Влечения к жизни и влечения к смерти

В работе «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд пишет, что влечения человека имеют консервативный характер[16]. Нового мы никогда не хотим, мы хотим повторения ранее пережитых состояний.

Психика, как и всякая система, пишет Фрейд, стремится к достижению равновесного состояния [состояния с возможно более низким уровнем свободной энергии].

Как «приятное» нами переживается какая-либо «разрядка» [переход системы на более низкий энергетический уровень], освобождение от несвязанной энергии. Как неудовольствие, боль ощущается поступление новых порций энергии [«раздражения»].

 

[Фрейда не трудно понять здесь. Когда человек мечтает, не мечтает ли он, по сути дела, об утраченном детстве? О некой блаженной гармонии с миром и окружающими людьми? В масштабах человечества это мечта о «золотом веке»...

Наверное, каждый человек может вспомнить некую “золотую пору” в жизни, которая вновь и вновь всплывает в памяти, потому что тогда все было подлинным, “правильным”. Характер любви к матери перекликается с этим стремлением вернуться в детство: ребенок стремится к матери, так как некогда она давала ему защиту и покой. В пределе – человек хотел бы вернуться в материнскую утробу.

И возможно человек не вынес бы тяжести своего существования, если бы не реализовывал (отчасти) эту свою мечту каждую ночь [при этом еще некоторые сворачиваются «калачиком»] [17]. Так же всем известно, что лучший способ укрыться от детских страхов – залезть с головой под одеяло!

Человек всю жизнь мечтает вернуться назад. Мечты человека – это перевернутые в будущее грезы о прошлом. Он потерял эту изначальную гармонию и не может вернуться к ней прямым путем, поэтому он ищет окольные пути, чтобы вернуть свой «утерянный рай». Это образцовое прошлое фигурирует в его жизни в качестве ориентира. Оно питает самые сложные проявления человеческого. Что-то новое, прекрасное, сложное у нас получается случайно, потому что этот потерянный рай, это состояние изначальной гармонии оказывается недостижимым.

Так, по крайней мере, можно проинтерпретировать Фрейда]

 

Работа «По ту сторону принципа удовольствия» [я пересказываю сейчас ее] интересна еще и тем, что Фрейд постоянно переходит от биологического плана к психологическому и обратно, полагая, что жизнью и на уровне клетки, и на уровне сложной человеческой психики руководят одни и те же формальные законы: живое стремится к покою, к освобождению от лишней энергии, вызывающей беспокойство.

Но почему тогда живой организм просто себя не убивает? Потому, - отвечает Фрейд, - что все живое обладает памятью. Оно помнит тот способ, которым его некогда вытолкнули из небытия, и хочет повторить этот путь в обратном порядке. Все живое хочет умереть, но оно хочет умереть только своей собственной смертью! А не какой-либо другой. Именно против этой случайной, чужой смерти - пишет Фрейд - и направлен инстинкт самосохранения[18].

Фрейд выдвигает гипотезу относительно происхождения живого из неживого[19].

Живая материя, согласно этой гипотезе, образовалась из неживой в результате некоего внешнего энергетического толчка [допустим, это было какое-то излучение, Фрейд ничего конкретней по этому поводу не говорит].

В результате появились системы [молекулы?] с небывалым доселе уровнем сложности и уровнем энергетики. Тогда эти протоживые образования умирали легко, им было достаточно просто перейти с этого уровня на предыдущий. Но потом что-то изменилось во внешних условиях, и возможность возвращаться назад одним шагом исчезла.

И организмы стали искать окольный путь, чтобы вернуться в неорганическое состояние. А поскольку прямой путь был закрыт, они снова и снова воспроизводили себя.

Потом произошли еще какие-то внешние изменения, которые вызвали то, что мы называем «эволюцией»: организмы, пытаясь найти способ вернуться назад, усложнялись все больше и больше.

Фрейд ссылается на некоторых биологов[20], которые экспериментируя, с целью выяснить действительно ли простейшие организмы бессмертны, приходили к противоречивым результатам. Один ученый, наблюдая за делением инфузорий, периодически менял раствор, и популяция не обнаруживала признаков старения. Другой не менял, и его популяция одноклеточных зачахла.

Не обнаруживали признаков старения инфузории, развивающиеся в продуктах жизнедеятельности других популяций. Так же выяснилось, что копуляция [слияние и последующее деление] простейших тоже обладает омолаживающим эффектом.

Из всего этого Фрейд делает вывод, что живая субстанция [возможно] потенциально бессмертна, но для того, чтобы не умирать она должна подвергаться периодическому «встряхиванию». Одноклеточные организмы сливаясь обменивались жидкостями, как бы взаимно обновляли друг друга. Подобное происходит при слиянии сперматозоида и яйцеклетки и поэтому эта, в буквальном смысле, «субстанция сексуального» обладает бессмертием.

Живой организм, предоставленный самому себе, зачахнет[21]. То же самое произойдет и с человеческим индивидом [мы говорим о некоторых, что они «варятся в своем соку»].

[Индивид, предоставленный самому себе, своим собственным эгоистическим влечениям, впадает в некую стагнацию, подобную покою неорганического состояния. Именно это мы наблюдаем, когда человек стареет (в психологическом плане): у него рвутся связи с окружающими (с друзьями, с близкими)]

В качестве такого «встряхивания» можно рассматривать сексуальное влечение.

На биологическом уровне Фрейд предлагает разделить субстанцию живого на два вида сому (тело) и зародышевые клетки. Тело стремится к покою и, каждый раз проделывая путь от начала и до конца, умирает со смертью индивидуального организма. Зародышевые клетки потенциально бессмертны, каждый раз обрастают новой «сомой». Их наличие заставляет жизнь вновь и вновь проделывать тот же путь, до бесконечности удлиняет путь живого к смерти.

На психологическом уровне Фрейд выделяет два типа влечений. Первые [«влечения к смерти»] служат принципу удовольствия [реализуя желания индивида], они служат тому, чтобы психический аппарат пришел к гармонии [в пределе – к гармонии неорганического состояния]. Вторые же [«влечения к жизни»[22]] – это сексуальные влечения.

Необходимо заметить, что Фрейд говорит об Эросе, но это не любовь, как индивидуальное чувство, а некое всеобщее притяжение, подобное гравитации. Сливающиеся [копулирующие] клетки продлевают свою жизнь, сложные организмы, повинующиеся сексуальному влечению, – тоже, но другим способом. Таким образом Фрейд делает вывод «либидо наших сексуальных влечений совпадает с эросом поэтов и философов, который охватывает все живущее»[23].

Фрейд также выдвигает весьма интересную гипотезу происхождения сознания [нервной системы]. Упомянутый протоорганизм должен был бы на первых порах подвергаться мощному энергетическому воздействию. Внешние слои этого организма должны были бы настолько сильно быть прожжены раздражениями, настолько измениться, что не могли уже больше меняться[24]. Эти внешние слои сформировали оболочку клетки, которая исполняла защитную функцию: теперь внутрь попадало количество раздражений, достаточное для того, чтобы реагировать на изменения среды, но недостаточное, чтобы разрушить организм.

В дальнейшем из этой оболочки формируется нервная система. Сама она уходит вглубь, оставляя на поверхности только незначительные свои фрагменты, подобные щупальцам [органы чувств]. А свойства, приобретенные этой живой субстанцией, когда она была оболочкой, остаются. И эти свойства уникальны.

Нервная ткань, согласно этой гипотезе, – это предельно модифицированная живая субстанция. До такой степени, что она приобретает свойства [как бы] неживой[25].

«Просто живое» обладает восприимчивостью, оно хранит след раздражения. А нервная ткань приобретает свойства, которые мы, люди, позже воспроизвели, создавая компьютеры: она может не только хранить, но и бесследно стирать информацию[26] [эта удивительным образом измененная живая субстанция способна пропускать раздражение сквозь себя, оперировать им как информацией]. Благодаря этому возможна память и, собственно, сознание. А именно: благодаря уникальным характеристикам нервной ткани, которая парадоксальным образом соединяет в себе свойства живого и неживого.

 

_______________________

 

[16] «Влечение, с этой точки зрения, можно было бы определить как наличное в живом организме стремление к восстановлению какого-либо прежнего состояния, которое под влиянием внешних препятствий живое существо принуждено было оставить, в некотором роде органическая эластичность, или — если угодно, выражение косности в органической жизни» Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава V). С. 404.

[17]«Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, т. е. во внутриутробное существование. Мы создаем, по крайней мере, совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. Некоторые еще сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение тела, как в утробе матери». Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекция пятая. С. 53.

 

[18] «Если мы примем как не допускающий исключений факт, что все живущее, вследствие внутренних причин, умирает, возвращается к неорганическому, то мы можем сказать: целью всякой жизни является смерть, и обратно — неживое было раньше, чем живое».

И далее: «Рассматриваемые в этом свете влечения к самосохранению, к власти и самоутверждению теоретически сильно ограничиваются; они являются частными влечениями, предназначенными к тому, чтобы обеспечить организму собственный путь к смерти и избежать всех других возможностей возвращения к неорганическому состоянию, кроме имманентных ему…организм хочет умереть только по-своему: и эти «сторожа жизни» были первоначально слугами смерти…» Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава V). С. 405-406.

 

[19] Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (главы V-VI). С 402-422.

 

[20] Фрейд цитирует некоего американца Вудреффа и другого исследователя, Мопа Колкинса (Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава VI). С. 412)

[21] «…жизненный процесс индивидуума из внутренних причин ведет к уравновешиванию химических напряжений, т. е. к смерти, в то время как слияние с индивидуально-отличной живой субстанцией увеличивает эти напряжения, вводит, так сказать, новые жизненные разности, которые еще должны после изживаться». Фрейд говорит о зарождении жизни, о том, что должно происходить с простейшими организмами, и тут же проецирует это на психику. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава VI). С. 418.

 

[22] «Совсем в другом свете покажутся нам тогда сексуальные стремления,… зародышевые клетки, сохраняют, вероятно, первоначальную структуру живой субстанции и к известному времени отделяются от организма, наделенные всеми унаследованными и вновь приобретенными способностями… Поставленные в хорошие условия, они начинают развиваться, т. е. повторять игру, которой они обязаны своим существованием, и это кончается тем, что одна часть их субстанции продолжает свое развитие до конца, в то время как другая, в качестве нового зародышевого остатка, снова начинает развитие сначала. Таким образом, эти зародышевые клетки противодействуют умиранию живой субстанции и достигают того, что нам может показаться потенциальным бессмертием, в то время как это, вероятно, означает лишь удлинение пути к смерти». Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава V). С. 406-407.

 

[23] Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава VI). С. 414.

 

[24] «Казалось бы вполне возможным, что вследствие непрекращающегося натиска внешних раздражений на поверхность пузырька его субстанция до известной глубины изменяется, так что процесс возбуждения иначе протекает на поверхности, чем в более глубоких слоях. Таким образом, образовалась такая кора, которая в конце концов оказалась настолько прожженной раздражениями, что доставляет для восприятия раздражений наилучшие условия и не способна уже к дальнейшему видоизменению». Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава IV). С. 396.

 

[25] «Он вырабатывает это предохраняющее приспособление посредством того, что его наружная поверхность изменяет структуру, присущую живому, становится в известной степени неорганической…». Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава IV). С. 397.

 

[26] Фрейд, конечно, не отсылает к компьютерам (тогда их еще не изобрели). Он поясняет свою мысль, отсылая к игрушке, «магическому блокноту» («Заметка о волшебном блокноте»). Такие игрушки продаются и сейчас. На нем можно написать, стереть и написать снова. При этом предыдущие надписи остаются на внутреннем слое «магического блокнота» (который Фрейд сравнивает с бессознательным, а слой, подвергаемый стиранию, - с сознанием).

______________________