

 

Так, все славянские государства были в свое время славны и могущественны, и все, как бы по очереди, пали:

 

Моравия, Болгария, Сербия, Померания, Чехия, Кроация, Славония, Далмация, Босния, Польша [3].

 

 Многие славяне даже потеряли язык свой

вместе с воспоминаниями о прежней самобытности: в

Померании, Мекленбурге, Саксонии и в других странах

Германии славянское наречие вытеснено немецким, в

Морее – греческим, в Венгрии – мадьярским [4].

 

 Этим славянам, утратившим значение свое, свойственно                                     с сожалением вспоминать славное прошедшее.

 

Но Россия, по воле Провидения, выдержала удары судеб и приобрела

самобытность, претерпев многоразличные, долговременные

бедствия, внутренние и внешние, она одна возносится над могилами единородных государств и своею собственною личностью представляет беспримерную историю по необъятности владений, многочисленности

обитателей и по могуществу народного духа, благоговейно

преданная своей вере, своему Государю, сохранившая

свой язык, знамение народного ума, народных доблестей,

народного чувства.

 

Тогда как прочие славянские народы в изнеможении своем от чуждого владычества еще гордятся общим славянским происхождением, Россия, не помрачившая славы предков, славна своими народными

доблестями, славна и прошедшим, и настоящим.

 

Итак, независимо от общего славянства, в действительности

не существующего, а изменившегося в нескольких славянских племенах,

мы должны следовать за своими судьбами, свыше нам

указанными, и в своем родном начале, в своей личности народной,

в своей вере, преданности к престолу, в языке, словесности, в

истории, в своих законах, нравах и обычаях мы обязаны

утвердить живительное начало русского ума, русских

доблестей, русского чувства.

 

Вот искомое начало народное, и не славяно-русское, а чисто русское, непоколебимое в своем основании, собственно наша народность.

 

Великий преобразователь России [5] не все вновь в ней

создал: стихии для его творения уже были приготовлены

венценосными его предшественниками.

 

 Могучею волею Петр I совершил в свое царствование то, для чего

потребны столетия; но он совершил то, до чего народы

достигают и в постепенном своем развитии.

 

Какие следствия его преобразований? Мы, оставаясь русскими

по духу и сердцу, сравнились с европейцами в образованности. {6}.

 

Ломоносов для пересоздания слова русского там же искал сокровищ науки, где Петр Великий находил их для пересоздания государства.

 

Чего ж нам ожидать от соплеменных народов?

Ответ мы находим в истории и прошедшей, и современной.

 

Святая Русь бедствовала и страдала одна, одна проливала кровь свою за

престол и веру, одна подвигалась твердым и быстрым

шагом на поприще гражданского своего развития; одна

ополчилась против двадцати народов, вторгнувшихся в

ее пределы с огнем и мечом в руках [7].

 

Все, что имеем мы на Руси, принадлежит нам одним,

без участия других славянских народов, ныне простирающих к нам

руки и молящих о покровительстве, не столько по внушению

братской любви, как по расчетам мелкого и не

всегда бескорыстного эгоизма.

 

С таким воззрением на нашу народность я обращаю

слово преимущественно к тем преподавателям, которым

досталось обрабатывать на ученом поприще участок

славный, но и трудный – русский язык и русскую словесность,

с прочими соплеменными наречиями как вспомогательными

средствами для народного языка, русскую историю, историю русского законодательства.

 

Им предпочтительно пред другими принадлежит возбуждение

духа отечественного не из славянства, игрою фантазии

созданного, а из начала русского, в пределах науки, без

всякой примеси современных идей политических.

 

 Преподаватели, следуя видам правительства

и научая вверенное им юношество тому или другому предмету,

да поучают его и впредь по-русски мыслить, и чувствовать:

только этим способом будущие члены общества составят

одну великую семью с одинакими мыслями, с одинакою

волею, с одинаким чувством.

 

Таково воззрение правительства на славянство вообще

и на славянство в отношении к России, таковы

мысли о начале народном и народности – источнике народного

просвещения, коими следует руководствоваться

при направлении умов учащегося юношества.

 

Московский университет – старый блюститель

отечественного языка, в сердце России, пред стенами

священного Кремля, свидетеля и бедствий, и радостей

народных, в особенности должен показать пламенное

усердие в развитии русского просвещения из русского

начала нашей народности.

 

Разливая на учащихся свет истинных, полезных знаний об отечественной истории и словесности, об отечественных законах и преданиях, университет, без сомнения, истребит влиянием своим

 

необдуманные порывы некоторых из прежних его питомцев,

отделивших себя от общих исторических мнений

не столько, по какому-либо убеждению, сколько по легкомыслию

и добродушной мечтательности.

 

 Не славнее ли для нас имя русского – то знаменитое наше имя,

которое с основания государства нашего повторялось

и повторяется миллионами народа в жизни общественной?

Да слышится в университетах имя русского, как слышится

оно в русском народе, который, не мудрствуя лукаво, без

воображаемого славянства, сохранил веру отцов наших,

язык, нравы, обычаи, всю народность.

 

Я не скрываю пред собою, что вышеупомянутые

уклонения от прямого пути науки возможны, но в то же

время я уверен и имел счастье всеподданейше выразить

Всемилостивейшему Государю Императору уверение,

что учащие и учащиеся, принадлежащие к ведомству

Министерства народного просвещения, оправдывают

ожидания и надежды монаршие, и это уверение, с полным

убеждением в точности его исполнения, передаю в

настоящем случае самим делателям на ученом поприще.

 

Бог нам да поможет в великом деле народного просвещения,

от которого зависят настоящее и будущее России!

 

В заключение я должен присовокупить, что это открытое и

положительное изложение видов правительства

в деле о началах Русского просвещения, без сомнения,

возбудит во всех благонамеренных стремление по мере

сил оправдать доверенность правительства и употребить

все старания к сохранению духа учащегося юношества

от соблазна понятий, нам неприязненных и вредных.

Между тем правительство, следя неослабно развитие

сего важного по обстоятельствам дела, тогда только

было бы вынуждено обратиться к мерам другого рода,

когда ожидание его могло бы оказаться тщетным и меры

кротости и доверия не достигли бы благой его цели.

 

Ваше сиятельство не оставите обращать особое

внимание на содержание сего предписания и повременно

доносить мне о наблюдениях ваших по вышеизложенным

предметам, равно как и о распоряжениях, кои,

по местным соображениям, могли бы впоследствии

оказаться полезными.

Министр народного просвещения граф Уваров. Директор Комовский. __

 

Итак как видно из секретного церкуляра Министра Народного просвящения попечителю московского университета (аналогичные церкуляры были разосланы и в другие университеты).

 

Государственная идеология расходится со славянофилами в двух моментах:

1. Государство не принимает ту часть доктрины славян где говорится об обьединении всех славянских народов вокруг России как славянского центра поскольку многие славянские народы в частности те что вошли в состав австрии и венгрии утратили общий язык и общую религию. Что касаемо польши то история показала что большая ее часть вошла в Состав Российской Империи. Хотя польшу для этого и пришлось еще во второй половине восемнадцатого века разделить трем государствам Российской Империи Пруссии и Австрии.

2. Российская Империя как государство не принимает ту часть доктрины славянофилов в которой говорится о государстве как такавом и политических институтах государства.

3.  Остальные восемдесят процентов учения славянофилов спокойно итегрируются в государственную идеологию Российской Империи и даже являются ее составной частью.