Из истории представлений о природной целостности

С незапамятных времен в сознании людей укоренилось представление о целостности окружающего мира. Античные мыслители воспринимали его как великий порядок, именуемый Космосом, который противостоит разрушительной стихии хаоса. Одним из первых теоретиков единого, системно организованного космоса выступил Платон (IV век до н. э.). Во II–III веках до н. э. идеи о системном устройстве мира уже прочно утвердились. Понятие "система" было введено в научный обиход философами-стоиками: в Древней Греции Зеноном и Хрисиппом, в Древнем Риме – Сенекой и Марком Аврелием. Природа виделась ими как высшая мудрость, воплощенная в системно организованном единстве. Философы-стоики утверждали, что целое не сводимо к простой сумме слагающих его частей; оно всегда качественно новое, особенное.

Однако в последующие века развитие научной мысли пошло по пути расчленения природы на ее составные части и изучения каждой из них в отдельности. Научный анализ стал превалирующим, затмив на время системный подход. По-видимому, такой путь развития науки был неизбежен, так как стало очевидно, что для понимания природы как целого необходимы знания о ее составляющих. Эволюция естествознания уподобилась так называемому герменевтическому кругу*, в котором после общего восприятия целого следует анализ его частей, а затем выполняется их синтез с возвращением к пониманию целого на основе данных анализа. Если так, то рано или поздно следовало ожидать возврата к системному синтезу, но на более высоком витке развития научной мысли.

____________

* Герменевтика – учение о понимании, толковании чего-либо; использовалось до недавнего времени главным образом в гуманитарных науках, ныне получило общенаучное признание.

 

Вопреки господству в научных исследованиях механистических подходов философы XVII–XVIII веков – Б. Спиноза (1632–1677), Г. В. Лейбниц (1646–1716), И. Кант (1724–1804) и др., убеждали в своих трудах, что сущность сложно организованных объектов не исчерпывается простым набором элементов. В главном она зависит от тех связей, которыми эти элементы объединяются в систему. Родона­чальник немецкой классической философии И. Кант в своем исследовании "Критика чистого разума" (1781) рассматривает природу как совокупность явлений, которые "находятся во всепроникающей связи друг с другом благодаря некоторому принципу причинности" и образуют "динамическое целое" в пространстве и времени [18, с. 398].

К середине XIX века в науках о природе стала остро ощущаться нехватка знаний о сложных системах, не познаваемых путем разложения на элементарные части. В географической науке одними из первых осознали это требование времени великие уче­ные-мыслители, основоположники современной географии А. Гумбольдт (1769–1859), К. Риттер (1779–1859), В. В. Докучаев (1846–1903). Каждый из них понимал, что география, распавшись на множество отраслевых дисциплин, подчас никак не связанных между собой, исчезает как единая наука. Целостному природному миру предлагается неадекватное ему, раздробленное, мозаичное отраже­ние, состоящее из сведений об отдельных земных телах и явлениях, изолированных друг от друга. Такая расчлененная картина мира искажала его системную суть.

Пытливый исследователь, неутомимый путешественник, ученый-энциклопедист А. Гумбольдт на склоне лет трудился над многотомным сочинением "Космос". На первых же страницах труда он сформулировал свою доктрину: "... природа есть единство во множестве, соединение разнообразного через форму и смешение, есть понятие естественных вещей и естественных сил как понятие живого целого" [12, с. 2–3].

Его знаменитый современник и соотечественник, необыкновенный эрудит К. Риттер возродил понятие система применительно к земной природе и географии. В своем курсе "Общее землеведение" [36] он активно внедряет представления о ландшафте как необходимом синтезирующем звене в физической географии.

Но, пожалуй, наиболее убедительно звучат для нас мысли В. В. Докучаева, высказанные им в 1898 г. по поводу дезинтегрированного состояния естествознания в конце XIX века и необходимости создания синтезирующей науки о природе: "Изучались, главным образом, отдельные тела, – минералы, горные породы, растения и животные, – и явления, отдельные стихии, – огонь (вулканизм), вода, земля, воздух, в чем... наука и достигла... удивитель­ных результатов, но не их соотношения, не та генетическая, вековечная, и всегда закономерная связь, какая существует между силами, телами и явлениями, между мертвой и живой природой, между растительными, животными и минеральными царствами, с одной стороны, человеком, его бытом и даже духовным миром – с другой. А между тем, именно эти соотношения, эти закономерные взаимодействия и составляют сущность познания естества, ядро истинной натурфилософии, – лучшую и высшую прелесть есте­ствознания. Они же... должны лежать в основе и всего склада человеческой жизни со включением даже мира нравственного и религиозного..." [14, с. 317–318]. В. В. Докучаев призывает изучать "всю единую, цельную и нераздельную природу, а не отрывочные ее части" [13, с. 224].

Говоря современным языком, В. В. Докучаев видел сущность познания естества, концептуальное ядро новой интеграционной науки о природе в изучении сложных, системно организованных объектов, какими являются природные и природно-антропогенные ландшафты.

Все, к чему призывал наш великий соотечественник, не было только общей фразой. Свои идеи он всегда стремился воплотить в жизнь. Наиболее ярко эта черта его научной деятельности проявилась в работе "Наши степи прежде и теперь" (1892), написанной в год страшного голода, постигшего Россию из-за засухи. В этом труде сконцентрированы основные идеи, принципы, направления современного ландшафтоведения. Главные среди них:

а) анализ компонентов природы как единого целого;

б) изучение не только естественной, но и антропогенной эволюции природы;

в) исследование как природных, так и природно-хозяйственных комплексов;

г) естественноисторическое (сейчас бы мы сказали – геоэкологическое) обоснование системы мероприятий по созданию культурных ландшафтов, знаменующее зарождение созидательно-конструктивного ландшафтоведения [13].

Спустя более века после В. В. Докучаева мы убеждаемся в том, что своими трудами он на многие десятилетия вперед "запрограммировал" развитие ландшафтоведения как эколого-географической науки.

В дальнейшем ее укрепляли и совершенствовали многие талантливые российские естествоиспытатели XX века. Среди них: Г. Н. Высоцкий (1865–1940), Г. Ф. Морозов (1867–1920), Л. С. Берг (1876–1950), Б. Б. Полынов (1877–1952), В. Н. Сукачев (1880–1967), Л. Г. Раменский (1884–1953), Н. А. Солнцев (1902–1991), Д. Л. Арманд (1905–1976), В. Б. Сочава (1905–1978), Ф. Н. Мильков (1918–1996), В. С. Преображенский (1918–1998), А. Г. Исаченко (род. 1922) и другие. Все они исповедовали принцип системного единства, целостности природы.

В одной из работ Б. Б. Полынов пишет: "То замечательное направление в географической науке, которое определяет ее будущее значение как синтетического естествознания, следует назвать ландшафтным направлением.... ландшафт мы должны рассматривать не только как эффект взаимодействия природных процессов, но и как систему, осуществляющую работу этого взаимодействия. Из этого последнего положения вытекает методологическое след­ствие о необходимости применения исторического метода в учении о ландшафтах" [31, с. 474, 509]. Таким образом, перед ландшафтоведением ставилась задача изучения не только свойств лан­дшафтов, но также факторов, их обусловивших в ходе ландшафтной эволюции, и природных процессов, происходящих в ландшафтах. Иными словами, предусматривалась необходимость пространственно-временного анализа ландшафтов. В итоге была углублена и модифицирована известная формула В. В. Докучаева "факторы – свойства", применявшаяся им в почвенно-географических исследованиях. В ландшафтоведении она приобрела иной вид: факторы – эволюция – свойства – процессы.

Подводя итог краткому историческому обзору, отметим, что в эпоху перехода к системному мышлению, которым было охвачено все естествознание на рубеже XIX–XX веков, география активно участвовала в решении общенаучных методологических проблем. Обосновав учение о ландшафте, географы внесли достойный вклад в становление системной парадигмы.

Становление и развитие ландшафтоведения и экологии в XX в.

Научные и социально-экономические предпосылки возникновения учения о ландшафте 


Ни одно научное направление не возникает спонтанно, на пустом месте, его появление подготавливается ходом развития науки. Ввиду того, что ландшафтоведение относится к циклу физико-географических дисциплин, научные предпосылки его формирования зародились в процессе развития физической географии. К XIX в. эта наука достигла крупных успехов в описании территорий и изучении природных компонентов – рельефа, растительности, животного мира, поверхностных вод, что привело к распаду единой географии и формированию на основе накопленных ею знаний новых научных направлений. Уже в первой половине XIX в. в качестве самостоятельных наук заявили о себе геология, климатология, океанография, фито – и зоогеография, во второй половине этого же столетия сформировались почвоведение и геоморфология. Узкая специализация ученых в естествознании с одной стороны способствовала достижению значительных успехов в развитии конкретной отрасли знаний, а с другой – препятствовала широким теоретическим обобщениям и переходу от анализа разрозненных географических явлений к их территориальному синтезу. Несмотря на это отдельными исследователями выдвигались и обосновывались такие идеи, которые в конечном счете создали научную базу для формирования новой синтетической географической науки – ландшафтоведения. Научными предпосылками зарождения этой дисциплины стали: утверждение идеи о всеобщей взаимосвязи компонентов, о территориальной неоднородности природной среды и существовании природных комплексов, а также открытие в конце столетия основных географических законов.
Среди ученых, работы которых подготовили появление ландшафтоведения, в первую очередь следует назвать выдающегося немецкого географа Александра Гумбольдта (1769 – 1859), который на многочисленных примерах доказывал наличие взаимосвязей в природе, подчеркивая, в частности, зависимость органических объектов от неживой, косной материи. В 1840 г. профессор Э.А. Эверсман (Россия) опубликовал монографию «Естественная история Оренбургского края», в которой раскрывались взаимосвязи между различными элементами природы. Кроме того, в пределах исследованной территории автор выделил три полосы, соответствующие горно-лесной, степной и полупустынной зонам, приблизившись, таким образом, к понятию природного комплекса. Исследования П.П. Семенова-Тянь-Шанского (1856 – 1857) положили начало изучению высотных поясов в горных странах. Наряду с этими и другими исследованиями расширялись и разработки по районированию суши, т.е. ее разделению на более дробные участки, что соответствовало практическим запросам общества. В России еще в XVIII в. было принято разделять территорию государства на три полосы – северную, среднюю, южную. В 1834 г. в «Земледельческой газете» была опубликована статья Е.Ф. Канкрина «О климатических различиях России в связи с местными обстоятельствами», в которой в пределах европейской части страны было выделено 8 полос (ледовитая, тундровая, лесов и скотоводства, начало хлебопашества и ячменя, постоянного хлебопашества или ржи и льна, пшеницы и фруктов, кукурузы и винограда, масленичных деревьев, шелка и сахарного тростника). Как видно, это было сельскохозяйственное районирование, но оно достаточно подробно отражало природную неоднородность территории. Во второй половине XIX в. появилось несколько новых отраслевых схем природного районирования европейской России. Это ботанико-географическое районирование Р.Э. Траутфеттера (1851), зоогеографическое М.Н. Богданова (1871), геоморфологическое С.Н. Никитина (1886), климатическое районирование Кавказа А.И. Воейкова (1871). Благодаря работам по природному районированию в естествознании утверждалось представление о неоднородном строении суши. 
Важной научной предпосылкой появления ландшафтоведения стало формирование экологического направления в естествознании, заложенное трудами К. Линнея, Ж.Б. Ламарка, Ю. Либиха, а в России – К.Ф. Рулье и Н.А. Северцова. В 1841 г. профессор Московского университета К.Ф. Рулье (1814 – 1858) опубликовал статью «Сомнения в зоологии как науке», в которой привел неопровержимые доказательства о влиянии внешних условий среды на развитие животных организмов. В последующем посвятил рассмотрению этой проблемы более 100 работ и обосновал метод экологического изучения животных В 1855 г. вышла из печати монография ученика и последователя К.Ф. Рулье Н.А. Северцова (1827 – 1885) «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Воронежской губернии», в которой рассматривалась зависимость этих явлений от изменений окружающей среды, особенно климата.
Огромную роль в развитии географических и экологических идей сыграла эволюционная теория Ч. Дарвина (1809 – 1892), изложенная в известном труде «Происхождение видов путем естественного отбора или Сохранение благоприятных пород в борьбе за жизнь» (1859). Кроме широко известных эволюционных идей, в работе представлен большой материал по экологическим закономерностям жизни растительных и животных сообществ. Эта книга стала основополагающей для Э. Геккеля (1832 – 1919) в его работе над монографией «Всеобщая морфология организмов. Общие основы науки об органических формах, механически основанной на теории эволюции, реформированной Ч. Дарвиным» (1866), в которой были заложены основы новой биологической науки – экологии. Сам Э. Геккель определил ее как науку об образе жизни, о внешних жизненных отношениях организмов друг с другом.
Таким образом, к середине XIX в. сложились благоприятные социальные и научные предпосылки для формирования идей о природном комплексе, как особом природном образовании. Было обнаружено и описано множество фактов, подтверждающих наличие взаимосвязей между отдельными природными компонентами, особенно в мире живой природы. После работ Э.А. Эверсмана, Н.А. Северцова, Р.Э. Траутфеттера стала привычной мысль о возможности разделения территории на более дробные участки, которые рассматривались как местные особенности природы, зависящие от частных факторов. Эти научные достижения и явились той самой почвой, на которой во второй половине XIX столетия сформировалось представление о природном комплексе.


 

Формирование представлений о ландшафте и его строении 


Неоценимый вклад в становление ландшафтоведения внес профессор Петербургского университета В.В. Докучаев (1846 – 1903), которого Л.С. Берг считал его родоначальником. Создатель научного почвоведения, многие годы посвятивший полевым исследованиям, он воочию убедился в неразрывной, закономерной взаимосвязи почвообразующих компонентов. Он писал: «Изучались главным образом отдельные тела – минералы, горные породы, растения и животные, и явления, отдельные стихии – огонь (вулканизм), вода, земля, воздух, в чем наука и достигла удивительных результатов, но не их соотношения, не та генетическая, вековечная, закономерная связь, какая существует между силами, телами и явлениями, между растительными, животными и минеральными царствами с одной стороны, человеком, его бытом и даже духовным миром – с другой». (К учению о зонах природы. Соч. т. VI. – М., 1951. – С. 97, 146).
В 1883 г. была опубликована известная работа В.В. Докучаева «Русский чернозем», в которой изложено учение о почве, как особом природном образовании. Почва, считал Докучаев, это сложный природный комплекс, возникший в результате взаимодействия местного климата, растительных и животных организмов, состава и строения материнских горных пород, рельефа местности и имеющий определенные границы в пространстве. Считая почву «продуктом» и в то же время «зеркалом» взаимодействия всех физико-географических факторов, ученый сделал вывод, что именно почва является ключом к пониманию природного комплекса. Таким образом, Докучаевым впервые в мировой науке были заложены основы учения о географическом комплексе, который рассматривался как результат взаимодействия компонентов. Позднее он подчеркнул, что природные компоненты до такой степени тесно связаны между собой, что человек никогда не сможет управлять ими, если не будет иметь в виду «единую, цельную и нераздельную природу, а не отрывочные ее части» (Соч., т. VI, 1951. – С. 97).
Идея географического комплекса руководила всей научной и практической деятельностью Докучаева. Он перенес исследования почв из лаборатории непосредственно в природу, и они приобрели комплексный характер. Результаты его многолетних полевых исследований сконцентрированы в труде «Наши степи прежде и теперь» (1892), в котором дан анализ степных комплексов, выяснены причины иссушения степей и ухудшения плодородия черноземных почв, предложены меры по предотвращению их дальнейшей деградации. Указанной работой Докучаев заложил основы прикладного ландшафтоведения.
В конце XIX в. география переживала глубокий кризис. Сформировавшиеся в ее недрах дочерние науки привели к распаду единой географии и поставили на грань существования эту древнюю науку. Многие естествоиспытатели пытались найти новый предмет изучения географии, не остался в стороне от этого процесса и В.В. Докучаев. В 1898 году он писал, что наука XIX века, достигнув огромных успехов в изучении отдельных явлений, упустила из виду взаимосвязь, существующую между мертвой и живой природой. Отсюда Докучаев пришел к мысли о необходимости создания новой науки, которая изучала бы законы, управляющие взаимоотношениями в живой и мертвой природе, изменениями, протекающими в природе от воздействия человека. Это должна быть особая наука, особый раздел естествознания, не «расплывающаяся во все стороны география».
Докучаев не успел изложить свои мысли о новой науке, но ее прообразом может служить разработанное им в конце жизни учение о зонах природы. Впервые существование природных зон трактовалось как глобальный географический закон, а сами зоны рассматривались как генетические естественно-исторические комплексы, характеризующиеся закономерным сочетанием всех природных компонентов. До Докучаева уже неоднократно выделялись климатические, ботанико-географические, зоогеографические зоны, но их изучение ограничивалось установлением общих связей между отдельными природными компонентами. Зональность природных компонентов и наличие географической зональности на земном шаре, установленное Докучаевым, свидетельствуют, что был открыт первый географический закон – закон широтной зональности.
В экспедиционных исследованиях Докучаева принимали участие многие естествоиспытатели, разделявшие и развивавшие его идеи. Большую группу учеников и последователей, ставших впоследствие крупными учеными с мировым именем (А.Н. Краснов, Г.Ф. Морозов, Г.Н. Высоцкий, Г.И. Танфильев, Н.Н. Сибирцев, В.И. Вернадский, К.Д. Глинка) принято называть докучаевской школой, сыгравшей видную роль в дальнейшем развитии географии и ландшафтоведения. Представители школы были убежденными сторонниками идеи зональности и существования в природе территориальных выделов, различающихся набором и свойствами компонентов. В 1895 г. А.Н. Краснов (1862 – 1914) назвал такие участки, близкие по площади и содержанию докучаевским зонам, географическими комплексами. Г.Н. Высоцкий (1865 – 1940) для обозначения более мелких территориальных образований (ранга ландшафт) употреблял термин «местность», подчеркивая, что они различаются характером местопроизрастаний. Типы местопроизрастаний Высоцкий рассматривал в качестве структурных составляющих типов местности и даже осуществлял их картографирование. Карты типов местопроизрастаний явились прообразом будущих ландшафтных карт, а идея о неоднородности типа местности предвосхитила представление о морфологии ландшафта. Кроме того, Высоцкий впервые попытался увязать природные комплексы различной размерности в единую систему, начальной единицей которой выступала местность. Несколько местностей образовывали естественную область, а группа последних – страну.
Основоположник научного лесоведения Г.Ф. Морозов (1867 – 1920) разработал и ввел в науку понятие о типах лесных насаждений, понимая под ним сочетание древесных пород и почв, на которых они произрастают. Будучи одним из руководителей научно-исторических исследований Воронежской губернии, Морозов в 1913 г. писал, что они дадут возможность выделить на этой территории целый ряд географических индивидуумов или ландшафтов, представляющих собой «как бы фокусы или узлы, в которых скрещиваются взаимные влияния общего и местного, климата с одной стороны, рельефа, геологических условий с другой, растительности и животного мира с третьей и т. д.». (Исследования лесов Воронежской губернии. Лесной журнал. 1913. – № 3 – 4. – С. 461.). Морозов неоднократно подчеркивал важность генетического подхода в изучении и систематике ландшафтов и в географии в целом, что позднее полностью подтвердилось.
Введением в географическую науку термина «ландшафт» мы обязаны Л.С. Бергу (1876 – 1950), который в 1913 г. подчеркнул, что ландшафты представляют собой предмет исследования географии и слагают природные зоны, в силу чего последние могут быть названы ландшафтными зонами. Он писал, что зону можно определить как «область преобладающего развития одних и тех же ландшафтов». (Опыт разделения Сибири и Туркестана на ландшафтные и морфологические области // Сб. в честь 70-летия А.Н. Анучина. М., 1913. С. 118). В 1915 г. в работе «Предмет и задачи географии» (Изв. Русского географ. об-ва. 1915. Т. 51, Вып. 6. С. 471) Л.С. Берг дал первое развернутое определение ландшафта: «Природный ландшафт есть область, в которой характер рельефа, климата, растительности и почвенного покрова сливается в единое гармоническое целое, типически повторяющееся на протяжении известной зоны земли. Есть еще более крупные единицы деления, чем ландшафты. Это – зоны ландшафтов». Таким образом, Берг соединил и увязал учение о ландшафтах с зональной концепцией Докучаева. 
В первой четверти XX в. независимо от русских географов ландшафтные идеи разрабатывались в Германии. Видную роль в этом процессе сыграл немецкий географ З. Пассарге (1867 – 1958), утверждавший, что главной задачей географии является изучение естественных ландшафтов. В 1913 г. в работе, посвященной сравнению физической и ландшафтной географии, он определил ландшафт как территорию, в пределах которой рельеф, геологическое строение, климат, растительный и животный мир обнаруживают соответствие во всех существенных пунктах. Выделение естественных ландшафтов, согласно Пассарге, производится в несколько этапов. Вначале с учетом климатических зон и орографических провинций выделяются крупные «ороклиматические ландшафты», которые затем по геолого-тектоническим факторам подразделяются на вулканические, лессовые, песчаные и др. области. Сходные ландшафты, обнаруженные в пределах одной климатической зоны, Пассарге назвал типами ландшафтов. В пределах южной Африки автор выделил 20 естественных ландшафтов, отнесенных к 12 типам.
В экологической науке это время характеризуется как период формирования факторальной экологии, выяснения закономерностей отношения живых организмов к разнообразным абиотическим факторам их обитания (Е. Варминг, Дания; Л.Г. Раменский, Г.Н. Высоцкий, Россия; Дж. Гринелл, США).

Вторая четверть XX в. характеризуется крупными успехами в области естественных наук. Что касается ландшафтоведения, то это направление особенно активно развивалось в СССР. В 20-х годах в стране производилось переустройство политико-административного деления и образование экономических районов, для чего потребовался фактический материал о природных условиях, ресурсах и физико-географическом районировании отдельных территорий. Экспедиционные исследования этого периода, хотя и не отличались высоким теоретическим уровнем, однако постепенно привели к признанию существования природных комплексов, разработке методики их изучения и картографирования. Поэтому важнейшим результатом этих работ следует считать появление первых ландшафтных карт. Инициатива их создания принадлежит Б.Б. Полынову, И.В. Ларину, Р.И. Аболину. В это время уже было представление о существовании мельчайшей, далее неделимой единицы земной поверхности. Полынов называл ее элементарным ландшафтом, Ларин – микроландшафтом, Аболин – эпиморфой.
Б.Б. Полынов (1877 – 1952) в процессе полевых исследований установил, что в природной среде существуют элементарные ландшафты – участки, однородные по геоморфологическим условиям, почвообразующим породам, почвенно-растительному покрову.. Им была разработана методика крупномасштабного картографирования этих комплексов, с использованием которой составлялись ландшафтные карты. И.В. Ларин (1889 – 1974) в течение ряда лет проводил полевые исследования в Прикаспийской низменности и также обнаружил тесную зависимость между элементами рельефа, характером увлажнения и почвенно-растительными комбинациями, которая способствовала формированию дробных комплексов, названных микроландшафтами. Р.И. Аболин (1886 – 1939) опубликовал серию карт по южной части Казахстана, среди которых были карты с показом дробных выделом – эпиморф. Важно отметить, что ландшафтные карты упомянутых авторов составлялись для практических, главным образом сельскохозяйственных, целей.
Важной вехой в развитии ландшафтоведения стала публикация крупной монографии Л.С. Берга «Ландшафтно-географические зоны СССР» (1930), которая выдержала несколько переизданий и была переведена на многие иностранные языки. В вводной части этой книги Берг делает первую попытку систематически изложить основы учения о ландшафте, вследствие чего он справедливо считается основоположником научного ландшафтоведения.
В книге дано уточненное и дополненное определение ландшафта, которое вошло во многие учебники географии и выглядит следующим образом: «Географический ландшафт есть такая совокупность или группировка предметов и явлений, в которой особенности рельефа, климата, вод, почвенного и растительного покрова и животного мира, а также до известной степени, деятельности человека сливаются в единое гармоническое целое, типически повторяющееся на протяжении данной зоны Земли». (Географические зоны Советского Союза. Изд. 5-е. М., ч. I. 1947. – С. 5). Из этого определения ясно, что ландшафт понимается автором как географический комплекс с неясно обозначенными границами. Вероятно, для конкретизации понятия Берг приводит примеры ландшафтов, несоразмерность которых сразу бросается в глаза. Например, ландшафтами названы такие крупные, неповторимые, индивидуальные географические образования как Среднесибирское плоскогорье и Валдайская возвышенность, и в тоже время болота, ельники, бугристые пески, сосняки, т.е. повторяющиеся в пределах зоны природные комплексы. Такое двойственное толкование ландшафта с течением времени привело к появлению двух трактовок этого термина – региональной (индивидуальной) и типологической, существующих и поныне.
Далее в своей книге Л.С. Берг подробно освещает роль каждого природного компонента и деятельности человека в ландшафте, подчеркивая теснейшую связь и взаимообусловленность этих факторов. Понимая, что ландшафт, занимающий крупную территорию, не может быть однородным, наметил его морфологическое строение, указав, что можно выделять ландшафты первого, а внутри них – ландшафты второго порядка. В 1945 г. для обозначения самого мелкого природного комплекса Берг предложил термин «фация», укоренившийся в ландшафтоведении.
Новой и важной идеей, сформулированной в рассматриваемой работе, была мысль о необходимости изучения ландшафтов в динамике, т.к. они находятся в непрерывном развитии, что приводит к смене ландшафта. При этом смены бывают двух типов – обратимые и необратимые. Обратимые смены происходят, например, в процессе сезонных изменений в природе, необратимые – при наличии постоянных, направленных в одну сторону изменений (трансгрессии или регрессии моря, работы льда, рек и др.). При этом нельзя забывать, что один из «мощных преобразователей природы вообще и естественных ландшафтов в частности – это человек». Его деятельность, по мнению Берга, приводит к обратимым изменениям в ландшафте. Спустя несколько десятилетий технический прогресс достиг таких успехов, что во многих сферах хозяйственной деятельности использование мощных технических средств приводит к необратимым изменениям в ландшафте.
Несмотря на методологические противоречия и неточности, расплывчатые, нечеткие определения неоспоримой, признаваемой всеми заслугой Л.С. Берга в этот период времени является создание основ учения о ландшафте. Теоретические воззрения ученого долгое время оставались той вехой, от которой отправлялись в научный поиск другие исследователи. Так, ландшафтные идеи Л.С. Берга получили развитие в известной работе Л.Г. Раменского (1884 – 1953) «Введение в комплексное почвенно-ботаническое исследование земель» (1938). По мнению этого исследователя, ландшафт представляет собой территориальную систему, состоящую из разнородных, но сопряженных и взаимосвязанных элементарных образований, получивших название эпифаций. Они формируются на однородных элементах рельефа и характеризуются общностью экологических условий, т. е. поступлением тепла и влаги, что предопределяет сходство почвенно-растительного покрова. Эпифация Раменского, наряду с элементарным ландшафтом Полынова, микроландшафтом Ларина, эпиморфой Аболина – еще одно название для самого мелкого природного комплекса внутри ландшафта. Группа эпифаций, приуроченных к одной форме рельефа, образует более крупный природный комплекс – урочище. Выделив внутри ландшафта два иерархически соподчиненных комплекса, Раменский тем самым положил начало новому разделу ландшафтоведения – морфологии ландшафта.
Будучи полевым исследователем, Раменский видел, что деятельность человека существенно влияет на характер природных ландшафтов и эпифаций. В связи с этим он указывал, что при изучении территории нельзя ограничиваться характеристикой только природных ландшафтов, т. к. они повсеместно более или менее глубоко изменены хозяйственной деятельностью человека и превращены в культурные ландшафты. Измененные же эпифации следует рассматривать как культурные модификации природных комплексов.
В этот период времени перед исследователями, работавшими в полевых условиях, встал вопрос о размерах и границах ландшафта. Отвечая на него, Раменский писал, что нецелесообразно выделять в качестве ландшафта каждое болотце, каждую полоску песков, т. к. «полное развертывание ландшафта требует территории, достаточной для размещения на ней всего свойственного этому ландшафту комплекса местоположений». И, наконец, автор справедливо указывал, что отличительной чертой ландшафта является его генезис. Взгляд на ландшафт как на целостную, достаточно обширную и генетически единую территорию, которая должна изучаться непосредственно в полевых условиях, развивал также С.В. Калесник (1901 – 1977) в работе «Задачи географии и полевые географические исследования» (1940). Позднее в своем классическом труде «Основы общего землеведения» (1947) он дал определение ландшафта подчеркнув, что последний обладает определенной структурой, которая неразрывно связана со структурой географической оболочки и ею обусловлена. Раздел географии, который занимается исследованием географической оболочки и общих закономерностей ее развития, следует называть общим землеведением. Ландшафты же являются объектом изучения другой географической науки – ландшафтоведения. 
На 20 – 30 гг. приходится пик активных исследований З. Пассарге, который стал наиболее ярким представителем ландшафтного направления этого времени в Германии. В период, когда в географии многих стран мира (Германия, США, Франция) господствовала идея «культурного ландшафта» (О. Шлютер, К. Зауэр, Я. Брук), который рассматривался как результат активной деятельности человека при пассивном участии природы, З. Пассарге отстаивал мысль о том, что ландшафты разделяются на культурные и естественные. Последние имеют сложное внутреннее строение, в них могут выделяться «части ландшафтов» и «частичные ландшафты». Кроме того, З. Пассарге развивал идею типологии ландшафтов и впервые предложил их классификацию, основанную на учете природных факторов. Высшие классификационные единицы (типы, классы) устанавливались по зонально-климатическим особенностям, отряды ландшафтов – по рельефу, семейства и роды – по рельефу и горным породам. Следует подчеркнуть, что это был первый опыт классификации ландшафтов с использованием системы классификационных единиц.
Разработка идей о географической оболочке Земли, как предмете физической географии, принадлежит А.А. Григорьеву (1883 – 1968), который в 30-х гг. опубликовал ряд работ по этой проблеме. Однако для развития ландшафтоведения значительно более важную роль сыграли представления Григорьева о едином географическом процессе, как сложной совокупности частных процессов, происходящих в природе, и необходимости их изучения с помощью количественных методов. Спустя несколько десятилетий разработка этой идеи привела к появлению новых направлений в ландшафтной науке – геохимии ландшафта, геофизики ландшафта, экологии ландшафта, предметом исследования которых стало изучение природных процессов, обуславливающих ход развития природных комплексов.
Важную роль в развитии ландшафтоведения в послевоенные годы сыграла группа географов Московского университета во главе с Н.А. Солнцевым (1902 – 1991). Начиная с 1945 г. этот коллектив приступил к крупномасштабным полевым исследованиям природных комплексов и их картографированию. В процессе этих работ была полностью изучена внутренняя (морфологическая) структура ландшафта, выделены и названы основные (урочище, фация) и промежуточные (местность, сложное урочище, подурочище) ПТК, даны их определения, обозначено соподчинение. Именно Н.А. Солнцеву принадлежит одно из наиболее четких и конкретных определений ландшафта, в котором содержится указание на границы ландшафта (генезис территории), его вертикальное (природные компоненты) и горизонтальное (морфологические единицы) строение. Благодаря таким особенностям это определение не потеряло своей актуальности и в начале XXI в.
В 40 – 50 гг. XX в. произошло становление нового научного направления – геохимии ландшафта, основы которого были разработаны Б.Б. Полыновым на базе ландшафтной методологии. Цель этого направления – изучение миграции химических элементов в пределах ландшафта, что позволяет получать экспериментальные данные при изучении горизонтальных и вертикальных связей. Еще одно направление – биогеоценологическое – связано с именем В.Н. Сукачева (1880 – 1967). Введенное им понятие «биогеоценоз» практически тождественно фации, но главное внимание при его изучении обращается на биокомпоненты и их вещественно-энергетический обмен со средой.
Описываемое время характеризуется все возрастающим интересом географов к ландшафтной идее. Не последнюю роль в этом сыграли ландшафтоведы МГУ во главе с Н.А. Солнцевым. В 50-х годах по инициативе последнего на базе крупных университетов страны было проведено несколько Всесоюзных ландшафтных конференций (Ленинград, 1955; Львов, 1956; Тбилиси, 1958; Рига, 1959; Москва, 1961; Алма-Ата, 1963; Пермь, 1974), в результате чего ландшафтные исследования приобрели широкое распространение. Центрами таких исследований стали ведущие университеты, позднее – институты географии Академии Наук СССР и союзных республик. Именно в это время закончился важный этап развития учения о ландшафте, которое обособилось в новое научное направление региональной географии и приобрело название ландшафтоведения. Определились его предмет, задачи, методы, место среди других географических наук. Работы Л.С