Живучесть. Охотники являются, благодаря их участию

В рассказывании историй предоставляется возможность повторно

fl

возвращайтесь на дневную охоту, чтобы держаться
в стороне от их опасного входа в промежуточный мир охоты и “смотреть на
это” изнутри более безопасной социальной сферы человека в лагере. В этом процессе они
осознают свое собственное сознание (В. Тернер 1982: 75). Они приходят к пониманию
того, что они не лоси, а подлинные человеческие личности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой главе я описал симметричные инверсии между людьми и
нечеловеками, а также между живыми и мертвыми среди юкагиров. Как мы видели, видовая
идентичность находится в постоянном состоянии

fl

ух, ни одна категория бытия никогда не является постоянной, и любой
человек может превратиться практически во что угодно другое: люди становятся животными, животные превращаются в
людей, а мертвые превращаются в живых. Действительно, в ожидании перевоплощения
душа умершего человека,айибии, как говорят, живет в “Стране теней” (юк. айибии - леби) или
“Второй Москве”, как ее еще называют. Считается, что само это место представляет собой инверсию
этого мира: жители живут в бревенчатых хижинах и палатках, едят и охотятся, как
обычно, но основные вещи, такие как день и ночь, зима и лето, меняются местами.

В рамках этих непрерывных преобразований я сосредоточился на двух
разных способах бытия: лесу и лагере. Выходя на охоту, юкагиры
превращаются в добычу животного, принимая его идентичность и способ восприятия. Когда они
возвращаются, пространство лагеря представляет собой симметричную инверсию лесной жизни в том смысле, что
оно служит очеловечиванию охотников и восстановлению их первоначальной идентичности и перспективы. Однако
важно отметить, что в обоих случаях точка зрения охотника никогда
не является исключительно его собственной, но всегда пересекается с точкой зрения других. В лесу охотник
видит мир глазами своей добычи-животного, в то время как в лагере он
видит его глазами умершего родственника, о котором говорят, что он реинкарнация.
Другими словами, для юкагиров не существует такой вещи, как видение собственными глазами.
Люди всегда видят и глазами других.

Это далеко не соответствует условности индивидуального субъекта в западном мышлении,
где глаза человека являются исключительно его собственными, и его видение не пересекается с
видением других. В буквальном смысле здравая западная концепция личности
эгоцентрична: мир сосредоточен на зрителе, который также является сутью или ядром идентичности.
Для юкагиров такого центра идентичности не существует. Для них индивидуальность-это не
класс существ или сущностей; скорее, она предполагает отношения. Не было бы охотников без
добыча, точно так же, как не было бы жизни без душ умерших, потому что человек только

158

ЖИЛИЩЕ

В

БОЛЬШЕ

-

ЧЕМ

-

ЧЕЛОВЕК

СООБЩЕСТВА

обретает свою индивидуальность в силу отношений, которые он имеет со своим предыдущим воплощением или
с животным, на которого охотятся. Таким образом, юкагирский человек/охотник по своей сути и сути
связан отношениями, не имея собственного существования вне или отдельно от отношений, в
которые он вступает.

ЗАПИСКА

1

Эта глава основана на книге "Мои охотники за душами: охота, анимизм и индивидуальность сибирских юкагиров".

(2007). См. Также мою “Видение чужими глазами: охота и праздные разговоры в ландшафте сибирского
юкагира” (2011b).

159

13

Онтология и этика в охоте на кри:

Анимизм, тотемизм

И практические знания

Колин Скотт

Ниичимиичич; ниичичаачаакв

У нас с тобой одна и та же плоть (или телесная оболочка).;

у нас с тобой один и тот же дух (или душа).

1

Можно сказать, что проблема антропологии заключается в том, как вести разговор среди
различий в мире. Нас постоянно тянет к какой-то общей почве, на
которой такой разговор может быть возможен. Я хочу предложить, что это проблема для всех
мыслителей, и охотники кри, чьи отношения с животными кратко изложены в
эпиграфе, не являются исключением. Для охотников на кри, очевидно, проблема не в жульничестве

fi

Нед