Правление Кучума в Башкортостане в 1563-1598 годах.

1564 год. Начало Кучумова правления. В этот год умер би башкир юрматинцев Татигач. Продолжение юрматинской летописи (шэжэрэ) поручили мулле Бакию.

Транскрипция – «Тарих тукз иуз дэ итмиш аикидэ рмазаншрифнг 8нчи кунндэ уфат булди Тткач баба. Калу анаалла h у анна аил h и ражигун».

Перевод на русский язык – «В дявятсот семьдесять втором году (хиджра), восьмого дня священного рамазана умер Татигач-баба. И сказал, мы рабы Бога, и мы вернемся к Богу».

1565 год. Ногайцы в Москву лошадей пригнали 5547.

1566 год. Ногайцы (из нуратдинства) отправили на помощь русским в ливонской войне 2 тысячи воинов. В этот год умер бывший Казанский хан Шах-Али.

Транскрипция: «Барс илндэ шуал аиндэ Ша h -Гли хан уфат булди у Алла h Глам алтун бин дикан аирмш тмгалари дунграг аирмш X аврнэ тмгаси».

Перевод: «В год барса в месяц шавваль Шах-Али хан умер и Бог Создатель миров (сведитель) их тамга называяемая золотым, якобы божественным, который таков X называется аверна».

Примечание: Тамга «эуернэ» это тамга башкир-усерганцев. Возникает вопрос, неужели Шах-Али был потомок муйтенидов (тайбугинов)?

1567 год. В башкирских шэжэрэ события года зафиксированы так.

Транскрипция: «У бгдэ 1567нчи ил h м 1586нчи иллардэ мзкур исакларин тулакан бэгдэ алган игни табшркач алган хзинэдар забутинг бадпчнамэси аушбу змнгчэ элмздэ бардур».

Перевод: «И после 1567 года и 1586-ых годах перечисленные ясаки, которых сдали, об их уплате и принятии ведущим хранителем казны подписью до сего времени имеется у нас в руках».

События 1567 года в шэжэрэ башкир мингцев расписаны так.

Транскрипция – «Ауул Кзнфри бинг дурт аугли бар: бри Кужабакти, 2-нчи Хдаибакти, 3-нчи Кдаш, 4-нчи Дистан. Инэ Чублукнг дурт аугли бар: бри Иаик сби, 2-нчи Кдр сби, 3-нчи Мнгли сби, 4-нчи Аидл сби. Инэ Аккунди Акман аугли,…Ауразли Аурман аугли, Ммбткл Тнкаи аугли. Рхимли бадша h гэ дурт кши ибардилр Мскаугэ кникэгэ иалгатмгэ: Ианбакти кнз Кдаш ауглни, 2нчи Иаик сби аугли Камачк, 3нчи Ауразали Аурман аугли, 4нчи Мхмуд Дистан аугли иулдашлри аилан. Тарих 1567нчи иди.

 Имди рхимли аулуг бадша h мзгэ тулаи турган исакмз иуз дэ итмиш бр сусар, аун скз батман бал. Тарих иазди 1567 нчи ил фибралнг 9нчи куни рхимли аулуг батша h мзнг амри брлан кнагага иалгатдук. Бр исак усикдари гузмн иуз кургич Аиван Бавлуф, 1567 ил маинг 20нчи гунндэ аирди.Иасак тулаи турган башкурлар: кнз Ианбакти Кдаш аугли, Ауразали Аурман аугли, Махмуд Дистан аугли, Камчк Иаик сби аугли иулдашлри аилан. Мнг аилинг Ианбакти кназ иаздум. 1896нчи илдэ абрилнг 20нчи гуннда иаздум бн Гла Ахмдгли аугли Абра h эмауф…».

Перевод на русский язык – «В начале у Казанфари бия четыре сына имется: первый Кужабакти, второй Худайбакти, третий Кудаш, четвертый Дистан. Еще у Чублука четыре сына имеется: первый Яик-суби, второй Кадир-суби, третий Мингли-суби, четвертый Итил-суби. Еще Акунди Акманов сын… Уразали Урманов сын, Мамбаткул Тиникаев сын. Милостивому нашему государю отправили четырех людей в Москву, чтоб закрепить в книге: Янбакти-князь Кудашева сына, вторым Камачука Яик-субина сына, третьим Уразали Урманова сына, четвертым Махмуда Дистанова сына со товарищи. История была в 1567 году. Теперь положенные к оплате нашему милостивому государю размер ясака 171 сусаров, 18 батманов меду. Историей зарегистрировано 9 февраля 1567 года все, по указанию нашего великого государя, записано в книге. Одного ясака свидетель Иван Павлов, 20 мая 1567 года и удостоверил. Башкиры, обязанные оплатить ясак: князь Янбакти Кудашев сын, Уразали Урманов сын, Махмуд Дистанов сын, Камачук Яик-субин сын со товарищи. (Это) из страны Минг я Янбакти княз записал. 20 апреля 1896 года переписал я Гали Ахмедгалин сын Ибрагимов…».

Шэжэрэ башкир усерган-кипчак-бурзян-тамьян продолжает.

Транскрипция – «У бгдэ 1567 нчи ил h м 1586 нчи иллардэ мзкур исакларун тулаган бгдэ алган, игни табшргач алган хзинэдар забутнинг бадбичнамаси аушбу змангчэ бзда бардур».

Перевод на русский язык – «И после 1567 года и 1586 года, полученные после уплаты перечисленного ясака за подписью государственного казначея документы у нас имеется на руках».

В этом году начал править в Джунгарском ханстве Шолой Убайчи хунтайджи. Правление его длилось до 1627 года. Границы государств к началу Джунгарской экспанции можно представить так, где: I-Великое княжество Московское, II – Османская империя, III-Великое княжество Ногайское,  IV-Башкортостан, V-Казахское ханство, VI- Джунгария.

1568 год. Начало похода Турецкого султана в Астрахань. Поляки и литовцы отогнали войско русских и ногайцев (нуратдинства) от Витебска.

1569 год. Начало строительства Волжско-Донского канала турецкими войсками и войсками Великого княжества Ногайского. Посольство Великого княжества Московского в Великое княжество Ногайское. Возглавлял посол Семен Мальцев. Присланные им сведения рассказывает Семен Елизарьев.

«Царя государя великого князя Ивана Васильевича всеа Русии силного государя послу Офонасью Федоровичю да Федору Ондреевичю да Ивану Федоровичю да Никифору Васильеву 1 бедной пленной Семен Малцов челом бьет. Послал меня царь и государь в Нагаи к Урусу-мурзе 2 и государьские дела в Нагаех по его царьскому наказу зделал и Казатцкие орды Ак-Назара царя и Шигая царевича и Челыма царевича 3, а с ними 20 царевичев, приход их был на Нагаи, к бои писал и про Кафинского санчака Касыма, а нынеча его пашою именуют, поход, их, и Крымского царя и Турских людей ко царю государю и в Асторохань и из Нагаи к воеводам писал, а тайных речей Урус-мурзиных не писал».

 Примечание: Здесь и далее фрагменты взяты из трудов Трепавлова.

«А тайные Урус-мурзины речи те ж, что и Тинехматовы 4 княжие речи тайные, на том же списке написаны, что преж сего ко царю государю яз привез: Турского салтана грамоту, Крымского царя 2 грамоты, Бухарского царя и Юргенчьского и Шамарханского царя 5 грамоты и что князь Тинехмат против тех грамот писал, все у Енгадыра-молны 6 а повыкупя, и тайные их речи и с теми ж их грамотами на одном списке».

«И будет то дело государю надобе, и то ся дело добре сстанет и своими людми з Дону вборзе поделает. Видел есми тою дорогою поход Крымского царя и Турских людей и умышление, как в тех граматах писаны, и ныне есми в Нагаех государьским делом промышлял и через свою силку; да за мой грех бог мною не промыслил. Князь Тинехмат и Урус-мирза и Тимбай-мирза и Тиналей-мирза 7 отпустили со мною ко царю государю послов своих 200 человек: и марта в 14 день на Переволоке пришли на нас погонею Азовские казаки да Казы-мурзины люди 8 и Енговат-мурза Шийдяков внук 9, 170 человек, и меня, государь, взяли замертва ранена и государьских толмачей и людишок моих и весь мой животец поимали. А наказу государьского у меня не взяли: схоронил есми государьской наказ на Царицыне острову 10 в дереве. А взяли к царю государю Урус-мирзину грамоту, Урус-мирзина писма, у Енба-келичея 11, и в той грамоте к царю государю про меня писано, Ак-Назара царя и царевичев приход и бои. И о тайных делех меня вспрашивали мимо грамоты — с послом твоим к тебе, ко государю, многие тайные дела приказывал. И та, государь, грамота для моего греха в Азове и в Кафе и в Крыму за велико поставила, и яз, государь, Азовскому Айдар-аге и Кафинскому Касыму-паше и Крымскому царю многажды, и их ближнем людем, говаривал: «Нагаи служат государю нашему, государь наш в Нагаи посылает молодых людей, яз не стою и гонца Крымского — государь наш в Крым и в гонцех посылает добрых дворян, не нашу версту»; и они, государь, моим речей не верят, а верят Урусове грамоте. А утечь, государь, нам было добре мочно: 2 были казачьи городка на Волге добре блиско, и толмачей твоих государьских и моих людишок не пропустил Тинехматов княжой посол Чегирбурлак. И из Азова, государь, Айдар-ага меня в Кафу послал х Касым-паше».

«И со мною, государь, на одном корабле сидели Колмак да Ширяй 12, которые от тебя, государя, х Касым-паше з грамотою присланы, и государьскую грамоту тайную отдали. И государьскую грамоту (Касым-паша) целовал и их 3 дни добре почтил и корм давал, а на четвертой день ко мне ж в тюрму на одну чеп со мною посадил. И в то, государь, время, люта брань кипела: пришол изо Царягорода Дардаган-санчак 13, а с ним Урюмлен 14 и 7 спаги 15, словут дети боярские головы, а Онадолен 16 5 спаги, да Ко-стянтин-князец 17 и изо Фряского го[ро]да и из Родуса 18, да 2 менших чауша, Ахмет-чеушь да Даргут-чеуш, да ага енытцкой 19, а с ним 2000 енычен, а всех Турских людей конных 15 000. И Касым, государь, паша из Кафы и з Турскими на троицын день пошли под Асторохань с великою похвалою, Литвы высокословнее, а меня, государь, из тюрмы и Колмака и Ширяя и путивльцов детей боярских, Дениса Репина с то-варыщи, которых на сторожех имали, и азстороханских казаков 70 человек, взяты на Волге с Прокофьева судна Цвиленева, и Резанских и Мещерских казаков и Ивана Фустова казаков княж Петрова полку Серебряного 20 и севрюков 21, всех нас, руси, с полтораста человек, на катарги подавал Мисюрю-каптану 22 (тот у них на катаргах болшой был). А всех было катарг, и с меншими суды, со сто; а гребцов было на катаргах турских: апашные и арнауты и босма и фрянские и можарские полоняники 23, все покованы на чепях с нами ж сидели; и всех было гребцов полтретьи тысечи, а простых людей и енычен с 500 и не было. А наряду 24, государь, было добре много; и серебра и золота Турского салтана 12 сундучков стояли на котарге, на которой катарге мы сидели, у Мисюра у воеводы да у дьяка Ахматая: в 3 месяцы всем людем в походе двожды при мне алафу 25 давали. А посланы, государь, были те люди под Асторохань на 3 годы. И яз, государь, за государьское имя и для своего греха каких тых лютых бед и скорбей не претерпел от Кафы до Переволоки, живот свой со многими пленными на катарге мучил, а государьское имя возносил есми туркам наипаче великого царя Костянтина 26. И шли, государь, катарги от Азова до Перевалоки 5 недель, пришли, государь, на Переволоку августа 15 день; а шли, государь, Доном турки с великим страхом, живот свой отчаяли; и где, государь, были мели, и они пушки на берег возили да суды волочили. И которые, государь, были на катаргах янычане-крестьяне, греки и волошане, и они, государь, тайные дела мне сказывали, а тому с[я] дивили, что государьских людей на Дону и казаков не было: «Толко б, деи, такими тесными реками турки ходили по Фряской 27 и по Можарской земле 28, и они б всех побили — хоти б, деи, были казаков 2000, и они б нас руками поимали, такие на Дону крепости, а казаки ваши Дон покинули, — такое им богатство где видети? Толко бы на котарги на Дону ино казаки пришли, а у нас, у хрестьян, у многих мысль — хотим ко государю вашему».

«И стояли, государь, на Переволоке 2 недели, пытались копать и катарги волочити — ино, государь, их мочь не взяла копать и катарги волочити 29. И пришли на пашу турки с великою бранью: «И ты то манил, что мочно Дон с Волгою спустити в одно место, и мы нынеча твою ману видели — всею Турского землею во 100 лет того не зделати, довел еси государя убытки и сорома». И царь Крымской с Переволоки и сам хотел воротитца и пашу со всеми людми ворочал. И приехали, государь, в те поры из Асторохани астороханских людей з 200 человек и учали паше говорити: «Катарги ваши ненадобе, мы тебе судов привезем сколко вам надобе, болши вашего». И паше, государь, стало от них добре за честь и лудчим их людем шубы давал, а иным кафтаны и ферези 30 и денги, и отпустил их по суды, а велел всем им быти и з суды на старом городище и сказал им, что салтан прислал всем астороханским людем и нагаем великое свое жалование».

 «И сентября, государь, в 2 день пошли к Асторохани, а катарги и болшой наряд 31 в Азов воротили; а турок от паши конных людей, бранясь с ним, болши 5000 воротились. А меня, государь, паша с катарги к себе взял на чепи и к пушке приковати велел; а взял, государь, меня с катарги для того — прибежали, государь, с Москвы из Великого Новагорода азстороханские люди, и Семен-мурза и Теней-мирза 32 с ними, паше говорили: «Нагаи к тебе присылают и их правде верити не мочно - вам манят, а от царя и великого князя не отстанут и нынеча у них царя и великого князя 4 послы 33; и ты к ним пошли, чтоб тех послов к тебе прислали, а того 34 к ним пошли и отдай им, а они б его убить велели; то их правде верь, коли к вам нынешних послов пришлют всех, а того взяв убьют, тем их отлучишь от царя и великого князя».

И в те ж, государь, поры от князя Тинехмата и от У[ру]са-мурзы из Нагаи к паше послы пришли и мне сказывали: «Пришли есмя просите послов своих грабежю, трех тысеч лошадей, и тебя просите». И сказывают, государь, писали князь Тинехмат и Урус-мирза к паше: «Твоей правде хотим верити, а Крымскому царю верите немочно — недружба у нас от наших родов с его родом из века, многи крови от наших родов его роду проливалися, а от его роду в нашем роду убитые есть, и сам он у нас убил брата нашего Кулбая-мурзу 35, Аис-мурзу, 9 у нас мурз убил; и нам роду своего и братьи своей кровей забыть немочно, в крепкой дружбе быти с ним немочно; а на бога надеемся — стояти нам мочно против всякого недруга, хто на нас лихо думает; Казатцкие орды Ак-Назар царь да Шигай царевич да Челым царевич со многими царевичи по Крымского царя думе безвестно на нас пришел, да за их похвалу что бог над ними учинил?»

 «И пришли, государь, под Асторохань на старое городище сентября в 16 день и астороханские люди со многими суды к ним приехали и нагаев человек со 100 к ним же приехали; и паша, государь, лудчим всем астороханским людем и нагаем давал платья и денги, всем подавал. И учали, государь, на старом городище город делать; а зимовати было, государь, туто с астороханскими людми паше с Турского людми да двема царевичем, Машет-Кирею да Алды-Гирею: и нагаем послов их отпустили и велел им всем к Волге прикочевать. А Крымскому, государь, было царю поставя город в Крым итти. И пришли турки на пашю с великою бранию: «Нам зимовать немочно — помереть нам з голоду; государь наш всякой запас нам дал на 3 годы, а ты нам из Азова велел взяти на 40 ден корму; а астороханским людем нас прокормите немочно — то ты ведаешь; а нам ни одному человеку зимовать немочно». И енычане все отказали: «Все со царем прочь идем; государь наш по твоей мане не послушал Девлет-Кирея царя, а царь что ни писал к государю и нам что говорил и тебе как перед нами на Переволоке говорил, и то все так осталось». И взяли под Астороханию Николского келаря Арсения черньца да Инку игумнова человека Кирилова 36 ввечеру привели, и посадили его со мною на одной чепи. И яз, государь, его научил, велел сказывати: слышел он у игумна у Кирила-князь Петр Серебряной, а с ним 30000 судовой рати будет часа того, а полем государь в Асторохань отпустил князя Ивана Дмитриевича Белского 37 а с ним 100 000, а нагаи с ним будут; а Кизылбашской шах 38 присылал ко царю государю нашему бити челом послов своих: «Турского люди мимо Асторохани дороги ко мне ищют, и ты б, великий царь, силною своею высокою рукою помочь учинил на Турского»; и государь наш Кизылбашского шаха пожаловал, послал к нему посла своего Олексея Хозникова, а с ним послал 100 пушек да 500 пищалей». В другой, государь, ночи пришли суды многие и с казаки, княж Петров приход Семеновича Серебряного да Замятии Сабурова 39 со многими людми и взяли, государь, нагайских людей Тулу-мурзину 40 жену з детми — и иных, сказывают, многих поимали, которые нагаи Крымскому царю и х паше приехали. И божиею, государь, милостию, царя государя нашего высокою рукою, единого под солнцем страшила бу[су]рманом и латыном, и все восточные государства около Асторохани государьского имени с великим страхом трепещют. И сентебря в 26 день что, государь, турки на старом городище зделали, то и зажгли, а сами прочь пошли. И отошли, государь, от Асторохани 60 верст — против Мочаковской соли на Белом озере. Ахметь-чеушь изо Царягорода пригонил, а с ним Литовской гонец Ондрей Тарановской, а велел, государь, паше и турским людем поставя город зимовать и астороханским людем и нагаем, смотря по их правде, давать великое жалованье, а Крымскому царю со всеми людми велел в Крым идти и велел ему не мешкая литовского посла отпустити «и вперед бы еси у себя ничьих послов не держал долго». И крымскому, государь, царю на Литовского добре досадно, что посылал на него бити челом Турскому, и говорил царь, сказывают, паше: «Тебе однолично и турским людем велел город поставити на старом городище и зимовать, а под Асторохань не ходить и о миру ссылатца с астороханскими воеводами». А на весну Турской салтан пришлет Барди-пашю со многими людми, а на Русь хочет послати Крымского царя да Пила-пашу 41, зятя своего со многими людми. И шли, государь, от Асторохани месяц до Азова, царь их волочил под Черкасы Кабардынскою дорогою по безводным местом, томил их нароком: царю, государь, опять к Асторохани и крымским людем добре не хочетца. И многие, государь, турки з голоду померли и лошади померли и черкасы у них людей покрали и лошадей много, и Казыевы люди и крымские лошади крали и людей грабили. Таких истомных людей не видано, каково бог послал над турскими, и сами тому дивят и царя своего Селим-салтана зовут несчастливым: «Как сел на государство, впервые свою рать отпустил — где нам и великие бои бывали, и столь истомны не прихаживали; и толко бы на нас люди были, — и нам было и одному назад не бывати; сами есмя совсем пропали, а крымских людей аргумаки и животы своими наполнили». А царь, государь, головных турок и пеших много вывез. А из Азова, государь, царь и паша к Турскому Ахмет-чауша отпустили. И людей, государь, Турских енычан из Азова паша до обсылки не хотел отпустити и царю, государь, давал паша великие дары, чтоб по нем помогал; и к Мат-паше 42 послал великие поминки, к своему животу занял в Азове у таможника у кафинца у Мустофы у чилибея 10 000 золотых. И сам паша в Кафе остался. А турские люди и енычане паши и царя не послушали, все без обсылки прочь пошли. А Мустафа кафинец мне сказывал сам, что у него азимовал паша и послал того добиватися, чтоб ему опять идти — да хоти и пошлет царь, а на лето не поспеют и зиме в Азов будут, а из Азова пойдут на другой весне к Москве; сказывают, однолично Пиле-паше идти да Крымскому царю. И Магмет-еныченин и Микула-грек (сказываетца митрополита сын Трепизонского) 43 то ж мне сказывал, как мы в Азов пришли; и Колмаку, государь, ведомо, что они ко мне добры были и твои, государь, тайны дела многие мне сказывали и как реки и дороги и город Москва и посад и Коломна вычернены, а писал Халяпской гость 44 Кучюк-Безергень. И яз, государь, обоих звал на государьское имя и души мне на том давали, что им быти у государя нашего и велели мне про себя государю сказати или отписати и тебе, царя государя великого князя послу, учинити ведомо».

 «Магмет поехал во Царьгород и что ни сведает, куды поход будет турским людем, с теми вестми у вас будет; а Микуле в Кафе зимовать, а на весну в Азове будет; а промышляти им из Азова на Дон х казаком Савостьяну Попу 45. Азовской, государь, Бут-бусурман мне сказывал и бил челом, чтоб яз царю государю про него сказал и государь бы его пожаловал прислал к нему опасную грамоту сь его шурином сь Еникеевым слугою сь Енгилдеевым сыном, а он был вож у паши 46 и все мне тайные дела сказывал. И гонец королевской ко мне приезживал, царь его добре безчестил 47; и сказывал мне литовской гонец Ондрей Тарановской, что государь с королем на год перемирья взяли и послов болших о миру отпущает, и хвалит божие милосердие и высокую руку государя нашего и дивитца турской худобе, что ся над ними так сстало, сказывает: «Слышел во Царегороде, что из всее земли выбраны лудчие люди, посланы под Асторохань, а яз таких худых людей нигде не видал». А Магмет-Кирей царевич 48, которой у Казыя-мурзы, ко мне приезжал и неодинова и говаривал: «Нечто на Руси будешь, скажи про меня царю и великому князю, чтоб меня находил своим жалованьем, как братью мою». И яз ему говорил: «Вас у отца много и роздавал вас по людем; здесе живешь волочась, ни сыт, ни голоден; поедь ко государю нашему и государь тебя пожалует великим своим жалованьем — не токмо твоя братья, и отец твой учнет тебе завидети, таков будешь государя нашего жалованьем». И он, государь, говорил: «Первое про меня скажи государю и государь бы ко мне и х Казыю посла прислал, а нам послать по своих мурз просити — Магметкула-мурзы Мамаева сына да Ел-мурзы Исупова сына; и государь бы ко мне тайно прислал грамоту, и услышю его жалование и яз добре хочю ехати ко царю и великому князю». И про цареву дочь Шигалееву 49 меня вспрашивал. И яз бил челом Сулешю-князю и Мустофе-аге, чтоб меня царь у паши взял, и сказал есми от того Мустофе шубу соболью да шапку да 100 рублев денег, для того что ведаю многие государьские тайные дела, чтоб царя государя послу Офонасью Федоровичю и Федору Андреевичю и Ивану Федоровичю и Никифору Васильеву государьские дела известны были и для б государь-ских великих тайных дел и меня выкупили и ко государю с-Ываном 50 послали, чтоб государю все его многие тайные дела известны были. И царь (В подлиннике далее лишнее и), государь, меня взял по Сулешеву слову и по Мустофину. И бил челом Тулу-мурзе Кутумов сын, что у него жену и детей полонили и к Москве повели, и царь меня отдал Тулу-мурзе. И яз, государь, царю и его ближним людем всем говорил: «Государь на нас ни на 20-ти не даст жены его — вина его перед государем нашим великая». И Сулеш-князь и Мустофа-ага меня у Тулы-мурзы напоруку взяли до тебя, Офонасья Федоровича, и Федора Ондреевича да до Ивана Федоровича и до Никифора Васильева, что вам меня для государьского тайного дела вскоре выкупити. А которые казаки, Колмак да Ширяй, от государя присланы, и как пришли сперва на катарги и Ширяй утек; а Колмака паша из Азова отпустил, а дал ему кафтан да чюгу да сапоги да 300 денег, а того не ведаю — отписали что против грамоты или так на волю отпустили ([ЦГАДА, Крымские посольские книги, J\6 13, лл. 286 — 300])».

1569-1576 годы. Правление в Малой ногайской орде Казыя ибн Урак бека.

1570 год. Царская грамота вольным казакам.

1570 г. Отписка земских бояр царю Иоанну Васильевичу.

«Господарю Царю и Великому Князю Ивану Васильевичу всея Руси, холопи твои, Иванец Белской, да Иванец Мстиславской, да Михалец Воротынской и все бояре, челомъ бьютъ. По-твоему, Господареву приказу, отъ тебя Господаря отпущен съ Москвы, изъ тюрмы, Сибирской Татарин Айса, въ Сибирь, къ Сибирскому царю съ грамотою, въ семдесятъ въ седмомъ году въ марте месяце; а велено его изъ Перми отпустити князю Миките Ромодановскому. И привезъ, Господарь, изъ Перми князь Микита Ромодановской грамоту Сибирского царя Татарскимъ писмомъ, и что, Господарь, намъ Микита речию сказывалъ, и мы речи те написавъ на списокъ, и съ Сибирские грамоты переводъ, послали къ тебе ко Господарю. (Примечание: Подлинная отписка писана столбцемъ. На обороте: Господарю Царю и Великому Князю Ивану Васильевичу всея Руси. Там же помечено: 78-го марта 21, съ Васильемъ Фоминымъ (т. е. отправлена из Москвы в Слободу).

Речи князя Н. Ромодановского.

«Лета 7078 марта 17, сю грамоту Сибирского царя Кучюма привезъ изъ Перми князь Микита Ромодановской, а сказалъ: что приехалъ онъ изъ Перми по Господареве грамоте, а тое грамоту въ Пермь привезъ къ нему Гогулетинъ изъ Конды Ивака Ивакинъ сынъ, съ Пелыма, о Николине дни осеннемъ, а ему Иваке, сказалъ, тое грамоту дали изъ Сибири. А которой Татаринъ Сибирской Айса присланъ отъ Господаря въ Пермь ко князю Миките съ грамотою, а велено его отпустить въ Сибирь, и того Татарина привезъ Серой Дубровинъ въ Пермь июня 3-го, и князь Микита сказываеть того Татарина отпустил въ Сибирь тогды жъ. А какъ князь Микита жилъ въ Перми, и при немъ сказываетъ отъ Сибирскихъ людей задору никоторого не было; а взяли были Сибирские люди въ Чюсовой, после Ильина дни, трехъ Пермяковъ, Ивашка Поздеева съ товарищи, и былъ Ивашко у царя въ Сибири день съ десять, и отпустил его на подводахъ до Перми, а дву товаршцев его оставить, а хотел и тех отпустить, а обиды сказал не учинилъ никоторые, а говорил сказываетъ ему царь: ныне деи дань сбираю, Господарю вашему Царю и Великому Князю пословъ пошлю; а нынеча деи мне война с Казацкимъ царемъ, и одолееть деи меня царь Казацкой и сядетъ на Сибири, ино и тотъ Господарю дань учнетъ же давати.(На обороте надпись: Господарю Царю и Великому Князю Ивану Васильевичу веся Руси. Къ сему акту принадлежит грамота (въ переводе) Царю Иоанну Васильевичу отъ Сибирского царя Кучюма).

Ответная грамота царя боярам о Сибирских делах.

«Отъ Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всея Руси, бояромъ нашим, князю Ивану Дмитреевичю Белскому, да князю Ивану Федоровичю Мстиславскому, да князю Михаилу Ивановичю Воротынскому и всемъ нашимъ бояромъ. Писали естя къ нам, и роспросъ князя Микиты Ромодановского, и переводъ съ грамоты Сибирского царя къ намъ прислали; и нам те вести ведомо. - И вы бъ о томъ поговорили, пригоже ли намъ съ Сибирскимъ царемъ о томъ ссылатись, и почему въ Сибирь Тотарин къ царю отпущенъ, и что съ ним писано, и въ котором году отпущенъ? Да что ваша будетъ мысль, и вы бъ приговоръ свои къ намъ отписали, да и грамоты,...посланы отъ насъ къ царю Сибирскому... Татариномъ Айсомъ, прислали къ намъ не мешкавъ, часа того. Писана въ Слободе, лета 7078... (На обороте помтьта: Съ Ваською съ Фоминымъ (т.е. отправлена изъ Слободы въ Москву).

Грамота (в переводе) к Государю Царю Иоанну Васильевичу от Сибирского Царя Кучюма.

«Бог богат. Волной человекъ Кочюмъ Царь, Великий Князь Белой Царь. Слыхали есмя... еси и справедливъ, мы и весъ народъ земли, воюютца; а не учнутъ воеватца, и они мирятца. С нашимъ отцомъ твой о[тец] гораздо помирився, и гости на обе стороны ход... по тому, что твоя земля блиска, люди наши в упокое были, а межи ихъ лиха не было, а люд[и] в упокое в добре жили, и ныне при нашемъ и при твоемъ времяни люди черные не в упокое. А по ся места грамоты к тебе не посылалъ есми по тому, что не с которымъ намъ война была, и мы тогу недруга своего взяли; и ныне похошъ миру и мы помиримся, а похошъ воеватися, и мы воюемся, пяти шти чловековъ в поиманье держать, земле в томъ что? Язъ пошлю посла и гостей, да гораздо помиримся, толко похошъ с нами миру, и ты ис техъ людей одного, которые в поиманье сидятъ, отпусти и своего человека с ними к намъ пришли гонцомъ. С кемъ отецъ чей былъ въ недружбе, с темъ и сын его в недружбежъ быти пригоже; будетъ в дружбе бывалъ, ино в дружбе и быти, кого отецъ обрелъ себе дру[га] и брата, сыну с темъ в недружбе быти ли? И ныне... помиримся братомъ старейшимъ [...] чимъ учинимъся в отечестве [и брат]стве учинимся, только похошъ миру, и ты наборзе къ намъ гонца пришли. Молвя, с поклономъ грамоту послалъ. (На обороте надпись: Государю Царю Великому Князю Ивану Васильевичи)...».

Сохранились карты из Атласа мира Абрахама Ортелия изданные в 1570 году в Антверпене. В нем есть и карта Великого княжества Ногайского тож.

 

Наложение границ Великого княжества Ногайского из этих карт на современную географическую карту Урала будет таким (Ниже красной границы все земли входили в это княжество).

 

1571 год. Взятие Москвы крымским ханом Давлет-гиреем. Википедия пишет коротко об этих событиях так: «Девлет Герай писал Ивану: «Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, а всего света богатство применяю к праху, надеясь на величество божие. Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а ещё хвалишься, что-де я московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б пришел против нас и стоял». Ошеломлённый разгромом Иван Грозный в ответном послании ответил, что согласен передать под крымский контроль Астрахань, но Казань вернуть Гиреям отказался – «Ты в грамоте пишешь о войне, и если я об этом же стану писать, то к доброму делу не придем. Если ты сердишься за отказ к Казани и Астрахани, то мы Астрахань хотим тебе уступить, только теперь скоро этому делу статься нельзя: для него должны быть у нас твои послы, а гонцами такого великого дела сделать невозможно; до тех бы пор ты пожаловал, дал сроки и земли нашей не воевал». К татарским послам Иван вышел в сермяге, сказав им: «Видишь-де меня, в чём я? Так-де меня царь (хан) зделал! Все-де мое царство выпленил и казну пожег, дати-де мне нечево царю». Однако Девлет-Гирей не удовлетворялся Астраханью, требуя Казань и 2000 рублей. Также, окрылённый успехами летней кампании, он выдвинул план полного разгрома и подчинения Русского государства, нашедший поддержку у османской администрации в Стамбуле. И уже в следующем году нападение крымской армии повторилось. Однако битва при Молодях свела на нет успехи крымского хана.

События года дополняются выпиской из старинной Государственной книги, названной Титулярником о начавшейся в 1569 году переписке между Государем Царем Иоанномъ Васильевичемъ и Сибирским Царем Кучюмомъ.

«Начало посолству Сибирского Кучюма Царя со Царемъ и Великимъ Княземъ. А се въ грамоте начало писано, какову Царь и Великий Князь послалъ х Кучюму Царю съ его человекомъ с Аисою, по ихъ челобитью: Божиею милостию, от Великого Государя Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всеа Руси, Владимерского, Московского, Ноугородцкого, Царя Казанского, Царя Астороханского, Господаря Псковского, Великого Князя Смоленского, Тверского, Югорьского, Пермьского, Вятцкого, Болгаръского и иныхъ, Государя и Великого Князя Новагорода Низовские земли, Черниговского, Резанъского, Полотцкого, Ростовского, Ярославского, Белоозерского, Удорского, Обдоръского, Кондинского и иныхъ, и всее Сибирские земли и Северные страны Повелителя, и Господаря земли Вифлянские и иныхъ, Кучюму Царю Сибирскому слово наше то: прежъ сего Сибирской Едигеръ Князь на насъ смотрилъ, и зъ Сибирские земли со всее, на всякъ годъ, дань к намъ присылалъ. А на свершенье в грамоте: писано въ Государъстве нашего дворе, града Москвы, лета 1571 Марта месяца. А се начало въ грамоте: писано от Кучюма Царя Сибирского ко Царю и Великому Князю с посломъ его с Томасомъ, да з гонцомъ Аисою 1571 году: Крестьянскому Белому Царю и Великому Князю Ивану Васильевичю всеа Русии. Да на поле написано: Кучюмъ богатырь Царь, слово наше, да послалъ о томъ, чтобъ его Царь и Великий Князь взялъ въ свои руки, а дань со всее Сибирские земли ималъ по прежнему обычаю. А на свершенье у грамоты написано, писано с нишаномъ, а лета не написано. И Царь и Великий Князь Сибирского Царя грамотъ и его челобитье выслушалъ, и подъ свою руку его и во обереганье принялъ, и дань на него положилъ, на годъ по тысечю соболей, да посланнику Государьскому, которой по дань приедетъ, тысечю белокъ, да и грамоты, и записи тому пописаны; а х Кучюму Царю, с жаловалную грамотою, послалъ Государь своего сына боярского Третьяка Чабукова и записи какову написали посолъ Таимасъ, да гонецъ Айса и шерть по ней учинили, подкрепити, да и дань у Кучюма Царя взяти. А се начало писано въ Государеве грамоте жаловалной, котороя послана х Кучюму Царю с Третьякомъ с Чабуковымъ, съ Государевою золотою печатью: Всемогущаго безначалного Бога неизреченнымъ милосердиемъ, Крестьянского закона единъ правый Царь и Великий Князъ Иванъ Васильевичь всеа Русии, Владимерский, Московский, Ноугородцкий, Царь Казанский, Царь Астороханъский, Господарь Псковскиий, Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермьский, Вягцкий, Болгарский и иныхъ, Царь и Великий Князь Новогорода Низовские земли, Черниговский, Резанский, Полотцкий, Ростовский, Ярославъский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондинский, и всее Сибирские земли и Северные страны Повелитель, и Господарь земли Вифлянские и иныхъ, Сибирские Началнику Кучюму Царю милостивое слово, любовнымъ жалованьемъ и доброю мыслью великое защищенье, и Богособные нашие власти, всего твоего улуса людемъ, безстрашное пребывание и крепкое слово то. А въ свершение писано: и того для къ сему ярлыку на болшое укрепленье золотую свою печать есми приложилъ, от создания Адамля лета 1571, октября. Писанъ въ Государьстве нашего дворе, града Москвы, а вашего лета цо*** (979 г.). А се начало в записи шертной писано, которою написали Сибирской посолъ Тамасъ, да гонецъ Аиса, да и къ шерти на той записи приведены: Божиемъ изволениемъ, и Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всеа Русии жалованьемъ, язъ Кучюмъ Царь Сибирский посылалъ есми ко Царю и Великому Князю своего посла Таимаса и гонца своего Аиса, бьючи челомъ по прежнимъ обычаемъ, да и с Сибирские земли тысечю соболей послалъ есми; и Царь и Великий Князь Иванъ Васильевичь всеа Русии, Казанский, и Астороханский и иныхъ многихъ Государь насъ пожаловалъ, и землю Сибирскую въ своемъ жалованье учинилъ, и дань на Сибирскою землю положилъ всего на годъ по тысече соболей, да посланниковы пошлины всего по тысече белокъ, по прежнему своему жалованью. И посолъ нашъ Таимасъ и гонецъ Аиса, благодаря Бога и Царя и Великого Кназя жалованье нашею душею, и всехъ нашихъ добрыхъ людей душею, и всехъ черныхъ людей душею, Царю и Великому Князю роту крепкую и шерть дали на сей записи, что намъ. А свершение в записи: а на утвержденье сей записи, язъ Кучюмъ Царь печать свою приложилъ, а лутчие Сибирские люди руки свои приложили; а сю шертную записъ писалъ Магмедъ Бакъ, Хозесеиповъ сынъ, лета цо*** (979 г.). А в приписи у записи писано: а на томъ на всемъ, какъ в сей шертной записи писано, язъ посолъ Таимосъ, да гонецъ Аиса за Государя своего Кучюма Царя, и за всехъ его лутчихъ людей, и за всю землю Сибирскую, на сей шертной записи, Государю Царю и Великому Князю крепко есмя шерть учинили на томъ: какъ будет у Государя нашего у Кучюма Царя, Государевъ Царевъ и Великого Князя посланникъ Третьякъ Чабуковъ, и Государю нашему Кучюму Царю и лутчимъ его людемъ, на сей шертной записи и на Цареве и Великого Князя жаловалномъ ярлыке шерть учинити, и печать своя к сей записи Государю нашему Кучюму Царю приложити, и правити Государю нашему Кучюму Царю о всемъ по тому, какъ в сей шертной записи писано; а печатей нашихъ моее Таймусины и моее Аисины и рукъ нашихъ у сей шертной записи нетъ по тому, что грамоте и писати не умеемъ. А в речи Третьяку велено от Государя Кучюму Царю поклонъ правити и речь говорити по наказу. (Источник: Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 2. -М., 1819. - с. 52, 63-65.).

1572 год. Принятие Московского подданства башкирами племени юрматы. Предыстория этого события расписана в шэжэрэ.

Транскрипция: «Андин сунг h р трфкэ хта иазулр аилан аилчилр иуртб мглум килгандин сунг тарих тукз иуздэ алтмш брдэ аиди h р км аирсэ качмасун у h р км ауз динндэ…»

Перевод: «После этого во все стороны отправили гонцов с письмами и известили, тогда шел девятсот шестидесять первый год истории, чтоб все не убегали и что все будут исповедовать свои религии…».

1573-1589 годы. Время правления в Мансурулской орде Исан-бека ибн Дивей-бека. 1573 год. Прибытие Московского посольства возглавляемого Третьяк-Чубуковым казахскому хану Хакназару с предложением заключить союз против правителя Башкирской дороги Кучум-хана. В обратном пути посол был схвачен и убит кучумидами.

Умер башкир-мусульманин Мухамедьямил сын Музафар бека из села Мрясево (Кобайер) Ток-Соранского междуречья Оренбургской области.

Транскрипция: «981 илдэ. Алмрхум Мхмджмил Мзфр би аугли».

Перевод: «В 981 году хиджра умер Мухамедямил сын Музафар-бека».

Примечание: Пишут - «Деревня Мрясово, ныне входящая в состав Новосергиевского района Оренбургской области, была основана представителями башкирского племени юрматы. Она впервые в официальных документах упоминается в 1786 г. [Хисамитдинова, 2005. С. 176]».

1574 год. Указ турецкого султана коменданту Азова.

Перевод на русский язык – «Указ бею Азака Мухаммед-бею.